Глава 20. Это конец?
Никогда не испытывала внутри себя такое чувство по отношению к другим людям, как потребность в убийстве. В изощренном, жестоком убийстве. Таком, чтобы моя жертва страдала, мучилась, билась в конвульсиях от боли, не зная покоя.
Попытать, продлить страдания, а после последовать милосердию – убить. Просто лишить жизни, отнять у человека. Превратиться в какого-то преступника, про которых Вида так любит смотреть в детективах, а потом пересказывает мне.
Или мы вместе с ней смотрим иногда, так что я осведомлена о некоторых способах жестокости. Которую так хочется применить к этому уроду – Соболеву, что затащил меня в комнату, запер чертову дверь и даже майку снял.
Неужели, он решил, что я буду сейчас трахаться с ним? После того, как застала его и эту шлюху Стефу вместе. Как он трогал своими руками ей между ног. Как говорил ей пошлости, и чуть было не раздел, несмотря на то, что все наши друзья находились в лофте. Денису так на всех вокруг, кроме своей собственной персоны, наплевать – кого хочет, того и трахает.
А вот эта тварь Павлова – самая настоящая сука! Ее бы я, следуя своему плану убийцы, заперла в каком-нибудь подвале и пытала. Пытала. Пытала бы до бесконечности, пока она не сдохнет. Ведь как можно встречаться с одним человеком, а раздвигать ноги совершенно перед другим? Перед братом своего парня?
- Вот ты ей об этом и скажи, Рапунцель, – голос Соболева врывается в мое подсознание, а ухмылка на лице говорит о том, что я, мать его, сказала свои последние слова не про себя. Не мысленно, а вслух. Поведала ему о том, что творится у меня в голове. – Ты же мечтаешь заполучить Артема Агеева, а встречаешься с его старшим братом. Даже текла и трахалась именно с ним. Не сберегла себя для любимого человека, – в театральном жесте прижимает руки к сердцу, будто я его своими словами больно ранила. Придурок!
Все то время, что я находилась во власти своих думок и размышлений, Денис стоял на коленях рядом со мной на кровати. Возвышался подобно хищнику, выследившему свою жертву и готовому в ту же секунду напасть на нее.
Смотрел со своего роста, как я лежала неподвижно на покрывале. Притворяясь, что напугана и смущена, что никуда не сбегу, а просто выслушаю любую лабуду, про которую он мне расскажет.
Да только это была все видимость, отвлекающий маневр для него. Как только он расслабится, я его точно сброшу на пол, а потом огрею чем-нибудь тяжелым, чтобы он долго мучился. После же соберу свои вещи и поеду к родителям.
Плевать, что я так и не увиделась с ними за все то время, что нахожусь в Париже. Плевать на их вечные дела, которые не дают им увидеться с единственной дочерью. Плевать на то, что они будут не слишком рады меня видеть, так как я же должна предупреждать о своем приезде их постоянно.
Будто я не являлась их девочкой с таким «потрясающим именем». Словно они меня из детдома взяли, а после моего совершеннолетия решили оборвать все связи со мной.
Когда я была далеко от них, мне хотя бы звонили более-менее часто. Сейчас же, находясь в одном городе вместе с ними, но в разных округах, не могу даже приехать в их роскошный, богато обставленный дом.
Где собираются все сливки французского общества, приглашенные на их очередной прием. Они будут очень удивлены, когда увидят дочь Максима и Дины Догелевых с чемоданом в руках, улыбающейся всем вокруг. Вот это будет отменное зрелище. Родители такого даже не ожидают, а я им это устрою.
Только вот для начала надо избавиться от одного парня, что запер меня. Немного его разговорить, а потом вырубить и уйти из этого лофта, не сказав никому ни одного слова.
Пусть все живут здесь столько, сколько захотят. Выгонять их никто не собирается, просто я буду намного дальше от них, рядом с родителями. Куда одному уроду точно путь заказан.
- Денис, – спокойствие в голосе должно его подкупить и немного расслабить, – может, прекратим весь этот спектакль, а? – сама не верю в то, что говорю, но ведь подсознательно мне этого очень хочется.
- Давай больше не будем играть во влюбленных. Ничего хорошего из этого не выходит, – на секунду прикрываю глаза. – Вся эта наша сделка с самого начала являлась каким-то идиотизмом. От нее так и несло неудачей во всем, – неужели, я и в правду такое ему сейчас говорю?
- Если раньше казалось, что все у нас получится. Тема проникнется ко мне чувствами, бросит свою Стефанию и прибежит ко мне, то сейчас уже можно и не притворяться парой, – немного сдвигаюсь вверх по покрывалу, прижавшись спиной к изголовью кровати. Нужно быть с ним практически на одном уровне, смотреть в глаза, видеть его реакцию на мои слова.
- Ты сделал кое-что такое, что разрушит их отношения. Чуть было не трахнул эту суку в коридоре, – передергивает при воспоминаниях от увиденного. – Теперь я все расскажу Теме, – озорной блеск в глазах Соболева меняется в ту же секунду.
Да и улыбка с лица сразу пропадает, теперь он не веселится, не поддразнивает меня. Наоборот, готов придушить, озлоблен сейчас до такой степени, что ноздри раздуваются от гнева, что его охватил.
Не понравилось мальчику, что я могу поведать о его «приключении» младшему брату. Или он думал, что я буду держать рот на замке и ничего не скажу Теме? Как бы ни так.
- А с чего это вдруг мы так в лице поменялись? – веселье уже мне передалось. – Или боишься увидеть реакцию Темы на такую новость? Ведь он бы все равно об этом узнал. О том, что ты трахнул его девушку.
- Я ее не трахал, – начинает защищаться, словно я с холодным оружием на него нападаю. Даже отстраняется от меня на некоторое расстояние, что мне только на руку. Наклонись он ко мне поближе, здраво бы я соображать не смогла.
- Но трахнул бы, – наклоняю голову влево в кривой улыбкой на лице. – Просто я тебе помешала осуществить твой план. Так не вовремя пришла, – взмах рукой. – Обломала все и тебе, и этой твари, – даже имени ее произносить не хочется. Не достойна она этого. – Неужели, совесть не мучила в тот момент? – хотя, откуда она у него? Этот человек не испытывает таких чувств, они чужды для него. – Как бы ты смотрел в глаза Теме после того, как занялся сексом с его девушкой? Неужели, он заслужил такое к себе обращение? За что ты ему мстишь, Соболев? Почему так…
- Заткнись, Рина! – свирепый голос Дениса вынуждает меня тут же замолчать. – Ты, бл*дь, ни черта не знаешь! – встает на ноги и отходит от кровати к столу, упираясь в него ладонями.
Голова опущена, мышцы спины напряжены, такое чувство, будто он на грани, еле сдерживает себя. Если к нему подойти, то он, не раздумывая, поднимет руку, даже сожалеть потом не будет. Так он охвачен гневом, до которого я сама его и довела.
- Бл*дь! – удар сжатыми кулаками по столешнице. От чего я буквально подпрыгиваю на кровати, с опаской глядя на повернувшегося в мою сторону Дениса. Под его злым, пристальным взглядом хочется забраться под одеяло и не высовываться оттуда до его ухода. – Какая тебе, нахуй, разница, что мы не поделили с моим братиком? – готова поклясться, что его сердце бешено бьется в груди, если оно у него вообще есть. – Любопытство ни к чему хорошему не приведет тебя, Рапунцель. Будешь разочарована. Твои наивные, детские мечты о прекрасном принце, что победит злого дракона, рассыпятся. Исчезнут. Превратятся в пыль. А я не хочу разрушать твою иллюзию в отношении Артема. Сердце влюбленное этого не выдержит, – наклоняется, чтобы подобрать футболку с пола.
- Не хочу стать причиной твоей ранней смерти, Рапунцель, – надевает майку. – Не потому, что испытываю к тебе какие-то сильные чувства. Ведь я же самое настоящее дерьмо. Мразь, что стоит уничтожить, – усмехается. – Можешь смело рассказывать Артему про то, что недавно увидела. Убьешь сразу двух зайцев: избавишься от ненужных отношений и его девушки, а также вернешь друга. Будет у вас все как прежде, до появления Стефы и меня. Тихая, спокойная жизнь, – его слова насквозь пропитаны ядом. Самым сильным, что может уничтожить за долю секунды.
- Никаких тебе переживаний или стрессовых ситуаций. Просто дружба между двумя людьми, которые возможно когда-нибудь окажутся в одной постели чисто случайно. Только вот вряд ли тебе понравится медлительность моего брата. Он не будет трахать тебя. Проникать в тебя грубыми, жесткими толчками, – даже рта не могу открыть, чтобы сказать ему несколько слов: «Черт! Заткнись, Денис. Заткнись, пожалуйста».
Меня его голос словно парализовал. Лишил каких-либо движений. Сейчас я во власти его зеленых глаз, его рта, что произносит такие слова. От чего мне кажется, что я и дышать перестала.
– Просто пара неспешных движений в твоем теле и он оставит тебя неудовлетворенную. Придется тебе тогда самой о себе заботиться. Меня же рядом не окажется, чтобы утолить твой голод.
Сука! Черт! Закрыв глаза, со всей силы сжимаю в руках одеяло, чтобы хоть немного прийти в себя. Да только ни фига у меня это не выходит.
Этот гад одними лишь словами смог возбудить меня. Сделать меня такой влажной, что никакая прелюдия мне сейчас не нужна. Только лишь крепкий, мужской член в полной боевой готовности – член Соболева. Который так…
Полностью оказавшись во власти своих фантазий, не сразу услышала, что хлопнула дверь. В комнате кроме меня никого не оказалось. Денис открыл замок и вышел, оставив глупую Рапунцель валяться в постели с мечтами об его, блин, члене.
С разочарованием от бесполезности моего продуманного плана. Ведь я же хотела, чтобы он оставил меня в покое, предоставив мне подвернувшуюся возможность покинуть его общество. Собрать вещи и поехать к родителям. Только вот сейчас мне этого совершенно не хотелось делать.
- Черт! – кричу от безысходности в потолок. – Во что я вляпалась? – вопрос, на который никто, даже я сама, не найдет ответа.
Не нужно было соглашаться на предложение Дениса в тот день. Не нужно было идти в кабинку вместе с ним. Не нужно было оставаться с ним наедине. Тогда всего бы этого не произошло. Я бы добилась расположения Артема каким-нибудь другим способом. Без этого вранья и притворства, без чужой помощи.
Да, мучительная бы боль не прекращалась в моей жизни. Все эти встречи со Стефой, их объятья, поцелуи. Совместные поездки на курорты, фотки с отдыха. Воспоминания о проведенном времени вместе. Все это я бы пережила.
Возможно. Со временем. Научилась бы не воспринимать всерьез то, что происходит у меня перед глазами. Стала бы хладнокровной ко всему. Может быть, даже избавилась от этой чертовой любви к Артему Агееву, что только неприятности в мою жизнь и принесла.
- Рина. – тихий голос врывается в мое сознание, окутанное сном. – Милая, ты в порядке? – ласка, нежность, какая-то забота.
От человека, что находится в одной комнате со мной, уснувшей, кажется, беспробудным сном. Так как мне не очень хочется выбираться из-под одеяла, в которое я забралась словно в панцирь, чтобы избавиться от всего, что случилось в моей жизни.
И если бы все исчезало после того некоторого времени в царстве сне, если бы я забывала все предыдущие события, то с радостью отправлялась спать. Только бы не мучиться потом от воспоминаний.
– Догелева, харе уже спать!
Видана Зотова. Один единственный человек из моего окружения мог так меня будить, когда я долгое время валяюсь в постели и не составляю ей компанию. Подруге скучно бывает, вот она и решает оторвать меня от приятных сновидений. Получая в награду за свои старания мой грозный взгляд, нервное состояние, что и ее до ручки доводит, да плохое настроение большую часть дня.
- Вида? – протираю согнутыми пальцами заспанные глаза, чтобы немного прийти в норму, фокусирую взгляд на подруге, которая сидит у изножья моей кровати, поджав под себя ноги. – Сколько сейчас времени?
- На французских часах в гостиной показано восемь часов вечера.
Зараза. Я проспала часов пять, сама не заметив, как провалилась в царство Морфея. Со всеми этими ситуациями в жизни, с мыслями об Артеме и Денисе, с размышлениями, как бы все повернулось, если бы я не повстречала этих двух братьев.
Или о возможности уехать несколько лет назад в Париж вместе с родителями, то забыла бы я о своей любви к человеку, что не замечает во мне девушку. Лишь лучшего друга. Сейчас мне кажется, что так и нужно было поступить.
- Что-то такого важного произошло, раз ты не дала мне еще немножко поспать? – вытягиваю руки над головой, разминая затекшие от долгого лежания мышцы. Стон удовольствия срывается с моих уст от потягивания.
- А что Соболев тебе ничего не рассказал? – приподнимает в удивлении правую бровь вверх. – Или вам было не до разговоров?
- Прекрати нести чушь, Зотова, – сбрасываю с себя одеяло и ставлю ноги на пол, смотря на подругу через левое плечо. – Я не сплю с Соболевым, – поджатые иронично губы. – Это было всего лишь один раз. И-то сыграл адреналин в моей крови от танца у пилона, – встаю во весь рост, подхожу к шкафу и открываю дверцу. – Я жду, – белая футболка и светло-синие джинсы летят на кровать. Туда же отправляется и серый кардиган, что я чуть было не забыла положить в чемодан.
- Раз уж твой парень тебе ничего… – складываю руки на груди от нетерпения. Иногда многословность Виды выводит меня из себя. – Ладно, – вскинутые вверх руки говорили о том, что она сдается. – Сегодня здесь была некая Мари Фарси.
- Мари Фарси, – имя мне показалось каким-то знакомым. Покопавшись в памяти, я поняла, где его слышала. – Жена кинопродюсера? Французская художница?
- Да, точно, – подмигивает и выставляет большие пальцы кверху. – Но она оказалась не просто художницей, – это молчание от нее начинает меня бесить, сильно так. – Мари Фарси – это мама Дениса.
- Чего? – ушам своим не верю. Нет, нет, нет! Быть такого не может. Его мать Марина, фамилию которой он взял после совершеннолетия, жива? Да это же бред! Вида явно что-то путает. – Зотова, а ты случайно не курила сегодня какую-нибудь гадость? Такие бредовые вещи говоришь.
- Да иди ты, Догелева, – машет на меня рукой. – Я пока еще в своем уме. Могу слышать, видеть, соображать что к чему, – от обиды надувает губы, но от меня не отворачивается. – Денис сам подтвердил ее «статус», назвав при всех мамой, а после закрылся с ней в комнате, предварительно выгнав нас всех из лофта. Нам пришлось…
Дальше я ее уже не слышала, погрузившись в свои мысли. Как такое может быть, чтобы его мать, которая умерла девятнадцать лет назад, смогла появиться прямо перед его глазами. Судьба свела их именно в этом городе. Именно сейчас, когда он приехал в Париж вместе со всеми нами. Ведь какова вероятность встретить дорогого, «погибшего» человека в таком огромном мегаполисе? И как от этого не сойти с ума?
Глава 21. Перемены
Никогда не думала, что так сильно захочу вернуться обратно домой, в Россию, из места, где теперь несколько лет живут мои родители. Что так и не соизволили до сих пор хотя бы позвонить мне и спросить элементарные вещи. Как у меня дела? Все ли в порядке? Довольна ли я своим временным пристанищем? Когда смогу приехать в их огромное, чертово поместье?
Нет, ни один из этих вопросов не был озвучен. Соответственно и ответов на них не было. Так как мама с папой просто игнорировали меня все это время. Пару раз я набирала их номер, но какая-то женщина отвечала, что мадам Догелева не могла подойти к телефону. То занята в благотворительном фонде, то уехала в соседний округ, то вообще отдыхает в спа-салоне вместе с подругами.
