— Но поиграть ведь можно, — подмигнула Юбх тётя, и подхватив детей под руки, зашагала вперёд.
Рядом с толпой нарядно одетых девушек, которые увлечённо чистили красные яблоки из плетёных корзин, стояла большая бочка, куда эти же яблоки потом и бросали — на сидр. Рядом с бочкой неустанно стоял хозяин ближайшего паба и следил, чтобы все яблоки не пропали почем зря.
Завидев Юбх, девушки заулыбались, узнав её, но только после шутливого намека тети Мэрид предложили выбрать яблоко и протянули нож. Не из железа, которого боятся все троу и которое отпугнёт любые чары, а серебра, которое чары привлекает, ведь гадание — это та же ворожба. За процессом очистки яблока и швыряния кожуры внимательно наблюдали всей толпой, чтоб знать, обсудить и подшутить, если в окружении гадающей действительно окажется юноша с именем на выпавшую букву.
Юбх потому и не позвали сразу, что она в силу возраста ещё часто общалась и играла с мальчишками, и в её ватаге их очень много. Тут уж точно найдется кто-то с нужной буквой в имени, так не интересно.
Когда Юбх выяснила, что имя её возможного мужа в этом году будет начинаться на букву «К», Мэрид тоже загорелась идеей покидаться кожурой, но её сыну это не понравилось, и он хмуро напомнил ей:
— Ты вообще-то замужем. За моим отцом.
— Ничто не вечно, — хитро улыбнулась тетка, изящно поведя плечом. — Я была замужем уже четырежды.
— И дважды — за моим отцом, — проворчал Куинн, — не думаю, что он решится снова с тобой развестись, чтоб снова жениться. И где ещё ты найдешь мужчину, который будет терпеть тебя и потакать твоим капризам?
— Куинн, сынок, тебе не кажется, что ты перечитал слишком много книг в свои семь лет? — предельно вежливо спросила тетка, ядовито улыбаясь. Хотя Юбх в этот момент тоже считала, что для своих лет Куинн уж шибко умный.
— А чем ещё мне заниматься, живя в твоей балетной школе? — искренне удивился Куинн. — Стоять у станка и зеркал? Ты сама так рано научила меня читать.
— Ты просил об этом!
— Да. И за это я тебе благодарен, как и за господина Приффе, хотя он и глуховат, но гувернёр отличный. А вообще дядя Энгус предложил поехать с ним к шахтам, тем более дедушка Райан давно хочет, чтоб я…
— Твой дедушка Райан хочет слишком многого! — внезапно рассердилась Мэрид, хватая сына за запястье и поворачивая к выходу с площади.
Юбх, бережно сжимая в руке свою первую гадательную кожуру, поспешила за ними, на ходу прощаясь со всеми, кто остался на площади и провожал их удивлёнными взглядами.
— Райан Клири может хотеть, чего угодно, но на тебя у него прав нет! — прошипела Мэрид, шагая всё быстрее. — Это когда мы с отцом первый раз женились, по расчёту, в брачном контракте было прописано, что наши дети унаследуют весь бизнес Клири и будут под его опекой, но тот контракт аннулирован разводом! Второй раз мы женились по обоюдному желанию и контрактов не подписывали. И наши дети — только наши. Я родила тебя для нас с отцом, по своему желанию, а не для воспитания тебя помешанным на шахтах дедом!
— Но мне тоже нравятся шахты! — вякнул Куинн, которого мать тащила за собой как на буксире. — Отец обещал…
— Ах значит отец уже обещал тебя туда свозить? И его подпевала Энгус тоже подоспел со своими идеями? Ну хорошо…
Куинн обернулся к Юбх со смесью усталости и страха во взгляде, но помочь ему девушка ничем не могла. Она сама не первый год просила отца отпустить её к Мэрид в столицу или хотя бы в пансион миз Дирс в Даринширне, но с её мнением упорно не считались. Куинн, похоже, оказался в таком же положении, хотя он всего лишь мальчишка, кто его вообще будет слушать? То ли дело Юбх, ей уже четырнадцать!
— Шахты! Угольная пыль, грязь, обвалы! Кобольты те же самые! Стуканцы! — продолжала возмущаться на ходу Мэрид. — Ни за что не отпущу туда, даже не думай!
Юбх не очень понимала, как тетя Мэрид может развивать такую скорость на высоких каблуках и в длинной юбке, которую приходилось даже приподнимать, чтоб не мешалась в ногах, но не успела девушка выдохнуть, как они уже оказались у замка.
Ворвавшись в главный зал, Мэрид отпустила запястье сына и метнулась в гербовую залу, где, вероятнее всего, мирно общались мужчины семьи.
— Рэй! Почему за моей спиной ведутся переговоры о том, чтоб отправить Куинна к шахтам? Энгус, сиди где сидел, к тебе тот же вопрос!
— Я думаю, мы тут сейчас не нужны, — растирая запястье после материнской хватки, произнес Куинн. — Может, сходим на кухню, вдруг там есть лишние кексы?
— Лишних точно нет, но их же всё равно вечером съедят. Одним больше, одним меньше, — рассудила Юбх, разворачиваясь к кухне.
Юбх с Куинном в компании её друзей — поварёнка Ларри и Кайла — помощника главного замкового инженера, сидя на широком подоконнике, наслаждались праздничным кексом, который они ни за что бы мне смогли умыкнуть, если б не участие Ларри.
Вишня, клюква, цукаты и миндаль… Объедение!
— Мать, поди, уже свой шотбред розмариновый приготовила, — похвалился Ларри, слизывая с пальцев последние крошки кекса.
— С мёдом? — едва сама не облизнулась Юбх, которой довелось попробовать однажды этот пирог.
— Ага. Я вам утром принесу. Если останется.
— Прям охотно верим, — фыркнул Кайл, — вас у матери шестеро, это ж сколько пирогов надо испечь, чтоб всем досталось, да ещё и осталось?
— А мать большие печёт, — отмахнулся Ларри, глядя в окно. — Темнеть скоро начнёт, мне домой надо, я хоть и старший из всех, а спрос как с пятилетнего. А то ещё отец по ушам даст, что по сумеркам бегаю в такой день, даром, что двенадцать вёсен уже.
Ларри соскочил с подоконника, быстро попрощался и также быстро ушел.
— Я тоже пойду собираться, — поднялся на ноги Кайл, который был ровесником Юбх, и его так скоро домой не ждали, давая фору. — Отец сегодня обещался с побережья приехать, привезти свежий тюлений жир, попробуем с мастером смазать им…
— Бедные тюлени! Да ещё в такое время, как рука-то поднялась на них?! А если это шелки… Или финфолк? — шепотом добавила Юбх, едва не оглянувшись по сторонам.
— Ты серьёзно, финфолк? Маги-оборотни из древних легенд? Шелки ещё ладно, но финфолк? — скептически нахмурив брови, протянул Кайл. — Про них никто не говорит уже лет сто.
— Но это же не значит, что они все вымерли! Могли уйти на дальние острова, — возразила девушка, соскакивая на пол.
— Ты это не мне рассказывай, а промысловикам! И если жира не будет, из чего делать смазку, топливо? Кожа, замша? Из кого? У нас либо тюлени, либо бараны. Никто ж не убивает их всех поголовно!
— Кайл прав, Юбх, — спокойно произнес Куинн, выковыривая последнюю миндалинку из своего куска кекса. — Тюленей, конечно, жалко, но так веками идёт. И может, тех тюленей отловили и не в последнюю неделю, промысловики же не дураки — в неделю Сауиня охотится на тюленей, да и вообще в море выходить. А что вы смазывать собрались, Кайл? Мне интересно.
Слушать о шестерёнках, трубах и прочей ерунде Юбх не хотелось, и она с фырканьем развернулась, намереваясь уйти. Она как раз успеет до вечера принарядиться. Когда, как не на праздник надеть те бусы из янтаря, что ей подарили на день рождения? А если волосы поднять, то будет видно новые золотые сережки в виде листочков остролиста, что ей привезла тетя Мэрид…
Ну этих мальчишек с их железками…
Сидя в своей комнате, Юбх из окна, что выходило во внутренний двор замка, видела, как тот покидают люди: работники и прислуга. Все, у кого в городе имелись родичи, спешили к ним, чтоб встречать Сауинь вместе. У кого родня жила в деревнях, уехали ещё раньше, чтобы успеть. В замке оставались лишь те, кому по страшной случайности не к кому было прийти, или кто с семьями жил здесь же. И всё они собирались внизу, в столовой, где также делились историями и пировали. До того, как на праздники начало собираться всё семейство Юбх, они с родителями, братьями и сестрой тоже присоединялись к ним. Но потом всё поменялось… Сестра с братьями не перенесли ту зимнюю вспышку дизентерии, дедушка с бабушкой окончательно вернулись в Нуэл, стали наведываться тетя Мэрид с семьёй… А потом родились ещё два новых братика…
Последние пять лет стали просто чудесными… Вся большая семья пусть не часто, но в сборе, что может быть лучше?
А ещё лучше, если б Тайлер Лунн не забывал их. Друг семьи, он и самой Юбх очень нравился. С ним было весело, он учил танцевать и отмыкать замки, пока родители не видят, конечно, что позволяло Юбх таскать сладости из буфета, так забавно злился, если девочка залазила куда-то высоко и он не мог уговорить её слезть или снять… Правда, последний раз он сам полез за ней на ту скалу и разодрал руку в кровь… Юбх тогда было очень стыдно и больно — мать у неё всегда отличалась щедростью, и всыпала тоже щедро… Интересно, что за дела его задержали? А на следующие праздники он приедет? Она вообще его хоть раз ещё увидит?
За раздумьями Юбх пропустила тот момент, когда сумерки сгустились настолько, что наступило самое важное время: начали зажигать костры. В каждой деревне, в каждом хозяйстве зажигали огромные костры, которые отпугнут духов и очистят людей от зла и болезней. Меж кострами прогоняли скот и через них взрослые прыгали сами. Молодежь почти всю ночь проводила на улице, рядом с ними: плясала, пела, игралась, показывала удаль и смелость, когда с зажжёнными от этих костров факелами оббегала поля и поселения, отгоняя зловредных троу на год вперёд.
Юбх пока ни разу не подходила к ночным кострам, сейчас она вроде как может, но зачем, если ночью в замке будет всё её семейство? Лучше побыть с ними в эту ночь, чем поскакать у костров. Успеется.
Юбх слезла с подоконника и сняла с него же большую корзину, в которой хранила маски, что сделала сама из обрезков кожи, коры, ягод. Эти маски должны на улице закрывать лицо носящего, чтоб встретившийся на пути троу не признал в человеке человека и не увлек за собой и не напал. Ведь все знают, что в канун Сауиня духи и троу ходят по земле, как у себя дома, и очень любят наведываться к живым людям. А добра от них ждать не стоит. Юбх сделала эти маски для всех домашних ещё месяц назад и сейчас с нетерпением устремилась к двери, ведь в сумерки как раз уже пора иметь при себе маску…
Когда Юбх спустилась в столовую, там было пусто. Стол не накрыт, лампы погашены. Всё, как и должно быть. Девушка с предвкушением улыбнулась и прошла в соседнюю комнату.
В канун Сауиня ужин обычно растягивался на всю ночь, и уже в гербовом зале все столы завалены снедью. Дети и старики ужинали как обычно и отправлялись в свои комнаты, где, сидя за железными замками и крюками на окнах, дожидались утра. Для малышей эта ночь пока ещё не была особенной, дети постарше с любопытством проводили её на подоконниках, чтобы хоть так разделить со всеми празднование. Юбх с сестрёнкой тоже всегда торчали на окне, впрочем, младшая сестра почти сразу засыпала, а вот Юбх честно сидела до последнего, с замиранием сердца ожидая, что вот-вот какой-нибудь троу возникнет за стеклом и постучится, а может, просто явится или хотя бы пролетит мимо. И ей даже время от времени так казалось. Или это были ночные птицы и тени?
В гербовом зале уже растопили камин, не ради тепла, но ради уюта. На диване сидела тетя Мэрид, которая в свете настольной лампы с журнального столика читала стихи Куинну, забравшемуся на диван с ногами и прижавшемуся к плечу матери.
— …пусть мой удел — убогий дом, пустой амбар и тесный хлев, — вдвоём мы лучше заживём всех королей и королев.
— Тетя, ты даже в книгу не смотрела, ты знаешь эти стихи наизусть? — плюхаясь в кресло у камина, спросила Юбх.
— Вообще-то, ты тоже должна их знать, — с укором посмотрела на неё Мэрид. — И не только потому, что их автор известен далеко за пределами Ханша, и он — наша общая гордость, но и потому, что записал едва ли не все наши предания, баллады и легенды. И… И вообще, эти стихи прекрасны! И он, кстати, гостил в Нуэле сто лет назад.
— Ого, — хором выдохнули Юбх с Куинном.
— От него даже осталась эпиграмма Лэчи Мохнатому боку, моему деду, — улыбнулся дедушка Грегг, входя в комнату, — не совсем приличная, правда. Она хранится под стеклом в рамке на стене кабинета. Но на неё никто обычно не обращает внимания.
— Зато теперь дети ей заинтересуются, — следом за дедом вошла бабушка Иннис с подносом в руках в сопровождении Пышноуса — её любимца: крупного вислоухого кота с густой плюшевой шерстью и большими карими глазами. Жуткого вредины, которого Юбх от обиды прозвала Пухлощеком. Щеки у него действительно большие, как и он сам в целом. Когда маленькая Юбх лезла к нему потискать, ей достаточно было удара даже не лапой, чтоб отстать, а хвостом. Гибким, длинным и тяжёлым. Гладить этого серого недотрогу могла лишь бабушка.
Пышноус степенно шёл рядом, дождался, пока бабушка опустится в кресло и поставит перед ним глубокую миску с молоком. Этот член семьи тоже собирался встречать Сауинь со всеми. Ведь кто, как не живой кот, лучше всех прогонит или хотя бы заметит троу? Тем более свой кот, а не какой-нибудь пришлый, черный, с белой звёздочкой на груди.
— Так, двери мы все закрыли, — с ходу заявил отец, входя с толпой мужчин в залу и обратился к матери Юбх, которая шла последней: — Эйтриг, окна проверили?
— Да, дети наверху с няней, в столовой уже все отмечают, — спокойно ответила женщина, бросив взгляд на потолок.
Мать уже предупредила Юбх, что уйдет рано, эту ночь она, как и прошлые, предпочитала провести с младшими детьми, слишком за них боялась. Юбх с готовностью приняла решение матери и заверила, что присмотрит за порядком.
— И чего вы не едите, вам приглашение нужно? — указав глазами на стол, грозно спросила бабушка. — Не троу, не к ночи будь упомянуты, чтоб приглашать!
— Интересно, а как выглядит просьба впустить от троу? — Куинн, как и Юбх особо есть не хотел после утащенного с кухни кекса, но послушно потянулся к столу. — Они прям словами просятся?
— К кому как, — пожала плечами бабушка Иннис, понизив голос. — Обычно, прикинувшись знакомым человеку, они повторяют голос и говорят простые слова. И распознать, что это троу никак нельзя: голос, как голос. Есть верный способ узнать, не мертвец ли это, лишь глянув через окно на улицу: есть ли следы или попросив пройтись взад-вперёд и посмотреть, а шевелит ли он ногами? А ещё лучше поднести к окну светильник из репы. Если это злой дух, он отшатнётся, если добрый — уйдет в свой мир, а человек останется на месте. Но бывает, что и голоса они не подают. Когда у Айлея-мельника троу дочку увели, то просто в окно постучались, а эта дуреха и открыла. Ей ведь с детства твердили, не подходить к окнам, и уж тем более не открывать, люди в канун Сауиня в окна не стучатся. А она молодая, глупая… Отец только обрывок юбки на раме утром нашел.
— А потом её видели в порту с тем франтом, за которого папаша отказался её отдавать за неделю до этого, — примериваясь к бутылке виски, фыркнул Рори.
— Никто не подтвердил этого, кроме той сплетницы Сайл! — нахмурилась Иннис. — А ты тогда был шкетом десятилетним, чтоб знать!
— Но я тоже помню, как все судачили об этом, — мягко улыбнулась Мэрид, разламывая пирожок на пополам с сыном. — Один лишь Айлей твердил, что это всё троу, а не…
— Да кому ж приятно будет, что дочь сбежала и дураком выставила, — разливая виски, хохотнул Рори. — Он же собирался её отдать за того богатея с холмов, как его там…
Рядом с толпой нарядно одетых девушек, которые увлечённо чистили красные яблоки из плетёных корзин, стояла большая бочка, куда эти же яблоки потом и бросали — на сидр. Рядом с бочкой неустанно стоял хозяин ближайшего паба и следил, чтобы все яблоки не пропали почем зря.
Завидев Юбх, девушки заулыбались, узнав её, но только после шутливого намека тети Мэрид предложили выбрать яблоко и протянули нож. Не из железа, которого боятся все троу и которое отпугнёт любые чары, а серебра, которое чары привлекает, ведь гадание — это та же ворожба. За процессом очистки яблока и швыряния кожуры внимательно наблюдали всей толпой, чтоб знать, обсудить и подшутить, если в окружении гадающей действительно окажется юноша с именем на выпавшую букву.
Юбх потому и не позвали сразу, что она в силу возраста ещё часто общалась и играла с мальчишками, и в её ватаге их очень много. Тут уж точно найдется кто-то с нужной буквой в имени, так не интересно.
Когда Юбх выяснила, что имя её возможного мужа в этом году будет начинаться на букву «К», Мэрид тоже загорелась идеей покидаться кожурой, но её сыну это не понравилось, и он хмуро напомнил ей:
— Ты вообще-то замужем. За моим отцом.
— Ничто не вечно, — хитро улыбнулась тетка, изящно поведя плечом. — Я была замужем уже четырежды.
— И дважды — за моим отцом, — проворчал Куинн, — не думаю, что он решится снова с тобой развестись, чтоб снова жениться. И где ещё ты найдешь мужчину, который будет терпеть тебя и потакать твоим капризам?
— Куинн, сынок, тебе не кажется, что ты перечитал слишком много книг в свои семь лет? — предельно вежливо спросила тетка, ядовито улыбаясь. Хотя Юбх в этот момент тоже считала, что для своих лет Куинн уж шибко умный.
— А чем ещё мне заниматься, живя в твоей балетной школе? — искренне удивился Куинн. — Стоять у станка и зеркал? Ты сама так рано научила меня читать.
— Ты просил об этом!
— Да. И за это я тебе благодарен, как и за господина Приффе, хотя он и глуховат, но гувернёр отличный. А вообще дядя Энгус предложил поехать с ним к шахтам, тем более дедушка Райан давно хочет, чтоб я…
— Твой дедушка Райан хочет слишком многого! — внезапно рассердилась Мэрид, хватая сына за запястье и поворачивая к выходу с площади.
Юбх, бережно сжимая в руке свою первую гадательную кожуру, поспешила за ними, на ходу прощаясь со всеми, кто остался на площади и провожал их удивлёнными взглядами.
— Райан Клири может хотеть, чего угодно, но на тебя у него прав нет! — прошипела Мэрид, шагая всё быстрее. — Это когда мы с отцом первый раз женились, по расчёту, в брачном контракте было прописано, что наши дети унаследуют весь бизнес Клири и будут под его опекой, но тот контракт аннулирован разводом! Второй раз мы женились по обоюдному желанию и контрактов не подписывали. И наши дети — только наши. Я родила тебя для нас с отцом, по своему желанию, а не для воспитания тебя помешанным на шахтах дедом!
— Но мне тоже нравятся шахты! — вякнул Куинн, которого мать тащила за собой как на буксире. — Отец обещал…
— Ах значит отец уже обещал тебя туда свозить? И его подпевала Энгус тоже подоспел со своими идеями? Ну хорошо…
Куинн обернулся к Юбх со смесью усталости и страха во взгляде, но помочь ему девушка ничем не могла. Она сама не первый год просила отца отпустить её к Мэрид в столицу или хотя бы в пансион миз Дирс в Даринширне, но с её мнением упорно не считались. Куинн, похоже, оказался в таком же положении, хотя он всего лишь мальчишка, кто его вообще будет слушать? То ли дело Юбх, ей уже четырнадцать!
— Шахты! Угольная пыль, грязь, обвалы! Кобольты те же самые! Стуканцы! — продолжала возмущаться на ходу Мэрид. — Ни за что не отпущу туда, даже не думай!
Юбх не очень понимала, как тетя Мэрид может развивать такую скорость на высоких каблуках и в длинной юбке, которую приходилось даже приподнимать, чтоб не мешалась в ногах, но не успела девушка выдохнуть, как они уже оказались у замка.
Ворвавшись в главный зал, Мэрид отпустила запястье сына и метнулась в гербовую залу, где, вероятнее всего, мирно общались мужчины семьи.
— Рэй! Почему за моей спиной ведутся переговоры о том, чтоб отправить Куинна к шахтам? Энгус, сиди где сидел, к тебе тот же вопрос!
— Я думаю, мы тут сейчас не нужны, — растирая запястье после материнской хватки, произнес Куинн. — Может, сходим на кухню, вдруг там есть лишние кексы?
— Лишних точно нет, но их же всё равно вечером съедят. Одним больше, одним меньше, — рассудила Юбх, разворачиваясь к кухне.
***
Юбх с Куинном в компании её друзей — поварёнка Ларри и Кайла — помощника главного замкового инженера, сидя на широком подоконнике, наслаждались праздничным кексом, который они ни за что бы мне смогли умыкнуть, если б не участие Ларри.
Вишня, клюква, цукаты и миндаль… Объедение!
— Мать, поди, уже свой шотбред розмариновый приготовила, — похвалился Ларри, слизывая с пальцев последние крошки кекса.
— С мёдом? — едва сама не облизнулась Юбх, которой довелось попробовать однажды этот пирог.
— Ага. Я вам утром принесу. Если останется.
— Прям охотно верим, — фыркнул Кайл, — вас у матери шестеро, это ж сколько пирогов надо испечь, чтоб всем досталось, да ещё и осталось?
— А мать большие печёт, — отмахнулся Ларри, глядя в окно. — Темнеть скоро начнёт, мне домой надо, я хоть и старший из всех, а спрос как с пятилетнего. А то ещё отец по ушам даст, что по сумеркам бегаю в такой день, даром, что двенадцать вёсен уже.
Ларри соскочил с подоконника, быстро попрощался и также быстро ушел.
— Я тоже пойду собираться, — поднялся на ноги Кайл, который был ровесником Юбх, и его так скоро домой не ждали, давая фору. — Отец сегодня обещался с побережья приехать, привезти свежий тюлений жир, попробуем с мастером смазать им…
— Бедные тюлени! Да ещё в такое время, как рука-то поднялась на них?! А если это шелки… Или финфолк? — шепотом добавила Юбх, едва не оглянувшись по сторонам.
— Ты серьёзно, финфолк? Маги-оборотни из древних легенд? Шелки ещё ладно, но финфолк? — скептически нахмурив брови, протянул Кайл. — Про них никто не говорит уже лет сто.
— Но это же не значит, что они все вымерли! Могли уйти на дальние острова, — возразила девушка, соскакивая на пол.
— Ты это не мне рассказывай, а промысловикам! И если жира не будет, из чего делать смазку, топливо? Кожа, замша? Из кого? У нас либо тюлени, либо бараны. Никто ж не убивает их всех поголовно!
— Кайл прав, Юбх, — спокойно произнес Куинн, выковыривая последнюю миндалинку из своего куска кекса. — Тюленей, конечно, жалко, но так веками идёт. И может, тех тюленей отловили и не в последнюю неделю, промысловики же не дураки — в неделю Сауиня охотится на тюленей, да и вообще в море выходить. А что вы смазывать собрались, Кайл? Мне интересно.
Слушать о шестерёнках, трубах и прочей ерунде Юбх не хотелось, и она с фырканьем развернулась, намереваясь уйти. Она как раз успеет до вечера принарядиться. Когда, как не на праздник надеть те бусы из янтаря, что ей подарили на день рождения? А если волосы поднять, то будет видно новые золотые сережки в виде листочков остролиста, что ей привезла тетя Мэрид…
Ну этих мальчишек с их железками…
Сидя в своей комнате, Юбх из окна, что выходило во внутренний двор замка, видела, как тот покидают люди: работники и прислуга. Все, у кого в городе имелись родичи, спешили к ним, чтоб встречать Сауинь вместе. У кого родня жила в деревнях, уехали ещё раньше, чтобы успеть. В замке оставались лишь те, кому по страшной случайности не к кому было прийти, или кто с семьями жил здесь же. И всё они собирались внизу, в столовой, где также делились историями и пировали. До того, как на праздники начало собираться всё семейство Юбх, они с родителями, братьями и сестрой тоже присоединялись к ним. Но потом всё поменялось… Сестра с братьями не перенесли ту зимнюю вспышку дизентерии, дедушка с бабушкой окончательно вернулись в Нуэл, стали наведываться тетя Мэрид с семьёй… А потом родились ещё два новых братика…
Последние пять лет стали просто чудесными… Вся большая семья пусть не часто, но в сборе, что может быть лучше?
А ещё лучше, если б Тайлер Лунн не забывал их. Друг семьи, он и самой Юбх очень нравился. С ним было весело, он учил танцевать и отмыкать замки, пока родители не видят, конечно, что позволяло Юбх таскать сладости из буфета, так забавно злился, если девочка залазила куда-то высоко и он не мог уговорить её слезть или снять… Правда, последний раз он сам полез за ней на ту скалу и разодрал руку в кровь… Юбх тогда было очень стыдно и больно — мать у неё всегда отличалась щедростью, и всыпала тоже щедро… Интересно, что за дела его задержали? А на следующие праздники он приедет? Она вообще его хоть раз ещё увидит?
За раздумьями Юбх пропустила тот момент, когда сумерки сгустились настолько, что наступило самое важное время: начали зажигать костры. В каждой деревне, в каждом хозяйстве зажигали огромные костры, которые отпугнут духов и очистят людей от зла и болезней. Меж кострами прогоняли скот и через них взрослые прыгали сами. Молодежь почти всю ночь проводила на улице, рядом с ними: плясала, пела, игралась, показывала удаль и смелость, когда с зажжёнными от этих костров факелами оббегала поля и поселения, отгоняя зловредных троу на год вперёд.
Юбх пока ни разу не подходила к ночным кострам, сейчас она вроде как может, но зачем, если ночью в замке будет всё её семейство? Лучше побыть с ними в эту ночь, чем поскакать у костров. Успеется.
Юбх слезла с подоконника и сняла с него же большую корзину, в которой хранила маски, что сделала сама из обрезков кожи, коры, ягод. Эти маски должны на улице закрывать лицо носящего, чтоб встретившийся на пути троу не признал в человеке человека и не увлек за собой и не напал. Ведь все знают, что в канун Сауиня духи и троу ходят по земле, как у себя дома, и очень любят наведываться к живым людям. А добра от них ждать не стоит. Юбх сделала эти маски для всех домашних ещё месяц назад и сейчас с нетерпением устремилась к двери, ведь в сумерки как раз уже пора иметь при себе маску…
Когда Юбх спустилась в столовую, там было пусто. Стол не накрыт, лампы погашены. Всё, как и должно быть. Девушка с предвкушением улыбнулась и прошла в соседнюю комнату.
В канун Сауиня ужин обычно растягивался на всю ночь, и уже в гербовом зале все столы завалены снедью. Дети и старики ужинали как обычно и отправлялись в свои комнаты, где, сидя за железными замками и крюками на окнах, дожидались утра. Для малышей эта ночь пока ещё не была особенной, дети постарше с любопытством проводили её на подоконниках, чтобы хоть так разделить со всеми празднование. Юбх с сестрёнкой тоже всегда торчали на окне, впрочем, младшая сестра почти сразу засыпала, а вот Юбх честно сидела до последнего, с замиранием сердца ожидая, что вот-вот какой-нибудь троу возникнет за стеклом и постучится, а может, просто явится или хотя бы пролетит мимо. И ей даже время от времени так казалось. Или это были ночные птицы и тени?
В гербовом зале уже растопили камин, не ради тепла, но ради уюта. На диване сидела тетя Мэрид, которая в свете настольной лампы с журнального столика читала стихи Куинну, забравшемуся на диван с ногами и прижавшемуся к плечу матери.
— …пусть мой удел — убогий дом, пустой амбар и тесный хлев, — вдвоём мы лучше заживём всех королей и королев.
— Тетя, ты даже в книгу не смотрела, ты знаешь эти стихи наизусть? — плюхаясь в кресло у камина, спросила Юбх.
— Вообще-то, ты тоже должна их знать, — с укором посмотрела на неё Мэрид. — И не только потому, что их автор известен далеко за пределами Ханша, и он — наша общая гордость, но и потому, что записал едва ли не все наши предания, баллады и легенды. И… И вообще, эти стихи прекрасны! И он, кстати, гостил в Нуэле сто лет назад.
— Ого, — хором выдохнули Юбх с Куинном.
— От него даже осталась эпиграмма Лэчи Мохнатому боку, моему деду, — улыбнулся дедушка Грегг, входя в комнату, — не совсем приличная, правда. Она хранится под стеклом в рамке на стене кабинета. Но на неё никто обычно не обращает внимания.
— Зато теперь дети ей заинтересуются, — следом за дедом вошла бабушка Иннис с подносом в руках в сопровождении Пышноуса — её любимца: крупного вислоухого кота с густой плюшевой шерстью и большими карими глазами. Жуткого вредины, которого Юбх от обиды прозвала Пухлощеком. Щеки у него действительно большие, как и он сам в целом. Когда маленькая Юбх лезла к нему потискать, ей достаточно было удара даже не лапой, чтоб отстать, а хвостом. Гибким, длинным и тяжёлым. Гладить этого серого недотрогу могла лишь бабушка.
Пышноус степенно шёл рядом, дождался, пока бабушка опустится в кресло и поставит перед ним глубокую миску с молоком. Этот член семьи тоже собирался встречать Сауинь со всеми. Ведь кто, как не живой кот, лучше всех прогонит или хотя бы заметит троу? Тем более свой кот, а не какой-нибудь пришлый, черный, с белой звёздочкой на груди.
— Так, двери мы все закрыли, — с ходу заявил отец, входя с толпой мужчин в залу и обратился к матери Юбх, которая шла последней: — Эйтриг, окна проверили?
— Да, дети наверху с няней, в столовой уже все отмечают, — спокойно ответила женщина, бросив взгляд на потолок.
Мать уже предупредила Юбх, что уйдет рано, эту ночь она, как и прошлые, предпочитала провести с младшими детьми, слишком за них боялась. Юбх с готовностью приняла решение матери и заверила, что присмотрит за порядком.
— И чего вы не едите, вам приглашение нужно? — указав глазами на стол, грозно спросила бабушка. — Не троу, не к ночи будь упомянуты, чтоб приглашать!
— Интересно, а как выглядит просьба впустить от троу? — Куинн, как и Юбх особо есть не хотел после утащенного с кухни кекса, но послушно потянулся к столу. — Они прям словами просятся?
— К кому как, — пожала плечами бабушка Иннис, понизив голос. — Обычно, прикинувшись знакомым человеку, они повторяют голос и говорят простые слова. И распознать, что это троу никак нельзя: голос, как голос. Есть верный способ узнать, не мертвец ли это, лишь глянув через окно на улицу: есть ли следы или попросив пройтись взад-вперёд и посмотреть, а шевелит ли он ногами? А ещё лучше поднести к окну светильник из репы. Если это злой дух, он отшатнётся, если добрый — уйдет в свой мир, а человек останется на месте. Но бывает, что и голоса они не подают. Когда у Айлея-мельника троу дочку увели, то просто в окно постучались, а эта дуреха и открыла. Ей ведь с детства твердили, не подходить к окнам, и уж тем более не открывать, люди в канун Сауиня в окна не стучатся. А она молодая, глупая… Отец только обрывок юбки на раме утром нашел.
— А потом её видели в порту с тем франтом, за которого папаша отказался её отдавать за неделю до этого, — примериваясь к бутылке виски, фыркнул Рори.
— Никто не подтвердил этого, кроме той сплетницы Сайл! — нахмурилась Иннис. — А ты тогда был шкетом десятилетним, чтоб знать!
— Но я тоже помню, как все судачили об этом, — мягко улыбнулась Мэрид, разламывая пирожок на пополам с сыном. — Один лишь Айлей твердил, что это всё троу, а не…
— Да кому ж приятно будет, что дочь сбежала и дураком выставила, — разливая виски, хохотнул Рори. — Он же собирался её отдать за того богатея с холмов, как его там…
