Молоко с медом вызывало у меня такое стойкое отвращение, подкрепленное воспоминанием о детских простудах, когда меня поили этой гадостью. Только сейчас слабость от магических усилий вкупе с усталостью, приправленной нервами и навалившимся вслед за ними голодом, заставили меня пересмотреть свои вкусовые предпочтения.
Я налила две большие глиняные кружки молока, подогрела сама магией, уже спокойно, не боясь перегреть, и размешала по ложке меда. Старик с благодарностью принял у меня питье и начал свою историю, все также не отводя взгляд от огня.
Он и правда был врач, да не простой, а военный полевой доктор, который умел все: мог роды принять, мог ногу пришить, мог пробитое легкое восстановить. Более того, он был одним из тех случаев, когда магический дар и призвание шли рука об руку. Поскольку мелкие локальные конфликты между государствами здесь присутствовали и только недавно почти сошли на нет, набеги ригнов также не оставляли доктора без дела, он совершенствовал свое искусство. К сожалению, анестезии в этом мире не придумали, как и эффективных обезболивающих типа нашего аспирина. Можно обезболить магически, а травки немного притупят боль, но магии мало, а раненых бывает много. Целительский дар на Менардине не редкий, но мало кто отказывается от сытой спокойной жизни при работе в клинике или частной практики в пользу рисковой работы полевого доктора. Поэтому перед врачами всегда был выбор: либо делать все на живое, либо обезболивать, но лечить меньше пострадавших. А вот Ивиц нашел выход. Он просто открыл анестезирующий препарат, позволяющий безболезненно проводить даже операции по ампутации.
Казалось бы, прорыв в медицине! Да только у этого средства был один недостаток: он оказался сильнейшим наркотиком, в зависимость от которого половина пациентов попадала с первого же раза, второй половине везло больше, после сильнейших ломок им удавалось перебороть зависимость. Вот и получалось, что менаров он спасал, но делал из них наркоманов, попутно пытаясь разработать антидот. Для себя он решил, что лучше быть живым наркоманом, чем покойником. В то, что он сможет найти противоядие и вернуть пациентов к нормальной жизни, верил до самого конца, которым стал для него приговор суда.
Вся правда всплыла тогда, когда родственники одного из прооперированных доктором заметили, что поведение его стало слишком далеко от адекватного, настолько, что списывать это на последствия военной карьеры, травмы и всего прочего стало невозможно. До причин докопались быстро, без препарата больной не мог продержаться и нескольких дней. Тут надо отдать должное доктору, он не наживался на пострадавших, а брал с них деньги только на ингредиенты для снадобья, которые оказались до смешного дешевыми. Вот тогда и вскрылась вся правда о волшебных операциях и множестве спасённых жизней. Большинство спасённых давно уже вели асоциальный образ жизни. Некоторых из них доктор даже подкармливал, так как они в конец опустились и потеряли работу, дом, семью…
На суде звучало много диспутов об этической стороне вопроса. Жизни он спас, только цена за спасение оказалась слишком большой. Почти сотня менаров подверглась воздействию этого препарата, но ведь скольких прекрасный врач спас и без него? Опять же, действовал он бескорыстно и честно пытался все исправить. Наверное, если противоядие возможно было найти, приговор мог бы быть другим. Суд привлек лучших врачей и исследователей в области медицины, чтобы вынести вердикт, возможно ли нейтрализовать влияние наркотика. После долгого изучения препарата и принимающих его, вывод был такой: препарат влияет на мозг и его последствия необратимы. Более того, настолько разрушительны и губительны для всего организма, что еще пару лет приема, и пациент бы умер уже из-за самого лекарства.
Суд учел все обстоятельства и принял, возможно, самое жесткое для мага-целителя решение – заблокировать магию и полностью запретить медицинскую практику. Адальвейн был одним из тех, кто ходатайствовал против смертной казни, его солдат доктор спас немало. А Кунг Рамзи, оказывается, когда-то спас самого доктора в одной из битв, вот в оплату этих долгов я сейчас пью молоко в его доме, а Вейн спит на втором этаже.
- Подождите, - я почувствовала несоответствие, - но ведь если магию у вас заблокировали, как же вы спасли Адальвейна?
- При исцелении не обязательно пользоваться магией, достаточно использовать свои жизненные силы, - небрежно ответил Ивиц.
- Так это же смертельно для организма, если взять чуть больше…
- Я бы все равно скоро умер, бесславно, в своей постели, один, да еще с кучей долгов. Теперь у меня на два долга меньше. Моя совесть немного чище, а умирать будет чуть-чуть спокойнее, - это было сказано так, что я невольно ужаснулась, с каким грузом живет этот менар, - до нас уже докатилась весть о пропаже Владыки, - продолжил Ивиц, - чтобы там не затевалось, это надо остановить, - твердо сказал старик и посмотрел прямо на меня. - В ящике стола в моей комнате бумаги, принеси их.
Я оставила пустую кружку, которую выпила, не почувствовав вкуса, и пошла за бумагами, даже не спросив, зачем. В столе был один ящик, в нем перевязанная веревкой кожаная папка. Отдав ее Ивицу, а, затем, подав перо с чернильницей, я смотрела, как он что-то дописывает.
- Держи, - старик вернул мне папку. - Теперь этот дом твой, завещание, а также свою последнюю волю я заверил, так что вопросов ни у кого не возникнет.
- Да ну что вы! – поразилась я, - мы отсюда скоро уедем, а вы останетесь, зачем же нам ваш дом?
- Про останусь, - кривая усмешка сделала морщины совсем глубокими и резкими. - Я хочу, чтобы меня похоронили под серебристым рушем, это дерево в глубине моего сада. Мне недолго жить, всего несколько часов, которые я бы хотел провести один в этом кресле. А ты запомни: магам верить нельзя, они давно что-то замышляют. И будьте осторожнее. Не хочу, чтобы мой последний поступок оказался напрасным.
Я слушала его спокойные уверенные слова и не могла поверить. Этот менар не цеплялся за жизнь. Не за что ему было цепляться, точнее, не за кого, но ведь не на столько, чтобы жертвовать собой ради двух чужаков? Или настолько? Ему, так давно живущему со всем совершенным злом, пусть и не умышленно, просто необходимо хотя бы немного искупить вину. Напоследок он успеет совершить что-то хорошее, раз судьба дала ему такой шанс. Это жертва, которую надо принимать с благодарностью.
- Спасибо, - я прижала папку к груди. - За все спасибо!
В моих глазах блестели слезы, но плакать не буду. Если еще утром я не знала, что делать, то сейчас знаю точно: надо спасать Владыку, родителей, детей - всех, кто еще попался под горячую руку заговорщикам. Потому что жертвы не должны быть напрасными.
Как Ивиц и просил, я оставила его в одиночестве смотреть на огонь, поднялась наверх, накрыла Вейна покрывалом и положила ему подушку под голову. Сама же завернулась в одеяло на кровати, безо всяких моральных терзаний оставив менара на полу. Перетащить его я все равно не смогу, а нормально выспаться и отдохнуть надо. Силы мне еще понадобятся. Стоило закрыть глаза, как сон сам нашел меня. Так и должно быть. Моя совесть будет чиста. Я все сделаю правильно.
Мое утро началось с дежавю, а, может, в моей жизни намечается своеобразная традиция. Проснулась я от прикосновения. На этот раз меня хотя бы не трясли за плечо, а нежно проводили пальцем по щеке. Я мгновенно открыла глаза, сна как будто не было, именно поэтому успела увидеть, как Вейн отдергивает руку и, смущаясь, прячет ее за спину. Впрочем, мне сейчас было не до смущения, я разглядывала его раны и понимала, что от них почти ничего не осталось, крупные кровоподтеки превратились в едва заметные синяки, от большинства ожогов не осталось даже шрамов, да и в целом он выглядел несравнимо лучше вчерашнего.
- Ты как? – я взглянула в лицо Вейну, решив, что разглядывание его торса может быть превратно воспринято.
- В порядке. Проснулся утром как новенький, что ты для этого сделала? – Вейн улыбался, как всякий счастливец, выздоровевший после тяжелой болезни.
- Это не я. Это Ивиц тебя вылечил.
- Ивиц? Ивиц Шеркад? – глядя на удивленный вид менара, я встала с кровати, благо спала в одежде, и пошла вниз. Вейн спустился следом.
Ивиц все также сидел в кресле, только больше не горбился. Прямая спина и сцепленные в замок руки, он будто продолжал смотреть в очаг, давно погасший с остывшими углями. Адальвейн подошел к доктору и закрыл ему глаза.
- Даже не знал, что он до сих пор был жив, - от хорошего настроения менара ничего не осталось. Он, конечно, понял причину своего выздоровления.
- Он сказал, что в долгу перед тобой и долг этот возвращает. А еще просил похоронить его под серебристым рушем в саду, - на душе у меня тоже было тоскливо, а еще проскочила нехорошая мысль, что это только первая жертва на нашем пути…
Мы с Вейном нашли в маленьком сарайчике лопаты и пошли в глубь сада. Сад был небольшим, но очень заросшим, только небольшой участок был более-менее расчищен, как раз под нужным нам деревом. Серебристый руш чем-то похож на нашу плакучую иву: толстый ствол с гибкими тонкими стеблями и вытянутыми серебристо-синими листьями. Копали долго, солнце уже перевалило зенит, а мы только закончили. Работали молча, настроение было не то, да и физическая форма у обоих была далека от идеала, и тратить силы на разговоры не хотелось. Так что одинаково уставшие мы вернулись в дом, где Вейн по возможности аккуратно закинул на плечо тело Ивица и, пошатываясь, понес в сад. Я забежала на второй этаж за простыней, чтобы за неимением ничего лучшего сделать погребальный саван. В саду мы обернули тело, положили в могилу и засыпали землей. Теперь и наш долг уплачен.
Нужно было привести себя в порядок, а потом нас ждал серьезный разговор. Встретиться договорились на кухне, где же еще вести серьезные разговоры? Как странно теперь воспринимался Вейн. Сначала он был для меня удивительным нечеловеком, пришельцем из другого мира, планеты, не важно, красивым, но недоступным мужчиной. Потом мы, оказавшись в одном мире, резко отдалились, глупая ссора, такое же глупое предложение... А теперь мы снова вместе и снова только вдвоем, почти как на Земле. Только там незнакомый пришелец был мне в стократ ближе и роднее, чем сейчас, когда я столько узнала о нем и его прошлом. И чувство неловкости, так ни кстати проснувшееся, захлестывало меня с головой, оттого я не спешила идти на кухню. Но оттягивать момент встречи дальше было глупо и, одевшись в свежее, я спустилась вниз.
Вейн уже ждал на кухне, да еще готовил что-то весьма аппетитное, пахло, во всяком случае, приятно. Как и я, он освежился и привел себя в порядок, штаны остались прежними, а вот безрукавку он одолжил у хозяина, теперь уже бывшего, но смотрелось неплохо. Впрочем, на нем бы все смотрелось неплохо, с грустью подумала я.
Заметив меня, мужчина улыбнулся и предложил посидеть, пока обед не будет готов. Я решила не строить из себя заботливую хозяюшку, и уселась на один из стульев, стараясь смотреть на что-то, кроме менара. Все-таки как я по нему соскучилась, по нему именно такому, домашнему, с которым хорошо было посидеть на кухне и просто поболтать. Интересно, сможем ли когда-нибудь общаться как раньше, по-дружески, и нужна ли мне такая дружба?
Ели мы рагу из местных овощей с мясом. Есть хотелось, блюдо было вкусным, только вот куски упорно не лезли в горло, а в воздухе было разлито напряжение. Вейн тоже был молчалив и сосредоточенно ковырял вилкой в тарелке. Нет, дальше тянуть с разговором нельзя.
- Вейн, - мужчина поднял на меня взгляд, - ты видел моих родителей? – это был самый насущный вопрос.
- Твоих родителей? – его искреннее удивление меня несколько напугало, - нет, а с чего ты взяла, что мы могли встретиться, да еще в мире ригнов?
- Они пропали две недели назад, вот я и подумала, что их исчезновение и наше похищение дело рук одних и тех же менаров.
- Это, конечно, очень вероятно, но кроме нас, попавших в ловушку с порталом, я никого не видел. И то, Владыку сразу увели и держали отдельно, - в голосе Адальвейна была неподдельная тревога, а мне пришло в голову другое.
- Вейн, а ты знаешь, что твои сыновья тоже пропали?
Вилка менара со звоном воткнулась в тарелку, видимо, это тоже было для него новостью.
- Ты уверена?
- Я не могу утверждать, но когда я перенеслась к тебе домой из дворца, то вся прислуга как раз обсуждала, что им делать и как искать детей без тебя.
- Рассказывай, с того момента как тебя увели от нас, - командные нотки в голосе я решила проигнорировать, все-таки у него есть повод нервничать.
Рассказав коротко обо всем, что случилось со мной вплоть до его утреннего пробуждения, я поставила на плиту чайник, горло нужно было промочить и дать Адальвейну подумать над ситуацией.
- Ты ведь мне веришь? – не удержалась от вопроса я, - что это не я открыла портал к ригнам и не причастна ко всему, что произошло?
- Конечно, - не задумываясь ответила менар, - я ведь специализируюсь на порталах, так что сразу почувствовал, как кто-то перекинул выход на другой маяк. Да и врать ты не умеешь, это мы еще при первой встрече выяснили, - улыбнулся мужчина.
Разлив чай по чашкам, я попросила Вейна рассказать, что же случилось с ними, и вообще поделиться своими мыслями. Мыслями Вейн делиться не стал, просто потому что нормальной гипотезы, кто виновен у него не было. Но об их плене рассказал, опустив неприятные подробности. Оказывается, их, опоив блокирующим магию зельем, также отвели в клетки. Владыку сразу отделили от остальной компании и повели куда-то в другое помещение. Адальвейна с остальными регулярно допрашивали, как можно снять Оковы Власти. Этот артефакт нужно правильно снять, чтобы он принял нового хозяина. Причем «снять с трупа» не вариант, так как они будут подчиняться только наследнику крови. Но можно провести специальный ритуал, чтобы надевший их считался новым полноправным Владыкой, не зависимо от родства с правящей семьей. На Оковах завязана вся власть в Дарстейне. Впрочем, у каждой страны на Менардине есть свои регалии, делающие власть легитимной.
- Я верю, что Велиаран добровольно не сдаст секрет Оков, - медленно сказал Вейн, - но есть и другие менары, знающие их секрет. И кто-то обязательно не выдержит пыток…
- Тогда нам нужно как можно быстрее спасать Владыку!
- В одиночку не сможем, - покачал головой мужчина, - его охраняют не в пример лучше нас. Конечно, ты можешь его вытащить, как меня, но я так понимаю, что ты не смогла?
- Нет, я пробовала, отклик браслетов чувствую, но что-то блокирует открытие портала, - сокрушенно ответила я.
- У них в распоряжении куча шаманов, так что ничего удивительного, значит, придется прорываться с боем.
- У тебя уже есть план, где мы найдем бойцов? – моя надежда вновь подняла голову со смертного одра.
- Во дворце не найдем точно, - Вейн откинулся на спинку стула и задумчиво начал выстукивать пальцами какой-то ритм, - там уже хозяйничают заговорщики, раз тебя без разбора сразу запихнули в камеры. Но есть посты на границе и просто в крупных городах, там верные мне люди. За пару дней пути отсюда как раз расположена одна из крепостей. В мирное время в ней базируется небольшой гарнизон, достаточный для нашей цели – вытащить Владыку и, желательно, остальных пленников, а заодно захватить языков, чтобы узнать про твоих родителей и моих детей.
Я налила две большие глиняные кружки молока, подогрела сама магией, уже спокойно, не боясь перегреть, и размешала по ложке меда. Старик с благодарностью принял у меня питье и начал свою историю, все также не отводя взгляд от огня.
Он и правда был врач, да не простой, а военный полевой доктор, который умел все: мог роды принять, мог ногу пришить, мог пробитое легкое восстановить. Более того, он был одним из тех случаев, когда магический дар и призвание шли рука об руку. Поскольку мелкие локальные конфликты между государствами здесь присутствовали и только недавно почти сошли на нет, набеги ригнов также не оставляли доктора без дела, он совершенствовал свое искусство. К сожалению, анестезии в этом мире не придумали, как и эффективных обезболивающих типа нашего аспирина. Можно обезболить магически, а травки немного притупят боль, но магии мало, а раненых бывает много. Целительский дар на Менардине не редкий, но мало кто отказывается от сытой спокойной жизни при работе в клинике или частной практики в пользу рисковой работы полевого доктора. Поэтому перед врачами всегда был выбор: либо делать все на живое, либо обезболивать, но лечить меньше пострадавших. А вот Ивиц нашел выход. Он просто открыл анестезирующий препарат, позволяющий безболезненно проводить даже операции по ампутации.
Казалось бы, прорыв в медицине! Да только у этого средства был один недостаток: он оказался сильнейшим наркотиком, в зависимость от которого половина пациентов попадала с первого же раза, второй половине везло больше, после сильнейших ломок им удавалось перебороть зависимость. Вот и получалось, что менаров он спасал, но делал из них наркоманов, попутно пытаясь разработать антидот. Для себя он решил, что лучше быть живым наркоманом, чем покойником. В то, что он сможет найти противоядие и вернуть пациентов к нормальной жизни, верил до самого конца, которым стал для него приговор суда.
Вся правда всплыла тогда, когда родственники одного из прооперированных доктором заметили, что поведение его стало слишком далеко от адекватного, настолько, что списывать это на последствия военной карьеры, травмы и всего прочего стало невозможно. До причин докопались быстро, без препарата больной не мог продержаться и нескольких дней. Тут надо отдать должное доктору, он не наживался на пострадавших, а брал с них деньги только на ингредиенты для снадобья, которые оказались до смешного дешевыми. Вот тогда и вскрылась вся правда о волшебных операциях и множестве спасённых жизней. Большинство спасённых давно уже вели асоциальный образ жизни. Некоторых из них доктор даже подкармливал, так как они в конец опустились и потеряли работу, дом, семью…
На суде звучало много диспутов об этической стороне вопроса. Жизни он спас, только цена за спасение оказалась слишком большой. Почти сотня менаров подверглась воздействию этого препарата, но ведь скольких прекрасный врач спас и без него? Опять же, действовал он бескорыстно и честно пытался все исправить. Наверное, если противоядие возможно было найти, приговор мог бы быть другим. Суд привлек лучших врачей и исследователей в области медицины, чтобы вынести вердикт, возможно ли нейтрализовать влияние наркотика. После долгого изучения препарата и принимающих его, вывод был такой: препарат влияет на мозг и его последствия необратимы. Более того, настолько разрушительны и губительны для всего организма, что еще пару лет приема, и пациент бы умер уже из-за самого лекарства.
Суд учел все обстоятельства и принял, возможно, самое жесткое для мага-целителя решение – заблокировать магию и полностью запретить медицинскую практику. Адальвейн был одним из тех, кто ходатайствовал против смертной казни, его солдат доктор спас немало. А Кунг Рамзи, оказывается, когда-то спас самого доктора в одной из битв, вот в оплату этих долгов я сейчас пью молоко в его доме, а Вейн спит на втором этаже.
- Подождите, - я почувствовала несоответствие, - но ведь если магию у вас заблокировали, как же вы спасли Адальвейна?
- При исцелении не обязательно пользоваться магией, достаточно использовать свои жизненные силы, - небрежно ответил Ивиц.
- Так это же смертельно для организма, если взять чуть больше…
- Я бы все равно скоро умер, бесславно, в своей постели, один, да еще с кучей долгов. Теперь у меня на два долга меньше. Моя совесть немного чище, а умирать будет чуть-чуть спокойнее, - это было сказано так, что я невольно ужаснулась, с каким грузом живет этот менар, - до нас уже докатилась весть о пропаже Владыки, - продолжил Ивиц, - чтобы там не затевалось, это надо остановить, - твердо сказал старик и посмотрел прямо на меня. - В ящике стола в моей комнате бумаги, принеси их.
Я оставила пустую кружку, которую выпила, не почувствовав вкуса, и пошла за бумагами, даже не спросив, зачем. В столе был один ящик, в нем перевязанная веревкой кожаная папка. Отдав ее Ивицу, а, затем, подав перо с чернильницей, я смотрела, как он что-то дописывает.
- Держи, - старик вернул мне папку. - Теперь этот дом твой, завещание, а также свою последнюю волю я заверил, так что вопросов ни у кого не возникнет.
- Да ну что вы! – поразилась я, - мы отсюда скоро уедем, а вы останетесь, зачем же нам ваш дом?
- Про останусь, - кривая усмешка сделала морщины совсем глубокими и резкими. - Я хочу, чтобы меня похоронили под серебристым рушем, это дерево в глубине моего сада. Мне недолго жить, всего несколько часов, которые я бы хотел провести один в этом кресле. А ты запомни: магам верить нельзя, они давно что-то замышляют. И будьте осторожнее. Не хочу, чтобы мой последний поступок оказался напрасным.
Я слушала его спокойные уверенные слова и не могла поверить. Этот менар не цеплялся за жизнь. Не за что ему было цепляться, точнее, не за кого, но ведь не на столько, чтобы жертвовать собой ради двух чужаков? Или настолько? Ему, так давно живущему со всем совершенным злом, пусть и не умышленно, просто необходимо хотя бы немного искупить вину. Напоследок он успеет совершить что-то хорошее, раз судьба дала ему такой шанс. Это жертва, которую надо принимать с благодарностью.
- Спасибо, - я прижала папку к груди. - За все спасибо!
В моих глазах блестели слезы, но плакать не буду. Если еще утром я не знала, что делать, то сейчас знаю точно: надо спасать Владыку, родителей, детей - всех, кто еще попался под горячую руку заговорщикам. Потому что жертвы не должны быть напрасными.
Как Ивиц и просил, я оставила его в одиночестве смотреть на огонь, поднялась наверх, накрыла Вейна покрывалом и положила ему подушку под голову. Сама же завернулась в одеяло на кровати, безо всяких моральных терзаний оставив менара на полу. Перетащить его я все равно не смогу, а нормально выспаться и отдохнуть надо. Силы мне еще понадобятся. Стоило закрыть глаза, как сон сам нашел меня. Так и должно быть. Моя совесть будет чиста. Я все сделаю правильно.
Мое утро началось с дежавю, а, может, в моей жизни намечается своеобразная традиция. Проснулась я от прикосновения. На этот раз меня хотя бы не трясли за плечо, а нежно проводили пальцем по щеке. Я мгновенно открыла глаза, сна как будто не было, именно поэтому успела увидеть, как Вейн отдергивает руку и, смущаясь, прячет ее за спину. Впрочем, мне сейчас было не до смущения, я разглядывала его раны и понимала, что от них почти ничего не осталось, крупные кровоподтеки превратились в едва заметные синяки, от большинства ожогов не осталось даже шрамов, да и в целом он выглядел несравнимо лучше вчерашнего.
- Ты как? – я взглянула в лицо Вейну, решив, что разглядывание его торса может быть превратно воспринято.
- В порядке. Проснулся утром как новенький, что ты для этого сделала? – Вейн улыбался, как всякий счастливец, выздоровевший после тяжелой болезни.
- Это не я. Это Ивиц тебя вылечил.
- Ивиц? Ивиц Шеркад? – глядя на удивленный вид менара, я встала с кровати, благо спала в одежде, и пошла вниз. Вейн спустился следом.
Ивиц все также сидел в кресле, только больше не горбился. Прямая спина и сцепленные в замок руки, он будто продолжал смотреть в очаг, давно погасший с остывшими углями. Адальвейн подошел к доктору и закрыл ему глаза.
- Даже не знал, что он до сих пор был жив, - от хорошего настроения менара ничего не осталось. Он, конечно, понял причину своего выздоровления.
- Он сказал, что в долгу перед тобой и долг этот возвращает. А еще просил похоронить его под серебристым рушем в саду, - на душе у меня тоже было тоскливо, а еще проскочила нехорошая мысль, что это только первая жертва на нашем пути…
Мы с Вейном нашли в маленьком сарайчике лопаты и пошли в глубь сада. Сад был небольшим, но очень заросшим, только небольшой участок был более-менее расчищен, как раз под нужным нам деревом. Серебристый руш чем-то похож на нашу плакучую иву: толстый ствол с гибкими тонкими стеблями и вытянутыми серебристо-синими листьями. Копали долго, солнце уже перевалило зенит, а мы только закончили. Работали молча, настроение было не то, да и физическая форма у обоих была далека от идеала, и тратить силы на разговоры не хотелось. Так что одинаково уставшие мы вернулись в дом, где Вейн по возможности аккуратно закинул на плечо тело Ивица и, пошатываясь, понес в сад. Я забежала на второй этаж за простыней, чтобы за неимением ничего лучшего сделать погребальный саван. В саду мы обернули тело, положили в могилу и засыпали землей. Теперь и наш долг уплачен.
Нужно было привести себя в порядок, а потом нас ждал серьезный разговор. Встретиться договорились на кухне, где же еще вести серьезные разговоры? Как странно теперь воспринимался Вейн. Сначала он был для меня удивительным нечеловеком, пришельцем из другого мира, планеты, не важно, красивым, но недоступным мужчиной. Потом мы, оказавшись в одном мире, резко отдалились, глупая ссора, такое же глупое предложение... А теперь мы снова вместе и снова только вдвоем, почти как на Земле. Только там незнакомый пришелец был мне в стократ ближе и роднее, чем сейчас, когда я столько узнала о нем и его прошлом. И чувство неловкости, так ни кстати проснувшееся, захлестывало меня с головой, оттого я не спешила идти на кухню. Но оттягивать момент встречи дальше было глупо и, одевшись в свежее, я спустилась вниз.
Вейн уже ждал на кухне, да еще готовил что-то весьма аппетитное, пахло, во всяком случае, приятно. Как и я, он освежился и привел себя в порядок, штаны остались прежними, а вот безрукавку он одолжил у хозяина, теперь уже бывшего, но смотрелось неплохо. Впрочем, на нем бы все смотрелось неплохо, с грустью подумала я.
Заметив меня, мужчина улыбнулся и предложил посидеть, пока обед не будет готов. Я решила не строить из себя заботливую хозяюшку, и уселась на один из стульев, стараясь смотреть на что-то, кроме менара. Все-таки как я по нему соскучилась, по нему именно такому, домашнему, с которым хорошо было посидеть на кухне и просто поболтать. Интересно, сможем ли когда-нибудь общаться как раньше, по-дружески, и нужна ли мне такая дружба?
Ели мы рагу из местных овощей с мясом. Есть хотелось, блюдо было вкусным, только вот куски упорно не лезли в горло, а в воздухе было разлито напряжение. Вейн тоже был молчалив и сосредоточенно ковырял вилкой в тарелке. Нет, дальше тянуть с разговором нельзя.
- Вейн, - мужчина поднял на меня взгляд, - ты видел моих родителей? – это был самый насущный вопрос.
- Твоих родителей? – его искреннее удивление меня несколько напугало, - нет, а с чего ты взяла, что мы могли встретиться, да еще в мире ригнов?
- Они пропали две недели назад, вот я и подумала, что их исчезновение и наше похищение дело рук одних и тех же менаров.
- Это, конечно, очень вероятно, но кроме нас, попавших в ловушку с порталом, я никого не видел. И то, Владыку сразу увели и держали отдельно, - в голосе Адальвейна была неподдельная тревога, а мне пришло в голову другое.
- Вейн, а ты знаешь, что твои сыновья тоже пропали?
Вилка менара со звоном воткнулась в тарелку, видимо, это тоже было для него новостью.
- Ты уверена?
- Я не могу утверждать, но когда я перенеслась к тебе домой из дворца, то вся прислуга как раз обсуждала, что им делать и как искать детей без тебя.
- Рассказывай, с того момента как тебя увели от нас, - командные нотки в голосе я решила проигнорировать, все-таки у него есть повод нервничать.
Рассказав коротко обо всем, что случилось со мной вплоть до его утреннего пробуждения, я поставила на плиту чайник, горло нужно было промочить и дать Адальвейну подумать над ситуацией.
- Ты ведь мне веришь? – не удержалась от вопроса я, - что это не я открыла портал к ригнам и не причастна ко всему, что произошло?
- Конечно, - не задумываясь ответила менар, - я ведь специализируюсь на порталах, так что сразу почувствовал, как кто-то перекинул выход на другой маяк. Да и врать ты не умеешь, это мы еще при первой встрече выяснили, - улыбнулся мужчина.
Разлив чай по чашкам, я попросила Вейна рассказать, что же случилось с ними, и вообще поделиться своими мыслями. Мыслями Вейн делиться не стал, просто потому что нормальной гипотезы, кто виновен у него не было. Но об их плене рассказал, опустив неприятные подробности. Оказывается, их, опоив блокирующим магию зельем, также отвели в клетки. Владыку сразу отделили от остальной компании и повели куда-то в другое помещение. Адальвейна с остальными регулярно допрашивали, как можно снять Оковы Власти. Этот артефакт нужно правильно снять, чтобы он принял нового хозяина. Причем «снять с трупа» не вариант, так как они будут подчиняться только наследнику крови. Но можно провести специальный ритуал, чтобы надевший их считался новым полноправным Владыкой, не зависимо от родства с правящей семьей. На Оковах завязана вся власть в Дарстейне. Впрочем, у каждой страны на Менардине есть свои регалии, делающие власть легитимной.
- Я верю, что Велиаран добровольно не сдаст секрет Оков, - медленно сказал Вейн, - но есть и другие менары, знающие их секрет. И кто-то обязательно не выдержит пыток…
- Тогда нам нужно как можно быстрее спасать Владыку!
- В одиночку не сможем, - покачал головой мужчина, - его охраняют не в пример лучше нас. Конечно, ты можешь его вытащить, как меня, но я так понимаю, что ты не смогла?
- Нет, я пробовала, отклик браслетов чувствую, но что-то блокирует открытие портала, - сокрушенно ответила я.
- У них в распоряжении куча шаманов, так что ничего удивительного, значит, придется прорываться с боем.
- У тебя уже есть план, где мы найдем бойцов? – моя надежда вновь подняла голову со смертного одра.
- Во дворце не найдем точно, - Вейн откинулся на спинку стула и задумчиво начал выстукивать пальцами какой-то ритм, - там уже хозяйничают заговорщики, раз тебя без разбора сразу запихнули в камеры. Но есть посты на границе и просто в крупных городах, там верные мне люди. За пару дней пути отсюда как раз расположена одна из крепостей. В мирное время в ней базируется небольшой гарнизон, достаточный для нашей цели – вытащить Владыку и, желательно, остальных пленников, а заодно захватить языков, чтобы узнать про твоих родителей и моих детей.
