- Тось, не волнуйся, ну что ты? Илья взял Тосю за руку, она с досадой ее отдернула:
- Ты с ним год встречаешься! Ты не видишь, что он не учится? Неужели тебе такой муж нужен?! Неужели ты не понимаешь, что ему образование получать надо? Да если ты его в колхоз затащишь, он в жизни больше учиться не пойдет! Неужели мы для этого из глухой тайги сюда приехали, чтобы наш сын шофером в колхозе пахал?! От досады Тося не заметила, как перешла с Валей на «ты».
Валентина в ужасе смотрела на нее, замерев. Тося бушевала не на шутку.
- Мама, ну что ты к ней прицепилась? И в колхозе люди живут. И техникумы и институты кончают. Вон тетя Вера на заочном в поселке училась и ничего!
- Ты, себя с ней не равняй! Ты и мизинца ее не стоишь! Тебя в городе учиться не заставили, думаешь, ты на селе учиться будешь?! Мы с отцом двух детей родили и высшее образование получили, а ты… Чует мое сердце: она как тебя окрутит, детей тебе как народит и заставит тебя работать до победного конца. Если она сейчас тебе об учебе не говорит - значит, и не скажет! Ей это не надо! У нее на тебя другие планы! Деньги ей твои нужны и больше ничего. А чтобы ты, как человек, состоялся, ей без надобности. Господи, ну неужели в городе нормальных девушек мало?!
Надежда толкнула ее под столом ногой, но Тосю было не остановить.
- Спасибо, все было очень вкусно. Но мне пора. Валентина встала, аккуратно отодвинув стул и, ни на кого не глядя, пошла в прихожую. Мишка, успев «уничтожить» мать взглядом, кинулся за ней. Пашка выскочил следом. Хлопнула дверь.
За столом повисла тишина.
- Ну, Тось, ты дала… Наконец, заговорил Илья:
- За что ты так на нее ополчилась? Нормальная девчонка. Ну, поженились бы с Мишкой. Пожили бы у нас. Наладили бы мы с ними отношения. Глядишь: Валентину бы на свою сторону перетащили. И втроем уговорили бы Мишку учиться. Зря ты так. Теперь он на нас зол. Про учебу его вообще забыть надо. Из принципа учиться не будет.
- Если он дурак, то не будет! Это надо же – в село!!! Для этого я его рожала, кормила-поила, воспитывала?! Тося схватилась руками за голову и зарыдала. Илья быстро налил ей валерьянки:
- Так, все, успокойся. Тебя, Настен, не понять. То ты с ним прям как со взрослым, то как с малым дитем…
- Так я думала, он нам нормальную деваху приведет! А эта… оооох.
- Ну, все, все, Тось. Надежда принялась ласково гладить ее по голове: - Вот я всегда поражаюсь, в жизни ты огненная такая.. а как ты операции выстаиваешь? Там ведь железные нервы надо иметь. И никаких эмоций!
- Она и «имеет»! Засмеялся Илья:
- Я как-то раз упросил ее в шелочку посмотреть три минуты, как она оперирует. Так я в щелку смотрел, а за мной медсестра стояла с часами! И хочу тебе сказать, Надя, что там мою жену подменили. Это не баба, это гранит! Железная леди!
- Мамочка! Вдруг раздался тоненький голос Кати:
- Ты не волнуйся! Когда я выйду замуж, я обязательно сначала получу образование и приведу к нам сюда только ученого мужа!
Растерянная Катя никак не могла понять, почему вдруг так расхохотались взрослые. Илья заливисто, басом, закинув голову, Тося вытирая оставшиеся слезы, Надя, закрыв лицо руками. Но плечи ее предательски тряслись.
- Ты моя доченька любимая! Ты маму точно не расстроишь! Тося нежно поцеловала прижавшуюся к ней Катю:
- Иди во двор, поиграй с подружками. Нам с папой и тетей Надей поговорить надо.
Теперь они сидят втроем за столом и не спеша пьют чай.
- Нда… нехорошо получилось. Ну, что делать-то будем? Илья поворачивается к Тосе.
- Сама жалею, но «слово не воробей»… Так что делать уже нечего.
- Да ладно вам, родители, горевать! Подает голос Надежда:
- Ну, поссорились, с кем не бывает. Помиритесь. Не чужие люди. Постепенно наладится все. А вообще.. напомнила мне кого-то эта деваха.. как будто встречались с ней раньше.. Может, я ее видела где?
Через два часа вернулся грустный Пашка.
- Ну, Вы дали сегодня, теть Тось. Мишка прям в осадок выпал. Его не ждите, он Валю провожать поехал. Если проводит. Поругались они после вас сильно. Гордая она чересчур. Я бы на такой не женился. А для него она лучшая.
- А чего поругались-то?
- Да что вы ее так встретили. Она вообще недотрога. Чуть что – сразу в штыки. Я сама, я все сама! И как Мишка с ней управляется? Она ж как кактус: колючки выставила и не подойдешь.
_____
Мишка вернулся домой поздно ночью мрачнее тучи. Тося с Ильей не ложились, ждали, хотели поговорить. Тося была готова даже извиниться. Бог с ней, с учебой этой.. взрослый мужик, сам разберется.
Но Михаил глянул на мать волком и молча ушел к себе. Разговаривать вообще не стал.
Тося заплакала. Села на постели, вытирая слезы пододеяльником. Илья посмотрел на это, принес из кухни валерьянки, достал из комода платок:
- Настен, не переживай, все в жизни бывает, все ругаются.
Утром в воскресенье Мишка даже завтракать не стал, опять уехал и до ночи. Всю неделю только ночевать приходил. С родителями вообще не разговаривал: ни «здрасьте» ни до «свидания». Тося с ума сходила. Илья утешал:
- Успокойся, Настен. Отойдет. Видно, сильно обиделся. Мы ж все-таки, не чужие люди. Только ты сейчас к нему не лезь. Только хуже сделаешь. Остынет - сам придет поговорить.
____________________
- Тось, выведала я вчера у Пашки, все-таки. Поругались они с Валентиной. Выгнала она его. Вроде бы как насовсем даже. Сказала, что мать твоя нам жизни не даст. А он, ты не поверишь, тебя защищать начал! Что ты права насчет учебы. И что он пока просто стезю свою не выбрал. Потому и тянул. А она ему заявила, что пусть тогда он в городе и остается под крылом у мамаши. И сидит, как пай-мальчик и учится.
Тося слушала Надежду и удивлялась: сколько бы радости раньше ей доставила новость, что сын учиться хочет, сколько счастья. А теперь... она сидит и ничего не чувствует. И грустно даже. Все-таки странно человек устроен, странно.
Снова суббота, Пашка с Мишкой опять куда-то «исчезли», Илья ушел с Катей в кино, А Тося с Надей и приехавшей к ним Верой опять засели на кухне. Вера приехала забрать Надю с Пашей к себе в Севастополь. Ну и вторую подругу свою поддержать.
- Неделя, это еще не «насовсем». Хотя.. если так.. я только рада буду. Привел какую-то… принцессу на горошине! Нос воротит, фыркает!
- Зря ты так, Тось. Ты ж ее не знаешь. Вы и пяти минут не говорили. Может, нормальная деваха, просто стесняется. Молодая еще! Укоризненно качает головой Надя.
- Тось, она сирота. Вера берет руку Тоси в свою:
- Одна во всем белом свете. Ни отца, ни матери… Она… себя как бы… не такой, как все, считает. Неполноценной, что ли… Больно ей... понимаешь? Если, как ты говоришь, чересчур гордая, то это защитная реакция. Чтобы боль свою спрятать. Она привыкла одна быть. А тут Миша начал ухаживать. И начал ее «замороженную» душу потихоньку отогревать. Она к вам шла, наделась, что вы ее обласкаете, как родную, примете. И будет у нее семья. Впервые настоящая семья в ее жизни. А ты ее с порога ругать начала. Ты представляешь, каково ей было?
- А мне каково было?! Тося с досадой выдергивает свою руку из Вериной руки, и начинает нервно бегать по комнате:
- Единственный сын, жениться надумал. И кого в дом привел?! Агронома сельского! Она-то учится! А про его учебу даже и не пикнула! Ну, правильно! Зачем ему учиться? Ему пахать надо! А она будет, ученая, по селу ходить!
- Да почему ты так решила, Тось? Надя же тебе сказала: он тоже учиться пойдет. Только профессию выберет. Что ты на нем крест ставишь? И с ней ты толком даже не поговорила. Какая она – не поняла. А уже ярлык на нее повесила!
- А я подозреваю, что она ему учиться не даст! Как про учебу разговор зашел, так она сразу "задний ход" дала и потом же Мишке скандал закатила!
- Она на нападки твои среагировала, а не на учебу! Надо было нормально с ней разговаривать.
- Да как с ней разговаривать, Вер, если она молчит, как линейку проглотила! А морду-то какую надменную сделала! Королева – ни дать, ни взять! Мы расстарались, квартиру вверх дном перевернули, все лучшее, что было – на стол поставили. А она… хоть бы «спасибо» сказала!
- Она, может, и сказала бы, да ты не дала. Она за стол не успела сесть, как ты ее «скалкой огрела»! И как ты операции проводишь?! Ведь это какую выдержку надо иметь. А дома, как спичка, за минуту вспыхнула! Удивляется Надежда.
- Ну, конечно. Я одна во всем виновата! Мать плохая. Потому что хочет, чтобы сын учился, а не женился. А надо наоборот: поддержать! Пусть женится, мотает в деревню и таких же неучей плодит. Я думала от вас хоть слово сочувствия услышать, а вы меня еще сильней гнобите. Эх, вы, подруги!
Тося плюхается на табуретку, роняет голову на стол и ревет белугой.
- Ну, началось… Тося, тебе уже и слово поперек нельзя сказать? Сказал же Мишка: пойдет учиться. И потом: у сына твоего не тот характер, он от своего не отступится. Если решил. И никакой жене его под каблук не загнать. Да, мы тебе подруги, чтобы помочь. Только не так, как ты сейчас хочешь. Мы верное дело твое готовы поддержать, а вот дурь поддерживать не будем! Хлопает по столу рукой Надя.
- Тось, Надя права. И чего ты на нас обижаешься? Мы ведь добра тебе хотим. Ты же нас знаешь сколько лет? Неужели не поняла еще, что мы тебя, как родную, любим? Так зачем нам неправду говорить? Заблуждения твои множить? И тебя мы понимаем. Плохо тебе, больно. Как мать, ты ему добра желаешь. Только взрослым стал твой сын. И тебе надо уже с этим смириться. Это его жизнь, и он сам за нее отвечает. Даже если он завтра дворником работать пойдет, ничего ты сделать с этим не сможешь.
- Вот я посмотрю на тебя, Верочка, когда Надя твоя замуж выскочит и мужа не такого, как тебе надо, приведет. Или твой Пашка, Надя, не ту сноху тебе подсунет. И как вы будете тут у меня на кухне выть и рыдать и сочувствия требовать! Вот тогда мы с вами поквитаемся! Тося смотрит на подруг гневным взглядом и демонстративно поворачивается к ним спиной. Надя и Вера переглядываются. Вера обнимает Тосю за плечи, поворачивая обратно:
- Тось, отлично мы тебя понимаем. И искренне переживаем вместе с тобой. Смотрим сейчас на твои мучения и думаем, как у нас будет. И каких «вторых половинок» наши дети найдут. И знаем мы, как это непросто: принять выбор ребенка, который с твоим не совпадает. Но… криками и скандалом дело не решишь... тут мудрость нужна. А ее у тебя больше, ты же старше. Но ты тоже человек и ошибаться можешь и кричать и плакать. Потому что, повторюсь, больно тебе и плохо. И в этом мы тебя полностью поддерживаем, потому что понимаем.
Вера обнимает Тосю за плечи и ласково гладит ее по голове. Надя сокрушенно качает головой и пододвигает Тосе чашку с горячим чаем.
_______
Неделя прошла в тревожном ожидании, но Мишка так гнев на милость и не сменил. Тося видела: ходит сам не свой, значит, с Валей плохо все. И с ними по-прежнему не разговаривает. Сначала Тося переживала, а потом подумала: так ведь оно и к лучшему! Другую найдет. А не эту «фифу». И с ними помирится, куда он денется-то? Не чужие же люди, родители! На этом она совершенно успокоилась и начала собираться на выходные в гости к Вере в Севастополь. Когда Надежда снова в Крым выберется – большой вопрос. Хочется еще поговорить-поболтать. В письмах так душевно не пообщаешься…
Взяла три отгула. Поехала на электричке до Симферополя. Еще у нее были дела в горбольнице. Попросили заехать коллеги. Тося шла с местным хирургом по длинному больничному коридору, разговаривая. Взгляд привычно фиксировал типичную картину районной больницы: длинные коридоры, больные, врачи и медсестры. Группа женщин в халатах у дверей хирургии в гинекологии: плановые операции и аборты. Бледные лица, потухшие взгляды…
- Валя! Тося чуть не упала, споткнувшись. Хирург удивленно поддержал ее под локоть:
- Что с Вами Анастасия Поликарповна? Оступились?
Валя, в косынке и выцвевшем старом халате, потерянно глядела в пол. Тосю даже и не сразу заметила. Подняла голову, встретилась с ней взглядом… побледнела и сорвалась бегом со скамейки!
Тося бросилась за ней: - Стой! Куда?!
Постовая медсестра, почуяв неладное, выскочила из-за своего стола и перегородила Вале дорогу. Та попыталась ее оттолкнуть. Подскочил Тосин коллега, схватил Валю за руку, пока не подбежала замешкавшаяся на каблуках Тося. Валя упорно и молча рвалась из рук врача.
- Валентина, ты что тут делаешь?
- Ясно, что делает. Аборт. Вместо Вали сказала медсестра.
- Это Ваша знакомая? Хирург с любопытством посмотрел на Тосю.
- Почти. Пойдем-ка, Валя поговорим, «туда» еще успеешь.
Рядом с сестринском постом была ординаторская. Тося, крепко ухватив Валю за локоть, затащила ее в кабинет, закрыла изнутри дверь на ключ и положила его в карман.
- Я все равно убегу. Еле слышно сказала Валентина.
- Третий этаж, беги, кто тебе мешает. Только давай поговорим для начала. Раз уж у нас прошлый раз не вышло.
- Не хочу... Валентина отвернула голову.
- А я вот хочу. И пока ты мне на все вопросы не ответишь – отсюда никуда не уйдешь. Хоть до вечера будем сидеть. Значит, ты у нас аборт делать собралась?
- Не ваше дело.
- Нет, мое! Чей ребенок? Мишин ведь, верно? На гулящую ты не тянешь и на ушлую, что ребенка чужого повесить кому-то хочет – тоже. Хоть ты и фифа, но не из той породы.
В больнице Тося чувствовала себя очень уверенно. Как полководец на поле боя. Родной запах лекарств, казалось, наполнял ее невиданной силой.
- Я ничего не скажу.
Валентина села на диван и молча отвернулась к окну. Плечи ее дрожали. Тося постояла, подумала и… села рядом с ней. Посмотрела на сгорбленную спину… невольно вспомнила, какая прямая она была у нее в гостях. Подняла руку и.. погладила Валину голову, коснулась плеча, ласково провела своей рукой по ее руке. Словно примериваясь. Словно хотела она понять, сколько ей еще утешать и подбадривать эту девушку. Вот так. Может, всю жизнь?
- Валя, Валечка. Я ведь тебе не чужая. Я помочь тебе хочу. Не зря судьба опять нас свела. Если бы я тебя сейчас не увидела... Совершила бы ты самую страшную ошибку в своей жизни. Ты хоть понимаешь?
Валентина молчала.
- Дети – это счастье такое долгожданное. Ты ведь подумай: сколько женщин мучается оттого, что родить не могут. А ты так легко готова все разрушить. Поругалась с парнем – значит, его из сердца вон и на аборт. А если потом родить не сможешь?
Валя по-прежнему сидела к ней спиной.
- И Мишка мой мучается, я же вижу. Всю неделю "черный" ходит. Испереживался. Ну, пошло у нас наперекосяк в первый раз знакомство. С кем не бывает? Я ему мать, я тоже за него переживаю. Вот нервы мои и не выдержали. Но бежать сразу в больницу на аборт...ребенок чем виноват?
- Вы ничего не понимаете… вдруг раздался дрожащий от слез Валин голос:
- Вам хорошо: любящий муж, дети… поддержка. Квартира, работа. Есть с кем поговорить, есть где голову ночью на подушку положить. А я одна! Вы меня почти выгнали. Я в положении. Живу в общаге. Миша еще ничего не знает. Думала: поженимся, рожу, доучусь. А когда мы с ним поругались… да он еще с таким жаром Вас защищать начал... Решила я, что ошиблась в нем.
