Юля снова отвернулась:
- Выйди, я помоюсь.
Когда воин вышел, она долго стояла в душе, смотрела на живот и розовые струйки воды, стекающие по внутренней поверхности бедер.
***
Василий устало сел за стол. Как ни прискорбно – он буквально чувствовал, как раны, нанесенные крысой, тянули из него силы. Парень вытащил мешочек с рунами из рюкзака и принялся перебирать их в поисках заряженной Уруз. Ему повезло - она была, и воин, зажав руну в кулаке, использовал для лечения царапин от монстра. Воспаленные раны поблекли, в самых глубоких кровь практически мгновенно запеклась, а мелкие зарубцевались. Нормально, дальше иммунитет справится.
Еще раз осмотрев нож, Василий все-таки убрал его в рюкзак. Можно, конечно, было попробовать его укрепить каким-нибудь мощным ставом, но смысл? Надежность – вот что главное в оружии. А ну, в самый ответственный момент сломается клинок? Немного покопавшись, он вытащил другой нож. Нанесенный гравировкой по лезвию рунический рисунок был в порядке, и Василий убрал его в чехол на боку.
Воровато оглянувшись, воин достал из рюкзака самое главное: наплечную кобуру и пистолет Макарова. Проверил обойму, посмотрел на гравировку на пулях. Сам делал. Пожалуй, лучшие его ставы – компактные и мощные. Даже одной такой пули хватит любому мелкому бесу, а кого еще могла вызвать эта бедовая колдунья, как не пузатую мелочь?
Был и глушитель – менты и люди, сбежавшиеся на стрельбу, ему были не нужны.
- Готова? – спросил он Юлю, появившуюся из душа, и застывшую от вида оружия.
- К-к-к ч-ч-чему? – она сделала пару шагов назад и привалилась в косяку.
- Навия твоего валить готова!? – Василий убрал пистолет в кобуру, надел ее, и накинул поверх кожаную куртку.
- А-а-а, - девушка выдохнула. – Готова. Только оденусь. Отвернись.
Парень окинул ее дерзким взглядом и прошел мимо, в душ. Ему и самому следовало смыть кровь.
***
- Запомнила? – еще раз спросил ее Василий.
- Д-да, - кивнула Юля. Гораздо больше, чем наставления, ее беспокоило небольшое кровотечение и какое-то гложущее чувство глубоко внутри живота.
- Ты меня, вообще, слушаешь? – зло спросил воин, видя, что девушка смотрит куда-то вниз.
В ответ Юля заплакала.
- Ну, начинается! Ты чего? Я все сделаю сам! Ты вообще, нужна только для того, чтобы он появился!
Юля заплакала еще сильнее.
- Ну, перестань! – Василий грубовато обнял ее, понимая, что сейчас ей действительно плохо. – Ну, него ты? Все будет хорошо!
- Нет! – всхлип. – Я умру! – всхлип.
- С чего ты решила? Я не дам ему ничего тебе сделать!
- У меня кровотечение не останавливается, - всхлип. – Там… И какой-то холод внутри… Неправильно все это.
Василий потрогал ей лоб:
- Нормально все будет! Не плачь, - он еще раз нарисовал на Юлином животе Уруз. – Должно помочь.
Девушке действительно резко полегчало.
- Теперь готова? – Воин проверил, как пистолет с навинченным глушаком вынимается из кобуры. Так себе, но что поделаешь. Главное, в темноте не видно, что именно топорщится под курткой.
- Д-да, готова, - Юля вытерла слезы.
- Тогда идем!
Василий выскочил из машины и помог девушке, после чего они, под ручку, пошли к подъезду, изображая пару, возвращающуюся домой после веселой гулянки. Внутри было темно, но Юля включила фонарик. Рука, в локоть которой вцепилась девушка, сжимала рукоять пистолета в готовности выдернуть его, но Василий был уверен, что до квартиры им ничего не угрожает.
Они спокойно поднялись на второй этаж, хотя наверху что-то загадочно шуршало.
Весело щебеча, девушка достала ключи… и тут в квартире зажегся свет, судя по резко вспыхнувшему глазку. Юля сглотнула, и он выключился. Василий почувствовал, как она затряслась, и вытащил пистолет из кобуры.
- Открывай, - прошептал он и добавил, уже громче. – Милая, ну чего ты копаешься?!
- Не вставляется, - ответила Юля, с трудом попавшая в замочную скважину. – Застрял на половине!
Глазок опять вспыхнул, и дверь распахнулась.
На пороге стоял Артем. Глядя прямо в дуло пистолета, он улыбнулся и сказал:
- Юля, милая! Я так ждал тебя!
Девушка почувствовала, как сердце ухнуло в пропасть, и, не понимая, что делает, толкнула Василия, пока не понимающего, стоит стрелять, или нет. Он поймал ее и втолкнул в квартиру, сам зашел следом:
- Стоять! – рявкнул воин и закрыл за собой дверь. – Руки поднял! Быстро! Ты кто?
- Я – Артем! – ответил парень, послушно подняв руки. – Спроси у Юли!
- Но ты же умер!
- Ты возродила меня! Ту ночь мне разрешили провести с любимой. А теперь я твой. Я – подарок. А это кто?
- Это Василий, он воин…
- Заткнись! – рыкнул Василий. – Это он, Юль? Навий?
- Я не Навий!
Юля прикусила губу. Ее мозг лихорадочно заработал. Навий или Артем? Магию он не использовал. Может быть, действительно это возрожденная душа ее Артема? Но как она сюда попала? Откуда у него второй ключ, который не позволял открыть дверь?
- Откуда у тебя ключ? – спросила Юля.
- О! – Артем улыбнулся. – Это правильный вопрос! Понимаешь, я сидел, ждал тебя… А тут пришла твоя мама! – парень повернулся в коридор, как бы желая обратить их внимание туда.
Юля зажала себе рот руками, чувствуя, как ужас сковывает все тело. Василий прищурился:
- И что ты с ней сделал?
- Я? Ничего с ней не делал. Честно.
- А почему нас встречаешь ты, а не она?
Артем еще раз странно улыбнулся, дверь, мощно распахнулась, и ударила Василия в спину. Воин выстрелил, несмотря на толчок, и голова Артема взорвалась кровавым фонтаном, а сам он упал на пол, как сбитая кегля.
Василий сзади за шею схватили сильные руки, и мерзкий голос прошептал в ухо:
- Потому что с ней кое-что сделал я!
Юля бросилась вперед, выбежала в коридор и завизжала от ужаса. За столом сидела ее мать, с перерезанным горлом и ранами на запястьях. А на столе стояло пять мисок, наполненных кровью.
Василию повезло: Навий не учел, что на нем была серебряная цепь с оберегами, и ни парализовать магией, ни просто придушить, его не получилось. Воин, резко сел, одновременно заводя пистолет назад, по ощущениям туда, где была голова навита, и в момент, когда глушитель уткнулся ему в глаз, выстрелил.
Хватка мгновенно ослабла, Василий выстрелил еще раз, и, перехватив обмякшее тело, перекинул его через себя, чудом не задев внезапно замолчавшую Юлю. Бес уже тлел. В коридоре лежало только одно тело – Навия, которое вспыхнуло холодным мертвенным огнем. Артем, кровь и Юлина мать исчезли, как будто их и не было.
Девушка повернулась к воину и прошептала трясущимися губами:
- Это была иллюзия, Вася.
Он отвел взгляд от ее безумных глаз с красными белками и дорожками слез, сделав вид, что смотрит за сгорающим Навием. Юля с ненавистью посмотрела на навита, пнула его и, привалившись к косяку, сползла на пол. Василий закрыл дверь и, после того, как от убитого врага не осталось даже пепла, поставил пистолет на предохранитель:
- Вот и все, Юль. Работа сделана.
Глава 4
Без веры угодить Богу невозможно;
ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал,
что Он есть, и ищущим Его воздает
(Евр. 11,6).
Потому говорю вам:
все, чего ни будете просить в молитве,
верьте, что получите, - и будет вам.
(Мар.11:24)
2015 год
Отец Анатолий перекрестился перед воротами монастыря и постучался. Через полминуты откликнулись:
- Кто там?
- Отец Анатолий, мне к настоятелю.
Ворота распахнулись, и юноша в монашеской сутане проговорил:
- Проходите, батюшка. Заждались уж вас! Неделю назад новости о вашем приезде в Волгоград пришли! Думали, вы сразу к нам! Пойдемте, я покажу вам, где настоятель… – инок суетился, явно стараясь понравиться.
- Ворота-то закрой, сынок, - улыбнулся в бороду Анатолий.
Монах вымученно улыбнулся, с усилием закрыл створку, задвинул засов и засеменил в сторону строений. Анатолий степенно последовал за ним. Монастырь особо за последние пять лет не изменился: все та же облупленная штукатурка на внутренней части основного здания, но блестящее мрамором и золотом крыльцо. Батюшка тяжело вздохнул.
Настоятель обернулся на стук и улыбнулся, раскрыв объятия, едва увидел зашедшего следом за иноком батюшку:
- Анатолий, сколько лет, сколько зим! Мы уже и не чаяли тебя увидеть!
- Митрополит же сказал – ждите понедельник! – Анатолий обнял Дмитрия.
- Ха! Точно! Мог бы сказать, что в тот понедельник! – настоятель плюхнулся в высокое кресло, жестом руки отпустил инока и показал Анатолию на дальнее от себя место за длинным столом. – Садись.
Представление для монахов было показано, предстоял разговор. Анатолий сел:
- Смотрю, дела в монастыре идут неплохо?
Настоятель проследил взгляд батюшки, улыбнувшись, подошел к кофе-машине:
- С Божьей помощью, Анатолий, с Божьей помощью! Кофе? – он забавно приподнял левую бровь.
- Американо.
- Хо-хо! – Дмитрий нажал кнопку и повернулся к нему. – Значит, не в глуши сидели последнее время?
- Да, цивилизации хватало, - Анатолий поморщился. – Вот, приехал к вам отдохнуть. На каникулы, так сказать.
Настоятель поставил перед ним стаканчик:
- Митрополита достал?
Анатолий неопределенно пожал плечами:
- Кто же знает? Он мне просто сказал, что ты давно просил помощи. И отправил в «усиление».
Дмитрий сел на свое место и посмотрел на Анатолия, который спокойно пил кофе. Конечно, митрополит должен был помнить, как закончилось служение Анатолия в монастыре, и какую роль при этом сыграл настоятель. Зачем опять сталкивать их лбами? Дмитрий был далек от мысли, что на этот раз митрополит принял сторону Анатолия – иначе сам настоятель бы уже поехал куда-нибудь, скажем, в Новотроицк. Или Суздаль. Но он тут, появился и Анатолий, хотя недельное опоздание Дмитрий принял было за отказ следовать приказу митрополита. Может, это и был эдакий бунт?
Дмитрий уставился на кофеварку и без вступления начал трудный разговор:
- Когда тебя перевели отсюда, приход потерял почти четверть прихожан и львиную долю пожертвований, Анатолий. Если я пущу к тебе людей, нас будет ждать то же самое, когда ты уйдешь. Я не могу допустить этого.
- На все воля Господа, - ответил Анатолий.
Настоятель поджал губы:
- Ты… Ты хороший человек, Анатолий. Но я прихожан не смей трогать. Прости.
- Мне нужна лишь келья. Я могу жить среди монахов. Поверь… - батюшка замялся - … я понимаю твои сомнения. Но ты не можешь запретить мне говорить с людьми.
Дмитрий зло нахмурился. Его правая рука сжалась в кулак и опустилась на стол:
- Хорошо, выделю тебе келью, Анатолий. Подожди в коридоре, тебя проводят…
Вздохнув, батюшка вышел, сел на скамью в коридоре и подумал, что прозвучало это вполне буднично. «Я выделю тебе келью». Осталось лишь понять, насколько хреново все будет продолжаться. Потому что началось, прямо скажем, по худшему сценарию.
***
Как всегда, после тяжелого разговора, Анатолий решил позвонить брату, но тот не взял трубку. В его случае это было обычно, он частенько перезванивал через час-другой. Немного поерзав на лавке, святой отец решил пройтись по небольшому коридорчику, но передумал. За последнюю неделю он находился столько, что лишний раз вставать не хотелось.
В кабинет настоятеля зашел монах, коротко поздоровавшись с Анатолием, и буквально через пару минут вышел, рассыпаясь в извинениях:
- Отец Анатолий, не узнал, простите! Старый дурак, глаза в кучу, пролетел, даже не глянул!
- Ну что ты, Игорь, столько лет прошло! Я немного изменился, - Анатолий похлопал себя по животу.
- Даже не думайте на себя вину брать, отче! Дурень он и есть дурень, я вас должен был так и так узнать! С того света вернули, а я… Эх… - монах с досады махнул рукой. Он осекся, вдруг что-то сообразив, и сказав, - я сейчас, - вернулся к настоятелю прежде, чем Анатолий успел остановить его.
На этот раз Игорь был там значительно дольше и вышел только после того, как настоятель на него рявкнул.
- Не стоило, - сказал Анатолий, вставая. – Что, дальняя келья?
Монах горестно вздохнул и развел руками.
- Какая мелочь, - улыбнулся Анатолий. – Можно подумать, я там ни разу не был.
- Иногда я не понимаю, что двигает отцом Дмитрием… И не только я, - сказал Игорь.
- И, тем не менее, - заметил святой отец, – непослушание – грех.
- Одно дело ослушаться Бога, другое – не послушать злого слова человека! – горячо возразил Игорь.
Монаху явно было неловко, когда он открыл и запустил Анатолия в крошечную келью, переделанную из старой кладовой. Зимой тут бывало действительно холодно, но в разгар лета это не было проблемой.
- Ступай, Игорь. Я немного помолюсь, - спровадил монаха Анатолий, опустился на пыльный матрац и прикрыл глаза.
***
Духовная семинарии – не место для слабых духом. Частенько диспуты о слове Божьем продолжались и за стенами аудиторий, а при отсутствии академических доказательств - в ход шли кулаки. Анатолий и сам был в этом деле не промах – детство с братом приучило отстаивать свое мнение не только горлом.
В тот день они доспорили до того, что сцепились в темном углу как дикие звери. Яростно нанося удары, Анатолий свалил противника, тот ударился виском об угол прикроватной тумбочки, коротко вскрикнул и мешком свалился на пол.
- Леха, ты чего?! – он схватил его за плечо, перевернул лицом верх и отпрянул.
Височная кость почти на сантиметр ушла вглубь черепа, а из пролома вяло лилась кровь. Анатолий испугался. Не за себя, нет. За то, что убил человека. Помешал ему прожить долгую, насыщенную жизнь. В смятении, он возложил руки на место травмы и истово зашептал молитвы, прося Господа исправить его глупую ошибку и вернуть человеку здоровье, несправедливо отнятое.
В чувство его привел толчок Лехи и слова:
- Ты чего?! - пацан сбросил руки с головы, встал и убежал, испуганно озираясь.
Лишь кровь на руках Анатолия доказывала, что будущему святому отцу это не приснилось. Лешка так и не вспомнил об их ссоре, а шрамов на его виске не осталось. Зато Анатолий больше никогда в жизни не поднимал руку на человека.
***
Из полудремы его вырвал звонок:
- Звонил, Толь? – голос нетерпеливый, злой. Как, впрочем, практически всегда.
- Да. Привет, Игнат.
- Что случилось?
- Да ничего особо, - святой отец с кряхтением сел. – Просто хотел поговорить.
- Обязательно сейчас? Я очень занят!
- Ну, можно и позже…
- Перезвоню! Бип… Бип… Бип…
Анатолий сдержал крепкое словцо, готовое сорваться с языка, потушил экран смартфона, и, оглядевшись, принялся приводить келью в жилой вид. В прошлый раз он провел в этой клетушке полгода. В этот – планировал продержаться хотя бы пару лет, и ночевать без простыней не собирался.
Того часа, что Анатолий провел, отдыхая с дороги, Игорю, видимо, хватило для того, чтобы найти кладовщика, потому что когда пресвитер явился к нему, монах показал на сверток, лежащий на столе:
- Это вам, отче. С прибытием! – он тоже прятал глаза, и Анатолий, вздохнув, забрал сверток и удалился.
За земными и оттого приятными хлопотами по уборке комнатки, его и застал Дмитрий.
- Обустраиваешься? – одобрительно проговорил он, заглянув через порог.
