Между тем, услышав произнесенное уродливой теткой слово, Глеб перевел на меня полный паники взгляд, отшатнувшись, как от самого страшного кошмара, который когда-либо видел. Правда, от привычного облика старого друга осталось мало - и он продолжал меняться. Острые черты, обычные для очень худых людей, округлялись и разглаживались. Бледная кожа как будто изнутри наливалась золотистым светом. Только глаза еще были прежними – светло-голубыми.
А скелетина за окном не унималась:
- Подтверди свои намерения. Немедленно! - с нажимом вещала она, увидев заминку Глеба.
Тот вздрогнул и словно против воли подался вперед. Настала моя очередь отшатываться. Но отойти я успела недалеко. Галлюцинации набирали оборот. Плечи друга чуть увеличились, натягивая ткань рубашки, спина распрямилась, изменяя осанку на более уверенную. Глаза удлинились и расширились, а радужка стала менять цвет, наливаясь глубокой ночной синевой.
Словно приклеенная к полу, я заворожено наблюдала за изменениями, происходившими с мужчиной, чувствуя, что с моим организмом творится что-то неправильное. В низу живота зародился странный жар, медленно разрастающийся по всему телу. Взгляд против воли застыл на когда-то тонких бледных, а теперь наполнившихся горячей кровью, чуть припухших губах Глеба. Будто не управляя собственным телом, я сделала шаг ему навстречу. Он поднялся со стула и с ленивой грацией, шагнул ко мне.
Незнакомый высокий мужчина, с белыми волосами и золотой кожей, похожий на ангела, смотрел на меня горящими синими глазами. На падшего ангела - потому что вряд ли у настоящего бывает такой порочный взгляд. Он больше не сопротивлялся. Наоборот, выражение уже оформившегося идеального лица открыто отражало желание. Даже не желание, а откровенную похоть. Я провалилась в его взгляд, как в жадную синюю бездну. Вокруг все поплыло и смазалось, словно во сне. В голове билась смутная тревожная мысль, отстреливая тонкой болью в висках, но я никак не могла уловить её.
Вместо нее, откуда-то всплыли другие, весьма удобные соображения - тишина, в квартире никого (даже скелетина за окном исчезла, и стекла вернулись на место), а обволакивающая уличная тьма привычно скроет секреты. И нет ничего запретного - ни правил, ни границ. Только свобода и близкое наслаждение. Приятное и светлое чувство желания - я еще никогда не ощущала его так: без оглядки, без угрызений совести. Тем более что этого мужчину я не знала.
Прикосновение его тела обожгло кожу, словно на мне не было одежды. Я впилась руками в его плечи с такой силой, будто боялась, что по-другому он ничего не почувствует. В ответ хотелось таких же сжимающих движений, но его руки скользнули под куртку почти неощутимо, дразнящее... Огонь внизу живота вспыхнул с удвоенной силой. Нервы защекотало от желания что-то сделать: стиснуть зубы, сжать пальцы, чтобы ногти воткнулись в кожу - только бы унять нетерпение. Поэтому, когда губы незнакомца, наконец, прижались к моим, я их прикусила. Потом облизнула. Затем захватила нижнюю губу и снова куснула. Он не отставал - не кусал, но боролся с моими губами и зубами. Это было похоже на безумное сражение: боль, удовольствие - перемешанное с горячим дыханием и едва слышными низкими стонами. Что творили наши руки, я вообще не ощущала, только почему-то моя куртка уже валялась на полу, а рубашка "падшего ангела" была до половины расстегнута и вытащена из брюк.
А потом появился странный привкус во рту. Резкий, очень неприятный, как будто кислотой плеснули - он становился все отчетливее и отчетливее, пока не сделался совсем невыносимым. Тут же изнутри живота поднялась волна желчи. Это был такой быстрый и неконтролируемый процесс, что я не успела ничего сделать, даже отстраниться - когда меня стошнило.
Синие глаза изумленно расширились. Потом я оттолкнула мужчину, а он одновременно оттолкнул меня - и мы разлетелись в разные стороны.
Несколько мгновений я ничего не видела, пытаясь справиться с рвотными порывами. А когда в слезящихся глазах немного прояснилось, обнаружила, что сижу, чуть ли не у самого коридора.
Незнакомец, возле окна, содрогался от тошноты, упираясь в пол коленями и локтями. Волосы его как будто укоротились и потемнели, фигура убавилась в размерах и черты лица стали больше похожи на прежние, какие были у моего старого друга. Тут же, словно уцепившись за эту похожесть, сознание начало работать правильно. И смутная мысль, которая не давала мне покоя, наконец отчетливо проявилась. Вот сволочь! Его жена с сыном дома ждут, а он к подруге с неприличными намерениями лезет!
Тело колотила нервная дрожь, но, поддаваясь внезапно проснувшемуся возмущению, меня быстро затрясло уже от злости! Встав на колени, я намеревалась было добраться до этого "ангелочка" и напинать ему куда попаду, когда в комнате внезапно появились новые действующие лица.
Прямо из красных обоев вдруг шагнуло пять здоровенных фигур - они словно сформировались из самой стены, а потом вытекли наружу, и на телах какое-то время даже просматривался бумажный рисунок. Строением похожи на людей: голова, руки, ноги. Только собраны они были из огромных костяных сочленений, с торчащими во все стороны гребнями. Вместо лиц - рогатые черепа, из узких глазниц - знакомый красноватый отсвет. Да и цвет костей красновато-черный, как будто обожженный.
Закончатся когда-нибудь эти галлюцинации?
Вошедшие быстро рассредоточились по квартире, двигаясь стремительно, с профессиональной слаженностью - прям адский ОМОН, ей Богу! И вели себя так, как будто ожидали увидеть тут целый отряд киллеров, а не одну-единственную мелкую блондинку, с размазанной по лицу косметикой, всклокоченными волосами и в растрепанной одежде.
Убедившись, что кроме нас с "ангелочком" во всех помещениях больше никого нет, их командир сделал знак рукой и четверо из пришедших дружным строем снова "втекли" в обои. Почему командир - потому что рога у него были самые большие, изогнутые, покрытые какой-то росписью. Потому что движения больно хозяйские, уверенные. Ну, и потому что остальные подчинились ему беспрекословно.
Несколько секунд любопытно посветив на меня красными щелями глаз, оставшийся рогатый отвернулся и направился к занятому высвобождением желудка от всего съеденного и выпитого Глебу. Друг уже был почти таким, каким я знала его на протяжении многих лет. Видимо тошнота отбирала у него все силы, необходимые для поддержания ангельского образа. И он так был увлечен своим занятием, что казалось, даже не замечал того, что происходило вокруг.
Новый гость склонился над страдальцем и произнес пару слов таким сочувственно язвительным голосом, что стало сразу понятно - они давно знакомы:
- Помочь, братишка?
Глеб поднял голову и посмотрел на него слезящимися глазами, которые еще оставались темно-синими. Когда он менялся первый раз, то они потемнели самыми последними - видимо, когда процесс обратился вспять, они так же должны были поменяться в последнюю очередь.
- Её вырвало прямо мне в рот! - оправдался и одновременно пожаловался он. - Не мог же я продолжать. Вдруг она опять бы так сделала?
Рогатый вопросительно посмотрел на меня. И к собственному удивлению я тоже начала оправдываться:
- Я не знаю, что случилось! Такое впечатление, что мне яду в рот плеснули! Он, наверное, что-то съел... или скорее выпил!
Плечи пришельца вздрогнули, как будто от смеха - лицо при этом оставалось неподвижным, только глаза блестели красными вспышками, выдавая эмоции. Снова повернувшись к Глебу, он насмешливо протянул:
- Тебе подсказать, как надо сделать, чтобы это не мешало?
Мой дружок чертыхнулся. Я отчетливо представила, как меня поворачивают, наклоняют и.... А этот костяной солдат еще и останется, чтобы помочь и подстраховать. Вот гады! Ублюдки!
- Ну, вот еще! - возмутилась я, - Из такой позиции тоже что-нибудь неприятное сделать можно!
Пришелец взглянул на меня, моргнул, а потом разразился оглушительным хохотом. Я имела ввиду, что можно, например, ногой лягнуть в самое уязвимое место, но этот придурок явно подумал совсем о другом. Извращенец! Распрямившись, он подошел ко мне и властно взял рукой за подбородок:
- Какой забавный звереныш! - гулко умилился он, словно говорил из-под натянутой на голову кастрюли.
Точно! Эта черепушка, скорее всего - шлем. А костяные наросты, видимо, латы. Словно решив подтвердить мою догадку, он дернул себя за рог, и маска-череп съехала назад, открыв вполне человеческое лицо. Мужчина склонился так низко, что мы почти соприкоснулись носами:
- А может, тебе просто больше нравятся такие, как я, ангел? - обольстительно растягивая слова, поинтересовался он, и немного отстранившись, поднял подбородок, давая мне налюбоваться на себя. В такой близи трудно было его не разглядеть.
Темные длинные брови, чуть поднимающиеся у висков. Прямой тонкий нос. Скривившиеся в усмешке губы. Глаза, цвета загустевшей крови - они больше не светились фонарями, но все равно горели каким-то нездоровым блеском. Как у маньяка. Он был бы даже красивым - если бы не белая кожа. Масляно блестящая, пористая - как у покойника. Бррр! Гадость какая! Но, при взгляде на его наглую морду становилось понятно, что он не разуверится в собственной привлекательности, даже если меня прямо сейчас вырвет на него, как недавно на Глеба.
Наверное, надо было сказать в ответ этому извращенцу что-нибудь язвительное, но мое сознание зацепилось за последнее слово, которое он произнес:
- Ангел? - непроизвольно переспросила я. - Кто ангел?
- Ну не я же! - оскалился рогатый.
Он смотрел на меня с каким-то ненормальным интересом, как студент на чужую удачную курсовую, или как маньяк на свою будущую жертву. Пальцы, покрытые костяными наростами, погладили подбородок, за который он продолжал меня держать. По позвоночнику пробежала щекочущая дрожь.
- В этой комнате, пожалуй, только один я и не ангел, - насмешливо добавил он, посмотрев на моего друга.
- Отстань от нее, извращенец! - Глеб поднимался с пола, утирая рукавом рот и злобно сверкая уже своими привычными голубыми глазами.
Смотрите, кто заговорил! И какое поразительное единодушие.
Наверное, в этом не было смысла, но вдруг стало приятно, что он заступается за меня, как всегда делали друзья. Может теперь он окончательно станет прежним, и этот кошмар прекратится?
Скелетообразный так быстро отдернул руку, что поцарапал мне кожу твердым краем своей... наверное, перчатки:
-Ну, хорошо, - подняв перед собой раскрытые ладони в насмешливом жесте миролюбия, мужчина неторопливо отошел в противоположную сторону и уселся за стол, вальяжно закинув ногу на ногу. - Я подожду. Продолжай.
Тем временем Глеб, пошатываясь, подошел ко мне и боязливо протянул руку, словно опасаясь, что я по ней ударю. Вполне справедливо опасаясь - после всего случившегося ему не только по руке ударить надо! Но я не стала кочевряжиться и позволила поднять себя на ноги. Услышав произнесенные рогатым слова, друг неприязненно прошипел в ответ:
- Пошел ты к черту!
Тот весело расхохотался:
- Очень скоро мы к нему вместе отправимся! - а потом, вдруг резко став серьезным, заговорил с такой рычащей интонацией, что мне стало страшно: - Ты что думал - можно тут затеррряться? Найти себе маленькую уютную норррку, забиться в нее и все обойдется? Твое врремя выходит! И ты сделаешь то, зачем прришел, даже если для этого прридется пррименить насилие!
Ага. А надо ему "подтвердить намерения", как выразилась тетенька за окном? Даже если придется применить насилие. Понятно.
Глеб отодвинул меня за спину, упрямо вздернув подбородок. Но, как непосредственный участник обсуждений, даже вернее сказать - непосредственная жертва, я не могла промолчать.
- Эй-эй, минуточку! - высунувшись из-за плеча друга, возмущенно крикнула я, хоть инстинкт самосохранения отчаянно просил помолчать и дать им разобраться самим, - У него уже есть жена. И он давно "подтвердил намерения". У них даже сын недавно родился, лучшего доказательства, по-моему, не придумаешь. Вот её и одобряйте! Я-то тут причем??
Глеб болезненно поморщился. Рогатый перевел на меня взгляд, и выражение его лица сразу изменилось: губы растянулись в улыбке, а глаза заблестели, словно от умиленного любопытства - обычно так на причуды детей смотрят. Вот только без распутного подтекста. Растлитель, блин!
- Жеена, говориишь? - растягивая слова, спросил он. - Простая смертная... Ты его видела недавно, - мужчина, весело усмехнувшись, кивнул на моего друга, - похож он на обычного человека? Мой братец может заблуждаться сколько угодно на эту тему - сути дела это не изменит. Скажем так - она ему окрасом не подходит.
Братец стоял, пытаясь сохранить независимый вид, что ему плохо удавалось, поскольку взгляд его все время норовил спрятаться. Костяной родич посмотрел на него с оттенком сочувственного презрения:
- А за сына еще придется ответить. С ним тоже придется как-то разбираться в ближайшее время...
Разбираться? С ребенком? А Кристина? Да что ж это за твари такие? И что вообще у них происходит?
Рогатый на секунду словно прислушался к чему-то, потом сразу засобирался, легко поднявшись со стула:
- Я тебе не враг и все понимаю, поверь. Не знаю, смог бы сам удержаться, окажись на твоем месте. Но не будь ты таким эгоистом! Ты ведь не только себя подставляешь! - пройдясь по комнате, он остановился у стены, через которую вошел и, не глядя на нас, произнес: - Поскольку я кровно заинтересован в благополучном исходе дела, теперь ты будешь под постоянным наблюдением, учти.
После чего медленно втек в обои. Но на секунду все-таки остановился, чтобы бросить на меня последний озорной взгляд уже вспыхнувшими фонарями красных глаз. Он немного отстранился при повороте, и я увидела за его спиной бушующее пламя, которое сразу вцепилось в его доспехи, превратив гребни костей в тлеющие угли. Дым и запах гари ворвались в комнату. А потом обои разгладились, наступила тишина, в которой мы сразу услышали шаги за входной дверью, и голоса.
Глеб быстро отошел от меня подальше, с совершенно невинным выражением лица, по которому сразу становилось понятно: он будет делать вид, что ничего не случилось. Сволочь! Да никто бы все рано не поверил! Интересно только, когда я сама начала верить в реальность происходящего? Когда стошнило или, когда маньячный родич оставил на моем подбородке длинную царапину, которая до сих пор пощипывала?
- О! Танюха! - закричали ворвавшиеся в дверь друзья.
-Фууу! - Иван разогнал рукой пахнувший серой дым, - Что вы тут такое курили?
Тут нервы мои уже не выдержали и сквозь приступ истерического смеха, я выдавила:
- Ты знаешь, я хотела спросить у вас тоже самое!
Эпизод 1: трудовой.
Мораль: если вы не верите в галлюцинацию, это совсем не означает, что галлюцинация не верит в вас.
Весь смысл следующего дня сводился к одному вопросу: как заставить галлюцинацию признаться, бред она или реальность, если сама галлюцинация активно сопротивляется участию в этом деле? Головоломка не из легких, тем более, когда отчаянно хочется верить, что ночной кошмар - всего-навсего сон, и в настоящую жизнь ворваться не может. А ведь я практически убедила себя в этом...
А скелетина за окном не унималась:
- Подтверди свои намерения. Немедленно! - с нажимом вещала она, увидев заминку Глеба.
Тот вздрогнул и словно против воли подался вперед. Настала моя очередь отшатываться. Но отойти я успела недалеко. Галлюцинации набирали оборот. Плечи друга чуть увеличились, натягивая ткань рубашки, спина распрямилась, изменяя осанку на более уверенную. Глаза удлинились и расширились, а радужка стала менять цвет, наливаясь глубокой ночной синевой.
Словно приклеенная к полу, я заворожено наблюдала за изменениями, происходившими с мужчиной, чувствуя, что с моим организмом творится что-то неправильное. В низу живота зародился странный жар, медленно разрастающийся по всему телу. Взгляд против воли застыл на когда-то тонких бледных, а теперь наполнившихся горячей кровью, чуть припухших губах Глеба. Будто не управляя собственным телом, я сделала шаг ему навстречу. Он поднялся со стула и с ленивой грацией, шагнул ко мне.
Незнакомый высокий мужчина, с белыми волосами и золотой кожей, похожий на ангела, смотрел на меня горящими синими глазами. На падшего ангела - потому что вряд ли у настоящего бывает такой порочный взгляд. Он больше не сопротивлялся. Наоборот, выражение уже оформившегося идеального лица открыто отражало желание. Даже не желание, а откровенную похоть. Я провалилась в его взгляд, как в жадную синюю бездну. Вокруг все поплыло и смазалось, словно во сне. В голове билась смутная тревожная мысль, отстреливая тонкой болью в висках, но я никак не могла уловить её.
Вместо нее, откуда-то всплыли другие, весьма удобные соображения - тишина, в квартире никого (даже скелетина за окном исчезла, и стекла вернулись на место), а обволакивающая уличная тьма привычно скроет секреты. И нет ничего запретного - ни правил, ни границ. Только свобода и близкое наслаждение. Приятное и светлое чувство желания - я еще никогда не ощущала его так: без оглядки, без угрызений совести. Тем более что этого мужчину я не знала.
Прикосновение его тела обожгло кожу, словно на мне не было одежды. Я впилась руками в его плечи с такой силой, будто боялась, что по-другому он ничего не почувствует. В ответ хотелось таких же сжимающих движений, но его руки скользнули под куртку почти неощутимо, дразнящее... Огонь внизу живота вспыхнул с удвоенной силой. Нервы защекотало от желания что-то сделать: стиснуть зубы, сжать пальцы, чтобы ногти воткнулись в кожу - только бы унять нетерпение. Поэтому, когда губы незнакомца, наконец, прижались к моим, я их прикусила. Потом облизнула. Затем захватила нижнюю губу и снова куснула. Он не отставал - не кусал, но боролся с моими губами и зубами. Это было похоже на безумное сражение: боль, удовольствие - перемешанное с горячим дыханием и едва слышными низкими стонами. Что творили наши руки, я вообще не ощущала, только почему-то моя куртка уже валялась на полу, а рубашка "падшего ангела" была до половины расстегнута и вытащена из брюк.
А потом появился странный привкус во рту. Резкий, очень неприятный, как будто кислотой плеснули - он становился все отчетливее и отчетливее, пока не сделался совсем невыносимым. Тут же изнутри живота поднялась волна желчи. Это был такой быстрый и неконтролируемый процесс, что я не успела ничего сделать, даже отстраниться - когда меня стошнило.
Синие глаза изумленно расширились. Потом я оттолкнула мужчину, а он одновременно оттолкнул меня - и мы разлетелись в разные стороны.
Несколько мгновений я ничего не видела, пытаясь справиться с рвотными порывами. А когда в слезящихся глазах немного прояснилось, обнаружила, что сижу, чуть ли не у самого коридора.
Незнакомец, возле окна, содрогался от тошноты, упираясь в пол коленями и локтями. Волосы его как будто укоротились и потемнели, фигура убавилась в размерах и черты лица стали больше похожи на прежние, какие были у моего старого друга. Тут же, словно уцепившись за эту похожесть, сознание начало работать правильно. И смутная мысль, которая не давала мне покоя, наконец отчетливо проявилась. Вот сволочь! Его жена с сыном дома ждут, а он к подруге с неприличными намерениями лезет!
Тело колотила нервная дрожь, но, поддаваясь внезапно проснувшемуся возмущению, меня быстро затрясло уже от злости! Встав на колени, я намеревалась было добраться до этого "ангелочка" и напинать ему куда попаду, когда в комнате внезапно появились новые действующие лица.
Прямо из красных обоев вдруг шагнуло пять здоровенных фигур - они словно сформировались из самой стены, а потом вытекли наружу, и на телах какое-то время даже просматривался бумажный рисунок. Строением похожи на людей: голова, руки, ноги. Только собраны они были из огромных костяных сочленений, с торчащими во все стороны гребнями. Вместо лиц - рогатые черепа, из узких глазниц - знакомый красноватый отсвет. Да и цвет костей красновато-черный, как будто обожженный.
Закончатся когда-нибудь эти галлюцинации?
Вошедшие быстро рассредоточились по квартире, двигаясь стремительно, с профессиональной слаженностью - прям адский ОМОН, ей Богу! И вели себя так, как будто ожидали увидеть тут целый отряд киллеров, а не одну-единственную мелкую блондинку, с размазанной по лицу косметикой, всклокоченными волосами и в растрепанной одежде.
Убедившись, что кроме нас с "ангелочком" во всех помещениях больше никого нет, их командир сделал знак рукой и четверо из пришедших дружным строем снова "втекли" в обои. Почему командир - потому что рога у него были самые большие, изогнутые, покрытые какой-то росписью. Потому что движения больно хозяйские, уверенные. Ну, и потому что остальные подчинились ему беспрекословно.
Несколько секунд любопытно посветив на меня красными щелями глаз, оставшийся рогатый отвернулся и направился к занятому высвобождением желудка от всего съеденного и выпитого Глебу. Друг уже был почти таким, каким я знала его на протяжении многих лет. Видимо тошнота отбирала у него все силы, необходимые для поддержания ангельского образа. И он так был увлечен своим занятием, что казалось, даже не замечал того, что происходило вокруг.
Новый гость склонился над страдальцем и произнес пару слов таким сочувственно язвительным голосом, что стало сразу понятно - они давно знакомы:
- Помочь, братишка?
Глеб поднял голову и посмотрел на него слезящимися глазами, которые еще оставались темно-синими. Когда он менялся первый раз, то они потемнели самыми последними - видимо, когда процесс обратился вспять, они так же должны были поменяться в последнюю очередь.
- Её вырвало прямо мне в рот! - оправдался и одновременно пожаловался он. - Не мог же я продолжать. Вдруг она опять бы так сделала?
Рогатый вопросительно посмотрел на меня. И к собственному удивлению я тоже начала оправдываться:
- Я не знаю, что случилось! Такое впечатление, что мне яду в рот плеснули! Он, наверное, что-то съел... или скорее выпил!
Плечи пришельца вздрогнули, как будто от смеха - лицо при этом оставалось неподвижным, только глаза блестели красными вспышками, выдавая эмоции. Снова повернувшись к Глебу, он насмешливо протянул:
- Тебе подсказать, как надо сделать, чтобы это не мешало?
Мой дружок чертыхнулся. Я отчетливо представила, как меня поворачивают, наклоняют и.... А этот костяной солдат еще и останется, чтобы помочь и подстраховать. Вот гады! Ублюдки!
- Ну, вот еще! - возмутилась я, - Из такой позиции тоже что-нибудь неприятное сделать можно!
Пришелец взглянул на меня, моргнул, а потом разразился оглушительным хохотом. Я имела ввиду, что можно, например, ногой лягнуть в самое уязвимое место, но этот придурок явно подумал совсем о другом. Извращенец! Распрямившись, он подошел ко мне и властно взял рукой за подбородок:
- Какой забавный звереныш! - гулко умилился он, словно говорил из-под натянутой на голову кастрюли.
Точно! Эта черепушка, скорее всего - шлем. А костяные наросты, видимо, латы. Словно решив подтвердить мою догадку, он дернул себя за рог, и маска-череп съехала назад, открыв вполне человеческое лицо. Мужчина склонился так низко, что мы почти соприкоснулись носами:
- А может, тебе просто больше нравятся такие, как я, ангел? - обольстительно растягивая слова, поинтересовался он, и немного отстранившись, поднял подбородок, давая мне налюбоваться на себя. В такой близи трудно было его не разглядеть.
Темные длинные брови, чуть поднимающиеся у висков. Прямой тонкий нос. Скривившиеся в усмешке губы. Глаза, цвета загустевшей крови - они больше не светились фонарями, но все равно горели каким-то нездоровым блеском. Как у маньяка. Он был бы даже красивым - если бы не белая кожа. Масляно блестящая, пористая - как у покойника. Бррр! Гадость какая! Но, при взгляде на его наглую морду становилось понятно, что он не разуверится в собственной привлекательности, даже если меня прямо сейчас вырвет на него, как недавно на Глеба.
Наверное, надо было сказать в ответ этому извращенцу что-нибудь язвительное, но мое сознание зацепилось за последнее слово, которое он произнес:
- Ангел? - непроизвольно переспросила я. - Кто ангел?
- Ну не я же! - оскалился рогатый.
Он смотрел на меня с каким-то ненормальным интересом, как студент на чужую удачную курсовую, или как маньяк на свою будущую жертву. Пальцы, покрытые костяными наростами, погладили подбородок, за который он продолжал меня держать. По позвоночнику пробежала щекочущая дрожь.
- В этой комнате, пожалуй, только один я и не ангел, - насмешливо добавил он, посмотрев на моего друга.
- Отстань от нее, извращенец! - Глеб поднимался с пола, утирая рукавом рот и злобно сверкая уже своими привычными голубыми глазами.
Смотрите, кто заговорил! И какое поразительное единодушие.
Наверное, в этом не было смысла, но вдруг стало приятно, что он заступается за меня, как всегда делали друзья. Может теперь он окончательно станет прежним, и этот кошмар прекратится?
Скелетообразный так быстро отдернул руку, что поцарапал мне кожу твердым краем своей... наверное, перчатки:
-Ну, хорошо, - подняв перед собой раскрытые ладони в насмешливом жесте миролюбия, мужчина неторопливо отошел в противоположную сторону и уселся за стол, вальяжно закинув ногу на ногу. - Я подожду. Продолжай.
Тем временем Глеб, пошатываясь, подошел ко мне и боязливо протянул руку, словно опасаясь, что я по ней ударю. Вполне справедливо опасаясь - после всего случившегося ему не только по руке ударить надо! Но я не стала кочевряжиться и позволила поднять себя на ноги. Услышав произнесенные рогатым слова, друг неприязненно прошипел в ответ:
- Пошел ты к черту!
Тот весело расхохотался:
- Очень скоро мы к нему вместе отправимся! - а потом, вдруг резко став серьезным, заговорил с такой рычащей интонацией, что мне стало страшно: - Ты что думал - можно тут затеррряться? Найти себе маленькую уютную норррку, забиться в нее и все обойдется? Твое врремя выходит! И ты сделаешь то, зачем прришел, даже если для этого прридется пррименить насилие!
Ага. А надо ему "подтвердить намерения", как выразилась тетенька за окном? Даже если придется применить насилие. Понятно.
Глеб отодвинул меня за спину, упрямо вздернув подбородок. Но, как непосредственный участник обсуждений, даже вернее сказать - непосредственная жертва, я не могла промолчать.
- Эй-эй, минуточку! - высунувшись из-за плеча друга, возмущенно крикнула я, хоть инстинкт самосохранения отчаянно просил помолчать и дать им разобраться самим, - У него уже есть жена. И он давно "подтвердил намерения". У них даже сын недавно родился, лучшего доказательства, по-моему, не придумаешь. Вот её и одобряйте! Я-то тут причем??
Глеб болезненно поморщился. Рогатый перевел на меня взгляд, и выражение его лица сразу изменилось: губы растянулись в улыбке, а глаза заблестели, словно от умиленного любопытства - обычно так на причуды детей смотрят. Вот только без распутного подтекста. Растлитель, блин!
- Жеена, говориишь? - растягивая слова, спросил он. - Простая смертная... Ты его видела недавно, - мужчина, весело усмехнувшись, кивнул на моего друга, - похож он на обычного человека? Мой братец может заблуждаться сколько угодно на эту тему - сути дела это не изменит. Скажем так - она ему окрасом не подходит.
Братец стоял, пытаясь сохранить независимый вид, что ему плохо удавалось, поскольку взгляд его все время норовил спрятаться. Костяной родич посмотрел на него с оттенком сочувственного презрения:
- А за сына еще придется ответить. С ним тоже придется как-то разбираться в ближайшее время...
Разбираться? С ребенком? А Кристина? Да что ж это за твари такие? И что вообще у них происходит?
Рогатый на секунду словно прислушался к чему-то, потом сразу засобирался, легко поднявшись со стула:
- Я тебе не враг и все понимаю, поверь. Не знаю, смог бы сам удержаться, окажись на твоем месте. Но не будь ты таким эгоистом! Ты ведь не только себя подставляешь! - пройдясь по комнате, он остановился у стены, через которую вошел и, не глядя на нас, произнес: - Поскольку я кровно заинтересован в благополучном исходе дела, теперь ты будешь под постоянным наблюдением, учти.
После чего медленно втек в обои. Но на секунду все-таки остановился, чтобы бросить на меня последний озорной взгляд уже вспыхнувшими фонарями красных глаз. Он немного отстранился при повороте, и я увидела за его спиной бушующее пламя, которое сразу вцепилось в его доспехи, превратив гребни костей в тлеющие угли. Дым и запах гари ворвались в комнату. А потом обои разгладились, наступила тишина, в которой мы сразу услышали шаги за входной дверью, и голоса.
Глеб быстро отошел от меня подальше, с совершенно невинным выражением лица, по которому сразу становилось понятно: он будет делать вид, что ничего не случилось. Сволочь! Да никто бы все рано не поверил! Интересно только, когда я сама начала верить в реальность происходящего? Когда стошнило или, когда маньячный родич оставил на моем подбородке длинную царапину, которая до сих пор пощипывала?
- О! Танюха! - закричали ворвавшиеся в дверь друзья.
-Фууу! - Иван разогнал рукой пахнувший серой дым, - Что вы тут такое курили?
Тут нервы мои уже не выдержали и сквозь приступ истерического смеха, я выдавила:
- Ты знаешь, я хотела спросить у вас тоже самое!
Глава 2
Эпизод 1: трудовой.
Мораль: если вы не верите в галлюцинацию, это совсем не означает, что галлюцинация не верит в вас.
Весь смысл следующего дня сводился к одному вопросу: как заставить галлюцинацию признаться, бред она или реальность, если сама галлюцинация активно сопротивляется участию в этом деле? Головоломка не из легких, тем более, когда отчаянно хочется верить, что ночной кошмар - всего-навсего сон, и в настоящую жизнь ворваться не может. А ведь я практически убедила себя в этом...
