Она каждое лето и осень заготавливает травы, как безумная, что я иногда пугаюсь ее рвения. Особенно, когда она еще и разговаривать начинает со своими пучками и скрутками или напевать им, пока перетирает в порошок. Но на самом деле она просто любит свое дело, от того и поет ее сердце. Вот так, не зная меры у нее обычно к началу холодов образуются огромные запасы скляночек, что хватило бы на десять зим вперед. И нам теперь предстояло взять излишек на ярмарку. Мы выручим немного денег для клана, а люди получат лучшие во всем Севере лекарства.
Кроме нас в столицу отправилось еще пять семей. Мы выехали с рассветом, чтобы почаще делать привалы и давать лошадям отдыхать. Мама проводила нас, снарядив теплыми меховыми одеялами и едой. Обняла по очереди на прощание и велела мне не спускать глаз с Бланки и Грана. За него мама всегда волновалась, как за сына, да и любила не меньше, поэтому и я на него смотрела, как на младшего брата.
Путь до Варгарда занимает пять дней пути на лошадях запряженных санями или девять пеших. Мы всегда за пределами Долины передвигаемся только в обличии людей, соблюдаем дополнительную осторожность, чтобы не привлекать излишнего внимания. Если все пойдет по плану, то мы доберемся до столицы как раз в день празднования. Но сначала нам нужно преодолеть длинное узкое ущелье, такое узкое, что с трудом проходила телега или сани, но зато оно защищало деревню от ветров и посторонних глаз. Если смотреть на наши высокие холмы, их еще называют Ломанными, издали, то невозможно догадаться, что там есть проход. Потом нужно перейти небольшой перевал и дальше все время дорога пойдет через хвойный лес, который изредка будет сменятся небольшими открытыми участками. Хотя и дороги-то там как таковой не было. От Долины до ближайшего поселения было почти девять лиг.
Погода стояла морозная и полозья легко скользили по хрустящему снегу. Для поездки Шипп соорудил на санях деревянные дуги, так что в непогоду можно было натянуть полотно из шкур, чтобы защититься от ветра и метели. Правил лошадью в основном тоже он, но иногда Брун сменял его, а я подсаживалась рядом и было так хорошо просто молчать, сидя плечом к плечу, и смотреть по сторонам, как меняется вокруг пейзаж. Бруна никогда не тяготила тишина, как и меня, мы знали ей цену.
Чего не скажешь о наших младших.Те уж вечно дурачились или препирались, то вообще устраивали снежные баталии, так что и нам периодически прилетало по снаряду то лоб, то в затылок. Мы пытались делать строгие лица старших и более ответственных людей, но надолго нас тоже не хватало и мы все подключались к их игре и первым сдавался обычно Шипп. А иногда уже в сумерках Бланка и Гран убегали в лес и возвращались оттуда в глазами полными счастья. Я знала, что они оборачивались и резвились в обличии своих тотемов. Я как наяву видела их — рыжая лисица с черным хвостом и заяц со светло серой шерстью бегают по пушистому снегу под луной. Играют, видя и ощущая этот мир своей звериной сущностью совсем по другому. Я сотни раз просила их не прятаться от меня, убеждала, что мне все равно, но видимо что-то на дне моих глаз говорило об обратном и они продолжали сбегать. Брун в такие моменты всегда садился ближе ко мне, накидывал теплое покрывало на плечи и делил со мной горячий отвар из трав. Он все понимал без слов.
В один из вечеров, когда все укладывались на ночлег, я стояла поодаль, глядя на мирные перемигивания звезд, и поймала себя на мысли, что кажется впервые почувствовала себя… почти целой. Не раздробленной и кое-как собранной из кусочков, а целой. Я осмотрелась вокруг, но не нашла ничего, чтобы могло вызвать такие чувства. Разве, что дорога, что петляла впереди. Я много раз собиралась покинуть Долину, знала, что мне надо уйти из клана, чтобы он вновь зажил той жизнью, что была раньше. Чтобы перестать быть немым укором для его жителей в их счастье. Но я боялась. Только от мысли остаться одной в груди все сжималось. Я и так-то ничто, пустышка, а без близких людей перестану быть даже воспоминанием. Хотя, может оно и к лучшему? Я замотала головой, стряхивая с себя наваждение. Брун никогда не покинет семью и свою землю, а я не вижу своей жизни вдали от него, так что кроме страха меня держало еще и это.
Пять дней в пути пролетели незаметно, я чувствовала себя так беззаботно и легко. Не хотелось думать, что это оттого, что я вдали от Долины. Но вот впереди показался город и Бланка завизжала от восторга, так что я чуть не свалилась с саней от неожиданности. Хотя сестру можно было понять, впервые этот вид меня тоже поразил.
Варгард — самый большой город Севера, его столица. Основная его часть стояла на равнинной местности, а венчал её дворец короля, стоящий на единственном возвышении. Сложенный из редкого светло-серого камня, с четырьмя высокими башнями и острыми крышами, он был прекрасен. Если смотреть на замок издали, то создавалось впечатление, что он как будто парит над остальной частью.
Сам же город отстроен из темного камня, что добывали у берегов Теплого моря. Узкие улочки, похожие одна на другую, петляли в беспорядке, что совсем неудивительно для городов, которые хаотично строились не одну сотню лет. Здания стояли почти вплотную, с выходом на проходную улицу. Почти у всех домов был крохотный надел земли позади — пятнадцать шагов вдоль, пятнадцать поперек, на котором обычно располагалась небольшая подсобная постройка, огородик на несколько грядок или загон, где держали козу или кур. Камнем вымощены всего несколько главных дорог, которые вели либо к рыночной площади, либо ко дворцу, остальные дороги земляные, которые по весне развозило так, что болотные топи могли показаться тропой, устланной лепестками благоухающих роз. Но сейчас зима и мерзлая земля лишь немного с хрустом прогибалась под колесами повозок и санями.
Город поделен на ярусы, которые словно кольца опоясывали дворец. И чем ближе дома находились к королевскому замку, тем более зажиточно жила семья или имела более высокий титул. Такое разделение мне никогда не было понятно. Природа не зря создала нас равными и одинаковыми, а тут люди только и искали повод, чем бы показать свое превосходство. При этом они совсем не умели принимать тех, кто хоть немного отличался от них. По этой же причине нам приходилось скрывать существование Источника.
Мы вошли в город через главные ворота, по таком случаю они были открыты для всех желающих, но у входа нас встретила городская стража. Охрана в синих плащах осматривала повозки и забирала в хранилище оружие, если таковое имелось. Мой лук тоже пришлось сдать. Видя, как на него навешивают кожаную бирку и такую же отдают мне, а затем уносят в темные недра склада, напоминающие мне пасть оскалившегося животного, я ругала себя на чем свет стоит. И зачем я только его взяла с собой, не на охоту ведь собиралась? Думала придется от дорожных разбойников защищаться или хотела покрасоваться? Скорее второе. Если только с ним что-то случится, не прощу себе свою же глупость. Это же подарок Вала и самое ценное, что у меня есть. Хорошо, хоть колчан мне оставили, решив что без лука он бесполезен. Так мне стало чуточку спокойнее.
К воротам мы с теми, кто тоже отправился из клана на праздник, подошли одновременно, но за высокими каменными стенами разделились. Кто-то пошел на постоялый двор, кто-то к друзьям или родственникам, которые жили в городе. Мы с Бланкой, Бруном, Граном и Шипом направились в западную его часть — район ремесленников, там жили Тауна и Идун. Тауна — девушка из нашего клана и племянница Шиппа. Несколько весен назад во время осенней торговой недели в городе, она встретила Идуна, местного кузнеца и рассудительного парня с добрым сердцем. Не прошло много времени, как всем стало понятно, что эти двое крепко полюбили друг друга. Старейшины приняли его в Долине и пара поженилась по обряду клана, но жить они все равно решили в городе, где у Идуна своя кузница и престарелые родители, о которых нужно заботиться. Ему известно про Источник, но от его дара он отказался, сказав, что в его жизни есть все для счастья, а с появлением Тауны с лихвой больше. Я тогда так на него злилась и завидовала — как он мог добровольно отказаться от тотема, когда я бы все на свете отдала за этот дар? Хотя я уже давно знала, что жизнь не так справедлива, как нам внушали с детства.
Да, клан иногда принимал пришлых и делился тайной Источника, но для этого нужно пройти обряд крови и дать священную клятву, что тайна будет сохранена. Только так нам удавалось защищать Источник столько лет.
Пока мы добирались до дома Тауны и Идуна, я не переставала разглядывать дома по обеим сторонам улицы, беспрестанно вертя головой, отчего моя шея начала нещадно болеть еще на половине пути. Хотя разглядывала я не сами дома, они были довольно однообразны и не примечательны, а вот деревянные двери приковывали взгляд. По традиции Севера их украшали узорами из переплетения множества линий, которые вились будто клубок змей одна на другой, прорисовываются изображения лесных зверей и растений. Все разные, замысловатые, как живые. Эта традиция украшать двери сохранилась еще с давних пор. Этим люди хотели показать, что они часть природы, а дом — продолжение леса. Сейчас связь с первозданным почти потеряна, но красивый обычай остался. Вот дверь с изображением куницы, дальше орел с расправленными крыльями, за ней цветы горечавки, что словно покачивали свои ультрамариновые головы на ветру, а дальше — лисица с богатым хвостом. Загляденье! Надо признать, что-что, а резчики в Варгарде прекрасно знали свое ремесло.
Мы дошли до красивых дверей, в узоре которых отчетливо проглядывал еж. Идун смастерил их сразу после свадьбы. Все потому, что тотем Тауны — еж. Это было удивительно, потому что мне иногда казалось, что иголки ежа это то, чего ей порой не хватало в повседневной жизни. Человека с более мягким и терпеливым характером трудно себе представить.
Прямо с порога нас встречали Ман и Уна, дети Тауны и Идуна. Ман старший, ему шесть весен, у него прямые соломенные волосы, закрывающие уши и большие вечно удивленные глаза, он как старший брат более серьезный и молчаливый. Уне четыре, у нее мамины темные кудряшки и слегка вздёрнутый носик, ну и поболтать она любила со всеми, кто соглашается слушать, а таких всегда была толпа, потому что она просто очаровашка.
— Мама, Милла и Бланка уже пиехали! — не выговаривая «р» громко оповестила всех Уна. — Я так ждала, так ждала, что думала уже помлу быстрее, чем дождуся вас. Что же вы так долго?!
Девчушка быстро висла на Бланке, рассматривая ее костяные браслеты на запястьях и рассказывая, как они снова не поделили с Маном игрушку.
— Уна, дай гостям хоть раздеться, они устали с дороги, — Тауна подхватила на руки дочь, давая возможность Бланке скинуть плащ. — Я так рада вас видеть! Как вы добрались? Без происшествий?
— Да, слава Праматери, погода нам благоволила, — ответил Шипп, обнимая племянницу. — Обошлось без метелей. Кажется, в этом году на празднование съехался весь Север. Город просто трещит по швам.
— Да, в муравейнике и там просторнее, — заметил Брун, вешая одежду у двери.
— Так и есть. Мы сами хоть и жители города, но пока не можем привыкнуть к такому наплыву людей. Всю последнюю неделю к нам прибывают гости со всех уголков королевства. Король Атли в этом году решил созвать большую ярмарку, какой еще до него не видывали. Любит он, чтобы его имя гремело на весь Север, вот и расстарался. Торговцы и простой народ потянулись со всех уголков. Хорошее время, чтобы поторговать, пополнить запасы, да и повеселиться тоже, — объясняла Тауна между делом. — Садитесь за стол, обед уже готов.
Пока все рассаживались и наливали себе горячий брусничный морс со специями, а Тауна растравляла тарелки с тушеными овощами и мясом, я оглядывала их уютный дом, где была последний раз еще прошлой весной. Мы с отцом тогда приезжали пополнить запасы соли, специй и тканей для клана.
Дом у Тауны и Идуна просторный. У хорошего кузнеца всегда полно работы, а значит и платят ему как подобает. Кухня с высоким потолком со множеством полок на кованных подпорках уставленных разнообразной утварью: глиняные кувшины, чашки, деревянные тарелки и плошки, по стенам висят связки трав и лука, вдоль стен стоят корзины с овощами. Гладкий прямоугольный деревянный стол с крепкими лавками в центре. Каменный очаг у стены, в котором огонь жадно пожирал дрова, отдавая тепло, отчего мои щеки с мороза начало покалывать от резкой смены температуры. Рядом с очагом стояли два больших и два поменьше резных кресла, на которые накинуты шерстяные покрывала, для вечерних посиделок всей семьей у огня, чтения сказок и разговоров. В глубине дома за занавесками две комнаты: одна для частых гостей, вторая спальня Тауны и Идуна, а над ними вторым ярусом под самой крышей спальное место Мана и Уны, к которому вела широкая лесенка вдоль стены. Большой соломенный матрас, застеленный покрывалом, рядом полочка с несколькими сшитыми и деревянными игрушками, а в треугольнике стены под крышей круглое окошко с льняной занавеской.
Сейчас весь дом украшен ветками падуба, туи и ели к празднованию Самой Длинной Ночи.
— Идун еще в кузнице, но уже скоро вернется. Вы пока отдыхайте, я закончу готовить угощение для праздника и мы отправимся к площади. На девятый удар колокола разожгут большой костер, — сообщила о планах хозяйка дома.
— А какое угощение ты готовишь, Тауна? — с невинным видом поинтересовался Гран, главный любитель стряпни.
— Смородиновое печенье.
— А мы привезли пряники, целую корзину! — похвастала Бланка.
Приносить угощение к празднику Самой Длинной — это еще одна добрая традиция. Каждая семья готовила сладости, выпечку или ягодный джем, чтобы поделиться ими друг с другом в эту ночь. Все это выставлялось на большие праздничные столы на площади и все желающие могли отведать понравившееся угощение.
Разделить еду с ближним — это еще один способ разогнать сегодня тьму.
— Ты сама испекла?! — удивился Гран.
— Да! — Бланку распирало от гордости. Но увидев мою вопросительно поднятую бровь она тут же осеклась и неохотно добавила. — Ну, почти сама… С Миррой.
— Мирра, покажи мне вашу корзину, чтобы я ненароком не схватил ее стряпню, — Гран шептал мне на ухо так громко, что становится понятно для чьих ушей это предназначено. — Мало она мальчишек калечит, так еще небось решила их потравить.
Все дружно рассмеялись, только ноздри Бланки гневно раздулись. Я была уверена, что Гран свое еще получит, хотя надо отдать ему должное, он был пока единственный достойный соперник моей сестры в словесных перепалках. Иногда это было похоже на виртуозное фехтование, где у противников вместо шпаг были слова.
— Гран, знай, я тебе спину прикрывать не буду, когда она придет по твою душу, — похлопывая брата по плечу, предупредил его Брун.
— Тоже мне брат называется, — буркнул в ответ Гран.
Дальше все переключились на последние новости в городе и приготовления. Я помогала Тауне прибрать после обеда, пока Бланка возилась с Маном и Уной. День незаметно клонился к закату и мы начали готовиться к выходу на празднование. Из кузницы вернулся Идун, появляясь в проеме двери. Ему приходилось наклоняться, чтобы не ушибить голову. Высокий и широкоплечий, с пшеничного цвета прямыми волосами, высоким лбом и добрыми карими глазами кузнец сразу заполнил собой полкомнаты.
Кроме нас в столицу отправилось еще пять семей. Мы выехали с рассветом, чтобы почаще делать привалы и давать лошадям отдыхать. Мама проводила нас, снарядив теплыми меховыми одеялами и едой. Обняла по очереди на прощание и велела мне не спускать глаз с Бланки и Грана. За него мама всегда волновалась, как за сына, да и любила не меньше, поэтому и я на него смотрела, как на младшего брата.
Путь до Варгарда занимает пять дней пути на лошадях запряженных санями или девять пеших. Мы всегда за пределами Долины передвигаемся только в обличии людей, соблюдаем дополнительную осторожность, чтобы не привлекать излишнего внимания. Если все пойдет по плану, то мы доберемся до столицы как раз в день празднования. Но сначала нам нужно преодолеть длинное узкое ущелье, такое узкое, что с трудом проходила телега или сани, но зато оно защищало деревню от ветров и посторонних глаз. Если смотреть на наши высокие холмы, их еще называют Ломанными, издали, то невозможно догадаться, что там есть проход. Потом нужно перейти небольшой перевал и дальше все время дорога пойдет через хвойный лес, который изредка будет сменятся небольшими открытыми участками. Хотя и дороги-то там как таковой не было. От Долины до ближайшего поселения было почти девять лиг.
Погода стояла морозная и полозья легко скользили по хрустящему снегу. Для поездки Шипп соорудил на санях деревянные дуги, так что в непогоду можно было натянуть полотно из шкур, чтобы защититься от ветра и метели. Правил лошадью в основном тоже он, но иногда Брун сменял его, а я подсаживалась рядом и было так хорошо просто молчать, сидя плечом к плечу, и смотреть по сторонам, как меняется вокруг пейзаж. Бруна никогда не тяготила тишина, как и меня, мы знали ей цену.
Чего не скажешь о наших младших.Те уж вечно дурачились или препирались, то вообще устраивали снежные баталии, так что и нам периодически прилетало по снаряду то лоб, то в затылок. Мы пытались делать строгие лица старших и более ответственных людей, но надолго нас тоже не хватало и мы все подключались к их игре и первым сдавался обычно Шипп. А иногда уже в сумерках Бланка и Гран убегали в лес и возвращались оттуда в глазами полными счастья. Я знала, что они оборачивались и резвились в обличии своих тотемов. Я как наяву видела их — рыжая лисица с черным хвостом и заяц со светло серой шерстью бегают по пушистому снегу под луной. Играют, видя и ощущая этот мир своей звериной сущностью совсем по другому. Я сотни раз просила их не прятаться от меня, убеждала, что мне все равно, но видимо что-то на дне моих глаз говорило об обратном и они продолжали сбегать. Брун в такие моменты всегда садился ближе ко мне, накидывал теплое покрывало на плечи и делил со мной горячий отвар из трав. Он все понимал без слов.
В один из вечеров, когда все укладывались на ночлег, я стояла поодаль, глядя на мирные перемигивания звезд, и поймала себя на мысли, что кажется впервые почувствовала себя… почти целой. Не раздробленной и кое-как собранной из кусочков, а целой. Я осмотрелась вокруг, но не нашла ничего, чтобы могло вызвать такие чувства. Разве, что дорога, что петляла впереди. Я много раз собиралась покинуть Долину, знала, что мне надо уйти из клана, чтобы он вновь зажил той жизнью, что была раньше. Чтобы перестать быть немым укором для его жителей в их счастье. Но я боялась. Только от мысли остаться одной в груди все сжималось. Я и так-то ничто, пустышка, а без близких людей перестану быть даже воспоминанием. Хотя, может оно и к лучшему? Я замотала головой, стряхивая с себя наваждение. Брун никогда не покинет семью и свою землю, а я не вижу своей жизни вдали от него, так что кроме страха меня держало еще и это.
Пять дней в пути пролетели незаметно, я чувствовала себя так беззаботно и легко. Не хотелось думать, что это оттого, что я вдали от Долины. Но вот впереди показался город и Бланка завизжала от восторга, так что я чуть не свалилась с саней от неожиданности. Хотя сестру можно было понять, впервые этот вид меня тоже поразил.
Варгард — самый большой город Севера, его столица. Основная его часть стояла на равнинной местности, а венчал её дворец короля, стоящий на единственном возвышении. Сложенный из редкого светло-серого камня, с четырьмя высокими башнями и острыми крышами, он был прекрасен. Если смотреть на замок издали, то создавалось впечатление, что он как будто парит над остальной частью.
Сам же город отстроен из темного камня, что добывали у берегов Теплого моря. Узкие улочки, похожие одна на другую, петляли в беспорядке, что совсем неудивительно для городов, которые хаотично строились не одну сотню лет. Здания стояли почти вплотную, с выходом на проходную улицу. Почти у всех домов был крохотный надел земли позади — пятнадцать шагов вдоль, пятнадцать поперек, на котором обычно располагалась небольшая подсобная постройка, огородик на несколько грядок или загон, где держали козу или кур. Камнем вымощены всего несколько главных дорог, которые вели либо к рыночной площади, либо ко дворцу, остальные дороги земляные, которые по весне развозило так, что болотные топи могли показаться тропой, устланной лепестками благоухающих роз. Но сейчас зима и мерзлая земля лишь немного с хрустом прогибалась под колесами повозок и санями.
Город поделен на ярусы, которые словно кольца опоясывали дворец. И чем ближе дома находились к королевскому замку, тем более зажиточно жила семья или имела более высокий титул. Такое разделение мне никогда не было понятно. Природа не зря создала нас равными и одинаковыми, а тут люди только и искали повод, чем бы показать свое превосходство. При этом они совсем не умели принимать тех, кто хоть немного отличался от них. По этой же причине нам приходилось скрывать существование Источника.
Мы вошли в город через главные ворота, по таком случаю они были открыты для всех желающих, но у входа нас встретила городская стража. Охрана в синих плащах осматривала повозки и забирала в хранилище оружие, если таковое имелось. Мой лук тоже пришлось сдать. Видя, как на него навешивают кожаную бирку и такую же отдают мне, а затем уносят в темные недра склада, напоминающие мне пасть оскалившегося животного, я ругала себя на чем свет стоит. И зачем я только его взяла с собой, не на охоту ведь собиралась? Думала придется от дорожных разбойников защищаться или хотела покрасоваться? Скорее второе. Если только с ним что-то случится, не прощу себе свою же глупость. Это же подарок Вала и самое ценное, что у меня есть. Хорошо, хоть колчан мне оставили, решив что без лука он бесполезен. Так мне стало чуточку спокойнее.
К воротам мы с теми, кто тоже отправился из клана на праздник, подошли одновременно, но за высокими каменными стенами разделились. Кто-то пошел на постоялый двор, кто-то к друзьям или родственникам, которые жили в городе. Мы с Бланкой, Бруном, Граном и Шипом направились в западную его часть — район ремесленников, там жили Тауна и Идун. Тауна — девушка из нашего клана и племянница Шиппа. Несколько весен назад во время осенней торговой недели в городе, она встретила Идуна, местного кузнеца и рассудительного парня с добрым сердцем. Не прошло много времени, как всем стало понятно, что эти двое крепко полюбили друг друга. Старейшины приняли его в Долине и пара поженилась по обряду клана, но жить они все равно решили в городе, где у Идуна своя кузница и престарелые родители, о которых нужно заботиться. Ему известно про Источник, но от его дара он отказался, сказав, что в его жизни есть все для счастья, а с появлением Тауны с лихвой больше. Я тогда так на него злилась и завидовала — как он мог добровольно отказаться от тотема, когда я бы все на свете отдала за этот дар? Хотя я уже давно знала, что жизнь не так справедлива, как нам внушали с детства.
Да, клан иногда принимал пришлых и делился тайной Источника, но для этого нужно пройти обряд крови и дать священную клятву, что тайна будет сохранена. Только так нам удавалось защищать Источник столько лет.
Пока мы добирались до дома Тауны и Идуна, я не переставала разглядывать дома по обеим сторонам улицы, беспрестанно вертя головой, отчего моя шея начала нещадно болеть еще на половине пути. Хотя разглядывала я не сами дома, они были довольно однообразны и не примечательны, а вот деревянные двери приковывали взгляд. По традиции Севера их украшали узорами из переплетения множества линий, которые вились будто клубок змей одна на другой, прорисовываются изображения лесных зверей и растений. Все разные, замысловатые, как живые. Эта традиция украшать двери сохранилась еще с давних пор. Этим люди хотели показать, что они часть природы, а дом — продолжение леса. Сейчас связь с первозданным почти потеряна, но красивый обычай остался. Вот дверь с изображением куницы, дальше орел с расправленными крыльями, за ней цветы горечавки, что словно покачивали свои ультрамариновые головы на ветру, а дальше — лисица с богатым хвостом. Загляденье! Надо признать, что-что, а резчики в Варгарде прекрасно знали свое ремесло.
Мы дошли до красивых дверей, в узоре которых отчетливо проглядывал еж. Идун смастерил их сразу после свадьбы. Все потому, что тотем Тауны — еж. Это было удивительно, потому что мне иногда казалось, что иголки ежа это то, чего ей порой не хватало в повседневной жизни. Человека с более мягким и терпеливым характером трудно себе представить.
Прямо с порога нас встречали Ман и Уна, дети Тауны и Идуна. Ман старший, ему шесть весен, у него прямые соломенные волосы, закрывающие уши и большие вечно удивленные глаза, он как старший брат более серьезный и молчаливый. Уне четыре, у нее мамины темные кудряшки и слегка вздёрнутый носик, ну и поболтать она любила со всеми, кто соглашается слушать, а таких всегда была толпа, потому что она просто очаровашка.
— Мама, Милла и Бланка уже пиехали! — не выговаривая «р» громко оповестила всех Уна. — Я так ждала, так ждала, что думала уже помлу быстрее, чем дождуся вас. Что же вы так долго?!
Девчушка быстро висла на Бланке, рассматривая ее костяные браслеты на запястьях и рассказывая, как они снова не поделили с Маном игрушку.
— Уна, дай гостям хоть раздеться, они устали с дороги, — Тауна подхватила на руки дочь, давая возможность Бланке скинуть плащ. — Я так рада вас видеть! Как вы добрались? Без происшествий?
— Да, слава Праматери, погода нам благоволила, — ответил Шипп, обнимая племянницу. — Обошлось без метелей. Кажется, в этом году на празднование съехался весь Север. Город просто трещит по швам.
— Да, в муравейнике и там просторнее, — заметил Брун, вешая одежду у двери.
— Так и есть. Мы сами хоть и жители города, но пока не можем привыкнуть к такому наплыву людей. Всю последнюю неделю к нам прибывают гости со всех уголков королевства. Король Атли в этом году решил созвать большую ярмарку, какой еще до него не видывали. Любит он, чтобы его имя гремело на весь Север, вот и расстарался. Торговцы и простой народ потянулись со всех уголков. Хорошее время, чтобы поторговать, пополнить запасы, да и повеселиться тоже, — объясняла Тауна между делом. — Садитесь за стол, обед уже готов.
Пока все рассаживались и наливали себе горячий брусничный морс со специями, а Тауна растравляла тарелки с тушеными овощами и мясом, я оглядывала их уютный дом, где была последний раз еще прошлой весной. Мы с отцом тогда приезжали пополнить запасы соли, специй и тканей для клана.
Дом у Тауны и Идуна просторный. У хорошего кузнеца всегда полно работы, а значит и платят ему как подобает. Кухня с высоким потолком со множеством полок на кованных подпорках уставленных разнообразной утварью: глиняные кувшины, чашки, деревянные тарелки и плошки, по стенам висят связки трав и лука, вдоль стен стоят корзины с овощами. Гладкий прямоугольный деревянный стол с крепкими лавками в центре. Каменный очаг у стены, в котором огонь жадно пожирал дрова, отдавая тепло, отчего мои щеки с мороза начало покалывать от резкой смены температуры. Рядом с очагом стояли два больших и два поменьше резных кресла, на которые накинуты шерстяные покрывала, для вечерних посиделок всей семьей у огня, чтения сказок и разговоров. В глубине дома за занавесками две комнаты: одна для частых гостей, вторая спальня Тауны и Идуна, а над ними вторым ярусом под самой крышей спальное место Мана и Уны, к которому вела широкая лесенка вдоль стены. Большой соломенный матрас, застеленный покрывалом, рядом полочка с несколькими сшитыми и деревянными игрушками, а в треугольнике стены под крышей круглое окошко с льняной занавеской.
Сейчас весь дом украшен ветками падуба, туи и ели к празднованию Самой Длинной Ночи.
— Идун еще в кузнице, но уже скоро вернется. Вы пока отдыхайте, я закончу готовить угощение для праздника и мы отправимся к площади. На девятый удар колокола разожгут большой костер, — сообщила о планах хозяйка дома.
— А какое угощение ты готовишь, Тауна? — с невинным видом поинтересовался Гран, главный любитель стряпни.
— Смородиновое печенье.
— А мы привезли пряники, целую корзину! — похвастала Бланка.
Приносить угощение к празднику Самой Длинной — это еще одна добрая традиция. Каждая семья готовила сладости, выпечку или ягодный джем, чтобы поделиться ими друг с другом в эту ночь. Все это выставлялось на большие праздничные столы на площади и все желающие могли отведать понравившееся угощение.
Разделить еду с ближним — это еще один способ разогнать сегодня тьму.
— Ты сама испекла?! — удивился Гран.
— Да! — Бланку распирало от гордости. Но увидев мою вопросительно поднятую бровь она тут же осеклась и неохотно добавила. — Ну, почти сама… С Миррой.
— Мирра, покажи мне вашу корзину, чтобы я ненароком не схватил ее стряпню, — Гран шептал мне на ухо так громко, что становится понятно для чьих ушей это предназначено. — Мало она мальчишек калечит, так еще небось решила их потравить.
Все дружно рассмеялись, только ноздри Бланки гневно раздулись. Я была уверена, что Гран свое еще получит, хотя надо отдать ему должное, он был пока единственный достойный соперник моей сестры в словесных перепалках. Иногда это было похоже на виртуозное фехтование, где у противников вместо шпаг были слова.
— Гран, знай, я тебе спину прикрывать не буду, когда она придет по твою душу, — похлопывая брата по плечу, предупредил его Брун.
— Тоже мне брат называется, — буркнул в ответ Гран.
Дальше все переключились на последние новости в городе и приготовления. Я помогала Тауне прибрать после обеда, пока Бланка возилась с Маном и Уной. День незаметно клонился к закату и мы начали готовиться к выходу на празднование. Из кузницы вернулся Идун, появляясь в проеме двери. Ему приходилось наклоняться, чтобы не ушибить голову. Высокий и широкоплечий, с пшеничного цвета прямыми волосами, высоким лбом и добрыми карими глазами кузнец сразу заполнил собой полкомнаты.
