Идентичность.
Данный рассказ посвящается моему дорогому другу и первому читателю: Сибирякову Денису Олеговичу
Закатное солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая своим неестественным, сиреневым свечением водную гладь.
– Пиздец денек – выдохнул из себя сигаретный дым помотанный жизнью худощавый парень наблюдавший за этим.
– И может стать ещё хуже, если ты не уберёшься отсюда – вторил ему стоявший чуть по одаль за полузакрытой дверью старик.
– Да брось старый, от двух человек таких мерцаний не случается.
– Да знаю я – гневно разразился старик – получше тебя сопляка, вот только вместе с теми яйцеголовыми нас в этих горах уже за двадцатку!
– Солидно – парень удивленно качнул головой и бросив бычок на землю повернулся в сторону одинокой хижины –а чего они здесь забыли?
Мужчина ещё немного закрыл дверь, наблюдая за нежеланным гостем всего одним глазом
– Да хрен их знает, да и мне в общем-то всё равно, но если они не уберутся отсюда как можно дальше, то я лично всех перестреляю!
– Так значит те патроны…
– Не твоего ума дела! А теперь убирайся отсюда, заказ я уже оплатил.
Денису не понравились эти слова, но за годы работы курьером он успел побывать не в одной передряге, а потому испытывать судьбу не стал и, слегка кивнув на прощание, направился в дорогу, подальше от гор, что возможно скоро станут братской могилой.
Размышления в духе – кто прав: «учёные» ли, единственные кто пытается хоть что-то делать, или глава семейства, защищающий близких, всегда вгоняли его в тоску, а потому он предпочитал не думать о таком вовсе. К тому же, дед был прав – заказ был щедро оплачен и он с чистой совестью может перестать считать себя частью этой истории.
Он провел пальцем по одному из двух узелков с тремя человеческими зубами и успокоился.
На это можно было жить неделю, а то и две, но поскольку в отличии от многих коллег Денис не любил полагаться только на щедрость изменчивой природы, и всегда с избытком запасался провизией перед очередным походом, то в запасе у него была всего одна.
Но он не жаловался, ведь гильдия, что бесконечно возится с кучей более опасных вещей, вроде коммуникации, координации и организации производства получит ровно столько же с этого заказа.
Мысли о предстоящем убийстве сменились воспоминаниями о недавнем приобретении. Забавно было каждый раз видеть легкий оттенок отвращения и неверия, разливающегося на лицах людей рожденных до мерцания, когда они вынуждены платить частями тел покойников. Но причина такого отношения каждый раз ускользала от него, ведь в мире, в котором он был рожден это единственная стабильная валюта. Любая бумажка, монета или прочая бесполезная цацка, которую старичье часто пытается втюхать в качестве оплаты всегда может подвести, особенно в неделю торгов.
– Люди не мерцают – тихо повторил сам себе девиз их организации странник, идя по бесконечно пёстрой тропе, сменяющей саму себя.
Ногти, зубы и кости – медь, серебро и золото нового века, по крайней мере так говорил его мудак отец, до того рокового случая. Это сравнение проклятому поколению усвоить ещё сложнее, особенно когда время от времени приходится пробираться мимо золотых холмов. Но основной смысл Денис всё же смог уловить.
За размышлениями о насущном, он не заметил, как очутился в кромешной тьме, куда его любезно завели оставленные без присмотра ноги.
– Дело дрянь! – подумал странник судорожно вспоминая местность.
Опасные звери здесь не водятся, а потому ночевать в таких условиях куда безопаснее подальше от любых дорог. И не без причины. Любая встреча с путешественниками, паломниками или даже с братьями курьерами может закончится катастрофой.
Приметив большой дуб, он скинул с себя тяжелый походный рюкзак и провозившись всего несколько секунд извлек небольшую лопату и принялся копать возле корней неглубокую яму.
Опыт его не подвёл. Ещё на подходе к последнему пройденному участку тропинки он начал чувствовать, как земля вокруг становилась всё более рыхлой, видимо этой же тропой сюда добирались те злополучные умники, проводящие в горах свои научные изыскания. И это наверняка одно из множества неестественных событий, которые они вызвали на своем пути.
Но стоило ли оно того?
Быть может они не зря нарушили с десяток неписаных правил, и то прекрасное сиреневое солнце предвестник их успеха.
«– Я их всех перестреляю!» – эхом раздался в его голове голос последнего клиента, пока он укладывал термопокров в свежевырытую яму и укладывался сам поверх.
Едва появившаяся улыбка снова пропала с его лица.
– И поделом.
Он свернулся в позе эмбриона, чтобы хоть как-то уместиться между двумя гигантскими корнями уходившими врозь и далеко вглубь, и державшими этого гиганта даже в столь рыхлом грунте. Обнял свой обычно массивный, но теперь полупустой рюкзак и быстро задремал, зная, что одиночество и расставленные наспех силки защитят его от чего угодно.
Сон был крайне неспокойным, как впрочем и всегда, но хуже того, когда Денис проснулся, он с негодованием обнаружил, что термопокров в очередной раз не справился со своей задачей и наш герой заболел.
Сопли и простуда – дело привычное в мире, где фармацевтическое производство было почти полностью уничтожено, однако жар и слабость, которые он сейчас испытывал могли бы крайне сильно замедлить его, и что ещё хуже – ослабить его бдительность. Чего он точно не мог себе позволить путешествуя в одиночку. Но таков был его выбор.
Путешествовать вдвоем безопаснее всего, мерцание это не вызывает, а в сложных ситуациях это могло бы реально спасти жизнь, но это так же значило, что награду нужно делить поровну, а это уже означало, что работать приходилось бы почти без выходных. Так что это единственный риск который Денис мог осознанно себе позволить.
Он, настолько быстро насколько мог, прошёлся по округе, собирая палки для костра, а закончив, отнёс их поближе к импровизированной лежанке. Как и любой другой курьер он сооружал импровизированный держатель столько раз, что мог сделать его практически из чего угодно, тем более из нескольких довольно увесистых веток и ленты, прямо как сейчас. Затем он достал малюсенький котелок и опустошив туда воду из одной фляжки добавил туда молотый порошок из нескольких целебных трав. Дальше оставалось только закрыть защёлки между крышкой котелка и им самим и подвесить его за ручку на держателе, и разведя огонь при помощи спичек ждать результата.
Некоторое время Денис смотрел на огонь, ведь он всегда навивал ему приятные воспоминания. Разводить костёр, одно из множества умений, которыми его мудак отец смог поделиться с ним, прежде чем застрелился.
Ну как мудак… Его отец был не большим мудаком, чем любой другой взрослый, выросший уже в новом мире. И некоторая грубость, что была ему присуща, являлась не более чем необходимостью. Ведь ему приходилось не только выживать самому, но и воспитывать в одиночку ребенка, который никогда не отличался терпением и внимательностью.
Даже в самые тяжелые времена он никогда не экономил на сыне, и если вставал выбор, кто из них сможет поесть сегодня, то вопреки логике он предпочитал накормить ребенка. А навыки выживания, которым он его научил и вовсе нельзя переоценить.
Юный Денис искренне любил своего отца, на что не влияли даже частые оплеухи и оскорбления, использовавшиеся в качестве воспитательной меры. И он до сих пор не мог себя простить за то, что всё ещё считал детство проведенное с ним лучшим временем в жизни, пусть и не часто себе в этом признавался.
В один на редкость прекрасный день они с отцом шли после выполнения очередного заказа по Безымянному тракту, соединявшему собой сеть разрозненных и отдаленных домиков, жители которых отчего-то гордо именовали себя «Свободным городом», и комплекс гильдии, который заслуживал статус города гораздо больше.
За сотни походов Денис убедился в безопасности такого пути, ведь никто в здравом уме не совался в свободный город без крайней нужды. Ведь пусть его жители и были друг от друга на некотором отдалении, в масштабах допустимо безопасного расстояния они жили практически вплотную друг к другу.
Опасность могли представлять только дикие звери, но от них в те далекие времена не было ни единой весточки.
Болтая о том о сём, дабы скоротать время, Денис с отцом медленно продвигались вверх, взбираясь на крошечный холм утыканный всевозможными оградительными знаками и указателями, часть из которых было видно из далека. А потому не было на том безлюдном пути ещё более спокойного места.
Но не в тот день.
Когда герои поднялись наверх, отец резко перестал отвечать на бесконечный поток вопросов сына, поскольку первым заметил присутствие других людей. Денису не нужно было даже смотреть на них, чтобы понять это, поскольку вмиг ставшее серьёзным лицо его родителя было красноречивее любых слов. Но затем, его серьёзное лицо исказилось от удивление, а потом и от страха.
Денис резко обернулся, и… увидел себя.
Точно такой же мальчик, смотревший на него не менее удивленным взглядом стоял на другой стороне холма в паре метров от него самого, в сопровождении его спутника, к счастью отличавшегося от его отца.
Само по себе это событие оставило неизгладимый след в его душе, но было кое что ещё. В тот момент когда они пересеклись взглядом словно сама вселенная отразилась в глазах того существа, хотя своим зрением Денис и видел, что глаза существа такие же карие как у него самого. Это было ощущение, или даже видение, которое потом ни раз преследовало его в кошмарах.
Через некоторое время отец закрыл Дениса собой и велел ему подождать у подножия. После нескольких повторений, каждый раз набиравших громкость, он нашел в себе силы выйти из оцепенения и исполнил команду.
Всё что было дальше в тот день было для него словно в тумане. Обрывки ругани и криков, доносившиеся с холма, и путь домой в полной тишине, которую никому их них двоих не хотелось нарушить. Он даже не помнил, как они разминулись с загадочными путниками, а спрашивать отца Денис боялся, ведь того, судя по всему, ситуация изменила даже больше.
Беспокойный с тех пор родитель консультировался у множества людей, не удовлетворившись полученной от гильдии общей информацией.
Таких как Денис, называли выходцами из «проклятого поколения». Ведь только его, четвертое со времен катаклизма поколение было подвержено мерцанию, причем всегда одному и том уже, и необычному даже на фоне остальных.
Время от времени на свет появлялись дети с одними и теми же задатками, внешностью и темпераментом. Узнали об этом не сразу, ибо порушенная коммуникация, которую никто так и не стал восстанавливать полностью опасаясь сопутствующих проблем и трудностей или же из суеверного страха, говорившего людям, что мерцание может сработать даже когда они будут просто смотреть или слушать друг друга в независимости от расстояния.
Да и нельзя винить людей в этом. Когда речь заходит о мерцании ни в чём нельзя быть уверенным, такова сама суть этого противоречивого, неестественного и не постоянного явления. Два правила, в которых выжившее человечество было уверенно наверняка и те подвели его.
Первое правило гласило, что люди не мерцают. Это не означало, что пол под ними не превратиться в лаву, или, скажем, сыр, но это лишь означало, что они не превратятся в эти субстанции сами. Второе же правило заключалось в том, что люди, а точнее их скопление эти самые мерцания и вызывали. И чем больше людей, тем больше масштаб явления и вероятность того, что оно произойдёт.
Но после нарушения первого правила, а точнее его удивительного дополнения, люди стали подвергать сомнению и второе.Часть из них.
Большинству было комфортнее верить в ложь и думать, что от их выверенного поведения и вынужденного образа жизни что-то зависит, чем жить в постоянном страхе, а потому им было тяжело даже находиться рядом с людьми из проклятого поколения, ведь они были живым напоминанием того, что та соломинка за которую они держатся не более чем устаревшая и эфемерная информация.
Учёные же, исследователи и прочие люди которым не сидится на месте решили, что это знак, и дальше так продолжаться не может, что ознаменовало начало рядя странных и эксцентричных экспериментов.
Поскольку эти авантюристы мало беспокоились о собственной безопасности, это так же влияло на безопасность окружающих, что в мире полном вынужденных мизантропов и социофобов привело к ряду затяжных, тлеющих конфликтов между условными «учёными» и «гражданскими», которые иногда приводили к кровопролитию.
Нелюбовь гражданских так же подпитывалась тем, что учёные не делились ни целями своих экспериментов ни информацией, которую получали. Так что отцу Дениса пришлось изрядно постараться, чтобы её заполучить. И она его не обрадовала.
Отец стал замкнут, начал много пить, а его социальная жизнь постепенно сошла на нет. Из-за его связей с учёными остальные люди и гильдия не охотно давали ему работу, с самими же учёными он перестал поддерживать связь после событий, о которых Денису ничего не известно.
Но и наш герой не сидел на месте, стараясь узнать о терзающей его тайне как можно больше в обход отца, почти переставшего с ним разговаривать.
Гильдия была так же скупа на детали и больше всего ему смогла поведать старуха из «Вселенской церкви».
По её версии мерцание – это последствие нехватки во вселенной некой энергии. Эта энергия уходила у Вселенной на создание всего сущего и постоянного саморасширения, ей создавались звёзды, планеты, само пространство и время. Но больше всего её уходило на создание жизни, а среди неё – разумной жизни. И наша планета потребляла большее вселенской энергии, чем всё остальное пространство и время вместе взятые. А когда число людей дошло до отметки в 12 млрд. и Вселенная не смогла вливать в Землю столько своих сил – произошел катаклизм.
По какой-то причине, неведомой никому, Вселенная – будучи самостоятельным и непостижимым божеством заинтересована в людях и не стала уничтожать человечество целиком, однако, дабы не допустить повторения тех же событий она препятствует резкому увеличению численности людей и их техническому прогрессу, через мерцание, которое возникает с определённой вероятностью, когда в одном месте собирается больше двух человек.
Термин «проклятое поколение» придумала сама церковь, однако она считает, что для человечества появление таких детей является благословением.
Их душа шаблонна, в отличии от уникальных душ каждого рожденного человека, а потому у вселенной уходит гораздо меньше сил на поддержание жизни таких детей. И судя по увеличению численности случаев их появления, вселенная избрала именно такой путь разрешения ситуации. А это значит, что когда таких людей на земле будет большинство, вселенная может отказаться от мерцания как от ненужного больше фактора сдерживания.
Однако проклятыми их называют не просто так. По мнению церкви, таки люди не полноценны и не являются личностями в привычном понимании этого слова. Прожитый опыт влияет на них в меньшей степени чем на обычных людей никак не мешая им всё время оставаться «собой», в тоже время это парадоксальным образом никак не влияет на их способность к обучению. Так же у них часто бывают проблемы с идентичностью, поскольку разум и душа, как часть этой вселенской энергии находятся в некотором противоречии. Разум стремиться к свободе и познанию, душа же имея заранее заданный облик сдерживает его.
Данный рассказ посвящается моему дорогому другу и первому читателю: Сибирякову Денису Олеговичу
Глава 1
Закатное солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая своим неестественным, сиреневым свечением водную гладь.
– Пиздец денек – выдохнул из себя сигаретный дым помотанный жизнью худощавый парень наблюдавший за этим.
– И может стать ещё хуже, если ты не уберёшься отсюда – вторил ему стоявший чуть по одаль за полузакрытой дверью старик.
– Да брось старый, от двух человек таких мерцаний не случается.
– Да знаю я – гневно разразился старик – получше тебя сопляка, вот только вместе с теми яйцеголовыми нас в этих горах уже за двадцатку!
– Солидно – парень удивленно качнул головой и бросив бычок на землю повернулся в сторону одинокой хижины –а чего они здесь забыли?
Мужчина ещё немного закрыл дверь, наблюдая за нежеланным гостем всего одним глазом
– Да хрен их знает, да и мне в общем-то всё равно, но если они не уберутся отсюда как можно дальше, то я лично всех перестреляю!
– Так значит те патроны…
– Не твоего ума дела! А теперь убирайся отсюда, заказ я уже оплатил.
Денису не понравились эти слова, но за годы работы курьером он успел побывать не в одной передряге, а потому испытывать судьбу не стал и, слегка кивнув на прощание, направился в дорогу, подальше от гор, что возможно скоро станут братской могилой.
Размышления в духе – кто прав: «учёные» ли, единственные кто пытается хоть что-то делать, или глава семейства, защищающий близких, всегда вгоняли его в тоску, а потому он предпочитал не думать о таком вовсе. К тому же, дед был прав – заказ был щедро оплачен и он с чистой совестью может перестать считать себя частью этой истории.
Он провел пальцем по одному из двух узелков с тремя человеческими зубами и успокоился.
На это можно было жить неделю, а то и две, но поскольку в отличии от многих коллег Денис не любил полагаться только на щедрость изменчивой природы, и всегда с избытком запасался провизией перед очередным походом, то в запасе у него была всего одна.
Но он не жаловался, ведь гильдия, что бесконечно возится с кучей более опасных вещей, вроде коммуникации, координации и организации производства получит ровно столько же с этого заказа.
Мысли о предстоящем убийстве сменились воспоминаниями о недавнем приобретении. Забавно было каждый раз видеть легкий оттенок отвращения и неверия, разливающегося на лицах людей рожденных до мерцания, когда они вынуждены платить частями тел покойников. Но причина такого отношения каждый раз ускользала от него, ведь в мире, в котором он был рожден это единственная стабильная валюта. Любая бумажка, монета или прочая бесполезная цацка, которую старичье часто пытается втюхать в качестве оплаты всегда может подвести, особенно в неделю торгов.
– Люди не мерцают – тихо повторил сам себе девиз их организации странник, идя по бесконечно пёстрой тропе, сменяющей саму себя.
Ногти, зубы и кости – медь, серебро и золото нового века, по крайней мере так говорил его мудак отец, до того рокового случая. Это сравнение проклятому поколению усвоить ещё сложнее, особенно когда время от времени приходится пробираться мимо золотых холмов. Но основной смысл Денис всё же смог уловить.
За размышлениями о насущном, он не заметил, как очутился в кромешной тьме, куда его любезно завели оставленные без присмотра ноги.
– Дело дрянь! – подумал странник судорожно вспоминая местность.
Опасные звери здесь не водятся, а потому ночевать в таких условиях куда безопаснее подальше от любых дорог. И не без причины. Любая встреча с путешественниками, паломниками или даже с братьями курьерами может закончится катастрофой.
Приметив большой дуб, он скинул с себя тяжелый походный рюкзак и провозившись всего несколько секунд извлек небольшую лопату и принялся копать возле корней неглубокую яму.
Опыт его не подвёл. Ещё на подходе к последнему пройденному участку тропинки он начал чувствовать, как земля вокруг становилась всё более рыхлой, видимо этой же тропой сюда добирались те злополучные умники, проводящие в горах свои научные изыскания. И это наверняка одно из множества неестественных событий, которые они вызвали на своем пути.
Но стоило ли оно того?
Быть может они не зря нарушили с десяток неписаных правил, и то прекрасное сиреневое солнце предвестник их успеха.
«– Я их всех перестреляю!» – эхом раздался в его голове голос последнего клиента, пока он укладывал термопокров в свежевырытую яму и укладывался сам поверх.
Едва появившаяся улыбка снова пропала с его лица.
– И поделом.
Он свернулся в позе эмбриона, чтобы хоть как-то уместиться между двумя гигантскими корнями уходившими врозь и далеко вглубь, и державшими этого гиганта даже в столь рыхлом грунте. Обнял свой обычно массивный, но теперь полупустой рюкзак и быстро задремал, зная, что одиночество и расставленные наспех силки защитят его от чего угодно.
Глава 2
Сон был крайне неспокойным, как впрочем и всегда, но хуже того, когда Денис проснулся, он с негодованием обнаружил, что термопокров в очередной раз не справился со своей задачей и наш герой заболел.
Сопли и простуда – дело привычное в мире, где фармацевтическое производство было почти полностью уничтожено, однако жар и слабость, которые он сейчас испытывал могли бы крайне сильно замедлить его, и что ещё хуже – ослабить его бдительность. Чего он точно не мог себе позволить путешествуя в одиночку. Но таков был его выбор.
Путешествовать вдвоем безопаснее всего, мерцание это не вызывает, а в сложных ситуациях это могло бы реально спасти жизнь, но это так же значило, что награду нужно делить поровну, а это уже означало, что работать приходилось бы почти без выходных. Так что это единственный риск который Денис мог осознанно себе позволить.
Он, настолько быстро насколько мог, прошёлся по округе, собирая палки для костра, а закончив, отнёс их поближе к импровизированной лежанке. Как и любой другой курьер он сооружал импровизированный держатель столько раз, что мог сделать его практически из чего угодно, тем более из нескольких довольно увесистых веток и ленты, прямо как сейчас. Затем он достал малюсенький котелок и опустошив туда воду из одной фляжки добавил туда молотый порошок из нескольких целебных трав. Дальше оставалось только закрыть защёлки между крышкой котелка и им самим и подвесить его за ручку на держателе, и разведя огонь при помощи спичек ждать результата.
Некоторое время Денис смотрел на огонь, ведь он всегда навивал ему приятные воспоминания. Разводить костёр, одно из множества умений, которыми его мудак отец смог поделиться с ним, прежде чем застрелился.
Ну как мудак… Его отец был не большим мудаком, чем любой другой взрослый, выросший уже в новом мире. И некоторая грубость, что была ему присуща, являлась не более чем необходимостью. Ведь ему приходилось не только выживать самому, но и воспитывать в одиночку ребенка, который никогда не отличался терпением и внимательностью.
Даже в самые тяжелые времена он никогда не экономил на сыне, и если вставал выбор, кто из них сможет поесть сегодня, то вопреки логике он предпочитал накормить ребенка. А навыки выживания, которым он его научил и вовсе нельзя переоценить.
Юный Денис искренне любил своего отца, на что не влияли даже частые оплеухи и оскорбления, использовавшиеся в качестве воспитательной меры. И он до сих пор не мог себя простить за то, что всё ещё считал детство проведенное с ним лучшим временем в жизни, пусть и не часто себе в этом признавался.
В один на редкость прекрасный день они с отцом шли после выполнения очередного заказа по Безымянному тракту, соединявшему собой сеть разрозненных и отдаленных домиков, жители которых отчего-то гордо именовали себя «Свободным городом», и комплекс гильдии, который заслуживал статус города гораздо больше.
За сотни походов Денис убедился в безопасности такого пути, ведь никто в здравом уме не совался в свободный город без крайней нужды. Ведь пусть его жители и были друг от друга на некотором отдалении, в масштабах допустимо безопасного расстояния они жили практически вплотную друг к другу.
Опасность могли представлять только дикие звери, но от них в те далекие времена не было ни единой весточки.
Болтая о том о сём, дабы скоротать время, Денис с отцом медленно продвигались вверх, взбираясь на крошечный холм утыканный всевозможными оградительными знаками и указателями, часть из которых было видно из далека. А потому не было на том безлюдном пути ещё более спокойного места.
Но не в тот день.
Когда герои поднялись наверх, отец резко перестал отвечать на бесконечный поток вопросов сына, поскольку первым заметил присутствие других людей. Денису не нужно было даже смотреть на них, чтобы понять это, поскольку вмиг ставшее серьёзным лицо его родителя было красноречивее любых слов. Но затем, его серьёзное лицо исказилось от удивление, а потом и от страха.
Денис резко обернулся, и… увидел себя.
Точно такой же мальчик, смотревший на него не менее удивленным взглядом стоял на другой стороне холма в паре метров от него самого, в сопровождении его спутника, к счастью отличавшегося от его отца.
Само по себе это событие оставило неизгладимый след в его душе, но было кое что ещё. В тот момент когда они пересеклись взглядом словно сама вселенная отразилась в глазах того существа, хотя своим зрением Денис и видел, что глаза существа такие же карие как у него самого. Это было ощущение, или даже видение, которое потом ни раз преследовало его в кошмарах.
Через некоторое время отец закрыл Дениса собой и велел ему подождать у подножия. После нескольких повторений, каждый раз набиравших громкость, он нашел в себе силы выйти из оцепенения и исполнил команду.
Всё что было дальше в тот день было для него словно в тумане. Обрывки ругани и криков, доносившиеся с холма, и путь домой в полной тишине, которую никому их них двоих не хотелось нарушить. Он даже не помнил, как они разминулись с загадочными путниками, а спрашивать отца Денис боялся, ведь того, судя по всему, ситуация изменила даже больше.
Беспокойный с тех пор родитель консультировался у множества людей, не удовлетворившись полученной от гильдии общей информацией.
Таких как Денис, называли выходцами из «проклятого поколения». Ведь только его, четвертое со времен катаклизма поколение было подвержено мерцанию, причем всегда одному и том уже, и необычному даже на фоне остальных.
Время от времени на свет появлялись дети с одними и теми же задатками, внешностью и темпераментом. Узнали об этом не сразу, ибо порушенная коммуникация, которую никто так и не стал восстанавливать полностью опасаясь сопутствующих проблем и трудностей или же из суеверного страха, говорившего людям, что мерцание может сработать даже когда они будут просто смотреть или слушать друг друга в независимости от расстояния.
Да и нельзя винить людей в этом. Когда речь заходит о мерцании ни в чём нельзя быть уверенным, такова сама суть этого противоречивого, неестественного и не постоянного явления. Два правила, в которых выжившее человечество было уверенно наверняка и те подвели его.
Первое правило гласило, что люди не мерцают. Это не означало, что пол под ними не превратиться в лаву, или, скажем, сыр, но это лишь означало, что они не превратятся в эти субстанции сами. Второе же правило заключалось в том, что люди, а точнее их скопление эти самые мерцания и вызывали. И чем больше людей, тем больше масштаб явления и вероятность того, что оно произойдёт.
Но после нарушения первого правила, а точнее его удивительного дополнения, люди стали подвергать сомнению и второе.Часть из них.
Большинству было комфортнее верить в ложь и думать, что от их выверенного поведения и вынужденного образа жизни что-то зависит, чем жить в постоянном страхе, а потому им было тяжело даже находиться рядом с людьми из проклятого поколения, ведь они были живым напоминанием того, что та соломинка за которую они держатся не более чем устаревшая и эфемерная информация.
Учёные же, исследователи и прочие люди которым не сидится на месте решили, что это знак, и дальше так продолжаться не может, что ознаменовало начало рядя странных и эксцентричных экспериментов.
Поскольку эти авантюристы мало беспокоились о собственной безопасности, это так же влияло на безопасность окружающих, что в мире полном вынужденных мизантропов и социофобов привело к ряду затяжных, тлеющих конфликтов между условными «учёными» и «гражданскими», которые иногда приводили к кровопролитию.
Нелюбовь гражданских так же подпитывалась тем, что учёные не делились ни целями своих экспериментов ни информацией, которую получали. Так что отцу Дениса пришлось изрядно постараться, чтобы её заполучить. И она его не обрадовала.
Отец стал замкнут, начал много пить, а его социальная жизнь постепенно сошла на нет. Из-за его связей с учёными остальные люди и гильдия не охотно давали ему работу, с самими же учёными он перестал поддерживать связь после событий, о которых Денису ничего не известно.
Но и наш герой не сидел на месте, стараясь узнать о терзающей его тайне как можно больше в обход отца, почти переставшего с ним разговаривать.
Гильдия была так же скупа на детали и больше всего ему смогла поведать старуха из «Вселенской церкви».
По её версии мерцание – это последствие нехватки во вселенной некой энергии. Эта энергия уходила у Вселенной на создание всего сущего и постоянного саморасширения, ей создавались звёзды, планеты, само пространство и время. Но больше всего её уходило на создание жизни, а среди неё – разумной жизни. И наша планета потребляла большее вселенской энергии, чем всё остальное пространство и время вместе взятые. А когда число людей дошло до отметки в 12 млрд. и Вселенная не смогла вливать в Землю столько своих сил – произошел катаклизм.
По какой-то причине, неведомой никому, Вселенная – будучи самостоятельным и непостижимым божеством заинтересована в людях и не стала уничтожать человечество целиком, однако, дабы не допустить повторения тех же событий она препятствует резкому увеличению численности людей и их техническому прогрессу, через мерцание, которое возникает с определённой вероятностью, когда в одном месте собирается больше двух человек.
Термин «проклятое поколение» придумала сама церковь, однако она считает, что для человечества появление таких детей является благословением.
Их душа шаблонна, в отличии от уникальных душ каждого рожденного человека, а потому у вселенной уходит гораздо меньше сил на поддержание жизни таких детей. И судя по увеличению численности случаев их появления, вселенная избрала именно такой путь разрешения ситуации. А это значит, что когда таких людей на земле будет большинство, вселенная может отказаться от мерцания как от ненужного больше фактора сдерживания.
Однако проклятыми их называют не просто так. По мнению церкви, таки люди не полноценны и не являются личностями в привычном понимании этого слова. Прожитый опыт влияет на них в меньшей степени чем на обычных людей никак не мешая им всё время оставаться «собой», в тоже время это парадоксальным образом никак не влияет на их способность к обучению. Так же у них часто бывают проблемы с идентичностью, поскольку разум и душа, как часть этой вселенской энергии находятся в некотором противоречии. Разум стремиться к свободе и познанию, душа же имея заранее заданный облик сдерживает его.
