На развалинах старого мира нелегко построить новый. Испепеленная пожарами войны, междоусобицами и убийством самых могучих правителей, Страна Фей была похожа на смертельно раненого зверя, сдавшегося на милость охотника. Эридан не щадил старые устои и перекраивал законы на свой манер, и, хотя многие дома до сих пор не признавали власти альбиноса, никто уже не сомневался, что он стал ключевой силой в Королевстве. У него появилось много новый имен: Король-Исчадие, Убийца Архифей, Убийца веры– и каждое отражало страх перед этим странным новым правителем, гневливым, жестоким и внезапным. Однако Риджарад Нефрит, новый архимаг Его Величества, видел его с совсем другой стороны. Не убийцей и зверем, а обычным эльфом из плоти и крови, способным на привязанность. От внимательных глаз лесного эльфа не скрылась та теплота, с которой король относился к своей даме, леди Кьяре. Нефриту не понадобилось много времени, чтобы раскусить характер альбиноса, похожий на океан, способный как на невероятную щедрость, так и на погибель любому, кто будет самонадеян с ним. Риджарад был мудр, хладнокровен и рассудителен. Взвесив все риски, он согласился на этот странный союз, не зная, к чему это в конечном итоге приведет.
Через сутки после своего согласия он подготовил заклинание исполнения желания, чтобы воскресить Эрту. Ритуал сработал удачно, а душа северянки хотела вернуться в мир смертных. Радости Эридана и Кьяры не было предела. Наконец они были вместе, словно маленькая разношерстная семья. Эрта восхищалась красотой Сеннальесса и его вечного процветания, поражалась тому, чего сумел достичь Эридан. Однако та связь, что возникла между альбиносом и тифлингессой, не стала для нее удивительной.
- Наконец-то этот скотина пасти нормальный рука, я не страшно смерть ещё раз, - с мягкой ворчливостью приговаривала она, наблюдая за их нежными улыбками и взглядами.
Кьяра полагала, что друидка вернется в родной мир, но она отказалась. Эрта пожелала остаться в Стране Фей, служить Эридану и вместе с ним решать многочисленные проблемы нового Королевства.
Тифлингесса продолжала чувствовать недомогание и всерьез обеспокоилась своим здоровьем. Не желая лишний раз беспокоить Эридана, она обратилась к Эрте. Северянка была опытным лекарем, ей не потребовалось много времени, чтобы констатировать беременность. Это было настоящим шоком для тифлингессы. Кьяра давно уверилась в собственной бесплодности. Необычная физиология, смешение множества кровей служили отличным объяснением. Она никогда не грустила по этому поводу и не мечтала о семейной жизни, детях и теплом домашнем очаге. Не тот характер и не те ценности были заложены в ней с детства. Многие женщины на ее месте обрадовались бы, а она испугалась. Это была дверь в чужой ей мир, пугающий и странный, а еще она переживала, какой будет реакция Эридана.. Несмотря на все, что их связывало, Кьяра была не уверена в его привязанности и была готова к тому, что в один прекрасный день король наиграется и попросит уйти, отдав предпочтение какой-нибудь высокородной землячке. Чародейка медлила, но все-таки набралась духу и рассказала ему о своем положении. Тифлингесса увидела, как округлились его глаза, через мгновение он прижал ее к себе, и ухо девушки обжег шепот:
- Хватит тебе быть дамой. Ты станешь моей королевой?
Чародейка была так ошарашена его реакцией, что не нашла слов. Стать королевой… Она была не готова к такой ответственности, как и к тому, чтобы стать матерью. Обеспокоенный ее долгим молчанием, эльф слегка отстранился и посмотрел в глаза. Кьяра увидела в них радостный блеск, просьбу, надежду, а теплая улыбка на лице говорила: "Ты нужна мне. Пожалуйста, согласись". Девушка поддалась приливу эмоций и позволила им унести себя далеко от холодной рациональности. Она сказала "да", и это стало началом ее новой жизни, полной радости и горечи.
Их свадебная церемония была тихой и семейной, на контрасте с разнузданным весельем коронации. Они отказались от традиционных зелено-золотых цветов, отдав предпочтение глубокому черному, страстному красному и царственному серебристому, которые олицетворяли их натуру. Церемонию провела Эрта, изучившая все тонкости обряда. Она соединила их перед лицом земли и неба, и они обзавелись новыми фамильными перстнями. На черном адамантине кольца красовалась красное пламя, рассыпающее рубиновые и серебряные искры. Третье аналогичное кольцо тихо ждало своего часа.
Вслед за их свадьбой сыграли еще две. Каленгил и Саевил были красивой и гармоничной парой, а вот Элледин и Кифель – парой весьма неожиданной. Блондин был по уши влюблен в свою красноглазую альбиноску, отдавшись на волю чувств, а не рассудка.
После воскрешения Эрты, попытались воскресить гвардейцев, которые не дожили до счастливого финала. Кто-то пожелал остаться в царстве мертвых, но многие вернулись, например, Каран, Лаурефин и Даенис. Красный и рыжий негодяи поумерили свой пыл, когда узнали, что объект их нападок стала королевой фей.
Сеннальесс преобразился. Стало больше слуг и охраны, мастерские расширились, пополнившись кузнецами и изобретателями. Эридан жадно хватался за новые идеи и поощрял передовые технологии, и вот у него появились на вооружении аркебузы и големы из железного дерева, каждый из которых стоил множества обычных солдат. Риджарад обзавелся собственной свитой магов, помогающих ему в изысканиях и алхимии. Кьяра и сама увлеклась наукой, личная алхимическая лаборатория стала её отрадой и отдушиной. Лазарет пополнился лекарями и бардами, способными на исцеляющую магию. А вот что из Сеннальесса исчезло, так это жрецы, колдуны и паладины. Они и сами не желали идти на службу к тому, кто способен перечеркнуть дело всей их жизни одним ударом меча.
Северянка поселилась в Сеннальессе и каждый день прочесывала чащи вокруг замка, знакомясь с местными обитателями. Она пыталась наладить связь с этой странной землей, и через некоторое время ей это удалось. Женщина рассказывала, что Страна Фей – огромное живое существо, до краев наполненное душами тех, кто упокоился в ее объятьях. Зима Аурил высасывает из нее жизнь, причиняя немыслимую боль, медленно, но верно убивая. Эридан огорчился. Он испытывал детскую обиду, что никогда не сможет упокоиться в лоне этого мира, но его мучительная гибель вызвала горячее желание предотвратить печальный исход. Эрта, Риджарад и Эридан долгие недели обсуждали этот вопрос, пытаясь найти решение.
Вскоре стало понятно, что нет простого решения проблемы с зимой Аурил. Единственный выход – объехать все пораженные земли и методично скосить все нити, что тянулись от Страны Фей к домашнему плану богини. Многие мили земли, тысячи, а то и миллионы нитей.
С тяжелым сердцем Эридан покинул беременную жену и начал свою кампанию. Его ожидали многие дни изнурительных физических упражнений и путешествий по пересеченной местности. Король распорядился прокладывать тракты и чертить постоянные круги телепортации, соединяя ими основные части Королевства. Кьяра осталась в Сеннальессе, и если бы не Эрта и ее поддержка, то сбежала бы, не выдержав навалившегося на нее напряжения и долгого отсутствия Эридана. Он набегами возвращался во дворец, ненадолго проведать жену, а затем снова уносился на поле боя то с пустыней Аурил, то с мятежными вассалами, а то и с остатками войск владычицы зимы, блуждающими по Стране Фей. Чародейка рвалась воевать бок о бок с ним, как это было раньше, но эльф пекся о безопасности жены и будущего ребенка. Ей пришлось смириться с томительным ожиданием мужа из длительной отлучки. Тогда, во время одной из ссор, она и сбежала в первый раз, и королю пришлось гнаться за ней на Фаерун и просить прощения за все резкие слова, что сказал. Он был готов поступиться гордостью, лишь бы вернуть ее. Кьяра простила его, но это был лишь первый в череде ее побегов.
Эридан едва успел к рождению своего ребенка. Эрта в свойственной ей манере прогнала его прочь. Она была опытной повитухой и считала деторождение священным женским ритуалом, который не должен быть осквернен мужчиной. После северянка позволила ему навестить ослабевшую жену и подержать маленький писклявый комочек, который показался его рукам таким хрупким, легким и нежным, что эльф боялся пошевелиться. Он пробыл дома несколько дней, пока Кьяра немного не пришла в себя после пережитого испытания.
- Хочу назвать его Хасильдар, - сказал он, разглядывая личико младенца, спящего у него на руках.
Хасильдар… "Свободный мир фей". Кьяра назвала бы его иначе, но эльф продолжил:
- Иначе - Дар. Ведь он – подарок, а ты… ты – дарительница.
Он произнес это с любовью, а тифлингесса вспомнила, слова, сказанные Аманисом в той далекой башне, и, наконец, поняла, что безумный маг имел в виду. Маленького принца редко называли полным именем, предпочитая нежность короткого и домашнего.
Эридану вновь пришлось покинуть семью, чтобы продолжить утомительный труд, а Кьяра осталась один на один с материнством, которое ее пугало. Няньки не давали королеве утомляться, Эрта помогала дружеским советом и всячески поддерживала тифлингессу, но когда она оставалась наедине с сыном, ее охватывала беспомощность. Кьяра стремилась защитить это маленькое существо, обогреть и накормить, а что с ним делать дальше? Она не знала ни одной колыбельной или детской игры, не знала, как с ним общаться, а когда Дар начинал хныкать, не успокаиваясь, ее одолевала самая настоящая паника. Тифлингесса была ласкова с мужем, когда он возвращался на несколько дней, но через некоторое время уже кричала на него, замахиваясь когтями, за то, что запер в четырех стенах, разбираться с задачей, которая ей не по плечу. Она грозилась сбежать, то из дворца, а то и на Фаерун, но маленький ребенок ее останавливал. Тем более случилось неприятное событие – на Кьяру совершили покушение, пока Эридан был в отъезде. Убийцы были уничтожены, но на эльфа это сильно повлияло. Мысль о том, что его семья могла запросто погибнуть, не давала ему покоя, и он настаивал, чтобы Кьяра была постоянно окружена охраной. Это еще больше злило тифлингессу. Он не доверяет ее способностям? Считает ее какой-то слабой девицей в беде? Эльф натыкался на стену агрессии, и они затевали бурную ругань. Эридан решил, что немного порядка и дисциплины не помешало бы его жене. Он предложил ей свод правил, которые бы хотел, чтобы она соблюдала, среди которых – не покидать дворец без предупреждения и не пытаться разорвать ему лицо, что Кьяра периодически норовила сделать во время ссоры. Тифлингесса решила, что эльф решил сделать ее удобной, словно повседневная обувь, и закатила такой скандал, что слуги попрятались в ужасе. Они истошно кричали друг на друга, затем в ход пошли заклинания, и все переросло в драку, которая закончилась их полной опустошенностью. Эридан пообещал жене, что как только закончит с этой проклятой зимой, то вернется домой и возьмет заботу о сыне в свои руки. Он сдержал обещание.
Его борьба с зимой заняла два года. Когда последняя нить была перерублена на пустоши недалеко от Даггерфорда, Эридан вернулся домой. Они с Кьярой проводили Эрту в далекое путешествие на Север, куда она должна была переправить волков и других хладолюбивых созданий, запертых в бесконечном лете. После эльф взял заботу о сыне на себя, позволив жене, наконец, отдохнуть. Пожалуй, он слишком серьезно отнесся к своей задаче. Няньки, кудахтая, бегали за Эриданом по всему замку, пока он таскал Дара повсюду, словно желая искупить те два года, что не мог быть рядом. Сын присутствовал с ним на советах, сидел в кабинете, когда эльф занимался бумажной работой, носился с игрушечным мечом, когда белобрысый тренировался. Эридан был похож на зверя, нежного и строгого одновременно. Няньки ахали: "Принц сам заправляет постель!...Принц сильно ударился во время тренировки!... Укололся иглой, когда пытался зашить одежду! ", на что Эридан обычно отвечал:
- Молчать! Он – принц, но не безрукий инвалид, который без слуг не способен на элементарное.
Сам того не осознавая, альбинос учил сына быть таким, каким его когда-то господин Лоссерил – способным самому о себе позаботиться, дисциплинированным и верным слову. Уроки фехтования стали частью повседневной жизни, а позже, когда на голове Дара проклюнулись маленькие рожки – и уроки управления магией, которые давала мать. Ей было чему научить юного чародея, и Дар любил совместные занятия с Кьярой, особенно игры с превращениями в животных.
Чем старше становился Дар, тем больше в нем проявлялось черт, унаследованных от обоих родителей. Серая кожа с редкими вкраплениями пепельных чешуек, длинный подвижный хвост, когти и клыки – от матери, белые волосы и эльфийские голубые глаза – от отца. Рожки на лбу, которые сначала делали его похожим на козленка, с возрастом становились все более загнутыми. Когда они сходились в учебных поединках с Эриданом, хвост принца дергался во все стороны, словно у разозленного котенка. В такие моменты он сильно напоминал мать в минуты раздражения, а когда пропускал удар и превозмогал боль, упрямо хмурился, словно маленькая копия Эридана.
Эльф так привык, что сын постоянно рядом, что когда тот повзрослел, был не готов отпустить его в самостоятельное плавание. Это произошло слишком быстро. Каких-то пятнадцать-двадцать лет, и вот маленький мальчик стал совсем взрослым юношей, обеспокоенным вопросами, как стать своим среди сверстников и соблазнить девчонку. Эридан смотрел на него, чувствуя растерянность. Когда он успел так вырасти и возмужать? Кьяра настаивала, чтобы Дар сам посмотрел мир, побывал на Фаеруне и, может быть, остался там навсегда. В Стране Фей он будет принцем до самой смерти, ему будет сложно найти настоящих друзей, к тому же он будет стариться гораздо быстрее эльфов. Дар унаследовал независимый характер матери, подкрепленный бешеным упрямством отца, и королю пришлось уступить под натиском двух рогатых бестий. Вечером перед его уходом у них с отцом состоялся долгий разговор. Эридан попросил сына время от времени выходить на связь.
- Поначалу – раз в неделю. Потом, как освоишься, можно и раз в несколько недель…
- Не бойся за меня, - ответил тифлинг, - вы с мамой хорошо меня обучили. Мало кто может так хорошо, как я, управляться и мечом, и магией.
Эридан наклонился к нему:
- Будь уверенным в себе, девчонкам это нравится, но вот самонадеянным… - он покачал головой. – Все же нам с матерью будет спокойней, если мы будем получать от тебя короткие послания. "Со мной все в порядке", этого будет достаточно. Это ведь не сложно?
- Хорошо, - кивнул парень.
- Это обещание. Ты понял меня?
Тифлинг снова кивнул, и на следующее утро их мальчик покинул родное гнездо. В замке сразу стало безумно тихо.
Несмотря на годы супружеской жизни, Эридану и Кьяре далеко не всегда получалось находить общий язык. Вспыльчивые от природы, несхожие во мнениях по многим вопросам, они довольно часто ссорились. Тифлингессу тяготила корона и королевство, она хотела простой жизни, полной опасных приключений, азарта и риска. В замке она часто скучала и поэтому рычала на мужа, пытаясь привлечь внимание. Кьяра часто не следила за языком и, сама того не замечая, ранила эльфа сильней, чем ей бы того хотелось, вызывая желанную злость.
Через сутки после своего согласия он подготовил заклинание исполнения желания, чтобы воскресить Эрту. Ритуал сработал удачно, а душа северянки хотела вернуться в мир смертных. Радости Эридана и Кьяры не было предела. Наконец они были вместе, словно маленькая разношерстная семья. Эрта восхищалась красотой Сеннальесса и его вечного процветания, поражалась тому, чего сумел достичь Эридан. Однако та связь, что возникла между альбиносом и тифлингессой, не стала для нее удивительной.
- Наконец-то этот скотина пасти нормальный рука, я не страшно смерть ещё раз, - с мягкой ворчливостью приговаривала она, наблюдая за их нежными улыбками и взглядами.
Кьяра полагала, что друидка вернется в родной мир, но она отказалась. Эрта пожелала остаться в Стране Фей, служить Эридану и вместе с ним решать многочисленные проблемы нового Королевства.
Тифлингесса продолжала чувствовать недомогание и всерьез обеспокоилась своим здоровьем. Не желая лишний раз беспокоить Эридана, она обратилась к Эрте. Северянка была опытным лекарем, ей не потребовалось много времени, чтобы констатировать беременность. Это было настоящим шоком для тифлингессы. Кьяра давно уверилась в собственной бесплодности. Необычная физиология, смешение множества кровей служили отличным объяснением. Она никогда не грустила по этому поводу и не мечтала о семейной жизни, детях и теплом домашнем очаге. Не тот характер и не те ценности были заложены в ней с детства. Многие женщины на ее месте обрадовались бы, а она испугалась. Это была дверь в чужой ей мир, пугающий и странный, а еще она переживала, какой будет реакция Эридана.. Несмотря на все, что их связывало, Кьяра была не уверена в его привязанности и была готова к тому, что в один прекрасный день король наиграется и попросит уйти, отдав предпочтение какой-нибудь высокородной землячке. Чародейка медлила, но все-таки набралась духу и рассказала ему о своем положении. Тифлингесса увидела, как округлились его глаза, через мгновение он прижал ее к себе, и ухо девушки обжег шепот:
- Хватит тебе быть дамой. Ты станешь моей королевой?
Чародейка была так ошарашена его реакцией, что не нашла слов. Стать королевой… Она была не готова к такой ответственности, как и к тому, чтобы стать матерью. Обеспокоенный ее долгим молчанием, эльф слегка отстранился и посмотрел в глаза. Кьяра увидела в них радостный блеск, просьбу, надежду, а теплая улыбка на лице говорила: "Ты нужна мне. Пожалуйста, согласись". Девушка поддалась приливу эмоций и позволила им унести себя далеко от холодной рациональности. Она сказала "да", и это стало началом ее новой жизни, полной радости и горечи.
Их свадебная церемония была тихой и семейной, на контрасте с разнузданным весельем коронации. Они отказались от традиционных зелено-золотых цветов, отдав предпочтение глубокому черному, страстному красному и царственному серебристому, которые олицетворяли их натуру. Церемонию провела Эрта, изучившая все тонкости обряда. Она соединила их перед лицом земли и неба, и они обзавелись новыми фамильными перстнями. На черном адамантине кольца красовалась красное пламя, рассыпающее рубиновые и серебряные искры. Третье аналогичное кольцо тихо ждало своего часа.
Вслед за их свадьбой сыграли еще две. Каленгил и Саевил были красивой и гармоничной парой, а вот Элледин и Кифель – парой весьма неожиданной. Блондин был по уши влюблен в свою красноглазую альбиноску, отдавшись на волю чувств, а не рассудка.
После воскрешения Эрты, попытались воскресить гвардейцев, которые не дожили до счастливого финала. Кто-то пожелал остаться в царстве мертвых, но многие вернулись, например, Каран, Лаурефин и Даенис. Красный и рыжий негодяи поумерили свой пыл, когда узнали, что объект их нападок стала королевой фей.
Сеннальесс преобразился. Стало больше слуг и охраны, мастерские расширились, пополнившись кузнецами и изобретателями. Эридан жадно хватался за новые идеи и поощрял передовые технологии, и вот у него появились на вооружении аркебузы и големы из железного дерева, каждый из которых стоил множества обычных солдат. Риджарад обзавелся собственной свитой магов, помогающих ему в изысканиях и алхимии. Кьяра и сама увлеклась наукой, личная алхимическая лаборатория стала её отрадой и отдушиной. Лазарет пополнился лекарями и бардами, способными на исцеляющую магию. А вот что из Сеннальесса исчезло, так это жрецы, колдуны и паладины. Они и сами не желали идти на службу к тому, кто способен перечеркнуть дело всей их жизни одним ударом меча.
Северянка поселилась в Сеннальессе и каждый день прочесывала чащи вокруг замка, знакомясь с местными обитателями. Она пыталась наладить связь с этой странной землей, и через некоторое время ей это удалось. Женщина рассказывала, что Страна Фей – огромное живое существо, до краев наполненное душами тех, кто упокоился в ее объятьях. Зима Аурил высасывает из нее жизнь, причиняя немыслимую боль, медленно, но верно убивая. Эридан огорчился. Он испытывал детскую обиду, что никогда не сможет упокоиться в лоне этого мира, но его мучительная гибель вызвала горячее желание предотвратить печальный исход. Эрта, Риджарад и Эридан долгие недели обсуждали этот вопрос, пытаясь найти решение.
Вскоре стало понятно, что нет простого решения проблемы с зимой Аурил. Единственный выход – объехать все пораженные земли и методично скосить все нити, что тянулись от Страны Фей к домашнему плану богини. Многие мили земли, тысячи, а то и миллионы нитей.
С тяжелым сердцем Эридан покинул беременную жену и начал свою кампанию. Его ожидали многие дни изнурительных физических упражнений и путешествий по пересеченной местности. Король распорядился прокладывать тракты и чертить постоянные круги телепортации, соединяя ими основные части Королевства. Кьяра осталась в Сеннальессе, и если бы не Эрта и ее поддержка, то сбежала бы, не выдержав навалившегося на нее напряжения и долгого отсутствия Эридана. Он набегами возвращался во дворец, ненадолго проведать жену, а затем снова уносился на поле боя то с пустыней Аурил, то с мятежными вассалами, а то и с остатками войск владычицы зимы, блуждающими по Стране Фей. Чародейка рвалась воевать бок о бок с ним, как это было раньше, но эльф пекся о безопасности жены и будущего ребенка. Ей пришлось смириться с томительным ожиданием мужа из длительной отлучки. Тогда, во время одной из ссор, она и сбежала в первый раз, и королю пришлось гнаться за ней на Фаерун и просить прощения за все резкие слова, что сказал. Он был готов поступиться гордостью, лишь бы вернуть ее. Кьяра простила его, но это был лишь первый в череде ее побегов.
Эридан едва успел к рождению своего ребенка. Эрта в свойственной ей манере прогнала его прочь. Она была опытной повитухой и считала деторождение священным женским ритуалом, который не должен быть осквернен мужчиной. После северянка позволила ему навестить ослабевшую жену и подержать маленький писклявый комочек, который показался его рукам таким хрупким, легким и нежным, что эльф боялся пошевелиться. Он пробыл дома несколько дней, пока Кьяра немного не пришла в себя после пережитого испытания.
- Хочу назвать его Хасильдар, - сказал он, разглядывая личико младенца, спящего у него на руках.
Хасильдар… "Свободный мир фей". Кьяра назвала бы его иначе, но эльф продолжил:
- Иначе - Дар. Ведь он – подарок, а ты… ты – дарительница.
Он произнес это с любовью, а тифлингесса вспомнила, слова, сказанные Аманисом в той далекой башне, и, наконец, поняла, что безумный маг имел в виду. Маленького принца редко называли полным именем, предпочитая нежность короткого и домашнего.
Эридану вновь пришлось покинуть семью, чтобы продолжить утомительный труд, а Кьяра осталась один на один с материнством, которое ее пугало. Няньки не давали королеве утомляться, Эрта помогала дружеским советом и всячески поддерживала тифлингессу, но когда она оставалась наедине с сыном, ее охватывала беспомощность. Кьяра стремилась защитить это маленькое существо, обогреть и накормить, а что с ним делать дальше? Она не знала ни одной колыбельной или детской игры, не знала, как с ним общаться, а когда Дар начинал хныкать, не успокаиваясь, ее одолевала самая настоящая паника. Тифлингесса была ласкова с мужем, когда он возвращался на несколько дней, но через некоторое время уже кричала на него, замахиваясь когтями, за то, что запер в четырех стенах, разбираться с задачей, которая ей не по плечу. Она грозилась сбежать, то из дворца, а то и на Фаерун, но маленький ребенок ее останавливал. Тем более случилось неприятное событие – на Кьяру совершили покушение, пока Эридан был в отъезде. Убийцы были уничтожены, но на эльфа это сильно повлияло. Мысль о том, что его семья могла запросто погибнуть, не давала ему покоя, и он настаивал, чтобы Кьяра была постоянно окружена охраной. Это еще больше злило тифлингессу. Он не доверяет ее способностям? Считает ее какой-то слабой девицей в беде? Эльф натыкался на стену агрессии, и они затевали бурную ругань. Эридан решил, что немного порядка и дисциплины не помешало бы его жене. Он предложил ей свод правил, которые бы хотел, чтобы она соблюдала, среди которых – не покидать дворец без предупреждения и не пытаться разорвать ему лицо, что Кьяра периодически норовила сделать во время ссоры. Тифлингесса решила, что эльф решил сделать ее удобной, словно повседневная обувь, и закатила такой скандал, что слуги попрятались в ужасе. Они истошно кричали друг на друга, затем в ход пошли заклинания, и все переросло в драку, которая закончилась их полной опустошенностью. Эридан пообещал жене, что как только закончит с этой проклятой зимой, то вернется домой и возьмет заботу о сыне в свои руки. Он сдержал обещание.
Его борьба с зимой заняла два года. Когда последняя нить была перерублена на пустоши недалеко от Даггерфорда, Эридан вернулся домой. Они с Кьярой проводили Эрту в далекое путешествие на Север, куда она должна была переправить волков и других хладолюбивых созданий, запертых в бесконечном лете. После эльф взял заботу о сыне на себя, позволив жене, наконец, отдохнуть. Пожалуй, он слишком серьезно отнесся к своей задаче. Няньки, кудахтая, бегали за Эриданом по всему замку, пока он таскал Дара повсюду, словно желая искупить те два года, что не мог быть рядом. Сын присутствовал с ним на советах, сидел в кабинете, когда эльф занимался бумажной работой, носился с игрушечным мечом, когда белобрысый тренировался. Эридан был похож на зверя, нежного и строгого одновременно. Няньки ахали: "Принц сам заправляет постель!...Принц сильно ударился во время тренировки!... Укололся иглой, когда пытался зашить одежду! ", на что Эридан обычно отвечал:
- Молчать! Он – принц, но не безрукий инвалид, который без слуг не способен на элементарное.
Сам того не осознавая, альбинос учил сына быть таким, каким его когда-то господин Лоссерил – способным самому о себе позаботиться, дисциплинированным и верным слову. Уроки фехтования стали частью повседневной жизни, а позже, когда на голове Дара проклюнулись маленькие рожки – и уроки управления магией, которые давала мать. Ей было чему научить юного чародея, и Дар любил совместные занятия с Кьярой, особенно игры с превращениями в животных.
Чем старше становился Дар, тем больше в нем проявлялось черт, унаследованных от обоих родителей. Серая кожа с редкими вкраплениями пепельных чешуек, длинный подвижный хвост, когти и клыки – от матери, белые волосы и эльфийские голубые глаза – от отца. Рожки на лбу, которые сначала делали его похожим на козленка, с возрастом становились все более загнутыми. Когда они сходились в учебных поединках с Эриданом, хвост принца дергался во все стороны, словно у разозленного котенка. В такие моменты он сильно напоминал мать в минуты раздражения, а когда пропускал удар и превозмогал боль, упрямо хмурился, словно маленькая копия Эридана.
Эльф так привык, что сын постоянно рядом, что когда тот повзрослел, был не готов отпустить его в самостоятельное плавание. Это произошло слишком быстро. Каких-то пятнадцать-двадцать лет, и вот маленький мальчик стал совсем взрослым юношей, обеспокоенным вопросами, как стать своим среди сверстников и соблазнить девчонку. Эридан смотрел на него, чувствуя растерянность. Когда он успел так вырасти и возмужать? Кьяра настаивала, чтобы Дар сам посмотрел мир, побывал на Фаеруне и, может быть, остался там навсегда. В Стране Фей он будет принцем до самой смерти, ему будет сложно найти настоящих друзей, к тому же он будет стариться гораздо быстрее эльфов. Дар унаследовал независимый характер матери, подкрепленный бешеным упрямством отца, и королю пришлось уступить под натиском двух рогатых бестий. Вечером перед его уходом у них с отцом состоялся долгий разговор. Эридан попросил сына время от времени выходить на связь.
- Поначалу – раз в неделю. Потом, как освоишься, можно и раз в несколько недель…
- Не бойся за меня, - ответил тифлинг, - вы с мамой хорошо меня обучили. Мало кто может так хорошо, как я, управляться и мечом, и магией.
Эридан наклонился к нему:
- Будь уверенным в себе, девчонкам это нравится, но вот самонадеянным… - он покачал головой. – Все же нам с матерью будет спокойней, если мы будем получать от тебя короткие послания. "Со мной все в порядке", этого будет достаточно. Это ведь не сложно?
- Хорошо, - кивнул парень.
- Это обещание. Ты понял меня?
Тифлинг снова кивнул, и на следующее утро их мальчик покинул родное гнездо. В замке сразу стало безумно тихо.
Несмотря на годы супружеской жизни, Эридану и Кьяре далеко не всегда получалось находить общий язык. Вспыльчивые от природы, несхожие во мнениях по многим вопросам, они довольно часто ссорились. Тифлингессу тяготила корона и королевство, она хотела простой жизни, полной опасных приключений, азарта и риска. В замке она часто скучала и поэтому рычала на мужа, пытаясь привлечь внимание. Кьяра часто не следила за языком и, сама того не замечая, ранила эльфа сильней, чем ей бы того хотелось, вызывая желанную злость.
