Через некоторое время стали приходить мысленные сообщения Эридана. Он спрашивал, все ли у нее в порядке, как ее дела, но она упорно молчала. Белобрысый словно издевался над ней, вынудил уйти и не давал при этом забыть. Слова, всплывающие в голове, стали ее ненавистным спутником.
Во Вратах Бальдура с ней на связь вышел агент Жентарима, чтобы поделиться презабавным фактом. Король фей ищет королеву по всему Побережью Мечей и даже не постеснялся обратиться к ним за помощью. По старой дружбе и за щедрое вознаграждение они не выдали ее местонахождение и предупредили о шпионах, которые рыскали по городам, зная ее приметы. Кьяра испугалась. Она не понимала, что ему еще может быть нужно после всего, что произошло. Она первым делом посетила магическую лавку, купила амулет от обнаружения и поиска, шапочку маскировки, чтобы принять другой облик, и постаралась сильней запутать след, чтобы ищейки потеряли ее.
Сообщения продолжали приходить. Эридан то спрашивал, то просил ответить, то извинялся за резкость. Они перестали быть такими частыми, зато стали длинней. Тифлингесса молчала, думая, что эльф рано или поздно отстанет, но прошел месяц, два, три… Памятуя, какой он упрямый остолоп, Кьяра поняла, что надо ответить, да так, чтобы отстал от нее раз и навсегда.
"Что ты устроил? Решил всех на уши поставить?" – ответила тифлингесса на очередное его сообщение.
Ответ пришел не сразу. Наверное, не ожидал: "Хорошо, что ответила. Как ты?".
"Нормально. Пыталась тебя забыть, но ты не даешь". Жаль, что сообщения не могут передать интонацию, Эридана бы накрыло волной ее негодования.
"Я заволновался, что ты не отвечаешь, поэтому и поднял шум. Вдруг что-то случилось".
Какое ему теперь дело? "Даже если и так, сама бы разобралась. Снова на поводке. Ты сына так не контролируешь, как меня. Имей смелость признать, что не готов отпустить".
"Не готов", - внезапно ответил он. - "Сын всегда выходит на связь, знает, что я переживаю, а от тебя месяцами слова добиваешься, так что даже не сравнивай".
Словно он и не прогонял ее прочь и сейчас отчитывал за нерадивость. Кьяра почувствовала раздражение: "Сына ты так холодно и отстраненно и не встречал", - начала она, – "мне сразу захотелось уйти".
Повисла небольшая пауза. "Прости, я был поглощен своими эмоциями и не подумал про твои. Теперь я хотя бы знаю причину твоей злости".
"Хочу уйти, ты не даёшь. Ни расслабиться, ни личной жизнью заняться, ни развлечься. Да ещё облаву устроил", - отправила чародейка. Пусть не думает, что она умирает без него.
Повисло долгое молчание, и Кьяра получила ответ: "Это того стоило, раз ты наконец ответила. Мои слова были ужасны, я просто не могу так с тобой расстаться. Спасибо за то, что ты для меня сделала. Спасибо за честность. Мне будет тебя сильно не хватать. Беспокоить больше не буду".
Кьяра взъярилась: "Какая же ты скотина. Ненавижу тебя. Преследовал четыре месяца, чтобы сказать эту чушь".
"Еще мне тяжело без тебя. Хочу, чтобы ты вернулась".
Тифлингесса собралась с силами: "А я хочу разодрать твое эльфийское личико на лоскуты. Хочу никогда тебя не знать, чтобы не было так больно".
Повисло очень долгое молчание. Тифлингесса подумала было, что, наверное, добилась того эффекта, которого желала, но получила ответ: "Вот как сильно ты меня ненавидишь. Я тебя найду. Хочу видеть лицо, которое говорит мне это, чтобы уже точно и наверняка добило".
После этого сообщения оборвались, и Кьяра выкинула камень послания. Дура, надо было давно это сделать, и не было бы этих пыток. Почему сразу не выкинула? Зачем слушала? Кьяра почти не сомневалась, что эльф отстанет после таких слов, а его угроза – всего лишь сотрясание воздуха. Ей надоело бежать и прятаться, и она скинула облик и предалась пьянству в придорожном трактире. Вот и вся жизнь. Ей и правда хотелось бы ненавидеть того, кто украл драгоценные годы, а затем вынудил уйти. Самое подлое ограбление на ее памяти.
Эльф шел по дороге к трактиру, и его потряхивало от злости.
Последние четыре месяца превратились в какой-то кошмар наяву. Он вернулся в Сеннальесс, пылая гневом, отыгрался на мебели. Как всегда, единственным, кому хватило смелости и хладнокровия, чтобы успокоить его, оказался Риджарад. Злость улеглась, и Эридан пожалел о том, что сказал. Даже если это было прощание навсегда, ему следовало догнать ее, попросить прощения, поблагодарить за все, что она сделала для него за все годы. Мысль о том, что его последние слова были полны злости, а не любви, не давала ему покоя. Эльф начал посылать сообщения, чтобы Кьяра знала, что он её любит. Ее молчание вызвало страх, что с ней что-то могло случиться. Король отправил шпионов по всему Побережью Мечей, связался с Жентаримом. Даже когда он понял, что она просто скрывается от него, не смог остановиться. Отговорка о беспокойстве здесь уже не работала. Эридан не мог думать ни о чем другом, не мог есть, не мог спать. Он был одержим ей и просто не мог её отпустить, даже если она этого хочет.
Эльф был действительно рад получить ее сообщение, но последняя фраза его почти убила. Надо выкинуть ее из головы, но не выходит. Он понял, что хочет тоже возненавидеть ее.
Шпионы очень быстро обнаружили, что Кьяра находится в трактире в нескольких днях езды от Врат Бальдура. Эридан оставил свиту в лагере далеко от этого места, и отправился один, пешком. Если бы на пути ему попались головорезы, он бы изувечил их голыми руками, если бы крестьяне – изрубил бы в кровавое месиво. Ему хотелось сжигать города и посыпать землю солью. В нем клокотало темное злое чувство. Альбинос хотел ворваться в трактир, увидеть жену, грязную, упитую, на коленях какого-нибудь отребья, которому она отдалась по пьяни и похоти. Хотел увидеть ту тифлингессу, которую когда-то встретил на перекрестке, понять, что она – ничтожество, почувствовать стыд и непонимание, что он все эти годы находил в ней, а затем перетрахать целый бордель таких же грязных тварей, как она, чтобы закрепить это чувство.
Он вошел в трактир, клокоча от злости, и почти сразу увидел ее. Она и правда была пьяная, грязная и лохматая, в компании какого-то мусора, но те держались от нее на почтительном расстоянии. Лицо помятое и болезненное. Злость поутихла, уступив место тоске. Кьяра не сразу заметила его приближение, а когда увидела, по лицу было ясно, что говорить она не хочет, однако, пошатываясь встала с места и пошла на улицу. У эльфа чуть не заслезилось в глазах от ее запаха: кислое вино, немытое тело и перегар многодневной пьянки, словно она какая-то бездомная. В довершении образа, выйдя на улицу, она села прямо в какую-то грязь, но Эридан не почувствовал отвращения. Он пожирал ее глазами, словно не веря, что смог снова с ней увидеться.
- Здравствуй, лапочка моя, – едко сказал он. - Долго же пришлось искать тебя, умеешь запутать след. Расскажи, как ты меня ненавидишь, как не хочешь знать меня и помнить.
- Пришел поиздеваться? – буркнула она. - Не хочу сейчас разговаривать, мне плохо.
-Уж точно не для этого. Хотел посмотреть тебе в глаза. Услышать и увидеть, как ты ненавидишь меня.
Глядя на ее помятое лицо, Эридан почувствовал нежность вместе с жалостью, вздохнул и сел в ту же грязь напротив тифлингессы. Ее глаза горели неподдельной злостью.
- Я думала, ты хотел, чтобы мы расстались, - начала она. - Приехал такой чужой и отстранённый. Мне хотелось, чтобы ты обнял меня, а ты ушел осматривать замок. Что я должна была думать? А потом этот разговор... Мне стало понятно, что ты этого хочешь, но не можешь решиться... Я ушла, но не хотела этого. Потом ты столько раз пытался до меня достучаться. Я не выходила на связь, потому что думала, сама не выдержу.
- Я взял эти полгода не для того, чтобы отдохнуть от тебя, милая, - Эридан грустно покачал головой. - Я хотел поговорить спокойно, но был поглощен собой, не увидел твоих переживаний, и эту вину за собой признаю, как и то, что не кинулся остановить тебя, хотя надо было… - он осекся, опустив взгляд. - А после сообщения, что ты меня ненавидишь... Я просто хотел увидеть тебя. Может быть, тоже возненавидеть. Хотелось бы тоже сказать, что не хочу тебя помнить, но не могу. Ты сделала для меня слишком много, ты мать моего сына и моя привязанность. У меня язык не поворачивается, и я даже назло не могу этого сказать. Я надеялся, но твоя ненависть настоящая. Мне стоило бы понять это раньше, но я очень упрям.
Он хотел бы сказать это спокойно, но каждое последующее слово подрагивало от эмоций и осознания, что он сделал ей очень больно.
- Нет, не настоящая, - шепнула тифлингесса. - Ты как та собака на сене. Не хочешь быть цепью, но не готов отпустить. Готов перелопатить полматерика, но не готов признать и настоять, что не отпустишь никогда. Если держишь, так держи нормально. Я тоже размышляла, почему периодически злю тебя. Да, я хочу знать, что я важна. Знать, ради чего я остаюсь в этом мире, когда Дар уже вырос. Неужели ты думаешь, я делаю это из-за титула, богатства и сытой жизни?
Он отвел взгляд и тихо проговорил:
- Я не думал, что ты со мной ради богатств или титула. Это тебя не волнует. Хотя я не знаю, из-за чего, мы такие разные и часто или не понимаем, или не слышим друг друга. Я думал, что ты несчастна, вот и порываешься убежать. Чтобы вернул, уговорил, доказал тебе обратное… Я подумал... что ты хочешь этого. Ребенок тебя больше не держит... – он прикрыл глаза и поморщился как от боли. - Я могу настаивать на своем, могу заставлять, не считаясь с чужими чувствами, но не с твоими.
Голубые глаза открылись и посмотрели прямо в серебряные:
- Я хочу быть с тобой до конца. Не могу отпустить. Попытался, в итоге хочу сжечь этот поганый мир. Хочу быть с тобой, и чтобы ты была счастлива, но не понимаю, как это совместить. Ты несчастна, и мне стыдно, что из-за меня.
Кьяра, наконец, услышала Эридана и поняла, что ее долгий томительный страх завладел разумом, отвел глаза от чего-то важного. Стало ужасно тоскливо и легко одновременно. Легко оттого, что та боль, которую она пыталась залить все это время, начала растворяться в мелодии знакомого низкого голоса, а тоскливо – потому что в этом голосе были искренние страдания.
- Какие мы глупые, - тихо сказала она. - Думаем друг за друга, вместо того чтобы говорить, что думаем сами. Мне тоже стыдно.
Тифлингесса чуть сникла.
- Я не злюсь на тебя, - ответил ей Эридан. - Хочу просто забрать домой, - он встал, протянув ей ладонь. – Пошли, – он оглянулся на трактир. - Или выпьем и пойдем.
- Вино тут дрянное, - ответила Кьяра, встав, опираясь на его руку.
Она еле держалась на ногах. Эридан удостоверился, что все её вещи при ней, и улыбнулся.
- Я действительно очень скучал, - шепнул он.
Они побрели по дороге, в сторону Врат Бальдура. Кьяра повисла на своем эльфе, положив голову на его плечо, и вдруг попросила:
- Скажи, что никогда не отпустишь…
- Не отпущу. Только через мой труп, - ответил Эридан, и, сжав в объятиях, оторвал от земли, как должен был сделать уже очень-очень давно.
Во Вратах Бальдура с ней на связь вышел агент Жентарима, чтобы поделиться презабавным фактом. Король фей ищет королеву по всему Побережью Мечей и даже не постеснялся обратиться к ним за помощью. По старой дружбе и за щедрое вознаграждение они не выдали ее местонахождение и предупредили о шпионах, которые рыскали по городам, зная ее приметы. Кьяра испугалась. Она не понимала, что ему еще может быть нужно после всего, что произошло. Она первым делом посетила магическую лавку, купила амулет от обнаружения и поиска, шапочку маскировки, чтобы принять другой облик, и постаралась сильней запутать след, чтобы ищейки потеряли ее.
Сообщения продолжали приходить. Эридан то спрашивал, то просил ответить, то извинялся за резкость. Они перестали быть такими частыми, зато стали длинней. Тифлингесса молчала, думая, что эльф рано или поздно отстанет, но прошел месяц, два, три… Памятуя, какой он упрямый остолоп, Кьяра поняла, что надо ответить, да так, чтобы отстал от нее раз и навсегда.
"Что ты устроил? Решил всех на уши поставить?" – ответила тифлингесса на очередное его сообщение.
Ответ пришел не сразу. Наверное, не ожидал: "Хорошо, что ответила. Как ты?".
"Нормально. Пыталась тебя забыть, но ты не даешь". Жаль, что сообщения не могут передать интонацию, Эридана бы накрыло волной ее негодования.
"Я заволновался, что ты не отвечаешь, поэтому и поднял шум. Вдруг что-то случилось".
Какое ему теперь дело? "Даже если и так, сама бы разобралась. Снова на поводке. Ты сына так не контролируешь, как меня. Имей смелость признать, что не готов отпустить".
"Не готов", - внезапно ответил он. - "Сын всегда выходит на связь, знает, что я переживаю, а от тебя месяцами слова добиваешься, так что даже не сравнивай".
Словно он и не прогонял ее прочь и сейчас отчитывал за нерадивость. Кьяра почувствовала раздражение: "Сына ты так холодно и отстраненно и не встречал", - начала она, – "мне сразу захотелось уйти".
Повисла небольшая пауза. "Прости, я был поглощен своими эмоциями и не подумал про твои. Теперь я хотя бы знаю причину твоей злости".
"Хочу уйти, ты не даёшь. Ни расслабиться, ни личной жизнью заняться, ни развлечься. Да ещё облаву устроил", - отправила чародейка. Пусть не думает, что она умирает без него.
Повисло долгое молчание, и Кьяра получила ответ: "Это того стоило, раз ты наконец ответила. Мои слова были ужасны, я просто не могу так с тобой расстаться. Спасибо за то, что ты для меня сделала. Спасибо за честность. Мне будет тебя сильно не хватать. Беспокоить больше не буду".
Кьяра взъярилась: "Какая же ты скотина. Ненавижу тебя. Преследовал четыре месяца, чтобы сказать эту чушь".
"Еще мне тяжело без тебя. Хочу, чтобы ты вернулась".
Тифлингесса собралась с силами: "А я хочу разодрать твое эльфийское личико на лоскуты. Хочу никогда тебя не знать, чтобы не было так больно".
Повисло очень долгое молчание. Тифлингесса подумала было, что, наверное, добилась того эффекта, которого желала, но получила ответ: "Вот как сильно ты меня ненавидишь. Я тебя найду. Хочу видеть лицо, которое говорит мне это, чтобы уже точно и наверняка добило".
После этого сообщения оборвались, и Кьяра выкинула камень послания. Дура, надо было давно это сделать, и не было бы этих пыток. Почему сразу не выкинула? Зачем слушала? Кьяра почти не сомневалась, что эльф отстанет после таких слов, а его угроза – всего лишь сотрясание воздуха. Ей надоело бежать и прятаться, и она скинула облик и предалась пьянству в придорожном трактире. Вот и вся жизнь. Ей и правда хотелось бы ненавидеть того, кто украл драгоценные годы, а затем вынудил уйти. Самое подлое ограбление на ее памяти.
***
Эльф шел по дороге к трактиру, и его потряхивало от злости.
Последние четыре месяца превратились в какой-то кошмар наяву. Он вернулся в Сеннальесс, пылая гневом, отыгрался на мебели. Как всегда, единственным, кому хватило смелости и хладнокровия, чтобы успокоить его, оказался Риджарад. Злость улеглась, и Эридан пожалел о том, что сказал. Даже если это было прощание навсегда, ему следовало догнать ее, попросить прощения, поблагодарить за все, что она сделала для него за все годы. Мысль о том, что его последние слова были полны злости, а не любви, не давала ему покоя. Эльф начал посылать сообщения, чтобы Кьяра знала, что он её любит. Ее молчание вызвало страх, что с ней что-то могло случиться. Король отправил шпионов по всему Побережью Мечей, связался с Жентаримом. Даже когда он понял, что она просто скрывается от него, не смог остановиться. Отговорка о беспокойстве здесь уже не работала. Эридан не мог думать ни о чем другом, не мог есть, не мог спать. Он был одержим ей и просто не мог её отпустить, даже если она этого хочет.
Эльф был действительно рад получить ее сообщение, но последняя фраза его почти убила. Надо выкинуть ее из головы, но не выходит. Он понял, что хочет тоже возненавидеть ее.
Шпионы очень быстро обнаружили, что Кьяра находится в трактире в нескольких днях езды от Врат Бальдура. Эридан оставил свиту в лагере далеко от этого места, и отправился один, пешком. Если бы на пути ему попались головорезы, он бы изувечил их голыми руками, если бы крестьяне – изрубил бы в кровавое месиво. Ему хотелось сжигать города и посыпать землю солью. В нем клокотало темное злое чувство. Альбинос хотел ворваться в трактир, увидеть жену, грязную, упитую, на коленях какого-нибудь отребья, которому она отдалась по пьяни и похоти. Хотел увидеть ту тифлингессу, которую когда-то встретил на перекрестке, понять, что она – ничтожество, почувствовать стыд и непонимание, что он все эти годы находил в ней, а затем перетрахать целый бордель таких же грязных тварей, как она, чтобы закрепить это чувство.
Он вошел в трактир, клокоча от злости, и почти сразу увидел ее. Она и правда была пьяная, грязная и лохматая, в компании какого-то мусора, но те держались от нее на почтительном расстоянии. Лицо помятое и болезненное. Злость поутихла, уступив место тоске. Кьяра не сразу заметила его приближение, а когда увидела, по лицу было ясно, что говорить она не хочет, однако, пошатываясь встала с места и пошла на улицу. У эльфа чуть не заслезилось в глазах от ее запаха: кислое вино, немытое тело и перегар многодневной пьянки, словно она какая-то бездомная. В довершении образа, выйдя на улицу, она села прямо в какую-то грязь, но Эридан не почувствовал отвращения. Он пожирал ее глазами, словно не веря, что смог снова с ней увидеться.
- Здравствуй, лапочка моя, – едко сказал он. - Долго же пришлось искать тебя, умеешь запутать след. Расскажи, как ты меня ненавидишь, как не хочешь знать меня и помнить.
- Пришел поиздеваться? – буркнула она. - Не хочу сейчас разговаривать, мне плохо.
-Уж точно не для этого. Хотел посмотреть тебе в глаза. Услышать и увидеть, как ты ненавидишь меня.
Глядя на ее помятое лицо, Эридан почувствовал нежность вместе с жалостью, вздохнул и сел в ту же грязь напротив тифлингессы. Ее глаза горели неподдельной злостью.
- Я думала, ты хотел, чтобы мы расстались, - начала она. - Приехал такой чужой и отстранённый. Мне хотелось, чтобы ты обнял меня, а ты ушел осматривать замок. Что я должна была думать? А потом этот разговор... Мне стало понятно, что ты этого хочешь, но не можешь решиться... Я ушла, но не хотела этого. Потом ты столько раз пытался до меня достучаться. Я не выходила на связь, потому что думала, сама не выдержу.
- Я взял эти полгода не для того, чтобы отдохнуть от тебя, милая, - Эридан грустно покачал головой. - Я хотел поговорить спокойно, но был поглощен собой, не увидел твоих переживаний, и эту вину за собой признаю, как и то, что не кинулся остановить тебя, хотя надо было… - он осекся, опустив взгляд. - А после сообщения, что ты меня ненавидишь... Я просто хотел увидеть тебя. Может быть, тоже возненавидеть. Хотелось бы тоже сказать, что не хочу тебя помнить, но не могу. Ты сделала для меня слишком много, ты мать моего сына и моя привязанность. У меня язык не поворачивается, и я даже назло не могу этого сказать. Я надеялся, но твоя ненависть настоящая. Мне стоило бы понять это раньше, но я очень упрям.
Он хотел бы сказать это спокойно, но каждое последующее слово подрагивало от эмоций и осознания, что он сделал ей очень больно.
- Нет, не настоящая, - шепнула тифлингесса. - Ты как та собака на сене. Не хочешь быть цепью, но не готов отпустить. Готов перелопатить полматерика, но не готов признать и настоять, что не отпустишь никогда. Если держишь, так держи нормально. Я тоже размышляла, почему периодически злю тебя. Да, я хочу знать, что я важна. Знать, ради чего я остаюсь в этом мире, когда Дар уже вырос. Неужели ты думаешь, я делаю это из-за титула, богатства и сытой жизни?
Он отвел взгляд и тихо проговорил:
- Я не думал, что ты со мной ради богатств или титула. Это тебя не волнует. Хотя я не знаю, из-за чего, мы такие разные и часто или не понимаем, или не слышим друг друга. Я думал, что ты несчастна, вот и порываешься убежать. Чтобы вернул, уговорил, доказал тебе обратное… Я подумал... что ты хочешь этого. Ребенок тебя больше не держит... – он прикрыл глаза и поморщился как от боли. - Я могу настаивать на своем, могу заставлять, не считаясь с чужими чувствами, но не с твоими.
Голубые глаза открылись и посмотрели прямо в серебряные:
- Я хочу быть с тобой до конца. Не могу отпустить. Попытался, в итоге хочу сжечь этот поганый мир. Хочу быть с тобой, и чтобы ты была счастлива, но не понимаю, как это совместить. Ты несчастна, и мне стыдно, что из-за меня.
Кьяра, наконец, услышала Эридана и поняла, что ее долгий томительный страх завладел разумом, отвел глаза от чего-то важного. Стало ужасно тоскливо и легко одновременно. Легко оттого, что та боль, которую она пыталась залить все это время, начала растворяться в мелодии знакомого низкого голоса, а тоскливо – потому что в этом голосе были искренние страдания.
- Какие мы глупые, - тихо сказала она. - Думаем друг за друга, вместо того чтобы говорить, что думаем сами. Мне тоже стыдно.
Тифлингесса чуть сникла.
- Я не злюсь на тебя, - ответил ей Эридан. - Хочу просто забрать домой, - он встал, протянув ей ладонь. – Пошли, – он оглянулся на трактир. - Или выпьем и пойдем.
- Вино тут дрянное, - ответила Кьяра, встав, опираясь на его руку.
Она еле держалась на ногах. Эридан удостоверился, что все её вещи при ней, и улыбнулся.
- Я действительно очень скучал, - шепнул он.
Они побрели по дороге, в сторону Врат Бальдура. Кьяра повисла на своем эльфе, положив голову на его плечо, и вдруг попросила:
- Скажи, что никогда не отпустишь…
- Не отпущу. Только через мой труп, - ответил Эридан, и, сжав в объятиях, оторвал от земли, как должен был сделать уже очень-очень давно.
