– Я в коридоре вижу тень, такую же вот как твоя.
– И?
– Он пугает меня.
– А ты ему рожицы строила? Как утром для меня.
– Один раз только, – Кира насупилась. Что в улыбке, пусть и натянутой, плохого?
– И кто же тебя научил? – хмыкнул домовой, затяжно втягивая лакомство.
– Папа.
Холодильник вздрогнул. Не сам, конечно, а словно его кто-то толкнул.
– А… этот шкет худосочный. Ох, намучался я с ним. Еле отвадил и выгнал в ваш город, а то как пиявка к матери твоей присосался.
– Папа не плохой, – вступилась за отца Кира и сплела руки в замок.
– Ну-ну. Это для вас детей родители самые лучшие, а я-то вижу, что в душе у человека. Припёрся зимой. Погостить на каникулах, а потом глядь уже в комнате мамы твоей проснулся. Ну, дела. Это я виноват, недоглядел, но он мне уж очень вкусного молока привёз. Заморского. А потом, ну что за мужик? Дров не наколет, воды не принесёт, всё в светящуюся коробочку зыркает.
– Папа учёный! – Кира расправила плечи, также как хвастаясь перед одноклассниками, когда те рассказывали о богатствах своих родителей и спрашивали «а твои что?».
– Ах, ну-ну, как кот наш с цепями, тот тоже шибко умный.
Кира всхлипнула и отвернулась к окну.
– Эй, ты чего это? – Домовой вышел из укрытия. – А ну, не вздумай сырость тут разводить. Я с детьми не умею нянчиться, что там, колыбельную надо спеть или чего? Эт жена моя мастерица, но ушла погостить к семейству леших тут на пруду.
– Ладно, давай мириться. – Кира протянула мизинец.
– А давай. – Домовой обнял своим волосатым пальцем тоненький пальчик девчонки и подмигнул. – Завтра утром помогу блинчики спечь. Бабушку нужно встретить, на казёных-то харчах исхудает.
– А ты научишь меня, как с городским домовым подружиться? – не удержалась Кира.
– Хорошо. Видел я книжечку, куда ты всё пишешь. Расскажу секреты вековые, ты в неё занеси, а то забудешь же, знаю ваши детские дырявые головы.
Две тени скользнули в комнату, минуя посапывающего отца. До рассвета фонарик телефона помогал шариковой ручке записывать всё о чём поведал Кире разговорившийся домовой.
Сергей же не спал, ходил возле двери в комнату к дочери, то ухо прикладывал, то в щель подсматривал, а утром отправил Киру к соседке.
– Ой, а сметана-то кончилась. Блинчики всухомятку придётся есть. Хотя помню тёть Зоя нас всегда угощала. Может, сбегаешь?
Только дверь щёлкнула замком, он забежал в комнату, нашёл дневник дочери, сфотографировал свежие записи и отправил по мессенджеру напарнику.
– Изучи всё-всё-всё, – дополнил голосовыми инструкциями. – Загрузи в симулятор и посмотри, как отреагирует подопытный. Ты как? Смог его выудить?
Пришёл ответ с красным крестиком. Сергей постучал лбом по стене и набрал номер.
– Ну ёж маё! Я знаю, что жену мою не обманешь. Даже на порог не пустила? Ну а придумать что-то? Схитрить? Время тикает, давай! Я потяну ещё немного, поплачу о тёще в больнице, мол не на кого дом оставить, скотину. Хорошо он не сечёт в деревенской жизни, а то ещё поймал бы на враньё.
Вернулась Кира и Сергей вышел на улицу, не хотел, чтобы дочь слышала разговор.
– Я вчера уже план расписал, как мы на телевидение выйдем, как к нам очередь будет стоять за… – запнулся и оглянулся, как параноик. – Проект «Домовой в каждый дом» принесёт нам славу и много денег, закроем долги и расширим лабораторию, чтобы на потоке создавать ручных духов. Мы его сделаем не бездушной нечистью, а заботливым и программируемым. Видел, сколько нужно учесть? Это ж подарок! Кладезь! Удача! – Сергей прыгал, как школьник, получивший пятёрку. – Ты только постарайся там. Не всё ж мне отдуваться. И так приходится…
Засунул руку в карман и достал блистер с гомеопатическими таблетками, выдавил одну и положил под язык.
– Чего только не сделаешь ради победы.
Собеседник что-то ещё ответил, это удовлетворило Сергея. Он отключил телефон, расправил плечи, задрал подбородок и как по ковровой дорожке к получению заслуженной награды, зашёл в дом. Но… воздух стал похож на загустевшую манную кашу, а в черепушке зазвучал шершавый голос.
– Ах ты негодник! Чего удумал! В комнату к дочери без спроса заходишь? Хозяйке вредишь? Это ж ты подменил таблетку, и она попала в больницу? У-у-у-у! Поганец! Ох, разозлил ты меня!
Сергей выбежал из дома и долго зайти не решался, пока Кира его не нашла на завалинке. Сославшись на воздух и хорошую погоду, Сергей увел Киру на прогулку. Вернулись они затемно и наскоро поужинав легли спать.
Только вот Сергею заснуть не удалось. То чувствовал, как муравьи бегали по телу и кусали, кусали, то словно на грудь с высоты сбросили огромную глыбу и даже маленький глоток воздуха вдохнуть удавалось с трудом.
– Прочь из этого дома! Чтоб не то что ноги, даже мысли твоей здесь больше не было! – пчёлами кусал голос.
С первыми лучами солнца Сергей взял на руки сонную Киру, отнёс в машину и газанул, поглядывая в зеркало заднего вида. На пороге заметил силуэт мохнатого человечка и услышал, как тот повторял одни и те же слова.
– Прочь! Прочь! Прочь! Никогда больше тут не появишься! Иначе…
– Да я ж как лучше для всех хотел, – бурчал Сергей, пытаясь оправдаться. Перед ним или собой? – Чтоб о домовых знали, не боялись, в квартиры звали.
– К вам в каменную ловушку? Да что ты знаешь о нас! Мы древнейшие и умнейшие, а вы людишки… – ворчал домовой, будто не в доме остался, а сидел рядом на пассажирском кресле.
Может, и не было этого диалога, может, Сергей всё придумал, но, зайдя в коридор уже дома, поёжился, опасаясь, вдруг домовые общались на расстоянии и деревенский успел науськать городского.
Не разуваясь побежал в кабинет, коллега сказал, что пузырек-манок там оставил.
«Нужно спешить, – подгонял себя Сергей. – Выманить подопытного и настроить, воспитать, как надо».
Вот только его ждал сюрприз. Неприятный.
– А-а-а-а, – разорвал воздух квартиры крик Киры.
Дух оказался злопамятный. Он терпеливо ждал, накручивал себя, втянул много негативной энергии, которой в квартире хватало. За неуважение он отомстит – забёрется в подсознание и покажет все те ужасы, что придумал. Пусть не в реальности, а как на экране в кино. И никто! Никто его не остановит!
Через два дня в дневнике Киры появилось продолжение, написанное рукой Сергея.
Я не успел. Я почти нашёл пузырёк. Но тут вошла твоя мама затараторила про звонок твоей бабушки, про превышение скорости и штрафы ненужные, про то, что ты забила себе голову домовыми, а я потакаю. А ведь это выдуманные друзья и придётся тащиться к психологу. Одни траты! Что ничего от меня не дождёшься нормального, что права была её мама.
И тут моё сердце вырвал твой крик. Лариса замерла, но мне показалось, что она не поверила, даже остановила меня, когда я бросился в коридор…
А там… Там ты лежала вся бледная, дыхание такое тонкое-тонкое. Глаза смотрят без движения в потолок. Ну точно кукла, только нитевидный пульс и говорил, что ты ещё жива.
Дальше всё как в тумане, плач Ларисы, сирена скорой, запахи больничные и опущенные уголки губ врача.
– Показатели в норме. Тут что-то психологическое. Чего она могла так испугаться?
Ты лежала на кровати, опутанная проводами, прибор пищал, Лариса вздрагивала и не отпускала твою ладошку из рук. А я? Что я мог сделать, кроме как сесть в машину и отправиться обратно в деревню. Не знаю почему, но я верил, что домовой твоей бабушки точно поможет. Ну а кто ещё?
Вот только старикан держал слово, выгнал-то навсегда и помехи наслал. Колесо спустило по дороге пять раз, двигатель глох, хорошо хоть в кювет машина не улетела. Я вышел посреди дороги у самой кромки леса перед деревней и закричал:
– Пожалуйста! Передайте, что с дочкой беда, он поможет, я знаю.
Ждал час или больше, пока сорока не прилетела и не показала, что путь открыт. Правда, к дому подъехать домовой не дал. Конечно, «не пущу на порог» слова однозначные и отмене не подлежали.
Вышел ко мне сам.
– Говори! – прогремел как великан из былин.
– Я учёный, хотел создать прототип домового, – как ребёнок оправдывался я. – Видел, как ты о хозяйке заботишься. В деревнях всё душевно, а в городе этого не хватает. Многие жалуются, а тут заказчик пришёл – говорит не получается никак ужиться с каменными стенами. И переехать не может. Дал денег много, пообещал славу, сделаем мол всем добро, уют в квартирах через домового.
– И? – сдвинул брови дедуля.
– Я ездил по деревням, слушал истории про то, как вы проявляетесь, волоски собирал.
Домовой почесал зад.
– И мой взял?
– Прости…
А что я ещё мог сказать? Что заехал на пять минут к тёще водички попить, и украдкой за холодильник полез, нащупал волосок и в карман…
– Ладно. Девочку надо спасать, рассказывай, что за чудище создал.
Всё-таки домовой у бабушки твоей мировой, хваткий.
– Я раскрыл днк, смиксовал все собранные волоски, но, видимо, кроме домового и ещё чей-то материал в смесь попал.
– Кикиморы! – стукнул кулаком в ладонь домовой. – Вот прям чувствую за версту, уж они грымзы.
– Теперь неважно. Кира послушала твой совет, пошла в коридор к нашему прототипу домового, подарок оставила, я заметил в углу блюдце с молоком. А он… Он же дух, поток воздуха. Да ещё злой на тот момент был. Мы же уехали без его позволения. Просочился дух в голову к Кирочке и блокирует жизнь. Я не увидел, а скорее почувствовал, что он в ней. Но не могу же предложить Лорке позвать священника и экзорцизм провести. Не поверит и так меня во всём винит.
– И правильно! – брови кустистые сдвинулись, губы вместе с усами пошамкали, борода вздрогнула, и рука волосатая поднялась к небу. – Так! Знаю я куда бечь. Идём. Хотя нет, сиди тут, тебя не пустят, ох как разозлились все наши, когда я рассказал о твоих пакостях. А если узнают про чудище созданное – не вернуться домой тебе целым.
Ушёл он, а я сел на капот, так и не сдвинулся, всматривался в темноту леса. А время так медленно тянулось. Уж подумал, что бросил меня старикан или не получилось ничего. Но он пришёл и протянул тонкую веточку.
– Положи под подушку девчушке, там сильный наговор. Не спрашивай только какой – не расскажу, но мы тут всей деревенской нечистью вложились, чтобы точно зацепить кого ты там сотворил, разорвут его на клочки и очистят разум малышки. Запрут дверь навсегда. А ты уж, как ей полегчает, привези ко мне. Весточку через бабушку передай сразу, не томи с известиями старика.
Спустя две недели.
– Мам, опять пилочка пропала!
Лариса замерла, посмотрела на Сергея. Неужели всё повторяется?
– Ах, вот она, завалилась. – Кира вышла с улыбкой из комнаты, рюкзак висел за спиной. – Ну что, вы готовы? Едем к бабушке?
– Может, вы лучше на такси? Я тут проект новый готовлю, отвлекаться на этом этапе опасно.
Кира насупилась.
– Пап! Ну это же мой день рождения! Ты обещал быть со мной рядом, – и добавила шёпотом на ухо: – Я с ним поговорила, он простил, разрешил приехать, обещал в баньке попарить.
Н-да, не верь словам нечисти. Ведь и банщик-то может по-своему воспринять посыл домового «Не тронь». Он и не тронул. Руками.
Пар только жгучий пошёл от плевков нечисти да ручку заело. Сергей съехал на пол и пытался дышать сквозь тонюсенькую щель под дверью. Пока не пришла Лариса.
– Ты чего так долго? Вот уж не знала, что жар настолько любишь?
Обнял Сергей жену тогда крепко, и всю ночь не спал, а утром уехал, не попрощавшись, и больше в деревне не появлялся. Кто его знает эту нечисть, уж очень обидчивые и злопамятные оказались…
– И?
– Он пугает меня.
– А ты ему рожицы строила? Как утром для меня.
– Один раз только, – Кира насупилась. Что в улыбке, пусть и натянутой, плохого?
– И кто же тебя научил? – хмыкнул домовой, затяжно втягивая лакомство.
– Папа.
Холодильник вздрогнул. Не сам, конечно, а словно его кто-то толкнул.
– А… этот шкет худосочный. Ох, намучался я с ним. Еле отвадил и выгнал в ваш город, а то как пиявка к матери твоей присосался.
– Папа не плохой, – вступилась за отца Кира и сплела руки в замок.
– Ну-ну. Это для вас детей родители самые лучшие, а я-то вижу, что в душе у человека. Припёрся зимой. Погостить на каникулах, а потом глядь уже в комнате мамы твоей проснулся. Ну, дела. Это я виноват, недоглядел, но он мне уж очень вкусного молока привёз. Заморского. А потом, ну что за мужик? Дров не наколет, воды не принесёт, всё в светящуюся коробочку зыркает.
– Папа учёный! – Кира расправила плечи, также как хвастаясь перед одноклассниками, когда те рассказывали о богатствах своих родителей и спрашивали «а твои что?».
– Ах, ну-ну, как кот наш с цепями, тот тоже шибко умный.
Кира всхлипнула и отвернулась к окну.
– Эй, ты чего это? – Домовой вышел из укрытия. – А ну, не вздумай сырость тут разводить. Я с детьми не умею нянчиться, что там, колыбельную надо спеть или чего? Эт жена моя мастерица, но ушла погостить к семейству леших тут на пруду.
– Ладно, давай мириться. – Кира протянула мизинец.
– А давай. – Домовой обнял своим волосатым пальцем тоненький пальчик девчонки и подмигнул. – Завтра утром помогу блинчики спечь. Бабушку нужно встретить, на казёных-то харчах исхудает.
– А ты научишь меня, как с городским домовым подружиться? – не удержалась Кира.
– Хорошо. Видел я книжечку, куда ты всё пишешь. Расскажу секреты вековые, ты в неё занеси, а то забудешь же, знаю ваши детские дырявые головы.
Две тени скользнули в комнату, минуя посапывающего отца. До рассвета фонарик телефона помогал шариковой ручке записывать всё о чём поведал Кире разговорившийся домовой.
Глава 6. Возвращение домой
Сергей же не спал, ходил возле двери в комнату к дочери, то ухо прикладывал, то в щель подсматривал, а утром отправил Киру к соседке.
– Ой, а сметана-то кончилась. Блинчики всухомятку придётся есть. Хотя помню тёть Зоя нас всегда угощала. Может, сбегаешь?
Только дверь щёлкнула замком, он забежал в комнату, нашёл дневник дочери, сфотографировал свежие записи и отправил по мессенджеру напарнику.
– Изучи всё-всё-всё, – дополнил голосовыми инструкциями. – Загрузи в симулятор и посмотри, как отреагирует подопытный. Ты как? Смог его выудить?
Пришёл ответ с красным крестиком. Сергей постучал лбом по стене и набрал номер.
– Ну ёж маё! Я знаю, что жену мою не обманешь. Даже на порог не пустила? Ну а придумать что-то? Схитрить? Время тикает, давай! Я потяну ещё немного, поплачу о тёще в больнице, мол не на кого дом оставить, скотину. Хорошо он не сечёт в деревенской жизни, а то ещё поймал бы на враньё.
Вернулась Кира и Сергей вышел на улицу, не хотел, чтобы дочь слышала разговор.
– Я вчера уже план расписал, как мы на телевидение выйдем, как к нам очередь будет стоять за… – запнулся и оглянулся, как параноик. – Проект «Домовой в каждый дом» принесёт нам славу и много денег, закроем долги и расширим лабораторию, чтобы на потоке создавать ручных духов. Мы его сделаем не бездушной нечистью, а заботливым и программируемым. Видел, сколько нужно учесть? Это ж подарок! Кладезь! Удача! – Сергей прыгал, как школьник, получивший пятёрку. – Ты только постарайся там. Не всё ж мне отдуваться. И так приходится…
Засунул руку в карман и достал блистер с гомеопатическими таблетками, выдавил одну и положил под язык.
– Чего только не сделаешь ради победы.
Собеседник что-то ещё ответил, это удовлетворило Сергея. Он отключил телефон, расправил плечи, задрал подбородок и как по ковровой дорожке к получению заслуженной награды, зашёл в дом. Но… воздух стал похож на загустевшую манную кашу, а в черепушке зазвучал шершавый голос.
– Ах ты негодник! Чего удумал! В комнату к дочери без спроса заходишь? Хозяйке вредишь? Это ж ты подменил таблетку, и она попала в больницу? У-у-у-у! Поганец! Ох, разозлил ты меня!
***
Сергей выбежал из дома и долго зайти не решался, пока Кира его не нашла на завалинке. Сославшись на воздух и хорошую погоду, Сергей увел Киру на прогулку. Вернулись они затемно и наскоро поужинав легли спать.
Только вот Сергею заснуть не удалось. То чувствовал, как муравьи бегали по телу и кусали, кусали, то словно на грудь с высоты сбросили огромную глыбу и даже маленький глоток воздуха вдохнуть удавалось с трудом.
– Прочь из этого дома! Чтоб не то что ноги, даже мысли твоей здесь больше не было! – пчёлами кусал голос.
С первыми лучами солнца Сергей взял на руки сонную Киру, отнёс в машину и газанул, поглядывая в зеркало заднего вида. На пороге заметил силуэт мохнатого человечка и услышал, как тот повторял одни и те же слова.
– Прочь! Прочь! Прочь! Никогда больше тут не появишься! Иначе…
– Да я ж как лучше для всех хотел, – бурчал Сергей, пытаясь оправдаться. Перед ним или собой? – Чтоб о домовых знали, не боялись, в квартиры звали.
– К вам в каменную ловушку? Да что ты знаешь о нас! Мы древнейшие и умнейшие, а вы людишки… – ворчал домовой, будто не в доме остался, а сидел рядом на пассажирском кресле.
Может, и не было этого диалога, может, Сергей всё придумал, но, зайдя в коридор уже дома, поёжился, опасаясь, вдруг домовые общались на расстоянии и деревенский успел науськать городского.
Не разуваясь побежал в кабинет, коллега сказал, что пузырек-манок там оставил.
«Нужно спешить, – подгонял себя Сергей. – Выманить подопытного и настроить, воспитать, как надо».
Вот только его ждал сюрприз. Неприятный.
– А-а-а-а, – разорвал воздух квартиры крик Киры.
Дух оказался злопамятный. Он терпеливо ждал, накручивал себя, втянул много негативной энергии, которой в квартире хватало. За неуважение он отомстит – забёрется в подсознание и покажет все те ужасы, что придумал. Пусть не в реальности, а как на экране в кино. И никто! Никто его не остановит!
Глава 7. Спасение и наказание
Через два дня в дневнике Киры появилось продолжение, написанное рукой Сергея.
Я не успел. Я почти нашёл пузырёк. Но тут вошла твоя мама затараторила про звонок твоей бабушки, про превышение скорости и штрафы ненужные, про то, что ты забила себе голову домовыми, а я потакаю. А ведь это выдуманные друзья и придётся тащиться к психологу. Одни траты! Что ничего от меня не дождёшься нормального, что права была её мама.
И тут моё сердце вырвал твой крик. Лариса замерла, но мне показалось, что она не поверила, даже остановила меня, когда я бросился в коридор…
А там… Там ты лежала вся бледная, дыхание такое тонкое-тонкое. Глаза смотрят без движения в потолок. Ну точно кукла, только нитевидный пульс и говорил, что ты ещё жива.
Дальше всё как в тумане, плач Ларисы, сирена скорой, запахи больничные и опущенные уголки губ врача.
– Показатели в норме. Тут что-то психологическое. Чего она могла так испугаться?
Ты лежала на кровати, опутанная проводами, прибор пищал, Лариса вздрагивала и не отпускала твою ладошку из рук. А я? Что я мог сделать, кроме как сесть в машину и отправиться обратно в деревню. Не знаю почему, но я верил, что домовой твоей бабушки точно поможет. Ну а кто ещё?
Вот только старикан держал слово, выгнал-то навсегда и помехи наслал. Колесо спустило по дороге пять раз, двигатель глох, хорошо хоть в кювет машина не улетела. Я вышел посреди дороги у самой кромки леса перед деревней и закричал:
– Пожалуйста! Передайте, что с дочкой беда, он поможет, я знаю.
Ждал час или больше, пока сорока не прилетела и не показала, что путь открыт. Правда, к дому подъехать домовой не дал. Конечно, «не пущу на порог» слова однозначные и отмене не подлежали.
Вышел ко мне сам.
– Говори! – прогремел как великан из былин.
– Я учёный, хотел создать прототип домового, – как ребёнок оправдывался я. – Видел, как ты о хозяйке заботишься. В деревнях всё душевно, а в городе этого не хватает. Многие жалуются, а тут заказчик пришёл – говорит не получается никак ужиться с каменными стенами. И переехать не может. Дал денег много, пообещал славу, сделаем мол всем добро, уют в квартирах через домового.
– И? – сдвинул брови дедуля.
– Я ездил по деревням, слушал истории про то, как вы проявляетесь, волоски собирал.
Домовой почесал зад.
– И мой взял?
– Прости…
А что я ещё мог сказать? Что заехал на пять минут к тёще водички попить, и украдкой за холодильник полез, нащупал волосок и в карман…
– Ладно. Девочку надо спасать, рассказывай, что за чудище создал.
Всё-таки домовой у бабушки твоей мировой, хваткий.
– Я раскрыл днк, смиксовал все собранные волоски, но, видимо, кроме домового и ещё чей-то материал в смесь попал.
– Кикиморы! – стукнул кулаком в ладонь домовой. – Вот прям чувствую за версту, уж они грымзы.
– Теперь неважно. Кира послушала твой совет, пошла в коридор к нашему прототипу домового, подарок оставила, я заметил в углу блюдце с молоком. А он… Он же дух, поток воздуха. Да ещё злой на тот момент был. Мы же уехали без его позволения. Просочился дух в голову к Кирочке и блокирует жизнь. Я не увидел, а скорее почувствовал, что он в ней. Но не могу же предложить Лорке позвать священника и экзорцизм провести. Не поверит и так меня во всём винит.
– И правильно! – брови кустистые сдвинулись, губы вместе с усами пошамкали, борода вздрогнула, и рука волосатая поднялась к небу. – Так! Знаю я куда бечь. Идём. Хотя нет, сиди тут, тебя не пустят, ох как разозлились все наши, когда я рассказал о твоих пакостях. А если узнают про чудище созданное – не вернуться домой тебе целым.
Ушёл он, а я сел на капот, так и не сдвинулся, всматривался в темноту леса. А время так медленно тянулось. Уж подумал, что бросил меня старикан или не получилось ничего. Но он пришёл и протянул тонкую веточку.
– Положи под подушку девчушке, там сильный наговор. Не спрашивай только какой – не расскажу, но мы тут всей деревенской нечистью вложились, чтобы точно зацепить кого ты там сотворил, разорвут его на клочки и очистят разум малышки. Запрут дверь навсегда. А ты уж, как ей полегчает, привези ко мне. Весточку через бабушку передай сразу, не томи с известиями старика.
***
Спустя две недели.
– Мам, опять пилочка пропала!
Лариса замерла, посмотрела на Сергея. Неужели всё повторяется?
– Ах, вот она, завалилась. – Кира вышла с улыбкой из комнаты, рюкзак висел за спиной. – Ну что, вы готовы? Едем к бабушке?
– Может, вы лучше на такси? Я тут проект новый готовлю, отвлекаться на этом этапе опасно.
Кира насупилась.
– Пап! Ну это же мой день рождения! Ты обещал быть со мной рядом, – и добавила шёпотом на ухо: – Я с ним поговорила, он простил, разрешил приехать, обещал в баньке попарить.
***
Н-да, не верь словам нечисти. Ведь и банщик-то может по-своему воспринять посыл домового «Не тронь». Он и не тронул. Руками.
Пар только жгучий пошёл от плевков нечисти да ручку заело. Сергей съехал на пол и пытался дышать сквозь тонюсенькую щель под дверью. Пока не пришла Лариса.
– Ты чего так долго? Вот уж не знала, что жар настолько любишь?
Обнял Сергей жену тогда крепко, и всю ночь не спал, а утром уехал, не попрощавшись, и больше в деревне не появлялся. Кто его знает эту нечисть, уж очень обидчивые и злопамятные оказались…
