Я развернулась и уткнулась носом в его шею, пуская слезы. Крепкие руки подняли меня и перенесли на диван. Макс сел сам и расположил меня на своих коленях.
- Не реви, дурочка. Я же сейчас с тобой.
- Почему только сейчас? – всхлипнула я.
- А ты все-таки решила меня усыновить? – усмехнулся брюнет.
- Шолохов, ты… - не нашлась я с ответом.
- Да? – подтолкнул он меня.
- Спасибо тебе.
- Нет, детка. Одного спасибо мало, - повернул он мое заплаканное лицо к себе. – Ну же, поцелуй меня.
Сердце пропустило удар. На лице Макса красовалась нежная и в то же время торжествующая улыбка. Его насыщенно серые глаза смотрели на меня неотрывно и ждали ответа. И он был. Крепкий и страстный, отчаянный и беззащитный. Я крепко притянула Макса за шею, будто боялась, что мы снова с Ромкой будем одни, и он снова станет привидением, коим является сейчас абсолютно для всех, кроме нас.
Из его уст раздался тихий блаженный стон, но Макс был вынужден разорвать наше маленькое увлечение.
- Это самое потрясающее «усыновление», что мне удалось испытать.
Я поднялась с его колен чуть-чуть смущенная, но в душе ликующая. Не у одной меня мысли заполнены не тем, чем стоит. Но и у брюнета, похоже, недостаток всем известного комплекса витаминов.
- Не хочу пользоваться твоим доверием, - улыбнулся он. – По крайней мере сейчас.
Планирование и махинации
Чтобы отвлечься, я стала порхать по дому, собирая вещи в дорожную сумку. Максим сел за стол, взял ручку и лист и принялся что-то чиркать.
- А что ты делаешь? – окликнула я его.
- Думаю.
- О чем?
- О том, как феерично вывезти вас из страны.
- А чем тебе Россия не нравится?
Меня немного передернуло, как-то не хочется сниматься с насиженного места в незнакомую страну.
- Как только информация со штаба планирования группировки попадет в нужные руки, она будет обнародована. Часть всей этой большой банды будет отловлена, часть ликвидирована, а чиновники тихо и без особых скандалов потеряют свои должности. Нам, как главным зачинщикам, покоя не дадут. По-любому кто-то из всей этой шайки выберется сухим, - он обернулся в мою сторону. – Много не бери. Так, пару вещей переодеться, желательно удобных. И платье свое в горошек запакуй, даже если не высохло. Сбережения и ценности оставь, нам будет на что жить.
- Хорошо, - пожала я плечами.
- Юля, - окликнул меня Макс через минуту с ноткой озарения в голосе. – А у тебя знакомых, случаем, в крематории нет?
- А тебе зачем? – изумилась я.
- Надо.
- Нет. В основном все в других городах работают. Из сокурсников только Наталья осталась.
- Значит, пойдешь ты, - слишком уж бодро заявил Макс, сделав на листе какой-то заключительный штрих.
Я заглянула в лист через его плечо, но дядя резким движением смял его и сжал в кулаке. На мгновение вместо ожидаемых записей я увидела двух корявых человечков, находящихся в неприличной позе по отношению друг к другу. И, видимо, этим штрихом Макс обозначил внушительное достоинство одного из своих персонажей.
- Я думала, ты заметки по делу какие-то фиксируешь, а ты фигней занимаешься, - возмутилась я шутливо.
- Детка, кто ж о таких делах пишет? Я думаю, а когда думаю, рисую.
- Весьма откровенные сцены, как я посмотрю.
- Ничего ты не понимаешь, это искусство, - веселился он.
- Ну-ну.
- Давай спать, время уже два часа. Нам вставать рано.
- Где бы тебе постелить? – задумалась я, залезая в шкаф за постельным бельем.
- Нигде, я с тобой лягу. У тебя еще одна подушка есть?
В брюнета полетела тяжелая перьевая подушка, запущенная мной с усилием. А этому хоть бы что! Перехватил и радуется, как мальчишка.
- Сколько тебе лет-то?
- Тридцать три, а что?
- Ведешь себя как подросток.
- «Вечно молодой, вечно пьяный…» - напел он, раскладывая старый диван.
- Оно и видно!
- Ну что ты ворчишь? Зато ты можешь быть спокойна в моих надежных объятиях.
Я лишь головой покачала.
- Ладно. Как-никак нам уже не по пять лет.
Мы удобно устроились, и, само собой, брюнет заключил меня в теплые объятья.
- А ты мягкая.
- Еще что-нибудь скажешь подобное, придушу этой же подушкой, - прошипела я.
- Силенок не хватит. Как вся эта какофония закончится, мы обязательно с тобой поиграем в подобные игры.
- Извращенец.
- Угу, - промычал он. – Тебе понравится, обещаю.
- Макс?
- Что?
- Отвали.
- Намек понял, сплю, - усмехнулся он последний раз.
Остаток ночи я спала беспокойно. Старалась не вертеться, но давалось мне это очень плохо. Временами спящий брюнет рефлекторно притягивал меня к себе. Казалось, ничто не может ему помешать наконец отдохнуть. И все же непривычно вот так лежать в одной кровати с мужчиной. И завтрашний день волновал не меньше.
Под утро я снова проснулась, раньше Макса. Он так же смешно сопел носом, вызывая мою улыбку. Я присмотрелась к его волосам и очень удивилась. Чтобы проверить свою догадку, взяла его короткий локон и оттянула чуть-чуть вверх.
- Да, я блондин, - проснулся он и открыл глаза, потянувшись всем телом.
- Ты красишь волосы?!
- Конспирация превыше всего. Меня могли бы узнать в аэропорте.
- Обалдеть.
- Приедем в дом брата, покрасишь меня, - заявил он твердо.
- А сам не справишься?
- С твоей помощью быстрее будет. - После этого он сощурился и добавил, - И я очень люблю, когда девушки копаются в моих волосах.
Я фыркнула, сдерживая смех. Остановите мою больную фантазию.
- Да, Юленька, ты правильно подумала, - мурлыкнул в ответ Макс, вгоняя меня в краску. – И там тоже.
- Надо же, какая хорошая краска, - попыталась перевести я тему в прежнее русло.
- А то, импортная.
За открытым окном послышался скрип тормозов сразу двух машин, от чего Макс подскочил резвее «раскабельского» кролика и выглянул наружу.
- Одевайся! Буди Ромку, и не высовывайтесь! – тут же велел он, хватаясь за джинсы.
Долго меня уговаривать необходимости не было. Я лишь успела подхватить приготовленное черно-белое платье в горох и краем глаза глянуть время на настенных часах. Полшестого утра!
- Рома, вставай и одевайся скорее! - протянула я сыну майку и бриджи.
Макс выскочил из зала к входной двери. С оголенным торсом и пистолетом в руках он скрылся в коридоре, предварительно бросив нам обувь и проверив магазин оружия. Мы с Ромой забились в дальний угол его комнаты, спрятавшись за шифоньером как раз в тот момент, когда дверь моей квартиры начала сотрясаться от мощных ударов. Микро-SD мы снова положили в настрадавшегося Оптимуса Прайма. Дверь распахнулась на очередном ударе и началась пальба. От страха я прижала Ромку как можно плотнее и стала считать выстрелы. Сначала одновременно было произведено около восьми беспорядочных выстрелов, затем последовали четыре четких и последовательных. Какое-то время были слышны вскрики, но потом все стихло. Шум был такой, что звон в ушах стоял. Сейчас все соседи сбегутся.
- Юля! – позвал нас Макс. – Выходите, все в порядке. Захвати мою борцовку.
Мы с Ромкой выбрались из укрытия в коридор и обозрели картину Репина «Приплыли». Дверь висит на одной петле, стена напротив испещрена дырами, два трупа на лестничной площадке, один в прихожей и один, знакомый блондин с татуировкой на перебинтованной руке, снова раненый, на этот раз в плечо.
- И это ты называешь в порядке?! – ужаснулась я, прикрывая рот ладонью. – Рома, не смотри.
Сынок отвернулся и прижался ко мне лицом.
- Я думал, ты за меня переживала, - наигранно обиженно буркнул он, подходя к раненому бандиту, проклинающему в данный момент всех наших предков.
Максим встал ботинком, натянутым в спешном порядке, ему на свежую рану, доставляя немалую боль, и приступил к допросу, низко к нему наклонившись.
- А теперь, мразь, ты расскажешь нам, откуда все знают, что именно Шолоховы скопировали сцены планирования терактов, - он произнес это тем же суровым тоном, который я слышала лишь тогда, в проулке.
- Я все скажу! – взвыл блондин, после того как Макс увеличил напор на рану. – Изъятие инфы произошло именно в тот день, когда Шолоховы поджали хвосты. Сначала мы подсылали своего человека из полицейского управления…
- Дуева? – спросил наш дядя, припоминая мой рассказ.
- Да, - кашляя кровью, ответил бандит, видимо, Макс задел ему легкое. – А потом пришли мы и стали… пытать Дианку на глазах у Санька. Он раскололся, что это именно они завладели планами терактов. Но флешку отдавать не пожелали. Все время орали, что не имеют ни малейшего понятия, где она. Потом их просто расстреляли, перевернули все вверх дном, но так ничего и не нашли. А позже Дуев вспомнил, что у них есть пацан, о котором мы и знать не знали. Не исключена вероятность, что он знает, где ворованные данные находятся. Недавно… сунулись в детдом, а его и след простыл. Потом чисто… случайно Дуев чуть его не сбил, - стал говорить он обрывисто. - И то, благодаря тому, что наши ему в «ниссане» шланг тормозной подрезали. Его смерть… должна была стать легкой… за все его провалы. Но ему свезло, и мы… стали искать…
Макс навел на лоб блондина пистолет и выстрелил, едва я успела отвернуться. Мне не было жалко этого бандита, особенно после того, как он запнулся на фразе «пытать» по отношению к матери Ромки.
Сынка потряхивало, но лишних звуков он не издавал. Я просто поражаюсь его выдержке. Макс поднялся, быстро вернулся в квартиру и вышел назад со своей и нашей дорожными сумками.
- Уходим, - бросил он в нашу сторону.
Через минуту мы уже выехали на проспект. Макс на долю секунды обернулся к нам, сидящим на заднем сиденье, осмотрел нас и снова повернулся к дороге.
- Ром, как ты? – спросил он с отеческой заботой в голосе.
- Нормально, - ответил сынок. – Главное, что ты жив.
- Что со мной будет? Я как птица феникс из сказок. Восстану из пепла, - протянул он руку назад и потрепал мальчонку по белобрысой макушке.
Через час петляний меж улиц мы выехали к особняку Шолоховых. Он находился в частном секторе, был огорожен кирпичным забором и имел два этажа. Ловко подтянувшись за край забора, Максим перемахну через ограду и открыл калитку изнутри. Моему обзору открылся широкий двор с нестриженым газоном и плодовыми деревьями, асфальтовой дорожкой, ведущей в пристроенный гараж и к крыльцу. Мы зашли внутрь, а Макс загнал машину во двор, после чего в гараже за каким-то уступом нашел запасные ключи от дома.
- Мама приезжала, - сделал он заключение, оценив царящий внутри порядок.
- Это та, что из Тамбова? – уточнила я, пропуская застывшего на пороге Ромку внутрь.
- Да, - приобнял Макс племянника. – Мы задержимся здесь не долго. Никто не догадается искать нас тут ближайшие пару дней.
Мы устроились поудобней. Выделили Ромке комнату на первом этаже, сами же решили поселиться в широкой гостиной, чьи окна были огромными, с удобным видом на калитку и палисадник. Старший родственник сходил в ближайший магазин и купил продуктов, я приготовила обед, всех накормила, перекусила сама и пошла укладывать Ромку немного поспать.
- Мам? – обратился он ко мне снова по-родному, укладываясь на софу.
- Да, Ром?
- Когда все закончится, ты поедешь с нами?
Я улыбнулась и кивнула.
- Да, конечно. Поспи немного, нужно набраться сил.
Сын заметно расслабился и повернулся на бок. Я посидела с ним какое-то время, пока его не охватил глубокий сон, затем вернулась в гостиную. Макса там не оказалось, тогда я заглянула в гараж и на задний двор. Макс был в резной деревянной беседке, обвитой цветущим вьюнком и ароматной петунией, сидел у круглого стола на отполированной светлой лавочке и перебирал пули в магазине своего пистолета. Весь его вид отражал напряжение и работу мысли.
- Макс? - позвала я осторожно.
Брюнет поднял на меня глаза, защелкнув магазин.
- Что-то случилось? – спросил он.
- Я просто не нашла тебя в доме. Ты себя неважно чувствуешь? – присела я рядом.
- Все нормально, - вздохнул он. – Просто перевозбудился. Давно не убивал.
Правдивый ответ не вызвал у меня никаких негативных эмоций.
- Ты же нас защищал? И это была оборона.
- Так-то оно так, но секса от этого хочется не меньше.
У меня лишь брови успели взметнуться вверх от изумления, как в то же мгновение я была пересажена сильными руками на стол и тесно прижата к твердой груди Макса, удобно устроившегося у меня между бедер.
- Максим? – воскликнула я, немного испугавшись его порыва.
- Юленька, у меня стресс. Я срочно требую закрепления акта «усыновления», - прорычал он мне на ухо, сдирая с меня платье.
- Это теперь так называется, да? – спросила я шутливо, прежде чем жадные губы распаленного страстью мужчины увлекли меня в страстный поцелуй.
- Не реви, дурочка. Я же сейчас с тобой.
- Почему только сейчас? – всхлипнула я.
- А ты все-таки решила меня усыновить? – усмехнулся брюнет.
- Шолохов, ты… - не нашлась я с ответом.
- Да? – подтолкнул он меня.
- Спасибо тебе.
- Нет, детка. Одного спасибо мало, - повернул он мое заплаканное лицо к себе. – Ну же, поцелуй меня.
Сердце пропустило удар. На лице Макса красовалась нежная и в то же время торжествующая улыбка. Его насыщенно серые глаза смотрели на меня неотрывно и ждали ответа. И он был. Крепкий и страстный, отчаянный и беззащитный. Я крепко притянула Макса за шею, будто боялась, что мы снова с Ромкой будем одни, и он снова станет привидением, коим является сейчас абсолютно для всех, кроме нас.
Из его уст раздался тихий блаженный стон, но Макс был вынужден разорвать наше маленькое увлечение.
- Это самое потрясающее «усыновление», что мне удалось испытать.
Я поднялась с его колен чуть-чуть смущенная, но в душе ликующая. Не у одной меня мысли заполнены не тем, чем стоит. Но и у брюнета, похоже, недостаток всем известного комплекса витаминов.
- Не хочу пользоваться твоим доверием, - улыбнулся он. – По крайней мере сейчас.
Часть 4
Планирование и махинации
Чтобы отвлечься, я стала порхать по дому, собирая вещи в дорожную сумку. Максим сел за стол, взял ручку и лист и принялся что-то чиркать.
- А что ты делаешь? – окликнула я его.
- Думаю.
- О чем?
- О том, как феерично вывезти вас из страны.
- А чем тебе Россия не нравится?
Меня немного передернуло, как-то не хочется сниматься с насиженного места в незнакомую страну.
- Как только информация со штаба планирования группировки попадет в нужные руки, она будет обнародована. Часть всей этой большой банды будет отловлена, часть ликвидирована, а чиновники тихо и без особых скандалов потеряют свои должности. Нам, как главным зачинщикам, покоя не дадут. По-любому кто-то из всей этой шайки выберется сухим, - он обернулся в мою сторону. – Много не бери. Так, пару вещей переодеться, желательно удобных. И платье свое в горошек запакуй, даже если не высохло. Сбережения и ценности оставь, нам будет на что жить.
- Хорошо, - пожала я плечами.
- Юля, - окликнул меня Макс через минуту с ноткой озарения в голосе. – А у тебя знакомых, случаем, в крематории нет?
- А тебе зачем? – изумилась я.
- Надо.
- Нет. В основном все в других городах работают. Из сокурсников только Наталья осталась.
- Значит, пойдешь ты, - слишком уж бодро заявил Макс, сделав на листе какой-то заключительный штрих.
Я заглянула в лист через его плечо, но дядя резким движением смял его и сжал в кулаке. На мгновение вместо ожидаемых записей я увидела двух корявых человечков, находящихся в неприличной позе по отношению друг к другу. И, видимо, этим штрихом Макс обозначил внушительное достоинство одного из своих персонажей.
- Я думала, ты заметки по делу какие-то фиксируешь, а ты фигней занимаешься, - возмутилась я шутливо.
- Детка, кто ж о таких делах пишет? Я думаю, а когда думаю, рисую.
- Весьма откровенные сцены, как я посмотрю.
- Ничего ты не понимаешь, это искусство, - веселился он.
- Ну-ну.
- Давай спать, время уже два часа. Нам вставать рано.
- Где бы тебе постелить? – задумалась я, залезая в шкаф за постельным бельем.
- Нигде, я с тобой лягу. У тебя еще одна подушка есть?
В брюнета полетела тяжелая перьевая подушка, запущенная мной с усилием. А этому хоть бы что! Перехватил и радуется, как мальчишка.
- Сколько тебе лет-то?
- Тридцать три, а что?
- Ведешь себя как подросток.
- «Вечно молодой, вечно пьяный…» - напел он, раскладывая старый диван.
- Оно и видно!
- Ну что ты ворчишь? Зато ты можешь быть спокойна в моих надежных объятиях.
Я лишь головой покачала.
- Ладно. Как-никак нам уже не по пять лет.
Мы удобно устроились, и, само собой, брюнет заключил меня в теплые объятья.
- А ты мягкая.
- Еще что-нибудь скажешь подобное, придушу этой же подушкой, - прошипела я.
- Силенок не хватит. Как вся эта какофония закончится, мы обязательно с тобой поиграем в подобные игры.
- Извращенец.
- Угу, - промычал он. – Тебе понравится, обещаю.
- Макс?
- Что?
- Отвали.
- Намек понял, сплю, - усмехнулся он последний раз.
Остаток ночи я спала беспокойно. Старалась не вертеться, но давалось мне это очень плохо. Временами спящий брюнет рефлекторно притягивал меня к себе. Казалось, ничто не может ему помешать наконец отдохнуть. И все же непривычно вот так лежать в одной кровати с мужчиной. И завтрашний день волновал не меньше.
Под утро я снова проснулась, раньше Макса. Он так же смешно сопел носом, вызывая мою улыбку. Я присмотрелась к его волосам и очень удивилась. Чтобы проверить свою догадку, взяла его короткий локон и оттянула чуть-чуть вверх.
- Да, я блондин, - проснулся он и открыл глаза, потянувшись всем телом.
- Ты красишь волосы?!
- Конспирация превыше всего. Меня могли бы узнать в аэропорте.
- Обалдеть.
- Приедем в дом брата, покрасишь меня, - заявил он твердо.
- А сам не справишься?
- С твоей помощью быстрее будет. - После этого он сощурился и добавил, - И я очень люблю, когда девушки копаются в моих волосах.
Я фыркнула, сдерживая смех. Остановите мою больную фантазию.
- Да, Юленька, ты правильно подумала, - мурлыкнул в ответ Макс, вгоняя меня в краску. – И там тоже.
- Надо же, какая хорошая краска, - попыталась перевести я тему в прежнее русло.
- А то, импортная.
За открытым окном послышался скрип тормозов сразу двух машин, от чего Макс подскочил резвее «раскабельского» кролика и выглянул наружу.
- Одевайся! Буди Ромку, и не высовывайтесь! – тут же велел он, хватаясь за джинсы.
Долго меня уговаривать необходимости не было. Я лишь успела подхватить приготовленное черно-белое платье в горох и краем глаза глянуть время на настенных часах. Полшестого утра!
- Рома, вставай и одевайся скорее! - протянула я сыну майку и бриджи.
Макс выскочил из зала к входной двери. С оголенным торсом и пистолетом в руках он скрылся в коридоре, предварительно бросив нам обувь и проверив магазин оружия. Мы с Ромой забились в дальний угол его комнаты, спрятавшись за шифоньером как раз в тот момент, когда дверь моей квартиры начала сотрясаться от мощных ударов. Микро-SD мы снова положили в настрадавшегося Оптимуса Прайма. Дверь распахнулась на очередном ударе и началась пальба. От страха я прижала Ромку как можно плотнее и стала считать выстрелы. Сначала одновременно было произведено около восьми беспорядочных выстрелов, затем последовали четыре четких и последовательных. Какое-то время были слышны вскрики, но потом все стихло. Шум был такой, что звон в ушах стоял. Сейчас все соседи сбегутся.
- Юля! – позвал нас Макс. – Выходите, все в порядке. Захвати мою борцовку.
Мы с Ромкой выбрались из укрытия в коридор и обозрели картину Репина «Приплыли». Дверь висит на одной петле, стена напротив испещрена дырами, два трупа на лестничной площадке, один в прихожей и один, знакомый блондин с татуировкой на перебинтованной руке, снова раненый, на этот раз в плечо.
- И это ты называешь в порядке?! – ужаснулась я, прикрывая рот ладонью. – Рома, не смотри.
Сынок отвернулся и прижался ко мне лицом.
- Я думал, ты за меня переживала, - наигранно обиженно буркнул он, подходя к раненому бандиту, проклинающему в данный момент всех наших предков.
Максим встал ботинком, натянутым в спешном порядке, ему на свежую рану, доставляя немалую боль, и приступил к допросу, низко к нему наклонившись.
- А теперь, мразь, ты расскажешь нам, откуда все знают, что именно Шолоховы скопировали сцены планирования терактов, - он произнес это тем же суровым тоном, который я слышала лишь тогда, в проулке.
- Я все скажу! – взвыл блондин, после того как Макс увеличил напор на рану. – Изъятие инфы произошло именно в тот день, когда Шолоховы поджали хвосты. Сначала мы подсылали своего человека из полицейского управления…
- Дуева? – спросил наш дядя, припоминая мой рассказ.
- Да, - кашляя кровью, ответил бандит, видимо, Макс задел ему легкое. – А потом пришли мы и стали… пытать Дианку на глазах у Санька. Он раскололся, что это именно они завладели планами терактов. Но флешку отдавать не пожелали. Все время орали, что не имеют ни малейшего понятия, где она. Потом их просто расстреляли, перевернули все вверх дном, но так ничего и не нашли. А позже Дуев вспомнил, что у них есть пацан, о котором мы и знать не знали. Не исключена вероятность, что он знает, где ворованные данные находятся. Недавно… сунулись в детдом, а его и след простыл. Потом чисто… случайно Дуев чуть его не сбил, - стал говорить он обрывисто. - И то, благодаря тому, что наши ему в «ниссане» шланг тормозной подрезали. Его смерть… должна была стать легкой… за все его провалы. Но ему свезло, и мы… стали искать…
Макс навел на лоб блондина пистолет и выстрелил, едва я успела отвернуться. Мне не было жалко этого бандита, особенно после того, как он запнулся на фразе «пытать» по отношению к матери Ромки.
Сынка потряхивало, но лишних звуков он не издавал. Я просто поражаюсь его выдержке. Макс поднялся, быстро вернулся в квартиру и вышел назад со своей и нашей дорожными сумками.
- Уходим, - бросил он в нашу сторону.
Через минуту мы уже выехали на проспект. Макс на долю секунды обернулся к нам, сидящим на заднем сиденье, осмотрел нас и снова повернулся к дороге.
- Ром, как ты? – спросил он с отеческой заботой в голосе.
- Нормально, - ответил сынок. – Главное, что ты жив.
- Что со мной будет? Я как птица феникс из сказок. Восстану из пепла, - протянул он руку назад и потрепал мальчонку по белобрысой макушке.
Через час петляний меж улиц мы выехали к особняку Шолоховых. Он находился в частном секторе, был огорожен кирпичным забором и имел два этажа. Ловко подтянувшись за край забора, Максим перемахну через ограду и открыл калитку изнутри. Моему обзору открылся широкий двор с нестриженым газоном и плодовыми деревьями, асфальтовой дорожкой, ведущей в пристроенный гараж и к крыльцу. Мы зашли внутрь, а Макс загнал машину во двор, после чего в гараже за каким-то уступом нашел запасные ключи от дома.
- Мама приезжала, - сделал он заключение, оценив царящий внутри порядок.
- Это та, что из Тамбова? – уточнила я, пропуская застывшего на пороге Ромку внутрь.
- Да, - приобнял Макс племянника. – Мы задержимся здесь не долго. Никто не догадается искать нас тут ближайшие пару дней.
Мы устроились поудобней. Выделили Ромке комнату на первом этаже, сами же решили поселиться в широкой гостиной, чьи окна были огромными, с удобным видом на калитку и палисадник. Старший родственник сходил в ближайший магазин и купил продуктов, я приготовила обед, всех накормила, перекусила сама и пошла укладывать Ромку немного поспать.
- Мам? – обратился он ко мне снова по-родному, укладываясь на софу.
- Да, Ром?
- Когда все закончится, ты поедешь с нами?
Я улыбнулась и кивнула.
- Да, конечно. Поспи немного, нужно набраться сил.
Сын заметно расслабился и повернулся на бок. Я посидела с ним какое-то время, пока его не охватил глубокий сон, затем вернулась в гостиную. Макса там не оказалось, тогда я заглянула в гараж и на задний двор. Макс был в резной деревянной беседке, обвитой цветущим вьюнком и ароматной петунией, сидел у круглого стола на отполированной светлой лавочке и перебирал пули в магазине своего пистолета. Весь его вид отражал напряжение и работу мысли.
- Макс? - позвала я осторожно.
Брюнет поднял на меня глаза, защелкнув магазин.
- Что-то случилось? – спросил он.
- Я просто не нашла тебя в доме. Ты себя неважно чувствуешь? – присела я рядом.
- Все нормально, - вздохнул он. – Просто перевозбудился. Давно не убивал.
Правдивый ответ не вызвал у меня никаких негативных эмоций.
- Ты же нас защищал? И это была оборона.
- Так-то оно так, но секса от этого хочется не меньше.
У меня лишь брови успели взметнуться вверх от изумления, как в то же мгновение я была пересажена сильными руками на стол и тесно прижата к твердой груди Макса, удобно устроившегося у меня между бедер.
- Максим? – воскликнула я, немного испугавшись его порыва.
- Юленька, у меня стресс. Я срочно требую закрепления акта «усыновления», - прорычал он мне на ухо, сдирая с меня платье.
- Это теперь так называется, да? – спросила я шутливо, прежде чем жадные губы распаленного страстью мужчины увлекли меня в страстный поцелуй.
