Запаха леса и травы больше не было, а вместо пения птиц в отдалении раздаются мерные удары железа о железо, словно от кузнечного молота.
Тотчас открыв глаза, я обнаружила, что мы стоим на дворцовой площади, а навстречу уже спешит Костопрах.
— Царевна! А я-то уж забеспокоился! — приближаясь, взволнованно зачастил Костопрах. — Чую, что тайная тропа прямо сюда открывается, а защита не спит себе спокойненько, словно свои идут. Да только какие такие «свои», ежели Кощей-то до сих пор в заточении? Вот и подумал нехорошее, уж и клич на оборону кинул. Но как вы тропу-то открыли? Не умели же…
А вокруг уже собирались обитатели и защитники замка, встревоженные и взбудораженные.
— Царевна вернулась!
— Без Кощея…
— Кто это с ней там?
— Кровью пахнет, братцы! Держите меня, не удержусь!
— А чой-то там валяется? Никак живой?
— Да их двое, разуй свои бельма! Ах, у тебя одно только… Ну, одно разуй! Один, вишь, лежит, другой стоит. Пока.
— Не, ты как знаешь, а я люблю, чтобы мясо отлежалось получше. Мягче становится, ну и черви, знаешь, вкус так оттеняют…
Голоса вокруг нарастали, нежить приближалась все ближе. Однако прежде, чем я сообразила, как остановить жаждущих дармового мяса мертвяков, подбежал Костопрах и замер, с возмущением уставившись на Белогора. Тот, впрочем, и внимания не обратил. Колдун стоял, прикрыв глаза, а на лице его читалось абсолютное блаженство.
— Это как его Источник принял?! — охнул он. — Как же мы проморгали?! Ишь, как присосался, супостат! Чего делать-то теперь?!
— Сожрать его и вся недолга! — предложил кто-то в толпе.
Ой-ей! Вот еще этого мне не хватало!
— Эй, — я тотчас дернула колдуна за рукав. — Тут тебя сожрать хотят. Я, конечно, сейчас скажу тебя не трогать, но ты хоть сам-то по сторонам смотри. А то мало ли… с тобой вообще все в порядке?
Белогор неспешно открыл глаза и широко улыбнулся.
— Со мной все хорошо, царевна. Даже более чем хорошо. Мертвая вода, да Мертвый огонь — это же прямо… — он не договорил, вдруг обратив внимание, что мы тут, собственно, не одни. — Сожрать хотят? Кто? Эти что ли?
И он в мгновение ока переменился!
Сейчас рядом со мной стоял высокий, одетый во все черное незнакомец. Его волосы пепельного цвета развевались, словно на них дул сильный ветер, хотя на площади стояло полное безветрие. Узкое лицо с выступающими скулами и резкими чертами лица лишь отдаленно напоминало Белогора и имело настолько бледный, безжизненный вид, что больше подошло бы вампиру, не пившему крови пару лет. Словно все краски просто испарились с него, оставив пустой негатив.
А вот глаза остались те же. Пронзительно изумрудные, даже светящиеся, они с мрачным прищуром оглядывали столпившуюся вокруг нежить.
Первым не выдержал какой-то зомби в окровавленном поварском халате и с зазубренным тесаком в руке.
— Белый Князь здесь? — ошарашено выдохнул этот инфернальный повар, резко развернулся и бросился прочь, расталкивая нежить широкими плечами. — Не хочу обратно в Навь отправляться! Сами с ним разбирайтесь!
Тут уж и остальные опомнились, отшатнулись. Среди них и Костопрах, теперь взирающий на колдуна с явной опаской.
Что там, даже мне неуютно стало! Хотя я помнила о том, что Наволод скрывал свой настоящий облик.
Впрочем, долго наводить жуть на окружающих колдун не стал. Повел плечами и вновь накинул личину русоволосого улыбчивого Белогора.
Я же повернулась к Костопраху.
— А ты чего испугался? Вас тут вон сколько! Если вы одного колдуна боитесь, так как с войском сражаться будете?!
Отчитала, хотя, по правде говоря, нежити вокруг уже не осталось — все предпочли сделать вид, что именно сейчас, именно в этот момент, вспомнили о чем-то важном. И это важное требует их незамедлительного присутствия.
— Да как не бояться-то, царевна? — Костопрах бросил косой взгляд на Белогора. — Мы ведь нежить, из Нави царем Кощеем извлеченная, да вторую жизнь получившая. А Белый Князь любого может обратно вернуть, не слишком запыхавшись.
Хм? Это мой вновь обретенный бледнолицый жених, получается, может все царство мое упокоить?
Я нервно сглотнула и с подозрением посмотрела на колдуна.
— Правда, что ли?
— Могу, — подтвердил тот. — Но не всех же сразу, процесс-то не особо быстрый. Так что и не ведаю, чего они так испугались?
Белогор пожал плечами, но при этом усмехнулся по-хулигански, так что не осталось сомнений — все он понимает. Более того, именно на такую реакцию и рассчитывал.
— Так кому ж захочется среди ентих избранных оказаться-то? — буркнул Костопрах. Потом, правда, поймал мой взгляд и быстро добавил: — Нет, ты если прикажешь, царевна, мы войско соберем и пойдем…
— Не прикажу, — оборвала я и устало вздохнула. — Наволод мне помог и теперь мой гость. И обращаться с ним следует, как с гостем, — я краем глаза увидела, как тот покосился на кольцо на моем пальце и довольно прищурился, но предпочла не обращать внимания. Не сейчас. Вместо этого указала на лежащего Ланселота. — И это тоже гость! Он за меня сражался и чуть жизни не лишился…
— Подумаешь, беда какая,— пробормотал Костопрах.
— …Его следует отнести во дворец, уложить аккуратно и… — я повернулась к колдуну и уточнила: — И что еще?
— Для начала пусть все, что ты сказала исполнят, — ответил тот. — А дальше видно будет.
— Ты все слышал? — обратилась я снова к Костопраху. — И про Коня не забудь! Он себя показал так, что теперь является лучшим в мире Конем! Ясно?
Конь не подал виду, что услышал, но грудь выпятил и принял самый горделивый вид.
— Все исполним, царевна, — скелет поклонился и с запинкой добавил: — Добро пожаловать во дворец, Белый Князь.
После чего развил поистине бурную деятельность. Откуда-то был доставлен богато украшенный паланкин. По зову скелета к нам подошел один из Черных Рыцарей и боевой косой перерубил державшие шелковый полог жерди. Тут же Костопрах отрядил четверых носильщиков, которые аккуратно уложили Ланселота в получившиеся носилки, подняли и плавным шагом направились к главному входу.
Мы двинулись за ними и вскоре оказались в просторных покоях, ничуть не уступающих королевским. Стены здесь были задрапированы дорогими тканями, мебель — резная, а огромная кровать была застелена черным шелковым бельем.
Носильщики переложили Ланселота на кровать и с явным облегчением скрылись за дверью.
— Теперь раздеть его надобно и кровь обтереть, — взглянув на Костопраха, приказал Наволод. — И воды Мертвой склянку принеси.
— Все сделаем, — тут же поспешно заверил тот.
Не прошло и нескольких минут, как в комнату вошло памятное мне существо, похожее на копну сена с глазами, и приблизилось к кровати. Из копны появились руки-веточки и споро забегали по раненому. В воздух взлетели остатки рубахи и штанов, порезанные на мелкие лоскутки.
— Албаста, — пояснил подошедший следом Костопрах с маленьким бутыльком в руках, который тут же и передал Белогору. — Знает свое дело.
Я ничего не поняла, но на всякий случай кивнула. Взглянула на рыцаря, который теперь лежал полностью обнаженный, и тут же отвернулась — не вежливо вот так вот пялиться. Однако успела заметить, как исчезли руки-веточки, а из копны сена вылез длинный язык, начавший старательно облизывать беспамятного рыцаря, слизывая кровь.
Меня замутило, но я твердо приказала себе держаться.
К счастью, продлился процесс «умывания» недолго и вскоре Албаста исчезла вслед за носильщиками.
Белогор прикрыл Ланселота до пояса простынкой, так что теперь я без стеснения смогла рассмотреть тело рыцаря. А тело, если не обращать внимания на сине-черный кровоподтек во весь бок и грудь, оказалось весьма ничего. Вот что значит всю жизнь верхом ездить и мечом махать! Ни капли жира, лишь рельефные мышца, да шрамы. При этом не качок, не культурист. Скорее, Ланселот имел телосложение гимнаста…
— Если не затруднит, царевна, я предпочел бы остаться один, — вернул меня в реальность голос Белогора. — Целительство — не самая моя сильная сторона, поэтому мне необходимо сосредоточиться. А твое волнующее рассматривание несколько отвлекает.
Я почувствовала, что краснею, но коротко кивнула и вышла, приказав Костопраху следовать за мной.
Колдун появился буквально через несколько минут. Вышел из спальни, вытирая со лба испарину.
— Будет жить твой защитник, — сообщил он, потом посмотрел на Костопраха и продолжил: — Не беспокоить раненого этот день и эту ночь. Я погрузил его в целебный сон. Проснется здоровым. И голодным. Как я сейчас.
Намек я поняла, как, собственно, и Костопрах. Скелет засуетился, заволновался, особенно когда выяснилось, что без скатерти-самобранки с нормальной едой во дворце проблемы. Так что пришлось довольствоваться мясом, которое для нас просто поджарили на вертеле, да некрепким вином. При этом Костопрах непрерывно извинялся и обещал, что уже завтра во дворце будет настоящий повар.
Впрочем, я была так голодна, что и мясо съела с удовольствием. Белогор, судя по скорости исчезновения оного из блюда, тоже.
А затем скелет куда-то ушел, и в небольшой трапезной мы остались с колдуном вдвоем, неспешно потягивая вино из массивных золотых кубков.
В моей голове слегка шумело и шевелиться абсолютно не хотелось. Однако сознание оставалось ясным, а потому я попыталась составить дальнейший план действий и заодно понять, снимать ли мне обручальное кольцо сейчас, или можно рассчитывать на дальнейшую помощь Белогора. Или Наволода?
Вот, кстати, надо все-таки выяснить, как его теперь называть-то?
— Как хочешь, так и зови, — лениво отозвался тот в ответ на озвученный вопрос. — И то и другое — мои имена.
— Оба? А почему тогда второе Белогор? Да и князем тебя Белым нежить моя называет. Но вроде бы ваша гора — Медная? — поразмышляла я.
— В этом мире да, — колдун кивнул. — А вот если в Навь перейти — там она холодом скована, да инеем покрыта. Потому и белая.
— А-а. Понятно, — протянула я, решив про себя, что звать его буду все-таки Белогором. Так все ж привычнее, когда он в обычном человеческом виде.
— Может, еще о чем-нибудь узнать хочешь?
Я хотела, и о многом. Например, о том, насколько он опасен лично для меня, и прав ли посох, его подозревая. Однако напрямую такого спросить, разумеется, не могла. Поэтому, покосившись на молчаливого Яра, прислоненного к креслу, спросила другое:
— А скажи, почему ты мою сестру спалить пытался? Неужели тебя действительно так ее отказ задел, что ты ее врагом считать начал?
Белогор от такого предположения только пренебрежительно фыркнул, мол, сказала тоже. Затем покрутил кубок в пальцах, сделал глоток и произнес:
— Нет, конечно. Тут другое. То, что мне принадлежит Источник Мертвого огня, ты уже поняла.
Я кивнула.
— Находится он глубоко под Медной горой, — пояснил он. — И нет к нему хода никому, только тем, кто особое разрешение от меня или матери моей Хозяйки Медной горы получил. И вот несколько дней назад Василиса пришла за подобным разрешением, да не просить, а требовать. Еще и не одна пришла, с мужем своим царевичем Иваном Гвидоновичем. И о чем думала только?
Я недоуменно хмыкнула. И за что ее Премудрой прозвали? С мужем прийти к несостоявшемуся жениху, да требовать чего-то? Нет бы одной, да со вздохами, мол, «дело не в тебе, а во мне и батюшке Кощее», «ты слишком хорош для меня» и всего такого вот. Совсем женской хитрости нет у сестрицы!
— Разумеется, я отказал, — продолжал, тем временем, Белогор. — А мать и вовсе приказала им путь к Медной горе забыть. Пообещала, что могилой им эта гора станет, коли сунутся. Ушли они оба, да, как оказалось, недалеко. Едва только я по делам отправился, а мать на проверку рудников людских отвлеклась, явилась эта парочка вновь. Каменных великанов, что тропу к горе охраняли, Иван царевич мечом посек…
— Как посек? — не поняла я. — Они же каменные!
— А вот так! — отрезал Белогор. — Меч-то у него не простым оказался. Камень словно масло резал. А мне только один такой клинок известен — Кладенец, которым как раз ваша семья и обладает. Так вот, пробились они к горе, подданных моих положили прилично и почти до Источника добрались. Но тут я уж почуял недоброе и вернулся. В общем, битва знатная вышла. Этот меч оказался могуч настолько, что я в своих землях и с силой Источника поначалу даже не мог верх взять. Любое колдовство он рассеивал, любое оружие перерубал. Только когда мать подоспела, смогли мы их потеснить. На две стороны одновременно мечом все ж не махнешь. Так что пришлось им убираться.
— И поэтому ты при виде меня сразу огонь вызвал?
Белогор кивнул.
— А как иначе? Василиса только одна уязвима, потому везде с мужем своим и ходит, под защитой меча. Нельзя было такую возможность упускать, сама понимаешь. Никак нельзя.
— Понимаю, — согласилась я. — Потому теперь и не сержусь. Хотя больно было. Очень.
Наш разговор прервал вернувшийся Костопрах с вопросом, готовить ли гостю дорогому опочевальню, или тот ночевать у себя дома изволит?
Несмотря на то, что сказано это было с безупречной вежливостью, я руку могла на отсечение дать — скелет надеется исключительно на второе.
Судя по ухмылке, скользнувшей на губах Белогора, тот подумал о том же. И в первый момент мне показалось, что колдун чисто ради собственного развлечения останется-таки на ночевку. Но тот отрицательно качнул головой.
— Не стану злоупотреблять вашим гостеприимством. Рыцарь все равно только через сутки очнется.
Белогор начал подниматься, а мне вдруг вспомнилась одна весьма важная вещь. Подскочив следом, я придержала его за руку.
— Подожди.
— Что такое, царевна? — колдун вопросительно посмотрел на меня.
— Прежде, чем ты уйдешь, я тебе хочу одну вещь показать, — сказала я и, посмотрев на Костопраха, потребовала: — Проводи нас в тронный зал.
Скелет хоть и удивился, но послушно кивнул. Я подхватила посох и вместе с Белогором направилась за ним, а через пару минут мы вошли в памятный зал, такой же темный и пустой, каким он был, когда я очнулась в этом мире.
— И что мы здесь делаем? — уточнил Белогор.
— Сейчас, — я вновь нетерпеливо взяла его за руку и потянула прямо к трону. А когда мы подошли, показала на высокую спинку, в которой, как я и запомнила, торчала рукоять огромного меча. — Видишь?
— Меч? — Белогор нахмурился.
— Именно! И какой это меч? Костопрах!
— Ну так это, меч-Кладенец, царевна, — откликнулся скелет. — Кощей его всегда здесь хранит.
— А кому Кощей меч этот давал, не припомнишь ли? — продолжила я.
Костопрах даже руками всплеснул:
— Так никому же! Как можно?! Царь исключительно самолично им владеть изволит.
— Даже Василисе?
— Нет, конечно. Да она и не подняла бы его сама-то! — ответил скелет. — Ну и сам меч, уж прости, царевна, не станет бабу слушаться. Даже из трона его только мужская рука вытянуть сможет.
— То есть ты понимаешь? — я торжествующе посмотрела на посерьезневшего Белогора. — Василису Кощей изгнал и наследства лишил. Доступа во дворец у нее нет, а Кладенец все это время был здесь. Получается, у Ивана Царевича другой меч! Не этот! И что теперь скажешь?
Тот глубоко вздохнул.
— Скажу, что хитра твоя сестра. Ой, хитра. Сам-то Иван Гвидонович, прямо скажем, не самого великого ума человек, и отец его тоже. Не смогли бы они меч подобной силы создать. А вот откуда-то добыть смогли, хотя я и не знаю, откуда.
— А если знаю я?
Тотчас открыв глаза, я обнаружила, что мы стоим на дворцовой площади, а навстречу уже спешит Костопрах.
Глава 8
— Царевна! А я-то уж забеспокоился! — приближаясь, взволнованно зачастил Костопрах. — Чую, что тайная тропа прямо сюда открывается, а защита не спит себе спокойненько, словно свои идут. Да только какие такие «свои», ежели Кощей-то до сих пор в заточении? Вот и подумал нехорошее, уж и клич на оборону кинул. Но как вы тропу-то открыли? Не умели же…
А вокруг уже собирались обитатели и защитники замка, встревоженные и взбудораженные.
— Царевна вернулась!
— Без Кощея…
— Кто это с ней там?
— Кровью пахнет, братцы! Держите меня, не удержусь!
— А чой-то там валяется? Никак живой?
— Да их двое, разуй свои бельма! Ах, у тебя одно только… Ну, одно разуй! Один, вишь, лежит, другой стоит. Пока.
— Не, ты как знаешь, а я люблю, чтобы мясо отлежалось получше. Мягче становится, ну и черви, знаешь, вкус так оттеняют…
Голоса вокруг нарастали, нежить приближалась все ближе. Однако прежде, чем я сообразила, как остановить жаждущих дармового мяса мертвяков, подбежал Костопрах и замер, с возмущением уставившись на Белогора. Тот, впрочем, и внимания не обратил. Колдун стоял, прикрыв глаза, а на лице его читалось абсолютное блаженство.
— Это как его Источник принял?! — охнул он. — Как же мы проморгали?! Ишь, как присосался, супостат! Чего делать-то теперь?!
— Сожрать его и вся недолга! — предложил кто-то в толпе.
Ой-ей! Вот еще этого мне не хватало!
— Эй, — я тотчас дернула колдуна за рукав. — Тут тебя сожрать хотят. Я, конечно, сейчас скажу тебя не трогать, но ты хоть сам-то по сторонам смотри. А то мало ли… с тобой вообще все в порядке?
Белогор неспешно открыл глаза и широко улыбнулся.
— Со мной все хорошо, царевна. Даже более чем хорошо. Мертвая вода, да Мертвый огонь — это же прямо… — он не договорил, вдруг обратив внимание, что мы тут, собственно, не одни. — Сожрать хотят? Кто? Эти что ли?
И он в мгновение ока переменился!
Сейчас рядом со мной стоял высокий, одетый во все черное незнакомец. Его волосы пепельного цвета развевались, словно на них дул сильный ветер, хотя на площади стояло полное безветрие. Узкое лицо с выступающими скулами и резкими чертами лица лишь отдаленно напоминало Белогора и имело настолько бледный, безжизненный вид, что больше подошло бы вампиру, не пившему крови пару лет. Словно все краски просто испарились с него, оставив пустой негатив.
А вот глаза остались те же. Пронзительно изумрудные, даже светящиеся, они с мрачным прищуром оглядывали столпившуюся вокруг нежить.
Первым не выдержал какой-то зомби в окровавленном поварском халате и с зазубренным тесаком в руке.
— Белый Князь здесь? — ошарашено выдохнул этот инфернальный повар, резко развернулся и бросился прочь, расталкивая нежить широкими плечами. — Не хочу обратно в Навь отправляться! Сами с ним разбирайтесь!
Тут уж и остальные опомнились, отшатнулись. Среди них и Костопрах, теперь взирающий на колдуна с явной опаской.
Что там, даже мне неуютно стало! Хотя я помнила о том, что Наволод скрывал свой настоящий облик.
Впрочем, долго наводить жуть на окружающих колдун не стал. Повел плечами и вновь накинул личину русоволосого улыбчивого Белогора.
Я же повернулась к Костопраху.
— А ты чего испугался? Вас тут вон сколько! Если вы одного колдуна боитесь, так как с войском сражаться будете?!
Отчитала, хотя, по правде говоря, нежити вокруг уже не осталось — все предпочли сделать вид, что именно сейчас, именно в этот момент, вспомнили о чем-то важном. И это важное требует их незамедлительного присутствия.
— Да как не бояться-то, царевна? — Костопрах бросил косой взгляд на Белогора. — Мы ведь нежить, из Нави царем Кощеем извлеченная, да вторую жизнь получившая. А Белый Князь любого может обратно вернуть, не слишком запыхавшись.
Хм? Это мой вновь обретенный бледнолицый жених, получается, может все царство мое упокоить?
Я нервно сглотнула и с подозрением посмотрела на колдуна.
— Правда, что ли?
— Могу, — подтвердил тот. — Но не всех же сразу, процесс-то не особо быстрый. Так что и не ведаю, чего они так испугались?
Белогор пожал плечами, но при этом усмехнулся по-хулигански, так что не осталось сомнений — все он понимает. Более того, именно на такую реакцию и рассчитывал.
— Так кому ж захочется среди ентих избранных оказаться-то? — буркнул Костопрах. Потом, правда, поймал мой взгляд и быстро добавил: — Нет, ты если прикажешь, царевна, мы войско соберем и пойдем…
— Не прикажу, — оборвала я и устало вздохнула. — Наволод мне помог и теперь мой гость. И обращаться с ним следует, как с гостем, — я краем глаза увидела, как тот покосился на кольцо на моем пальце и довольно прищурился, но предпочла не обращать внимания. Не сейчас. Вместо этого указала на лежащего Ланселота. — И это тоже гость! Он за меня сражался и чуть жизни не лишился…
— Подумаешь, беда какая,— пробормотал Костопрах.
— …Его следует отнести во дворец, уложить аккуратно и… — я повернулась к колдуну и уточнила: — И что еще?
— Для начала пусть все, что ты сказала исполнят, — ответил тот. — А дальше видно будет.
— Ты все слышал? — обратилась я снова к Костопраху. — И про Коня не забудь! Он себя показал так, что теперь является лучшим в мире Конем! Ясно?
Конь не подал виду, что услышал, но грудь выпятил и принял самый горделивый вид.
— Все исполним, царевна, — скелет поклонился и с запинкой добавил: — Добро пожаловать во дворец, Белый Князь.
После чего развил поистине бурную деятельность. Откуда-то был доставлен богато украшенный паланкин. По зову скелета к нам подошел один из Черных Рыцарей и боевой косой перерубил державшие шелковый полог жерди. Тут же Костопрах отрядил четверых носильщиков, которые аккуратно уложили Ланселота в получившиеся носилки, подняли и плавным шагом направились к главному входу.
Мы двинулись за ними и вскоре оказались в просторных покоях, ничуть не уступающих королевским. Стены здесь были задрапированы дорогими тканями, мебель — резная, а огромная кровать была застелена черным шелковым бельем.
Носильщики переложили Ланселота на кровать и с явным облегчением скрылись за дверью.
— Теперь раздеть его надобно и кровь обтереть, — взглянув на Костопраха, приказал Наволод. — И воды Мертвой склянку принеси.
— Все сделаем, — тут же поспешно заверил тот.
Не прошло и нескольких минут, как в комнату вошло памятное мне существо, похожее на копну сена с глазами, и приблизилось к кровати. Из копны появились руки-веточки и споро забегали по раненому. В воздух взлетели остатки рубахи и штанов, порезанные на мелкие лоскутки.
— Албаста, — пояснил подошедший следом Костопрах с маленьким бутыльком в руках, который тут же и передал Белогору. — Знает свое дело.
Я ничего не поняла, но на всякий случай кивнула. Взглянула на рыцаря, который теперь лежал полностью обнаженный, и тут же отвернулась — не вежливо вот так вот пялиться. Однако успела заметить, как исчезли руки-веточки, а из копны сена вылез длинный язык, начавший старательно облизывать беспамятного рыцаря, слизывая кровь.
Меня замутило, но я твердо приказала себе держаться.
К счастью, продлился процесс «умывания» недолго и вскоре Албаста исчезла вслед за носильщиками.
Белогор прикрыл Ланселота до пояса простынкой, так что теперь я без стеснения смогла рассмотреть тело рыцаря. А тело, если не обращать внимания на сине-черный кровоподтек во весь бок и грудь, оказалось весьма ничего. Вот что значит всю жизнь верхом ездить и мечом махать! Ни капли жира, лишь рельефные мышца, да шрамы. При этом не качок, не культурист. Скорее, Ланселот имел телосложение гимнаста…
— Если не затруднит, царевна, я предпочел бы остаться один, — вернул меня в реальность голос Белогора. — Целительство — не самая моя сильная сторона, поэтому мне необходимо сосредоточиться. А твое волнующее рассматривание несколько отвлекает.
Я почувствовала, что краснею, но коротко кивнула и вышла, приказав Костопраху следовать за мной.
Колдун появился буквально через несколько минут. Вышел из спальни, вытирая со лба испарину.
— Будет жить твой защитник, — сообщил он, потом посмотрел на Костопраха и продолжил: — Не беспокоить раненого этот день и эту ночь. Я погрузил его в целебный сон. Проснется здоровым. И голодным. Как я сейчас.
Намек я поняла, как, собственно, и Костопрах. Скелет засуетился, заволновался, особенно когда выяснилось, что без скатерти-самобранки с нормальной едой во дворце проблемы. Так что пришлось довольствоваться мясом, которое для нас просто поджарили на вертеле, да некрепким вином. При этом Костопрах непрерывно извинялся и обещал, что уже завтра во дворце будет настоящий повар.
Впрочем, я была так голодна, что и мясо съела с удовольствием. Белогор, судя по скорости исчезновения оного из блюда, тоже.
А затем скелет куда-то ушел, и в небольшой трапезной мы остались с колдуном вдвоем, неспешно потягивая вино из массивных золотых кубков.
В моей голове слегка шумело и шевелиться абсолютно не хотелось. Однако сознание оставалось ясным, а потому я попыталась составить дальнейший план действий и заодно понять, снимать ли мне обручальное кольцо сейчас, или можно рассчитывать на дальнейшую помощь Белогора. Или Наволода?
Вот, кстати, надо все-таки выяснить, как его теперь называть-то?
— Как хочешь, так и зови, — лениво отозвался тот в ответ на озвученный вопрос. — И то и другое — мои имена.
— Оба? А почему тогда второе Белогор? Да и князем тебя Белым нежить моя называет. Но вроде бы ваша гора — Медная? — поразмышляла я.
— В этом мире да, — колдун кивнул. — А вот если в Навь перейти — там она холодом скована, да инеем покрыта. Потому и белая.
— А-а. Понятно, — протянула я, решив про себя, что звать его буду все-таки Белогором. Так все ж привычнее, когда он в обычном человеческом виде.
— Может, еще о чем-нибудь узнать хочешь?
Я хотела, и о многом. Например, о том, насколько он опасен лично для меня, и прав ли посох, его подозревая. Однако напрямую такого спросить, разумеется, не могла. Поэтому, покосившись на молчаливого Яра, прислоненного к креслу, спросила другое:
— А скажи, почему ты мою сестру спалить пытался? Неужели тебя действительно так ее отказ задел, что ты ее врагом считать начал?
Белогор от такого предположения только пренебрежительно фыркнул, мол, сказала тоже. Затем покрутил кубок в пальцах, сделал глоток и произнес:
— Нет, конечно. Тут другое. То, что мне принадлежит Источник Мертвого огня, ты уже поняла.
Я кивнула.
— Находится он глубоко под Медной горой, — пояснил он. — И нет к нему хода никому, только тем, кто особое разрешение от меня или матери моей Хозяйки Медной горы получил. И вот несколько дней назад Василиса пришла за подобным разрешением, да не просить, а требовать. Еще и не одна пришла, с мужем своим царевичем Иваном Гвидоновичем. И о чем думала только?
Я недоуменно хмыкнула. И за что ее Премудрой прозвали? С мужем прийти к несостоявшемуся жениху, да требовать чего-то? Нет бы одной, да со вздохами, мол, «дело не в тебе, а во мне и батюшке Кощее», «ты слишком хорош для меня» и всего такого вот. Совсем женской хитрости нет у сестрицы!
— Разумеется, я отказал, — продолжал, тем временем, Белогор. — А мать и вовсе приказала им путь к Медной горе забыть. Пообещала, что могилой им эта гора станет, коли сунутся. Ушли они оба, да, как оказалось, недалеко. Едва только я по делам отправился, а мать на проверку рудников людских отвлеклась, явилась эта парочка вновь. Каменных великанов, что тропу к горе охраняли, Иван царевич мечом посек…
— Как посек? — не поняла я. — Они же каменные!
— А вот так! — отрезал Белогор. — Меч-то у него не простым оказался. Камень словно масло резал. А мне только один такой клинок известен — Кладенец, которым как раз ваша семья и обладает. Так вот, пробились они к горе, подданных моих положили прилично и почти до Источника добрались. Но тут я уж почуял недоброе и вернулся. В общем, битва знатная вышла. Этот меч оказался могуч настолько, что я в своих землях и с силой Источника поначалу даже не мог верх взять. Любое колдовство он рассеивал, любое оружие перерубал. Только когда мать подоспела, смогли мы их потеснить. На две стороны одновременно мечом все ж не махнешь. Так что пришлось им убираться.
— И поэтому ты при виде меня сразу огонь вызвал?
Белогор кивнул.
— А как иначе? Василиса только одна уязвима, потому везде с мужем своим и ходит, под защитой меча. Нельзя было такую возможность упускать, сама понимаешь. Никак нельзя.
— Понимаю, — согласилась я. — Потому теперь и не сержусь. Хотя больно было. Очень.
Наш разговор прервал вернувшийся Костопрах с вопросом, готовить ли гостю дорогому опочевальню, или тот ночевать у себя дома изволит?
Несмотря на то, что сказано это было с безупречной вежливостью, я руку могла на отсечение дать — скелет надеется исключительно на второе.
Судя по ухмылке, скользнувшей на губах Белогора, тот подумал о том же. И в первый момент мне показалось, что колдун чисто ради собственного развлечения останется-таки на ночевку. Но тот отрицательно качнул головой.
— Не стану злоупотреблять вашим гостеприимством. Рыцарь все равно только через сутки очнется.
Белогор начал подниматься, а мне вдруг вспомнилась одна весьма важная вещь. Подскочив следом, я придержала его за руку.
— Подожди.
— Что такое, царевна? — колдун вопросительно посмотрел на меня.
— Прежде, чем ты уйдешь, я тебе хочу одну вещь показать, — сказала я и, посмотрев на Костопраха, потребовала: — Проводи нас в тронный зал.
Скелет хоть и удивился, но послушно кивнул. Я подхватила посох и вместе с Белогором направилась за ним, а через пару минут мы вошли в памятный зал, такой же темный и пустой, каким он был, когда я очнулась в этом мире.
— И что мы здесь делаем? — уточнил Белогор.
— Сейчас, — я вновь нетерпеливо взяла его за руку и потянула прямо к трону. А когда мы подошли, показала на высокую спинку, в которой, как я и запомнила, торчала рукоять огромного меча. — Видишь?
— Меч? — Белогор нахмурился.
— Именно! И какой это меч? Костопрах!
— Ну так это, меч-Кладенец, царевна, — откликнулся скелет. — Кощей его всегда здесь хранит.
— А кому Кощей меч этот давал, не припомнишь ли? — продолжила я.
Костопрах даже руками всплеснул:
— Так никому же! Как можно?! Царь исключительно самолично им владеть изволит.
— Даже Василисе?
— Нет, конечно. Да она и не подняла бы его сама-то! — ответил скелет. — Ну и сам меч, уж прости, царевна, не станет бабу слушаться. Даже из трона его только мужская рука вытянуть сможет.
— То есть ты понимаешь? — я торжествующе посмотрела на посерьезневшего Белогора. — Василису Кощей изгнал и наследства лишил. Доступа во дворец у нее нет, а Кладенец все это время был здесь. Получается, у Ивана Царевича другой меч! Не этот! И что теперь скажешь?
Тот глубоко вздохнул.
— Скажу, что хитра твоя сестра. Ой, хитра. Сам-то Иван Гвидонович, прямо скажем, не самого великого ума человек, и отец его тоже. Не смогли бы они меч подобной силы создать. А вот откуда-то добыть смогли, хотя я и не знаю, откуда.
— А если знаю я?
