— Что же это за мир такой? — Наволод посмотрел на меня уже с интересом. — Неужели настолько жуткий?
— Нормальный мир. Только более технически развитый. Магии, кстати, нет, так что компенсируем фантазией и фильмами. Фильмы — это выдуманные истории, которые показывают по аналогу вашего блюдца или зеркала волшебного, — пояснила я. — И вот этих фильмов у нас полно на самые разные темы. Я их столько насмотрелась, и ужастиков, и фэнтези, что, кажется, ко всему уже готова. Так что в обморок не упаду, не переживай. Сама дойду, тащить меня не придется.
— Занятно, — Наволод задумчиво хмыкнул. — Нет, Марья, тебя нести — не проблема. И я рад, что ты не из пугливых. Но рисковать твоим спокойствием все равно не хочу, так что пелену Сокрытия снимать не буду. Не надо тебе видеть, кто нас вдоль тропы сопровождать будет. А границу Мертвого огня они пересечь без моего приказа не посмеют. Главное, с тропы не сходи, и все в порядке будет.
А я что — я и не против. Учитывая, что гадостей я во дворце Кащея насмотрелась порядочно, и Наволод об этом знал, но все равно обитателей Нави предпочел скрыть, наверняка причина была веская. И пусть я по-прежнему была уверена, что в обморок не упаду, но пару ночных кошмаров наверняка они мне наверняка бы обеспечили. А оно надо?
Так что, послушно кивнув, я поплотнее укуталась в плед и последовала за Наволодом.
Холодно! Знала бы, у Костопраха шубу какую-нибудь вытребовала. И шапку. В сокровищнице, помнится, крутая шапка лежала, из золотой ткани, мехом отороченная и камнями драгоценными расшитая. Вот сейчас бы ее сюда…
Я шла, согреваясь мыслями о золоте в кощеевой сокровищнице и не спуская взгляда со светящейся тропы. А еще старалась не думать о летающих над головой змеях и той нежити, которая незримо шла сейчас совсем рядом.
«Интересно, если они приказов Наволода, как он сказал, слушаются, то получается, они его подданные? — мелькнула мысль. — Не зря же его князем называют».
Я задумчиво оглядела шедшего впереди колдуна. Спокойно идет, размашисто, уверенно. Словно и впрямь чувствует себя как дома, и тварей этих не боится совсем.
«А у тебя на его руке обручальное колечко. Да, удачно ты женихом обзавелась, Машка, прямо джек-пот сорвала, — поздравила я себя. — Р-раз — и князя мира мертвых получила. Надолго ли — вопрос другой. Как и то, захочет ли он потом от тебя избавиться, чтобы доступ к Мертвой воде навсегда себе оставить. А пока одно можно сказать: дура ты, Василиса! Никакой царевич с ним и рядом не стоит».
Хотя сестренка вроде как в Ивана Царевича влюбилась, даже с отцом из-за этого поссорилась. Тут уж не до расчета — с любовью спорить бесполезно. Тем более, у Наволода внешность специфическая, на обычного человека тянет с трудом.
С другой стороны, уродом его тоже не назовешь. Напротив, черты лица хоть и холодные, но красивые. Бледный, конечно, но и такое бывает. А цвет волос и вовсе не в счет, у нас, вон, толпа народа вообще в кислотные цвета их красит.
В общем, вскоре был сделан вывод, что мой невольный жених очень даже ничего. Правда, никаких эмоций от этого я не ощутила. Думать вообще становилось все сложнее и сложнее.
Время вокруг словно замерло. Я механически шагала вслед за колдуном, понятия не имея, сколько уже его прошло. Час? А может, день? Зато чувствовала, что с каждым шагом все больше наваливается усталость. Не физическая, нет. Эта усталость шла изнутри, вместе с равнодушием и апатией. Не хотелось ничего. Но я держалась, понимая, что все это напускное, не мое. Навь — не место для живых.
Нет, так не пойдет! Надо с этим состоянием бороться. Надо!
«Давай, Марья, давай, — пыталась поддержать я сама себя. — Какая еще апатия? Апатия — это отношение к сношению после сношения. Так откуда она тут возьмется-то? Вон, единственный сексуальный объект впереди вышагивает. И плевать ему на тебя».
— Куда идем мы с Пятачком, большой-большой секре-ет, — тихонько запела я, шагая в такт словам. Правда, дальше песня не вспоминалась, и я продолжила «Рамштайном»: — Ду-у! Ду хаст! Ду хаст мишь!
— Ты это чего, царевна? — Наволод тут же с подозрением оглянулся. — Заклинание какое сотворить пытаешься? Не надо! Это Навь, и твои чары тут только навредят. Да и мы почти пришли уже. Вон, смотри, тропа заканчивается.
Я замолчала и глянула через его плечо. Действительно, в полусотне шагов впереди тропа обрывалась, да так резко, словно обрезанная ножом. И когда мы дошли до ее конца, именно нож вновь появился в руке Наволода. Он снова разрезал пространство и в мрачный мир Нави ворвался… неужели это солнечный свет?!
— Добро пожаловать обратно, — произнес колдун. — Выходи первая.
Спорить и не подумала. Быстро подошла к разрезу, уже собираясь сделать шаг в портал, мельком бросила взгляд назад, но тотчас об этом пожалела.
Нет, никаких существ я по-прежнему не видела, однако на подернутой инеем каменистой земле вокруг Наволода скользили тени. Множество изломанных, постоянно меняющихся силуэтов ластились к нему, будто выпрашивая внимания и…
И тут меня коснулся чужой голод. Страшный голод, который утолить могла только чужая жизнь. Существа жались к своему повелителю в надежде получить дозволение и наброситься на столь желанный, иначе и не назовешь, деликатес. На меня.
Перепугано дернувшись, я рванулась вперед, к выходу. Споткнулась и упала прямо в горячий песок, ослепленная солнцем и горячим ветром пустыни.
Ох, как же здесь было жарко! Особенно по сравнению с мерзлой Навью!
Проморгавшись, я поднялась на ноги и огляделась. Обалдеть! Я действительно прошла через мир мертвых и нахожусь в пустыне за несколько тысяч километров от дворца!
— Невероятно! — восторженно сорвалось с губ.
— Почему же? Я ведь обещал, царевна. А слово я держу всегда, — раздался голос позади меня.
Я обернулась. Наволод исчез, вновь став Белогором, русоволосым и улыбчивым. Живым. И зеленые глаза теперь не сияли инфернальным светом, а просто смотрели на меня. Доброжелательно и с каким-то интересом, словно колдуну действительно нравилось наблюдать за моей реакцией.
Не удержавшись, улыбнулась ему в ответ. Потом, правда, опомнилась и мысленно себя одернула. Сдержаннее надо быть! Передо мной все ж наведенная иллюзия, маска магическая. А тот, кто ее носит, вряд ли испытывает такие эмоции на самом деле.
Поэтому улыбку с лица стерла и, переключившись на деловой лад, уточнила:
— Куда дальше?
— Смотри, — Белогор вытянул руку, указывая куда-то в даль.
Я прищурила глаза и приложила ладонь ко лбу, защищаясь от солнца. Впереди, почти у горизонта, сквозь дымку разогретого воздуха виднелся огромный оазис. Он был оцеплен высокой стеной, за которой высились белоснежные купола и шпили минаретов.
Аграба. Вне всякого сомнения, это была она.
— Это сколько ж до него топать-то? — пробормотала я, мысленно прикидывая, как сильно прожарюсь на этом пекле в плотном сарафане, да с поддетой рубашкой.
— Мигом домчим, Марья, не переживай, — успокоил Белогор и, наклонившись, поднял плед, с которым я при выходе из Нави свалилась в песок. Встряхнул, прошептал что-то, еще раз встряхнул и отпустил. А плед остался висеть в воздухе!
Коротким повелительным жестом колдун заставил плед спланировать к нашим ногам и уверенно на него наступил. Плед слегка прогнулся, дрогнул, но выдержал.
— Иди сюда. — Белогор протянул мне руку.
Я тут же послушно ухватилась за мужскую ладонь и поднялась следом. Покачнулась, когда плед под ногами завибрировал словно надувной матрац на воде, и тотчас была перехвачена за талию крепкой рукой Белогора. Даже ойкнуть не успела, как оказалась прижата к колдуну.
Одновременно нос уловил исходящий от мужчины горьковатый запах луговых трав и сообщил, что ему тоже все нравится.
Да что ж такое-то?!
Я не знала куда деться от смущения, попутно мысленно ругаясь на свой организм. Предатель! Тоже мне, нашел предмет вожделения — колдуна бледного, наполовину с того света вылезшего! Нет бы на Ланселота так реагировал, там хоть рыцарь с внешностью Ричарда Гира!
Резко выдохнув, попыталась отстраниться от Белогора, но рука на талии тотчас сжалась сильнее, не позволяя этого сделать.
— Лучше я тебя придержу, иначе с непривычки упасть можешь, — произнес он. — Все ж плед тонкий, и заклинание полета на нем лежит нестабильно, в отличие от местных ковров.
Пришлось кивнуть и временно капитулировать перед собственным организмом. В конце концов, не так уж в моей жизни и много было мужских объятий. А таких, которые мне бы действительно нравились, уверенных, крепких, — и вовсе не припомнить. Друзья и знакомые среди ребят были, но человека, способного пробудить во мне желание, среди них не нашлось.
Конечно, я пробовала завести романтические отношения. На первом курсе даже пыталась встречаться симпатичным парнем Глебом. Началось все с совместной работы по составлению бизнес-плана, потом была взаимная помощь в написании рефератов и различных работ.
Наконец, однажды я его поцеловала. Первая. Решила попробовать, как это вообще, ибо сам по себе Глеб был нерешительным, а храбрость проявлял лишь в мире онлайн игр. Даже обнимая после свиданий, он словно боялся ко мне прикасаться.
Так вот, даже от поцелуя я не почувствовала и половины того, что ощущала сейчас. Через месяц поняла, что ждать от Глеба чего-то нет смысла, и мы расстались. А после просто отпустила от себя мысль о поиске молодого человека, решив, что тот, кто захочет, найдет меня сам.
«Может, потому и отреагировала так на Белогора: он и нашел сам, и помогает, и обнимает совершенно иначе. Какая бы девушка на моем месте равнодушной осталась?»
Развить мысль дальше не успела, так как наш транспорт двинулся вперед. Плед, не поднимаясь высоко, заскользил над песком, сначала медленно, постепенно увеличивая скорость. Не критично, конечно, ветром не сдувало, но вибрировать тонкая шерсть под ногами стала сильнее, так что тут уж я и сама ухватилась за Белогора покрепче. На всякий случай. Тем более против тот не был, скорее даже наоборот.
Или это мне показалось?
Оазис, тем временем, стремительно приближался. По пути мы обогнали большой караван с верблюдами и повозками, заваленными тюками. Сопровождали его стражники с саблями на боку. Большего я заметить не успела, но, казалось, они совершенно не удивились нашему способу передвижения.
Впрочем, уже через пару минут стало ясно, почему. Мимо нас пронесся хороший такой, толстый ковер, обшитый по краю золотыми кистями, и с приделанным сверху балдахином для защиты от солнца. На ковре, скрестив ноги, восседал богато одетый бородатый мужик с кальяном. Обгоняя, он посмотрел на нас, как владелец мерседеса на едущих в каком-нибудь запорожце.
А и подумаешь! Зато не пешком!
На подлете к оазису плед замедлил скорость и плавно опустился на землю.
— Прибыли, — констатировал Белогор, после чего поднял плед, встряхнул и, аккуратно сложив, убрал в небольшую заплечную сумку.
До ворот Аграбы оставалось всего ничего. Мощеная базальтом дорога, на которой мы стояли, вела прямо к ним. И по ней шли люди. Много людей! Смуглые, в чалмах, некоторые в халатах, но большинство в широченных шароварах и простых жилетках на голое тело, они шли куда-то по своим делам, совершенно не обращая на нас внимания.
Ворота белоснежного города поражали своими размерами. Уверена, их делали в расчете на то, что какому-нибудь правителю может взбрести в голову въехать в город на слоне. Да чтоб тот слон стоял еще на одном, а тот, в свою очередь, еще на одном. И так раз пять. Примерно.
Сейчас ворота были распахнуты, и люди свободно ходили, не обращая внимания на пятерых стражников. Те, собственно, отвечали людям взаимностью. То есть, тоже не обращали ни на кого внимания, а, сидя чуть поодаль на корточках азартно бросали кубики, предварительно яростно тряся их в маленьком деревянном стаканчике.
— Хороша охрана, — хмыкнула я.
— Это не охрана в том смысле, каком ты думаешь. Они лишь следят за тем, чтобы толкотни у ворот не было, да мелких потасовок, — пояснил Белогор. — А за порядком совсем другие следят. Тут купол магический над городом.
Так что мы смешались с толпой и, миновав ворота, оказались на площади, где раскинулся огромный восточный базар. Вокруг стоял шум, гам, где-то громко орал верблюд. Между прилавков толклись толпы людей. Было душно, пахло специями и потом. А над крышами глинобитных домов, где-то вдалеке, рвались в небо башни дворца, сложенного из белого камня.
— И где нам искать Аладдина? — растерянно спросила я, отворачиваясь от назойливого торговца, который старательно совал мне под нос связку фиников, что-то настойчиво требуя.
— А вот там и искать, — Белогор кивком указал на дворец.
— Э-э? — я моргнула.
Нет, я помнила по детскому мультику, что Аладдин в принцессу влюбился, но все же! Баюн-то его вором называл!
— Когда я вчера в зеркало смотрел, показало оно мне этого Ала Ад-Дина, — пояснил Белогор. — Как оказалось, твой искуснейший вор несколько лет назад женился на царевне Багдадской — Будур. Сам султан их брак одобрил и подарил Аграбу.
Совпадение… опять совпадение! В Голливуде за этим миром точно кто-то подсматривает!
Но что теперь делать? Вряд ли новоиспеченный шах… или, как его, султан, да еще с молодой женой под боком, вот так возьмет и бросит все, чтобы отправиться с нами неизвестно куда.
— Так мы что, зря сюда шли?
— Не думаю, — Белогор качнул головой. — Аладдин — парень молодой, горячий. Уверен, прискучило ему в золотых палатах сидеть.
— Прямо так и уверен? — я скептично хмыкнула.
— Ну, мне, к примеру, скучно, — широко улыбнулся он. — Пойдем, царевна, все равно не узнаем, если не спросим.
И, подхватив меня под руку, потянул в сторону дворца.
Покинуть базар оказалось не так-то просто. И дело было даже не в толкучке. Никогда, слышите, никогда и ни при каких обстоятельствах не вступайте с восточными торговцами в разговоры! Вообще на них не смотрите! Если, конечно, вас не интересуют мешочки специй, живая курица, стеклянная бижутерия или платки.
Я вот сделала глупость: не понимая язык, вежливо улыбалась настырным торгашам и всеми силами старалась показать, что их товар меня не интересует. И очень зря! Мои отрицательные жесты воспринимались не как отказ, а как готовность поторговаться или возможность предложить что-то другое. Ах, тебе не нужен бурдюк верблюжьего молока? Тогда купи вот это монисто! И монисто не надо? Тогда тебе просто жизненно необходим вот этот медный кувшин!
Так что спустя короткое время я выработала два железных правила. Первое, простое — никаких эмоций на лице. И второе, изо всех сил стараться не встречаться с торговцами глазами! Второе важнее, так как один раз случайно поймав взгляд одного местного предпринимателя в богатом халате и чалме, я с некоторой оторопью наблюдала, как он сорвался с места и принялся расталкивать толпу, чтобы добраться до меня. А если учесть, что в руках торговец крепко сжимал скатанный ковер и причитал при этом так, словно я вот сию секунду лишаю его самого необходимого…
Короче, взгляд в землю, вцепиться в Белогора, и все!
Тем более Белогору, в отличие от меня, ничего не предлагали. Наоборот, люди расступались перед ним, словно и сами не понимая, почему. Словно что-то тревожное заставляло их непроизвольно уступать дорогу незнакомцу.
— Нормальный мир. Только более технически развитый. Магии, кстати, нет, так что компенсируем фантазией и фильмами. Фильмы — это выдуманные истории, которые показывают по аналогу вашего блюдца или зеркала волшебного, — пояснила я. — И вот этих фильмов у нас полно на самые разные темы. Я их столько насмотрелась, и ужастиков, и фэнтези, что, кажется, ко всему уже готова. Так что в обморок не упаду, не переживай. Сама дойду, тащить меня не придется.
— Занятно, — Наволод задумчиво хмыкнул. — Нет, Марья, тебя нести — не проблема. И я рад, что ты не из пугливых. Но рисковать твоим спокойствием все равно не хочу, так что пелену Сокрытия снимать не буду. Не надо тебе видеть, кто нас вдоль тропы сопровождать будет. А границу Мертвого огня они пересечь без моего приказа не посмеют. Главное, с тропы не сходи, и все в порядке будет.
А я что — я и не против. Учитывая, что гадостей я во дворце Кащея насмотрелась порядочно, и Наволод об этом знал, но все равно обитателей Нави предпочел скрыть, наверняка причина была веская. И пусть я по-прежнему была уверена, что в обморок не упаду, но пару ночных кошмаров наверняка они мне наверняка бы обеспечили. А оно надо?
Так что, послушно кивнув, я поплотнее укуталась в плед и последовала за Наволодом.
Холодно! Знала бы, у Костопраха шубу какую-нибудь вытребовала. И шапку. В сокровищнице, помнится, крутая шапка лежала, из золотой ткани, мехом отороченная и камнями драгоценными расшитая. Вот сейчас бы ее сюда…
Я шла, согреваясь мыслями о золоте в кощеевой сокровищнице и не спуская взгляда со светящейся тропы. А еще старалась не думать о летающих над головой змеях и той нежити, которая незримо шла сейчас совсем рядом.
«Интересно, если они приказов Наволода, как он сказал, слушаются, то получается, они его подданные? — мелькнула мысль. — Не зря же его князем называют».
Я задумчиво оглядела шедшего впереди колдуна. Спокойно идет, размашисто, уверенно. Словно и впрямь чувствует себя как дома, и тварей этих не боится совсем.
«А у тебя на его руке обручальное колечко. Да, удачно ты женихом обзавелась, Машка, прямо джек-пот сорвала, — поздравила я себя. — Р-раз — и князя мира мертвых получила. Надолго ли — вопрос другой. Как и то, захочет ли он потом от тебя избавиться, чтобы доступ к Мертвой воде навсегда себе оставить. А пока одно можно сказать: дура ты, Василиса! Никакой царевич с ним и рядом не стоит».
Хотя сестренка вроде как в Ивана Царевича влюбилась, даже с отцом из-за этого поссорилась. Тут уж не до расчета — с любовью спорить бесполезно. Тем более, у Наволода внешность специфическая, на обычного человека тянет с трудом.
С другой стороны, уродом его тоже не назовешь. Напротив, черты лица хоть и холодные, но красивые. Бледный, конечно, но и такое бывает. А цвет волос и вовсе не в счет, у нас, вон, толпа народа вообще в кислотные цвета их красит.
В общем, вскоре был сделан вывод, что мой невольный жених очень даже ничего. Правда, никаких эмоций от этого я не ощутила. Думать вообще становилось все сложнее и сложнее.
Время вокруг словно замерло. Я механически шагала вслед за колдуном, понятия не имея, сколько уже его прошло. Час? А может, день? Зато чувствовала, что с каждым шагом все больше наваливается усталость. Не физическая, нет. Эта усталость шла изнутри, вместе с равнодушием и апатией. Не хотелось ничего. Но я держалась, понимая, что все это напускное, не мое. Навь — не место для живых.
Нет, так не пойдет! Надо с этим состоянием бороться. Надо!
«Давай, Марья, давай, — пыталась поддержать я сама себя. — Какая еще апатия? Апатия — это отношение к сношению после сношения. Так откуда она тут возьмется-то? Вон, единственный сексуальный объект впереди вышагивает. И плевать ему на тебя».
— Куда идем мы с Пятачком, большой-большой секре-ет, — тихонько запела я, шагая в такт словам. Правда, дальше песня не вспоминалась, и я продолжила «Рамштайном»: — Ду-у! Ду хаст! Ду хаст мишь!
— Ты это чего, царевна? — Наволод тут же с подозрением оглянулся. — Заклинание какое сотворить пытаешься? Не надо! Это Навь, и твои чары тут только навредят. Да и мы почти пришли уже. Вон, смотри, тропа заканчивается.
Я замолчала и глянула через его плечо. Действительно, в полусотне шагов впереди тропа обрывалась, да так резко, словно обрезанная ножом. И когда мы дошли до ее конца, именно нож вновь появился в руке Наволода. Он снова разрезал пространство и в мрачный мир Нави ворвался… неужели это солнечный свет?!
— Добро пожаловать обратно, — произнес колдун. — Выходи первая.
Спорить и не подумала. Быстро подошла к разрезу, уже собираясь сделать шаг в портал, мельком бросила взгляд назад, но тотчас об этом пожалела.
Нет, никаких существ я по-прежнему не видела, однако на подернутой инеем каменистой земле вокруг Наволода скользили тени. Множество изломанных, постоянно меняющихся силуэтов ластились к нему, будто выпрашивая внимания и…
И тут меня коснулся чужой голод. Страшный голод, который утолить могла только чужая жизнь. Существа жались к своему повелителю в надежде получить дозволение и наброситься на столь желанный, иначе и не назовешь, деликатес. На меня.
Перепугано дернувшись, я рванулась вперед, к выходу. Споткнулась и упала прямо в горячий песок, ослепленная солнцем и горячим ветром пустыни.
Ох, как же здесь было жарко! Особенно по сравнению с мерзлой Навью!
Проморгавшись, я поднялась на ноги и огляделась. Обалдеть! Я действительно прошла через мир мертвых и нахожусь в пустыне за несколько тысяч километров от дворца!
— Невероятно! — восторженно сорвалось с губ.
— Почему же? Я ведь обещал, царевна. А слово я держу всегда, — раздался голос позади меня.
Я обернулась. Наволод исчез, вновь став Белогором, русоволосым и улыбчивым. Живым. И зеленые глаза теперь не сияли инфернальным светом, а просто смотрели на меня. Доброжелательно и с каким-то интересом, словно колдуну действительно нравилось наблюдать за моей реакцией.
Не удержавшись, улыбнулась ему в ответ. Потом, правда, опомнилась и мысленно себя одернула. Сдержаннее надо быть! Передо мной все ж наведенная иллюзия, маска магическая. А тот, кто ее носит, вряд ли испытывает такие эмоции на самом деле.
Поэтому улыбку с лица стерла и, переключившись на деловой лад, уточнила:
— Куда дальше?
— Смотри, — Белогор вытянул руку, указывая куда-то в даль.
Я прищурила глаза и приложила ладонь ко лбу, защищаясь от солнца. Впереди, почти у горизонта, сквозь дымку разогретого воздуха виднелся огромный оазис. Он был оцеплен высокой стеной, за которой высились белоснежные купола и шпили минаретов.
Аграба. Вне всякого сомнения, это была она.
— Это сколько ж до него топать-то? — пробормотала я, мысленно прикидывая, как сильно прожарюсь на этом пекле в плотном сарафане, да с поддетой рубашкой.
— Мигом домчим, Марья, не переживай, — успокоил Белогор и, наклонившись, поднял плед, с которым я при выходе из Нави свалилась в песок. Встряхнул, прошептал что-то, еще раз встряхнул и отпустил. А плед остался висеть в воздухе!
Коротким повелительным жестом колдун заставил плед спланировать к нашим ногам и уверенно на него наступил. Плед слегка прогнулся, дрогнул, но выдержал.
— Иди сюда. — Белогор протянул мне руку.
Я тут же послушно ухватилась за мужскую ладонь и поднялась следом. Покачнулась, когда плед под ногами завибрировал словно надувной матрац на воде, и тотчас была перехвачена за талию крепкой рукой Белогора. Даже ойкнуть не успела, как оказалась прижата к колдуну.
Одновременно нос уловил исходящий от мужчины горьковатый запах луговых трав и сообщил, что ему тоже все нравится.
Да что ж такое-то?!
Я не знала куда деться от смущения, попутно мысленно ругаясь на свой организм. Предатель! Тоже мне, нашел предмет вожделения — колдуна бледного, наполовину с того света вылезшего! Нет бы на Ланселота так реагировал, там хоть рыцарь с внешностью Ричарда Гира!
Резко выдохнув, попыталась отстраниться от Белогора, но рука на талии тотчас сжалась сильнее, не позволяя этого сделать.
— Лучше я тебя придержу, иначе с непривычки упасть можешь, — произнес он. — Все ж плед тонкий, и заклинание полета на нем лежит нестабильно, в отличие от местных ковров.
Пришлось кивнуть и временно капитулировать перед собственным организмом. В конце концов, не так уж в моей жизни и много было мужских объятий. А таких, которые мне бы действительно нравились, уверенных, крепких, — и вовсе не припомнить. Друзья и знакомые среди ребят были, но человека, способного пробудить во мне желание, среди них не нашлось.
Конечно, я пробовала завести романтические отношения. На первом курсе даже пыталась встречаться симпатичным парнем Глебом. Началось все с совместной работы по составлению бизнес-плана, потом была взаимная помощь в написании рефератов и различных работ.
Наконец, однажды я его поцеловала. Первая. Решила попробовать, как это вообще, ибо сам по себе Глеб был нерешительным, а храбрость проявлял лишь в мире онлайн игр. Даже обнимая после свиданий, он словно боялся ко мне прикасаться.
Так вот, даже от поцелуя я не почувствовала и половины того, что ощущала сейчас. Через месяц поняла, что ждать от Глеба чего-то нет смысла, и мы расстались. А после просто отпустила от себя мысль о поиске молодого человека, решив, что тот, кто захочет, найдет меня сам.
«Может, потому и отреагировала так на Белогора: он и нашел сам, и помогает, и обнимает совершенно иначе. Какая бы девушка на моем месте равнодушной осталась?»
Развить мысль дальше не успела, так как наш транспорт двинулся вперед. Плед, не поднимаясь высоко, заскользил над песком, сначала медленно, постепенно увеличивая скорость. Не критично, конечно, ветром не сдувало, но вибрировать тонкая шерсть под ногами стала сильнее, так что тут уж я и сама ухватилась за Белогора покрепче. На всякий случай. Тем более против тот не был, скорее даже наоборот.
Или это мне показалось?
Оазис, тем временем, стремительно приближался. По пути мы обогнали большой караван с верблюдами и повозками, заваленными тюками. Сопровождали его стражники с саблями на боку. Большего я заметить не успела, но, казалось, они совершенно не удивились нашему способу передвижения.
Впрочем, уже через пару минут стало ясно, почему. Мимо нас пронесся хороший такой, толстый ковер, обшитый по краю золотыми кистями, и с приделанным сверху балдахином для защиты от солнца. На ковре, скрестив ноги, восседал богато одетый бородатый мужик с кальяном. Обгоняя, он посмотрел на нас, как владелец мерседеса на едущих в каком-нибудь запорожце.
А и подумаешь! Зато не пешком!
На подлете к оазису плед замедлил скорость и плавно опустился на землю.
— Прибыли, — констатировал Белогор, после чего поднял плед, встряхнул и, аккуратно сложив, убрал в небольшую заплечную сумку.
До ворот Аграбы оставалось всего ничего. Мощеная базальтом дорога, на которой мы стояли, вела прямо к ним. И по ней шли люди. Много людей! Смуглые, в чалмах, некоторые в халатах, но большинство в широченных шароварах и простых жилетках на голое тело, они шли куда-то по своим делам, совершенно не обращая на нас внимания.
Ворота белоснежного города поражали своими размерами. Уверена, их делали в расчете на то, что какому-нибудь правителю может взбрести в голову въехать в город на слоне. Да чтоб тот слон стоял еще на одном, а тот, в свою очередь, еще на одном. И так раз пять. Примерно.
Сейчас ворота были распахнуты, и люди свободно ходили, не обращая внимания на пятерых стражников. Те, собственно, отвечали людям взаимностью. То есть, тоже не обращали ни на кого внимания, а, сидя чуть поодаль на корточках азартно бросали кубики, предварительно яростно тряся их в маленьком деревянном стаканчике.
— Хороша охрана, — хмыкнула я.
— Это не охрана в том смысле, каком ты думаешь. Они лишь следят за тем, чтобы толкотни у ворот не было, да мелких потасовок, — пояснил Белогор. — А за порядком совсем другие следят. Тут купол магический над городом.
Так что мы смешались с толпой и, миновав ворота, оказались на площади, где раскинулся огромный восточный базар. Вокруг стоял шум, гам, где-то громко орал верблюд. Между прилавков толклись толпы людей. Было душно, пахло специями и потом. А над крышами глинобитных домов, где-то вдалеке, рвались в небо башни дворца, сложенного из белого камня.
— И где нам искать Аладдина? — растерянно спросила я, отворачиваясь от назойливого торговца, который старательно совал мне под нос связку фиников, что-то настойчиво требуя.
— А вот там и искать, — Белогор кивком указал на дворец.
— Э-э? — я моргнула.
Нет, я помнила по детскому мультику, что Аладдин в принцессу влюбился, но все же! Баюн-то его вором называл!
— Когда я вчера в зеркало смотрел, показало оно мне этого Ала Ад-Дина, — пояснил Белогор. — Как оказалось, твой искуснейший вор несколько лет назад женился на царевне Багдадской — Будур. Сам султан их брак одобрил и подарил Аграбу.
Совпадение… опять совпадение! В Голливуде за этим миром точно кто-то подсматривает!
Но что теперь делать? Вряд ли новоиспеченный шах… или, как его, султан, да еще с молодой женой под боком, вот так возьмет и бросит все, чтобы отправиться с нами неизвестно куда.
— Так мы что, зря сюда шли?
— Не думаю, — Белогор качнул головой. — Аладдин — парень молодой, горячий. Уверен, прискучило ему в золотых палатах сидеть.
— Прямо так и уверен? — я скептично хмыкнула.
— Ну, мне, к примеру, скучно, — широко улыбнулся он. — Пойдем, царевна, все равно не узнаем, если не спросим.
И, подхватив меня под руку, потянул в сторону дворца.
Покинуть базар оказалось не так-то просто. И дело было даже не в толкучке. Никогда, слышите, никогда и ни при каких обстоятельствах не вступайте с восточными торговцами в разговоры! Вообще на них не смотрите! Если, конечно, вас не интересуют мешочки специй, живая курица, стеклянная бижутерия или платки.
Я вот сделала глупость: не понимая язык, вежливо улыбалась настырным торгашам и всеми силами старалась показать, что их товар меня не интересует. И очень зря! Мои отрицательные жесты воспринимались не как отказ, а как готовность поторговаться или возможность предложить что-то другое. Ах, тебе не нужен бурдюк верблюжьего молока? Тогда купи вот это монисто! И монисто не надо? Тогда тебе просто жизненно необходим вот этот медный кувшин!
Так что спустя короткое время я выработала два железных правила. Первое, простое — никаких эмоций на лице. И второе, изо всех сил стараться не встречаться с торговцами глазами! Второе важнее, так как один раз случайно поймав взгляд одного местного предпринимателя в богатом халате и чалме, я с некоторой оторопью наблюдала, как он сорвался с места и принялся расталкивать толпу, чтобы добраться до меня. А если учесть, что в руках торговец крепко сжимал скатанный ковер и причитал при этом так, словно я вот сию секунду лишаю его самого необходимого…
Короче, взгляд в землю, вцепиться в Белогора, и все!
Тем более Белогору, в отличие от меня, ничего не предлагали. Наоборот, люди расступались перед ним, словно и сами не понимая, почему. Словно что-то тревожное заставляло их непроизвольно уступать дорогу незнакомцу.
