Скелет отступил на шаг и замотал черепом в яростном отрицании:
— Не останусь, царевна! И не проси! Да я за тебя и царя Кощея всем им пасть порву и…
— Моргалы выколешь? — вставила я, понимая, что своим предложением остаться во дворце сильно обижаю верного управляющего.
— И их тоже! — подтвердил скелет. — Зачем я здесь? Во дворце слуги останутся малым гарнизоном, а мое место рядом с тобой. Коли выиграем битву, то честь нам и хвала. Ну, а коли проиграем, не остановятся вороги на границе, всех рубить пойдут. И дворец я не уберегу в любом случае. А вот на поле брани, глядишь, и пригожусь чем.
Я с удивлением ощутила, как где-то внутри поднимается симпатия к этому скелету в болтающейся кольчуге. Вот ведь нежить, а в плане верности любому живому пять очков вперед даст!
— Ладно, Костопрах, твоя взяла, — ответила я, и скелет облегченно клацнул челюстью. — Только будь подле меня все время. Случись чего, где я еще такого управляющего найду?
— Да я!.. Да за тебя… — благодарно забормотал Костопрах, но я перебила его:
— Да знаю уже. Пасть порвешь и моргалы выколешь, ага. Ладно, пошли к войскам. Посмотрим на этих богатырей с колдунами хваленых. Яр?
— Да не сплю я, не сплю, — ворчливо отозвался магический посох из своего угла. — Идем уже.
Во дворце было непривычно многолюдно. Если слово «многолюдно» вообще можно применить к нежити. В коридорах то и дело попадались озабоченные слуги, по военному времени нацепившие на себя доспехи. Ну, или части этих доспехов. А вот площадь перед дворцом была пуста, чему я необычайно удивилась.
— Не поняла? А где войско? — повернулась я к Костопраху.
— Так за воротами, царевна. Чего им тут тесниться-то?
Мы прошли к знакомой конюшне. Конь встретил меня уже оседланным и довольным.
— Чего так долго? — заявил он, как только я перешагнула порог. — Беда с этими бабами. Война на носу, а она ходит вперевалочку.
— И тебе доброе утро, — ответила я, подходя ближе.
— Утро, к твоему сведению, было часа три назад, — отозвался Конь. — И не хватай меня за узду! Я что, по-твоему, сам выход не найду?
Я глубоко вздохнула, вспоминая, что Конь не самый приятный собеседник и надо просто не обращать на него внимания.
Мы направились к выходу, я впереди, а Конь, звонко цокая копытами, на пару шагов позади меня.
Выйдя на площадь, я обернулась, наблюдая за тем, как Конь остановился на пороге, понюхал воздух, тряхнул гривой и…
Вот только не это!!! Он споткнулся!
Я выругалась, уже зная, к чему это ведет. Кощеево создание никогда не спотыкается просто так, а это значит…
— Да пошутил я, пошутил, — фыркнул Конь и ухмыльнулся во все свои кусалки. — Чего ты такая напряженная?
— Ах ты ж, скотина полуживая! Пошутил он! Спотыкун непарнокопытный! — выдохнула я сердито.
— Шутка удалась, — с удовлетворением констатировал Конь. — И вообще, сама виновата: я предупреждал, что спотыкаюсь только для наездника, а ты на мне не сидела. Так что давай, забирайся и помчали. А то войско без тебя отправится.
Поминая про себя всех конячьих родственников, я уселась в седло и поудобней перехватила посох. После чего в отместку пнула Коня пятками, прекрасно зная, как он это не любит.
Конь ничего не сказал. Он просто прыгнул! Да мать его!!!
Я судорожно вцепилась в поводья и сжала коленями бока, изо всех сил стараясь, чтоб меня не сдуло.
— Царевнаааа! — раздался удаляющийся голос Костопраха, а под нами уже пронеслась дворцовая стена, от которой Конь оттолкнулся еще раз, взмыв уж совсем под небеса.
Я взглянула вниз. Мое войско было далеко внизу. И все оно, до единого скелета сейчас задрало головы вверх, наблюдая за моим эффектным прибытием.
Пришлось сильно постараться орать не слишком громко, когда мы с Конем ринулись вниз. Достигнув земли, которая аж вздрогнула от нашего появления, Конь застыл как вкопанный, а я громко клацнула зубами. Думаю, что если бы не волшебное седло, то после таких перегрузок, от меня бы осталась лишь лужица. Но я удержалась в седле, что не могло не радовать. Выпрямилась, прошептав Коню на ухо:
— Я тебе это запомню, кенгуру… Чтоб тебе во сне братья Запашные являлись! — и строго оглядела свои войска, замершие, словно на полковом смотру.
Так, с Рыцарями Смерти я уже знакома. Только сейчас их тут стояло десятков пять, пожалуй. Они выстроились ровным квадратом, замерев. Боевые косы подняты и мерцают магическими всполохами, вороные латы начищены, а щели забрал уставились на меня.
Кто тут у нас еще? Конь, не дожидаясь команды, понес меня неспешной рысью вдоль войска. Скелеты, зомби, зубастые упыри… Все одоспешены и вооружены. И если у каждого скелета за спиной висел длинный лук, а в руках они сжимали длинные алебарды, то, например, зомби вооружились широченными мясницкими тесаками.
Упыри всем своим видом демонстрировали, что предпочитают рукопашную схватку всяким там мечам и копьям. На них были доспехи из толстой кожи, а на руках металлические перчатки с огромными лезвиями зазубренных ножей, торчавших на манер длинных когтей.
— А это еще кто? — тихо спросила я у Яра, взглядом показывая на странных существ, одетых в темные лохмотья и свободно парящих в метре над землей — Они что, просвечивают на воздухе?
— Ведьмы-призраки, — пояснил посох. — В самом сражении от них толку мало, развоплощаются от одного прикосновения железа, но вот заклинания бросают далеко и точно.
— Какие заклинания?
— Ну, жуть наводят, невезение призывают. Супротив простых ратников — то, что нужно. Жаль только богатыри им не под силу.
— Ничего. И без того пользу принесут, — отозвалась я, наблюдая, как из-за квадрата Рыцарей Смерти, вырывается одинокий всадник и галопом движется к нам.
— Царевна Марья, приветствую вас в это ясное утро, — произнес Ланселот, приблизившись. — Войско готово к походу и жаждет победы.
— Это они сами тебе сказали? — сострила я.
Но Ланселот шутку не понял:
— А зачем говорить? Коли сюзерен приказывает идти в бой, следует делать это с воодушевлением в сердце и крепостью в руках.
— Тут у многих и сердец то нет, — проворчала я едва слышно и добавила громче: — Как считаете, сэр рыцарь, не маловато ли у нас войско?
— Думаю, что маловато, — честно ответил тот. — Я говорил с лазутчиками. Там рать собирается немалая. Однако пока у границы только передовые отряды стоят. Остальные на подходе, дня через три будут. Так что для начала нам войск хватит, хотя потом может туго прийтись.
К нам подъехал Костопрах. Он сидел верхом на скелете лошади и отчаянно старался не свалиться с нее, нещадно звеня кольчугой.
— Я с тобой, царевна! — прокричал он, а я только покачала головой.
— Прикажете выступать? — Ланселот наклонил голову в глухом шлеме.
Я кивнула, усилием воли подавляя адреналиновую дрожь в коленках. Нельзя думать о плохом! Я бессмертная, в конце концов!
Тем временем рыцарь поднял правую руку с зажатым в ней Кладенцом, и войско пришло в движение.
Мы неспешно двигались уже знакомой дорогой. Сначала я, в сопровождении Ланселота и Костопраха. За нами, не отставая ни на шаг, Рыцари Смерти. Потом скелеты-лучники и остальные. В черном лесу промеж деревьев то и дело мелькали какие-то тени, сопровождающие войско.
Я повернулась к Костопраху:
— Слушай, совсем забыла — а Лиса-то где?
— Так во дворце, вестимо, осталась, — ответил тот. — Сидит у себя в покоях, да танцульки какие-то с мечом своим устраивает.
— Танцульки? — не поняла я.
— Именно, — Костопрах пренебрежительно хмыкнул. — То стоит, замерев, аки статуя, в позе странной и для тела человеческого неестественной. То кричит, да ногами пинается. Высоко так их задирает, повыше головы, пожалуй.
— Ясно, — усмехнулась я. — Она у нас типа ниндзя, так что ты с уважением относись к этим ее танцулькам.
— Как прикажешь, царевна, — отозвался скелет. — А только по мне, так баловство все это. Ниндзя какая-то…
Наконец лес сменился пустошами, а потом и запах Смородины начал долетать.
— Приближаемся, — тихо пробормотала я, ни к кому не обращаясь.
Ланселот отъехал в сторону и пришпорил своего коня, вырываясь вперед. А мы все так же неспешно подъезжали к границе кощеева царства.
Да, враги уже стояли там. Я с некоторой оторопью смотрела на блистающие кольчуги, на мрачные бородатые лица опытных воинов, большие каплевидные щиты, окрашенные в красный цвет. И если у Костопраха на круглом щите был изображен череп, то на противоположном берегу я различила нарисованные щекастые солнца, соколов и какие-то руны.
Пешая рать стояла в отдалении, а конные воины выстроились немного левее моста и сейчас пристально рассматривали приближающихся нас. Без страха, но с праведной ненавистью.
На первый взгляд их было примерно столько же, сколько и нас. Но ведь Ланселот говорил, что это лишь передовой отряд. Бр-р!
Ладно, зато моих воинов просто так не убьешь. Отрубишь руку, так он возьмет тесак в другую, как ни в чем не бывало. А отрубленная рука, может, и отдельно биться побежит. Так что еще поглядим, кто кого.
Я с некоторым трудом отогнала от себя непрошенную мысль о том, что стою среди откровенной нежити и собираюсь дать бой людям. То есть буду биться на стороне сил условного зла, а главное правило всех сказок давно известно: добро всегда побеждает.
По знаку Ланселота мое войско остановилось, не доходя до Смородины примерно тридцать шагов. Лучники выдвинулись вперед, выстроившись в две линии, и достали луки. Передний ряд присел на одно колено.
Мы же с рыцарем подъехали к мосту. В то же время к другому его концу верхом на мощном буланом жеребце выехал одинокий воин, одетый в чешуйчатую броню и шлеме-шишак. На боку его билась о бок коня длинная изогнутая сабля.
Но не это больше всего поразило меня. Дело в том, что из-под железного шлема спускались самые настоящие вьющиеся пейсы! Длинный, с горбинкой нос уныло покачивался в такт движению жеребца, а печальные темные глаза смотрели на окружающий мир с немым вопросом «таки шо вы от меня хочите?»
— Мне это снится? — тихо спросила я у Яра, но посох промолчал в ответ.
Воин тем временем подъехал ближе и остановил коня, в свою очередь рассматривая нас. Потом вздохнул настолько глубоко и протяжно, что я невольно позавидовала объему его легких.
Ну что, пора, наверное, начинать переговоры? Как там в сказках к богатырям обращались-то?
— Ой ты, гой еси, добрый молодец… — неуверенно начала я.
Воин тотчас перестал вздыхать и даже выпрямился в седле.
— Таки шо сразу гой? — возмущенно отозвался он. — Между прочим, я из богоизбранного народа! А вы, я так посмотрю, пришли до сюда с желанием подраться? И желаете, чтобы я подрался с вами? Прямо руками по лицу?
Я несколько опешила от такого напора, совершенно потеряв нить разговора, который даже начаться толком не успел.
— Да я, собственно…
— Я дико извиняюсь, но вы-таки могли бы немножко закрыть рот и дать сделать мне свое мнение?
— Я вообще молчала. — начала было я, но меня снова перебили.
— Вы молчите слишком громко! А мне-таки есть что сказать за вашу дальнейшую судьбу и крепкое здоровье!
— Слушай, богатырь, или кто ты там есть! — начала злиться я. — Ты кто такой, вообще?
Воин всплеснул руками и закатил глаза:
— Не тошните мне на нервы! Звать меня Савва Соломонович, слыхали небось?
А-а! Так во-от оно что!
Я злорадно ухмыльнулась:
— Не слыхали, а читали! Ты — тот самый умник, что предложил отцу моему выйти на честный бой. Правда, честный исключительно в твоем понимании. Палкой против меча. Или я ошибаюсь ненароком?
Однако богатырь только хмыкнул.
— И таки-шо? У батюшки вашего ничего страшного, окромя ранений каких, и не случилось бы вовсе! С этим живут и даже играют в филармонии. В то время как я здоровьем рискую полноценно, а оно и без того подорвано!
— Что вам надо, гость незваный?! — не выдержал уже и Ланселот.
Воин печально посмотрел на него:
— Когда мне было немножко лет, в голове моей ума было столько же, сколько и лет, — он снова глубоко вздохнул. — Зато я имел кудрявые волосы и местами заметную фигуру, при том безо всякого навешанного железа, как ныне.
Мой Конь в нетерпении переступил с ноги на ногу и тихо проворчал:
— Откусить бы ему голову…
— И потому мною гордится моя мамочка. А вы-таки знаете, о чем мечтает моя мамочка? — неожиданно осведомился Савва Соломонович и, не дождавшись ответа, продолжил: — Она мечтает о том, чтобы все дети сидели за столом и кушали суп. И шоб это кушать суп никогда не кончалось. Ни суп, ни дети, ни кушать…
— Все, не могу больше! — Ланселот выпрямился в седле. — Пустите меня, я вызову его на бой!
Савва Соломонович с презрением посмотрел на него:
— Таки какой вы нервный. Говорят, от этого подорожник помогает. Жаль тетя Сара не успела сообщить мне рецепт, а то бы я поделился им за скромную плату. Но спрошу вас прямо и быстро: вы-таки сдаетесь?
— Чееего? — протянула я, не зная уже, сердиться или смеяться в ответ на такую наглость.
— Вы плохо слышати? — осведомился тут же богатырь. — Таки я не гордый, я повторю…
И тут по обеим сторонам Калинова моста воздух начал светиться.
— Ну, вот и все, — с некоторым даже облегчением сказал Савва. — Притомился я язык коверкать.
— Эй, что значит «ну вот и все»?! — забеспокоилась я. — Что случилось?
Но Савва не ответил, лишь усмехнулся этак неприятно. За него ответил Яр:
— Колдун заморский мосты наводит!
И действительно, светящийся воздух стал сгущаться, уплотняться и по обеим сторонам Калинова моста вправду появились два своеобразных моста. Честно говоря, при взгляде на них, не очень-то и хотелось воспользоваться подобным средством перехода. Они были полупрозрачные и мерцали в струях горячего воздуха, поднимающегося от Смородины.
Однако богатыря это не смутило. Он подъехал ближе, спешился и аккуратно попробовал ступить одной ногой на мост. Тот держал. Тогда Савва обернулся к войску и пронзительно свистнул через два пальца. И рать стройными рядами тронулась к Смородине, на ходу разделяясь на два потока. По одному на мост.
Ланселот обернулся и поднял руку:
— Лучники! Готовсь!!!
Скелеты позади нас натянули луки.
— Пускай!!!
В воздухе засвистели стрелы, но вражеская рать, словно следуя неслышимой команде, моментально сомкнула щиты, превратившись в этакую сегментарную продолговатую коробку. Стрелы бессильно вонзались в дерево. Лишь некоторые нашли щель в сомкнутых щитах, но толку от них особого не было.
Дружным ходом рать вновь устремилась к наведенным мостам. А я начала слегка так паниковать. Одно дело, когда ты думаешь о предстоящем сражении, даже планируешь его, и совсем другое дело, когда появился реальный шанс оказаться в самом центре предстоящей рубки. И меня эта перспектива абсолютно не вдохновляла. Я бы даже сказала, что она приводила меня в ужас!
Сам Савва стоял по ту сторону Смородины и не делал попытки первым пересечь огненную реку. Лишь притоптывал этак нетерпеливо ногой и поглядывал ехидно, то на нас, то на стремительно приближающуюся рать.
— Руби мосты!
Что? Кто это? Озабоченная собственным незавидным положением и уже готовая отдать приказ Коню выносить меня подальше отсюда, я совершенно позабыла про Яра!
— Скажи своему другу, чтоб мосты Кладенцом рубил! Меч волшебный! — вновь рявкнул посох и глазницы черепа недобро сверкнули. — А меня нацель получше. Собьем спесь с этого богатыришки!
— Не останусь, царевна! И не проси! Да я за тебя и царя Кощея всем им пасть порву и…
— Моргалы выколешь? — вставила я, понимая, что своим предложением остаться во дворце сильно обижаю верного управляющего.
— И их тоже! — подтвердил скелет. — Зачем я здесь? Во дворце слуги останутся малым гарнизоном, а мое место рядом с тобой. Коли выиграем битву, то честь нам и хвала. Ну, а коли проиграем, не остановятся вороги на границе, всех рубить пойдут. И дворец я не уберегу в любом случае. А вот на поле брани, глядишь, и пригожусь чем.
Я с удивлением ощутила, как где-то внутри поднимается симпатия к этому скелету в болтающейся кольчуге. Вот ведь нежить, а в плане верности любому живому пять очков вперед даст!
— Ладно, Костопрах, твоя взяла, — ответила я, и скелет облегченно клацнул челюстью. — Только будь подле меня все время. Случись чего, где я еще такого управляющего найду?
— Да я!.. Да за тебя… — благодарно забормотал Костопрах, но я перебила его:
— Да знаю уже. Пасть порвешь и моргалы выколешь, ага. Ладно, пошли к войскам. Посмотрим на этих богатырей с колдунами хваленых. Яр?
— Да не сплю я, не сплю, — ворчливо отозвался магический посох из своего угла. — Идем уже.
Во дворце было непривычно многолюдно. Если слово «многолюдно» вообще можно применить к нежити. В коридорах то и дело попадались озабоченные слуги, по военному времени нацепившие на себя доспехи. Ну, или части этих доспехов. А вот площадь перед дворцом была пуста, чему я необычайно удивилась.
— Не поняла? А где войско? — повернулась я к Костопраху.
— Так за воротами, царевна. Чего им тут тесниться-то?
Мы прошли к знакомой конюшне. Конь встретил меня уже оседланным и довольным.
— Чего так долго? — заявил он, как только я перешагнула порог. — Беда с этими бабами. Война на носу, а она ходит вперевалочку.
— И тебе доброе утро, — ответила я, подходя ближе.
— Утро, к твоему сведению, было часа три назад, — отозвался Конь. — И не хватай меня за узду! Я что, по-твоему, сам выход не найду?
Я глубоко вздохнула, вспоминая, что Конь не самый приятный собеседник и надо просто не обращать на него внимания.
Мы направились к выходу, я впереди, а Конь, звонко цокая копытами, на пару шагов позади меня.
Выйдя на площадь, я обернулась, наблюдая за тем, как Конь остановился на пороге, понюхал воздух, тряхнул гривой и…
Вот только не это!!! Он споткнулся!
Я выругалась, уже зная, к чему это ведет. Кощеево создание никогда не спотыкается просто так, а это значит…
— Да пошутил я, пошутил, — фыркнул Конь и ухмыльнулся во все свои кусалки. — Чего ты такая напряженная?
— Ах ты ж, скотина полуживая! Пошутил он! Спотыкун непарнокопытный! — выдохнула я сердито.
— Шутка удалась, — с удовлетворением констатировал Конь. — И вообще, сама виновата: я предупреждал, что спотыкаюсь только для наездника, а ты на мне не сидела. Так что давай, забирайся и помчали. А то войско без тебя отправится.
Поминая про себя всех конячьих родственников, я уселась в седло и поудобней перехватила посох. После чего в отместку пнула Коня пятками, прекрасно зная, как он это не любит.
Конь ничего не сказал. Он просто прыгнул! Да мать его!!!
Я судорожно вцепилась в поводья и сжала коленями бока, изо всех сил стараясь, чтоб меня не сдуло.
— Царевнаааа! — раздался удаляющийся голос Костопраха, а под нами уже пронеслась дворцовая стена, от которой Конь оттолкнулся еще раз, взмыв уж совсем под небеса.
Я взглянула вниз. Мое войско было далеко внизу. И все оно, до единого скелета сейчас задрало головы вверх, наблюдая за моим эффектным прибытием.
Пришлось сильно постараться орать не слишком громко, когда мы с Конем ринулись вниз. Достигнув земли, которая аж вздрогнула от нашего появления, Конь застыл как вкопанный, а я громко клацнула зубами. Думаю, что если бы не волшебное седло, то после таких перегрузок, от меня бы осталась лишь лужица. Но я удержалась в седле, что не могло не радовать. Выпрямилась, прошептав Коню на ухо:
— Я тебе это запомню, кенгуру… Чтоб тебе во сне братья Запашные являлись! — и строго оглядела свои войска, замершие, словно на полковом смотру.
Так, с Рыцарями Смерти я уже знакома. Только сейчас их тут стояло десятков пять, пожалуй. Они выстроились ровным квадратом, замерев. Боевые косы подняты и мерцают магическими всполохами, вороные латы начищены, а щели забрал уставились на меня.
Кто тут у нас еще? Конь, не дожидаясь команды, понес меня неспешной рысью вдоль войска. Скелеты, зомби, зубастые упыри… Все одоспешены и вооружены. И если у каждого скелета за спиной висел длинный лук, а в руках они сжимали длинные алебарды, то, например, зомби вооружились широченными мясницкими тесаками.
Упыри всем своим видом демонстрировали, что предпочитают рукопашную схватку всяким там мечам и копьям. На них были доспехи из толстой кожи, а на руках металлические перчатки с огромными лезвиями зазубренных ножей, торчавших на манер длинных когтей.
— А это еще кто? — тихо спросила я у Яра, взглядом показывая на странных существ, одетых в темные лохмотья и свободно парящих в метре над землей — Они что, просвечивают на воздухе?
— Ведьмы-призраки, — пояснил посох. — В самом сражении от них толку мало, развоплощаются от одного прикосновения железа, но вот заклинания бросают далеко и точно.
— Какие заклинания?
— Ну, жуть наводят, невезение призывают. Супротив простых ратников — то, что нужно. Жаль только богатыри им не под силу.
— Ничего. И без того пользу принесут, — отозвалась я, наблюдая, как из-за квадрата Рыцарей Смерти, вырывается одинокий всадник и галопом движется к нам.
— Царевна Марья, приветствую вас в это ясное утро, — произнес Ланселот, приблизившись. — Войско готово к походу и жаждет победы.
— Это они сами тебе сказали? — сострила я.
Но Ланселот шутку не понял:
— А зачем говорить? Коли сюзерен приказывает идти в бой, следует делать это с воодушевлением в сердце и крепостью в руках.
— Тут у многих и сердец то нет, — проворчала я едва слышно и добавила громче: — Как считаете, сэр рыцарь, не маловато ли у нас войско?
— Думаю, что маловато, — честно ответил тот. — Я говорил с лазутчиками. Там рать собирается немалая. Однако пока у границы только передовые отряды стоят. Остальные на подходе, дня через три будут. Так что для начала нам войск хватит, хотя потом может туго прийтись.
К нам подъехал Костопрах. Он сидел верхом на скелете лошади и отчаянно старался не свалиться с нее, нещадно звеня кольчугой.
— Я с тобой, царевна! — прокричал он, а я только покачала головой.
— Прикажете выступать? — Ланселот наклонил голову в глухом шлеме.
Я кивнула, усилием воли подавляя адреналиновую дрожь в коленках. Нельзя думать о плохом! Я бессмертная, в конце концов!
Тем временем рыцарь поднял правую руку с зажатым в ней Кладенцом, и войско пришло в движение.
Мы неспешно двигались уже знакомой дорогой. Сначала я, в сопровождении Ланселота и Костопраха. За нами, не отставая ни на шаг, Рыцари Смерти. Потом скелеты-лучники и остальные. В черном лесу промеж деревьев то и дело мелькали какие-то тени, сопровождающие войско.
Я повернулась к Костопраху:
— Слушай, совсем забыла — а Лиса-то где?
— Так во дворце, вестимо, осталась, — ответил тот. — Сидит у себя в покоях, да танцульки какие-то с мечом своим устраивает.
— Танцульки? — не поняла я.
— Именно, — Костопрах пренебрежительно хмыкнул. — То стоит, замерев, аки статуя, в позе странной и для тела человеческого неестественной. То кричит, да ногами пинается. Высоко так их задирает, повыше головы, пожалуй.
— Ясно, — усмехнулась я. — Она у нас типа ниндзя, так что ты с уважением относись к этим ее танцулькам.
— Как прикажешь, царевна, — отозвался скелет. — А только по мне, так баловство все это. Ниндзя какая-то…
Наконец лес сменился пустошами, а потом и запах Смородины начал долетать.
— Приближаемся, — тихо пробормотала я, ни к кому не обращаясь.
Ланселот отъехал в сторону и пришпорил своего коня, вырываясь вперед. А мы все так же неспешно подъезжали к границе кощеева царства.
Да, враги уже стояли там. Я с некоторой оторопью смотрела на блистающие кольчуги, на мрачные бородатые лица опытных воинов, большие каплевидные щиты, окрашенные в красный цвет. И если у Костопраха на круглом щите был изображен череп, то на противоположном берегу я различила нарисованные щекастые солнца, соколов и какие-то руны.
Пешая рать стояла в отдалении, а конные воины выстроились немного левее моста и сейчас пристально рассматривали приближающихся нас. Без страха, но с праведной ненавистью.
На первый взгляд их было примерно столько же, сколько и нас. Но ведь Ланселот говорил, что это лишь передовой отряд. Бр-р!
Ладно, зато моих воинов просто так не убьешь. Отрубишь руку, так он возьмет тесак в другую, как ни в чем не бывало. А отрубленная рука, может, и отдельно биться побежит. Так что еще поглядим, кто кого.
Я с некоторым трудом отогнала от себя непрошенную мысль о том, что стою среди откровенной нежити и собираюсь дать бой людям. То есть буду биться на стороне сил условного зла, а главное правило всех сказок давно известно: добро всегда побеждает.
По знаку Ланселота мое войско остановилось, не доходя до Смородины примерно тридцать шагов. Лучники выдвинулись вперед, выстроившись в две линии, и достали луки. Передний ряд присел на одно колено.
Мы же с рыцарем подъехали к мосту. В то же время к другому его концу верхом на мощном буланом жеребце выехал одинокий воин, одетый в чешуйчатую броню и шлеме-шишак. На боку его билась о бок коня длинная изогнутая сабля.
Но не это больше всего поразило меня. Дело в том, что из-под железного шлема спускались самые настоящие вьющиеся пейсы! Длинный, с горбинкой нос уныло покачивался в такт движению жеребца, а печальные темные глаза смотрели на окружающий мир с немым вопросом «таки шо вы от меня хочите?»
— Мне это снится? — тихо спросила я у Яра, но посох промолчал в ответ.
Воин тем временем подъехал ближе и остановил коня, в свою очередь рассматривая нас. Потом вздохнул настолько глубоко и протяжно, что я невольно позавидовала объему его легких.
Ну что, пора, наверное, начинать переговоры? Как там в сказках к богатырям обращались-то?
— Ой ты, гой еси, добрый молодец… — неуверенно начала я.
Воин тотчас перестал вздыхать и даже выпрямился в седле.
— Таки шо сразу гой? — возмущенно отозвался он. — Между прочим, я из богоизбранного народа! А вы, я так посмотрю, пришли до сюда с желанием подраться? И желаете, чтобы я подрался с вами? Прямо руками по лицу?
Я несколько опешила от такого напора, совершенно потеряв нить разговора, который даже начаться толком не успел.
— Да я, собственно…
— Я дико извиняюсь, но вы-таки могли бы немножко закрыть рот и дать сделать мне свое мнение?
— Я вообще молчала. — начала было я, но меня снова перебили.
— Вы молчите слишком громко! А мне-таки есть что сказать за вашу дальнейшую судьбу и крепкое здоровье!
— Слушай, богатырь, или кто ты там есть! — начала злиться я. — Ты кто такой, вообще?
Воин всплеснул руками и закатил глаза:
— Не тошните мне на нервы! Звать меня Савва Соломонович, слыхали небось?
А-а! Так во-от оно что!
Я злорадно ухмыльнулась:
— Не слыхали, а читали! Ты — тот самый умник, что предложил отцу моему выйти на честный бой. Правда, честный исключительно в твоем понимании. Палкой против меча. Или я ошибаюсь ненароком?
Однако богатырь только хмыкнул.
— И таки-шо? У батюшки вашего ничего страшного, окромя ранений каких, и не случилось бы вовсе! С этим живут и даже играют в филармонии. В то время как я здоровьем рискую полноценно, а оно и без того подорвано!
— Что вам надо, гость незваный?! — не выдержал уже и Ланселот.
Воин печально посмотрел на него:
— Когда мне было немножко лет, в голове моей ума было столько же, сколько и лет, — он снова глубоко вздохнул. — Зато я имел кудрявые волосы и местами заметную фигуру, при том безо всякого навешанного железа, как ныне.
Мой Конь в нетерпении переступил с ноги на ногу и тихо проворчал:
— Откусить бы ему голову…
— И потому мною гордится моя мамочка. А вы-таки знаете, о чем мечтает моя мамочка? — неожиданно осведомился Савва Соломонович и, не дождавшись ответа, продолжил: — Она мечтает о том, чтобы все дети сидели за столом и кушали суп. И шоб это кушать суп никогда не кончалось. Ни суп, ни дети, ни кушать…
— Все, не могу больше! — Ланселот выпрямился в седле. — Пустите меня, я вызову его на бой!
Савва Соломонович с презрением посмотрел на него:
— Таки какой вы нервный. Говорят, от этого подорожник помогает. Жаль тетя Сара не успела сообщить мне рецепт, а то бы я поделился им за скромную плату. Но спрошу вас прямо и быстро: вы-таки сдаетесь?
— Чееего? — протянула я, не зная уже, сердиться или смеяться в ответ на такую наглость.
— Вы плохо слышати? — осведомился тут же богатырь. — Таки я не гордый, я повторю…
И тут по обеим сторонам Калинова моста воздух начал светиться.
— Ну, вот и все, — с некоторым даже облегчением сказал Савва. — Притомился я язык коверкать.
— Эй, что значит «ну вот и все»?! — забеспокоилась я. — Что случилось?
Но Савва не ответил, лишь усмехнулся этак неприятно. За него ответил Яр:
— Колдун заморский мосты наводит!
И действительно, светящийся воздух стал сгущаться, уплотняться и по обеим сторонам Калинова моста вправду появились два своеобразных моста. Честно говоря, при взгляде на них, не очень-то и хотелось воспользоваться подобным средством перехода. Они были полупрозрачные и мерцали в струях горячего воздуха, поднимающегося от Смородины.
Однако богатыря это не смутило. Он подъехал ближе, спешился и аккуратно попробовал ступить одной ногой на мост. Тот держал. Тогда Савва обернулся к войску и пронзительно свистнул через два пальца. И рать стройными рядами тронулась к Смородине, на ходу разделяясь на два потока. По одному на мост.
Ланселот обернулся и поднял руку:
— Лучники! Готовсь!!!
Скелеты позади нас натянули луки.
— Пускай!!!
В воздухе засвистели стрелы, но вражеская рать, словно следуя неслышимой команде, моментально сомкнула щиты, превратившись в этакую сегментарную продолговатую коробку. Стрелы бессильно вонзались в дерево. Лишь некоторые нашли щель в сомкнутых щитах, но толку от них особого не было.
Дружным ходом рать вновь устремилась к наведенным мостам. А я начала слегка так паниковать. Одно дело, когда ты думаешь о предстоящем сражении, даже планируешь его, и совсем другое дело, когда появился реальный шанс оказаться в самом центре предстоящей рубки. И меня эта перспектива абсолютно не вдохновляла. Я бы даже сказала, что она приводила меня в ужас!
Сам Савва стоял по ту сторону Смородины и не делал попытки первым пересечь огненную реку. Лишь притоптывал этак нетерпеливо ногой и поглядывал ехидно, то на нас, то на стремительно приближающуюся рать.
— Руби мосты!
Что? Кто это? Озабоченная собственным незавидным положением и уже готовая отдать приказ Коню выносить меня подальше отсюда, я совершенно позабыла про Яра!
— Скажи своему другу, чтоб мосты Кладенцом рубил! Меч волшебный! — вновь рявкнул посох и глазницы черепа недобро сверкнули. — А меня нацель получше. Собьем спесь с этого богатыришки!
