— Ах, царевна! Разве так можно, с колдовской-то вещью! — запричитал он, аккуратно сметая с черепушки пыль. — Это же не просто палка!
— Тем более! — нервно выдохнула я. — Предупреждать надо! Что это за фигня такая?!
— Это — величайший магический артефакт, созданный Кощеем! — торжественно сообщил Костопрах. — Обладающий собственным разумом, чародейной силой и прочими достоинствами.
— Да, это я — подтвердил череп, мигнув глазницами. — Ты еще скажи этой ду… этой царевне, откуда я взялся. А то бросается тут… уважаемыми магами, понимаешь.
Костопрах подошел ближе, и я невольно отступила.
— Во времена давние, во времена дивные, жил на этом свете чародей великий Яр Черноогонь, — нараспев начал скелет. — Куда не придет, там беда случается. На амбар посмотрит — сгорит амбар. На человека взглянет — и человек в пепел обратится. А уж коли город какой откажется колдуна приветить, так нашлет мор черный на жителей, а сам радуется-веселится, глядючи на свои злодейства…
— Молод был, затейлив, — прокомментировал череп.
— …Долго люди терпели. Долго ждали они, что потешится колдун и уйдет восвояси. Да только тому все в радость было. Колодцы травил, на посевы жар насылал, священные дубравы под корень пускал. А потом объявил всем, дескать, сяду я в Древляни, да буду править вами. А ко двору несите-ка мне дань немалую, да ведите девиц помоложе и покраше.
— Всем в этой жизни надо как-то устраиваться, — снова подал голос череп.
— Подумали люди, погоревали, да делать нечего. Не совладать им с колдуном такой силищи. Вот и платили дань колдуну, да девиц молодых ему на утехи отдавали. Но нашелся один богатырь, что не испугался, и за меч взялся. Поклялся он отрубить голову колдуну за деревню свою разрушенную, да невесту, Настеньку, в полон уведенную.
Я сама не заметила, как заслушалась. Рассказывать Костопрах умел, этого не отнять.
— Сел он на коня богатырского, взял в руки меч булатный, ну и вызвал колдуна на честный бой, — продолжил, было, скелет, но потом замялся.
— И что? — не выдержала я. — Судя по тому, что я вижу череп на этом посохе, богатырь победил?
— Не-а, — ответил вместо Костопраха череп. — Я его живым в кургане закопал. Совсем дурачок был — с железякой супротив магии идти.
— Э-э, — я удивленно моргнула. — А как же тогда, ну-у…
— Косточкой подавился, — пояснил бывший колдун. — Не повезло. Кощей потом мое захоронение разорил, череп забрал, да зачаровал. Вот и служу теперь.
Костопрах с поклоном протянул мне посох снова. Пришлось брать.
В конце концов, с этой палкой я даже внушительнее выгляжу. А именно это и требуется, чтобы призвать к порядку разошедшуюся нечисть.
— Прямее посох держи, а то укачивает, — ворчливо потребовал череп, выпуская из глазниц слабенький дымок все того же кислотного зеленого цвета. Причем дымок этот не рассеялся, а словно прилип к его верхней части, следуя за черепом как приклеенный. Эффектно, тут даже я впечатлилась.
Костопрах предупредительно распахнул дверь, мы попрощались с бабкой Топляницей и отправились в парадный зал. Правда, на этот раз другой дорогой. Сразу после первого же поворота, скелет подошел к, казалось бы, монолитной стене, надавил на один из камней, и перед нами открылся узкий темный проход.
— Тайным ходом пройдем, царевна, — пояснил Костопрах. — Чтоб вам прямо на троне появиться, во всей красе, так сказать.
Этот ход оказался низким и извилистым, словно был проложен прямо в толще стен. И здесь не было факелов. Впрочем, кромешная темнота нам не грозила — череп на моем посохе усилил свечение глазниц.
С таким вот импровизированным фонарем мы благополучно дошли до конца коридора и остановились перед глухой стеной.
— Вот сюда встань, царевна, — показал Костопрах на пол.
Я пригляделась повнимательнее, но ничего необычного не увидела. Все тот же серый камень. Однако скелет заверил:
— Отсюда прямо на троне окажешься. Как я позову, так топни ногой, а Яр все остальное сделает. Поскольку ты пока в колдовских делах не очень, он поможет.
С этими словами Костопрах повел рукой, и стена перед нами стала полупрозрачной. Словно сквозь мутное стекло я увидела тронный зал. На сей раз он был ярко освещен пылающими под потолком огромными золотыми люстрами и заполнен толпящейся нечистью.
«Которая хочет тебя съесть», — напомнил внутренний голос, и я нервно сглотнула.
А потом поняла, что не слышу ни единого звука. И как тогда понять, что Костопрах зовет?
Сей вопрос незамедлительно с беспокойством и озвучила.
— Я этак вот рукой махну в сторону трона, — Костопрах продемонстрировал широкий жест. — Тогда и топай.
— Хорошо, — я кивнула и вновь всмотрелась в происходящее за стеной.
Бр-р, ну и подданные у моего отца! Неужели ему действительно нравится жить среди всех вот этих вот скелетов, упырей, зомби и еще бог знает кого? Они же гадкие! Мерзкие! И… и антисанитрийные, вообще!
Я брезгливо передернула плечами. Ладно, нельзя терять присутствия духа. Подумаешь, монстры собрались. Мне, закаленному голливудскими ужастиками человеку, глядя на них, следовало бы рассмеяться. Наверное.
Пока я так себя подбадривала и успокаивала, перед собравшимися появился Костопрах. А я-то, рассматривая своих подданных, даже и не заметила, как он ушел.
Скелет поднял обе руки вверх, видимо, призывая к тишине. Начал что-то говорить, активно жестикулируя. Потом развернулся к трону, указал на него одной рукой, а вторую прижал к груди и поклонился.
Пора! Я топнула ногой. Глаза у черепушки на посохе сверкнули, меня что-то дернуло, встряхнуло…
И я закашлялась от клубов темного дыма, внезапно окутавшего меня со всех сторон. Пожар? Горим?! Замахала руками, удивляясь, почему не режет глаза.
— Позу, позу прими соответствующую, — еле слышно зашипел череп на посохе. — Смотрят ведь!
— Ага, приму! Сейчас как приму тобой об стену, Копперфильд недоделанный! Хоть предупредил бы! — сквозь зубы так же тихо ответила я.
Однако совету вняла незамедлительно, ибо дым уже растаял, словно и не было его вовсе. Осталась только я, в своем черно-черепастом наряде возле трона, этак царственно-устало опираясь о посох, сверкающий глазницами. Опираться пришлось, так как несмотря на то, что к встрече я себя подготавливала, но вид всех этих монстров снова сделал ноги слабыми в коленках.
В зале воцарилась тишина, достойная самого старого кладбища. На меня таращились глаза, глазищи, глазницы, буркалы и моргающие шарики на щетинистых стебельках.
Костопрах торжественно отшагнул в сторону. Ага, значит теперь моя очередь говорить. Прекрасно! Только в горле, как назло, пересохло.
Стараясь потянуть время, я сделала шаг вперед и начала внимательно рассматривать собравшихся, стараясь, тем не менее, ни на ком специально взгляда не останавливать.
Откуда-то из-под ног дунул ветер, взметнувший черный плащ у меня за спиной на манер крыльев. Я искоса взглянула на посох. Череп довольно клацнул челюстью. Что ж… пора начинать.
— Ну, здравствуй, нежить моя славная, делами своими известная, — начала я, стараясь собрать все свои невеликие ораторские способности в кулак. — Донесли до меня вести, что осмелились вы сомневаться во мне? Желаете знать, настоящая я царевна или нет? А? Я вас спрашиваю! — и впилась грозным взором в какое-то страхолюдло, одетое в рванину, кокетливо перепоясанную чьими-то отрезанными волосами.
Страхолюдло занервничало и попыталось спрятаться за нечто, напоминающее копну сена. Но с глазами и большой пастью.
— Так, значит, что, бунтовать вздумали? Поперек слова Кощеева идти?! — приободрившись, упомянула я еще и авторитетного папу.
Подействовало. Некоторые отвели глазищи. Уже легче.
— Ну так я вам скажу, нежить! Сначала скажу, а до кого не дойдет с первого раза, на кол посажу ради собственного удовольствия и для воспитания остальных! А то ишь, распоясались! Кощея всего несколько дней нет, а они уже того! Бунтовать вздумали! И супротив кого? На кого буркалы свои вылупили?! На дочь единокровную царя вашего?! На меня, на Марью Бессмертную?!
Я сделала паузу, чтобы отдышаться. Мельком взглянула на Костопраха. Скелет стоял, вытянувшись во фрунт и не отрывая от меня преданного взгляда. Кажется, он принял все сказанное и на свой счет тоже.
«Значит, получается! — воодушевилась я. — Теперь еще чуть-чуть нагнетем ужасов, но постараемся не переборщить».
— Так слушайте слово мое, подданные! — я повысила голос. — Отныне тот, кто будет уличен в сомнениях, трусости и наезде на царскую семью, будет осужден на пытки и смерть лютую. Стоп! — осадила я сама себя. — Вы же уже мертвые. Ну, значит, на смерть лютую и окончательную. Тем более, после того, что я с пытками придумаю, виновного придется собирать по кусочкам. Вопросы?!
И как могла грозно оглядела зал. Сработало, как и задумывалось. Нежить со мной взглядом встречаться больше не хотела. И я, было, уже мысленно с облегчением вздохнула, как вдруг раздался вкрадчивый голос:
— Гхм, царевна, прошу простить покорнейше. А можно про пытки поподробней?
Спрашивал какой-то бледный мужчина, одетый в лохматые, сшитые из шкур штаны и кожаную безрукавку на голое тело. Все его тело и лицо было украшено металлическими колечками, протыкавшими кожу в самых разных местах. Через некоторые проходили тоненькие цепочки. Проколотые брови, нос, губы… лысую голову украшал ряд гвоздей, вбитых прямо в череп на манер панковского ирокеза.
— Ты кто такой, фанат пирсинга? — с подозрением, но стараясь не терять грозного тона, спросила я. — Как смеешь перебивать царевну?
— Сир и мал я, царевна, чтобы вы знали мое скромное имя, — с поклоном ответил тот. — А вот к пыткам дышу неровно. Страстишка, значить, у меня такая есть…
— Палач что ли? — не поняла я.
— Нет, не палач, царевна, — ответил тот и потупился. — Я больше предпочитаю роль жертвы…
Я вытращилась на него во все глаза. Это что еще за садо-мазо-мерзопакость?
Яр словно угадал мое настроение. Его глазницы вспыхнули, два зеленых луча ударили прямо в грудь любителя пирсинга, и тот моментально исчез. Лишь хлопья пепла в полной тишине плавно опустились на пол.
Нервно сглотнув, я приготовилась спасаться бегством от разъяренной нежити, но никто не шевелился.
Молчание затягивалось.
— Ну, хоть удовольствие получил напоследок, — произнесла я, чтобы хоть как-то прервать гнетущую тишину.
А в ответ грохнул хохот! Нежить грубую шутку внезапно оценила, и даже Костопрах тайком показал большой палец.
— Наша царевна! — раздались первые выкрики. — Аки Кощей бает!
Да-а? Это у моего папочки такие шутки? На-адо же…
Впрочем, мне же проще. Теперь хоть знаю, как себя вести.
И дальше все действительно пошло как по маслу. Разговорившись, я пообещала вернуть мощь источника, уменьшить налоги, найти Кощея и дать всем врагам по сусалам. В ответ нежить радостно ревела, всячески поддерживая каждую мою политическую инициативу.
— Бди, упырь, Ван Хельсинг близко! Кол осиновый возьми, сам врагу в живот всади! — орала я лозунги, придумывая их прямо на ходу. — Кто попутал все границы, мы поможем приземлиться! Умер, погиб? Не надо расстраиваться! Иди к нам — трудоустраиваться!
Вот на этой позитивной волне Костопрах наконец-то вмешался и аккуратно выпроводил из зала увлекшуюся нежить. А я без сил рухнула на трон.
— Ух! — восхищенно произнес скелет, подходя ко мне. — Это было великолепно, царевна! Ты — прирожденный правитель, вот что значит кровь! Как всех вдохновила, а!
— Отстань, Костопрах, — я устало махнула рукой. — Надеюсь, в следующий раз подобный прием будет не скоро. Наоралась так, что горло пересохло и пить хочется.
— Кровь? Коктейль из жабьей икры? Вино из гусениц?
Я поперхнулась.
— А просто воду можно?
— Разумеется, — он вытянул руку и на раскрытой ладони появилась здоровая такая деревянная чаша. Скелет смутился. Что-то шепнул неслышно, и чаша стала золотой.
Впрочем, я уже ничему не удивлялась. Взяла предложенную посудину и только уточнила:
— Точно вода?
— Наичистейшая! — подтвердил Костопрах.
Я сделала глоток.
— Родник у нас тут есть недалече, — продолжил скелет. — Прям посередь могильников бьет…
Едва не подавившись, я выплюнула воду на пол. Да что ж такое-то?!
Но ответить ничего не успела. Костопрах сам сообразил, что произнес чего-то не то, и торопливо добавил:
— Пей, царевна, не бойся. Тем могильникам, почитай, лет триста уже. А водичка и впрямь чистейшая, даю слово.
Хм. Триста лет для могильников, конечно, не особо значимый срок, но жажда мучила неимоверно. Поэтому я, плюнув на предрассудки, вновь приложилась к чаше. В конце концов, я же вроде как бессмертная, верно?
Вода действительно оказалась вкусная и холодная. Зубы сразу заломило, но я не отрывалась, пока не допила все до последней капли. Только потом отдала чашу обратно скелету и, ощутив, что вновь готова к активным действиям, решительно поднялась.
— А вот теперь, Костопрах, веди меня в Кощеев кабинет. Или где он там дела свои решал? Покопаюсь в бумагах, может, и найду какое-нибудь объяснение тому, что у вас тут произошло.
Мой энтузиазм скелету явно понравился. Буквально за несколько минут мы поднялись на пару этажей вверх, миновали пару коридоров, а затем Костопрах остановился дверью из мореного дуба, богато украшенную вычурной резьбой. Ручкой ей служил расположенный по центру большой золотой череп, сквозь ноздри которого проходило массивное дверное кольцо.
— Вот, царевна, — с поклоном указал на нее Костопрах. — Покои, где наш Кощей думу думал о благоденствии царства нашего, да указы подписывал. Дверь открывается на себя, — добавил он и зачем-то отошел подальше.
Опять проверяет, что ли? Ну да и ладно. После того, как трон меня не убил и в сокровищницу пропустили, уже не страшно.
Я уверенно взялась за массивное кольцо, и глаза на металлическом черепе тотчас вспыхнули рубиновыми огоньками. Впрочем, к собственной гордости я даже не дернулась, ожидая что-то типа этого. А огоньки пробежались по мне на манер лазерного сканера и медленно погасли, словно череп прикрыл глаза. После этого дверь бесшумно отворилась.
— Признал страж кровь Кощееву, — пояснил Костопрах, подходя ближе.
И вот даже знать не хочу, что случилось бы, если б не признал.
Как только мы пересекли порог кабинета, под потолком вспыхнула люстра, позволяя оглядеться.
Честно говоря, ожидала я большего. Кабинет, как кабинет, в ретро стиле под позднее барокко. Прямо напротив входа расположился здоровый письменный стол, заваленный какими-то бумагами и свернутыми в трубочку пергаментами. Только массивная золотая чернильница в форме, да-да, все того же черепа, с мерцающим тлеющими огоньками пером указывали на то, что это рабочее место колдуна, а не обычного директора какой-нибудь фирмы.
Тут же находилось широкое кожаное кресло, спинку которого украшали уже надоевшие черепа. Стена по правую руку целиком была увешана полками, забитыми книгами. На противоположной висела куча холодного оружия, под которым тянулся низкий комод с кучей узких ящичков, судя по всему, под свитки и пергаменты. Разбросанную на нем мелочевку я разглядывать уже не стала. Позже разберусь.
Что интересно — кроме царского кресла больше в кабинете сидячих мест не было. Даже завалящей табуретки. Видимо, при общении с Кощеем полагалось только стоять.
«Либо навытяжку, либо на коленях», — мысленно хмыкнула я.
— Тем более! — нервно выдохнула я. — Предупреждать надо! Что это за фигня такая?!
— Это — величайший магический артефакт, созданный Кощеем! — торжественно сообщил Костопрах. — Обладающий собственным разумом, чародейной силой и прочими достоинствами.
— Да, это я — подтвердил череп, мигнув глазницами. — Ты еще скажи этой ду… этой царевне, откуда я взялся. А то бросается тут… уважаемыми магами, понимаешь.
Костопрах подошел ближе, и я невольно отступила.
— Во времена давние, во времена дивные, жил на этом свете чародей великий Яр Черноогонь, — нараспев начал скелет. — Куда не придет, там беда случается. На амбар посмотрит — сгорит амбар. На человека взглянет — и человек в пепел обратится. А уж коли город какой откажется колдуна приветить, так нашлет мор черный на жителей, а сам радуется-веселится, глядючи на свои злодейства…
— Молод был, затейлив, — прокомментировал череп.
— …Долго люди терпели. Долго ждали они, что потешится колдун и уйдет восвояси. Да только тому все в радость было. Колодцы травил, на посевы жар насылал, священные дубравы под корень пускал. А потом объявил всем, дескать, сяду я в Древляни, да буду править вами. А ко двору несите-ка мне дань немалую, да ведите девиц помоложе и покраше.
— Всем в этой жизни надо как-то устраиваться, — снова подал голос череп.
— Подумали люди, погоревали, да делать нечего. Не совладать им с колдуном такой силищи. Вот и платили дань колдуну, да девиц молодых ему на утехи отдавали. Но нашелся один богатырь, что не испугался, и за меч взялся. Поклялся он отрубить голову колдуну за деревню свою разрушенную, да невесту, Настеньку, в полон уведенную.
Я сама не заметила, как заслушалась. Рассказывать Костопрах умел, этого не отнять.
— Сел он на коня богатырского, взял в руки меч булатный, ну и вызвал колдуна на честный бой, — продолжил, было, скелет, но потом замялся.
— И что? — не выдержала я. — Судя по тому, что я вижу череп на этом посохе, богатырь победил?
— Не-а, — ответил вместо Костопраха череп. — Я его живым в кургане закопал. Совсем дурачок был — с железякой супротив магии идти.
— Э-э, — я удивленно моргнула. — А как же тогда, ну-у…
— Косточкой подавился, — пояснил бывший колдун. — Не повезло. Кощей потом мое захоронение разорил, череп забрал, да зачаровал. Вот и служу теперь.
Костопрах с поклоном протянул мне посох снова. Пришлось брать.
В конце концов, с этой палкой я даже внушительнее выгляжу. А именно это и требуется, чтобы призвать к порядку разошедшуюся нечисть.
— Прямее посох держи, а то укачивает, — ворчливо потребовал череп, выпуская из глазниц слабенький дымок все того же кислотного зеленого цвета. Причем дымок этот не рассеялся, а словно прилип к его верхней части, следуя за черепом как приклеенный. Эффектно, тут даже я впечатлилась.
Костопрах предупредительно распахнул дверь, мы попрощались с бабкой Топляницей и отправились в парадный зал. Правда, на этот раз другой дорогой. Сразу после первого же поворота, скелет подошел к, казалось бы, монолитной стене, надавил на один из камней, и перед нами открылся узкий темный проход.
— Тайным ходом пройдем, царевна, — пояснил Костопрах. — Чтоб вам прямо на троне появиться, во всей красе, так сказать.
Этот ход оказался низким и извилистым, словно был проложен прямо в толще стен. И здесь не было факелов. Впрочем, кромешная темнота нам не грозила — череп на моем посохе усилил свечение глазниц.
С таким вот импровизированным фонарем мы благополучно дошли до конца коридора и остановились перед глухой стеной.
— Вот сюда встань, царевна, — показал Костопрах на пол.
Я пригляделась повнимательнее, но ничего необычного не увидела. Все тот же серый камень. Однако скелет заверил:
— Отсюда прямо на троне окажешься. Как я позову, так топни ногой, а Яр все остальное сделает. Поскольку ты пока в колдовских делах не очень, он поможет.
С этими словами Костопрах повел рукой, и стена перед нами стала полупрозрачной. Словно сквозь мутное стекло я увидела тронный зал. На сей раз он был ярко освещен пылающими под потолком огромными золотыми люстрами и заполнен толпящейся нечистью.
«Которая хочет тебя съесть», — напомнил внутренний голос, и я нервно сглотнула.
А потом поняла, что не слышу ни единого звука. И как тогда понять, что Костопрах зовет?
Сей вопрос незамедлительно с беспокойством и озвучила.
— Я этак вот рукой махну в сторону трона, — Костопрах продемонстрировал широкий жест. — Тогда и топай.
— Хорошо, — я кивнула и вновь всмотрелась в происходящее за стеной.
Бр-р, ну и подданные у моего отца! Неужели ему действительно нравится жить среди всех вот этих вот скелетов, упырей, зомби и еще бог знает кого? Они же гадкие! Мерзкие! И… и антисанитрийные, вообще!
Я брезгливо передернула плечами. Ладно, нельзя терять присутствия духа. Подумаешь, монстры собрались. Мне, закаленному голливудскими ужастиками человеку, глядя на них, следовало бы рассмеяться. Наверное.
Пока я так себя подбадривала и успокаивала, перед собравшимися появился Костопрах. А я-то, рассматривая своих подданных, даже и не заметила, как он ушел.
Скелет поднял обе руки вверх, видимо, призывая к тишине. Начал что-то говорить, активно жестикулируя. Потом развернулся к трону, указал на него одной рукой, а вторую прижал к груди и поклонился.
Пора! Я топнула ногой. Глаза у черепушки на посохе сверкнули, меня что-то дернуло, встряхнуло…
И я закашлялась от клубов темного дыма, внезапно окутавшего меня со всех сторон. Пожар? Горим?! Замахала руками, удивляясь, почему не режет глаза.
— Позу, позу прими соответствующую, — еле слышно зашипел череп на посохе. — Смотрят ведь!
— Ага, приму! Сейчас как приму тобой об стену, Копперфильд недоделанный! Хоть предупредил бы! — сквозь зубы так же тихо ответила я.
Однако совету вняла незамедлительно, ибо дым уже растаял, словно и не было его вовсе. Осталась только я, в своем черно-черепастом наряде возле трона, этак царственно-устало опираясь о посох, сверкающий глазницами. Опираться пришлось, так как несмотря на то, что к встрече я себя подготавливала, но вид всех этих монстров снова сделал ноги слабыми в коленках.
В зале воцарилась тишина, достойная самого старого кладбища. На меня таращились глаза, глазищи, глазницы, буркалы и моргающие шарики на щетинистых стебельках.
Костопрах торжественно отшагнул в сторону. Ага, значит теперь моя очередь говорить. Прекрасно! Только в горле, как назло, пересохло.
Стараясь потянуть время, я сделала шаг вперед и начала внимательно рассматривать собравшихся, стараясь, тем не менее, ни на ком специально взгляда не останавливать.
Откуда-то из-под ног дунул ветер, взметнувший черный плащ у меня за спиной на манер крыльев. Я искоса взглянула на посох. Череп довольно клацнул челюстью. Что ж… пора начинать.
— Ну, здравствуй, нежить моя славная, делами своими известная, — начала я, стараясь собрать все свои невеликие ораторские способности в кулак. — Донесли до меня вести, что осмелились вы сомневаться во мне? Желаете знать, настоящая я царевна или нет? А? Я вас спрашиваю! — и впилась грозным взором в какое-то страхолюдло, одетое в рванину, кокетливо перепоясанную чьими-то отрезанными волосами.
Страхолюдло занервничало и попыталось спрятаться за нечто, напоминающее копну сена. Но с глазами и большой пастью.
— Так, значит, что, бунтовать вздумали? Поперек слова Кощеева идти?! — приободрившись, упомянула я еще и авторитетного папу.
Подействовало. Некоторые отвели глазищи. Уже легче.
— Ну так я вам скажу, нежить! Сначала скажу, а до кого не дойдет с первого раза, на кол посажу ради собственного удовольствия и для воспитания остальных! А то ишь, распоясались! Кощея всего несколько дней нет, а они уже того! Бунтовать вздумали! И супротив кого? На кого буркалы свои вылупили?! На дочь единокровную царя вашего?! На меня, на Марью Бессмертную?!
Я сделала паузу, чтобы отдышаться. Мельком взглянула на Костопраха. Скелет стоял, вытянувшись во фрунт и не отрывая от меня преданного взгляда. Кажется, он принял все сказанное и на свой счет тоже.
«Значит, получается! — воодушевилась я. — Теперь еще чуть-чуть нагнетем ужасов, но постараемся не переборщить».
— Так слушайте слово мое, подданные! — я повысила голос. — Отныне тот, кто будет уличен в сомнениях, трусости и наезде на царскую семью, будет осужден на пытки и смерть лютую. Стоп! — осадила я сама себя. — Вы же уже мертвые. Ну, значит, на смерть лютую и окончательную. Тем более, после того, что я с пытками придумаю, виновного придется собирать по кусочкам. Вопросы?!
И как могла грозно оглядела зал. Сработало, как и задумывалось. Нежить со мной взглядом встречаться больше не хотела. И я, было, уже мысленно с облегчением вздохнула, как вдруг раздался вкрадчивый голос:
— Гхм, царевна, прошу простить покорнейше. А можно про пытки поподробней?
Спрашивал какой-то бледный мужчина, одетый в лохматые, сшитые из шкур штаны и кожаную безрукавку на голое тело. Все его тело и лицо было украшено металлическими колечками, протыкавшими кожу в самых разных местах. Через некоторые проходили тоненькие цепочки. Проколотые брови, нос, губы… лысую голову украшал ряд гвоздей, вбитых прямо в череп на манер панковского ирокеза.
— Ты кто такой, фанат пирсинга? — с подозрением, но стараясь не терять грозного тона, спросила я. — Как смеешь перебивать царевну?
— Сир и мал я, царевна, чтобы вы знали мое скромное имя, — с поклоном ответил тот. — А вот к пыткам дышу неровно. Страстишка, значить, у меня такая есть…
— Палач что ли? — не поняла я.
— Нет, не палач, царевна, — ответил тот и потупился. — Я больше предпочитаю роль жертвы…
Я вытращилась на него во все глаза. Это что еще за садо-мазо-мерзопакость?
Яр словно угадал мое настроение. Его глазницы вспыхнули, два зеленых луча ударили прямо в грудь любителя пирсинга, и тот моментально исчез. Лишь хлопья пепла в полной тишине плавно опустились на пол.
Нервно сглотнув, я приготовилась спасаться бегством от разъяренной нежити, но никто не шевелился.
Молчание затягивалось.
— Ну, хоть удовольствие получил напоследок, — произнесла я, чтобы хоть как-то прервать гнетущую тишину.
А в ответ грохнул хохот! Нежить грубую шутку внезапно оценила, и даже Костопрах тайком показал большой палец.
— Наша царевна! — раздались первые выкрики. — Аки Кощей бает!
Да-а? Это у моего папочки такие шутки? На-адо же…
Впрочем, мне же проще. Теперь хоть знаю, как себя вести.
И дальше все действительно пошло как по маслу. Разговорившись, я пообещала вернуть мощь источника, уменьшить налоги, найти Кощея и дать всем врагам по сусалам. В ответ нежить радостно ревела, всячески поддерживая каждую мою политическую инициативу.
— Бди, упырь, Ван Хельсинг близко! Кол осиновый возьми, сам врагу в живот всади! — орала я лозунги, придумывая их прямо на ходу. — Кто попутал все границы, мы поможем приземлиться! Умер, погиб? Не надо расстраиваться! Иди к нам — трудоустраиваться!
Вот на этой позитивной волне Костопрах наконец-то вмешался и аккуратно выпроводил из зала увлекшуюся нежить. А я без сил рухнула на трон.
— Ух! — восхищенно произнес скелет, подходя ко мне. — Это было великолепно, царевна! Ты — прирожденный правитель, вот что значит кровь! Как всех вдохновила, а!
— Отстань, Костопрах, — я устало махнула рукой. — Надеюсь, в следующий раз подобный прием будет не скоро. Наоралась так, что горло пересохло и пить хочется.
— Кровь? Коктейль из жабьей икры? Вино из гусениц?
Я поперхнулась.
— А просто воду можно?
— Разумеется, — он вытянул руку и на раскрытой ладони появилась здоровая такая деревянная чаша. Скелет смутился. Что-то шепнул неслышно, и чаша стала золотой.
Впрочем, я уже ничему не удивлялась. Взяла предложенную посудину и только уточнила:
— Точно вода?
— Наичистейшая! — подтвердил Костопрах.
Я сделала глоток.
— Родник у нас тут есть недалече, — продолжил скелет. — Прям посередь могильников бьет…
Едва не подавившись, я выплюнула воду на пол. Да что ж такое-то?!
Но ответить ничего не успела. Костопрах сам сообразил, что произнес чего-то не то, и торопливо добавил:
— Пей, царевна, не бойся. Тем могильникам, почитай, лет триста уже. А водичка и впрямь чистейшая, даю слово.
Хм. Триста лет для могильников, конечно, не особо значимый срок, но жажда мучила неимоверно. Поэтому я, плюнув на предрассудки, вновь приложилась к чаше. В конце концов, я же вроде как бессмертная, верно?
Вода действительно оказалась вкусная и холодная. Зубы сразу заломило, но я не отрывалась, пока не допила все до последней капли. Только потом отдала чашу обратно скелету и, ощутив, что вновь готова к активным действиям, решительно поднялась.
— А вот теперь, Костопрах, веди меня в Кощеев кабинет. Или где он там дела свои решал? Покопаюсь в бумагах, может, и найду какое-нибудь объяснение тому, что у вас тут произошло.
Мой энтузиазм скелету явно понравился. Буквально за несколько минут мы поднялись на пару этажей вверх, миновали пару коридоров, а затем Костопрах остановился дверью из мореного дуба, богато украшенную вычурной резьбой. Ручкой ей служил расположенный по центру большой золотой череп, сквозь ноздри которого проходило массивное дверное кольцо.
— Вот, царевна, — с поклоном указал на нее Костопрах. — Покои, где наш Кощей думу думал о благоденствии царства нашего, да указы подписывал. Дверь открывается на себя, — добавил он и зачем-то отошел подальше.
Опять проверяет, что ли? Ну да и ладно. После того, как трон меня не убил и в сокровищницу пропустили, уже не страшно.
Я уверенно взялась за массивное кольцо, и глаза на металлическом черепе тотчас вспыхнули рубиновыми огоньками. Впрочем, к собственной гордости я даже не дернулась, ожидая что-то типа этого. А огоньки пробежались по мне на манер лазерного сканера и медленно погасли, словно череп прикрыл глаза. После этого дверь бесшумно отворилась.
— Признал страж кровь Кощееву, — пояснил Костопрах, подходя ближе.
И вот даже знать не хочу, что случилось бы, если б не признал.
Как только мы пересекли порог кабинета, под потолком вспыхнула люстра, позволяя оглядеться.
Честно говоря, ожидала я большего. Кабинет, как кабинет, в ретро стиле под позднее барокко. Прямо напротив входа расположился здоровый письменный стол, заваленный какими-то бумагами и свернутыми в трубочку пергаментами. Только массивная золотая чернильница в форме, да-да, все того же черепа, с мерцающим тлеющими огоньками пером указывали на то, что это рабочее место колдуна, а не обычного директора какой-нибудь фирмы.
Тут же находилось широкое кожаное кресло, спинку которого украшали уже надоевшие черепа. Стена по правую руку целиком была увешана полками, забитыми книгами. На противоположной висела куча холодного оружия, под которым тянулся низкий комод с кучей узких ящичков, судя по всему, под свитки и пергаменты. Разбросанную на нем мелочевку я разглядывать уже не стала. Позже разберусь.
Что интересно — кроме царского кресла больше в кабинете сидячих мест не было. Даже завалящей табуретки. Видимо, при общении с Кощеем полагалось только стоять.
«Либо навытяжку, либо на коленях», — мысленно хмыкнула я.
