Обе девушки, хихикая и перешептываясь, направились вслед за ним по широкой дороге, убежденные в том, что их ждет прекрасный полдник.
В лесу было холодно и сыро. Агата шла вслед за Анной, стараясь ненароком не споткнуться о торчащие из земли коряги. Крепкие ветви вековых деревьев сплетались друг с другом в плотную арку, и под покровом густой листвы царила полутьма.
Отмахиваясь от назойливых насекомых, норовивших впиться в любое свободное от одежды место, Агата не без раздражения поджала губы. И какое лихо понесло воспитанниц леди Осткард на пикник в лес именно сегодня? Агата понуро покачала головой.
Ну да, ну да. Поляна с живыми цветами роттер-капонека. Они ведь совсем скоро отцветут. Снежно-белые кувшинки, благоухающие на шарообразных кустах, были прекрасны, без всякого сомнения. Это были крупные цветы с плотными лепестками, густо растущими вокруг мягкой сердцевины. Синей, словно вода. Дивные и редкие роттер-капонеки являлись достопримечательностью Осткардских лесов. И, конечно же, сестры Нэтт обожали устраивать пикники на поляне, где они цвели, а ныне уже отцветали.
Глубокий вздох не принес облегчения. Тяжёлая поступь широкоплечего Тестоса отражалась от земли с глухим звуком. Агате казалось, что при каждом шаге воина деревья вокруг немного дрожат и склоняются, хотя, конечно же, это было неправдой. Просто Тестос, доверенный воин-мечник леди Осткард, а в прошлом наёмник и убийца, был молчалив и страшен. Он внушал страх не только Агате: многие в стенах замка рассказывали о Тестосе самые разные байки. Но бабьи россказни всегда остаются бабьими россказнями. Агата не верила историям, сочиненным обитателями замка, однако то, почему Тестос уже давно становился чудовищем в сказках для маленьких детей, было вполне очевидно — его темное прошлое и жутковатый вид вполне соответствовали созданному людьми образу.
Воин обернулся, и Агата бросила на него короткий взгляд. Квадратное лицо исчерчено шрамами, уголки широкого рта опущены, левый глаз давным-давно выбит, правый, словно маленький чёрный жук, пронзительно поблескивает: то ли ненавистью, то ли презрением. А, может, и тем, и другим. Агата вдруг подумала, что каким бы мрачным и суровым не был этот воин, хорошо, что он сопровождал их сегодня.
Поёжившись, служанка покрепче перехватила корзинку со съестным. Погода грозила испортиться в любую минуту, а две воспитанницы леди Осткард судя по всему даже и не думали о возвращении домой. Но Агате не нравилась не только погода, она, как и всегда во время подобных прогулок, всё чаще вспоминала о диком зверье, водящемся в глубине чащи. И ладно бы звери, так ведь бывают и напасти похуже: разбойники, например, или даже нечисть.
В любом случае, Агату с её опасениями никто бы и слушать не стал.
Между тем, воспитанницы леди Осткард шли всё дальше, а погода портилась всё быстрее. Небо вдруг стремительно затянуло бугристыми тучами, ветер завыл в темных гущах леса, а деревья надрывно заскрипели, словно постанывая. В тот момент, когда сестры Нэтт наконец поняли, что сегодня пикнику на лесной поляне не состояться и что пора поворачивать к дому, начал накрапывать дождь.
Вереща и ругаясь, Лиза и Анна разочарованно развернулись, намереваясь отправиться восвояси. Они преодолели совсем небольшой отрезок пути, когда неожиданно с раскидистых ветвей деревьев неподалеку от дороги испуганно вспорхнула стая диких птиц.
— Стойте! — прорычал Тестос глухим басом, резко останавливаясь на месте и хмуря густые черные брови. Он выставил руку, преграждая дорогу сестрам Нэтт.
— В чём дело, Тестос?! — Анне пришлось повысить голос из-за поднявшегося ветра. — Дождь совсем скоро разойдется! Мы должны скорее возвращаться!
— Помолчи, — рявкнул воин. — Что-то здесь не так.
Он всмотрелся в придорожную россыпь кустарника, затем перевёл взгляд в сторону пушистых ёлок, ветви которых несколько минут назад покинули лесные птицы.
Вторя словам Тестоса, что-то где-то заскрипело, заныло. Уже в следующую секунду в плечо знатного воина леди Осткард с хрустом вонзилась тонкая стрела.
У Агаты внутри всё стянуло от ледяного страха. Руки её разом ослабели и дрогнули, корзинка для пикника выскользнула из рук. Ударившись о землю, плетенка укатилась в густые заросли черники. Копченое мясо, булочки, пирожные и фрукты, а ещё графин и бокалы из серебра разом разлетелись по вытоптанной тропинке. Лиза вдруг истошно завопила. Попятившись назад, оступилась и махом упала в ворох сырых, подгнивших листьев. Анна даже не обратила на это внимания. Она лишь смотрела на Тестоса, в ужасе зажав рот руками.
Схватившись за плечо, воин охнул и отшатнулся. Ему хватило сил поднять голову и выхватить свой меч из расшитых драгоценными камнями ножен — подарка леди Осткард, но ещё раз поднять своё закаленное в боях оружие на врага, ему было уже не суждено. Вторая стрела со свистом рассекла воздух и вонзилась Тестосу прямо в шею. Брызнула алая кровь. Глаза воина закатились, выдох с хрипом вырвался из приоткрытого рта, и мужчина замертво рухнул на сырую землю лицом вниз.
Багряные от крови наконечники стрел, торчащие из тела воина, смотрели ввысь, словно покосившиеся колья. Страшная картина заставила Агату содрогнуться. Её ладони вдруг будто бы налились свинцом, а ноги стали ватными. Лишь пронзительно-ошеломляющая прохлада августовского дождя ещё кое-как позволяла ей оставаться в чувствах.
Ветер вдруг совсем одичал, но даже через его жуткие порывы, Агата отчётливо услышала резкий свист, перемежающийся с голосистым кличем.
— Надо бежать! Бежать! — кричала Лиза, пытаясь подняться с земли.
Она оскальзывалась, оступалась, а когда кое-как, наконец, поднялась, то сразу же кинулась в лесную чащобу.
— Они пристрелят тебя, дура! — отчаянно крикнула ей вслед сестра.
Но если Лиза еще могла бегать, а Анна рассуждать о том, в каком случае их могут пристрелить, а в каком нет, то Агата со всем своим смирением и беспощадным страхом не могла ни пошевелиться, ни даже подумать, что к чему. Почему-то в эти ужасные мгновения, девушка осознавала лишь одно — если сейчас она умрет, то особенно ничего не потеряет.
Как и сказала Анна, Лизе так и не удалось убежать от дороги слишком далеко. Поблизости вдруг послышался хлопок, затем зазвенел женский смех, и Лиза вдруг снова истошно завопила. Совсем скоро старшая девица Нэтт вновь появилась в поле зрения Агаты и Анны. Ведомая незнакомкой за воротник своего отвратительного розового платья, теперь ещё и измазанного в грязи, Лиза во все стороны вращала водянистыми глазами и постанывала, видимо, силясь что-то сказать.
Ловкачкой, так быстро перехватившей старшую сестру Анны, оказалась женщина в открытой одежде дикарей из шкур и плотной ткани. Высокая, с жилистой фигурой, она выглядела смелой и донельзя суровой.
Агата отметила, что у незнакомки было красивое лицо, гордая осанка и глаза цвета янтаря, испепеляющий взгляд которых заставил бы многих поёжиться от страха. Длинные медно-рыжие волосы разбойницы были заплетены в растрепанную косу, украшенную шнурками из замши и блеклыми камушками. Предплечья и бедра женщины оплетали кожаные ремни, на которых крепились многочисленные кинжалы, метательные иглы и даже короткие стрелы.
— Ранеа, Лютильда, давайте-ка сюда, — гаркнула женщина. — Я поймала девку.
Агата вздрогнула, когда через минуту рядом с ней, ловко спрыгнув с деревьев, тихо приземлились ещё две женщины. Одна была невысокой и гибкой, словно прутик; с иссиня-черными волосами, собранными на затылке в высокий хвост и ясными глазами. Вторая — крупная, но необыкновенно изящно и тихо двигающаяся женщина с ёжиком коротких пепельных волос и крючковатым носом. Обе разбойницы, так же как и первая, что привела сюда Лизу, были одеты в мягкие одежды из шкур и кожи.
— Ты, Шианна, верно, хотела сказать, что поймала не девку, а поросёнка, — язвительно произнесла крупная женщина. — Мы с Ранеей видели, как секунду назад какой-то розовый зад засверкал среди терновника, пытаясь скрыться от нас… Не поросячий ли, уж ненароком мелькнула у меня мысль.
Женщина посмотрела на свою гибкую подругу, и они зашлись смехом. Побледневшая от ужаса Лиза, лишь молча взирала на каждую из них, боясь даже пикнуть.
— Уймись, Лютильда, — отмахнулась Шианна. — Главное, девки леди Осткард у нас. Теперь нам надо доставить их в лагерь, а к ночи выручить за них побольше золота.
— Выручим, выручим, — мягко, словно бы мурлыча, произнесла Ренеа, глядя сначала на Лизу, затем на Анну. — Уж не сомневайся. Дактеан будет нам очень благодарен, и монет не пожалеет, судя по нашему вчерашнему разговору.
— Ещё бы. — Закатила глаза Лютильда, складывая мощные руки на груди. — После того, как ты с ним полночи прокувыркалась-то. Удивительно, что он вообще нам золото задаром не отдал.
На губах Ранеи мелькнула легкая усмешка.
— А я смотрю, ты ревнуешь, Лютильда. Но я понимаю, тебе обидно. Дактеана же исключительно титьками не заарканишь, как других, да?…
— Титьками заарканить можно любого нормального мужика. Просто, судя по всему, Дактеан в их число не входит.
Лютильда и Ранеа схлестнулись кипящими яростью взглядами.
— Так, а, ну, закройте рты и доставайте веревки, — рыкнула рыжеволосая разбойница. — Ещё вашего бабьего трёпа мне здесь не хватало. У нас дело, если вы не забыли.
Неожиданно Анна, выглядевшая сейчас особенно несчастно в вымокшем платье и со спутанными платиновыми волосами, вдруг разрыдалась, закрыв свое миловидное личико изящными ладошками. Бессилие охватило её, и она бы упала, если бы Лютильда не подхватила девушку под руки.
— Эй-эй, спокойно, — буркнула разбойница, встряхивая Анну, словно та была не тяжелее пушинки, и снова ставя её на ноги. — Раскисать будешь позже, когда я тебя на лошадь закину, а тащить до неё не собираюсь.
Ранеа, сняв с крючка на поясе тонкую веревку, вдруг замерла, уставившись на Агату. Она будто бы раньше и не замечала присутствие девушки посреди этой заварушки, но сейчас… Чуть приподняв тонкие брови, черноволосая девушка посмотрела на Шианну.
— А служанка-то нам на что? — равнодушно пожала плечами Ранеа.
Агата, понимая, что возможно она сейчас стоит на пороге смерти, вскинула взгляд на дикарку Шианну. Та, склонив голову, мрачно рассматривала девушку и что-то обдумывала. Губы её были сжаты в напряжении и, казалось, что вот-вот с них может сорваться холодное «незачем». Но нет. Ещё одно мгновение и решено. Что-то теплое мелькнуло во взгляде Шианны.
— Возьмём с собой, — бросила она, взглянув на Ранею. — Пригодится.
***
В лесу было холодно и сыро. Агата шла вслед за Анной, стараясь ненароком не споткнуться о торчащие из земли коряги. Крепкие ветви вековых деревьев сплетались друг с другом в плотную арку, и под покровом густой листвы царила полутьма.
Отмахиваясь от назойливых насекомых, норовивших впиться в любое свободное от одежды место, Агата не без раздражения поджала губы. И какое лихо понесло воспитанниц леди Осткард на пикник в лес именно сегодня? Агата понуро покачала головой.
Ну да, ну да. Поляна с живыми цветами роттер-капонека. Они ведь совсем скоро отцветут. Снежно-белые кувшинки, благоухающие на шарообразных кустах, были прекрасны, без всякого сомнения. Это были крупные цветы с плотными лепестками, густо растущими вокруг мягкой сердцевины. Синей, словно вода. Дивные и редкие роттер-капонеки являлись достопримечательностью Осткардских лесов. И, конечно же, сестры Нэтт обожали устраивать пикники на поляне, где они цвели, а ныне уже отцветали.
Глубокий вздох не принес облегчения. Тяжёлая поступь широкоплечего Тестоса отражалась от земли с глухим звуком. Агате казалось, что при каждом шаге воина деревья вокруг немного дрожат и склоняются, хотя, конечно же, это было неправдой. Просто Тестос, доверенный воин-мечник леди Осткард, а в прошлом наёмник и убийца, был молчалив и страшен. Он внушал страх не только Агате: многие в стенах замка рассказывали о Тестосе самые разные байки. Но бабьи россказни всегда остаются бабьими россказнями. Агата не верила историям, сочиненным обитателями замка, однако то, почему Тестос уже давно становился чудовищем в сказках для маленьких детей, было вполне очевидно — его темное прошлое и жутковатый вид вполне соответствовали созданному людьми образу.
Воин обернулся, и Агата бросила на него короткий взгляд. Квадратное лицо исчерчено шрамами, уголки широкого рта опущены, левый глаз давным-давно выбит, правый, словно маленький чёрный жук, пронзительно поблескивает: то ли ненавистью, то ли презрением. А, может, и тем, и другим. Агата вдруг подумала, что каким бы мрачным и суровым не был этот воин, хорошо, что он сопровождал их сегодня.
Поёжившись, служанка покрепче перехватила корзинку со съестным. Погода грозила испортиться в любую минуту, а две воспитанницы леди Осткард судя по всему даже и не думали о возвращении домой. Но Агате не нравилась не только погода, она, как и всегда во время подобных прогулок, всё чаще вспоминала о диком зверье, водящемся в глубине чащи. И ладно бы звери, так ведь бывают и напасти похуже: разбойники, например, или даже нечисть.
В любом случае, Агату с её опасениями никто бы и слушать не стал.
Между тем, воспитанницы леди Осткард шли всё дальше, а погода портилась всё быстрее. Небо вдруг стремительно затянуло бугристыми тучами, ветер завыл в темных гущах леса, а деревья надрывно заскрипели, словно постанывая. В тот момент, когда сестры Нэтт наконец поняли, что сегодня пикнику на лесной поляне не состояться и что пора поворачивать к дому, начал накрапывать дождь.
Вереща и ругаясь, Лиза и Анна разочарованно развернулись, намереваясь отправиться восвояси. Они преодолели совсем небольшой отрезок пути, когда неожиданно с раскидистых ветвей деревьев неподалеку от дороги испуганно вспорхнула стая диких птиц.
— Стойте! — прорычал Тестос глухим басом, резко останавливаясь на месте и хмуря густые черные брови. Он выставил руку, преграждая дорогу сестрам Нэтт.
— В чём дело, Тестос?! — Анне пришлось повысить голос из-за поднявшегося ветра. — Дождь совсем скоро разойдется! Мы должны скорее возвращаться!
— Помолчи, — рявкнул воин. — Что-то здесь не так.
Он всмотрелся в придорожную россыпь кустарника, затем перевёл взгляд в сторону пушистых ёлок, ветви которых несколько минут назад покинули лесные птицы.
Вторя словам Тестоса, что-то где-то заскрипело, заныло. Уже в следующую секунду в плечо знатного воина леди Осткард с хрустом вонзилась тонкая стрела.
У Агаты внутри всё стянуло от ледяного страха. Руки её разом ослабели и дрогнули, корзинка для пикника выскользнула из рук. Ударившись о землю, плетенка укатилась в густые заросли черники. Копченое мясо, булочки, пирожные и фрукты, а ещё графин и бокалы из серебра разом разлетелись по вытоптанной тропинке. Лиза вдруг истошно завопила. Попятившись назад, оступилась и махом упала в ворох сырых, подгнивших листьев. Анна даже не обратила на это внимания. Она лишь смотрела на Тестоса, в ужасе зажав рот руками.
Схватившись за плечо, воин охнул и отшатнулся. Ему хватило сил поднять голову и выхватить свой меч из расшитых драгоценными камнями ножен — подарка леди Осткард, но ещё раз поднять своё закаленное в боях оружие на врага, ему было уже не суждено. Вторая стрела со свистом рассекла воздух и вонзилась Тестосу прямо в шею. Брызнула алая кровь. Глаза воина закатились, выдох с хрипом вырвался из приоткрытого рта, и мужчина замертво рухнул на сырую землю лицом вниз.
Багряные от крови наконечники стрел, торчащие из тела воина, смотрели ввысь, словно покосившиеся колья. Страшная картина заставила Агату содрогнуться. Её ладони вдруг будто бы налились свинцом, а ноги стали ватными. Лишь пронзительно-ошеломляющая прохлада августовского дождя ещё кое-как позволяла ей оставаться в чувствах.
Ветер вдруг совсем одичал, но даже через его жуткие порывы, Агата отчётливо услышала резкий свист, перемежающийся с голосистым кличем.
— Надо бежать! Бежать! — кричала Лиза, пытаясь подняться с земли.
Она оскальзывалась, оступалась, а когда кое-как, наконец, поднялась, то сразу же кинулась в лесную чащобу.
— Они пристрелят тебя, дура! — отчаянно крикнула ей вслед сестра.
Но если Лиза еще могла бегать, а Анна рассуждать о том, в каком случае их могут пристрелить, а в каком нет, то Агата со всем своим смирением и беспощадным страхом не могла ни пошевелиться, ни даже подумать, что к чему. Почему-то в эти ужасные мгновения, девушка осознавала лишь одно — если сейчас она умрет, то особенно ничего не потеряет.
Как и сказала Анна, Лизе так и не удалось убежать от дороги слишком далеко. Поблизости вдруг послышался хлопок, затем зазвенел женский смех, и Лиза вдруг снова истошно завопила. Совсем скоро старшая девица Нэтт вновь появилась в поле зрения Агаты и Анны. Ведомая незнакомкой за воротник своего отвратительного розового платья, теперь ещё и измазанного в грязи, Лиза во все стороны вращала водянистыми глазами и постанывала, видимо, силясь что-то сказать.
Ловкачкой, так быстро перехватившей старшую сестру Анны, оказалась женщина в открытой одежде дикарей из шкур и плотной ткани. Высокая, с жилистой фигурой, она выглядела смелой и донельзя суровой.
Агата отметила, что у незнакомки было красивое лицо, гордая осанка и глаза цвета янтаря, испепеляющий взгляд которых заставил бы многих поёжиться от страха. Длинные медно-рыжие волосы разбойницы были заплетены в растрепанную косу, украшенную шнурками из замши и блеклыми камушками. Предплечья и бедра женщины оплетали кожаные ремни, на которых крепились многочисленные кинжалы, метательные иглы и даже короткие стрелы.
— Ранеа, Лютильда, давайте-ка сюда, — гаркнула женщина. — Я поймала девку.
Агата вздрогнула, когда через минуту рядом с ней, ловко спрыгнув с деревьев, тихо приземлились ещё две женщины. Одна была невысокой и гибкой, словно прутик; с иссиня-черными волосами, собранными на затылке в высокий хвост и ясными глазами. Вторая — крупная, но необыкновенно изящно и тихо двигающаяся женщина с ёжиком коротких пепельных волос и крючковатым носом. Обе разбойницы, так же как и первая, что привела сюда Лизу, были одеты в мягкие одежды из шкур и кожи.
— Ты, Шианна, верно, хотела сказать, что поймала не девку, а поросёнка, — язвительно произнесла крупная женщина. — Мы с Ранеей видели, как секунду назад какой-то розовый зад засверкал среди терновника, пытаясь скрыться от нас… Не поросячий ли, уж ненароком мелькнула у меня мысль.
Женщина посмотрела на свою гибкую подругу, и они зашлись смехом. Побледневшая от ужаса Лиза, лишь молча взирала на каждую из них, боясь даже пикнуть.
— Уймись, Лютильда, — отмахнулась Шианна. — Главное, девки леди Осткард у нас. Теперь нам надо доставить их в лагерь, а к ночи выручить за них побольше золота.
— Выручим, выручим, — мягко, словно бы мурлыча, произнесла Ренеа, глядя сначала на Лизу, затем на Анну. — Уж не сомневайся. Дактеан будет нам очень благодарен, и монет не пожалеет, судя по нашему вчерашнему разговору.
— Ещё бы. — Закатила глаза Лютильда, складывая мощные руки на груди. — После того, как ты с ним полночи прокувыркалась-то. Удивительно, что он вообще нам золото задаром не отдал.
На губах Ранеи мелькнула легкая усмешка.
— А я смотрю, ты ревнуешь, Лютильда. Но я понимаю, тебе обидно. Дактеана же исключительно титьками не заарканишь, как других, да?…
— Титьками заарканить можно любого нормального мужика. Просто, судя по всему, Дактеан в их число не входит.
Лютильда и Ранеа схлестнулись кипящими яростью взглядами.
— Так, а, ну, закройте рты и доставайте веревки, — рыкнула рыжеволосая разбойница. — Ещё вашего бабьего трёпа мне здесь не хватало. У нас дело, если вы не забыли.
Неожиданно Анна, выглядевшая сейчас особенно несчастно в вымокшем платье и со спутанными платиновыми волосами, вдруг разрыдалась, закрыв свое миловидное личико изящными ладошками. Бессилие охватило её, и она бы упала, если бы Лютильда не подхватила девушку под руки.
— Эй-эй, спокойно, — буркнула разбойница, встряхивая Анну, словно та была не тяжелее пушинки, и снова ставя её на ноги. — Раскисать будешь позже, когда я тебя на лошадь закину, а тащить до неё не собираюсь.
Ранеа, сняв с крючка на поясе тонкую веревку, вдруг замерла, уставившись на Агату. Она будто бы раньше и не замечала присутствие девушки посреди этой заварушки, но сейчас… Чуть приподняв тонкие брови, черноволосая девушка посмотрела на Шианну.
— А служанка-то нам на что? — равнодушно пожала плечами Ранеа.
Агата, понимая, что возможно она сейчас стоит на пороге смерти, вскинула взгляд на дикарку Шианну. Та, склонив голову, мрачно рассматривала девушку и что-то обдумывала. Губы её были сжаты в напряжении и, казалось, что вот-вот с них может сорваться холодное «незачем». Но нет. Ещё одно мгновение и решено. Что-то теплое мелькнуло во взгляде Шианны.
— Возьмём с собой, — бросила она, взглянув на Ранею. — Пригодится.
