Когда успокоенный джентльмен вышел из комнаты, Кэмпбелл махнул трубкой в сторону двери:
– Вы уверены, что он невиновен?
– Разве можно быть совершенно в ком-то уверенным? – невесело усмехнулся его друг. – Дорогой майор, во всём мире таких людей, которым я мог бы абсолютно довериться, раз-два и обчёлся. А если быть точным, то именно два человека.
– Во всяком случае, после вашего монолога он вряд ли решится на ещё одно злодеяние, даже если в чём-то замешан, – согласился Кэмпбелл. – Признаться, больше всего я опасаюсь именно этого! Первое преступление человек совершает обдуманно, хладнокровно и с чёткой уверенностью, что его никогда не поймают. Но обстоятельства складываются иначе: всегда находятся ниточки, ведущие к преступнику. Каждый новый день готовит ему новые ловушки, и нередки случаи, когда человек начинает в панике обрубать концы один за другим, надеясь ускользнуть. Больше всего я боюсь нового преступления!
– Итак, семеро пассажиров уже опрошены, а мы пока ни на шаг не приблизились к разгадке.
– Ещё не всё потеряно, – задумчиво сказал майор. – Послушаем, что нам расскажет мистер Генри Мельтон.
Я бесцельно бродила по палубе, пытаясь справиться с обидой и раздражением. Даже море, сияющее бирюзовым хрустальным блеском, не могло меня успокоить. Казалось, оно дразнит нас нарочитой безмятежностью.
После того, как нашёлся саквояж мисс Годдард, исчезновение горничной приобрело явный криминальный оттенок. В отношениях пассажиров была заметна нервозность: вслух все шумно отрицали возможность, что Сибил могла пострадать по вине кого-то из нас, но в глазах у каждого мелькала тревога: «а вдруг?». Время от времени кто-нибудь уходил в курительную и возвращался оттуда совсем в другом настроении. Мистер Мельтон, вытирая пот со лба, громко доказывал миссис Морган, что Сибил, с её резким характером и острым языком, наверняка повздорила с кем-то из пассажиров второго класса, «а такое, сами понимаете, к чему может привести». Та в ответ шёпотом предложила провести спиритический сеанс с новоявленным духом мисс Годдард. Узнать о происшествии, так сказать, из первых рук. Кстати, интересная мысль. Таких свидетелей Алексу допрашивать ещё не приходилось! Алисия после «разговора по душам» вылетела из курительной как шаровая молния и удалилась к себе в каюту, ни на кого не глядя. Все перешёптывались, взаимные подозрения кружились в воздухе, обволакивая нас, как ядовитый туман. Меня же, выходит, вежливо отстранили от дела, хотя саквояж мы с майором обнаружили вместе. Разве это честно? Я же могла помочь! А время между тем утекало сквозь пальцы.
Я совсем было собралась под каким-нибудь невинным предлогом наведаться в курительную, но меня окликнул Генри Мельтон. Он как раз направлялся на встречу с нашими сыщиками и задержался подле меня немного поговорить. Обычная светская болтовня вскоре сама собой перетекла в обсуждение недавних событий. Мимо нас прошествовала леди Каслри, так гневно стучавшая тростью по палубе, будто та была повинна во всех несчастьях. Позади неё в кильватере тихо шла очень бледная Маргарет.
– Бедная старушенция! – сказал Генри, когда дамы отошли на достаточное расстояние. – За два дня лишиться и любимой побрякушки, и преданной горничной! Должно быть, это потрясло её до самого корсета!
Я как раз думала о том, что исчезновение горничной не пробудило у леди Каслри и половины тех эмоций, которые вызвала кража браслета. А как хладнокровно встретила она нас с Кэмпбеллом, когда мы принесли саквояж! Неужели Миранда Каслри настолько черства душой, или просто… она знает, что произошло с мисс Годдард? Я так задумалась, что не расслышала вопросов мистера Мельтона и пару раз ответила невпопад.
– Кажется, я вам наскучил, да и мне пора на допрос, – театрально вздохнул Генри. – Что ж, как говорится, Ave, Regina, morituri te salutant!
И он скорбно удалился в сторону курительной комнаты. Вот же шут гороховый! Мелькнуло подозрение, что Генри сегодня был излишне многоречив. Я отбросила эту мысль. Боже мой, ещё день-другой в этом сумасшедшем доме – и я начну подозревать саму себя!
Молодой мистер Мельтон чувствовал себя в компании сыщиков, как уж на сковороде:
– Боюсь, господин майор, я слегка не в форме для беседы, так как вчера вечером один мой приятель из второго класса закатил знатную вечеринку, и не все её участники успели прийти в себя, – несколько развязно пояснил он.
– Нас интересуют события не вчерашней ночи, а предыдущей, – сказал Кэмпбелл. Рэндон тем временем подошёл к столику с напитками, плеснул в стакан виски на два пальца, добавил содовой и протянул стакан несчастному страдальцу.
– Благодарю, – Мельтон залпом проглотил коктейль и принуждённо засмеялся. – Не то чтобы я стал как новенький, сами понимаете, один бокал не в состоянии сделать новеньким человека, побывавшего на вечеринке у Большого Гарри, но мне стало гораздо легче.
– Итак, вы ничего не хотите рассказать о той ночи, когда исчезла Сибил Годдард?
– Увы, господа! – Генри развёл руками. – Ничем не могу помочь. Я понятия не имею, кто спёр браслет у старушки, кто начертил красным иероглифы в матросском кубрике, кто напугал своими художествами леди Винтер, и кто, в конце концов, прикончил эту бестию Годдард, если её действительно прикончили. Лично я не рискнул бы!
– Кстати о рунах, раз уж вы сами о них напомнили… – Рэндон заинтересованно подался вперёд. – Случайно никто из ваших приятелей с нижней палубы не увлекается руническими гаданиями?
Генри сразу подобрался:
– А вы считаете, что если человек не принадлежит к вашему драгоценному высшему обществу, то его можно сразу причислить к суеверным дикарям? Все мои знакомые относятся к магическим фокусам так же, как я: это чушь собачья! И не вам, милорд, упрекать простых людей в суеверии! Вы там наверху гоняетесь за новыми изобретениями, но напрочь забываете про людей, чью работу эти изобретения должны облегчить! Разве кто-нибудь из деятелей вроде моего дяди думает об обучении своих работников? Нет! Вы набиваете фабрики и шахты новым оборудованием, а рабочие видят в нём только угрозу для своего положения! Какой толк от вашего прогрессорства, если большинство населения не может даже оценить его выгоды?
– Минутку, мистер Мельтон, – вмешался Рэндон, оборвав эту прочувствованную речь. – Давайте не будем уклоняться от темы. Нечто подобное мне часто приходится слышать на парламентских заседаниях, но здесь у нас не турнир изящных умов. Мы просто пытаемся разобраться, понимаете?
– Могу поклясться, что никто из моих знакомых не имеет к хулиганствам на судне никакого отношения! – с горячностью сказал Генри. – Я могу идти?
– Разумеется, сэр. Вы совершенно свободны… пока, – вполголоса добавил Кэмпбелл.
Молодой человек уже взялся за ручку двери, когда его вдруг окликнули:
– Один вопрос, мистер Мельтон, – сказал майор построжевшим голосом. Взглядом, как стальным прутом, он пригвоздил мальчишку к двери:
– Откуда вам известно, что руны в кубрике были нарисованы красной краской?
Даже издалека было видно, как сильно смутился Генри. Он не сразу нашёлся с ответом.
– Узнал об этом вчера на нижней палубе, – сказал он, наконец. – Это всё?
И он вышел, изо всех сил стараясь сохранить достоинство. Рэндон с Кэмпбеллом переглянулись.
– Мальчишка говорит, как пишет, – хмыкнул майор. – Не ожидал от него подобной, хм, гражданской сознательности. Значит, дядя у нас радеет о своей фабрике, а племянничек тянется к луддитам?
– Такое встречается куда чаще, чем вы думаете, – пожал плечами лорд Рэндон. – Проблема отцов и детей! Не всегда дети послушно следуют дорогой родителей, чаще они предпочитают тернистый, но самостоятельно выбранный путь. Это нормально.
– Посмотрим, мой друг, что вы запоёте лет через двадцать, прочувствовав детскую самостоятельность, так сказать, на собственной шкуре! – рассмеялся майор.
Поскольку мысль о предполагаемом отцовстве, кажется, застала Рэндона врасплох, Кэмпбелл продолжил рассуждения в одиночестве:
– Сдаётся мне, что Мельтон врёт как дышит. За своим пафосным манифестом о бедных необразованных работниках он пытался скрыть истинную причину тревоги. Интересно, что его так волнует. Либо он сам в чём-то замешан, либо, может быть, его дама сердца...
Рэндон всё ещё молчал, так что майор решил выразиться более откровенно:
– Если Генри Мельтон и стал бы кого-нибудь выгораживать, то, скорее всего, леди Винтер, – сказал он, бросив острый взгляд на приятеля. – Вас это не беспокоит?
Рэндон ответил не сразу. Наконец, он пожал плечами:
– Я немного волнуюсь… за Мельтона. Впрочем, он уже взрослый мальчик. Сам попался ей на крючок – сам пусть и разбирается.
На следующий день я окончательно убедилась, что Алекс с майором не подпустят меня к расследованию даже на милю. Значит, придётся действовать самостоятельно. Сразу после завтрака я потащила Глорию в наше любимое место для разговоров – в «Пальмовый дворик». События принимали серьёзный оборот, и мне срочно требовался союзник. Глорию, конечно, нельзя было назвать энергичной и расторопной девушкой. Скорее она была из тех людей, которые способны умереть от голода рядом с полным буфетом, если только какой-нибудь доброхот не сжалится и не наполнит их тарелку. Зато она хорошо соображала и подмечала много интересного, когда брала на себя труд внимательнее присмотреться к людям. Узнав о реакции Рэндона на мои изыскания, она презрительно фыркнула и сразу согласилась помочь.
– Эти мужчины! – воскликнула она, покачав головой. – Они рады при каждом удобном случае подчеркнуть нашу беспомощность, но сами-то на что способны? Майор Кэмпбелл целыми днями витает в облаках дыма. Может, он рассчитывает найти убийцу, не вылезая из кресла, как тот сыщик в книгах? У мистера Уинстона и так забот полон рот. А лорд Рэндон, – она хитро покосилась на меня, – кажется, занят совсем другими мыслями, помимо расследования.
Боже, надеюсь, она не Алисию имеет в виду?! Я сделала вид, что не расслышала последней фразы и молча достала записную книжку.
– Давай составим почасовой график, кто куда ходил, и кто чем занимался два дня назад.
Оказалось, что восстановить в памяти даже столь недавние события довольно сложно. Мы исчеркали блокнот вдоль и поперёк. Такое впечатление, что все пассажиры только и делали, что с утра до вечера метались по палубам. Некоторый элемент спокойствия вносил разве что майор Кэмпбелл, который как уселся после обеда в одно из палубных кресел, так и просидел там до ужина, не вставая с места.
С помощью Глории страницы блокнота понемногу заполнялись фамилиями, квадратиками и стрелками. Откуда ни возьмись, ко мне на колени запрыгнул Демьюр и стал с урчанием тереться головой о мои ноги, демонстрируя внезапный приступ любвеобильности. Вообще-то мой кот вёл на корабле очень независимый образ жизни. Быстро освоив географию этой плавучей крепости, он часами пропадал где-то, неизменно возвращаясь к ужину.
Нам принесли графин с оранжадом, два бокала и, как всегда, большое блюдо сладостей. Стюард в «Пальмовом дворике» уже успел изучить наши вкусы. Схватив пирожное, я принялась сводить разрозненные данные в одну общую схему и чуть не подавилась, заметив появившуюся в дверях леди Винтер. Я тут же захлопнула блокнот.
– Не хочу ей показывать, чем мы занимаемся, – скороговоркой пробормотала я удивлённой Глории.
– Всё это просто невыносимо, – с досадой произнесла Алисия, грациозно падая на соседний стул. – Все эти расспросы, нервы, подозрения… Не о таком путешествии я мечтала!
С этим я была согласна на тысячу процентов, но промолчала. Алисия продолжала жаловаться на «вопиющую грубость» Кэмпбелла и безразличие капитана. Глория тоже помалкивала, но, поймав мой взгляд, недоумённо повела бровями. Я незаметно кивнула, разделяя её удивление. Что случилось с Алисией, нашей леди Гадюкой, способной парой жалящих фразочек разделаться с кем угодно? Внезапный приступ искренности? Или на неё так подействовала гнетущая обстановка? Последние дни для всех нас выдались сложными.
– Можно и мне лимонада? – выпустив пар, пробормотала Алисия, прикоснувшись к ледяному стеклу графина. – Пусть принесут ещё один бокал. Где стюард?
Я тоже оглянулась. Стюард был занят с мисс Хэмптон, сидевшей за столиком у противоположной стены. В глубине зала уютно расположился мистер Трэверс с книгой и чашкой кофе. Больше в кафе никого не было.
Разумеется, Алисия своего добилась: отложив прочие дела, стюард поспешил к стойке, чтобы принести ей бокал и сэндвичи. Бутерброды, впрочем, остались нетронутыми: даже не допив лимонад, Алисия вдруг спохватилась:
– Ах, что это я! Совсем забыла! Меня ведь ждут, нужно срочно бежать!
И она с милой улыбкой распрощалась с нами. Решительно, Алисия сегодня была на себя не похожа! Сколько её знаю, она всегда была уверена, что опоздания ей только к лицу. Проследив за ней взглядом, я вдруг увидела в дверях Алекса. Леди Винтер непринуждённо взяла его под руку, и они ушли. Эта картина буквально отпечаталась у меня в глазах сквозь вспышку багровой ярости. Я поспешно отвернулась к окну и подчёркнуто спокойно взяла бокал с лимонадом. Было ужасно стыдно обнаружить свои семейные неурядицы перед Глорией, хотя та наверняка уже догадалась… На её лице промелькнуло что-то вроде сочувствия.
Пить лимонад расхотелось. Мне бы сейчас горячего чая, чтобы растопить ледяной ком, застывший в груди. Наверное, я разрыдалась бы, или сделала ещё какую-нибудь глупость, однако на помощь внезапно пришёл Демьюр. Кот, безмятежно дрыхнувший у меня на коленях, вдруг резко проснулся, потянулся спиной, махнул хвостом – и мой стакан полетел на пол. Я только ахнуть успела. Тут же будто из воздуха возник стюард, помогая убрать последствия катастрофы. Мокрое пятно на тёмном ковре было почти незаметно. Происшествие немного отвлекло меня от Алисии, но я твёрдо решила, что больше не буду откладывать разговор с Алексом и объяснюсь с ним начистоту.
Попрощавшись с мисс Морган, я поспешила в каюту. Перед глазами всё ещё стояла улыбка Алисии, обращённая к Алексу, их постоянные разговоры только-для-них-двоих, общие шутки… От обиды темнело в глазах, палуба покачивалась под ногами. Может быть, он давно уже понял, как ошибся, женившись на мне! Конечно, леди Винтер ему гораздо больше подходит! С её дьявольской утончённостью, ядовитым обаянием и умением себя подать! Просто он не решается сказать мне об этом, вот и ходит мрачный, как туча! Ничего, у меня-то храбрости хватит!
К моему удивлению, Рэндон тоже оказался в каюте. Он ходил из угла в угол, как рассерженный лев в клетке. Может, поругался с Алисией? Ничего, сейчас ещё я добавлю!
– Алекс! – заявила я прямо с порога. – Нам нужно поговорить!
– Да, – просто ответил он. – Не хочу больше от тебя ничего скрывать.
Он посмотрел на меня, и его лицо вдруг стало напряжённо-серьёзным. Значит, это всё правда! У меня закружилась голова, так что пришлось присесть. Я видела, как шевелятся его губы, но в ушах так шумело, что не могла расслышать ни слова.
В светских кругах разводы неприемлемы, однако мужчины не были бы мужчинами, если бы не нашли выхода из ситуации. До меня доходили истории, когда неугодных жён отправляли в дальние поместья, где они влачили жалкое существование, не мешая своим мужьям заниматься делами в столице.
– Вы уверены, что он невиновен?
– Разве можно быть совершенно в ком-то уверенным? – невесело усмехнулся его друг. – Дорогой майор, во всём мире таких людей, которым я мог бы абсолютно довериться, раз-два и обчёлся. А если быть точным, то именно два человека.
– Во всяком случае, после вашего монолога он вряд ли решится на ещё одно злодеяние, даже если в чём-то замешан, – согласился Кэмпбелл. – Признаться, больше всего я опасаюсь именно этого! Первое преступление человек совершает обдуманно, хладнокровно и с чёткой уверенностью, что его никогда не поймают. Но обстоятельства складываются иначе: всегда находятся ниточки, ведущие к преступнику. Каждый новый день готовит ему новые ловушки, и нередки случаи, когда человек начинает в панике обрубать концы один за другим, надеясь ускользнуть. Больше всего я боюсь нового преступления!
– Итак, семеро пассажиров уже опрошены, а мы пока ни на шаг не приблизились к разгадке.
– Ещё не всё потеряно, – задумчиво сказал майор. – Послушаем, что нам расскажет мистер Генри Мельтон.
***
Я бесцельно бродила по палубе, пытаясь справиться с обидой и раздражением. Даже море, сияющее бирюзовым хрустальным блеском, не могло меня успокоить. Казалось, оно дразнит нас нарочитой безмятежностью.
После того, как нашёлся саквояж мисс Годдард, исчезновение горничной приобрело явный криминальный оттенок. В отношениях пассажиров была заметна нервозность: вслух все шумно отрицали возможность, что Сибил могла пострадать по вине кого-то из нас, но в глазах у каждого мелькала тревога: «а вдруг?». Время от времени кто-нибудь уходил в курительную и возвращался оттуда совсем в другом настроении. Мистер Мельтон, вытирая пот со лба, громко доказывал миссис Морган, что Сибил, с её резким характером и острым языком, наверняка повздорила с кем-то из пассажиров второго класса, «а такое, сами понимаете, к чему может привести». Та в ответ шёпотом предложила провести спиритический сеанс с новоявленным духом мисс Годдард. Узнать о происшествии, так сказать, из первых рук. Кстати, интересная мысль. Таких свидетелей Алексу допрашивать ещё не приходилось! Алисия после «разговора по душам» вылетела из курительной как шаровая молния и удалилась к себе в каюту, ни на кого не глядя. Все перешёптывались, взаимные подозрения кружились в воздухе, обволакивая нас, как ядовитый туман. Меня же, выходит, вежливо отстранили от дела, хотя саквояж мы с майором обнаружили вместе. Разве это честно? Я же могла помочь! А время между тем утекало сквозь пальцы.
Я совсем было собралась под каким-нибудь невинным предлогом наведаться в курительную, но меня окликнул Генри Мельтон. Он как раз направлялся на встречу с нашими сыщиками и задержался подле меня немного поговорить. Обычная светская болтовня вскоре сама собой перетекла в обсуждение недавних событий. Мимо нас прошествовала леди Каслри, так гневно стучавшая тростью по палубе, будто та была повинна во всех несчастьях. Позади неё в кильватере тихо шла очень бледная Маргарет.
– Бедная старушенция! – сказал Генри, когда дамы отошли на достаточное расстояние. – За два дня лишиться и любимой побрякушки, и преданной горничной! Должно быть, это потрясло её до самого корсета!
Я как раз думала о том, что исчезновение горничной не пробудило у леди Каслри и половины тех эмоций, которые вызвала кража браслета. А как хладнокровно встретила она нас с Кэмпбеллом, когда мы принесли саквояж! Неужели Миранда Каслри настолько черства душой, или просто… она знает, что произошло с мисс Годдард? Я так задумалась, что не расслышала вопросов мистера Мельтона и пару раз ответила невпопад.
– Кажется, я вам наскучил, да и мне пора на допрос, – театрально вздохнул Генри. – Что ж, как говорится, Ave, Regina, morituri te salutant!
И он скорбно удалился в сторону курительной комнаты. Вот же шут гороховый! Мелькнуло подозрение, что Генри сегодня был излишне многоречив. Я отбросила эту мысль. Боже мой, ещё день-другой в этом сумасшедшем доме – и я начну подозревать саму себя!
***
Молодой мистер Мельтон чувствовал себя в компании сыщиков, как уж на сковороде:
– Боюсь, господин майор, я слегка не в форме для беседы, так как вчера вечером один мой приятель из второго класса закатил знатную вечеринку, и не все её участники успели прийти в себя, – несколько развязно пояснил он.
– Нас интересуют события не вчерашней ночи, а предыдущей, – сказал Кэмпбелл. Рэндон тем временем подошёл к столику с напитками, плеснул в стакан виски на два пальца, добавил содовой и протянул стакан несчастному страдальцу.
– Благодарю, – Мельтон залпом проглотил коктейль и принуждённо засмеялся. – Не то чтобы я стал как новенький, сами понимаете, один бокал не в состоянии сделать новеньким человека, побывавшего на вечеринке у Большого Гарри, но мне стало гораздо легче.
– Итак, вы ничего не хотите рассказать о той ночи, когда исчезла Сибил Годдард?
– Увы, господа! – Генри развёл руками. – Ничем не могу помочь. Я понятия не имею, кто спёр браслет у старушки, кто начертил красным иероглифы в матросском кубрике, кто напугал своими художествами леди Винтер, и кто, в конце концов, прикончил эту бестию Годдард, если её действительно прикончили. Лично я не рискнул бы!
– Кстати о рунах, раз уж вы сами о них напомнили… – Рэндон заинтересованно подался вперёд. – Случайно никто из ваших приятелей с нижней палубы не увлекается руническими гаданиями?
Генри сразу подобрался:
– А вы считаете, что если человек не принадлежит к вашему драгоценному высшему обществу, то его можно сразу причислить к суеверным дикарям? Все мои знакомые относятся к магическим фокусам так же, как я: это чушь собачья! И не вам, милорд, упрекать простых людей в суеверии! Вы там наверху гоняетесь за новыми изобретениями, но напрочь забываете про людей, чью работу эти изобретения должны облегчить! Разве кто-нибудь из деятелей вроде моего дяди думает об обучении своих работников? Нет! Вы набиваете фабрики и шахты новым оборудованием, а рабочие видят в нём только угрозу для своего положения! Какой толк от вашего прогрессорства, если большинство населения не может даже оценить его выгоды?
– Минутку, мистер Мельтон, – вмешался Рэндон, оборвав эту прочувствованную речь. – Давайте не будем уклоняться от темы. Нечто подобное мне часто приходится слышать на парламентских заседаниях, но здесь у нас не турнир изящных умов. Мы просто пытаемся разобраться, понимаете?
– Могу поклясться, что никто из моих знакомых не имеет к хулиганствам на судне никакого отношения! – с горячностью сказал Генри. – Я могу идти?
– Разумеется, сэр. Вы совершенно свободны… пока, – вполголоса добавил Кэмпбелл.
Молодой человек уже взялся за ручку двери, когда его вдруг окликнули:
– Один вопрос, мистер Мельтон, – сказал майор построжевшим голосом. Взглядом, как стальным прутом, он пригвоздил мальчишку к двери:
– Откуда вам известно, что руны в кубрике были нарисованы красной краской?
Даже издалека было видно, как сильно смутился Генри. Он не сразу нашёлся с ответом.
– Узнал об этом вчера на нижней палубе, – сказал он, наконец. – Это всё?
И он вышел, изо всех сил стараясь сохранить достоинство. Рэндон с Кэмпбеллом переглянулись.
– Мальчишка говорит, как пишет, – хмыкнул майор. – Не ожидал от него подобной, хм, гражданской сознательности. Значит, дядя у нас радеет о своей фабрике, а племянничек тянется к луддитам?
– Такое встречается куда чаще, чем вы думаете, – пожал плечами лорд Рэндон. – Проблема отцов и детей! Не всегда дети послушно следуют дорогой родителей, чаще они предпочитают тернистый, но самостоятельно выбранный путь. Это нормально.
– Посмотрим, мой друг, что вы запоёте лет через двадцать, прочувствовав детскую самостоятельность, так сказать, на собственной шкуре! – рассмеялся майор.
Поскольку мысль о предполагаемом отцовстве, кажется, застала Рэндона врасплох, Кэмпбелл продолжил рассуждения в одиночестве:
– Сдаётся мне, что Мельтон врёт как дышит. За своим пафосным манифестом о бедных необразованных работниках он пытался скрыть истинную причину тревоги. Интересно, что его так волнует. Либо он сам в чём-то замешан, либо, может быть, его дама сердца...
Рэндон всё ещё молчал, так что майор решил выразиться более откровенно:
– Если Генри Мельтон и стал бы кого-нибудь выгораживать, то, скорее всего, леди Винтер, – сказал он, бросив острый взгляд на приятеля. – Вас это не беспокоит?
Рэндон ответил не сразу. Наконец, он пожал плечами:
– Я немного волнуюсь… за Мельтона. Впрочем, он уже взрослый мальчик. Сам попался ей на крючок – сам пусть и разбирается.
Глава 8
На следующий день я окончательно убедилась, что Алекс с майором не подпустят меня к расследованию даже на милю. Значит, придётся действовать самостоятельно. Сразу после завтрака я потащила Глорию в наше любимое место для разговоров – в «Пальмовый дворик». События принимали серьёзный оборот, и мне срочно требовался союзник. Глорию, конечно, нельзя было назвать энергичной и расторопной девушкой. Скорее она была из тех людей, которые способны умереть от голода рядом с полным буфетом, если только какой-нибудь доброхот не сжалится и не наполнит их тарелку. Зато она хорошо соображала и подмечала много интересного, когда брала на себя труд внимательнее присмотреться к людям. Узнав о реакции Рэндона на мои изыскания, она презрительно фыркнула и сразу согласилась помочь.
– Эти мужчины! – воскликнула она, покачав головой. – Они рады при каждом удобном случае подчеркнуть нашу беспомощность, но сами-то на что способны? Майор Кэмпбелл целыми днями витает в облаках дыма. Может, он рассчитывает найти убийцу, не вылезая из кресла, как тот сыщик в книгах? У мистера Уинстона и так забот полон рот. А лорд Рэндон, – она хитро покосилась на меня, – кажется, занят совсем другими мыслями, помимо расследования.
Боже, надеюсь, она не Алисию имеет в виду?! Я сделала вид, что не расслышала последней фразы и молча достала записную книжку.
– Давай составим почасовой график, кто куда ходил, и кто чем занимался два дня назад.
Оказалось, что восстановить в памяти даже столь недавние события довольно сложно. Мы исчеркали блокнот вдоль и поперёк. Такое впечатление, что все пассажиры только и делали, что с утра до вечера метались по палубам. Некоторый элемент спокойствия вносил разве что майор Кэмпбелл, который как уселся после обеда в одно из палубных кресел, так и просидел там до ужина, не вставая с места.
С помощью Глории страницы блокнота понемногу заполнялись фамилиями, квадратиками и стрелками. Откуда ни возьмись, ко мне на колени запрыгнул Демьюр и стал с урчанием тереться головой о мои ноги, демонстрируя внезапный приступ любвеобильности. Вообще-то мой кот вёл на корабле очень независимый образ жизни. Быстро освоив географию этой плавучей крепости, он часами пропадал где-то, неизменно возвращаясь к ужину.
Нам принесли графин с оранжадом, два бокала и, как всегда, большое блюдо сладостей. Стюард в «Пальмовом дворике» уже успел изучить наши вкусы. Схватив пирожное, я принялась сводить разрозненные данные в одну общую схему и чуть не подавилась, заметив появившуюся в дверях леди Винтер. Я тут же захлопнула блокнот.
– Не хочу ей показывать, чем мы занимаемся, – скороговоркой пробормотала я удивлённой Глории.
– Всё это просто невыносимо, – с досадой произнесла Алисия, грациозно падая на соседний стул. – Все эти расспросы, нервы, подозрения… Не о таком путешествии я мечтала!
С этим я была согласна на тысячу процентов, но промолчала. Алисия продолжала жаловаться на «вопиющую грубость» Кэмпбелла и безразличие капитана. Глория тоже помалкивала, но, поймав мой взгляд, недоумённо повела бровями. Я незаметно кивнула, разделяя её удивление. Что случилось с Алисией, нашей леди Гадюкой, способной парой жалящих фразочек разделаться с кем угодно? Внезапный приступ искренности? Или на неё так подействовала гнетущая обстановка? Последние дни для всех нас выдались сложными.
– Можно и мне лимонада? – выпустив пар, пробормотала Алисия, прикоснувшись к ледяному стеклу графина. – Пусть принесут ещё один бокал. Где стюард?
Я тоже оглянулась. Стюард был занят с мисс Хэмптон, сидевшей за столиком у противоположной стены. В глубине зала уютно расположился мистер Трэверс с книгой и чашкой кофе. Больше в кафе никого не было.
Разумеется, Алисия своего добилась: отложив прочие дела, стюард поспешил к стойке, чтобы принести ей бокал и сэндвичи. Бутерброды, впрочем, остались нетронутыми: даже не допив лимонад, Алисия вдруг спохватилась:
– Ах, что это я! Совсем забыла! Меня ведь ждут, нужно срочно бежать!
И она с милой улыбкой распрощалась с нами. Решительно, Алисия сегодня была на себя не похожа! Сколько её знаю, она всегда была уверена, что опоздания ей только к лицу. Проследив за ней взглядом, я вдруг увидела в дверях Алекса. Леди Винтер непринуждённо взяла его под руку, и они ушли. Эта картина буквально отпечаталась у меня в глазах сквозь вспышку багровой ярости. Я поспешно отвернулась к окну и подчёркнуто спокойно взяла бокал с лимонадом. Было ужасно стыдно обнаружить свои семейные неурядицы перед Глорией, хотя та наверняка уже догадалась… На её лице промелькнуло что-то вроде сочувствия.
Пить лимонад расхотелось. Мне бы сейчас горячего чая, чтобы растопить ледяной ком, застывший в груди. Наверное, я разрыдалась бы, или сделала ещё какую-нибудь глупость, однако на помощь внезапно пришёл Демьюр. Кот, безмятежно дрыхнувший у меня на коленях, вдруг резко проснулся, потянулся спиной, махнул хвостом – и мой стакан полетел на пол. Я только ахнуть успела. Тут же будто из воздуха возник стюард, помогая убрать последствия катастрофы. Мокрое пятно на тёмном ковре было почти незаметно. Происшествие немного отвлекло меня от Алисии, но я твёрдо решила, что больше не буду откладывать разговор с Алексом и объяснюсь с ним начистоту.
Попрощавшись с мисс Морган, я поспешила в каюту. Перед глазами всё ещё стояла улыбка Алисии, обращённая к Алексу, их постоянные разговоры только-для-них-двоих, общие шутки… От обиды темнело в глазах, палуба покачивалась под ногами. Может быть, он давно уже понял, как ошибся, женившись на мне! Конечно, леди Винтер ему гораздо больше подходит! С её дьявольской утончённостью, ядовитым обаянием и умением себя подать! Просто он не решается сказать мне об этом, вот и ходит мрачный, как туча! Ничего, у меня-то храбрости хватит!
К моему удивлению, Рэндон тоже оказался в каюте. Он ходил из угла в угол, как рассерженный лев в клетке. Может, поругался с Алисией? Ничего, сейчас ещё я добавлю!
– Алекс! – заявила я прямо с порога. – Нам нужно поговорить!
– Да, – просто ответил он. – Не хочу больше от тебя ничего скрывать.
Он посмотрел на меня, и его лицо вдруг стало напряжённо-серьёзным. Значит, это всё правда! У меня закружилась голова, так что пришлось присесть. Я видела, как шевелятся его губы, но в ушах так шумело, что не могла расслышать ни слова.
В светских кругах разводы неприемлемы, однако мужчины не были бы мужчинами, если бы не нашли выхода из ситуации. До меня доходили истории, когда неугодных жён отправляли в дальние поместья, где они влачили жалкое существование, не мешая своим мужьям заниматься делами в столице.
