Я невольно зарделась, порадовавшись про себя, что сквозь плотную вуаль румянец не виден. И отвернулась, старательно делая вид, что внимательно слушаю традиционную легенду о Звездном Мосте.
– Когда мы вспоминаем бога-создателя, мастер ди Лиандар, мы говорим о нем с уважением и почтительностью, - назидательно ответил господин Хармис. Он был крепким грузным мужчиной. Кто его не знал, посчитал бы, что за толстым неповоротливым брюшком стоит праздная лень, но в настоящем бою с караванщиком лучше не встречаться, - Возможно, о других богах и рассказывают по-другому, но у нас так не принято.
Джар бросил на меня еще один смешливый взгляд, прося поддержать неудавшуюся шутку, и покорно склонил голову перед господином Хармисом, признавая поражение.
- Виноват.
– Тирос мудр и справедлив…, - продолжил караванщик свою притчу.
Сегодня был главный праздник в году, день Большого Солнца и Самой Короткой Ночи. Люди ходили друг к другу в гости, накрывали столы и отмечали начало нового года. Дарили подарки, устраивали веселые торжества, договаривались о браке своих детей. Считалось, что любое дело сегодня будет особенно удачливым.
И перед обильным застольем и весельем глава дома традиционно рассказывал историю о боге-создателе и его невесте. О том, что они разлучены судьбой и могут встретиться только один день в году на Звездном мосту, что горит в небе по ночам яркой полоской искр. Божественная невеста едет к любимому в своей повозке с одного конца моста, а бог-создатель верхом на верном коне – с другого. И в середине они должны обязательно встретиться, чтобы весь следующий год вспоминать о встрече и ждать новой.
Красивая история. Но сейчас мои печальные мысли были очень далеки от радости за влюбленных. Отец коротко коснулся моего плеча, сожалея и сочувствуя, но изменить ничего уже не мог.
Сегодня я встречала Солнцеворот не за роскошным пиршеством в родном доме в окружении семьи, друзей и соседей, а у походного костра среди бродячих торговцев и наемных охранников. Да, они по большей части неплохие люди, а один из них вообще заставлял меня густо краснеть при одном лишь взгляде на него, но… Но они не семья.
А спасибо за это лишь одному человеку – господину Уррле, наместнику моего родного города Эдды. Потому что ему захотелось себе в постель новую игрушку – меня. И даже не женой. Я, рожденная свободной, получившая достойное образование и капризно перебирающая женихов, должна была стать наложницей. Пятой в его гареме. Ночной орхидеей, как поэтично называют тех дам, кто был удостоен очень близкого свидания, но оказался недостоин свадебного колокола. И только если мне повезет родить сына, то из ранга постельных игрушек перейду в ранг настоящей жены. Третьей по счету. И моя жизнь будет обеспечена. Правда, те, кто видел господина наместника, вряд ли захотели бы добровольно разделить постель с этим толстым и уродливым стариком. Но какая разница, как выглядит мой муж, если он – городской наместник. Так думали те, кто не понимал, почему я отказала господину Уррле.
Отец считал себя виноватым, ведь именно он учил меня понятиям чести и самоуважения, но в том, что произошло, его вины не было. Кто ж знал, что во время праздника Новой Луны господин наместник захочет лично прогуляться по столичному рынку. Пощупать ткани и кожу, пострелять из лука (разумеется, выиграв!), погрызть соленые орешки, выпить молодого вина, поглазеть на уличные представления. И заглянуть в некоторые лавки, чтобы убедится, что народ под его правящей рукой богатеет и процветает.
Зашел он удачно/неудачно и в лавку моего отца-травника. Удачно для наместника, неудачно для нашей маленькой семьи. Мы торговали лекарственными растениями для целителей и оказывали соседям небольшие услуги врачевания. Я в тот момент как раз вышла на помощь отцу и попалась на глаза наместнику. Даже представить не могла, что это обернется такими проблемами.
Красота досталась мне от прабабки. Она, конечно, давно умерла, но старинный портрет в почетной красной нише гостиной показывал, в кого я пошла стройной фигурой и красивым лицом, чьи у меня ярко-синие глаза, тонкие скулы и густые светлые волосы.
Матушка, пока была жива, все радовалась, что я расту красавицей, мол от женихов отбоя не будет, а отец, наоборот, хмурился и приговаривал, что красота меня погубит.
Вечером того же дня в наш дом постучались слуги господина наместника. Его светлость предлагал мне стать наложницей. Притащили кучу подарков, драгоценностей, сладостей, словно Уррла не предложение делал, а кобылу покупал. Да и само предложение выглядело как приказ – немедленно собраться и проследовать в поместье господина Уррлы, ему не терпелось опробовать новую наложницу уже этой ночью.
Впрочем, как бы оно ни выглядело, отец категорически отказал. Даже он годился наместнику в сыновья, куда уж меня Уррле в постель…?
Наместник прислал слуг на второй день, на третий... Отказ следовал за отказом, а отец мрачнел с каждым днем. А чуть позже пришел приказ об увеличении стоимости аренды торговых помещений для всех торговцев в три раза. Мы смолчали и смирились, понимая, что стало причиной подорожания, но другие молчать не стали. Мы остались, другие уехали. Потом был приказ об увеличении стоимости жилья, и мы съехали в более дешевое, ближе к краю столицы. Мы с отцом понимали, что наместник не успокоится, пока либо я не лягу к нему в постель, либо он не выживет нас из города.
Затем пришли плохие люди и подожгли нашу лавку. Только не учли, что пожара в городе боялись все жители и на тушение сбежалась вся улица.
А после отца обвинили в мошенничестве. Якобы продал какому-то лекарю не настоящие целительные травы, а гнилой мусор, из-за чего один из его пациентов скончался. Отца схватили посреди улицы и заточили в тюрьму. И мне пришлось идти на поклон к наместнику. Чтобы вытащить отца из плахи, я была готова пообещать все, что угодно. Даже лечь в постель к толстому старому уродливому мерзавцу.
Но тому уже не хотелось простой наложницы. Меня нужно было унизить. Я должна была открыто на рыночной площади у позорного столба признать, что мы с отцом обманывали покупателей, и выплатить в казну города огромную виру в качестве штрафа. Это для возмещения якобы ущерба горожанам. А чтобы возместить ущерб лично Уррле, я должна была пройти полуголой босиком от своего дома до его поместья и стоя на коленях перед воротами усадьбы умолять о прощении. Как и где именно будет проходить само прощение – не сложно догадаться. И – да, никаких больше речей о возможности стать третьей женой. Как же можно? Я ведь преступница. Наместник просто позабавится моим телом и пообещает сохранить жизнь отцу. Хотя, не факт, не факт.
Я собрала все деньги, что оставались дома, продала свои простенькие драгоценности, шелковые платья и кружева, вообще все, что могли купить, и на собранную сумму подкупила охранников тюрьмы. Впрочем, они были в курсе настоящей истории и мне сочувствовали, но от денег отказываться не стали. Вывели тайком отца через тайный ход, помогли усадить его, ослабевшего от тюремных «излишеств», на телегу и выпустили из города. То, что по дороге мы столкнулись с караваном господина Хармиса, давнего друга отца, который возвращался в родную Ламарру, было просто невероятной удачей.
И вот в дороге мы уже почти три недели. Караван ехал, не спеша, и торговал в каждом встречном по пути поселении. Поначалу мы с отцом думали переехать в другой город и начать там все с нуля. Травников много не бывает, так что работу отец всегда сможет найти. Но ближайшем же поселке мы увидели на голосовом столбе у таверны объявление о розыске. Отец с дочерью, обвиняемые в мошенничестве и убийстве, разыскивались за преступления в Эдде, нашедшему их или указавшему, где они скрываются, наместник обещал выплатить сто золотых. Очень большие деньги, особенно для маленького поселения. На них можно купить целое стадо овец, двухэтажный добротный дом… или одну дочь городского травника.
Поговорив с караванщиком, мы решили двигаться дальше в следующую провинцию, но и там в приграничном городке висели такие же розыскные объявления.
И я понимала, как ни тяжело было признавать этот факт, что мой отец, невысокий и полноватый, непримечательной внешности и абсолютно ничем не выделяющийся среди других простых людей, еще сможет скрыться и начать новую жизнь. Но рядом со мной его мгновенно вычислят. Отец не нужен был наместнику, он был для него помехой. Наместник Уррла хотел меня.
Единственное, что меня могло хоть как-то спасти от позора – замужество. Замужняя женщина наместнику уже не интересна, ему нужна была девственница. Но с клеймом мошенницы и убийцы меня не возьмут замуж даже в самом захудалом поселке.
Поэтому праздник Солнцеворота я встречала без особой радости.
На утро, проснувшись под звонкий переливчатый щебет птиц, я осторожно выбралась из нашей с отцом кибитки и решила вымыться у ручья, пока все спят. Без привычных ежедневных ванн было очень тяжело, и я старалась использовать любую возможность, чтобы поддерживать чистоту. Тихонько спустилась с обрыва и, укрытая густыми кустами услышала то, что не должна была слышать. Они тихо беседовали у ручья и думали, что разговор останется строго между ними двумя.
- Оставьте девочку в покое, мастер Джар, - господин Хармис говорил почти шепотом, но его густой бас ни с чьим не спутать, - Они с отцом люди бедные, простые и...
- Бедные люди? – цинично фыркнул тот, кто каждым взглядом вгонял меня в краску, - Которые смогли позволить себе место в вашем караване?
Хармис чуть помолчал, прежде чем ответить:
- Бывает, что людям проще переехать в другой город, чем продолжать тянуть унылое и беспросветное бытие. Надежда на лучшее живет в каждом из нас.
- Бывает, - согласился Джар, - Только при нашей первой встрече девушка поклонилась поклоном трех жемчужин, которому обучают приличных женщин в приличных домах, в то время как настоящая нищенка просто упала бы передо мной на колени. Да и разговаривает она совсем не как бедная крестьянка. Передайте ее отцу - для того, чтобы выглядеть бедными, им надо еще свои привычки и воспитание сменить.
- Мастер Джар…
- От кого они бегут, господин Хармис? Стража? Кредиторы? Личные враги?
- Это не моя тайна, - качнул головой караванщик, - Я давно знаю господина Фира…, - он кашлянул, скрывая невольную ошибку в имени моего отца, - господина Фило и могу поклясться перед самим богом-создателем, что это честные и невинные люди.
- Да нужна эта ваша клятва создателю…! – наемник сплюнул в раздражении, - Честные и невинные, да? Значит, бегут от стражи. Большая за них назначена награда?
Я слушала их разговор и холодела от ужаса. Этот наемник... он мне казался тем, кому можно доверять. Как же я была глупа! Какая же я доверчивая дура!
На глаза навернулись злые слезы. А ведь он мне так мило улыбался. Помогал спуститься с лошади, поддерживая стремя. Подходил во время привала и развлекал разговорами. Даже из последнего городка привез в подарок небольшую красивую безделушку в виде маленькой птички.
И вот такой удар в спину! Интересуется наградой! Понятно для чего, он же наемник! Для него главное – деньги!
Надо бежать! Немедленно!..."
Впервые за все века, что Найя проводила на Тироссанте, цитадель не давала ей ощущения защиты. Вечной казалось, что вокруг не толстенные каменные стены, усиленные огненной стихией, а тонкая бумага, в которую ткни пальцем и она порвется на лоскуты. Что вокруг не усиленная боевой магией охрана из лучших и сильнейших гарусков, а взвод куколок-марионеток, готовых предать ее в любой момент.
Светлейшая металась по своим роскошным апартаментам из стороны в сторону, словно зверь в клетке без надежды вырваться. Сначала распугала и разогнала прислугу, потом вдвое усилила стражу не только у своих дверей, но и по всей цитадели, затем позвала прислугу обратно…
Надо найти ту девчонку! Срочно! Немедленно!
И сообщить Рантари. И вытащить из аашских гробниц Шэмма! Пусть ответит за воскрешение той твари! Неужели он не понимает, что эту девку даже духом нужно было держать в самых потайных уголках Садов Мертвых! А по-хорошему, вообще распылить на мириады частиц, чтобы ничто даже не напоминало о ней! Чтобы не осталось ни единого шанса на возрождение!
Почему? Почему?? Почему он так поступил??
Вечная взвыла от ненависти к Рейяне, Джару, Шэмму…
Беловолосый ублюдок! Мерзкий тихоня! И ведь ему даже сдохнуть в муках не пожелаешь, он - бессмертный!
Между близкими родственниками давно не было ни любви, ни дружбы, ни сплоченности. И хоть до открытых выступлений дело не доходило, но Роммона не вылезала из дремучих лесов своего мирка, игнорируя любые собрания семьи, Фэла и Шэмм сторонились остальных братьев и сестер, а Асафар люто ненавидел Найю за то, что та сделала когда-то с Рейяной и Джэреханом, и обливал её тонной презрения каждый раз, когда они сталкивались на Совете. Единственный, с кем сохранились более-менее неплохие отношения, - Рантари, ставший после Джара Первым среди Равных, но и ему Найя не особо доверяла. Ей казалось, что брат при каждой встрече мысленно вспоминает о том, что на самом деле стало причиной войны тысячу лет назад. О том, кто именно убил смертную жену Джэрехана в Молоте душ.
Безоговорочно Найя доверяла только одному: давнему другу и любовнику - Мейлору. Некогда рожденный как один из эри, он обратил на себя пристальное внимание Светлейшей острым умом и фанатичной преданностью. Найя, оценив по достоинству таланты молодого эри, поделилась с ним несколькими каплями божественной силы, создав из простого крылатого полубожественного эллери. И пустила его в свою постель и свою жизнь.
Апартаменты Мейлора находились рядом с комнатами Найи и эллери был готов прийти по зову Светлейшей в любой момент. Когда тот вошел в будуар Вечной, у Найи, как всегда, на миг замерло сердце от восторга … и боли. Как же он хорош! Высокий, поджарый, сильный настолько, что мог выйти в бой против бога и Найя не была уверена, кто из них победит. Темно-каштановые густые волосы до плеч, цепкий и внимательный взгляд ореховых глаз, лепные скулы, прямой нос и твердый подбородок. Днем эллери носил деловые костюмы, но сейчас на нем были лишь белая рубашка, распахнутая почти до пояса, мягкие брюки и домашние туфли.
Но болью Найи было понимание, что сложенные за спиной огромные белоснежные крылья любимого эллери, - лишь отлично созданная иллюзия. И роскошные маховые перья, и широкий размах, и даже огненные искры, что пробегали по впечатляющему контуру крыльев, которых у Мейлора уже тысячу лет как не было.
И уже по тому, как тот вошел в комнату, Найя догадалась, что Мейлор был очень недоволен. Он даже не обнял Вечную, как обычно при встрече. Злые глаза, сердито поджатые губы, даже в развороте плеч Мейлора Найя чувствовала его гнев.
- Ты сбежала!
Найя не сразу поняла, о чем он говорит.
- Что?
- Я просил остаться дома и отпраздновать у губернатора, - Мейлор с каждым словом повышал громкость голоса, - Я просил побеспокоиться о собственной безопасности. Сама знаешь – Джэрехан недавно вернулся на Эдду и его помысли нам неизвестны! Но ты сбежала гулять в парк, как простая смертная! Без охраны! Тебе, видите ли, захотелось развлечься!
– Когда мы вспоминаем бога-создателя, мастер ди Лиандар, мы говорим о нем с уважением и почтительностью, - назидательно ответил господин Хармис. Он был крепким грузным мужчиной. Кто его не знал, посчитал бы, что за толстым неповоротливым брюшком стоит праздная лень, но в настоящем бою с караванщиком лучше не встречаться, - Возможно, о других богах и рассказывают по-другому, но у нас так не принято.
Джар бросил на меня еще один смешливый взгляд, прося поддержать неудавшуюся шутку, и покорно склонил голову перед господином Хармисом, признавая поражение.
- Виноват.
– Тирос мудр и справедлив…, - продолжил караванщик свою притчу.
Сегодня был главный праздник в году, день Большого Солнца и Самой Короткой Ночи. Люди ходили друг к другу в гости, накрывали столы и отмечали начало нового года. Дарили подарки, устраивали веселые торжества, договаривались о браке своих детей. Считалось, что любое дело сегодня будет особенно удачливым.
И перед обильным застольем и весельем глава дома традиционно рассказывал историю о боге-создателе и его невесте. О том, что они разлучены судьбой и могут встретиться только один день в году на Звездном мосту, что горит в небе по ночам яркой полоской искр. Божественная невеста едет к любимому в своей повозке с одного конца моста, а бог-создатель верхом на верном коне – с другого. И в середине они должны обязательно встретиться, чтобы весь следующий год вспоминать о встрече и ждать новой.
Красивая история. Но сейчас мои печальные мысли были очень далеки от радости за влюбленных. Отец коротко коснулся моего плеча, сожалея и сочувствуя, но изменить ничего уже не мог.
Сегодня я встречала Солнцеворот не за роскошным пиршеством в родном доме в окружении семьи, друзей и соседей, а у походного костра среди бродячих торговцев и наемных охранников. Да, они по большей части неплохие люди, а один из них вообще заставлял меня густо краснеть при одном лишь взгляде на него, но… Но они не семья.
А спасибо за это лишь одному человеку – господину Уррле, наместнику моего родного города Эдды. Потому что ему захотелось себе в постель новую игрушку – меня. И даже не женой. Я, рожденная свободной, получившая достойное образование и капризно перебирающая женихов, должна была стать наложницей. Пятой в его гареме. Ночной орхидеей, как поэтично называют тех дам, кто был удостоен очень близкого свидания, но оказался недостоин свадебного колокола. И только если мне повезет родить сына, то из ранга постельных игрушек перейду в ранг настоящей жены. Третьей по счету. И моя жизнь будет обеспечена. Правда, те, кто видел господина наместника, вряд ли захотели бы добровольно разделить постель с этим толстым и уродливым стариком. Но какая разница, как выглядит мой муж, если он – городской наместник. Так думали те, кто не понимал, почему я отказала господину Уррле.
Отец считал себя виноватым, ведь именно он учил меня понятиям чести и самоуважения, но в том, что произошло, его вины не было. Кто ж знал, что во время праздника Новой Луны господин наместник захочет лично прогуляться по столичному рынку. Пощупать ткани и кожу, пострелять из лука (разумеется, выиграв!), погрызть соленые орешки, выпить молодого вина, поглазеть на уличные представления. И заглянуть в некоторые лавки, чтобы убедится, что народ под его правящей рукой богатеет и процветает.
Зашел он удачно/неудачно и в лавку моего отца-травника. Удачно для наместника, неудачно для нашей маленькой семьи. Мы торговали лекарственными растениями для целителей и оказывали соседям небольшие услуги врачевания. Я в тот момент как раз вышла на помощь отцу и попалась на глаза наместнику. Даже представить не могла, что это обернется такими проблемами.
Красота досталась мне от прабабки. Она, конечно, давно умерла, но старинный портрет в почетной красной нише гостиной показывал, в кого я пошла стройной фигурой и красивым лицом, чьи у меня ярко-синие глаза, тонкие скулы и густые светлые волосы.
Матушка, пока была жива, все радовалась, что я расту красавицей, мол от женихов отбоя не будет, а отец, наоборот, хмурился и приговаривал, что красота меня погубит.
Вечером того же дня в наш дом постучались слуги господина наместника. Его светлость предлагал мне стать наложницей. Притащили кучу подарков, драгоценностей, сладостей, словно Уррла не предложение делал, а кобылу покупал. Да и само предложение выглядело как приказ – немедленно собраться и проследовать в поместье господина Уррлы, ему не терпелось опробовать новую наложницу уже этой ночью.
Впрочем, как бы оно ни выглядело, отец категорически отказал. Даже он годился наместнику в сыновья, куда уж меня Уррле в постель…?
Наместник прислал слуг на второй день, на третий... Отказ следовал за отказом, а отец мрачнел с каждым днем. А чуть позже пришел приказ об увеличении стоимости аренды торговых помещений для всех торговцев в три раза. Мы смолчали и смирились, понимая, что стало причиной подорожания, но другие молчать не стали. Мы остались, другие уехали. Потом был приказ об увеличении стоимости жилья, и мы съехали в более дешевое, ближе к краю столицы. Мы с отцом понимали, что наместник не успокоится, пока либо я не лягу к нему в постель, либо он не выживет нас из города.
Затем пришли плохие люди и подожгли нашу лавку. Только не учли, что пожара в городе боялись все жители и на тушение сбежалась вся улица.
А после отца обвинили в мошенничестве. Якобы продал какому-то лекарю не настоящие целительные травы, а гнилой мусор, из-за чего один из его пациентов скончался. Отца схватили посреди улицы и заточили в тюрьму. И мне пришлось идти на поклон к наместнику. Чтобы вытащить отца из плахи, я была готова пообещать все, что угодно. Даже лечь в постель к толстому старому уродливому мерзавцу.
Но тому уже не хотелось простой наложницы. Меня нужно было унизить. Я должна была открыто на рыночной площади у позорного столба признать, что мы с отцом обманывали покупателей, и выплатить в казну города огромную виру в качестве штрафа. Это для возмещения якобы ущерба горожанам. А чтобы возместить ущерб лично Уррле, я должна была пройти полуголой босиком от своего дома до его поместья и стоя на коленях перед воротами усадьбы умолять о прощении. Как и где именно будет проходить само прощение – не сложно догадаться. И – да, никаких больше речей о возможности стать третьей женой. Как же можно? Я ведь преступница. Наместник просто позабавится моим телом и пообещает сохранить жизнь отцу. Хотя, не факт, не факт.
Я собрала все деньги, что оставались дома, продала свои простенькие драгоценности, шелковые платья и кружева, вообще все, что могли купить, и на собранную сумму подкупила охранников тюрьмы. Впрочем, они были в курсе настоящей истории и мне сочувствовали, но от денег отказываться не стали. Вывели тайком отца через тайный ход, помогли усадить его, ослабевшего от тюремных «излишеств», на телегу и выпустили из города. То, что по дороге мы столкнулись с караваном господина Хармиса, давнего друга отца, который возвращался в родную Ламарру, было просто невероятной удачей.
И вот в дороге мы уже почти три недели. Караван ехал, не спеша, и торговал в каждом встречном по пути поселении. Поначалу мы с отцом думали переехать в другой город и начать там все с нуля. Травников много не бывает, так что работу отец всегда сможет найти. Но ближайшем же поселке мы увидели на голосовом столбе у таверны объявление о розыске. Отец с дочерью, обвиняемые в мошенничестве и убийстве, разыскивались за преступления в Эдде, нашедшему их или указавшему, где они скрываются, наместник обещал выплатить сто золотых. Очень большие деньги, особенно для маленького поселения. На них можно купить целое стадо овец, двухэтажный добротный дом… или одну дочь городского травника.
Поговорив с караванщиком, мы решили двигаться дальше в следующую провинцию, но и там в приграничном городке висели такие же розыскные объявления.
И я понимала, как ни тяжело было признавать этот факт, что мой отец, невысокий и полноватый, непримечательной внешности и абсолютно ничем не выделяющийся среди других простых людей, еще сможет скрыться и начать новую жизнь. Но рядом со мной его мгновенно вычислят. Отец не нужен был наместнику, он был для него помехой. Наместник Уррла хотел меня.
Единственное, что меня могло хоть как-то спасти от позора – замужество. Замужняя женщина наместнику уже не интересна, ему нужна была девственница. Но с клеймом мошенницы и убийцы меня не возьмут замуж даже в самом захудалом поселке.
Поэтому праздник Солнцеворота я встречала без особой радости.
На утро, проснувшись под звонкий переливчатый щебет птиц, я осторожно выбралась из нашей с отцом кибитки и решила вымыться у ручья, пока все спят. Без привычных ежедневных ванн было очень тяжело, и я старалась использовать любую возможность, чтобы поддерживать чистоту. Тихонько спустилась с обрыва и, укрытая густыми кустами услышала то, что не должна была слышать. Они тихо беседовали у ручья и думали, что разговор останется строго между ними двумя.
- Оставьте девочку в покое, мастер Джар, - господин Хармис говорил почти шепотом, но его густой бас ни с чьим не спутать, - Они с отцом люди бедные, простые и...
- Бедные люди? – цинично фыркнул тот, кто каждым взглядом вгонял меня в краску, - Которые смогли позволить себе место в вашем караване?
Хармис чуть помолчал, прежде чем ответить:
- Бывает, что людям проще переехать в другой город, чем продолжать тянуть унылое и беспросветное бытие. Надежда на лучшее живет в каждом из нас.
- Бывает, - согласился Джар, - Только при нашей первой встрече девушка поклонилась поклоном трех жемчужин, которому обучают приличных женщин в приличных домах, в то время как настоящая нищенка просто упала бы передо мной на колени. Да и разговаривает она совсем не как бедная крестьянка. Передайте ее отцу - для того, чтобы выглядеть бедными, им надо еще свои привычки и воспитание сменить.
- Мастер Джар…
- От кого они бегут, господин Хармис? Стража? Кредиторы? Личные враги?
- Это не моя тайна, - качнул головой караванщик, - Я давно знаю господина Фира…, - он кашлянул, скрывая невольную ошибку в имени моего отца, - господина Фило и могу поклясться перед самим богом-создателем, что это честные и невинные люди.
- Да нужна эта ваша клятва создателю…! – наемник сплюнул в раздражении, - Честные и невинные, да? Значит, бегут от стражи. Большая за них назначена награда?
Я слушала их разговор и холодела от ужаса. Этот наемник... он мне казался тем, кому можно доверять. Как же я была глупа! Какая же я доверчивая дура!
На глаза навернулись злые слезы. А ведь он мне так мило улыбался. Помогал спуститься с лошади, поддерживая стремя. Подходил во время привала и развлекал разговорами. Даже из последнего городка привез в подарок небольшую красивую безделушку в виде маленькой птички.
И вот такой удар в спину! Интересуется наградой! Понятно для чего, он же наемник! Для него главное – деньги!
Надо бежать! Немедленно!..."
Глава 8
Впервые за все века, что Найя проводила на Тироссанте, цитадель не давала ей ощущения защиты. Вечной казалось, что вокруг не толстенные каменные стены, усиленные огненной стихией, а тонкая бумага, в которую ткни пальцем и она порвется на лоскуты. Что вокруг не усиленная боевой магией охрана из лучших и сильнейших гарусков, а взвод куколок-марионеток, готовых предать ее в любой момент.
Светлейшая металась по своим роскошным апартаментам из стороны в сторону, словно зверь в клетке без надежды вырваться. Сначала распугала и разогнала прислугу, потом вдвое усилила стражу не только у своих дверей, но и по всей цитадели, затем позвала прислугу обратно…
Надо найти ту девчонку! Срочно! Немедленно!
И сообщить Рантари. И вытащить из аашских гробниц Шэмма! Пусть ответит за воскрешение той твари! Неужели он не понимает, что эту девку даже духом нужно было держать в самых потайных уголках Садов Мертвых! А по-хорошему, вообще распылить на мириады частиц, чтобы ничто даже не напоминало о ней! Чтобы не осталось ни единого шанса на возрождение!
Почему? Почему?? Почему он так поступил??
Вечная взвыла от ненависти к Рейяне, Джару, Шэмму…
Беловолосый ублюдок! Мерзкий тихоня! И ведь ему даже сдохнуть в муках не пожелаешь, он - бессмертный!
Между близкими родственниками давно не было ни любви, ни дружбы, ни сплоченности. И хоть до открытых выступлений дело не доходило, но Роммона не вылезала из дремучих лесов своего мирка, игнорируя любые собрания семьи, Фэла и Шэмм сторонились остальных братьев и сестер, а Асафар люто ненавидел Найю за то, что та сделала когда-то с Рейяной и Джэреханом, и обливал её тонной презрения каждый раз, когда они сталкивались на Совете. Единственный, с кем сохранились более-менее неплохие отношения, - Рантари, ставший после Джара Первым среди Равных, но и ему Найя не особо доверяла. Ей казалось, что брат при каждой встрече мысленно вспоминает о том, что на самом деле стало причиной войны тысячу лет назад. О том, кто именно убил смертную жену Джэрехана в Молоте душ.
Безоговорочно Найя доверяла только одному: давнему другу и любовнику - Мейлору. Некогда рожденный как один из эри, он обратил на себя пристальное внимание Светлейшей острым умом и фанатичной преданностью. Найя, оценив по достоинству таланты молодого эри, поделилась с ним несколькими каплями божественной силы, создав из простого крылатого полубожественного эллери. И пустила его в свою постель и свою жизнь.
Апартаменты Мейлора находились рядом с комнатами Найи и эллери был готов прийти по зову Светлейшей в любой момент. Когда тот вошел в будуар Вечной, у Найи, как всегда, на миг замерло сердце от восторга … и боли. Как же он хорош! Высокий, поджарый, сильный настолько, что мог выйти в бой против бога и Найя не была уверена, кто из них победит. Темно-каштановые густые волосы до плеч, цепкий и внимательный взгляд ореховых глаз, лепные скулы, прямой нос и твердый подбородок. Днем эллери носил деловые костюмы, но сейчас на нем были лишь белая рубашка, распахнутая почти до пояса, мягкие брюки и домашние туфли.
Но болью Найи было понимание, что сложенные за спиной огромные белоснежные крылья любимого эллери, - лишь отлично созданная иллюзия. И роскошные маховые перья, и широкий размах, и даже огненные искры, что пробегали по впечатляющему контуру крыльев, которых у Мейлора уже тысячу лет как не было.
И уже по тому, как тот вошел в комнату, Найя догадалась, что Мейлор был очень недоволен. Он даже не обнял Вечную, как обычно при встрече. Злые глаза, сердито поджатые губы, даже в развороте плеч Мейлора Найя чувствовала его гнев.
- Ты сбежала!
Найя не сразу поняла, о чем он говорит.
- Что?
- Я просил остаться дома и отпраздновать у губернатора, - Мейлор с каждым словом повышал громкость голоса, - Я просил побеспокоиться о собственной безопасности. Сама знаешь – Джэрехан недавно вернулся на Эдду и его помысли нам неизвестны! Но ты сбежала гулять в парк, как простая смертная! Без охраны! Тебе, видите ли, захотелось развлечься!
