Слово наемника

Пролог

       
       Ночь перед Машулом, праздником урожая, выдалась душной. Несколько недель перед этим подготовка торжества шла полным ходом, и теперь жители Шиген могли позволить себе отдохнуть и праздно провести время. Гуляния начались засветло, и грозились затянуться не то что на ночь — на несколько ночей вперед.
       
       Веселье не обошло стороной и особняк семьи Зукурт: его хозяева закатили пирушку на весь дворянский свет Шигена. Смех, свист, крики и пения — все это не смолкло и после полуночи.
       
       .Глава Зукурт, тридцативосьмилетний Лирон, довольно быстро устал от всеобщего веселья. Он вообще не любил шумные праздники, а двери своего дома открыл только лишь как дань уважения своему отцу, почившему два года назад. Не сделай он этого, люди опять бы начали шептаться, мол, недостойного наследника выбрал покойный Игаль Зукурт, haizeru onun ruuh ^[1] . С того момента, как возглавил семью, Лирон не сделал ничего выдающегося. Он не был столь отзывчивым и открытым, легко раздражался по пустякам и ставил собственные блага превыше блага своего народа.
       
       Этой душной ночью Лирон вместе с другом выпивали в небольшом доме на окраине Шигена. Лирон не стал брать с собой ни большую охрану — лишь четверку телохранителей, — ни слуг, кроме, разумеется, нескольких хорошеньких девиц, с которыми можно было провести время в постели. Наслаждаясь уединением и тишиной, они с Зааром обсуждали вино, женщин, мечтали о всяких глупостях и обменивались пошлыми шутками.
       
       — Ты просто не видел женщин в Гуушиен, — говорил Лирон, потягивая вино из кубка. — Они настолько соблазнительны и горячи, что наши и в подметки им не годятся.
       
       — Говоришь так, словно лично измерял, — усмехнулся его друг.
       
       — Разумеется, всех их перепробовать мне не удалось. Что сказать, они настолько же неприступны, насколько и горячи. Взять только сейджан ^[2] Нирит, придворного мага империи. Ходят слухи, что ей уже не одна сотня лет, а выглядит она не старше, чем на тридцать. Держу пари, в постели она не менее хороша.
       
       — Осторожнее, Лирон, — рассмеялся Заар. — О силе сейджан Нирит ходит множество слухов. Неровен час, узнает о твоих словах.
       
       — Пускай, — махнул рукой глава Зукурт. — Амит! Еще вина.
       
       Появившаяся в комнате служанка поклонилась и забрала пустой кувшин.
       
       — Желают ли господин и его гость еще фруктов? — спросила она, бросив взгляд на стоящее на дастархане блюдо.
       
       — Неси, — распорядился Лирон.
       
       Служанка снова поклонилась и вышла.
       
       — Душно, однако, — вздохнул Заар. — Не помню, когда последний раз так было на Машул.
       
       — Тем меньше хочется торчать среди толпы пьяных гостей, — проворчал Лирон и откинулся на подушки.
       
       — Ты сам уже пьян.
       
       — Будто ты нет.
       
       — Ты же знаешь, вином меня пронять тяжело. — Заар поднялся. — Мне нужно в уборную, я скоро вернусь.
       
       Служанка Амит тем временем направилась на задний двор за новым кувшином для господ. Отставив лампу в сторону, она потянулась за ключом, чтобы отпереть замок в погреба, когда вдруг ощутила укол в области шеи. Ноги стали ватными, неуклюжими, Амит почувствовала, как подгибаются колени. Она запоздало потянулась к кованой ручке, но не успела — тело отказало раньше. Позвать кого-то на помощь она не успела и безвольно упала на мощенный плитами двор.
       
       Порыв влажного ветра ворвался в открытые окна и душной волной окатил особняк, потушив большую часть ламп. Оставшийся в полутьме один, Лирон громко позвал прислугу и потребовал привести их в порядок. Не получив ответа, он сначала разозлился, а потом насторожился.
       
       Тишина, повисшая в доме, была слишком подозрительной.
       
       Стук его собственного сердца был оглушительным в этой тишине, и Лирон поднялся с места. Неуверенно окликнул охрану, которая должна была стоять у входа в особняк. Но ответа не получил.
       
       — Что за… — беспокойно заговорил он, но подавился собственным голосом.
       
       Тонкая занавеска чуть колыхнулась, и в обычной ситуации это можно было списать на очередной порыв ветра. Но Лирон знал, что ветер тут не при чем. Он понял это в тот момент, когда холодный металл коснулся его шеи.
       
       — Кто… здесь? — хрипло спросил он.
       
       — Для вас есть послание, джидер ^[3] Лирон, — отозвался невидимый гость за спиной.
       
       — От кого? — Глава Зуккурт почувствовал, как затряслись его колени.
       
       — Мне не велено говорить.
       
       — Что… что за послание?
       
       Последовала небольшая пауза, словно незнакомец вспоминал, что именно должен был передать.
       
       — Вы недостойны быть главой Зукурт, джидер Лирон. Эпоха вашей семьи ушла.
       
       Лирон сглотнул.
       
       — Пощади. Я сделаю что угодно, только пощади!
       
       — Мои извинения, джидер Лирон, — бесстрастно отозвался голос. — Но мой заказчик не пожелал оставлять вас в живых.
       
       

***

       
       Возвращаясь к другу, Заар отметил, что окутавшая особняк тишина была слишком тяжелой и будто неживой — даже отголоски праздника в центре Шигена не проникали сквозь нее. За занавесью не горел свет, и мужчина торопливо вошел в комнату, чувствуя, как ускоряется биение его сердца. Сладостный привкус вина во рту отчего-то сменился металлическим, и Заар запоздало понял, что темное пятно на ковре — это отнюдь не разлитое вино, как показалось ему вначале.
       
       На него стеклянными глазами глядел тридцать четвертый глава семьи Зукурт, джидер Лирон Зукурт.
       

       Прода от 02.10.2020, 23:10

       

       Глава 1.

       
       Предгорья Дораг-Ридж радовали нежаркой погодой. Свежий воздух каждую ночь спускался с вершин, укрывая долину густым, как молоко, туманом. Здесь, в мелких шахтерских городках и столице провинции Тасканаке, был настоящий рай для тех, кто устал от нескончаемой жары, царившей в центральной империи и на севере.
       
       Эйтан терпеть не мог жару. Она плавила мозги, превращая их в жидкую кашу, и мешала работать. Поэтому в такое время он никогда не брал заказы в окрестностях Гуушиена, особенно в разгар Олгунаша, который здесь в Дораг-Ридже называли месяцем Созревания. В одном из мелких северных городков на контакт с ним вышел посол одного из влиятельных домов Тасканака, предложив круглую сумму на несложную работу. Оценив все достоинства такого предложения, Эйтан согласился на встречу с главой дома.
       
       Семья Геркелет уже не один год управляла Тасканаком. С момента, как предгорья Дораг-Ридж перешли к империи, здесь то и дело вспыхивали междоусобицы: местные жители были верны Древним и поддерживали традиции старого культа, зародившегося еще несколько сотен лет на территории соседствующей империи. Горный хребет, тянувшийся от самых драконьих земель до Нимета, по словам местных жителей до сих пор хранил в себе дух одного из четырех создателей, Терры, поэтому, дабы сохранить покой и благополучие в долине, они продолжали почитать ту, что обладала дыханием гор и памятью мира. И это шло в разрез с порядками, установленными в Нимете, священной империи с верой в единого Бога.
       
       Конфликты на религиозной почве не были диковинкой в Нимете. В конце концов за последние четыреста лет она сумела вобрать в себя земли от самых гор до моря, от Тиэксалара до пустынь на юге; ей удалось удержать власть на территориях шести провинций на протяжении этого времени и добиться богатства и процветания, несмотря на радикально различающиеся взгляды жителей. Официально на территории Нимета была признана лишь одна религия — та, что почитает бога Яашарата и чтит его заветы. Но к иной вере относились снисходительно: позволяли жить при условии, что ее не навязывают остальным и не доставляют неудобств.
       
       В Дораг-Ридже с таким подходом возникли проблемы. Стычки здесь случались чаще, чем в любой другой части империи. И у Эйтана было подозрение, что предстоящее дело было напрямую связано с одной из них.
       
       Эйтан частенько брался за такую работу. К религии он относился ровно, не презирал, но и в Бога не верил. “С нашей работой Бог не поможет”, — любила повторять его напарница, и он был полностью с этим согласен. В Нимете религия была самой больной темой, и в этой нише чаще всего попадалась работа — разбираться с теми, чья вера вне закона, было относительно безопасно как для заказчика, так и для исполнителя. Платили, правда, за это не так уж и много, не больше тысячи алтов. А потому он удивился, когда посол Геркелета озвучил сумму в почти четыре тысячи — это при учете, что на период контракта заказчик, как глава семьи и Дораг-Ридж, обязался предоставить ему неприкосновенность на территории провинции.
       
       В Тасканак Эйтан, как и обещалось, вошел без проблем: услышав имя заказчика, стража без колебаний впустила его через ворота. Несмотря на то, что солнце встало всего полчаса назад, в городе уже кипела жизнь — ничего иного ждать от горной провинции, где большей частью населения были семьи шахтеров, не приходилось. Спросив у первого встречного, где находится особняк семьи Геркелет, Эйтан спешным шагом направился туда.
       

       Прода от 03.10.2020, 18:40

       
       

***

       
       .Глава провинции Дораг-Ридж, Зив Геркелет, внимательно оглядел пыльный дорожный плащ и сбитые сапоги гостя и слегка поморщился.
       
       — Рад вас видеть. Должно быть, вы устали с дороги.
       
       — Благодарю за заботу. Я готов сразу перейти к делу.
       
       — Приятно слышать. Что ж, тогда пройдемте.
       
       Зив жестом пригласил Эйтана следовать за ним, и от внимательного взгляда главы не ускользнула его неровная походка. Наемник прихрамывал на правую ногу.
       
       — Слышал, вы весьма неплохи в своем деле, — как бы невзначай заметил Зив. — Но действительно настолько, как о вас говорят?
       
       — На что вы намекаете, джидер Зив?
       
       — Внешне кажется, что вы не в лучшей форме. Я говорю о…
       
       — Понимаю. Это не помешает работе.
       
       — Что ж, если вы так уверены, то предлагаю перейти к обсуждению деталей контракта.
       
       Геркелет привел гостя в комнату и указал на свободное кресло, а сам опустился напротив.
       
       — Думаю, мой посол уже посвятил вас в ситуацию. Но на всякий случай повторю. Как вы наверняка знаете, Дораг-Ридж всегда был проблемным местом. Иноверцы — это просто ужас! Мало того, что они игнорируют официальную религию. Время от времени они устраивают что-то вроде протестов. И всегда на праздники!
       
       — Быть может, они просто празднуют по своему? — предположил Эйтан.
       
       — Да пусть празднуют сколько влезет. Только своей общиной. Но ведь они всю провинцию на уши ставят.
       
       — Ближе к делу, джидер Зив.
       
       — Да, конечно… — Глава утер пот с пухлого лица. — В общем-то, восемь раз в году можно и потерпеть их выходки — и я терпел. Не хотелось развязывать серьезный конфликт с иноверцами. Да и старейшина их общины всегда был довольно мирным человеком. Более того, этих иноверцев здесь большинство и они работают на империю, добывая металлы и драгоценные камни в недрах гор. Уничтожить их просто так за веру будет расточительно.
       
       Зив пододвинулся ближе.
       
       — Но с недавних пор их активность возросла. Нам стало известно, что иноверцы готовят восстание к Машулу. Просто так казнить всех виновных не получится. Поэтому я хочу лишить революционеров их головы и опоры.
       
       — Хотите, чтобы я избавился от старейшины? — догадался Эйтан.
       
       — Насколько мне известно, именно он и организует восстание. Пользуется тем, что Нимет закрывает глаза на их выходки, пока его люди выполняют свою работу.
       
       — Позвольте сразу уточнить два момента, — перебил его Эйтан. — Во-первых, если по вашим словам власть устраивает то, что здесь происходит, то иноверцев в каком-то смысле защищает империя. И если это так, то поспешу напомнить — я не берусь за устранение тех, кто находится под защитой имперского двора.
       
       — Этот человек не находится под защитой, — поспешил уверить его Зив Геркелет. — У меня есть доказательство того, что иноверцы готовят мятеж. В таком случае это открытое выступление против местной власти и имперской религии, а это уже приговор.
       
       — Тогда почему бы вам не попросить помощи у армии? Если так, то вам не составит труда убедить их в необходимости вмешаться.
       
       — Армия вмешается только тогда, когда иноверцы поднимут мятеж, — фыркнул Зив. — До этого момента они будут тянуть — если они возьмутся за дело, то должны будут заняться всеми причастными к заговору людьми, а империи невыгодно терять столько рабочей силы. Именно поэтому я обращаюсь за помощью к вам. Устранив только старейшину, мы лишим их предводителя и сведем восстание на нет.
       
       — А где гарантия, что они не поднимут бунт в отместку и не навлекут еще больше проблем?
       
       — К тому моменту армия уже будет наблюдать за ними. Иноверцы поймут, что втайне ничего провернуть не получится, и им останется только смириться. Рисковать они не будут.
       
       — Звучит достаточно складно, чтобы я вам поверил, — согласился Эйтан. — Тогда второй момент. Вы сказали “насколько вам известно, старейшина организует восстание”. Есть вероятность, что к этому причастен кто-то другой?
       
       — Нет-нет, что вы! — торопливо ответил глава. — Это досадная оговорочка! Конечно же, я уверен в том, что это он, у меня и доказательства есть.
       
       Эйтан нахмурился, глядя, как забегали его глаза, но вслух сказал следующее:
       
       — На всякий случай напомню: если по ходу выполнения заказа всплывут какие-то обстоятельства, о которых вы не знали или не упомянули, я имею право потребовать с вас неустойку.
       
       — Конечно-конечно, — согласно замотал головой Зив. — Получается, вы согласны?
       
       — Да, я берусь. Но перед этим озвучу свои условия.
       
       Эйтан выпрямился и приготовился говорить заученную речь:
       
       — Задания, связанные с религиозными конфликтами, я выполняю только в том случае, если в процессе не придется выступать против официальной религии. Я не заключаю контракты с членами императорского двора и ближнего круга дворян, с магами, военными. Не берусь за задания, связанные с устранением женщин, детей, магов, членов императорского двора и ближнего круга дворян; тех, кто находится под прямой защитой властей. Также предпочитаю не браться за устранение военных, но этот вопрос можно обсудить.
       
       Мужчина помедлил, пронаблюдав за реакцией потенциального заказчика, после чего продолжил:
       
       — Я не присягаю на верность и придерживаюсь политики устранения свидетелей. Если противник сдает честный бой и признает поражение, оставляю в живых — если только к нему нет личных счетов и это не противоречит условиям контракта.
       
       Эйтан склонил голову, ожидая ответной реакции от Зива, и тот закивал, соглашаясь с условиями.
       
       — Также я не разглашаю имена своих заказчиков, — продолжил наемник, — и никак не подтверждаю свою связь с ними. Заказчик может озвучить мое имя только спустя две недели после оплаты заказа по контракту. До этого момента факт заключения контракта с конкретным человеком должен оставаться в тайне. Детали контракта запрещается разглашать в любом случае.
       
       Зив Геркелет слушал с вниманием, но по неспокойно стучащим пальцам было видно его нетерпение.
       
       — Условия контракта фиксируются в письменном виде на время выполнения заказа, заверяются подписями обеих сторон и хранятся у заказчика, то есть, у вас. После того, как задание завершено, успешно или нет, контракт закрывается, а бумажное подтверждение уничтожается в присутствии обеих сторон. Как я уже сказал, за обстоятельства, о которых заказчик не предупредил, я имею право требовать неустойку.