Слышать ее настолько удивительно и естественно. Волнение, тревогу, страх, желание, интерес. В мгновение понимать, что движет ею в этот момент. Ощущать спокойствие только от того, что неугомонная девчонка дремлет на моей груди. Наверное, это и называют счастьем. Полная гармония в отдельно взятом отрезке времени.
И я все испортил. Накрутил, вздрючил до предела нервы. Боясь причинить вред, дал схлынуть волне возбуждения. Она выпорхнула из моих рук, чтоб повиснуть на белом. Светлый. Всегда так не вовремя. Слетел с катушек, угрожал разорвать этого «благодетеля» и пропал в тот момент, когда ее прохладные губы коснулись моих пальцев.
Подступающий транс сменил вектор. Вместо жажды крови – тоже жажда…ЕЁ. Вселенная замкнулась на совершеннейшем из своих творений. Светлый стал незначительной, зудящей ящеркой на периферии. Абсолютно не важной, что раз за разом возникает в поле зрения. Хрр…
Пришлось вытолкать его за дверь и пояснять:
- Только посмей ее принудить, - рычал шепотом. – Тебя не должно тут быть. Тебе не положено знать.
- Знать что? – и смотрит, выворачивая душу. Сжимаю зубы, пытаясь смолчать. – Она позвала меня. Я тут. Ночь перестала быть только твоей.
Весь мир не крутится вокруг твоей ограниченной персоны, заносчивый придурок. Слова вырываются с рычанием сквозь зубы.
- Ты не понимаешь… не знаешь… не должен. – Все еще стараюсь дышать. – Ты показал нам столько боли от близости. Она помнит. Она боится. Нет возможности спрятаться глубже, уйти от ощущений.
В своей холодной уверенности он невыносим.
- Я не идиот и не сделаю ей больно. Только не ей. Пора бы уже понять.
Пришлось встряхнуть это белокаменную махину.
- Ей будет больно в первый раз с мужчиной. Она знает. – И все равно позвала тебя. От этого хочется разорвать на месте. Кристаллы пришли в движение, снимая с пьедестала божественную самоуверенность. Светлый оттолкнул на добрых пару метров, что я проехался на пятках до противоположной стены коридора. Совсем, как раньше. Стоит подобраться слишком близко, как срабатывает защитный механизм.
- Я не стану ее отнимать. Не у тебя. – вкрадчивый мелодичный голос снова пытается отвлечь. – Устранить тебя было бы слишком просто. Мог даже не возвращаться. Но это не входит в мои планы. Так что я помогу. Чего бы ей не захотелось, я лишь направлю.
Опять эти игры. Слишком хорошо знакомые, чтобы верить.
Вернувшись в спальню, мы на секунду застыли. Хрупкая, маленькая в лучах ночного светила. Она вскипятила мою кровь одним только вдохом, всколыхнув призрачное видение. И понесло.
Приходил в экстаз от одной возможности прикасаться к ее коже, пробовать на вкус узор светящейся татуировки на тонкой спине, прикусывать кожу на плечах и чувствовать, как она вздрагивает в наших руках.
Светлый…. гребаный придурок лонди подводил Ри к границе неудержимой страсти, точно так же как делал со мной. Его взгляды, полные обещаний, адресовались не только Ри. Ревность, возбуждение и злость. Все смешалось в бешеном порыве, когда малышка задрожала на моих руках и впилась ногтями в предплечье. Она выгибалась, вздрагивала и на прикрытых ресницах появились капельки слез, а на лбу испарина. Сжала пальцы, в хватке поистине высшего существа. Так, что я крошил зубы, лишь бы не заорать и не спугнуть ее первый экстаз. Фак! Боль буквально рвет мышцы, выворачивает связки. Так легко разрывая мою плоть, как ложка опускается в паштет. Абсолютно не осознавая себя. Силу, к которой она не привыкла.
Лонди тем временем разделся донага. Пока Ри не разжала хватки, он начал продвигаться поцелуями по еще вздрагивающему животу, ложбинке между грудей.
Она приоткрыла мутные, яркие и светящиеся кристаллы. И блаженно улыбнулась мне. Какое же она чудо!
Мгновение. Движение белой змеи вновь перетягивает одеяло внимания, срывая поцелуй с ее манящих губ. Малышка прогнулась, подаваясь ближе к …. бледный возбужден. И вся наша недвусмысленная композиция дает ему полный доступ.
Транс вернулся. Зарычал, мгновенно роняя Ри на подушки и сбрасывая блондина с кровати. Рука слушается плохо, но за трансом хоть не слышно пульсирующей боли. Лонди зло сверкнул кристаллами, поднял руки в примиряющем жесте и глазами указал на кровать, предлагая вернуться к Ри.
Теперь я занял место между ее бедер, целуя живот и лаская влажную кожу языком. Великолепна. Вид. Запах. Вкус. Все виды рецепторов признали ее своей квинтесенцией.
Блондин пристроился сбоку, заводя ее руки вверх и фиксируя своими. Грудь малышки приподнялась, маня острыми вершинами. Я плыл по течению страсти и не мог не накрыть их ртом. Внизу сводит яйца от желания оказаться внутри. Не в силах сдерживаться, взял ее под колени и провел головкой по влажным складкам. Такой же дурман клубится и в ее глазах, а губы подаются для поцелуя. Нежного, жаркого, разорвав который мы продолжаем смотреть друг на друга.
Сглотнув несуществующий ком в горле, начал входить. Удивительно прохладная и тесна, она жадно хватала воздух прерывистым дыханием. Чуть качнулась навстречу. Следуя порыву протолкнулся вперед, чувствуя преграду.
Боги, как же тяжело не вколачиваться в ее тело со всей силы, а дать привыкнуть. Впрочем, несколько движений у самого входа – это все, на что хватило моей выдержки. Толкнулся глубже и сразу почувствовал как она дернулась и сжалась. Вот придурок!
Она зажмурилась, морщась. И я опять крошил зубы, чтоб не заорать, потому как внутри стальные тиски мышц сжали мне так, что воздух застыл в легких. Мгновения растянулись на целую вечность.
Благо обручи давно сняли, иначе сам себя бы прибил, ощущая ее боль. Я сотню раз дурак, бесчувственная скотина, раз чувствую ее медленное расслабление протолкнулся вперед до конца, вместо того чтоб выйти. Сжалась еще больше. Слезы брызнули из глаз с глухим матом. Прости Ри!
На офигевшего лондиновского придурка вообще внимания не обращал. Не в силах выбраться из капкана каменных мышц, стал зацеловывать ее подбородок. На удивление помогло и уже через минуту я смог выскользнуть, оставляя в покое растерзанное самолично тело.
Изверг! Тварь! Мразь! Ругал себя.
Кровь была, как и предупреждала Ри. Надо бы перенести в купальню и перестелить тут все, проветрить.
Малышка была без сил, засыпала или просто отходила от шока. Теперь уж точно будет помнить только боль и меня-придурка, что ее причинил.
Мягко подхватывая ее на руки, поспешил в купальню. В теплой воде в неглубокой чаше она разомлела. Лонди притащил карманного медика, привычно просканировал ее организм. Что-то вколол. Сам себе хмыкнул, опять принимая во внимание полученную информацию. Достал!
Совсем забыл про продолжающую неметь и кровоточить руку, а он нет. Медик впился под кожу творя какой-то ужас с порванными мышцами, такое впечатление, что растворяя их прямо на кости. Но внешне практически ничего не изменилось, только кровь перестала идти и рука еще больше опухла. Сам высший тоже хорош: подранный с разных сторон, всклокоченный, аж непривычно.
Обмыв и обтерев сонную малышку, что вовсе старалась на нас не смотреть, попытался отнести ее сам. Рука не слушалась. Пришлось позволить светлому.
На уже чистой постели Ри свернулась клубочком. Я понимал, что сейчас ей не нужен и вообще не желателен. От этого щемило в груди. Она засыпала, а я все испортил. Не в силах смотреть на складку между тонких бровей, провел по шелку волос, поцеловал и вышел.
В саду немного прохладно, как раз то, чтоб остудить голову. Легкий ветер. Призрачный свет ночного светила. Окружающая красота волнует мало. Когда Ри проснется, вынесет мне приговор. Кем я останусь без нее?
Тихие шаги за спиной. Хочет, чтоб его заметили. Подошел, сел рядом, не нарушая тишины ночи. Так и сидим.
- Я тысячу раз придурок, лонди. - Не смог держать все в себе. – Убей меня сам, если она не сможет больше на меня смотреть. Не продавай, не отсылай, не давай свободы. Просто убей. Слышишь, лонди?
- Почему ты ушел? – вопрос канул в пустоту самобичевания.
- Думал, что она не хочет быть со мной из-за тебя. Ты, как сок авоэ. Приближаешься и мы теряем себя. Думал, что для нее как убежище, куда удобно спрятаться. Пока она снова не показала своих мыслей. Я захлебнулся их потоком и с удивлением обнаружил, что причина совсем не в тебе. Что она хочет меня, ждет и боится. Так невинно искренне, как может только она. А я все испортил, понимаешь? Все.
Звонкая оплеуха. От удара кувыркнулся через голову. Серьезно? Зарычал. Я тут душу открываю, а он…
- Болезненно только первое проникновение. Эрика вполне здорова и ничто не мешает ей танцевать танец страсти.
- Она не захочет танцевать, хаосова ты бездна!
- Ты можешь сидеть здесь, продолжать все портить и утром встретить ее виноватой кислой рожей. Как она себя почувствует, видя что избегаешь ее? – его слова, как обычно, проливаясь достигли цели. Запали глубоко, перекраивая восприятие. – Эрика много говорит о доверии. На эту ночь она вверила себя нам. Высшая мера доверия. И я не собираюсь его терять. А ты?
Мразь! Тварь! Да как он смеет! С глухим рыком поднялся на ноги. Он закружил вихрем, лишая возможности съездить ему по роже, и впился в губы. Я укусил. Блондин отстранился, смеясь.
- Идем, - позвал. И выбора не осталось. Только подарить Ри ту нежность, что она заслуживает. Только исправить собственную тупость.
(не знаю,смогу ли уделять внимание книге и вообще буду ли выкладываться здесь...
заранее прошу прощения, если это все же произойдет.)
И я все испортил. Накрутил, вздрючил до предела нервы. Боясь причинить вред, дал схлынуть волне возбуждения. Она выпорхнула из моих рук, чтоб повиснуть на белом. Светлый. Всегда так не вовремя. Слетел с катушек, угрожал разорвать этого «благодетеля» и пропал в тот момент, когда ее прохладные губы коснулись моих пальцев.
Подступающий транс сменил вектор. Вместо жажды крови – тоже жажда…ЕЁ. Вселенная замкнулась на совершеннейшем из своих творений. Светлый стал незначительной, зудящей ящеркой на периферии. Абсолютно не важной, что раз за разом возникает в поле зрения. Хрр…
Пришлось вытолкать его за дверь и пояснять:
- Только посмей ее принудить, - рычал шепотом. – Тебя не должно тут быть. Тебе не положено знать.
- Знать что? – и смотрит, выворачивая душу. Сжимаю зубы, пытаясь смолчать. – Она позвала меня. Я тут. Ночь перестала быть только твоей.
Весь мир не крутится вокруг твоей ограниченной персоны, заносчивый придурок. Слова вырываются с рычанием сквозь зубы.
- Ты не понимаешь… не знаешь… не должен. – Все еще стараюсь дышать. – Ты показал нам столько боли от близости. Она помнит. Она боится. Нет возможности спрятаться глубже, уйти от ощущений.
В своей холодной уверенности он невыносим.
- Я не идиот и не сделаю ей больно. Только не ей. Пора бы уже понять.
Пришлось встряхнуть это белокаменную махину.
- Ей будет больно в первый раз с мужчиной. Она знает. – И все равно позвала тебя. От этого хочется разорвать на месте. Кристаллы пришли в движение, снимая с пьедестала божественную самоуверенность. Светлый оттолкнул на добрых пару метров, что я проехался на пятках до противоположной стены коридора. Совсем, как раньше. Стоит подобраться слишком близко, как срабатывает защитный механизм.
- Я не стану ее отнимать. Не у тебя. – вкрадчивый мелодичный голос снова пытается отвлечь. – Устранить тебя было бы слишком просто. Мог даже не возвращаться. Но это не входит в мои планы. Так что я помогу. Чего бы ей не захотелось, я лишь направлю.
Опять эти игры. Слишком хорошо знакомые, чтобы верить.
Вернувшись в спальню, мы на секунду застыли. Хрупкая, маленькая в лучах ночного светила. Она вскипятила мою кровь одним только вдохом, всколыхнув призрачное видение. И понесло.
Приходил в экстаз от одной возможности прикасаться к ее коже, пробовать на вкус узор светящейся татуировки на тонкой спине, прикусывать кожу на плечах и чувствовать, как она вздрагивает в наших руках.
Светлый…. гребаный придурок лонди подводил Ри к границе неудержимой страсти, точно так же как делал со мной. Его взгляды, полные обещаний, адресовались не только Ри. Ревность, возбуждение и злость. Все смешалось в бешеном порыве, когда малышка задрожала на моих руках и впилась ногтями в предплечье. Она выгибалась, вздрагивала и на прикрытых ресницах появились капельки слез, а на лбу испарина. Сжала пальцы, в хватке поистине высшего существа. Так, что я крошил зубы, лишь бы не заорать и не спугнуть ее первый экстаз. Фак! Боль буквально рвет мышцы, выворачивает связки. Так легко разрывая мою плоть, как ложка опускается в паштет. Абсолютно не осознавая себя. Силу, к которой она не привыкла.
Лонди тем временем разделся донага. Пока Ри не разжала хватки, он начал продвигаться поцелуями по еще вздрагивающему животу, ложбинке между грудей.
Она приоткрыла мутные, яркие и светящиеся кристаллы. И блаженно улыбнулась мне. Какое же она чудо!
Мгновение. Движение белой змеи вновь перетягивает одеяло внимания, срывая поцелуй с ее манящих губ. Малышка прогнулась, подаваясь ближе к …. бледный возбужден. И вся наша недвусмысленная композиция дает ему полный доступ.
Транс вернулся. Зарычал, мгновенно роняя Ри на подушки и сбрасывая блондина с кровати. Рука слушается плохо, но за трансом хоть не слышно пульсирующей боли. Лонди зло сверкнул кристаллами, поднял руки в примиряющем жесте и глазами указал на кровать, предлагая вернуться к Ри.
Теперь я занял место между ее бедер, целуя живот и лаская влажную кожу языком. Великолепна. Вид. Запах. Вкус. Все виды рецепторов признали ее своей квинтесенцией.
Блондин пристроился сбоку, заводя ее руки вверх и фиксируя своими. Грудь малышки приподнялась, маня острыми вершинами. Я плыл по течению страсти и не мог не накрыть их ртом. Внизу сводит яйца от желания оказаться внутри. Не в силах сдерживаться, взял ее под колени и провел головкой по влажным складкам. Такой же дурман клубится и в ее глазах, а губы подаются для поцелуя. Нежного, жаркого, разорвав который мы продолжаем смотреть друг на друга.
Сглотнув несуществующий ком в горле, начал входить. Удивительно прохладная и тесна, она жадно хватала воздух прерывистым дыханием. Чуть качнулась навстречу. Следуя порыву протолкнулся вперед, чувствуя преграду.
Боги, как же тяжело не вколачиваться в ее тело со всей силы, а дать привыкнуть. Впрочем, несколько движений у самого входа – это все, на что хватило моей выдержки. Толкнулся глубже и сразу почувствовал как она дернулась и сжалась. Вот придурок!
Она зажмурилась, морщась. И я опять крошил зубы, чтоб не заорать, потому как внутри стальные тиски мышц сжали мне так, что воздух застыл в легких. Мгновения растянулись на целую вечность.
Благо обручи давно сняли, иначе сам себя бы прибил, ощущая ее боль. Я сотню раз дурак, бесчувственная скотина, раз чувствую ее медленное расслабление протолкнулся вперед до конца, вместо того чтоб выйти. Сжалась еще больше. Слезы брызнули из глаз с глухим матом. Прости Ри!
На офигевшего лондиновского придурка вообще внимания не обращал. Не в силах выбраться из капкана каменных мышц, стал зацеловывать ее подбородок. На удивление помогло и уже через минуту я смог выскользнуть, оставляя в покое растерзанное самолично тело.
Изверг! Тварь! Мразь! Ругал себя.
Кровь была, как и предупреждала Ри. Надо бы перенести в купальню и перестелить тут все, проветрить.
Малышка была без сил, засыпала или просто отходила от шока. Теперь уж точно будет помнить только боль и меня-придурка, что ее причинил.
Мягко подхватывая ее на руки, поспешил в купальню. В теплой воде в неглубокой чаше она разомлела. Лонди притащил карманного медика, привычно просканировал ее организм. Что-то вколол. Сам себе хмыкнул, опять принимая во внимание полученную информацию. Достал!
Совсем забыл про продолжающую неметь и кровоточить руку, а он нет. Медик впился под кожу творя какой-то ужас с порванными мышцами, такое впечатление, что растворяя их прямо на кости. Но внешне практически ничего не изменилось, только кровь перестала идти и рука еще больше опухла. Сам высший тоже хорош: подранный с разных сторон, всклокоченный, аж непривычно.
Обмыв и обтерев сонную малышку, что вовсе старалась на нас не смотреть, попытался отнести ее сам. Рука не слушалась. Пришлось позволить светлому.
На уже чистой постели Ри свернулась клубочком. Я понимал, что сейчас ей не нужен и вообще не желателен. От этого щемило в груди. Она засыпала, а я все испортил. Не в силах смотреть на складку между тонких бровей, провел по шелку волос, поцеловал и вышел.
В саду немного прохладно, как раз то, чтоб остудить голову. Легкий ветер. Призрачный свет ночного светила. Окружающая красота волнует мало. Когда Ри проснется, вынесет мне приговор. Кем я останусь без нее?
Тихие шаги за спиной. Хочет, чтоб его заметили. Подошел, сел рядом, не нарушая тишины ночи. Так и сидим.
- Я тысячу раз придурок, лонди. - Не смог держать все в себе. – Убей меня сам, если она не сможет больше на меня смотреть. Не продавай, не отсылай, не давай свободы. Просто убей. Слышишь, лонди?
- Почему ты ушел? – вопрос канул в пустоту самобичевания.
- Думал, что она не хочет быть со мной из-за тебя. Ты, как сок авоэ. Приближаешься и мы теряем себя. Думал, что для нее как убежище, куда удобно спрятаться. Пока она снова не показала своих мыслей. Я захлебнулся их потоком и с удивлением обнаружил, что причина совсем не в тебе. Что она хочет меня, ждет и боится. Так невинно искренне, как может только она. А я все испортил, понимаешь? Все.
Звонкая оплеуха. От удара кувыркнулся через голову. Серьезно? Зарычал. Я тут душу открываю, а он…
- Болезненно только первое проникновение. Эрика вполне здорова и ничто не мешает ей танцевать танец страсти.
- Она не захочет танцевать, хаосова ты бездна!
- Ты можешь сидеть здесь, продолжать все портить и утром встретить ее виноватой кислой рожей. Как она себя почувствует, видя что избегаешь ее? – его слова, как обычно, проливаясь достигли цели. Запали глубоко, перекраивая восприятие. – Эрика много говорит о доверии. На эту ночь она вверила себя нам. Высшая мера доверия. И я не собираюсь его терять. А ты?
Мразь! Тварь! Да как он смеет! С глухим рыком поднялся на ноги. Он закружил вихрем, лишая возможности съездить ему по роже, и впился в губы. Я укусил. Блондин отстранился, смеясь.
- Идем, - позвал. И выбора не осталось. Только подарить Ри ту нежность, что она заслуживает. Только исправить собственную тупость.
(не знаю,смогу ли уделять внимание книге и вообще буду ли выкладываться здесь...
заранее прошу прощения, если это все же произойдет.)
