Балаклаву атакуют 1-й Уральский казачий полк под командованием подполковника Хорошихина и три сотни из состава 53-го Донского казачьего полка под командованием полковника Александрова.
Казаки - ребята столь же умелые, сколь и бесстрашные. Много позже, в Первую Мировую Войну австрийское командование издаст специальное распоряжение - с казаками не связываться, вступать в бой только при пятикратном превосходстве.
Сэр Колин, чувствуя, что дело дрянь, развернул свой полк в две шеренги, против обычных, предписанных уставом четырёх: "Приказа к отходу не будет, парни! Вы должны умереть, где стоите!..".
Казачьи лавы атаковали несколько раз, получив в ответ несколько залпов - и отступили, когда на горизонте замаячила тяжёлая конница генерала Скарлетта. Это произошло 25 октября 1854 года.
Выражение придумал корреспондент "Таймс" Уильям Рассел, при событии не присутствовавший и знавший о нём с чужих слов. В своей заметке он назвал 93-ий пехотный "тонкой красной полоской, ощетинившейся сталью". Окончательно в обиход его ввёл американский писатель Джеймс Джойс (06.11.1921 - 09.05.1977), в 1962 году опубликовавший роман с тем же названием. В романе рассказывалось об американских солдатах, сражавшихся за Гуадаканал в годы Второй Мировой Войны. А само выражение стало символом британского мужества и выдержки.
Троим не прикуривать.
Примета, впервые сложившаяся в британской армии во время Англо-Бурской Войны 1899 - 1902 года. Регулярная армия буров была быстро разгромлена, однако буры начали полномасштабную партизанскую войну. Эту войну британцы тоже выиграли, впервые в истории создав концентрационные лагеря, куда согнали половину гражданского населения непокорных южно-африканских республик.
За годы войны британцы запомнили - троим прикуривать нельзя. Закуривает первый - сидящий в засаде бур вскидывает винтовку. Закуривает второй - бур целится. Закуривает второй - бур стреляет.
Та же примета сложилась и в России во время обеих мировых войн. Снайперы имелись не только у буров, но и в германской, и в австро-венгерской армиях.
Сирота казанская.
Во время Третьего Казанского Похода (23 августа - 2 октября 1552 года) Иван Грозный (25.08.1530 - 28.03.1584) захватил Казань.
Желая выслужиться перед московским царём, татарские мурзы принялись наперебой убеждать его в своей лояльности. Давили они главным образом на жалость: "родичей злой Ядыгар-Мухаммед казнил, а сам я наг и бос, сир и убог...". Особенно они упирали на своё сиротство - в те времена большая и влиятельная семья, сильный клан значил очень многое. Выслушав очередную слёзную мольбу, Иван Грозный, посмеиваясь, отвечал: "Ну что, сирота казанская! Пожаловать тебя или как?". Так и вошло в обиход: "сирота казанская" - о нарочном прибедняющемся человеке.
Ядыгар-Мухаммед-хан (1522 - 1565) - правитель осаждённой и взятой Иваном Грозным Казани, сын астраханского хана Касима, потомок Чингисхана. Уцелел во время штурма, сдался в плен, а спустя год крестился под именем Симеона Касаевича.
ькина грамота.
Ещё один подарок русской культуре и словесности от Царя и Великого Князя Московского и Всея Руси Ивана IV Грозного, за жестокость и многочисленные преступления прозванный Васильевичем.
Фёдор Степанович Колычев (11.02.1507 - 23.12.1569) - сын боярина из очень знатного и богатого рода. Фёдор Степанович мог бы сам стать боярином, знаменитым воеводой или влиятельным государственным мужем - но предпочёл служение богу. Тридцати лет отроду, в одежде простолюдина он ушёл из дому, чтобы год спустя постричься в монахи Соловетского монастыря под именем Филиппа.
Через восемь лет, в 1548 году соловецкий игумен Алексий сложил с себя сан, назвав Филиппа своим преемником. Ещё через восемнадцать лет, 20 июля 1566 года соловецкому игумену Филиппу предложили пост Митрополита Московского и Всея Руси. Каковым он и стал, под именем Филиппа II.
За год до того Иван Грозный учредил на Руси опричнину (1565 - 1572). Опричнине новоизбранный митрополит решительно воспротивился. Он даже поставил условием принятия митрополичьего сана уничтожение опричнины - уговаривали смягчиться все, включая самого царя, Ивана Грозного. И уговорили.
Став митрополитом, Филипп II, бывший Фёдор Степанович Колычев писал обосновавшемуся в Александровской слободе (современный город Александров) царю пространные обличительные письма: "В самых неверных, языческих Царствах есть закон и правда, есть милосердие к людям - а в России нет их! Достояние и жизнь граждан не имеют защиты. Везде грабежи, везде убийства и совершаются именем Царским!"
Ивану Грозному он попросту надоел. Получив очередное послание типа: "В сем виде, в сем одеянии странном не узнаю Царя Православного; не узнаю и в делах Царства..." царь в гневе швырял его на пол со словами: "опять филькина грамота", под громкий хохот опричников. Так и вошло в обиход: "филькина грамота" - пустая, ничего не значащая бумага.
А закончилось всё скверно - митрополита Филиппа обвинили в колдовстве, лишили сана и сослали в отдалённый монастырь в Твери... В декабре 1569 года царь послал к нему Малюту Скуратова - просить благословения на предстоящий опричный погром Новгорода. Благословить погром Новгорода Филипп отказался, и Малюта его попросту придушил. А затем нагло заявил братии, что опальный митрополит угорел от плохо прочищенного дымохода.
Остаться с носом
Имеется в виду не тот нос, которым дышат, а тот нос, который носят - подношение, взятка чиновнику.
Стародавняя западно-европейская, в том числе и русская цивилизация держалась, что называется, на честном слове.
Два купца могут разыграть в орлянку девушку-бесприданницу - но проигравший держится от неё в стороне, даже если девушка сама обращается к нему за помощью. "Что же вам мешает? - Честное купеческое слово".
После Варфоломеевской ночи (23 августа 1572 года) Франция на долгие годы превратилась в страну-изгоя, став подобием современной Северной Кореи. Никто не хотел иметь дело с правительством и государем, которые сначала приглашают гостей на свадьбу королевской сестры, а затем их режут.
Советских школьников искренне возмущал поступок Герасима, утопившего Му-му. Что мешало ему уйти от барыни вместе с собакой? Слово дал? Дал бы, да и обратно взял, проблема...
В числе прочих держали слово и тогдашние чиновники. Взятки брали - как чиновникам и положено, но взятое обязательно отрабатывали. В тогдашнем обществе - в блестящем Санкт-Петербурге, в богатой купеческой Москве, в глухом провинциальном захолустье все знали всех. Железных дорог ещё нет, путешествия занимают дни и недели... Чиновнику, про которого известно, что он берёт, но не отрабатывает, больше не понесут. Чиновнику, которому не несут, нечем будет задобрить вышестоящее лицо, назначившее его на должность.
"Если в деле участвуют многие лица, и каждое из них предлагает свою благодарность, возьмите от того, кто даст больше, прочих же с гневом и шумом проводите за дверь. Или в подобном случае возьмите с двоих: во-первых, с того, кто даст больше, а во-вторых, с того, на чьей стороне, по-видимому, справедливость. Тогда уже дело надобно кончать так, чтобы они оба остались равно удовлетворёнными, хотя бы между ими двумя возникла новая тяжба...
Если, приняв залог благодарности, вы не сумеете исполнить требование просителя и дело окончится не в его пользу, возвратите давшему всё взятое в целости и сохранности. Этим способом вы отстраните от себя многие неприятности...".
Так писал Эраст Петрович Перцов (29.11.1804 - 29.07.1873), современник и знакомец А.С.Пушкина и сам талантливый поэт, в своём сатирическом сочинении "Искусство брать взятки".
Не забудем, что тогдашние деньги - золотые, серебряные и медные монеты немало весили. Так же взятки нередко давались не деньгами, а натурой - вспомним гоголевских купцов, "кланяющихся" Хлестакову сукном и сахаром. А судья Аммос Фёдорович Ляпкин-Тяпкин и вовсе брал взятки борзыми щенками.
И вот, представьте просителя, пришедшего к чиновнику "с носом" - с залогом благодарности, в просторечии называемом взяткой. А чиновник, получивший от неправой стороны больше или соответствующее распоряжение от начальства, "с гневом и шумом" выпроваживает его за дверь. Вот и приходится бедному просителю "с носом" - с не принятой взяткой возвращаться обратно...
Попасть впросак.
"Просак" - механическое устройство для плетения канатов. Канаты свиваются из отдельных нитей особым, хитрым способом, чтобы после не расплелись. Устройство для их плетения представляет собой сложный механизм из отдельных планок, блоков, рычагов, расчалок, направляющих... Если какой-нибудь из блоков заедало - приходилось лезть в эту паутину. Выбраться обратно, ничего не сломав - задача наисложнейшая. Отсюда: "попасть впросак" - оказаться в сложнейшей ситуации, из которой нет выхода.
Во времена Павла I гвардейский офицер, Сергей Никифорович Марин (28.01.1776 - 21.02.1813) сочинил сатирические стихи на тему:
Ахти, ахти, ахти! Попался я впросак,
Из хвата-егеря я сделался пруссак.
И каску променяв на шляпу треугольну,
Веду теперь я жизнь и скучну и невольну.
Заместо, чтоб идти иль в клаб, иль в машкерад,
Готов всегда бежать к дворцу на вахтпарад.
Сильно обиделся офицер на то, что Его Императорское Величество службы требует.
Тараканы (бабочки) в голове.
В средние века верили, что тараканы (в России) или моль (в Западной Европе) способна залезть в голову через ухо и выгрызть мозг.
В те времена уже знали, что человек думает мозгами. О неадекватном или просто слегка чудаковатом человеке, посмеиваясь, говорили, что у него тараканы (бабочки моли) мозг съели - должна же у чудаковатости быть какая-то причина.
И, разумеется, считалось, что раз забравшись в голову, тараканы или бабочки моли уже не смогут выбраться обратно.
На самом деле забраться в ухо тараканы могут. Но что-то там съесть, тем более, ввести человека в ту или иную степень умопомешательства физически неспособны.
Гол, как сокол
На самом деле соколы - живущие охотой хищные птицы голыми не бывают. В период линьки они обильно теряют перья, обновляя их чуть ли не полностью, но перья им всё же нужны - чтобы летать и охотиться. Ручной охотничий сокол срывается с перчатки сразу, стоит охотнику снять клобучок, распутав перед этим путцы на ногавках.
Царь Алексей Михайлович, отец Петра Великого, обожал соколиную охоту. В Москве и поныне существует район "Сокольники", возникший на месте слободы, где некогда жили соколятники, искавшие и выращивавшие для царя птенцов (соколы в неволе не размножаются), а в пищу птицам - голубей.
Однако в старо-русском языке "сокол" - не только хищная птица, но и деревянная или металлическая труба. Пестик в ступке, бревно под опорами тарана. Такое бревно в рабочем положении и в самом деле будет голым - без какого-либо чехла или покрытия.
Без царя в голове.
У молодого Петра I была возлюбленная - Анна-Маргерита Монс (26.01.1672 - 15.08.1714). Прижизненных портретов не сохранилось, но рассказывают, что была эта Анна-Маргерита писаной красавицей. Молодой Пётр так её любил, что по возвращении из Великого Посольства в 1698 году отправил законную супругу, Евдокию Лопухину (09.08.1672 - 07.09.1731), а сам открыто зажил со "свет-Аннушкой" одним домом. И даже собрался на ней жениться.
Пётр не знал (о таких вещах мужья узнают последними) что у него есть счастливый соперник - саксонский посланник Франц Кёнигсек. Если Петра "свет-Аннушка" лишь терпела (терпеть Петра Великого, с его непредсказуемостью и пьянками - та ещё задача), то Кёнигсека искренне любила. Писала ему пылкие письма, подарила медальон со своим портретом и прядью волос...
11 апреля 1704 года в отвоёванном у шведов Шлиссельбурге не то во время очередной пьянки в честь окончания ремонта яхты, не то просто осматривая укрепления в нетрезвом виде, Кёнигсек упал в Неву и утонул. Пётр I приказал немедленно изъять все имеющиеся при саксонском посланнике бумаги. Время военное, Саксония - союзник России в войне со Швецией, дипломатическая переписка может содержать военную тайну... Вот только помимо военной тайны в ней содержалась и тайна любовная.
В Москве у Петра со "свет-Аннушкой" состоялся серьёзный разговор. Отрицать факт измены глупо - все улики у Петра на руках. Поэтому "свет-Аннушка" принялась слёзно рыдать, объясняя, что это была минутная слабость, ничего не значащая случайность, помрачнение рассудка. А на самом деле: "...Пьетья, люблью только тьебья...". Пётр послушал-послушал, да и сказал: "Чтобы любить царя, нужно иметь царя в голове...".
Шлиссельбург - крепость "Орешек", основанная новгородцами в 1323 году на острове у истоков Невы. В те времена на острове густо росла лещина - отсюда и название. В 1613 году, во время Смуты захвачена шведами и переименована в "Нётеборг" - "Орех-город". Пётр I дал крепости новое название: "Шлиссельбург" - искажённое немецкое "Ключ-город".
Ходить под мухой...
Нередко говорят: "быть под мухой", но это не правильно - на самом деле под мухами не бывают, а ходят.
Вернувшись в "дикую" и "отсталую" Россию из "культурной" и "просвещённой" Европы, Пётр I принялся просвещать и воспитывать подданных. Помимо прочего, его указы касались и культуры пития - отныне каждому посетителю кабака первую чарку полагалось наливать бесплатно. Царь-реформатор рассчитывал, что выпив первую чарку, посетители закажут выпивку с надлежащей закуской, сядут, культурно поговорят... Наивный - русский мужик ходит в кабак, чтобы банально надраться. Услышав про "первую чарку - бесплатно", народ принялся ходить в кабаки, выпивать упомянутую чарку и тут же уходить, ничего не заказав.
Но и нарушить царский указ никак невозможно - хотя бы потому, что собственником всех питейных заведений являлся лично царь. Откупщики-целовальники нашли выход - заказали множество крошечных, в полтора напёрстка, чарочек, сразу же прозванных в народе "мухами". Эти чарки они и начали предлагать посетителям бесплатно. Любивших дерзкие и не всегда безобидные шутки царь или ничего не имел против "мух" или же ничего о них не знал. Зато посетители... В кабацком шуме и гаме уследить за всеми невозможно - поэтому, перемещаясь по кабаку, то уходя к дверям, то снова возвращались к стойке, некоторые ухитрялись вдрызг нарезаться бесплатными "мухами". На кабацком жаргоне тех лет подобное перемещение как раз и называлось: "ходить под мухой".
Казаки - ребята столь же умелые, сколь и бесстрашные. Много позже, в Первую Мировую Войну австрийское командование издаст специальное распоряжение - с казаками не связываться, вступать в бой только при пятикратном превосходстве.
Сэр Колин, чувствуя, что дело дрянь, развернул свой полк в две шеренги, против обычных, предписанных уставом четырёх: "Приказа к отходу не будет, парни! Вы должны умереть, где стоите!..".
Казачьи лавы атаковали несколько раз, получив в ответ несколько залпов - и отступили, когда на горизонте замаячила тяжёлая конница генерала Скарлетта. Это произошло 25 октября 1854 года.
Выражение придумал корреспондент "Таймс" Уильям Рассел, при событии не присутствовавший и знавший о нём с чужих слов. В своей заметке он назвал 93-ий пехотный "тонкой красной полоской, ощетинившейся сталью". Окончательно в обиход его ввёл американский писатель Джеймс Джойс (06.11.1921 - 09.05.1977), в 1962 году опубликовавший роман с тем же названием. В романе рассказывалось об американских солдатах, сражавшихся за Гуадаканал в годы Второй Мировой Войны. А само выражение стало символом британского мужества и выдержки.
Троим не прикуривать.
Примета, впервые сложившаяся в британской армии во время Англо-Бурской Войны 1899 - 1902 года. Регулярная армия буров была быстро разгромлена, однако буры начали полномасштабную партизанскую войну. Эту войну британцы тоже выиграли, впервые в истории создав концентрационные лагеря, куда согнали половину гражданского населения непокорных южно-африканских республик.
За годы войны британцы запомнили - троим прикуривать нельзя. Закуривает первый - сидящий в засаде бур вскидывает винтовку. Закуривает второй - бур целится. Закуривает второй - бур стреляет.
Та же примета сложилась и в России во время обеих мировых войн. Снайперы имелись не только у буров, но и в германской, и в австро-венгерской армиях.
Часть третья - Старая Московия.
Сирота казанская.
Во время Третьего Казанского Похода (23 августа - 2 октября 1552 года) Иван Грозный (25.08.1530 - 28.03.1584) захватил Казань.
Желая выслужиться перед московским царём, татарские мурзы принялись наперебой убеждать его в своей лояльности. Давили они главным образом на жалость: "родичей злой Ядыгар-Мухаммед казнил, а сам я наг и бос, сир и убог...". Особенно они упирали на своё сиротство - в те времена большая и влиятельная семья, сильный клан значил очень многое. Выслушав очередную слёзную мольбу, Иван Грозный, посмеиваясь, отвечал: "Ну что, сирота казанская! Пожаловать тебя или как?". Так и вошло в обиход: "сирота казанская" - о нарочном прибедняющемся человеке.
Ядыгар-Мухаммед-хан (1522 - 1565) - правитель осаждённой и взятой Иваном Грозным Казани, сын астраханского хана Касима, потомок Чингисхана. Уцелел во время штурма, сдался в плен, а спустя год крестился под именем Симеона Касаевича.
ькина грамота.
Ещё один подарок русской культуре и словесности от Царя и Великого Князя Московского и Всея Руси Ивана IV Грозного, за жестокость и многочисленные преступления прозванный Васильевичем.
Фёдор Степанович Колычев (11.02.1507 - 23.12.1569) - сын боярина из очень знатного и богатого рода. Фёдор Степанович мог бы сам стать боярином, знаменитым воеводой или влиятельным государственным мужем - но предпочёл служение богу. Тридцати лет отроду, в одежде простолюдина он ушёл из дому, чтобы год спустя постричься в монахи Соловетского монастыря под именем Филиппа.
Через восемь лет, в 1548 году соловецкий игумен Алексий сложил с себя сан, назвав Филиппа своим преемником. Ещё через восемнадцать лет, 20 июля 1566 года соловецкому игумену Филиппу предложили пост Митрополита Московского и Всея Руси. Каковым он и стал, под именем Филиппа II.
За год до того Иван Грозный учредил на Руси опричнину (1565 - 1572). Опричнине новоизбранный митрополит решительно воспротивился. Он даже поставил условием принятия митрополичьего сана уничтожение опричнины - уговаривали смягчиться все, включая самого царя, Ивана Грозного. И уговорили.
Став митрополитом, Филипп II, бывший Фёдор Степанович Колычев писал обосновавшемуся в Александровской слободе (современный город Александров) царю пространные обличительные письма: "В самых неверных, языческих Царствах есть закон и правда, есть милосердие к людям - а в России нет их! Достояние и жизнь граждан не имеют защиты. Везде грабежи, везде убийства и совершаются именем Царским!"
Ивану Грозному он попросту надоел. Получив очередное послание типа: "В сем виде, в сем одеянии странном не узнаю Царя Православного; не узнаю и в делах Царства..." царь в гневе швырял его на пол со словами: "опять филькина грамота", под громкий хохот опричников. Так и вошло в обиход: "филькина грамота" - пустая, ничего не значащая бумага.
А закончилось всё скверно - митрополита Филиппа обвинили в колдовстве, лишили сана и сослали в отдалённый монастырь в Твери... В декабре 1569 года царь послал к нему Малюту Скуратова - просить благословения на предстоящий опричный погром Новгорода. Благословить погром Новгорода Филипп отказался, и Малюта его попросту придушил. А затем нагло заявил братии, что опальный митрополит угорел от плохо прочищенного дымохода.
Остаться с носом
Имеется в виду не тот нос, которым дышат, а тот нос, который носят - подношение, взятка чиновнику.
Стародавняя западно-европейская, в том числе и русская цивилизация держалась, что называется, на честном слове.
Два купца могут разыграть в орлянку девушку-бесприданницу - но проигравший держится от неё в стороне, даже если девушка сама обращается к нему за помощью. "Что же вам мешает? - Честное купеческое слово".
После Варфоломеевской ночи (23 августа 1572 года) Франция на долгие годы превратилась в страну-изгоя, став подобием современной Северной Кореи. Никто не хотел иметь дело с правительством и государем, которые сначала приглашают гостей на свадьбу королевской сестры, а затем их режут.
Советских школьников искренне возмущал поступок Герасима, утопившего Му-му. Что мешало ему уйти от барыни вместе с собакой? Слово дал? Дал бы, да и обратно взял, проблема...
В числе прочих держали слово и тогдашние чиновники. Взятки брали - как чиновникам и положено, но взятое обязательно отрабатывали. В тогдашнем обществе - в блестящем Санкт-Петербурге, в богатой купеческой Москве, в глухом провинциальном захолустье все знали всех. Железных дорог ещё нет, путешествия занимают дни и недели... Чиновнику, про которого известно, что он берёт, но не отрабатывает, больше не понесут. Чиновнику, которому не несут, нечем будет задобрить вышестоящее лицо, назначившее его на должность.
"Если в деле участвуют многие лица, и каждое из них предлагает свою благодарность, возьмите от того, кто даст больше, прочих же с гневом и шумом проводите за дверь. Или в подобном случае возьмите с двоих: во-первых, с того, кто даст больше, а во-вторых, с того, на чьей стороне, по-видимому, справедливость. Тогда уже дело надобно кончать так, чтобы они оба остались равно удовлетворёнными, хотя бы между ими двумя возникла новая тяжба...
Если, приняв залог благодарности, вы не сумеете исполнить требование просителя и дело окончится не в его пользу, возвратите давшему всё взятое в целости и сохранности. Этим способом вы отстраните от себя многие неприятности...".
Так писал Эраст Петрович Перцов (29.11.1804 - 29.07.1873), современник и знакомец А.С.Пушкина и сам талантливый поэт, в своём сатирическом сочинении "Искусство брать взятки".
Не забудем, что тогдашние деньги - золотые, серебряные и медные монеты немало весили. Так же взятки нередко давались не деньгами, а натурой - вспомним гоголевских купцов, "кланяющихся" Хлестакову сукном и сахаром. А судья Аммос Фёдорович Ляпкин-Тяпкин и вовсе брал взятки борзыми щенками.
И вот, представьте просителя, пришедшего к чиновнику "с носом" - с залогом благодарности, в просторечии называемом взяткой. А чиновник, получивший от неправой стороны больше или соответствующее распоряжение от начальства, "с гневом и шумом" выпроваживает его за дверь. Вот и приходится бедному просителю "с носом" - с не принятой взяткой возвращаться обратно...
Попасть впросак.
"Просак" - механическое устройство для плетения канатов. Канаты свиваются из отдельных нитей особым, хитрым способом, чтобы после не расплелись. Устройство для их плетения представляет собой сложный механизм из отдельных планок, блоков, рычагов, расчалок, направляющих... Если какой-нибудь из блоков заедало - приходилось лезть в эту паутину. Выбраться обратно, ничего не сломав - задача наисложнейшая. Отсюда: "попасть впросак" - оказаться в сложнейшей ситуации, из которой нет выхода.
Во времена Павла I гвардейский офицер, Сергей Никифорович Марин (28.01.1776 - 21.02.1813) сочинил сатирические стихи на тему:
Ахти, ахти, ахти! Попался я впросак,
Из хвата-егеря я сделался пруссак.
И каску променяв на шляпу треугольну,
Веду теперь я жизнь и скучну и невольну.
Заместо, чтоб идти иль в клаб, иль в машкерад,
Готов всегда бежать к дворцу на вахтпарад.
Сильно обиделся офицер на то, что Его Императорское Величество службы требует.
Тараканы (бабочки) в голове.
В средние века верили, что тараканы (в России) или моль (в Западной Европе) способна залезть в голову через ухо и выгрызть мозг.
В те времена уже знали, что человек думает мозгами. О неадекватном или просто слегка чудаковатом человеке, посмеиваясь, говорили, что у него тараканы (бабочки моли) мозг съели - должна же у чудаковатости быть какая-то причина.
И, разумеется, считалось, что раз забравшись в голову, тараканы или бабочки моли уже не смогут выбраться обратно.
На самом деле забраться в ухо тараканы могут. Но что-то там съесть, тем более, ввести человека в ту или иную степень умопомешательства физически неспособны.
Гол, как сокол
На самом деле соколы - живущие охотой хищные птицы голыми не бывают. В период линьки они обильно теряют перья, обновляя их чуть ли не полностью, но перья им всё же нужны - чтобы летать и охотиться. Ручной охотничий сокол срывается с перчатки сразу, стоит охотнику снять клобучок, распутав перед этим путцы на ногавках.
Царь Алексей Михайлович, отец Петра Великого, обожал соколиную охоту. В Москве и поныне существует район "Сокольники", возникший на месте слободы, где некогда жили соколятники, искавшие и выращивавшие для царя птенцов (соколы в неволе не размножаются), а в пищу птицам - голубей.
Однако в старо-русском языке "сокол" - не только хищная птица, но и деревянная или металлическая труба. Пестик в ступке, бревно под опорами тарана. Такое бревно в рабочем положении и в самом деле будет голым - без какого-либо чехла или покрытия.
Часть четвёртая - Россия, которую мы потеряли.
Без царя в голове.
У молодого Петра I была возлюбленная - Анна-Маргерита Монс (26.01.1672 - 15.08.1714). Прижизненных портретов не сохранилось, но рассказывают, что была эта Анна-Маргерита писаной красавицей. Молодой Пётр так её любил, что по возвращении из Великого Посольства в 1698 году отправил законную супругу, Евдокию Лопухину (09.08.1672 - 07.09.1731), а сам открыто зажил со "свет-Аннушкой" одним домом. И даже собрался на ней жениться.
Пётр не знал (о таких вещах мужья узнают последними) что у него есть счастливый соперник - саксонский посланник Франц Кёнигсек. Если Петра "свет-Аннушка" лишь терпела (терпеть Петра Великого, с его непредсказуемостью и пьянками - та ещё задача), то Кёнигсека искренне любила. Писала ему пылкие письма, подарила медальон со своим портретом и прядью волос...
11 апреля 1704 года в отвоёванном у шведов Шлиссельбурге не то во время очередной пьянки в честь окончания ремонта яхты, не то просто осматривая укрепления в нетрезвом виде, Кёнигсек упал в Неву и утонул. Пётр I приказал немедленно изъять все имеющиеся при саксонском посланнике бумаги. Время военное, Саксония - союзник России в войне со Швецией, дипломатическая переписка может содержать военную тайну... Вот только помимо военной тайны в ней содержалась и тайна любовная.
В Москве у Петра со "свет-Аннушкой" состоялся серьёзный разговор. Отрицать факт измены глупо - все улики у Петра на руках. Поэтому "свет-Аннушка" принялась слёзно рыдать, объясняя, что это была минутная слабость, ничего не значащая случайность, помрачнение рассудка. А на самом деле: "...Пьетья, люблью только тьебья...". Пётр послушал-послушал, да и сказал: "Чтобы любить царя, нужно иметь царя в голове...".
Шлиссельбург - крепость "Орешек", основанная новгородцами в 1323 году на острове у истоков Невы. В те времена на острове густо росла лещина - отсюда и название. В 1613 году, во время Смуты захвачена шведами и переименована в "Нётеборг" - "Орех-город". Пётр I дал крепости новое название: "Шлиссельбург" - искажённое немецкое "Ключ-город".
Ходить под мухой...
Нередко говорят: "быть под мухой", но это не правильно - на самом деле под мухами не бывают, а ходят.
Вернувшись в "дикую" и "отсталую" Россию из "культурной" и "просвещённой" Европы, Пётр I принялся просвещать и воспитывать подданных. Помимо прочего, его указы касались и культуры пития - отныне каждому посетителю кабака первую чарку полагалось наливать бесплатно. Царь-реформатор рассчитывал, что выпив первую чарку, посетители закажут выпивку с надлежащей закуской, сядут, культурно поговорят... Наивный - русский мужик ходит в кабак, чтобы банально надраться. Услышав про "первую чарку - бесплатно", народ принялся ходить в кабаки, выпивать упомянутую чарку и тут же уходить, ничего не заказав.
Но и нарушить царский указ никак невозможно - хотя бы потому, что собственником всех питейных заведений являлся лично царь. Откупщики-целовальники нашли выход - заказали множество крошечных, в полтора напёрстка, чарочек, сразу же прозванных в народе "мухами". Эти чарки они и начали предлагать посетителям бесплатно. Любивших дерзкие и не всегда безобидные шутки царь или ничего не имел против "мух" или же ничего о них не знал. Зато посетители... В кабацком шуме и гаме уследить за всеми невозможно - поэтому, перемещаясь по кабаку, то уходя к дверям, то снова возвращались к стойке, некоторые ухитрялись вдрызг нарезаться бесплатными "мухами". На кабацком жаргоне тех лет подобное перемещение как раз и называлось: "ходить под мухой".
