- Что достают агенты? – вдруг услышал Джон голос где-то сзади. Это было неожиданно, хоть голос и звучал приветливо, поэтому Джон слегка вздрогнул. Но он узнал, кто это был. Это был Люк Стоун – ещё одна восходящая звезда компании «Дримс Пикчерз». Он исполнял вторую главную роль в «Гранях любви», то есть играл Алана Кроу. Актёру явно было в новинку участие в столь крупных проектах: он чувствовал себя слегка не в своей тарелке, поэтому пытался каким-то образом сблизиться с коллективом и вёл себя максимально открыто. Для него это был шанс попасть в высшую лигу, поэтому он и согласился играть такую эпатажную роль. Возможно, это в какой-то мере оправдывало его.
- Да нет, это так… Беседа с одним очень неприятным человеком.
- Вы знаете, мистер Вайер, я Ваш преданный поклонник. Роль в «Поющих мечтах» - это просто гениально.
«Да они что, все сговорились что ли? Как будто кроме этой роли я больше ничего не сыграл. Я вообще-то за роль Энтони ещё Оскара получил», - подумал Джон. Чем чаще вспоминали роль Микки, тем больше она раздражала его. Он уже почти ненавидел её, но сделал вид, что ему приятно.
- А как Ваш нынешний персонаж - Питер Гэлт?
- Пока работаю. Интересный персонаж, достойный хорошего актёра. Извини меня, Люк, - Джон, не объясняя причины, покинул восходящую звезду. Ему вдруг захотелось каким-то образом помочь Люку, чтобы тот не оказался в такой же ловушке, как и он. На секунду Джон остановился с побуждением дать какое-то важное напутствие молодому актёру, но в итоге решил, что лучше не рисковать. Он пока не знал, использует Люк технологию или нет, но сейчас поймал себя на мысли, что всё больше походил по поведению на Роберта Шаферза, пытаясь максимально дистанцироваться от окружающих.
Как только Джон оказался вместе с Люком на съёмочной площадке, всё тут же стало ясно: и Люк Стоун, и Мишель Роуз, актриса, исполнявшая роль Мии, уже вовсю используют технологию. Джон без труда научился определять это. Спасать было некого.
«Как же быстро они их встроили в свои ряды. Хорошо работают. Скоро совсем не останется свободных актёров», - думал Джон, а его рот в это время говорил монолог за Питера Гэлта…
- Стоп! Снято! – недовольно прервал Уоллберг очередной дубль. – Джонни, я всё понимаю. Интим, обнажённые тела, откровенность. И ты хорошо изображаешь страсть, когда мы тебя снимаем крупным планом, но нам нужны и общие планы, а на них всё ужасно. Ты как-то слишком равнодушен ко всему происходящему. Руки вялые, голова висит. Где горячий огонь желания? Где твоё нетерпение? Неутолимая жажда? В теле этого нет. Я, по крайней мере, этого не чувствую. А здесь язык тела очень важен. Да и ты, Мишель, тоже играешь слабо. Вы же получаете удовольствие от этого. Вам это нравится. Вы хотите быть вместе. Вас тянет друг другу словно магнитом. И об этом должны рассказывать, к сожалению или к счастью, не только ваши лица. Один Люк справляется с задачей. Клянусь, как будто не он начинающий актёр, а вы.
Люк сразу же расцвёл от этой фразы. Любая похвала со стороны режиссёра подпитывала его энтузиазм.
- Так, снова. На этот раз, Джонни, обними Люка как следует. Не стесняйся, он тебя не укусит.
Начался следующий дубль. Тела трёх актёров сплелись под лёгким шёлковым покрывалом, прячущим под собой самые интересные детали, заставляя воображение дорисовывать пикантные подробности. Несмотря на то что многое в эротических сценах фильма достигалось за счёт монтажа, некоторые вещи всё же приходилось исполнять вживую. Сейчас как раз был такой момент. Через минуту Джон и Люк должны были полностью отстраниться от Мишель, взять друг друга в объятия и поцеловаться.
«Я не смогу этого сделать. Боже, как я согласился на такое. Это ужасно! Нет, не хочу!» - мозг Джона Вайера сопротивлялся происходящему. И вот Люк уже совсем рядом. Их лица встретились. Люк уже настолько близко, что зона комфорта Джона вот-вот закипит. Организм требует избавиться от этих страданий. Тело трясёт. Руки не слушаются, ноги подёргиваются в конвульсиях. Но сейчас оператор снимает крупным планом. Сейчас всех интересуют только лица актёров и их эмоции. «Эмоушен Диджитал» работает на полную катушку. Джон ощущает, как лицо немеет: он не хочет в этом участвовать, но нанороботы делают своё дело, поэтому через край льются эмоции счастья, радости и эйфории от происходящего. Больше всего угнетает то, что это происходит против его воли. Сейчас их губы соприкоснутся.
«Нет, не хочу даже чувствовать этого. Жаль, технология не умеет отключать ощущения. Хотя, тогда контроль надо мной был бы ещё глубже».
Страстный поцелуй. Джону хочется сжать зубы и откусить язык Люка – настолько это противно. Но челюсти словно заклинило – они не слушаются. Появляется ощущение, что вот-вот сейчас стошнит, но, видимо, и эти позывы технология успешно блокирует, так как рвотный рефлекс так и не срабатывает.
Всё закончилось. Джон хочет встать и убежать отсюда. Полуголый, он, совершенно не соображая и не обращая внимания на происходящее вокруг, несётся в туалет. Там спешно закрывается, изолируясь от тех событий, в которых только что пришлось принять участие. Технология отпускает его, и тут же желудок сокращается, выбрасывая наружу всё содержимое, пытаясь таким образом избавиться от накопившегося отвращения. Актёр весь дрожит, прижавшись к холодному унитазу. Тело покрыто потом. Он закрыл глаза. Мыслей нет – только пустота, разъедающая изнутри. Затем воспоминания. Слова отца:
«…когда-нибудь станешь перед выбором: на одной чаше весов – деньги и слава, на другой – правильный поступок. Выберешь одно – потеряешь другое. И лучше бы ты выбрал правильный поступок…»
Снова ошибка.
Позднее, когда он будет впервые на записи пересматривать этот момент, его снова вырвет, так как телесная память заново воссоздаст те ужасные ощущения, которые он испытал на съёмках.
- Не волнуйся, Джонни. Скоро всё закончится. Скоро, очень скоро этому всему придёт конец. Надо подождать. Совсем немного подождать. Слышишь? Держись. Тебе нужно держаться. Знали бы родители, чем я сейчас занимаюсь, - Джон не выдержал и расплакался. Всё происходящее было настоящим надругательством над его принципами, изнасилованием воли в чистом виде. – Не волнуйся, Джонни, скоро ты выберешься. Совсем скоро всё будет по-другому. Всё будет как прежде… Слышишь?
Через некоторое время ему удалось успокоиться. На выходе он случайно увидел, что из женского туалета, вся заплаканная, выходит Мишель Роуз.
- Что с тобой, Мишель? – спросил Джон.
- Ты что, не видишь? Мы все тут… - Мишель не закончила мысль и снова заплакала, оседая возле стены.
Джон присел рядом и обнял её:
- Не волнуйся. Всё будет хорошо. Всё наладится, слышишь? Скоро. Очень скоро.
В этот момент, сквозь раздражение и злость, сквозь жалость к самому себе, Джона, словно иглой, проткнула чёткая мысль, которую он до сих пор боялся сформулировать так определённо:
«Мы все на крючке. И все без исключения должны делать то, что нам говорят. Мы - лишь цирковые животные, которых после тщательной дрессировки на некоторое время выпускают, чтобы удивлять публику…»
После съёмок Джон отправился в «Ройал Кофе». Хэшбрейкеры уже давно не выходили на связь, и он решил, что пора бы с ними связаться самому. Если от них не будет никаких новостей, то он сам попробует всё это прекратить, потому что сил участвовать в этом больше не было.
- А, снова здравствуйте, мистер Вайер! – приветливо встретил его Паоло.
- Здравствуй, Паоло. Капучино, пожалуйста.
- Будет сделано.
- Как Ваши съёмки, мистер Вайер?
- Не хочу об этом говорить. Лучше скажи, Паоло, что тут новенького? - Джон не мог пока спросить напрямую о том, что его интересовало, так как рядом был ещё один посетитель.
- Да особо ничего. Работаем. Думаем, не пора ли нам расширить ассортимент, - Паоло делал вид, что не понимает, о чём речь.
Рядом стоящий клиент забрал кофе – наконец-то они остались одни. Когда Паоло оказался максимально близко, Джон тихо сказал:
- Мне нужно срочно увидеть Коула. Я больше не могу, слышишь? Если в ближайшее время что-нибудь не произойдёт, я сам решу свои проблемы, - Джон был очень раздражён.
Паоло внимательно посмотрел на Вайера. Сейчас, когда технология полностью бездействовала, всё читалось на его лице.
- Хорошо, отправляйтесь по тому же адресу, Вас будут ждать, - сдался Паоло.
- А вот и Ваш кофе, мистер Вайер, - произнёс итальянец уже во всеуслышание.
- Спасибо. Сдачи не надо.
Джон оставил стодолларовую купюру, забрал кофе и покинул заведение.
Как и обещал Паоло, по приезде «в центральный штаб сопротивления» его уже ждали.
- Здравствуйте, Джон Вайер, мы получили неприятные известия. Что случилось?
- Многое случилось. Они заставляют делать то, что я делать очень не хочу. Меня воротит от всего этого! Больше не могу так. Понимаете? Это просто ужасно. Не могу. Я больше не выдержу!
- Успокойтесь, Джон. Это ещё не самое страшное, что могло с Вами произойти.
- Что Вы имеете в виду?
- Пока что они вмешиваются только в Вашу актёрскую жизнь. Самое страшное, если они решат, что и этого недостаточно. Вот Роберту, например, для последней роли пришлось похудеть на пятнадцать килограммов. Вы думаете, это его решение? Вовсе нет. Это было решением руководства «Дримс Пикчерз». Они подобрали ему подходящую диету и заставили следовать ей.
- В смысле, заставили?
- Если Роберт хотел положить себе в рот что-то, что не входит в разрешённый список, то рот просто не открывался. То же самое происходило, если Роберт уже съел дневную норму калорий. Они заставляли его худеть в прямом смысле.
- Это ужасно! – воскликнул Джон.
- Да, ужасно. И после роли, вопреки ожиданиям Роберта, эти запреты не прекратились. Руководство «Дримс Пикчерз» хотело, чтобы всё время до вручения Оскара, пока приходилось давать интервью и появляться перед камерами, Роберт Шаферз продолжал оставаться таким же. Я рассказываю это, чтобы Вы понимали, в каком положении находитесь. Они действительно могут всё, поэтому Ваша задача - вести себя максимально тихо, не привлекать к себе лишнего внимания и тем более гнева с их стороны.
Сейчас Джону впервые стало действительно страшно. До этого момента он очень плохо представлял, что происходит и что с ним могут сделать. Но после услышанного он наконец-то в полной мере ощутил стены той тюрьмы, в которой оказался. Вот почему Роберт Шаферз так не хотел играть свою роль. Дело было не в в том, что ему приходилось делать на съёмочной площадке, - с помощью технологии они закрывали доступ к еде, чтобы его внешность соответствовала образу.
- Боже мой, какой страшный конец! – невольно выдал Джон.
- Не думайте об этом. Лучше сосредоточьтесь на том, что ещё есть шанс всё исправить. У Вас ещё имеется достаточный кусочек свободы, чтобы действовать и нормально себя чувствовать. Наслаждайтесь им. Кстати, пока ещё вирус не доделан, хочу Вам подарить одну интересную вещицу.
Коул отошёл ненадолго и вернулся с наручными часами.
- Часы? – спросил Джон.
- Да, часы. Но не совсем обычные, а с… изюминкой, - интригующе ответил Коул. – Дело в том, что через нанороботов можно отслеживать Ваше местоположение. Для этого используется обычный GPS. Уж что-что, а с этими сигналами мы уже давно научились работать. Нажимаете вот эту кнопку и держите её десять секунд, после этого сигнал GPS глушится. У наблюдателей эта точка просто застынет на карте, и Вы можете спокойно перемещаться в радиусе десяти километров от этого места. Без всякого контроля. Отмена – повторное нажатие на эту же кнопку в течение десяти секунд. Вот Вам и ещё один маленький кусочек свободы, - Коул протянул Джону часы.
Джон принял подарок и тут же надел на левую руку.
- Отличные часы. Спасибо Вам, Коул.
- Пожалуйста, - лидер хэшбрейкеров дружелюбно улыбнулся. – Только один совет: постарайтесь глушить GPS где-нибудь в здании, а то вдруг они решат Вас проверить с помощью съёмки со спутника.
- Хорошо, буду знать. Спасибо.
- Ты готова, дорогая? А то мы опоздаем!
- Сейчас, Джонни. Осталось совсем чуть-чуть.
Через несколько минут появилась Джиллиан. Она была одета в шикарное платье на манер тех, что носили два-три столетия назад: пышная юбка и строгий облегающий корсет, открытые плечи и шея, митенки почти на всю длину руки и красивый веер в качестве аксессуара.
- Уау, какая ты красивая! Теперь я понимаю мужчин тех времён и почему они были такими пылкими любовниками. Ты – настоящая леди!
- Спасибо, Джон, а ты - как отважный рыцарь. Не хватает шпаги. Весь такой статный и величественный – настоящий кавалер. Только этот корсет такой тугой, ещё и в поясе натирает, - Джилл стала раздражённо поправлять наряд. - Ох уж мне этот стиль рококо.
- Ты сама согласилась пойти на этот карнавал, - рассмеялся Джон. – Мы к нему, наверное, два месяца уже готовимся, и ты не могла сделать это платье более удобным?
- Когда я его мерила, оно таким и было. Просто одно дело - надеть вещь на несколько минут, и совсем другое – ходить в ней целый вечер. К тому же, знаешь, женщины очень часто жертвуют удобствами ради того, чтобы выглядеть хорошо, так что мне не привыкать. Но хоть раз в жизни любая женщина должна почувствовать себя настоящей королевой.
- Вот теперь ты знаешь цену королевской красоты.
- Ладно, поехали, а то мы и так, по-моему, уже опаздываем.
На карнавал, как всегда, были приглашены самые высокие гости из мира кино: известные актёры, режиссёры, продюсеры, руководители крупных медиахолдингов. Джон даже встретил здесь мистера Моргана. Оскароносному актёру, любимцу публики, почему-то совсем перестало нравиться бывать на таких мероприятиях, а Джиллиан их никогда и не любила. Но сама идея провести очередной фуршет в виде пышного карнавала в стиле балов восемнадцатого века разожгла её интерес к празднику. Она давно мечтала оказаться в сказке и, словно Золушка, встретить принца и танцевать с ним всю ночь. Принца она уже встретила, и он был с ней рядом, а вот сказку необходимо было ещё придумать. И тут такой случай – его нельзя было упускать.
К подготовке карнавала организаторы отнеслись довольно серьёзно. Пришлось два месяца ходить на специальные уроки хореографии и разучивать настоящие бальные танцы со всей их изысканностью, изяществом и утончённостью. Также пришлось посещать уроки этикета, чтобы полностью погрузиться в светскую ритуальность того времени. Джона и Джиллиан эти занятия ничуть не напрягали – наоборот, они радовались времени, которое так необычно проводили вместе.
Обходительные официанты и дворецкие в белых париках, также одетые в стиле рококо, только более сдержанно, уже с первых минут создавали нужную атмосферу того времени. Около часа звёздная парочка блуждала среди гостей. Приходилось улыбаться и проявлять дружелюбие даже к тем, кого не очень-то хотелось видеть. Такая непринуждённая обстановка лёгкого праздника создавала благоприятную среду для всякого рода сплетен и слухов. В любой компании разговоры были примерно об одном и том же: последние скандалы, разводы, судебные процессы, делёжка денег и так далее.
И вот вышел ведущий вечера, одетый в пышный жюстокор, кюлоты и белые чулки:
- Здравствуйте, уважаемые дамы и их кавалеры, рад вас приветствовать на сегодняшнем карнавале! – ведущий закончил приветствие громко и задорно, пытаясь немного расшевелить гостей.
- Да нет, это так… Беседа с одним очень неприятным человеком.
- Вы знаете, мистер Вайер, я Ваш преданный поклонник. Роль в «Поющих мечтах» - это просто гениально.
«Да они что, все сговорились что ли? Как будто кроме этой роли я больше ничего не сыграл. Я вообще-то за роль Энтони ещё Оскара получил», - подумал Джон. Чем чаще вспоминали роль Микки, тем больше она раздражала его. Он уже почти ненавидел её, но сделал вид, что ему приятно.
- А как Ваш нынешний персонаж - Питер Гэлт?
- Пока работаю. Интересный персонаж, достойный хорошего актёра. Извини меня, Люк, - Джон, не объясняя причины, покинул восходящую звезду. Ему вдруг захотелось каким-то образом помочь Люку, чтобы тот не оказался в такой же ловушке, как и он. На секунду Джон остановился с побуждением дать какое-то важное напутствие молодому актёру, но в итоге решил, что лучше не рисковать. Он пока не знал, использует Люк технологию или нет, но сейчас поймал себя на мысли, что всё больше походил по поведению на Роберта Шаферза, пытаясь максимально дистанцироваться от окружающих.
Как только Джон оказался вместе с Люком на съёмочной площадке, всё тут же стало ясно: и Люк Стоун, и Мишель Роуз, актриса, исполнявшая роль Мии, уже вовсю используют технологию. Джон без труда научился определять это. Спасать было некого.
«Как же быстро они их встроили в свои ряды. Хорошо работают. Скоро совсем не останется свободных актёров», - думал Джон, а его рот в это время говорил монолог за Питера Гэлта…
***
- Стоп! Снято! – недовольно прервал Уоллберг очередной дубль. – Джонни, я всё понимаю. Интим, обнажённые тела, откровенность. И ты хорошо изображаешь страсть, когда мы тебя снимаем крупным планом, но нам нужны и общие планы, а на них всё ужасно. Ты как-то слишком равнодушен ко всему происходящему. Руки вялые, голова висит. Где горячий огонь желания? Где твоё нетерпение? Неутолимая жажда? В теле этого нет. Я, по крайней мере, этого не чувствую. А здесь язык тела очень важен. Да и ты, Мишель, тоже играешь слабо. Вы же получаете удовольствие от этого. Вам это нравится. Вы хотите быть вместе. Вас тянет друг другу словно магнитом. И об этом должны рассказывать, к сожалению или к счастью, не только ваши лица. Один Люк справляется с задачей. Клянусь, как будто не он начинающий актёр, а вы.
Люк сразу же расцвёл от этой фразы. Любая похвала со стороны режиссёра подпитывала его энтузиазм.
- Так, снова. На этот раз, Джонни, обними Люка как следует. Не стесняйся, он тебя не укусит.
Начался следующий дубль. Тела трёх актёров сплелись под лёгким шёлковым покрывалом, прячущим под собой самые интересные детали, заставляя воображение дорисовывать пикантные подробности. Несмотря на то что многое в эротических сценах фильма достигалось за счёт монтажа, некоторые вещи всё же приходилось исполнять вживую. Сейчас как раз был такой момент. Через минуту Джон и Люк должны были полностью отстраниться от Мишель, взять друг друга в объятия и поцеловаться.
«Я не смогу этого сделать. Боже, как я согласился на такое. Это ужасно! Нет, не хочу!» - мозг Джона Вайера сопротивлялся происходящему. И вот Люк уже совсем рядом. Их лица встретились. Люк уже настолько близко, что зона комфорта Джона вот-вот закипит. Организм требует избавиться от этих страданий. Тело трясёт. Руки не слушаются, ноги подёргиваются в конвульсиях. Но сейчас оператор снимает крупным планом. Сейчас всех интересуют только лица актёров и их эмоции. «Эмоушен Диджитал» работает на полную катушку. Джон ощущает, как лицо немеет: он не хочет в этом участвовать, но нанороботы делают своё дело, поэтому через край льются эмоции счастья, радости и эйфории от происходящего. Больше всего угнетает то, что это происходит против его воли. Сейчас их губы соприкоснутся.
«Нет, не хочу даже чувствовать этого. Жаль, технология не умеет отключать ощущения. Хотя, тогда контроль надо мной был бы ещё глубже».
Страстный поцелуй. Джону хочется сжать зубы и откусить язык Люка – настолько это противно. Но челюсти словно заклинило – они не слушаются. Появляется ощущение, что вот-вот сейчас стошнит, но, видимо, и эти позывы технология успешно блокирует, так как рвотный рефлекс так и не срабатывает.
Всё закончилось. Джон хочет встать и убежать отсюда. Полуголый, он, совершенно не соображая и не обращая внимания на происходящее вокруг, несётся в туалет. Там спешно закрывается, изолируясь от тех событий, в которых только что пришлось принять участие. Технология отпускает его, и тут же желудок сокращается, выбрасывая наружу всё содержимое, пытаясь таким образом избавиться от накопившегося отвращения. Актёр весь дрожит, прижавшись к холодному унитазу. Тело покрыто потом. Он закрыл глаза. Мыслей нет – только пустота, разъедающая изнутри. Затем воспоминания. Слова отца:
«…когда-нибудь станешь перед выбором: на одной чаше весов – деньги и слава, на другой – правильный поступок. Выберешь одно – потеряешь другое. И лучше бы ты выбрал правильный поступок…»
Снова ошибка.
Позднее, когда он будет впервые на записи пересматривать этот момент, его снова вырвет, так как телесная память заново воссоздаст те ужасные ощущения, которые он испытал на съёмках.
- Не волнуйся, Джонни. Скоро всё закончится. Скоро, очень скоро этому всему придёт конец. Надо подождать. Совсем немного подождать. Слышишь? Держись. Тебе нужно держаться. Знали бы родители, чем я сейчас занимаюсь, - Джон не выдержал и расплакался. Всё происходящее было настоящим надругательством над его принципами, изнасилованием воли в чистом виде. – Не волнуйся, Джонни, скоро ты выберешься. Совсем скоро всё будет по-другому. Всё будет как прежде… Слышишь?
Через некоторое время ему удалось успокоиться. На выходе он случайно увидел, что из женского туалета, вся заплаканная, выходит Мишель Роуз.
- Что с тобой, Мишель? – спросил Джон.
- Ты что, не видишь? Мы все тут… - Мишель не закончила мысль и снова заплакала, оседая возле стены.
Джон присел рядом и обнял её:
- Не волнуйся. Всё будет хорошо. Всё наладится, слышишь? Скоро. Очень скоро.
В этот момент, сквозь раздражение и злость, сквозь жалость к самому себе, Джона, словно иглой, проткнула чёткая мысль, которую он до сих пор боялся сформулировать так определённо:
«Мы все на крючке. И все без исключения должны делать то, что нам говорят. Мы - лишь цирковые животные, которых после тщательной дрессировки на некоторое время выпускают, чтобы удивлять публику…»
Глава 44. Новости от хэшбрейкеров
После съёмок Джон отправился в «Ройал Кофе». Хэшбрейкеры уже давно не выходили на связь, и он решил, что пора бы с ними связаться самому. Если от них не будет никаких новостей, то он сам попробует всё это прекратить, потому что сил участвовать в этом больше не было.
- А, снова здравствуйте, мистер Вайер! – приветливо встретил его Паоло.
- Здравствуй, Паоло. Капучино, пожалуйста.
- Будет сделано.
- Как Ваши съёмки, мистер Вайер?
- Не хочу об этом говорить. Лучше скажи, Паоло, что тут новенького? - Джон не мог пока спросить напрямую о том, что его интересовало, так как рядом был ещё один посетитель.
- Да особо ничего. Работаем. Думаем, не пора ли нам расширить ассортимент, - Паоло делал вид, что не понимает, о чём речь.
Рядом стоящий клиент забрал кофе – наконец-то они остались одни. Когда Паоло оказался максимально близко, Джон тихо сказал:
- Мне нужно срочно увидеть Коула. Я больше не могу, слышишь? Если в ближайшее время что-нибудь не произойдёт, я сам решу свои проблемы, - Джон был очень раздражён.
Паоло внимательно посмотрел на Вайера. Сейчас, когда технология полностью бездействовала, всё читалось на его лице.
- Хорошо, отправляйтесь по тому же адресу, Вас будут ждать, - сдался Паоло.
- А вот и Ваш кофе, мистер Вайер, - произнёс итальянец уже во всеуслышание.
- Спасибо. Сдачи не надо.
Джон оставил стодолларовую купюру, забрал кофе и покинул заведение.
***
Как и обещал Паоло, по приезде «в центральный штаб сопротивления» его уже ждали.
- Здравствуйте, Джон Вайер, мы получили неприятные известия. Что случилось?
- Многое случилось. Они заставляют делать то, что я делать очень не хочу. Меня воротит от всего этого! Больше не могу так. Понимаете? Это просто ужасно. Не могу. Я больше не выдержу!
- Успокойтесь, Джон. Это ещё не самое страшное, что могло с Вами произойти.
- Что Вы имеете в виду?
- Пока что они вмешиваются только в Вашу актёрскую жизнь. Самое страшное, если они решат, что и этого недостаточно. Вот Роберту, например, для последней роли пришлось похудеть на пятнадцать килограммов. Вы думаете, это его решение? Вовсе нет. Это было решением руководства «Дримс Пикчерз». Они подобрали ему подходящую диету и заставили следовать ей.
- В смысле, заставили?
- Если Роберт хотел положить себе в рот что-то, что не входит в разрешённый список, то рот просто не открывался. То же самое происходило, если Роберт уже съел дневную норму калорий. Они заставляли его худеть в прямом смысле.
- Это ужасно! – воскликнул Джон.
- Да, ужасно. И после роли, вопреки ожиданиям Роберта, эти запреты не прекратились. Руководство «Дримс Пикчерз» хотело, чтобы всё время до вручения Оскара, пока приходилось давать интервью и появляться перед камерами, Роберт Шаферз продолжал оставаться таким же. Я рассказываю это, чтобы Вы понимали, в каком положении находитесь. Они действительно могут всё, поэтому Ваша задача - вести себя максимально тихо, не привлекать к себе лишнего внимания и тем более гнева с их стороны.
Сейчас Джону впервые стало действительно страшно. До этого момента он очень плохо представлял, что происходит и что с ним могут сделать. Но после услышанного он наконец-то в полной мере ощутил стены той тюрьмы, в которой оказался. Вот почему Роберт Шаферз так не хотел играть свою роль. Дело было не в в том, что ему приходилось делать на съёмочной площадке, - с помощью технологии они закрывали доступ к еде, чтобы его внешность соответствовала образу.
- Боже мой, какой страшный конец! – невольно выдал Джон.
- Не думайте об этом. Лучше сосредоточьтесь на том, что ещё есть шанс всё исправить. У Вас ещё имеется достаточный кусочек свободы, чтобы действовать и нормально себя чувствовать. Наслаждайтесь им. Кстати, пока ещё вирус не доделан, хочу Вам подарить одну интересную вещицу.
Коул отошёл ненадолго и вернулся с наручными часами.
- Часы? – спросил Джон.
- Да, часы. Но не совсем обычные, а с… изюминкой, - интригующе ответил Коул. – Дело в том, что через нанороботов можно отслеживать Ваше местоположение. Для этого используется обычный GPS. Уж что-что, а с этими сигналами мы уже давно научились работать. Нажимаете вот эту кнопку и держите её десять секунд, после этого сигнал GPS глушится. У наблюдателей эта точка просто застынет на карте, и Вы можете спокойно перемещаться в радиусе десяти километров от этого места. Без всякого контроля. Отмена – повторное нажатие на эту же кнопку в течение десяти секунд. Вот Вам и ещё один маленький кусочек свободы, - Коул протянул Джону часы.
Джон принял подарок и тут же надел на левую руку.
- Отличные часы. Спасибо Вам, Коул.
- Пожалуйста, - лидер хэшбрейкеров дружелюбно улыбнулся. – Только один совет: постарайтесь глушить GPS где-нибудь в здании, а то вдруг они решат Вас проверить с помощью съёмки со спутника.
- Хорошо, буду знать. Спасибо.
Глава 45. Кошмар Джиллиан Фокс
- Ты готова, дорогая? А то мы опоздаем!
- Сейчас, Джонни. Осталось совсем чуть-чуть.
Через несколько минут появилась Джиллиан. Она была одета в шикарное платье на манер тех, что носили два-три столетия назад: пышная юбка и строгий облегающий корсет, открытые плечи и шея, митенки почти на всю длину руки и красивый веер в качестве аксессуара.
- Уау, какая ты красивая! Теперь я понимаю мужчин тех времён и почему они были такими пылкими любовниками. Ты – настоящая леди!
- Спасибо, Джон, а ты - как отважный рыцарь. Не хватает шпаги. Весь такой статный и величественный – настоящий кавалер. Только этот корсет такой тугой, ещё и в поясе натирает, - Джилл стала раздражённо поправлять наряд. - Ох уж мне этот стиль рококо.
- Ты сама согласилась пойти на этот карнавал, - рассмеялся Джон. – Мы к нему, наверное, два месяца уже готовимся, и ты не могла сделать это платье более удобным?
- Когда я его мерила, оно таким и было. Просто одно дело - надеть вещь на несколько минут, и совсем другое – ходить в ней целый вечер. К тому же, знаешь, женщины очень часто жертвуют удобствами ради того, чтобы выглядеть хорошо, так что мне не привыкать. Но хоть раз в жизни любая женщина должна почувствовать себя настоящей королевой.
- Вот теперь ты знаешь цену королевской красоты.
- Ладно, поехали, а то мы и так, по-моему, уже опаздываем.
На карнавал, как всегда, были приглашены самые высокие гости из мира кино: известные актёры, режиссёры, продюсеры, руководители крупных медиахолдингов. Джон даже встретил здесь мистера Моргана. Оскароносному актёру, любимцу публики, почему-то совсем перестало нравиться бывать на таких мероприятиях, а Джиллиан их никогда и не любила. Но сама идея провести очередной фуршет в виде пышного карнавала в стиле балов восемнадцатого века разожгла её интерес к празднику. Она давно мечтала оказаться в сказке и, словно Золушка, встретить принца и танцевать с ним всю ночь. Принца она уже встретила, и он был с ней рядом, а вот сказку необходимо было ещё придумать. И тут такой случай – его нельзя было упускать.
К подготовке карнавала организаторы отнеслись довольно серьёзно. Пришлось два месяца ходить на специальные уроки хореографии и разучивать настоящие бальные танцы со всей их изысканностью, изяществом и утончённостью. Также пришлось посещать уроки этикета, чтобы полностью погрузиться в светскую ритуальность того времени. Джона и Джиллиан эти занятия ничуть не напрягали – наоборот, они радовались времени, которое так необычно проводили вместе.
Обходительные официанты и дворецкие в белых париках, также одетые в стиле рококо, только более сдержанно, уже с первых минут создавали нужную атмосферу того времени. Около часа звёздная парочка блуждала среди гостей. Приходилось улыбаться и проявлять дружелюбие даже к тем, кого не очень-то хотелось видеть. Такая непринуждённая обстановка лёгкого праздника создавала благоприятную среду для всякого рода сплетен и слухов. В любой компании разговоры были примерно об одном и том же: последние скандалы, разводы, судебные процессы, делёжка денег и так далее.
И вот вышел ведущий вечера, одетый в пышный жюстокор, кюлоты и белые чулки:
- Здравствуйте, уважаемые дамы и их кавалеры, рад вас приветствовать на сегодняшнем карнавале! – ведущий закончил приветствие громко и задорно, пытаясь немного расшевелить гостей.
