узнать у царицы, где находится выход из дворца, – а вслух добавил, – сейчас, я думаю, самое время показать мне Ваш замечательный дворец полностью, должен же я знать, где проведу свои лучшие годы, несравненная, – игриво закончил он.
– Успеется, – осекла юношу царица, – главное, что свои, как ты сказал, лучшие годы ты проведёшь со мной, – сексуально приоткрыв рот и обведя губы языком, произнесла Бева.
– Но мне же нужно побольше о Вас узнать, Бевочка, чем Вы живёте? Где проводите свои выходные, куда ходите в гости с кем дружите, в конце концов.
– С кем я дружу? Легко. Лип, лип, лип! Плыви ко мне моя
Маркизочка, – нежно позвала Бева, глядя куда-то вверх.
Ярус поднял голову и увидел над собой огромную медузу. Это была та медуза, которая лежала на троне, а сейчас незаметно плавала под куполом. Медленно гребя щупальцами и своей огромной шапкой, она подплыла к Беве и опустилась к ней на руки. Под её огромной шляпой Ярус разглядел бесцветные глаза и такой же рот.
– Маркизочка, девочка моя, познакомься это Ярус, он теперь будет жить у нас. А это, моя самая близкая подружка, Маркиза.
Она даже спит со мной, – расплылась в улыбке Бева, нежно прижимаясь к ней щекой, – и тебе придётся с этим смириться, мой мальчик. Но ты же не будешь меня ревновать к Маркизе?
– Нет, не буду, – с отвращением глядя на это слизистое существо, ответил Ярус.
– Очень хорошо, – сказала она и, сделав паузу, торжественно добавила, как будто объявила новый номер программы, – прошу любить и жаловать, Маркиза!
– Не надо меня ни любить, ни жаловать, – пренебрежительно сказала медуза, умудряясь при этом растягивать не только гласные, но и согласные буквы.
Яруса перекосило от её неприятного голоса. Это был как раз тот случай, когда противный голос сто процентов соответствовал
не менее отвратительной внешности.
– Меня не прёт от такого знакомства, – брезгливо поморщившись продолжила медуза и, освободившись от рук Бевы, поставила щупальца в боки, один направив в направлении Яруса, добавила, –
не нравится мне это позвоночное.
– Ай, ты моя радость, наверное, ты просто устала, дорогая. Плыви к себе, моя девочка, – ласково посоветовала ей Бева, – тебе нужно принять солёную ванну, а может быть, ты хочешь кушать? Чёрной икры, красной, что ты хочешь, любимая?
– Яйца, я хотела бы съесть его яйца, – указывая на Яруса, продолжила медуза.
– Тебе пуговицы не хватает под носом, – с сожалением произнёс Ярус.
– Какой пуговицы? – удивилась Маркиза.
– Чтобы губу пристегнуть, – сказал Ярус и, пародируя медузу, также растягивая слова, продолжил, – а то раскатала её раньше времени.
– Обалдеть, лоток с яйцами разговаривает, – воскликнула Маркиза.
– Иди ко мне, дай я тебя поцелую, – позвала её Бева, – отдыхай, моя девочка, и не нервничай.
Погладив её по шапке и поцеловав в слизистую морду, от чего Яруса чуть не стошнило, Бева нажала кнопку на пульте, крышки контейнеров открылись и оттуда выплыли две мавки.
– Откройте Маркизе мою спальню, – небрежно сказала Бева.
– Слушаемся! – ответила одна из них, подплыла к круглой двери, приложила кончик хвоста к небольшой коробочке, находящейся в самом низу, загорелся зелёный индикатор, дверь открылась, и медуза заплыла в комнату.
– Это как она открыла дверь? – заинтересованно спросил Ярус.
– В целях царской безопасности на всех дверях моего царства стоят электронные замки, которые открываются электронными ключами, находящимися на хвосте у каждой русалки. Таким образом, только жители моего царства могут без преград перемещаться по всей территории.
– Понятно, – произнёс Ярус, размышляя над тем, как и где, раздобыть этот ключ, – весёлая у Вас подружка, а самое главное добрая.
– Не обижайся, это у неё головная боль от пресной воды. Для хорошего самочувствия Маркизе нужна солёная вода, когда-то я жила в океане, – Бева сделала паузу, по-видимому, что-то вспоминая, – и когда мне пришлось переплыть сюда, я забрала её и ещё одного друга с собой, с которым я тебя познакомлю чуть позже. Для этого мне пришлось обустроить им специальные резервуары с солёной водой...
– Скажите, Бева, – перебил царицу Ярус, понимая, что рассказы о Маркизе и других её друзьях совершенно бесполезны для его освобождения, и переходя к выполнению задуманного плана,
спросил, – эта дверь ведет в Вашу спальню?
– В нашу с тобой спальню, – улыбаясь, поправила Бева.
– Предположим.
– Не предположим, а так и будет или ты сомневаешься? – прищурилась Бева.
– Я начинаю сомневаться во многом, а не сплю ли я? И если
не сплю, я начинаю сомневаться в причастности своего отца к моему зачатию. И задаю себе не праздный вопрос: «А не Ихтиандр ли мой отец?»
– Все твои сомнения и мысли развеются, как только ты станешь моим русалом, уверяю тебя, – заботливо произнесла Бева.
– Надеюсь, что так и будет, – произнёс Ярус, раздвинув губы в искусственной улыбке, а сам подумал: «Мама меня рожала не для того, чтобы я жил и спал с какой-то селёдкой!», и тут же продолжил, – а что находится за этими всеми дверями?
– Чтобы тебе было неповадно, я сразу хочу тебя предупредить, что сбежать отсюда не-воз-мож-но, – произнесла по слогам Бева, наблюдая за реакцией Яруса, но он даже глазом не повёл, и удовлетворённо продолжила, – очень хорошо, вижу, что ты успокоился и смирился со своим положением, поэтому я проведу для тебя краткую экскурсию по моему царству, – сказала она, подплыла к первой круглой двери и, приложив кончик плавника к замку, сказала, – и так, первая дверь, это комната отдыха щекотух. Заходи, – Бева ловко, несмотря на свои габариты, заплыла внутрь помещения и поманила Яруса за собой.
– Если всё дело в электронном ключе, то мне нужно узнать, где находится дверь, ведущую наружу, а там может быть несколько вариантов, – обдумывал вероятные способы побега Ярус, – например, отрезать часть хвоста у любой русалки с электронным ключом или силой схватить её и приложить хвост к этому замку. Хотя с мавками это вряд ли получится, они сами кого хочешь так приложат, что мало не покажется.
– У тебя будет такой же хвостик с ключиком, – саркастически улыбнувшись, сказала Бева, увидев, что он рассматривает кончик её хвоста.
– Да, а когда, хотелось бы побыстрее, – произнёс Ярус, переступая порог.
– Сегодня, милый, после посвящения в русалы, – кончиком указательного пальца Бева игриво коснулась носа Яруса, – ты даже не представляешь, дорогой Ярусик, как мне не терпится.
– Не представляю, – иронично ответил Ярус.
В помещении, своей скудной обстановкой, больше напоминающей казарму, с одной стороны находилось с десяток двухъярусных кроватей, красиво оплетённых водорослями, с другой стороны несколько табуреток, на которых сидели пять красивых русалок. У больших зеркал они расчёсывали свои длинные светло-зеленоватые волосы большими голубыми гребешками. Спиной к входу сидела ещё одна русалка, и хотя цвет её волос был такой же, как и у молодых щекотух, но огромный горб, высохшие костлявые руки говорили о том, что она совсем древняя старушка. При появлении Бевы молодые щекотухи моментально вскочили со своих стульев и замерли по стойке смирно, поддерживая себя в вертикальном положении красивыми движениями розовых хвостовых плавников.
– А это, мои юные девочки-красавицы, – злобно процедила сквозь зубы Бева, видимо завидуя их красоте и молодости, – а тебя Нила, что, не касается общий порядок, установленный мной или ты
не красавица?
Старая русалка тяжело оперлась руками на стул, медленно поднялась и, кряхтя, повернулась лицом. Ярус был в шоке от того, что лицо у этой совсем дряхлой старухи было восемнадцатилетней девочки. Грустные огромные синие глаза отрешённо смотрели в сторону.
– Вот так-то, – удовлетворённо сказала Бева, но увидев у одной из русалок неприкрытую волосами грудь, завизжала, – а это, кстати, можно и не демонстрировать, – и грубо схватив её за волосы, со словами, – как-никак у нас гость, – прикрыла наготу.
– Извините, несравненная, – задрожала русалка.
– Занимайтесь, – строго сказала Бева, прищурившись, и выплыла из комнаты.
– А что это за русалка такая старая, но с молодым лицом? – поинтересовался Ярус, закрывая за собой дверь.
– Это Нила, когда-то у неё была самая красивая фигура во всём моём царстве. И пользуясь этим, она попыталась соблазнить моего русала, за что и поплатилась. В назидание всем остальным русалкам, я попросила знакомую ведьму Инкоху превратить её в старуху, оставив на память ей только смазливую рожицу.
– Жестоко Вы с ней обошлись.
– Жестоко, пусть будет мне благодарна, за то, что я вообще её
не уничтожила, – сказала Бева и, открыв хвостом следующую круглую дверь, продолжила, – эта комната мавок.
При появлении Бевы, четыре мавки, отдыхавшие на кроватях, напоминающих большие ракушки, мгновенно приняли вертикальное положение и выстроились в одну шеренгу, как солдаты, увидевшие генерала.
– Это мои самые преданные девочки-охранницы, – гордо произнесла Бева и подплыв к одной из русалок, громко крикнула ей прямо в лицо, – правильно я говорю?
– Так точно, несравненная Бева! – напрягая накачанные мышцы, по-армейски чётко и дружно ответили они хором.
– А ну, покажи бицепс, – обратившись к крайней русалке, строго сказала царица. Та радостно выполнила приказ, согнув напряжённую в локте руку, демонстрируя прокачанный бицепс. Бева потрогала и оставшись довольной, гордо продолжила, обращаясь к Ярусу, – как тебе мои тёлочки, именно они отвечают за то, чтобы никто не проник в мой дворец, и никто его не покинул без моего разрешения.
– Впечатляет, – задумчиво произнёс Ярус.
– Свою работу они выполняют качественно, это к вопросу безопасности и всяких незапланированных передвижений. Поверь, промахов и ошибок у них не было, и я уверена, не будет. Более того, если мне нужно кого-то заставить делать то, что я хочу, смею тебя заверить, они заставят, верно? – снова повысила голос Бева, скосив глаза в сторону русалок.
– Так точно, несравненная Бева! – в один голос ответили они и, переведя взгляд на Яруса, желваки на их лицах заходили не меньше, чем их бицепсы.
Сейчас мавки напомнили Ярусу кавказских овчарок: такой же бесстрашный туповатый взгляд, готовность в момент броситься по команде «фас» и разорвать любого.
– Это отдыхающая смена, с дежурной сменой ты уже знаком, – ухмыльнулась она, выплывая из помещения.
– Ну, и дисциплина у Вас, Бева, как в армии, – решил польстить ей Ярус.
– А что делать, женский коллектив – это очень сложная структура, – продолжила она, явно гордившаяся установленным порядком в царстве, – каждой русалке нужно уделить время: выслушать, понять, помочь ей словом или делом, иногда пожалеть, иногда прикрикнуть, наказать, если заслужили, – рассуждала Бева, подплывая к следующей двери.
– Чаще приходится наказывать, наверное? – спросил Ярус.
– Чтобы с ними было, если бы не я и не мой твёрдый характер? Да, они меня побаиваются, но я считаю, что боятся, значит, уважают. Иначе и быть не может, – жёстко сказала Бева и, приложив хвост к следующему замку, продолжила, – а здесь почивает наша старая гвардия.
В огромном зале стояли красивые старобытные шкафы, трюмо, резные зеркала, дорогие картины, бюро, античные статуи. Это помещение можно было принять за антикварную лавку, если бы среди этого нагромождения мебели, на древних красивых кроватях
не отдыхало несколько лохматых безобразных лобаст, гораздо более антикварных, чем сами кровати. Увидев Яруса, они кряхтя, приподнялись на многочисленных подушках и потянули к нему трясущиеся костлявые руки.
– Иди сюда! – захрипела одна, едва разжимая челюсти, – иди сюда, поцелуй меня, полюби меня!
– И меня и меня! – подхватили остальные.
У Яруса снова пробежала дрожь отвращения по всему телу. Посреди зала стояли два антикварных кресла, в них сидели уже знакомые ему лобасты Меланья и Пелагея в очках и занимались вязанием. Сейчас они вовсе не отличались бы от обычных старушек, если бы не их безобразные морды и кончики голубых хвостов, выглядывающих из-под рукоделия. Но теперь, по сравнению с остальными старухами, эти показались Ярусу просто красавицами.
– Вот тоби хвостик вяжем, – пропищала Меланья и, отложив вязание, они прямо как старому другу помахали ему руками, расплываясь в чудовищных улыбках, – я перед, а Пелагея – зад, нравится?
– Просто бомба, – невесело ответил Ярус, но сложив руки ладонь в ладонь, потряс ими перед собой и бодро продолжил, – успехов труженицам легкой промышленности! Он уже собирался выйти из комнаты вслед за ожидающей Бевой, как его осенила мысль, – стоп. Вяжут-то спицами, а спицы должны быть металлические.
– Секундочку, уважаемая несравненная, – сказал Ярус и, подойдя к Меланье, добродушно улыбнувшись, продолжил, – кстати, я тоже когда-то вязал, лицевой и даже изнаночной. А Вы, какой вяжете? – спросил он, внимательно рассматривая спицы, мгновенно отметив про себя, – цвет у них не металлический, а какой-то светло-серый, и обычные спицы – ровные, а эти какие-то гнутые.
– Такой вязки на Земле не знают, она называется чешуйчатая передняя. Давай-ка, друже, сделаем примерочку, пока ты здесь, – Меланья всплыла с кресла и приложила вязание спереди к бёдрам Яруса. Потом попросила его подержать вязание на талии и, легко перевернувшись вниз головой, а хвостом вверх, проверила, сколько нужно вязать по длине.
– Око без порока, Пелагея! – вернувшись в кресло, хихикая, обратилась она к подруге, – позри, как мы его хорошо изучили.
Точь-в-точь, так и продолжаем вязать.
– А Вы, какой вязкой вяжете? – обратившись к Пелагее, спросил Ярус, склонившись над её вязанием.
– Чешуйчатой задней, я же заднюю часть вяжу, а жопа быстрее изнашивается, поэтому вязка должна быть чуть крупнее и прочнее, – улыбнувшись, ответила Лобаста, вальяжно откинувшись в кресле, видимо очень довольная тем, что Ярус обратился и к ней.
– Молодой человек, у нас очень мало времени, – поторапливая Яруса, раздражённо сказала Бева, стоя в дверях, – у нас ещё церемония впереди.
– Да, да, сейчас иду, – ответил Ярус, не оборачиваясь, и снова обратился к Пелагее, – а Вы меня научите вязать такой вязкой?
– Посмотрим, – лукаво ответила та, моргнув единственным глазом.
– Только, спицы у Вас какие-то необычные, короткие, а я привык вязать длинными, – сказал Ярус, трогая спицу, – вот, ваши из чего сделаны?
– Из костей рыб, конечно, – прошепелявила Пелагея.
– Жалко, – Ярус чуть подался к лобасте и заговорщицки вполголоса спросил, – а железных у Вас нет?
Зашипев, как дикая кошка, она оскалилась беззубым ртом, при этом у неё даже на мгновение открылся закрытый глаз, блеснув молочным бельмом и в ту же секунду судорожно ударив хвостом по полу, она отпрянула от юноши, как от прокажённого. Схватившись за подлокотник, Ярус предотвратил выпадение русалки из кресла-качалки. Пелагея замерла, как будто на неё напал столбняк, и его попытка привести лобасту в чувство, щёлкая пальцами перед остекленевшим глазом, ни к чему не привела.
– Только смотрите, никому не говорите, – нарочито громко сказал Ярус, направляясь к Беве.
– У тебя еще будет время заняться вязанием, – ревниво заметила Бева, стоящая у дверей, – ты, что ей в любви объяснялся, что она в экстаз впала?
– Вроде того, – улыбнулся Ярус.
– Ты мне брось силы тратить, куда ни попадя, – грозно сказала Бева и томно продолжила, – у тебя уже есть объект обожания, это я, понял?
– Успеется, – осекла юношу царица, – главное, что свои, как ты сказал, лучшие годы ты проведёшь со мной, – сексуально приоткрыв рот и обведя губы языком, произнесла Бева.
– Но мне же нужно побольше о Вас узнать, Бевочка, чем Вы живёте? Где проводите свои выходные, куда ходите в гости с кем дружите, в конце концов.
– С кем я дружу? Легко. Лип, лип, лип! Плыви ко мне моя
Маркизочка, – нежно позвала Бева, глядя куда-то вверх.
Ярус поднял голову и увидел над собой огромную медузу. Это была та медуза, которая лежала на троне, а сейчас незаметно плавала под куполом. Медленно гребя щупальцами и своей огромной шапкой, она подплыла к Беве и опустилась к ней на руки. Под её огромной шляпой Ярус разглядел бесцветные глаза и такой же рот.
– Маркизочка, девочка моя, познакомься это Ярус, он теперь будет жить у нас. А это, моя самая близкая подружка, Маркиза.
Она даже спит со мной, – расплылась в улыбке Бева, нежно прижимаясь к ней щекой, – и тебе придётся с этим смириться, мой мальчик. Но ты же не будешь меня ревновать к Маркизе?
– Нет, не буду, – с отвращением глядя на это слизистое существо, ответил Ярус.
– Очень хорошо, – сказала она и, сделав паузу, торжественно добавила, как будто объявила новый номер программы, – прошу любить и жаловать, Маркиза!
– Не надо меня ни любить, ни жаловать, – пренебрежительно сказала медуза, умудряясь при этом растягивать не только гласные, но и согласные буквы.
Яруса перекосило от её неприятного голоса. Это был как раз тот случай, когда противный голос сто процентов соответствовал
не менее отвратительной внешности.
– Меня не прёт от такого знакомства, – брезгливо поморщившись продолжила медуза и, освободившись от рук Бевы, поставила щупальца в боки, один направив в направлении Яруса, добавила, –
не нравится мне это позвоночное.
– Ай, ты моя радость, наверное, ты просто устала, дорогая. Плыви к себе, моя девочка, – ласково посоветовала ей Бева, – тебе нужно принять солёную ванну, а может быть, ты хочешь кушать? Чёрной икры, красной, что ты хочешь, любимая?
– Яйца, я хотела бы съесть его яйца, – указывая на Яруса, продолжила медуза.
– Тебе пуговицы не хватает под носом, – с сожалением произнёс Ярус.
– Какой пуговицы? – удивилась Маркиза.
– Чтобы губу пристегнуть, – сказал Ярус и, пародируя медузу, также растягивая слова, продолжил, – а то раскатала её раньше времени.
– Обалдеть, лоток с яйцами разговаривает, – воскликнула Маркиза.
– Иди ко мне, дай я тебя поцелую, – позвала её Бева, – отдыхай, моя девочка, и не нервничай.
Погладив её по шапке и поцеловав в слизистую морду, от чего Яруса чуть не стошнило, Бева нажала кнопку на пульте, крышки контейнеров открылись и оттуда выплыли две мавки.
– Откройте Маркизе мою спальню, – небрежно сказала Бева.
– Слушаемся! – ответила одна из них, подплыла к круглой двери, приложила кончик хвоста к небольшой коробочке, находящейся в самом низу, загорелся зелёный индикатор, дверь открылась, и медуза заплыла в комнату.
– Это как она открыла дверь? – заинтересованно спросил Ярус.
– В целях царской безопасности на всех дверях моего царства стоят электронные замки, которые открываются электронными ключами, находящимися на хвосте у каждой русалки. Таким образом, только жители моего царства могут без преград перемещаться по всей территории.
– Понятно, – произнёс Ярус, размышляя над тем, как и где, раздобыть этот ключ, – весёлая у Вас подружка, а самое главное добрая.
– Не обижайся, это у неё головная боль от пресной воды. Для хорошего самочувствия Маркизе нужна солёная вода, когда-то я жила в океане, – Бева сделала паузу, по-видимому, что-то вспоминая, – и когда мне пришлось переплыть сюда, я забрала её и ещё одного друга с собой, с которым я тебя познакомлю чуть позже. Для этого мне пришлось обустроить им специальные резервуары с солёной водой...
– Скажите, Бева, – перебил царицу Ярус, понимая, что рассказы о Маркизе и других её друзьях совершенно бесполезны для его освобождения, и переходя к выполнению задуманного плана,
спросил, – эта дверь ведет в Вашу спальню?
– В нашу с тобой спальню, – улыбаясь, поправила Бева.
– Предположим.
– Не предположим, а так и будет или ты сомневаешься? – прищурилась Бева.
– Я начинаю сомневаться во многом, а не сплю ли я? И если
не сплю, я начинаю сомневаться в причастности своего отца к моему зачатию. И задаю себе не праздный вопрос: «А не Ихтиандр ли мой отец?»
– Все твои сомнения и мысли развеются, как только ты станешь моим русалом, уверяю тебя, – заботливо произнесла Бева.
– Надеюсь, что так и будет, – произнёс Ярус, раздвинув губы в искусственной улыбке, а сам подумал: «Мама меня рожала не для того, чтобы я жил и спал с какой-то селёдкой!», и тут же продолжил, – а что находится за этими всеми дверями?
– Чтобы тебе было неповадно, я сразу хочу тебя предупредить, что сбежать отсюда не-воз-мож-но, – произнесла по слогам Бева, наблюдая за реакцией Яруса, но он даже глазом не повёл, и удовлетворённо продолжила, – очень хорошо, вижу, что ты успокоился и смирился со своим положением, поэтому я проведу для тебя краткую экскурсию по моему царству, – сказала она, подплыла к первой круглой двери и, приложив кончик плавника к замку, сказала, – и так, первая дверь, это комната отдыха щекотух. Заходи, – Бева ловко, несмотря на свои габариты, заплыла внутрь помещения и поманила Яруса за собой.
– Если всё дело в электронном ключе, то мне нужно узнать, где находится дверь, ведущую наружу, а там может быть несколько вариантов, – обдумывал вероятные способы побега Ярус, – например, отрезать часть хвоста у любой русалки с электронным ключом или силой схватить её и приложить хвост к этому замку. Хотя с мавками это вряд ли получится, они сами кого хочешь так приложат, что мало не покажется.
– У тебя будет такой же хвостик с ключиком, – саркастически улыбнувшись, сказала Бева, увидев, что он рассматривает кончик её хвоста.
– Да, а когда, хотелось бы побыстрее, – произнёс Ярус, переступая порог.
– Сегодня, милый, после посвящения в русалы, – кончиком указательного пальца Бева игриво коснулась носа Яруса, – ты даже не представляешь, дорогой Ярусик, как мне не терпится.
– Не представляю, – иронично ответил Ярус.
В помещении, своей скудной обстановкой, больше напоминающей казарму, с одной стороны находилось с десяток двухъярусных кроватей, красиво оплетённых водорослями, с другой стороны несколько табуреток, на которых сидели пять красивых русалок. У больших зеркал они расчёсывали свои длинные светло-зеленоватые волосы большими голубыми гребешками. Спиной к входу сидела ещё одна русалка, и хотя цвет её волос был такой же, как и у молодых щекотух, но огромный горб, высохшие костлявые руки говорили о том, что она совсем древняя старушка. При появлении Бевы молодые щекотухи моментально вскочили со своих стульев и замерли по стойке смирно, поддерживая себя в вертикальном положении красивыми движениями розовых хвостовых плавников.
– А это, мои юные девочки-красавицы, – злобно процедила сквозь зубы Бева, видимо завидуя их красоте и молодости, – а тебя Нила, что, не касается общий порядок, установленный мной или ты
не красавица?
Старая русалка тяжело оперлась руками на стул, медленно поднялась и, кряхтя, повернулась лицом. Ярус был в шоке от того, что лицо у этой совсем дряхлой старухи было восемнадцатилетней девочки. Грустные огромные синие глаза отрешённо смотрели в сторону.
– Вот так-то, – удовлетворённо сказала Бева, но увидев у одной из русалок неприкрытую волосами грудь, завизжала, – а это, кстати, можно и не демонстрировать, – и грубо схватив её за волосы, со словами, – как-никак у нас гость, – прикрыла наготу.
– Извините, несравненная, – задрожала русалка.
– Занимайтесь, – строго сказала Бева, прищурившись, и выплыла из комнаты.
– А что это за русалка такая старая, но с молодым лицом? – поинтересовался Ярус, закрывая за собой дверь.
– Это Нила, когда-то у неё была самая красивая фигура во всём моём царстве. И пользуясь этим, она попыталась соблазнить моего русала, за что и поплатилась. В назидание всем остальным русалкам, я попросила знакомую ведьму Инкоху превратить её в старуху, оставив на память ей только смазливую рожицу.
– Жестоко Вы с ней обошлись.
– Жестоко, пусть будет мне благодарна, за то, что я вообще её
не уничтожила, – сказала Бева и, открыв хвостом следующую круглую дверь, продолжила, – эта комната мавок.
При появлении Бевы, четыре мавки, отдыхавшие на кроватях, напоминающих большие ракушки, мгновенно приняли вертикальное положение и выстроились в одну шеренгу, как солдаты, увидевшие генерала.
– Это мои самые преданные девочки-охранницы, – гордо произнесла Бева и подплыв к одной из русалок, громко крикнула ей прямо в лицо, – правильно я говорю?
– Так точно, несравненная Бева! – напрягая накачанные мышцы, по-армейски чётко и дружно ответили они хором.
– А ну, покажи бицепс, – обратившись к крайней русалке, строго сказала царица. Та радостно выполнила приказ, согнув напряжённую в локте руку, демонстрируя прокачанный бицепс. Бева потрогала и оставшись довольной, гордо продолжила, обращаясь к Ярусу, – как тебе мои тёлочки, именно они отвечают за то, чтобы никто не проник в мой дворец, и никто его не покинул без моего разрешения.
– Впечатляет, – задумчиво произнёс Ярус.
– Свою работу они выполняют качественно, это к вопросу безопасности и всяких незапланированных передвижений. Поверь, промахов и ошибок у них не было, и я уверена, не будет. Более того, если мне нужно кого-то заставить делать то, что я хочу, смею тебя заверить, они заставят, верно? – снова повысила голос Бева, скосив глаза в сторону русалок.
– Так точно, несравненная Бева! – в один голос ответили они и, переведя взгляд на Яруса, желваки на их лицах заходили не меньше, чем их бицепсы.
Сейчас мавки напомнили Ярусу кавказских овчарок: такой же бесстрашный туповатый взгляд, готовность в момент броситься по команде «фас» и разорвать любого.
– Это отдыхающая смена, с дежурной сменой ты уже знаком, – ухмыльнулась она, выплывая из помещения.
– Ну, и дисциплина у Вас, Бева, как в армии, – решил польстить ей Ярус.
– А что делать, женский коллектив – это очень сложная структура, – продолжила она, явно гордившаяся установленным порядком в царстве, – каждой русалке нужно уделить время: выслушать, понять, помочь ей словом или делом, иногда пожалеть, иногда прикрикнуть, наказать, если заслужили, – рассуждала Бева, подплывая к следующей двери.
– Чаще приходится наказывать, наверное? – спросил Ярус.
– Чтобы с ними было, если бы не я и не мой твёрдый характер? Да, они меня побаиваются, но я считаю, что боятся, значит, уважают. Иначе и быть не может, – жёстко сказала Бева и, приложив хвост к следующему замку, продолжила, – а здесь почивает наша старая гвардия.
В огромном зале стояли красивые старобытные шкафы, трюмо, резные зеркала, дорогие картины, бюро, античные статуи. Это помещение можно было принять за антикварную лавку, если бы среди этого нагромождения мебели, на древних красивых кроватях
не отдыхало несколько лохматых безобразных лобаст, гораздо более антикварных, чем сами кровати. Увидев Яруса, они кряхтя, приподнялись на многочисленных подушках и потянули к нему трясущиеся костлявые руки.
– Иди сюда! – захрипела одна, едва разжимая челюсти, – иди сюда, поцелуй меня, полюби меня!
– И меня и меня! – подхватили остальные.
У Яруса снова пробежала дрожь отвращения по всему телу. Посреди зала стояли два антикварных кресла, в них сидели уже знакомые ему лобасты Меланья и Пелагея в очках и занимались вязанием. Сейчас они вовсе не отличались бы от обычных старушек, если бы не их безобразные морды и кончики голубых хвостов, выглядывающих из-под рукоделия. Но теперь, по сравнению с остальными старухами, эти показались Ярусу просто красавицами.
– Вот тоби хвостик вяжем, – пропищала Меланья и, отложив вязание, они прямо как старому другу помахали ему руками, расплываясь в чудовищных улыбках, – я перед, а Пелагея – зад, нравится?
– Просто бомба, – невесело ответил Ярус, но сложив руки ладонь в ладонь, потряс ими перед собой и бодро продолжил, – успехов труженицам легкой промышленности! Он уже собирался выйти из комнаты вслед за ожидающей Бевой, как его осенила мысль, – стоп. Вяжут-то спицами, а спицы должны быть металлические.
– Секундочку, уважаемая несравненная, – сказал Ярус и, подойдя к Меланье, добродушно улыбнувшись, продолжил, – кстати, я тоже когда-то вязал, лицевой и даже изнаночной. А Вы, какой вяжете? – спросил он, внимательно рассматривая спицы, мгновенно отметив про себя, – цвет у них не металлический, а какой-то светло-серый, и обычные спицы – ровные, а эти какие-то гнутые.
– Такой вязки на Земле не знают, она называется чешуйчатая передняя. Давай-ка, друже, сделаем примерочку, пока ты здесь, – Меланья всплыла с кресла и приложила вязание спереди к бёдрам Яруса. Потом попросила его подержать вязание на талии и, легко перевернувшись вниз головой, а хвостом вверх, проверила, сколько нужно вязать по длине.
– Око без порока, Пелагея! – вернувшись в кресло, хихикая, обратилась она к подруге, – позри, как мы его хорошо изучили.
Точь-в-точь, так и продолжаем вязать.
– А Вы, какой вязкой вяжете? – обратившись к Пелагее, спросил Ярус, склонившись над её вязанием.
– Чешуйчатой задней, я же заднюю часть вяжу, а жопа быстрее изнашивается, поэтому вязка должна быть чуть крупнее и прочнее, – улыбнувшись, ответила Лобаста, вальяжно откинувшись в кресле, видимо очень довольная тем, что Ярус обратился и к ней.
– Молодой человек, у нас очень мало времени, – поторапливая Яруса, раздражённо сказала Бева, стоя в дверях, – у нас ещё церемония впереди.
– Да, да, сейчас иду, – ответил Ярус, не оборачиваясь, и снова обратился к Пелагее, – а Вы меня научите вязать такой вязкой?
– Посмотрим, – лукаво ответила та, моргнув единственным глазом.
– Только, спицы у Вас какие-то необычные, короткие, а я привык вязать длинными, – сказал Ярус, трогая спицу, – вот, ваши из чего сделаны?
– Из костей рыб, конечно, – прошепелявила Пелагея.
– Жалко, – Ярус чуть подался к лобасте и заговорщицки вполголоса спросил, – а железных у Вас нет?
Зашипев, как дикая кошка, она оскалилась беззубым ртом, при этом у неё даже на мгновение открылся закрытый глаз, блеснув молочным бельмом и в ту же секунду судорожно ударив хвостом по полу, она отпрянула от юноши, как от прокажённого. Схватившись за подлокотник, Ярус предотвратил выпадение русалки из кресла-качалки. Пелагея замерла, как будто на неё напал столбняк, и его попытка привести лобасту в чувство, щёлкая пальцами перед остекленевшим глазом, ни к чему не привела.
– Только смотрите, никому не говорите, – нарочито громко сказал Ярус, направляясь к Беве.
– У тебя еще будет время заняться вязанием, – ревниво заметила Бева, стоящая у дверей, – ты, что ей в любви объяснялся, что она в экстаз впала?
– Вроде того, – улыбнулся Ярус.
– Ты мне брось силы тратить, куда ни попадя, – грозно сказала Бева и томно продолжила, – у тебя уже есть объект обожания, это я, понял?
