Мама любит малыша гораздо больше, чем Саладин. Он, скорее всего, совсем нет, и это понятно. А ей уже тяжело за ним ухаживать, нагибаться и много ходить. За самой бы кто поухаживал. Саладин… только его подолгу нет дома. Но когда есть — он совсем не против. И даже не стал жестко прикалываться, как она от него ожидала. Чувствовала, что босс выдаст какую-нибудь шуточку про «так ей и надо». За плохое поведение и проделки с заклинаниями то есть — придется теперь ходить с животом и мучиться. Вместо двойки. Но Саладин ничего такого не сказал, и разглядывает ее не в меру округлившиеся формы с удовольствием. И с некоторым сочувствием, хотя это уже вряд ли. Показалось.
А мама наконец счастлива повозиться с маленьким, хотя нахлынувшие воспоминания чуть не свели ее с ума. Как уже было… из-за книги и смерти. Мама умерла, пытаясь спасти Мэлько и их отца друг от друга, а потом… произошло что-то ужасное и непонятное.
— Лилис, Тхарма и Белладонна создали книгу Легендариума или просто смогли материализовать ее в нашем мире. Когда я жил с ними в Облачной башне. И не ее одну.
<i>— Давай же ее, мы договорились, помнишь?</i>
<i>— Не торопись… сначала надо уничтожить ту. Ты получишь ее, когда выполнишь свою часть договора. Отдашь ему флакон с слезами Черной Ивы, за помощь. У меня есть еще один.</i>
Да что все это значит? Надоело гадать, она точно сегодня разберется. Все прошло мимо нее из-за плохого самочувствия. Когда срок беременности скачкообразно вырос на несколько недель… в которые как раз происходит резкий рост детей. Матка растянулась, и хорошо, что не дошло до преждевременных родов. В двадцать пять недель совсем рано. Момент возвращения прошел как в тумане, и прежде мучившее отошло на второй план. Что Мэлько не поймет, мама расстроится, Саладину достанется отвечать на нападки.
— Мы поговорили с твоим братом, не волнуйся.
И более-менее поняли друг друга, если фингалов и других видимых повреждений ни у кого нет. Босс перенес переход гораздо лучше (а что ему будет, он же не беременный), и надежно поддерживал ее за локоть. Во второй руке нес перескочившего через три тысячелетия ребенка Гриффин, и… ее отца?
— Я бы не отдал Миели к вам учиться. Если бы знал, что на самом деле вы выглядите так.
Как мечта глупых молодых девчонок, от которой бабочки в животе и трусики влажные. Сильно заводиться из-за мастерски созданной иллюзии — Мэлько все эти годы в душе не ебал про истинный облик наставника — братишка не стал. Или уже успел сделать это раньше. И ему было слегка не до этого. Убедившись, что она жива, здорова и в порядке, брат вернулся к розововолосой девушке в темно-синем платье из металлизированной кожи, нежно взяв ее за руку.
— Это вы с Лилис стерли маме память обо всем, да? Об отце и не только. И нам. Да вы…
«Мудак» Мэлко не сказал, в последнее мгновение сдержался из уважения, но подумал, особо не таясь.
— Да, — спокойно согласился Саладин, не обратив никакого внимания на личный выпад. — Но у меня не было такой цели, а у нее тем более. Это оказалось побочным эффектом, платой за уничтожение артефакта.
Какого артефакта? Миели поднялась с постели — пока без проблем, но и близко не так легко и изящно, как раньше. Саладин бы подал ей руку и чем-нибудь утешил. Пообещал одолжить свой глаз Гора, когда ей станет совсем тяжело ходить. Если бы не успел уйти, пока ее одолевали мысли обо всем сразу. Похожее на бескрайний океан Андроса Лучезарное озеро раскинулось за панорамным окном спальни, лишь немного затененном широкими листьями декоративных пальм. Вечером гораздо круче — солнце не слепит бликами расплавленного золота и Магикс-сити сияет морем огней на холме. Рядом и успокаивающе далеко, никак не чувствуясь и не беспокоя.
<i>— Закрой ей глаза, Лилис, пожалуйста!
— Нет, пусть посмотрит. Только одна просьба, помнишь?</i>
Это… это что? Миели с трудом перевела дыхание. Цепкая холодная ладонь зажала рот и нос, мешая сделать вдох и пушистые пышные пряди скользнули по шее и плечам, пробирающим до мурашек щекочущим прикосновением. И все исчезло. Хватка пронизывающе ледяных рук разжалась, черная клякса тени испарилась, оставив лишь ласкающую глаз пастельную белизну стены. Сзади никого не было.
Все было так хорошо за миг до, спокойно и счастливо… почти всегда. Безмятежно яркий свет солнечного утра перестал радовать взгляд, став слепяще-неживым. И внутри все померкло и сдулось, как лопнувший воздушный шарик. Яркий и веселый, пока не упал на пол жалкой тряпочкой. С заставившим вздрогнуть от неожиданности хлопком. Свежих роллов и лапши с креветками, ласкающего кожу озерной влагой ветерка и остальных маленьких утренних радостей больше не хотелось. Икра и суши с угрем снились под утро, отвлекая от всего плохого, и стали обидно картонными и несъедобными. С аппетитом их съесть, наслаждаясь каждым кусочком — весь неприлично большой сет, — уже не казалось лучшим началом дня. Липкая соленая масса, ничего вкусного. Только навалилась противная слабость и горло сжимается. Она подавится, если попробовать что-то проглотить, лучше не надо.
Плохие сны и видения наяву не портили все, пока не стали настолько реальными. И жуткими. Когда холодные руки по-настоящему зажимают рот, мешая дышать, и чужое дыхание обжигает шею. Чем-то лишенным живого тепла. И по любимой уютной нежно-кремовой стене спальни скользит отвратительной и страшной кляксой знакомая тень. Выбранные Саладином (или он не вдавался в детали?) стеновые панели были такими милыми и подходящими для детской, но теперь их захотелось поменять. Вместе со стенами. Только сначала убедиться, что Лилис больше не появится, чтобы не ремонтировать дважды.
Она помнит ее, хотя такого и не может быть. Шлейф густых каштановых волос — непроницаемо-плотный и подвижный — и завораживающе меняющие форму зрачки. Вращающаяся в гипнотическом ритме спираль галактики затягивала взгляд, увлекая в Абсолютное Ничего в центре. Как настоящая черная дыра, или не как. С Повелительницей Иллюзий все то, чем кажется. Звучит странно, но в этом да. Миели судорожно вздохнула, стараясь не потерять самообладание. Творящейся с ней дичи есть простое и безобидное объяснение, наверняка. Только она пока не знает какое.
Надо просто успокоиться. Может, разрешенных для беременных седативных препаратов будет достаточно. Есть же эффективные и безопасные для малышей. Или у нее что-то с психикой, неизвестный побочный эффект от путешествий через кротовые норы? Они еще почти не исследованы, и все может быть.
Очень обидно, но ничего страшного, если взять себя в зубы и подумать логически. А не расклеиваться окончательно. Ей проведут диагностику, назначат лечение, и все пройдет. И вообще… Мэлько не боялся Лилис и ее сестер-маньячек, совсем. Она слабее, увы (лайтовая ведьма или недофея, природа на ней отдохнула), и сейчас не в лучшей форме. Но ничем не хуже, и… не отдаст первой наставнице Саладина своих детей и любимых. Будет защищать их, пока не умрет.
Боевую магию она прекрасно выучила и владение лазерным мечом сдала лучше всех. Даже Мэлько иногда получал тычок в грудь на их тренировках. Жаль, что не выйдет им помахать, как раньше. Стоит попробовать — немного размяться, без резких движений. Беременным же можно заниматься спортом, аккуратно. А то она слишком много лежит в шезлонге у бассейна, греясь на солнышке, сидит за компом и ест вкусняшки. Саладину все только нравится, но… ну его. Не хочется быть толстушкой. Даже ради него, обойдется. Если только она опять забеременеет, потом. И не скоро. Но это нереально мило — даже отчасти помогло. Отлегло от сердца, стоило вспомнить. Как удалось посмотреть на себя со стороны и узнать, что многое из тайно желанного оказалось правдой.
Ее любимый точно не врал, и позволил посмотреть свои мысли. Увидеть себя его глазами. Больше трогательную, чем сексуальную (трахаться он жаждет меньше, чем ей хотелось бы), хотя и это тоже. И пошел на такую неслыханную уступку — лишь бы она не придумывала глупости и не расстраивалась. Что он только и мечтает сбежать от нее напиться до глаз в кучу и потрахаться со стройными профессионалками. Нет, ну выпить, конечно, можно — отлично расслабляет, и… ей же это ни к чему, и может быть опасно. На таком уже большом сроке. Но одно другому не мешает.
И она ему очень нравится, сейчас тоже. Только трахать собственных дочек вместе с ней как-то ну такое. На раннем сроке ладно, но когда они активно двигаются и уже могут родиться живыми, он бы лучше обошелся. Но если она настаивает и обижается… Вот это уже не очень приятно, мог бы и не признаваться. Ну его, что за глупости — сам же всегда был за науку и рациональный подход. Можно заниматься сексом до самых родов, и ничего дети не видят и не чувствуют, им пофиг. Научно доказано. И чтобы он не трахался с кем-то другим, бесит.
Саладин и раньше отлично видел, что она красивая девушка, и грудь никогда не была маленькой. Можно бы побольше, но тоже хорошо. Все он рассмотрел, прекрасно и уже давно, хотя только и делал, что критиковал и обзывался. И когда успел? Казалось, что шеф ее презирает и считает полным ничтожеством — проще убиться, чем доказать обратное. Плакать хотелось, или стать сильнее него и показать… что он неправ и должен извиниться. Она же старалась, училась, всегда на пять (если шеф не зажмет оценку ни за что). Хулиганила иногда… не иногда, но это же не повод. Мэлько тоже постоянно нарушал все, что можно нарушить, а Саладин его любил и часто оставлял безнаказанным. Ее вот никогда. И сам босс в юности не был пай-мальчиком, она теперь в курсе.
И не в юности тоже. На самом деле понимал он все и ее грудь с удовольствием рассматривал. И остальные формы, когда она отворачивалась или наклонялась. Беспалевно, она ни разу не заметила. И длинные густые черные волосы шефу очень нравились, если ни разу не сделал замечания за неположенные в школе прически. Когда она ленилась или не успевала заплести косу. Не потому же, что у Гриффин почти такие же, другого оттенка? Нет, не хочется знать. Но вступать в неуставные отношения со студенткой не собирался, пока она ему не помогла. И… все. Узнать остальные мысли, и что еще босс к ней чувствует, не удалось. Вот же он — как был противный, так и остался.
Но в целом порадовал откровенностью и доверием. Просто очень хотелось большего, а фиг ей. Миели была уверена, что все гораздо хуже — она растолстела, лицо опухло и живот стал слишком большим, а не прелестно округлым. Как у моделей на картинках. У девушек из рекламы детских товаров только он и вырос, а у нее нифига не так. Но оказалось, реальная беременная ведьмочка очень даже ничего. В глазах некоторых извращенцев, не будем пальцем показывать. Округлившийся живот и все остальное, и даже немного отекшее лицо по-своему мило. Она носит их малышей, трогательно нуждается в заботе, и мягкая наощупь. Нежная и беззащитная… почти.
Не может как раньше драться с лазерным мечом или дать ногой по морде. В Красном Фонтане она всему научилась, наравне с парнями. Не то чтобы босс не любит сильных женщин (ладно, он их не любит), но так она особенно милая. И грудь соблазнительно большая, больше, чем у... многих (про девочек из спа-салона он зря вспомнил, очень бесит), что еще нужно. Не надо никаких иллюзий, маскирующих изменения, пусть все будет натурально.
И раньше она была слишком худой, надо же, как большинство современных девчонок. Мода нового времени на стройное и подкачанное женское тело — отстой, кое-кто застрял в прошлом и не хочет меняться. Три тысячи лет назад и в глубокой провинции ценили девушек попышнее, способных родить много здоровых детей. И выкормить не смесями из детского гипермаркета. Саладин принёс многое с собой из детства и юности, как бы не отрицал ту жизнь и раннего себя. И не обесценивал. Он даже хотел большую семью — иногда и безумно давно. Пока напрочь все не забыл.
<i>Тем лучше. Дурочка не будет против, а тебе не впервые делать разумный выбор. Малолетняя шлюшка им подойдет, тебе повезло.</i>
Ну вот опять. Вкрадчиво-сладкий голос поселился у нее в голове, или показалось? С по-настоящему сочувственными нотками… можно поверить, что ведьма хочет помочь бывшему ученику. Будь это кто угодно другой, кроме одной из порожденных темной изнанкой мира сестер.
И неведомой фигни. Что оно такое? Миели чуть не вскрикнула, заслоняясь рукой от ощерившегося бездонной пастью сгустка тьмы. Черного пятна с подсвеченными желтым краями в поле зрения — вредно прямо смотреть на солнце, не мигая. Или стирающая пространство, как ластик, жуть померещится. Слепое пятно на радужке, найти научное объяснение и не быть беременной истеричкой несложно. С Древними Ведьмами и голосами в голове хуже.
Что это за глюки? Лилис не должна и не может быть здесь, не может же? И кому им? Ведьма (настоящая, или приглючившаяся, не важно) хочет убедить ее в каком-то говне, чтобы свести с ума и заставить делать то, что нужно манипуляторше. Лучше не тратить силы на проверку, реальна ли иллюзия, а просто не слушать и не верить.
В любом случае Лилис врет и пытается вывернуть все наизнанку, как ей и положено. Потому что мерзкой и страшной ведьме чего-то нужно. Мурашки по коже, если стараться понять, чего. И особенно оттого, что древняя Повелительница Иллюзий жива и где-то рядом. Или все глюк, так же тоже может быть. Испортивший ей прекрасное утро… или вообще все. Или к ней возвращается память, как к другим? Мэлько же вспомнил, как подрался на мечах с их отцом. Эх он, как можно было верить главной обманщице?
Она ни за что не станет. Братишка во многом умнее нее, но в этом — нет. Или она видит что-то другое, бывшее на самом деле? И собственные страхи. Затекающий в уши сладким ядом голос, даже когда ведьма откровенно хамит (про малолетнюю шлюху обидно было, сами они), озвучил то, о чем она старается не думать. Но не может. В последнее время все больше. Забыть, как Лилис и Саладин отлично понимали друг друга, обсуждая общее дело, не получается. Как будто у них больше общего, чем ей хотелось бы верить.
<i>Побольше, чем с тобой. И ваша Линфея погибла из-за него. Они с Гриффин лишили Королевство Природы хранившей его многие тысячелетия защиты. Барьер ослаб и истончился, когда украденные артефакты перестали поддерживать его.</i>
<i>Пугать твою девку и тратить на нее время я не собиралась. Если только немного. Как и ты. </i>
Она расходный материал и мусор под ногами. Для порождений Древней Тьмы и давно разучившихся любить великих магов. Лилис… или ее собственное глупое подсознание заставляют думать об одном и том же. Снова, как бы она ни старалась закрыть тему. Саладин не сказал, что любит ее, еще ни разу. Можно спросить, но… будет слишком больно, если он не ответит «да». Так просто и искренне, что удастся поверить. Без любимых двусмысленностей, уходов от темы и ставящих в тупик встречных вопросов. Ему жалко, или трудно порадовать ее невозможно желанным? Даже если это неправда… тем более, если неправда. Кто, как не любимый ученик Лилис, умеет врать не хуже наставницы. Если Древняя Ведьма сама называет его так. Видеть во всех лишь марионеток и средства для достижения целей босс тоже научился у наставницы? Мастерски дергать за ниточки страхов, слабостей и постыдных воспоминаний. Ничего личного, просто бизнес.
А мама наконец счастлива повозиться с маленьким, хотя нахлынувшие воспоминания чуть не свели ее с ума. Как уже было… из-за книги и смерти. Мама умерла, пытаясь спасти Мэлько и их отца друг от друга, а потом… произошло что-то ужасное и непонятное.
— Лилис, Тхарма и Белладонна создали книгу Легендариума или просто смогли материализовать ее в нашем мире. Когда я жил с ними в Облачной башне. И не ее одну.
<i>— Давай же ее, мы договорились, помнишь?</i>
<i>— Не торопись… сначала надо уничтожить ту. Ты получишь ее, когда выполнишь свою часть договора. Отдашь ему флакон с слезами Черной Ивы, за помощь. У меня есть еще один.</i>
Да что все это значит? Надоело гадать, она точно сегодня разберется. Все прошло мимо нее из-за плохого самочувствия. Когда срок беременности скачкообразно вырос на несколько недель… в которые как раз происходит резкий рост детей. Матка растянулась, и хорошо, что не дошло до преждевременных родов. В двадцать пять недель совсем рано. Момент возвращения прошел как в тумане, и прежде мучившее отошло на второй план. Что Мэлько не поймет, мама расстроится, Саладину достанется отвечать на нападки.
— Мы поговорили с твоим братом, не волнуйся.
И более-менее поняли друг друга, если фингалов и других видимых повреждений ни у кого нет. Босс перенес переход гораздо лучше (а что ему будет, он же не беременный), и надежно поддерживал ее за локоть. Во второй руке нес перескочившего через три тысячелетия ребенка Гриффин, и… ее отца?
— Я бы не отдал Миели к вам учиться. Если бы знал, что на самом деле вы выглядите так.
Как мечта глупых молодых девчонок, от которой бабочки в животе и трусики влажные. Сильно заводиться из-за мастерски созданной иллюзии — Мэлько все эти годы в душе не ебал про истинный облик наставника — братишка не стал. Или уже успел сделать это раньше. И ему было слегка не до этого. Убедившись, что она жива, здорова и в порядке, брат вернулся к розововолосой девушке в темно-синем платье из металлизированной кожи, нежно взяв ее за руку.
— Это вы с Лилис стерли маме память обо всем, да? Об отце и не только. И нам. Да вы…
«Мудак» Мэлко не сказал, в последнее мгновение сдержался из уважения, но подумал, особо не таясь.
— Да, — спокойно согласился Саладин, не обратив никакого внимания на личный выпад. — Но у меня не было такой цели, а у нее тем более. Это оказалось побочным эффектом, платой за уничтожение артефакта.
Какого артефакта? Миели поднялась с постели — пока без проблем, но и близко не так легко и изящно, как раньше. Саладин бы подал ей руку и чем-нибудь утешил. Пообещал одолжить свой глаз Гора, когда ей станет совсем тяжело ходить. Если бы не успел уйти, пока ее одолевали мысли обо всем сразу. Похожее на бескрайний океан Андроса Лучезарное озеро раскинулось за панорамным окном спальни, лишь немного затененном широкими листьями декоративных пальм. Вечером гораздо круче — солнце не слепит бликами расплавленного золота и Магикс-сити сияет морем огней на холме. Рядом и успокаивающе далеко, никак не чувствуясь и не беспокоя.
<i>— Закрой ей глаза, Лилис, пожалуйста!
— Нет, пусть посмотрит. Только одна просьба, помнишь?</i>
Это… это что? Миели с трудом перевела дыхание. Цепкая холодная ладонь зажала рот и нос, мешая сделать вдох и пушистые пышные пряди скользнули по шее и плечам, пробирающим до мурашек щекочущим прикосновением. И все исчезло. Хватка пронизывающе ледяных рук разжалась, черная клякса тени испарилась, оставив лишь ласкающую глаз пастельную белизну стены. Сзади никого не было.
Глава 79
Все было так хорошо за миг до, спокойно и счастливо… почти всегда. Безмятежно яркий свет солнечного утра перестал радовать взгляд, став слепяще-неживым. И внутри все померкло и сдулось, как лопнувший воздушный шарик. Яркий и веселый, пока не упал на пол жалкой тряпочкой. С заставившим вздрогнуть от неожиданности хлопком. Свежих роллов и лапши с креветками, ласкающего кожу озерной влагой ветерка и остальных маленьких утренних радостей больше не хотелось. Икра и суши с угрем снились под утро, отвлекая от всего плохого, и стали обидно картонными и несъедобными. С аппетитом их съесть, наслаждаясь каждым кусочком — весь неприлично большой сет, — уже не казалось лучшим началом дня. Липкая соленая масса, ничего вкусного. Только навалилась противная слабость и горло сжимается. Она подавится, если попробовать что-то проглотить, лучше не надо.
Плохие сны и видения наяву не портили все, пока не стали настолько реальными. И жуткими. Когда холодные руки по-настоящему зажимают рот, мешая дышать, и чужое дыхание обжигает шею. Чем-то лишенным живого тепла. И по любимой уютной нежно-кремовой стене спальни скользит отвратительной и страшной кляксой знакомая тень. Выбранные Саладином (или он не вдавался в детали?) стеновые панели были такими милыми и подходящими для детской, но теперь их захотелось поменять. Вместе со стенами. Только сначала убедиться, что Лилис больше не появится, чтобы не ремонтировать дважды.
Она помнит ее, хотя такого и не может быть. Шлейф густых каштановых волос — непроницаемо-плотный и подвижный — и завораживающе меняющие форму зрачки. Вращающаяся в гипнотическом ритме спираль галактики затягивала взгляд, увлекая в Абсолютное Ничего в центре. Как настоящая черная дыра, или не как. С Повелительницей Иллюзий все то, чем кажется. Звучит странно, но в этом да. Миели судорожно вздохнула, стараясь не потерять самообладание. Творящейся с ней дичи есть простое и безобидное объяснение, наверняка. Только она пока не знает какое.
Надо просто успокоиться. Может, разрешенных для беременных седативных препаратов будет достаточно. Есть же эффективные и безопасные для малышей. Или у нее что-то с психикой, неизвестный побочный эффект от путешествий через кротовые норы? Они еще почти не исследованы, и все может быть.
Очень обидно, но ничего страшного, если взять себя в зубы и подумать логически. А не расклеиваться окончательно. Ей проведут диагностику, назначат лечение, и все пройдет. И вообще… Мэлько не боялся Лилис и ее сестер-маньячек, совсем. Она слабее, увы (лайтовая ведьма или недофея, природа на ней отдохнула), и сейчас не в лучшей форме. Но ничем не хуже, и… не отдаст первой наставнице Саладина своих детей и любимых. Будет защищать их, пока не умрет.
Боевую магию она прекрасно выучила и владение лазерным мечом сдала лучше всех. Даже Мэлько иногда получал тычок в грудь на их тренировках. Жаль, что не выйдет им помахать, как раньше. Стоит попробовать — немного размяться, без резких движений. Беременным же можно заниматься спортом, аккуратно. А то она слишком много лежит в шезлонге у бассейна, греясь на солнышке, сидит за компом и ест вкусняшки. Саладину все только нравится, но… ну его. Не хочется быть толстушкой. Даже ради него, обойдется. Если только она опять забеременеет, потом. И не скоро. Но это нереально мило — даже отчасти помогло. Отлегло от сердца, стоило вспомнить. Как удалось посмотреть на себя со стороны и узнать, что многое из тайно желанного оказалось правдой.
Ее любимый точно не врал, и позволил посмотреть свои мысли. Увидеть себя его глазами. Больше трогательную, чем сексуальную (трахаться он жаждет меньше, чем ей хотелось бы), хотя и это тоже. И пошел на такую неслыханную уступку — лишь бы она не придумывала глупости и не расстраивалась. Что он только и мечтает сбежать от нее напиться до глаз в кучу и потрахаться со стройными профессионалками. Нет, ну выпить, конечно, можно — отлично расслабляет, и… ей же это ни к чему, и может быть опасно. На таком уже большом сроке. Но одно другому не мешает.
И она ему очень нравится, сейчас тоже. Только трахать собственных дочек вместе с ней как-то ну такое. На раннем сроке ладно, но когда они активно двигаются и уже могут родиться живыми, он бы лучше обошелся. Но если она настаивает и обижается… Вот это уже не очень приятно, мог бы и не признаваться. Ну его, что за глупости — сам же всегда был за науку и рациональный подход. Можно заниматься сексом до самых родов, и ничего дети не видят и не чувствуют, им пофиг. Научно доказано. И чтобы он не трахался с кем-то другим, бесит.
Саладин и раньше отлично видел, что она красивая девушка, и грудь никогда не была маленькой. Можно бы побольше, но тоже хорошо. Все он рассмотрел, прекрасно и уже давно, хотя только и делал, что критиковал и обзывался. И когда успел? Казалось, что шеф ее презирает и считает полным ничтожеством — проще убиться, чем доказать обратное. Плакать хотелось, или стать сильнее него и показать… что он неправ и должен извиниться. Она же старалась, училась, всегда на пять (если шеф не зажмет оценку ни за что). Хулиганила иногда… не иногда, но это же не повод. Мэлько тоже постоянно нарушал все, что можно нарушить, а Саладин его любил и часто оставлял безнаказанным. Ее вот никогда. И сам босс в юности не был пай-мальчиком, она теперь в курсе.
И не в юности тоже. На самом деле понимал он все и ее грудь с удовольствием рассматривал. И остальные формы, когда она отворачивалась или наклонялась. Беспалевно, она ни разу не заметила. И длинные густые черные волосы шефу очень нравились, если ни разу не сделал замечания за неположенные в школе прически. Когда она ленилась или не успевала заплести косу. Не потому же, что у Гриффин почти такие же, другого оттенка? Нет, не хочется знать. Но вступать в неуставные отношения со студенткой не собирался, пока она ему не помогла. И… все. Узнать остальные мысли, и что еще босс к ней чувствует, не удалось. Вот же он — как был противный, так и остался.
Но в целом порадовал откровенностью и доверием. Просто очень хотелось большего, а фиг ей. Миели была уверена, что все гораздо хуже — она растолстела, лицо опухло и живот стал слишком большим, а не прелестно округлым. Как у моделей на картинках. У девушек из рекламы детских товаров только он и вырос, а у нее нифига не так. Но оказалось, реальная беременная ведьмочка очень даже ничего. В глазах некоторых извращенцев, не будем пальцем показывать. Округлившийся живот и все остальное, и даже немного отекшее лицо по-своему мило. Она носит их малышей, трогательно нуждается в заботе, и мягкая наощупь. Нежная и беззащитная… почти.
Не может как раньше драться с лазерным мечом или дать ногой по морде. В Красном Фонтане она всему научилась, наравне с парнями. Не то чтобы босс не любит сильных женщин (ладно, он их не любит), но так она особенно милая. И грудь соблазнительно большая, больше, чем у... многих (про девочек из спа-салона он зря вспомнил, очень бесит), что еще нужно. Не надо никаких иллюзий, маскирующих изменения, пусть все будет натурально.
И раньше она была слишком худой, надо же, как большинство современных девчонок. Мода нового времени на стройное и подкачанное женское тело — отстой, кое-кто застрял в прошлом и не хочет меняться. Три тысячи лет назад и в глубокой провинции ценили девушек попышнее, способных родить много здоровых детей. И выкормить не смесями из детского гипермаркета. Саладин принёс многое с собой из детства и юности, как бы не отрицал ту жизнь и раннего себя. И не обесценивал. Он даже хотел большую семью — иногда и безумно давно. Пока напрочь все не забыл.
<i>Тем лучше. Дурочка не будет против, а тебе не впервые делать разумный выбор. Малолетняя шлюшка им подойдет, тебе повезло.</i>
Ну вот опять. Вкрадчиво-сладкий голос поселился у нее в голове, или показалось? С по-настоящему сочувственными нотками… можно поверить, что ведьма хочет помочь бывшему ученику. Будь это кто угодно другой, кроме одной из порожденных темной изнанкой мира сестер.
И неведомой фигни. Что оно такое? Миели чуть не вскрикнула, заслоняясь рукой от ощерившегося бездонной пастью сгустка тьмы. Черного пятна с подсвеченными желтым краями в поле зрения — вредно прямо смотреть на солнце, не мигая. Или стирающая пространство, как ластик, жуть померещится. Слепое пятно на радужке, найти научное объяснение и не быть беременной истеричкой несложно. С Древними Ведьмами и голосами в голове хуже.
Что это за глюки? Лилис не должна и не может быть здесь, не может же? И кому им? Ведьма (настоящая, или приглючившаяся, не важно) хочет убедить ее в каком-то говне, чтобы свести с ума и заставить делать то, что нужно манипуляторше. Лучше не тратить силы на проверку, реальна ли иллюзия, а просто не слушать и не верить.
В любом случае Лилис врет и пытается вывернуть все наизнанку, как ей и положено. Потому что мерзкой и страшной ведьме чего-то нужно. Мурашки по коже, если стараться понять, чего. И особенно оттого, что древняя Повелительница Иллюзий жива и где-то рядом. Или все глюк, так же тоже может быть. Испортивший ей прекрасное утро… или вообще все. Или к ней возвращается память, как к другим? Мэлько же вспомнил, как подрался на мечах с их отцом. Эх он, как можно было верить главной обманщице?
Она ни за что не станет. Братишка во многом умнее нее, но в этом — нет. Или она видит что-то другое, бывшее на самом деле? И собственные страхи. Затекающий в уши сладким ядом голос, даже когда ведьма откровенно хамит (про малолетнюю шлюху обидно было, сами они), озвучил то, о чем она старается не думать. Но не может. В последнее время все больше. Забыть, как Лилис и Саладин отлично понимали друг друга, обсуждая общее дело, не получается. Как будто у них больше общего, чем ей хотелось бы верить.
<i>Побольше, чем с тобой. И ваша Линфея погибла из-за него. Они с Гриффин лишили Королевство Природы хранившей его многие тысячелетия защиты. Барьер ослаб и истончился, когда украденные артефакты перестали поддерживать его.</i>
<i>Пугать твою девку и тратить на нее время я не собиралась. Если только немного. Как и ты. </i>
Она расходный материал и мусор под ногами. Для порождений Древней Тьмы и давно разучившихся любить великих магов. Лилис… или ее собственное глупое подсознание заставляют думать об одном и том же. Снова, как бы она ни старалась закрыть тему. Саладин не сказал, что любит ее, еще ни разу. Можно спросить, но… будет слишком больно, если он не ответит «да». Так просто и искренне, что удастся поверить. Без любимых двусмысленностей, уходов от темы и ставящих в тупик встречных вопросов. Ему жалко, или трудно порадовать ее невозможно желанным? Даже если это неправда… тем более, если неправда. Кто, как не любимый ученик Лилис, умеет врать не хуже наставницы. Если Древняя Ведьма сама называет его так. Видеть во всех лишь марионеток и средства для достижения целей босс тоже научился у наставницы? Мастерски дергать за ниточки страхов, слабостей и постыдных воспоминаний. Ничего личного, просто бизнес.
