двоилось. Скрывшееся за армадой мерзких темно-фиолетовых скатов солнце нашло брешь,
ослепив лучом.
К черту, еще как стоило. Благодаря ему приятно тепло и ясно в голове. И между ним и
давней мечтой не осталось глупых препятствий. У него есть для сестричек кое-что, о чем
никто и не предполагает. Неважно, проткнет он Белладонну лазерным мечом или она его
сосулькой. Последнее точно нет.
Саладин выругался сквозь зубы, в последний момент прочертив сияющий сине-черным круг.
Перед осыпавшимися, звонко царапая камень, ледяными копьями.
Нет. Я пыталась, но не успела. Он просто не смог это сделать, ты не сгорел.
Дракон из Волшебного измерения пытался сжечь его и чуть было не преуспел — обидно и
очень некстати. Совсем не на такой эффект рассчитывал Саладин и, главное, он сам. Да и их
переоцененное Зеркало Правды зачем-то показывало обманчиво знакомых чудищ. Как путь к
спасению — Магикса, или хотя бы их с Флорой. Логично — зачем великому артефакту не
относящуюся к делу ерунду показывать? Но пока всё такое себе, только одна ложка сладкого
нектара в бочке нечистот. Две. Что опасные создания природы признали свою фею. А она
рада почесать огнедышащую тварь за ушком, как милого домашнего питомца. Почему он
почти не удивлен — меньше, чем мог бы? Невольно задумался, а не захотят ли и его драконы
ласки доброй феи? Не должны, они совсем другого происхождения, но кто их знает. Вдруг
захотят стать ближе к природе, и ее фее? Если в них есть нечто от создателя. И он даже не
уверен, что против. И драконье пламя не причинило ему вреда и не обожгло болью, только
гордость задета. Но обижаться нет смысла и времени. Не на кого — прекрасно, что Флора не
пострадала. А он по-прежнему совсем не тот, вот и не впечатлил ящеров.
Мелькор глубоко вздохнул, рассматривая скользящие по колючей шее чудовища пальцы. Не
державшие ничего опаснее цветка, до сих пор. Его невеста не слабая и никчемная девчонка,
он всегда это знал. Просто особенная… иногда слишком. Главный враг Флоры — она сама.
Спасать от него слишком добрую и не видящую зла принцессу растений нужно постоянно. И
он тоже особенный, несмотря на гадкое превращение. Если не сгорел в драконьем пламени
— самом настоящем, как у его творений. Что дает некоторую надежду. Флора не ошиблась, и
ему не послышалось? Это же… не то, чего больше всего хочется, но наконец хоть что-то
хорошее. Мирта вряд ли обладала даром несгораемости, наверняка нет. А он в своем
нормальном и долгожданном облике не проверял. Не было повода — собственные драконы
на жизнь и целостность повелителя не покушались ни разу. Может быть, перемены к
лучшему… прежнему произойдут постепенно. Сначала одно, потом другое.
Мелькор со смесью надежды и раздражения вспомнил, как в начале не мог совсем ничего.
После отвратительного превращения. Ни проникать в сознание, ни испепелить на месте
наглого эльфа Палладиума. Пришлось набить профессорскую морду силами Мирты, без
всякой магии. А теперь что-то получается, пусть для местных драконов он и не авторитет.
Пока. Не смогли зажарить, как дичь на вертеле, и на том спасибо.
— Ты станешь прежним, обязательно.
Неуловимо нежно пахнущая цветами, как и она вся, ладонь вновь ласково скользнула по
лицу и зарылась в волосы, перебирая стриженые пряди Мирты. Как же он скучал по этому
аромату и слышал в самых неожиданных местах, где нет и никогда не было ее. Когда
несносная фея природы его покинула. Обидно и коварно. Но он не станет вновь ее в этом
упрекать и млеть на травке, наслаждаясь прикосновениями, — пора заканчивать. Надо
двигаться дальше. Всё пошло не так, как он надеялся — прийти, увидеть драконов и показать
всем, кто тут владыка… босс. Остается только срочно придумать другой план. По спасению
ее дорогого Магикса и Королевства Природы, благо он лежит на поверхности. С самой
желанной частью сложнее.
— Командовать ими придется тебе… или уговорить помочь.
Пока он не в состоянии, придется доброй фее открыть в себе новые грани. Или не такие уж и
новые — при первой встрече Флора вырастила опасный зубастый цветочек, он помнит.
Отлично справилась. Милое растение чуть его не пожевало, было бы не смертельно, но
очень досадно. И прекрасная фея так очаровательно пылала гневом, один миг или два. Из-за
наглых приставаний, только как-то она поздно спохватилась. Когда успела насладиться его
ласками и подарить свои. Замечательно, что Флора все-таки умеет злиться и кидать в
обидчиков кусачие цветочки. Придется вспомнить и повторить, когда речь о спасении
любимых друзей, кустов и зверюшек. Королевства Природы и родных, как он мог забыть.
«Какой бы ты ни была… пацифисткой». — Еще одно новое слово, совершенно никчемное,
он бы их по-другому назвал. Другими новыми словами, Мирта знала много подходящих. И
нужных, а не как он сначала подумал — для слащавых эльфийских профессоров, пацифистов
и не только. Кроме Флоры, и так выражаться при ней не стоит, хотя Мирта не стеснялась.
Мелькор поспешил подняться — голова неприятно болела после падения и на затылке
налилась шишка, но ничего страшного. Некогда разлеживаться. Хотя местечко отличное.
Словно специально для них. Спрятанный в кольце вулканов зеленый оазис для Флоры и сами
дымящиеся огненные вершины для него. Возможно, драконы здесь тоже разные, двух видов?
— Да, она рассказала мне.
Кто?
Глупый вопрос, но сходу поверить, что дракон не только пожалел цветочную фею, но и
поделился тайными знаниями, трудно. Маги природы чувствуют и понимают без слов всех
живых созданий, даже таких. Не вполне добрых и светлых. И замечательно, он и сам
догадался, почти обо всем. Что на Пиросе не так всё просто, как казалось самым умным. И
без Древних Ведьм или кого-то не менее темного и древнего не обошлось. В незапамятные
времена на заре творения, когда не было ни Древних Ведьм, ни фей, только Древняя Тьма
клубилась за гранью материального мира равнодушной изнанкой мироздания.
Противоположной Чистому Свету первостихией. Вдвоем они и породили всё сущее, или
сначала Великого Дракона. Насколько прав древнейший культ Магикса, не знают точно даже
Прародительницы. Как и то, действительно ли драконы Пироса — потомки сотворившего
Волшебное измерение из своего дыхания божественного создания. Но они всегда были
сильны и стояли особняком от других живых существ.
Древние Ведьмы с их безудержной жаждой крови и власти (Лилис больше тяготеет ко
второму, а ее сестрички к первому, но не суть) не могли оставить огнедышащих ящеров без
внимания. Не попытаться испоганить подчинить своей воле. И превратить зеленый
вулканический рай во что-то погорячее. В невозвратно ушедшие прежние времена вулканов
на Пиросе было меньше и извергались они реже и слабее. А густые леса и изумрудно яркая
зелень трав и кустарников бурно росли на вулканической почве среди дымящихся гейзеров.
Теплых и богатых полезными минералами.
— У них не получилось. — Флора сочувственно взглянула на расположившегося поодаль
крылатого друга. Изумрудно-зеленого (недаром они нашли общий язык с принцессой
растений) некрупного дракона с изящной чешуйчатой шеей и милыми рожками. Можно ли
его так называть? Точно выяснить, готов ли ящер исполнять приказы феи природы и
защищать госпожу от врагов, получится только опытным путем. — Некоторые драконы
изменились от темного колдовства, став не теми, кем создавались. Но подчиняться воле
Прародительниц Ведьм не стали.
Хуже (для проклятой троицы, а остальным лучше некуда) — Лилис с сестрами пришлось
спасаться бегством с негостеприимной планеты драконов. Ящеры отстояли свой дом, и
между собой со временем разобрались, установив новый порядок. Не тронутые черным
колдовством ведьм жили, как раньше, в ставшем заметно меньше зеленом оазисе. А
пугающие даже Древних Ведьм темные сущности обосновались в горах. Ставших пугающе
(для светлых фей, а для него приятно) похожими на окрестности Ангбанда. Может быть, им
туда, а с нетронутыми черным колдовством драконами они зря теряют время?
— Не зря… она может отнести нас туда. Потом.
И замолвить словечко перед темными собратьями, если что-то пойдет не так. Не успев
спросить, что значит потом (сейчас и увидит), Мелькор зажмурился от ударившего в лицо
ветра. Они мгновенно оказались на жесткой чешуйчатой спине, стоило Флоре потянуть его
за руку. Привлекая ближе к себе.
«Ну вот, дайте я угадаю. Флоре жалко милых природных ящеров и их детенышей. Даже
невылупившихся. И искаженных магией Древникса собратьев тоже… вот бы исцелить
бедняжек, как было. Только не выйдет всеобщей благости, как ни жаль. Ему нет, но Флоре
говорить не обязательно. Придется кому-то немножко умирать. Ее друзьям и родным, и
прочим людишкам по мелочи, или кому-то из дракончиков. Что им будет, новые из яиц
выведутся. Любимую феями природу так просто не извести». — Мелькор снисходительно
усмехнулся, оставив крамольные мысли неозвученными. Пока Флора с бесконечным
умилением рассматривала три крупных черно-зеленых яйца в гнезде.
Самка дракона Элия (Флора хотела назвать ее Бусинкой, как любимую игрушку) устроила
гнездо в укромной расщелине. Почти на границе горячего вулканического ада. В ложбинке
между скал поместилась небольшая поляна, с мягкой травяной подстилкой в корнях
развесистых дубов. Идеальное место для гнезда — это Флора подумала и восхитилась, он
выше подобной ерунды. Хотя вечернее небо с подсвеченными багровым серыми тучами
величественно красиво. Только пылающие подземным огнем вулканы слишком близко, как
бы будущие птенцы (ящерки?) не запеклись до рождения. Неясно почему… а вот теперь
ясно. Знакомый, на этот раз более сильный порыв ветра взметнул опавшие листья, Флора
приглушенно вскрикнула и отпрянула назад, закрывая лицо ладонью, а молодая зеленая
драконица издала приветственный крик, расправив кожистые крылья.
Не бойтесь, Чико не причинит вам зла.
Конечно, как он, когда Флора рядом. А жаль, да, братишка? Фамильярно обращаться к
большому черному дракону Мелькор не стал, лишь бестрепетно заглянув в горящие
знакомым огнем желто-красные глаза. С вертикальными змеиными зрачками. Искаженного
черной магией ящера он узнал и почувствовал без пояснений. И взаимно. Прицельно и
невежливо выпускать столб огня вместо приветствия, как подружка, молодой дракон не стал.
Нам хочется стать прежними, некоторым. А от многих не осталось ничего, кроме
вместившей тьму оболочки.
Когда-то все драконы Пироса были, как Элия — необычными хищными детьми природы. Но
стать рабами злобных ведьм огнедышащие ящеры отказались, даже утратив всё. Память и…
душу, что была раньше? Огонь — живая и свободная стихия, враждебная душной холодной
тьме. Только владеющий силой огня может повелевать ими… или поговорить на равных и
убедить помочь. С «поговорить» получилось неожиданно и приятно легко.
Ты мог бы подчинить нас себе, обретя утраченное. Возможно. А твой сын точно сумеет.
«Обретя утраченное». — Все только об этом и говорят, недотемный ящер туда же. Как будто
он сам не видит, что что-то утратил. Подсказали бы как, или молчали лучше.
Мелькор раздраженно выдохнул, стараясь не испортить отношения с новым знакомым.
Очень нужным, поэтому важно не сболтнуть лишнего.
Их, Элия и ей подобные явно предпочитают Флору. А пока можно только уговорить. Тех,
кто остался собой или помнит былое. Как Чико — дракон со странным именем, Флоре и его
зеленой природной подружке очень нравится. Что за ерунда про сына, ждать, пока он
родится и подрастет слишком долго. Магикс столько не продержится.
Вы должны оказаться рядом, чтобы души нашли дорогу назад.
Ответ еле слышно, на грани восприятия, прошелестел прямо в голове. Зубастая пасть
дракона осталась плотно сжатой и ярко-желтые глаза, не мигая, смотрели со спокойным
любопытством. И даже как будто с сочувствием.
— Наш сын сможет ими повелевать… если захочет этого. Благодаря природной магии и
твоей силе дракона. Или исцелить.
Флора судорожно вздохнула, всем сердцем желая понятно чего. Тратить силы на осанвэ с
ней редко когда нужно — всё и так очевидно, и светлая фея не умеет лгать. Очень удобно.
Предназначенное лишь для его ушей фея не услышала, и замечательно. Ящеры ждали
исцеления тысячи лет и подождут еще. Если им вообще это нужно.
Мелькор искоса взглянул на прильнувших друг к другу длинными шеями драконов. Элия и
ее друг нежно терлись носами, переплетя роговые наросты. Их темные собратья гораздо
полезнее и смертоноснее, эти почти что травоядные.
«Мы не хотели сражаться, пока не стало слишком поздно. Не понимали, что происходит. Но
драконье пламя одинаковое у всех». — Родившийся гораздо позднее недотемный дракон
явно обиделся, опалив дыханием дальнюю стену ущелья. Камень мгновенно почернел и
пошел трещинами.
«Магикс уже вот-вот не продержится». — Свистящий шепот, похожий на шипение,
раздражающе легко проник в сознание, минуя барьеры. Драконы Пироса больше, чем просто
животные и без чар Древникса, зря он их недооценил.
— Еб… проклятье! — Мелькор сумел удержаться от ругательства Мирты, разглядывая
наведенную драконом картинку. Их портал в укромном уголке долины чувствовал себя не
очень хорошо. Откровенно плохо — светящиеся бледно-желтым своды мигали и дергались,
норовя погаснуть.
— Она ничего не хочет — ни есть, ни пить, ни жить. Становится только хуже. Мадам, может
быть, вы…
— Ты хочешь стереть сестре память, о некоторых вещах? В ее случае это проблематично, его
слишком много в ее жизни. И может получиться… не то, на что ты надеешься. Мозг и
сознание получат необратимые повреждения. Или твоя сестра перестанет быть собой. Тем,
кем ты ее знаешь.
— Я не знаю, что еще делать.
С ней? Помочь проснуться в другой реальности, где всё сложилось иначе. Неправда, она
хочет… жить, и есть, иногда. Чтобы бедные малышки не погибли. И у них была дружная
семья. Пусть и без того, кого она очень любит, и отказывается поверить в непоправимое.
Только не может, не получается. Что это за противный голос… кого Мэлько привел? Или ей
кажется, как многое другое? И понимать, что реально, а что нет, не хочется. Когда только в
заблуждениях есть что-то хорошее, и надежда вырваться из дурного сна.
Миели перевернулась набок, закрывая глаза рукой от раздражающе яркого света. Лучше бы
брат опять набросил на нее пелену, как в ужасный миг, непроницаемо и безнадежно черную.
И не убирал. Она не станет протестовать и пытаться освободиться, как тогда. А сейчас ни к
чему. Во тьме можно спрятаться, раствориться и потеряться. Запутаться в милосердно
скрывающих всё плотных складках и никогда не выходить. Души выбравших темную магию
уходят в Древнюю Тьму, как вода под землю, и растворяются, сливаясь с родной
первостихией. Звучит соблазнительно. Не настолько, как в почти ускользнувшие из памяти
дни отчаяния, но еще да. Чем они ее напоили, или брат перестарался с целительными
фейскими заклинаниями? Что всё стало, как в тумане — и чувства, и мысли. Боль
притупилась и отошла на задний план, но не сменилась ничем. Кроме мутной пустоты и
равнодушия. И она прекрасно всё помнит и понимает, почти. Не надо относиться как к
ослепив лучом.
К черту, еще как стоило. Благодаря ему приятно тепло и ясно в голове. И между ним и
давней мечтой не осталось глупых препятствий. У него есть для сестричек кое-что, о чем
никто и не предполагает. Неважно, проткнет он Белладонну лазерным мечом или она его
сосулькой. Последнее точно нет.
Саладин выругался сквозь зубы, в последний момент прочертив сияющий сине-черным круг.
Перед осыпавшимися, звонко царапая камень, ледяными копьями.
***
Нет. Я пыталась, но не успела. Он просто не смог это сделать, ты не сгорел.
Дракон из Волшебного измерения пытался сжечь его и чуть было не преуспел — обидно и
очень некстати. Совсем не на такой эффект рассчитывал Саладин и, главное, он сам. Да и их
переоцененное Зеркало Правды зачем-то показывало обманчиво знакомых чудищ. Как путь к
спасению — Магикса, или хотя бы их с Флорой. Логично — зачем великому артефакту не
относящуюся к делу ерунду показывать? Но пока всё такое себе, только одна ложка сладкого
нектара в бочке нечистот. Две. Что опасные создания природы признали свою фею. А она
рада почесать огнедышащую тварь за ушком, как милого домашнего питомца. Почему он
почти не удивлен — меньше, чем мог бы? Невольно задумался, а не захотят ли и его драконы
ласки доброй феи? Не должны, они совсем другого происхождения, но кто их знает. Вдруг
захотят стать ближе к природе, и ее фее? Если в них есть нечто от создателя. И он даже не
уверен, что против. И драконье пламя не причинило ему вреда и не обожгло болью, только
гордость задета. Но обижаться нет смысла и времени. Не на кого — прекрасно, что Флора не
пострадала. А он по-прежнему совсем не тот, вот и не впечатлил ящеров.
Мелькор глубоко вздохнул, рассматривая скользящие по колючей шее чудовища пальцы. Не
державшие ничего опаснее цветка, до сих пор. Его невеста не слабая и никчемная девчонка,
он всегда это знал. Просто особенная… иногда слишком. Главный враг Флоры — она сама.
Спасать от него слишком добрую и не видящую зла принцессу растений нужно постоянно. И
он тоже особенный, несмотря на гадкое превращение. Если не сгорел в драконьем пламени
— самом настоящем, как у его творений. Что дает некоторую надежду. Флора не ошиблась, и
ему не послышалось? Это же… не то, чего больше всего хочется, но наконец хоть что-то
хорошее. Мирта вряд ли обладала даром несгораемости, наверняка нет. А он в своем
нормальном и долгожданном облике не проверял. Не было повода — собственные драконы
на жизнь и целостность повелителя не покушались ни разу. Может быть, перемены к
лучшему… прежнему произойдут постепенно. Сначала одно, потом другое.
Мелькор со смесью надежды и раздражения вспомнил, как в начале не мог совсем ничего.
После отвратительного превращения. Ни проникать в сознание, ни испепелить на месте
наглого эльфа Палладиума. Пришлось набить профессорскую морду силами Мирты, без
всякой магии. А теперь что-то получается, пусть для местных драконов он и не авторитет.
Пока. Не смогли зажарить, как дичь на вертеле, и на том спасибо.
— Ты станешь прежним, обязательно.
Неуловимо нежно пахнущая цветами, как и она вся, ладонь вновь ласково скользнула по
лицу и зарылась в волосы, перебирая стриженые пряди Мирты. Как же он скучал по этому
аромату и слышал в самых неожиданных местах, где нет и никогда не было ее. Когда
несносная фея природы его покинула. Обидно и коварно. Но он не станет вновь ее в этом
упрекать и млеть на травке, наслаждаясь прикосновениями, — пора заканчивать. Надо
двигаться дальше. Всё пошло не так, как он надеялся — прийти, увидеть драконов и показать
всем, кто тут владыка… босс. Остается только срочно придумать другой план. По спасению
ее дорогого Магикса и Королевства Природы, благо он лежит на поверхности. С самой
желанной частью сложнее.
— Командовать ими придется тебе… или уговорить помочь.
Пока он не в состоянии, придется доброй фее открыть в себе новые грани. Или не такие уж и
новые — при первой встрече Флора вырастила опасный зубастый цветочек, он помнит.
Отлично справилась. Милое растение чуть его не пожевало, было бы не смертельно, но
очень досадно. И прекрасная фея так очаровательно пылала гневом, один миг или два. Из-за
наглых приставаний, только как-то она поздно спохватилась. Когда успела насладиться его
ласками и подарить свои. Замечательно, что Флора все-таки умеет злиться и кидать в
обидчиков кусачие цветочки. Придется вспомнить и повторить, когда речь о спасении
любимых друзей, кустов и зверюшек. Королевства Природы и родных, как он мог забыть.
«Какой бы ты ни была… пацифисткой». — Еще одно новое слово, совершенно никчемное,
он бы их по-другому назвал. Другими новыми словами, Мирта знала много подходящих. И
нужных, а не как он сначала подумал — для слащавых эльфийских профессоров, пацифистов
и не только. Кроме Флоры, и так выражаться при ней не стоит, хотя Мирта не стеснялась.
Мелькор поспешил подняться — голова неприятно болела после падения и на затылке
налилась шишка, но ничего страшного. Некогда разлеживаться. Хотя местечко отличное.
Словно специально для них. Спрятанный в кольце вулканов зеленый оазис для Флоры и сами
дымящиеся огненные вершины для него. Возможно, драконы здесь тоже разные, двух видов?
— Да, она рассказала мне.
Кто?
Глупый вопрос, но сходу поверить, что дракон не только пожалел цветочную фею, но и
поделился тайными знаниями, трудно. Маги природы чувствуют и понимают без слов всех
живых созданий, даже таких. Не вполне добрых и светлых. И замечательно, он и сам
догадался, почти обо всем. Что на Пиросе не так всё просто, как казалось самым умным. И
без Древних Ведьм или кого-то не менее темного и древнего не обошлось. В незапамятные
времена на заре творения, когда не было ни Древних Ведьм, ни фей, только Древняя Тьма
клубилась за гранью материального мира равнодушной изнанкой мироздания.
Противоположной Чистому Свету первостихией. Вдвоем они и породили всё сущее, или
сначала Великого Дракона. Насколько прав древнейший культ Магикса, не знают точно даже
Прародительницы. Как и то, действительно ли драконы Пироса — потомки сотворившего
Волшебное измерение из своего дыхания божественного создания. Но они всегда были
сильны и стояли особняком от других живых существ.
Древние Ведьмы с их безудержной жаждой крови и власти (Лилис больше тяготеет ко
второму, а ее сестрички к первому, но не суть) не могли оставить огнедышащих ящеров без
внимания. Не попытаться испоганить подчинить своей воле. И превратить зеленый
вулканический рай во что-то погорячее. В невозвратно ушедшие прежние времена вулканов
на Пиросе было меньше и извергались они реже и слабее. А густые леса и изумрудно яркая
зелень трав и кустарников бурно росли на вулканической почве среди дымящихся гейзеров.
Теплых и богатых полезными минералами.
— У них не получилось. — Флора сочувственно взглянула на расположившегося поодаль
крылатого друга. Изумрудно-зеленого (недаром они нашли общий язык с принцессой
растений) некрупного дракона с изящной чешуйчатой шеей и милыми рожками. Можно ли
его так называть? Точно выяснить, готов ли ящер исполнять приказы феи природы и
защищать госпожу от врагов, получится только опытным путем. — Некоторые драконы
изменились от темного колдовства, став не теми, кем создавались. Но подчиняться воле
Прародительниц Ведьм не стали.
Хуже (для проклятой троицы, а остальным лучше некуда) — Лилис с сестрами пришлось
спасаться бегством с негостеприимной планеты драконов. Ящеры отстояли свой дом, и
между собой со временем разобрались, установив новый порядок. Не тронутые черным
колдовством ведьм жили, как раньше, в ставшем заметно меньше зеленом оазисе. А
пугающие даже Древних Ведьм темные сущности обосновались в горах. Ставших пугающе
(для светлых фей, а для него приятно) похожими на окрестности Ангбанда. Может быть, им
туда, а с нетронутыми черным колдовством драконами они зря теряют время?
— Не зря… она может отнести нас туда. Потом.
И замолвить словечко перед темными собратьями, если что-то пойдет не так. Не успев
спросить, что значит потом (сейчас и увидит), Мелькор зажмурился от ударившего в лицо
ветра. Они мгновенно оказались на жесткой чешуйчатой спине, стоило Флоре потянуть его
за руку. Привлекая ближе к себе.
«Ну вот, дайте я угадаю. Флоре жалко милых природных ящеров и их детенышей. Даже
невылупившихся. И искаженных магией Древникса собратьев тоже… вот бы исцелить
бедняжек, как было. Только не выйдет всеобщей благости, как ни жаль. Ему нет, но Флоре
говорить не обязательно. Придется кому-то немножко умирать. Ее друзьям и родным, и
прочим людишкам по мелочи, или кому-то из дракончиков. Что им будет, новые из яиц
выведутся. Любимую феями природу так просто не извести». — Мелькор снисходительно
усмехнулся, оставив крамольные мысли неозвученными. Пока Флора с бесконечным
умилением рассматривала три крупных черно-зеленых яйца в гнезде.
Самка дракона Элия (Флора хотела назвать ее Бусинкой, как любимую игрушку) устроила
гнездо в укромной расщелине. Почти на границе горячего вулканического ада. В ложбинке
между скал поместилась небольшая поляна, с мягкой травяной подстилкой в корнях
развесистых дубов. Идеальное место для гнезда — это Флора подумала и восхитилась, он
выше подобной ерунды. Хотя вечернее небо с подсвеченными багровым серыми тучами
величественно красиво. Только пылающие подземным огнем вулканы слишком близко, как
бы будущие птенцы (ящерки?) не запеклись до рождения. Неясно почему… а вот теперь
ясно. Знакомый, на этот раз более сильный порыв ветра взметнул опавшие листья, Флора
приглушенно вскрикнула и отпрянула назад, закрывая лицо ладонью, а молодая зеленая
драконица издала приветственный крик, расправив кожистые крылья.
Не бойтесь, Чико не причинит вам зла.
Конечно, как он, когда Флора рядом. А жаль, да, братишка? Фамильярно обращаться к
большому черному дракону Мелькор не стал, лишь бестрепетно заглянув в горящие
знакомым огнем желто-красные глаза. С вертикальными змеиными зрачками. Искаженного
черной магией ящера он узнал и почувствовал без пояснений. И взаимно. Прицельно и
невежливо выпускать столб огня вместо приветствия, как подружка, молодой дракон не стал.
Нам хочется стать прежними, некоторым. А от многих не осталось ничего, кроме
вместившей тьму оболочки.
Когда-то все драконы Пироса были, как Элия — необычными хищными детьми природы. Но
стать рабами злобных ведьм огнедышащие ящеры отказались, даже утратив всё. Память и…
душу, что была раньше? Огонь — живая и свободная стихия, враждебная душной холодной
тьме. Только владеющий силой огня может повелевать ими… или поговорить на равных и
убедить помочь. С «поговорить» получилось неожиданно и приятно легко.
Ты мог бы подчинить нас себе, обретя утраченное. Возможно. А твой сын точно сумеет.
«Обретя утраченное». — Все только об этом и говорят, недотемный ящер туда же. Как будто
он сам не видит, что что-то утратил. Подсказали бы как, или молчали лучше.
Мелькор раздраженно выдохнул, стараясь не испортить отношения с новым знакомым.
Очень нужным, поэтому важно не сболтнуть лишнего.
Их, Элия и ей подобные явно предпочитают Флору. А пока можно только уговорить. Тех,
кто остался собой или помнит былое. Как Чико — дракон со странным именем, Флоре и его
зеленой природной подружке очень нравится. Что за ерунда про сына, ждать, пока он
родится и подрастет слишком долго. Магикс столько не продержится.
Вы должны оказаться рядом, чтобы души нашли дорогу назад.
Ответ еле слышно, на грани восприятия, прошелестел прямо в голове. Зубастая пасть
дракона осталась плотно сжатой и ярко-желтые глаза, не мигая, смотрели со спокойным
любопытством. И даже как будто с сочувствием.
— Наш сын сможет ими повелевать… если захочет этого. Благодаря природной магии и
твоей силе дракона. Или исцелить.
Флора судорожно вздохнула, всем сердцем желая понятно чего. Тратить силы на осанвэ с
ней редко когда нужно — всё и так очевидно, и светлая фея не умеет лгать. Очень удобно.
Предназначенное лишь для его ушей фея не услышала, и замечательно. Ящеры ждали
исцеления тысячи лет и подождут еще. Если им вообще это нужно.
Мелькор искоса взглянул на прильнувших друг к другу длинными шеями драконов. Элия и
ее друг нежно терлись носами, переплетя роговые наросты. Их темные собратья гораздо
полезнее и смертоноснее, эти почти что травоядные.
«Мы не хотели сражаться, пока не стало слишком поздно. Не понимали, что происходит. Но
драконье пламя одинаковое у всех». — Родившийся гораздо позднее недотемный дракон
явно обиделся, опалив дыханием дальнюю стену ущелья. Камень мгновенно почернел и
пошел трещинами.
«Магикс уже вот-вот не продержится». — Свистящий шепот, похожий на шипение,
раздражающе легко проник в сознание, минуя барьеры. Драконы Пироса больше, чем просто
животные и без чар Древникса, зря он их недооценил.
— Еб… проклятье! — Мелькор сумел удержаться от ругательства Мирты, разглядывая
наведенную драконом картинку. Их портал в укромном уголке долины чувствовал себя не
очень хорошо. Откровенно плохо — светящиеся бледно-желтым своды мигали и дергались,
норовя погаснуть.
***
— Она ничего не хочет — ни есть, ни пить, ни жить. Становится только хуже. Мадам, может
быть, вы…
— Ты хочешь стереть сестре память, о некоторых вещах? В ее случае это проблематично, его
слишком много в ее жизни. И может получиться… не то, на что ты надеешься. Мозг и
сознание получат необратимые повреждения. Или твоя сестра перестанет быть собой. Тем,
кем ты ее знаешь.
— Я не знаю, что еще делать.
С ней? Помочь проснуться в другой реальности, где всё сложилось иначе. Неправда, она
хочет… жить, и есть, иногда. Чтобы бедные малышки не погибли. И у них была дружная
семья. Пусть и без того, кого она очень любит, и отказывается поверить в непоправимое.
Только не может, не получается. Что это за противный голос… кого Мэлько привел? Или ей
кажется, как многое другое? И понимать, что реально, а что нет, не хочется. Когда только в
заблуждениях есть что-то хорошее, и надежда вырваться из дурного сна.
Миели перевернулась набок, закрывая глаза рукой от раздражающе яркого света. Лучше бы
брат опять набросил на нее пелену, как в ужасный миг, непроницаемо и безнадежно черную.
И не убирал. Она не станет протестовать и пытаться освободиться, как тогда. А сейчас ни к
чему. Во тьме можно спрятаться, раствориться и потеряться. Запутаться в милосердно
скрывающих всё плотных складках и никогда не выходить. Души выбравших темную магию
уходят в Древнюю Тьму, как вода под землю, и растворяются, сливаясь с родной
первостихией. Звучит соблазнительно. Не настолько, как в почти ускользнувшие из памяти
дни отчаяния, но еще да. Чем они ее напоили, или брат перестарался с целительными
фейскими заклинаниями? Что всё стало, как в тумане — и чувства, и мысли. Боль
притупилась и отошла на задний план, но не сменилась ничем. Кроме мутной пустоты и
равнодушия. И она прекрасно всё помнит и понимает, почти. Не надо относиться как к
