Потому что он ни фига не шутит… в нормальном человеческом смысле. По-своему да — «ты голову потеряла». Оторвет кому-нибудь башку и поржет. Даже Майрон светлым чуваком был, пока с ним не познакомился. А М… Моргот, как Древние Ведьмы, только хуже, потому что может чокнутых сучек уделать. Всех плохому научил, даже Гриффин, а она теперь их учит.
— И тебя, что ли?
Мирта вздрогнула всем телом и скривилась от прострелившей шейные позвонки резкой боли… спасибо, что не свернула. Когда ошелело оглядывалась в темноте, как ебаная вертишейка. Невозможно, когда ты так сводяще с ума одна… и нет. Только голоса в голове слушаешь и в мелькающие по решетке тени вглядываешься. Пытаясь понять, темные иллюзии видишь или просто от страха глючится. И к чему все это вообще. Ненавязчиво сладкое очарование непонятно чем приятного голоса и о ментальном щите заставило забыть, и о… О чем можно думать и говорить, а где язык в жопу спрятать.
Но в общем, да, и ее тоже. Надо же, какой самокритичный чувак. Точно, было что-то такое в Библии. Что все темное и злое — козни дьявола. И мир был бы до тошноты светлым и идеальным, если бы он все не испортил (супер, братан, спасибо, до слез просто). Дьявол, то есть, а Мелькор кто-то вроде него и есть. И в том, что она пиздит чужое и… не только в этом, виноват дьявол, получается? Тот, кого им считают, в чушь про дьявола только дебилы верят.
Как она тут поумнела, совсем немного посидев, или просто в последнее время — о мироздании и философских вопросах думать начала. И совсем не потому, что к экзамену нужно или Гриффин двойку поставит. Она ставила, если не читать в учебнике о чем задали, а хуи пинать. И даже не чтобы отвлечь внимание и помешать чтению мыслей — прятать нужное за ерундой гораздо эффективнее, чем барьеры ставить. Правда стало интересно, хотя никогда еще не было.
— Или наоборот.
Что наоборот? Помешать прошерстить сознание не получилось, или… Нет, пожалуйста, только к оркам не надо! И пытать… Она все расскажет, что знает. А остальное от пыток не появится, хоть ты тресни. Но в Облачной башне издевались над пленниками и просто так, по фану. И чтобы силой зарядиться. В Ангбанде все по тому же принципу и точно не лучше.
Пол внезапно, как в кошмаре, ушел из-под ног и решетка понеслась к лицу, заставив зажмуриться в ожидании удара. Мысль беспомощно оборвалась, захлебнувшись в похожем на переход между мирами удушливо-вязком вихре. Не поняв, куда и зачем ее… что именно, сформулировать не вышло, или просто душат, Мирта ошалело оглянулась. Ощутив себя пугающе маленькой и беззащитной в огромном, как стадион, зале, среди убегающих в головокружительную высь черных каменных стен и колонн. Как в первый день в яслях, даже осознание кто она и где мигнуло, как свет в неисправной лампочке. Чуть было не пропав.
— Как круто…
Охуеть. Мирта на всякий случай предпочла выразиться про себя, или просто потеряла дар речи. Нееби… очень большой подземный зал с похожим на Железный трон из Игры престолов… тоже троном оказался не хуже небоскребов Магикс сити. До сих пор самым офигенским зрелищем всех миров она считала их, особенно ночью. Но в Магикс сити весело — торговые центры, клубы, парки, голографическая киношка. А тут заняться нечем… только страшно. Особенно рядом с хозяином. Хотя он тоже неебически хорош.
— С каким довеском? — Почти такой же классный, как Майрон — хозяин шерстяных пидорасов ей все-таки больше нравится, — черноволосый маг аккуратно приподнял ее двумя двумя пальцами за подбородок, заставив взглянуть в глаза: — Ты о чем?
«О… о твоих камешках», — чуть было не сморозила глупость Мирта, в последний момент прикрыв рот рукой. Объяснять, что она имела в виду, не стоит… если получится, но так еще хуже.
— Айси, Дарси и Сторми хотят их спереть. Меня заставляли им помочь, и Флору… пугали и шантажировали. Она просто очень хотела домой и боялась. Их… и тебя.
Мирта содрогнулась от собственной дерзости, неосторожно «тыкнув» — когда с тобой так обманчиво ласковы и просты в общении, бдительность притупляется. И зря. Гриффин ее на этом сто раз ловила. И насчет «тебя» напрасно было… наверное. Хотя если это правда, то что делать? Он и в голове у нее то же самое прочитает, ментальный щит не спасет. Если всерьез взяться.
— Меня? — с нотками искреннего недоумения и по-прежнему пугающе и подозрительно нестрашно переспросил Мелькор. Пронизывающий… куда-то до затылка и глубже взгляд наконец отпустил ее, убежав в сторону. Словно тут есть что-то удивительное. Странно было бы наоборот.
<i>Ты себя в зеркале давно видел?</i>
— Да… ей цветочков дурацких не хватало, свежего воздуха. И Айси пугала, что ты скоро оркам отдашь, — торопливо затараторила Мирта, стараясь отвлечь внимание от проскользнувшей мысли. И картинку с бледной и заплаканной феей вспомнила, для большей наглядности. Хотя ничего такого непочтительного она в виду не имела, только сформулировала неудачно. У нее от этого вечно тройки, и чего похуже. Лестно же, когда тебя все боятся, и круто, да? Она бы не отказалась… и даже очень хотела. Ни одна девка не откажет — бери, какая понравится. Потому что будет плохо себя вести, орки сожрут, а перед этим оттрахают. Или парень… ей.
— Флора этого боится? — Мелькор чуть сильнее сжал ее подбородок, больше ничем не проявив раздражения… или хер его знает, чего.
— Да.
<i>Опять нехорошо вышло?</i>
— Это все Трикс, — мстительно уточнила Мирта. Флора боялась своего без спроса навязавшегося возлюбленного и без них, как черта… но Айси точно пыталась. — Они от нас… от нее не отстанут, пока не сдохнут. Или мы.
<i>А тех, кто пытался нам мешать… и просто бесит, ждут места еще хуже. Не в мире живых, понимаешь? И Флора не спасет тебя… если умрет.</i>
— Я покончу с твоими подружками… пока они еще твои подружки.
<i>И ты мне поможешь, да?</i>
Все ещё удерживающие ее подбородок пальцы ласково скользнули вдоль щеки… словно ее согласие на самом деле важно для него.
— Как? — Мирта замолчала, округлив глаза от очевидной догадки. — Дарси распознает иллюзию, поймет, что ты — это не я.
Особенно когда в приторно аккуратной ведьмочке уже есть что-то от великой древней злодейки. Лилис… если она не путает.
— Запрос принят. Вмешательство будет проведено. Для отмены…
Что… это еще за глюки? Мирта удивленно взглянула на наконец отпустившего ее многострадальный подбородок парня Флоры, пропустив что-то важное. Кажется… если он вообще заморочился что-то ей объяснять.
— Ты не поняла? — Мелькор поморщился, как Гриффин после ответа на двойку на экзамене. На что-то похожий механический женский голос померещился только ей… или был на самом деле?
<center>***</center>
— Мама… — испуганно пробормотала Флора, стараясь перетерпеть накативший от волнения — или не только — приступ тошноты. Если закрыть глаза и ровно и глубоко дышать, все должно пройти. Но не обижать же маму отказом от разговора. И не пугать такими странностями. Вообще-то она могла и очень бы хотела рассказать маме все — королева Алисса поняла бы ее, поддержала и утешила. Как всегда. Они с мамой очень похожи и не только внешне — все так говорят, а она сама точно пожалела бы дочь и постаралась помочь. Что бы с ней ни произошло. Но мама очень расстроится и… все слишком сложно. Она ждала совсем не этого звонка и приняла вызов не глядя. Палладиум ждал ее в классе техномагии… точнее, не совсем ждал, но она собралась зайти. Только… совсем чуть-чуть задержалась.
Чтобы набраться сил и успокоиться, насколько это возможно. Ей стало чуть лучше в родной и любимой комнате. Тепло спокойствия и защищенности не могло смыть все тревоги, как раньше. Когда они были мелкими и нестрашными… даже не получится уже вспомнить, какими. Совсем детскими, как у Миели. Но обвивающие стены, потолок и даже полог кровати любимые цветы — живые и почти неотличимые от них светильники-колокольчики — очень старались. Помочь, утешить и порадовать хозяйку. Палладиум… это же был он, да? — не дал ее любимцам страдать от жажды и одиночества. И она была как раньше счастлива полдня заботиться о них — рыхлить землю, поливать и разговаривать, ни о чем не думая. Почти.
Пока не… Флора воровато задвинула тарелку с недоеденным соевым бифштексом за монитор, прикрыв журналом по садоводству. Не проголодалась совершенно нестерпимо. Ей никогда такого не хотелось, до сих пор. И соевое мясо не совсем то, чего желало бы живущее внутри нее маленькое создание. Он… не понимает, что употреблять в пищу мясо животных неэтично. Даже выращенное клонированием. Она не пробовала его до сих пор, и… неужели придется? Если ее мальчику это нужно. И ей так хочется, что нет никаких сил отказываться. Пока он не может лакомиться неэтичной едой без нее. И… когда-нибудь они будут вместе гулять по лесу и оранжерее и разговаривать с цветами. Она научит сына слышать и понимать растения, и снова почувствует себя счастливой.
— Кое-что случилось, правда, но уже все хорошо. Я тебе потом расскажу.
<i>Только немного не совсем.</i>
Придумать бы еще чего. Она не любит и не умеет врать, совершенно, и особенно не хочет пытаться обмануть маму. Но… кое о чем стоит сказать сейчас. Она больше так не может, и… Флора запнулась, не зная, как произнести до слез смущающие слова. Зеленые, как у нее и всех адептов природной магии глаза мамы позволили ощутить себя маленькой. На мгновение. И поверить, что все пройдет и наладится, оказавшись лишь дурным сном, в ее пахнущих цветочным медом и мятой объятиях.
— Я беременна… кажется. — Флора глубоко вздохнула, стараясь не задохнутся от прилившего к лицу жара. Обрамленное аккуратно уложенными светло-каштановыми волосами лицо мамы потемнело, сливаясь в одно черное пятно с экраном смартфона. — Прости, я…
— Ты нашла свое счастье слишком рано?
Неожиданно спокойный — без слез и сильного удивления — голос королевы Алиссы окатил отрезвляющей прохладой. Заготовленные… или нет, она все забыла, объяснения и попытки успокоить не понадобились. Мама как-то… не сильно удивилась и не огорчилась. Словно уверена, что у нее все хорошо.
— Ты нравишься ему уже давно, не только как ученица. Я до сих пор думала, что не взаимно, хотя у вас так много общего. Но снимать видео все же не стоило. И нарушать педагогическую этику тоже — до выпуска уже совсем недолго.
<i>Сможешь надеть вечернее платье с корсетом и потанцевать на выпускном балу. Живот еще не успеет вырасти. А потом поженитесь.</i>
Королева почти не осуждающе покачала головой, словно знала о проделках молодых и горячих гораздо больше, чем хотела показать.
Глава 55
<i>Принеси из Облачной башни книгу Легендариума, Мэлько. И… послушай Лилис.</i>
Дерьмо! Старый мудрый перестраховщик наверняка прав, как каждый раз потом оказывалось. Когда-то и случайно, никто не может быть прав всегда, даже Саладин. И главное, не должен. Директор сам любит задвинуть про «свою правду» у каждого, и что в любом из миров все сложно и относительно. Вот и прекрасно.
Ведь можно же просто убить их всех, сейчас, и никого не слушать. Чтобы на этот раз вышло не по его — четко и просто. И правильно — без уступок и того, что старательно загоняют на дно души. Потом. Вискарем и девочками? Или Саладину давно уже просто скучно и все достало.
Чтобы оставалось бледной тенью бывшего давно и неправда. Пока не поверишь, что вовсе и не было ничего. Ничего не было. Такого, как… согласие подать руку ведьмам и встать рядом. Чтобы выступить в союзе с ними против собственного отца. Проклятье… но и наоборот не легче.
И наконец увидеть… того, кто ему никто — всегда был и будет. Только снился в детстве почти каждую ночь, в мучительно нечетких незапоминающихся снах. Потому что остался незакрытый гештальт, и сегодня он это исправит. Его… биологический отец никогда не желал дать жизнь, растить и оберегать свое дитя, делясь знаниями и магией. Не посчитал нужным жалеть его мать и предохраняться, портя себе удовольствие, вот и все. Называют отцом и любят не за это.
Папаша просто… изнасиловал испуганную молоденькую фею, неспособную противостоять такому, как он. Слишком добрую и светлую, не любящую и не умеющую применять боевую магию. Но ничего, зато он любит и умеет.
И просто нестерпимо хочет обойтись без компромиссов. Когда уши закладывает от проходящего сладким холодком по нервам рева двигателя. В объективе цифрового прицела никто… не слишком древний и могущественный. Если удастся его поймать — точно в центр кислотно-зелёного кружка, совместив с крестом прицельной сетки. Как эту лишенную души неживую тварь. На закуску, пока не фартанет добраться до их создательниц.
Похожий на огромного летающего ската… уродливый коричнево-бурый четырехугольник с неровными краями. Карикатуру на него. Настоящие обитатели морских глубин — прекрасные дети природы, а не накастованная ведьмами злая насмешка. Пронзенный лазерным лучом точно посередине брюха монстр лопнул, брызнув почерневшими ошметками. Это не выход, да — но неплохое начало. И тварь уже… никого не пожрет, не затопчет и не сломает.
Истребители сильно прибавили в силе поражения и неуязвимости с прошлого раза. И достают темных тварей… не только под его управлением. Саладин учел горький опыт проигранной битвы, и Текна очень постаралась для них. Сделав все возможное и немного сверху.
— Мы можем создавать их бесконечно, идиоты!
<i>Ни хуя, только пока живы.</i>
Мэлько раздраженно стиснул зубы, разворачиваясь перпендикулярно потоку коричнево-бурых тварей. Распадающихся на ошметки в перекрестье лучей, лишь на миг создавая просвет в нескончаемом ряду. Рядах. Сука права — пора заканчивать с детской стрелялкой и добраться до нее. Заткнуть… отвратительный смех в завывании бури.
— И давить ваши жалкие игрушки. Вы с Саладином правда надеялись, что все будет так просто?
Заполонивший небо нескончаемый грязевой поток… или селевая лавина собралась в гигантский водоворот, обретая человеческие черты. Не человеческие — черные провалы глаз под полумаской, приоткрытый в гримасе мерзкого хохота рот и вьющиеся спиралями торнадо пряди. И эту мерзость когда-то трахал папаша? Прекрасно, от него Тхарма тоже дождется.
— Лови их в прицел и жми на гашетку. И не подпускай слишком близко.
Мэлько небрежно передал Палладиуму ручку управления — о последнем можно было и не просить. Ну хотя бы не проебет его истребитель. Пока он разберется с чертовой ведьмой. Это все равно мало на что повлияет. Только помешает мерзким скатам ломать верхушки деревьев — сучий эльф должен чувствовать их боль, как и он. И применить свою природную магию, если от боевой дрожат руки.
— Весенний ливень!
Сквозь зубы проклиная слишком осторожного эльфа — растения ему, конечно, жаль, но себя больше, — Мэлько замер в воздухе на полпути к меняющей очертания стае скатов. Вырвавшаяся из клубящихся, как чернила осьминога, туч, ветвистая молния с оглушительным треском ударила в вершину сосны. Оставить умирать подожженный молнией Тхармы лес он не мог. И любимое заклинание мамы не очень помогало. Потоки воды, шипя, обращались в пар, лишь обжигающий обугленную кору. Ах ты ж… что-то, любившее повторять, что со светом и добром можно лишь оплакивать погибших и жалеть лузеров, щелкнуло в голове. От невыносимо злорадного смеха — он отдаст душу кому угодно, чтобы только их заткнуть.
