— Ты можешь обратиться к его отцу, если хочешь сохранить жизнь этого создания. Вряд ли он любит детей, и тем более тебя, но планы Лилис, Тхармы и Белладонны на своего потомка не одобрит. Наверное.
Саладин с откровенной неохотой дал ценный совет, поджав губы и скривившись, как от безалкогольного пива. Да, она обратится… но еще не сейчас. Если некуда свернуть.
<i>Мы боялись, что Мелькор все узнаёт — при случайной встрече, или Гриффин пойдёт к нему специально. Идея Белладонны, не нравившаяся мне с самого начала, окончательно перестала казаться хорошей. Дурочку следовало убить вместе с нерожденным приплодом, пока не стало поздно. Жаль, что Белладонна была категорически против, а я не сильно настаивала. </i>
Но Гриффин лелеяла иные планы и вела себя осторожно, пока — прятала живот под плащом, а когда это стало невозможно, никуда не выходила. Даже родить хотела тихо и молча… попыталась. Наивная. Белладонна чувствует чужую боль, как акула каплю крови за сто километров, и сияла, как золотая монета на солнце, наслаждаясь ее мучениями.
И чуть не задушила ребёнка — из страха выдать себя, или поддаться готовым нахлынуть материнским чувствам. Когда сердце сжимается, мешая вдохнуть, и хочется, забыв обо всем, прижать крикливый рот к набухшей молоком груди. Да? Гриффин не смогла бы убить новорождённого сына на алтаре, если бы сделала это. Поэтому зажала рукой рот надрывающегося от крика младенца и держала, пока тот не затих. Постаралась увидеть в нем лишь воплощение всего ненавистного и испортившего ей жизнь. Хотя лицемерную крысу никто не заставлял.
<i>— Он еле живой, зачем ты так? Чуть не испортила ритуал. — Белладонна недовольно прищурилась, разглядывая безвольно обмякшее тельце и синюшно-бледное младенчески сморщенное личико.
— Он ещё жив, этого достаточно.
И так легче, да? Боже, как сентиментально. </i>
Нам не понять, как Гриффин думала, и действительно не понять. Хотя лучше ли она нас, еще вопрос, если ежась и плача, все-таки сделала это. Мы такие же, просто не кривляемся. У нее внутри что-то умерло — если сучке не кажется, конечно. Может, она просто мразь — когда теплый и живой младенец захлебнулся криком, и уже не мог вдохнуть перекрытый ее ладонью воздух. Хрустнуло и сломалось. И потом все стало просто.
Гриффин показала зубы — кто бы мог подумать, — заявив, что дитя принадлежит лишь ей. Правила древнего ритуала нельзя нарушить, даже нам. Чертова отличница. И не схватила сына в охапку с жертвенного камня, хотя на миг у нее было такое лицо. Или просто свет факела неудачно падал. Три тысячи лет назад темно как в жопе (как выражаются некоторые современные ученицы) было — и в катакомбах, и во всей Облачной башне.
Младенец начал оживать от холода и уже свободного дыхания, возиться и хныкать. Родился здоровым и крепким, вопреки всем стараниям матери. И мог бы вырасти сильным магом. Я даже жалею, что мы не дали ему такой возможности… это все Белладонна. Гриффин вздрогнула и скривилась, как от прокисшего вина, и скорее схватилась за нож. А потом упала в обморок у алтаря — от потери крови и тяжелых родов. Или то, чего у нее нет, замучило.
Дарси ошалело встряхнула головой от впечатлившего даже ее погружения. В то, что Лилис заставила вспомнить Гриффин, или для директрисы Повелительница Иллюзий приготовила свою версию? И сколько прошло времени? Гриффин так же стояла, прямо и на первый взгляд спокойно, опираясь побелевшими пальцами на стол. Заполненные до предела чернотой зрачка глаза неотрывно следили за Лилис в ритуальном плаще. Мертвый младенец на руках ведьмы истлел, подернувшись чернотой праха и осыпался на камень кучкой костей. Лилис наклонилась и взяла в руки… что-то, что не захотелось разглядывать. Даже ей.
— Тебе нужно это, да? Чтобы поместить в питательный раствор, запустить процедуру клонирования и посмотреть, что получится. Вы уже давно пробуете, я знаю. Хотя такие исследования признаны неэтичными и запрещены. В основном на младенцах — рано умерших и жертвах абортов. Думаешь, все так просто? Может быть, ты всегда была умной и целеустремленной девочкой. Осталось только найти… материал. — Лилис вздохнула с искренним одобрением, и не подумала обеспокоиться, что бывшая ученица, сумев стряхнуть морок, почти бегом направилась к двери. — И он будет очень разочарован… в тебе. Если вернется и узнает, как все случилось на самом деле. Что ты сама убила его ребенка, а не мы.
— Он не вернется. — Гриффин остановилась у двери, поправляя невидимый изъян в идеально уложенных волосах.
— Как знать. Увидишь, если посмотришь внимательно.
Трикс испуганно закрыли головы руками, вжимаясь в стену. Почти развеявшийся на полуденном солнце туман перестал казаться надежным укрытием. Но неприлично быстро вышедшая к воротам Гриффин, даже не взглянув в их сторону, села в материализовавшийся по щелчку пальцев ветролет. Ослепительно черный суперкар взмыл вверх и, на миг зависнув на уровне шпилей, взял курс на виднеющийся за реликтовым хвойным лесом Красный Фонтан. Похожий на воткнутый в землю клинок, смехотворно маленький и тонкий издали.
Глава 64
— Ты точно больше ничего не хочешь, Мирта? Не стесняйся… давай подберем что-нибудь еще.
Понятно, что Мирта бы не стеснялась, и воспользовалась добротой и щедростью подруги по полной. Удивительно, что ему не хочется сказать «глупостью», пусть это и правда. Юная фея слишком наивна, видит все и всех с лучшей стороны… и его. Прекрасно, пусть такой и остается. Он не станет ее лечить, тем более это бесполезно.
Хозяйка его тела мучительно завидовала красоте и богатству Флоры. Настолько очевидно, что даже осанвэ не требовалось. И мечтала ходить, как она, с золотой карточкой. Смехотворно тонким и невзрачным золотистым прямоугольником. Который достаточно приложить к терм… устройству с маленьким экраном, и забирать понравившиеся вещи. В Магиксе это значит, что ты очень крут и служители… администраторы торгового центра будут кланяться — почти так же низко, как простолюдины правителям. Заискивающе улыбаться, предлагать напитки и отдых в закрытой для жалких рабов… остальных VIP зоне. Тоже мне, ему для такого никакие карточки не требуются. Не требовались бы, в нормальном виде.
Как и ждать, пока девушка в темно-синей узкой юбке, облегающем жилете и белой блузке с табличкой-бейджиком (он это уже помнит и понимает, прекрасно) покрасит волосы глупой ведьмочки… его в черный цвет вместо вырвиглазного красно-бордового. Можно было справиться и самостоятельно — взять несколько уроков у Флоры, выучить нужные заклинания и потренироваться на однокурсницах. А то вдруг сначала плохо получится? Феи и ведьмы используют заклинания и силу иллюзий для поддержания красоты, но ему точно ни к чему осваивать это искусство. Забивать голову ерундой, когда для нужного места не хватает.
<i>— Ты точно хочешь перекраситься? Ты же всегда любила свой крутой цвет.
Мирта. А он ничего гаже в жизни не видел.
«Да, чтоб ее и всех остальных. Кроме тебя, конечно. Очень хочу, как мало чего еще».
Вслух он сказал только «да», разумеется. И так и не понял, хочет ли, чтобы Флора всегда так к нему относилась. Трогательно заботливо и раздражающе. Как к не вполне пришедшему в себя после удара по голове. Добрая фея разве что с ложечки его не кормила, или да. Стакан с бодряще вкусным витаминным напитком точно подносила прямо к губам, заботливо приподняв голову. Что было неизъяснимо приятно, несмотря на досаду. Он совсем не хотел пить, но решил не отказываться.</i>
Флоре нужно родить дочь… когда он сможет ей в этом помочь, и водить по своим торговым центрам и салонам ее. И всем будет радостно, больше, чем сейчас. А то он отказался даже получше разглядеть большинство ярких курточек, открытых маек и отвратительно коротких юбок, пока не дошел до спортивного отдела. Наконец-то нормальная, бл… (как там дальше?), одежда. И кроссовки. Удивительно, что Магикс порадовал его чем-то еще, кроме заботы прекрасной феи природы.
Там уже Флора была разочарована и удивлена его выбором — так скромно и похоже на мальчика Мирта никогда не одевалась. Пришлось согласиться на макияж, чтобы Флора совсем не расстроилась и не заподозрила неладное. Прекрасной фее очень хочется отвлечься от проблем и грустных мыслей своим любимым способом — порадоваться чужой радости, и самой ее создать. Поэтому пусть будет дурацкий макияж, ладно, потом он все смоет.
Только при одном условии — если она сама его нанесет, в уютной зоне отдыха для VIP клиентов. Косметологам из салона красоты он не доверяет, только подруге. И устал от глупых лиц вокруг, сколько можно. Там тихо, приглушенный свет, мягкие диваны и никого рядом. Правда растений слишком много — обвившего все потолочные панели и стены плюща, пальм и кактусов в массивных горшках и мелкой аляповато-яркой цветущей пакости… но с этим недостатком несложно смириться. Он уже начал привыкать к проклятой зелени и наблюдать, как фея природы ласково гладит листья и покрытые грубой корой стволы.
Уединение — и главное, кое-что еще — стоит того, чтобы Флора нарисовала ему стрелки вдоль глаз черным карандашом — мурашки мягко холодящего удовольствия прошли по позвоночнику и в ушах зазвенело. От того, что можно откинуться на спинку дивана и просто бездумно впитывать ощущения и подчиняться ласковым прикосновениям. И намазала чем-то легким, неярким и приятно прохладным все лицо, осторожно действуя тонкой, чуть щекочущей кисточкой и теплыми пальцами. Наклоняясь совсем близко и касаясь плеча… и иногда носа спрятанной под легким сарафаном грудью. Почти совсем не спрятанной. От этого можно даже ненадолго забыть, зачем он здесь и как все плохо. Особенно, если закрыть глаза и не спеша выпить холодный терпко-сладкий коктейль в бокале на высокой ножке, принесенный администратором. Оба.
Флора смущенно сказала, что ей такой нельзя и попросила сок. Маленькая фея боится пить вино, или у нее все еще болит живот? Розово-красный нектар для фей, легко и незаметно текущий в горло через соломинку вызвал приятное головокружение и теплоту внутри. И желание привлечь Флору ближе, обняв за талию и поцеловать в покрытые мерцающей помадой губы. Сладкой, как это вино Магикса, и губы феи без нее. Он бы так и сделал, не предложи Флора попробовать тушь с гадкими блестками, нарушив очарование.
Настоящая Мирта, забери ее Пустота, обожала это безобразие — чем страннее, тем лучше. Всю блестящую и тряпичную ерунду. И обувь, подходящую только сильным магам. Остальные упадут и сломают ногу на первом же шаге в туфлях на тонких шпильках или похожих на копыта платформах. Странно, что девушки Магикса как-то справляются.
Вот теперь он выглядит гораздо терпимее, чем сначала, и даже… Нет, не нравится себе, конечно, что за чушь. Но черные джинсы — Флора утверждала, что они мужские (замечательно) и предлагала какую-то светло-синюю ерунду с дырками — оказались очень удобными. Совсем не жали и не стесняли движений, плотно облегая слабовыраженные формы Мирты. И Флора помогла их застегнуть в примерочной, дразня прикосновениями и запахом цветочных духов.
Много раз рассмотренное в зеркале примерочной и в подсвеченных таинственно-сиреневым витринах нескончаемо длинной галереи отражение оказалось лучше, чем раньше. Вызывало некоторое удовлетворение, как первый шаг в нужном направлении. И сам ни на что не похожий торговый центр завораживал блеском зеркальных полов и стен, отключая критическое мышление. Флора была в восторге от огромных живых пальм, упирающихся вершинами в прозрачный треугольный купол крыши и тихо журчащего фонтана в круглой белой чаше. Даже на миг зажмурилась от удовольствия и порывисто вздохнула, сжимая его ладонь. Словно благодарно, хотя только и делала, что старалась для него (своей подруги, но не важно). Так… странно и мило.
И что жить в теле Мирты не одно сплошное наказание, тоже. Но остаться в таком виде навсегда недопустимо, конечно, хотя и дает неожиданные преимущества. Это настолько очевидно, что и думать не о чем. И не только для него — Флоре нужен мужчина, чтобы никого и ничего больше не бояться, а не странные отношения с подружкой… которые еще и не начинались. Кажется.
— Флора, а как…
Мелькор досадливо прищурился, вспоминая недавно выученное словечко. Они так некстати и подозрительно часто забываются. Те, что нужно, а многие другие почему-то нет — любимые ругательства Мирты срывались с губ сами собой, минуя голову. Хорошо, что можно свалить все на орочьи побои и… женщина в длинном белом наряде, Офелия, сказала, что у него «посттравматическая амнезия». Непонятно, что это, но оказалось убедительно для всех и вызвало такие милые слезы сочувствия в глазах Флоры. Хорошая девочка эта… целительница, надо будет ее отблагодарить.
«Погуглить», — вспомнилось, и как это делать тоже. Наивно ожидать, что введя запрос в поисковой строке (и сумев его набрать, что уже немало) он решит проблему. Но с чего-то же нужно начать… с информации о Зеркале правды в их Волшебной сети. Удобная вещь, нельзя не признать.
<i>анализы и обследования при беременности в перинатальных центрах Магикс-сити</i>
Это что еще за ерунда, ему точно незачем. Выскакивает непонятно чего, стоит промахнуться по клавише.
<i>Зеркало Правды — волшебное озеро, способное снять сильные тёмные заклятья и вернуть истинный облик заколдованному существу. Находится в пещере на внешней стороне Барьерных гор, под охраной ледяных духов. Чтобы Зеркало Правды сработало, просящему необходимо показать истинные чувства перед Зеркалом.</i>
И все, так просто? Истинные чувства он и не собирался скрывать, без проблем. А если это все, что нужно — продемонстрирует. Так, что ледяным духам мало не покажется. И все, что думает о них и Магиксе, скажет, благо помимо воли выучил нужные словечки. Замечательно, когда желания совпадают с возможностями.
<i>По некоторым данным (гарантировать достоверность пользовательских правок Магипедия не может) — рекомендуется скрывать произошедшую метаморфозу от окружающих, пока они сами не увидят истинную суть.</i>
Проклятье! Он в общем и сам не мог решить, стоит ли признаться Флоре, что Мирта уже не та. Чтобы она опять испугалась и напряглась. И смотрела на него широко открытыми испуганными глазами, словно он собирается съесть всех детей Магикса. На закуску, а потом до взрослых и ее любимых питомцев дойдет очередь. Она сама останется последней, как самая сладкая.
А так прекрасная фея чувствует себя в безопасности и можно узнать ее получше, и спокойно поговорить, не вступая в глупые споры о «не умеющей любить и сострадать тьме». Или Флора не испугалась бы, но начала унизительно жалеть и опекать, как своих бестолковых живых любимцев. Пока она ничего не знает, мириться с неизбежным гораздо проще.
Особенно в таком красивом месте. Это влияние мелкой ведьмочки — мир ее глазами стал немного другим? Или ему на самом деле начинает нравиться… пусть и не то, что Флоре. Отражающие в стеклянной глубине стен синеву неба и солнечные блики небоскребы радовали глаз четкостью и совершенством форм. И высотой — заостренные, как пики и гладкие верхушки, скрывались в облаках, делая небесную высь не такой уж недосягаемой. Ну а Флора восторженно рассматривала цветущие декоративные кусты у стеклянного парапета, прозрачно-золотые невесомые облака и насыщенно синюю озерную гладь в просвете высоток. Кто бы сомневался.
