Зато Гриффин единственная не просто пи… женский половой орган на ножках. Для него. Не одна из «все бабы дуры», а особенная, способная убедить и вызвать чувства. Если Саладина и через три тысячи лет корежит от ее вида, как ни от чего больше. И книга Легендариума была у нее, долгое время после Прародительниц, вот и пусть вернет хозяйке. Или объяснит, почему нет.
— Зачем ты уничтожил мою книгу? Так нельзя было делать… ломать жизни и память.
<i>Что она несет, не так же было… как-то.</i>
Миели сделала шаг вперед, изо всех сил стараясь держаться прямо и не дрожать. Быть уверенной в себе и своей красоте ведьмой. Внешность Гриффин на любителя — нос бы подправить и губы чуть накачать, но многим нравилось, а кто-то и вовсе без ума. Известно, кто. Думать, что она лучше — нос и губы совершенно точно — феерическая глупость. Тем более сейчас. При чем тут это? И не во внешке дело, ясен х… фиг.
— Ты… это все, что тебя волнует?
Потрясенно произнеся «ты», Саладин рассматривал ее пару секунд — или минут — пытаясь сфокусировать взгляд. Такой… не похожий на привычный, что бьющийся где-то в горле страх отступил. Он реально купился на ее косплей? Благодаря пьянке без предохранения, а не ее талантам — не нужно обольщаться. Ну зачем сидеть и пить так много в одиночку? Совсем тухлый отдых. Лучше в клуб сходить, оттопыриться, познакомиться с кем-нибудь. Там весело, музончик, коктейли, что-то вкусненькое можно заказать — поешь, почиллишь и тоска отпустит.
— Да, помоги ее вернуть, ты же можешь… Пожалуйста.
Миели добавила последнее уже от себя, с отчаянием чувствуя, что все вышло из-под контроля. Или нет? Ей уже не страшно, а как-то совсем странно. Захотелось просто заплакать, прижимаясь к знакомо пахнущей чем-то химическим (Саладин проводил уйму времени в лабораториях) груди. И небрежно прижимал ее к себе, когда она была еще маленькой. Как кого-то вроде родственницы.
Пусть и утверждает, что не живет по традициям Королевства Природы и все произошло случайно. Не собирался он ее спасать. Это да, охотно верится, хотя и обидно. Но все равно спасибо, какие еще варианты?
За внимание и подарки на дни рождения тоже. Ей было очень приятно, всегда. Последний только взбесил — на восемнадцатилетие надо что-то другое, или ничего — хватит уже игрушек. Что за приколы, не смешно. Хотела отдать наборчик каким-нибудь детям в Магикс-сити, нераспакованным.
Потом все-таки достала куколок, переодела, расчесала волосы и посадила на тумбочку у кровати. И поиграла… совсем немного перед сном. Задумалась, и само собой вышло. Но это только ее секрет, никто не видел. И сказка, как первый король Линфеи женился на спасенной из когтей дракона маленькой феечке, когда она выросла, красивая и совсем не глупая. Только не про нее.
— Она сама вернется. Книгу Легендариума не получилось уничтожить до конца, и все еще может измениться. Никто не знает, как. Посмотри.
Миели чуть не вскрикнула, во все глаза глядя на одновременно существующую, и нет, книжку. Мерцающее кислотно-зеленым, как разогнавшийся до сверхсветовой скорости коллайдер, нечто. Чтобы показать книгу Легендариума ей самой и все объяснить директор и слышать не хотел, вот же. Только отмахивался, как от мухи и втирал о невозможности обмануть время. Слишком умные (нет) постоянно хотят попытаться, если не бить вовремя по рукам. И выходит сплошная жопа. Только хуже. Один он самый умный, ага.
А для своей бывшей… все ещё настоящей тут же достал легендарный артефакт и даже в морду не дал. Она не поняла откуда и как. Потому что сердце бешено прыгало в груди, мешая дышать, и неестественно горячие руки обняли ее за плечи. Пугающе и волнующе крепко. Это тоже не ей, но… не нужно палиться. Они еще не закончили, и… Он ее поцелует — как свою девушку много лет назад?
— Зачем тебе книга? Она не нужна… в Обливионе. И ничего не нужно.
<i>Чтобы мама пришла в себя и перестала путать прошлое с настоящим. И с тем, чего нет и не могло быть.</i>
И еще чего-то, очень важное и нужное им обеим. Надо только вспомнить, еще чуть-чуть постараться. Миели прикусила губы, чуть было не произнеся вслух ненужную правду. И приглушенно вскрикнула от невозможных и ни на что непохожих ощущений. Гриффин так себя не вела, но она не может и не знает… Ее никто не трогал там и так, до сих пор. И не любил… так, чтобы желать и через три тысячи лет.
— Ты дашь ее мне… Да?
Если я… она даст тебе кое-что другое? А может, нет, она боится так сразу. И вообще не хотела. Этого… а только книжку. Сама ее возьмет, если не умрет от этого всего. Напустит на него сонные чары… мужчины всегда хотят спать после секса. Расслабляются и теряют бдительность. Так в учебнике темных чар и в интернете написано. А потом? Тщательно разработанный безупречный план ускользнул, как предутренний сон. Что значит «сама вернется»?
Миели испугано зажмурилась, стараясь не дрожать от холодящей спину экокожи. И поспешила откинуться назад, избегая встречи губ. С пугающе и завораживающе чужими. И так сильно пахнущими спиртом, что она сейчас чихнет. Это слишком… она не умеет целоваться, никогда не пробовала и все сразу станет ясно. Или уже стало — настоящая Гриффин любила и умела трахаться. А она сейчас умрет от мучительно острых ощущений и смущения. Обжигающих прикосновений губ к шее и груди, болезненно затвердевшим от холода и невозможных ласк соскам. Только сначала расчихается от виски, или все сразу?
<center>***</center>
— Простите, директор, я… — Миели сжала кулаки, больно оцарапав ладони ногтями. Чтобы помочь себе соображать быстрее, это всегда помогает, — хотела отпроситься домой на выходные. Можно?
Полное дерьмо, а не причина. Большая глупость только сказать правду: «Опять притворялась Гриффин, вы же только ее можете послушать. Чтобы узнать, как вернуть маме силы и желание нормально жить. И в первый раз занималась сексом… случайно. С вами… на офисном диване».
Ну такое, не круто. Может, второй раз будет лучше, как-нибудь потом? Когда она найдет себе парня и удобное место. Офисный диван из экокожи слишком холодный и кровью испачкался. Стоит поставить что-нибудь другое, чтобы было удобнее и приятнее трахать девушек. Миели воровато оглянулась, не осталось ли еще следов… того, что она не знает, как назвать. И незачем придумывать, пусть будет никак. Как-то за гранью добра и зла. Она просто никому ничего не скажет, так же можно? Если о фейле не узнали, значит, его не было. Можно считать.
Нет, очищающее заклинание сделало свое дело, а любимого шефа в приличный вид она привела без помощи магии. Штаны надела, и кое-что еще по мелочи. Только совсем недолго полежала в успокаивающем, несмотря ни на что — запах вискаря, как в бутылке, и ее почти раздавили — тепле объятий. Потому что все сложно, лучше даже не пытаться думать, как, и совсем не хорошо.
И крепко заснул он сам, прижимаясь к ней, как к подушке — сонные чары не потребовались. После того, что очень ему понравилось, а ей ну так… больно было. Только почти сразу проснулся. Поискать книгу или чего-то еще интересного не получилось.
— И все? Миели, ты… — Саладин протер глаза рукой, не торопясь менять облик на привычный. До сих пор не заметил фейл или не счел важным? И поспешно отдернул потянувшуюся к любимому напитку руку, — только это хотела?
— Да… то есть нет. Еще насчет мамы…
<i>Да, опять! Она еще доберется до коллайдера, или книги.</i>
Миели не успела сообразить, стоило ли так делать… плевать. Может, ее (она никак не будет это называть, и все) предприятие все-таки помогло? И если нет, неважно. Она скажет все, что давно хотела, и уже пыталась сказать. Пока все странно и бездумно просто. И важнее, чем поскорее уйти, принять горячий душ и завернуться с головой в одеяло. Чтобы попытаться согреться и успокоиться. Руки и, что самое противное, голос, все сильнее дрожали. От холода, хотя в жилом ярусе Красного Фонтана всегда оптимальная температура.
— Это несправедливо и не должно больше так продолжаться! Сделайте что-нибудь, вы же можете. Только не считаете целесообразным, я знаю. Мэлько смирился и верит вам. Что ничего не изменить и надо просто подождать. Но я знаю, что…
Что она сейчас постыдно разревётся, от всего сразу, если не возьмет паузу. Не выпьет воды… очень смешно, у Саладина ее определенно нет.
— Твой брат знает больше, чем ты думаешь. Он был там.
Шеф еще сильно не в форме, если собрался по-человечески побеседовать, а не сказать гадость про глупых маленьких девочек и выпереть вон. Саладин вновь протер глаза, страдальчески морщась и брезгливо оттолкнул подальше полупустой стакан, расплескав на стол.
— Я тоже… — пробормотала Миели, вымученно улыбаясь. — Можно мне чуть-чуть выпить?
Безумная просьба — она никогда не боялась Саладина, но вести себя фамильярно в школе в голову не приходило — сорвалась с губ минуя голову. Не из-за… того, что нельзя называть. Чтобы не спалиться, случайно забыв о ментальной самозащите. Наверное.
— Я замерзла… потратила много сил на защитные заклинания. И иллюзии.
<i>И это правда, вот же лол.</i>
Миели повела плечом, стараясь не выбивать дробь зубами. И не прижиматься к директору в поисках тепла и поддержки — он сам встал гораздо ближе, чем положено по уставу. Как будто совсем не против или тоже офигел — от того, чего не помнит. К счастью. В детстве было все просто, но после поступления в Красный Фонтан уже нет. И сейчас точно неподходящий момент для близких контактов.
— Нет. — Директор взглянул на нее, словно чудесным образом стал собой нормальным. Как на уроке, и сейчас прочтет лекцию о вреде алкоголя. Без сохраняющих ясность ума заклинаний пить опасно, а с ними смысла нет. Почти. Знает она. И что если уже набухался, мгновенно это исправить трудно. — Ладно, но лучше просто отдохни.
Оттого, что из ее глаз почти полились слезы (вот гадство), Саладин поспешил передумать. И не совсем твердой рукой налил детский коктейль — виски на донышке с колой до краев. Початую бутылку директор сразу убрал или испепелил… хз, что случилось с вискариком после раздраженного взмаха рукой. Ни в чем не повинный напиток исчез с жалобным хрустом, мгновенно истаяв в воздухе.
— Ты… давно зашла? И…
Все в порядке? Да, конечно, в полном. Оху… прекрасно. Не беспокойтесь, шеф. Миели преувеличенно сердечно улыбнулась, отпив почти чистой колы. Что за гадость, Мэлько ей в пятнадцать больше наливал. Если очень попросить.
— То, что произошло, было единственным выходом. Лучшим для всех. Но все сложилось не так, как я рассчитывал. Сейчас мы можем только ждать, изменится ли наша реальность, и как. Мы все что-то забыли и потеряли. Или приобрели. Многие потери…
— Только к лучшему, я уже слышала. — «От вас». Миели резко отстранилась, стряхнув мягко удерживающую ее за плечи руку. — Но для меня и мамы точно нет. Я…
Как объяснить, что ей не хватает снящейся по ночам любви и понимания? Чего-то окутывающего блаженным коконом тепла и безопасности? Не похожим ни на что из реальности, особенным. Она это точно получила… когда еще не было и не могло быть способных выразить чувства и мысли слов. Саладин никогда не поймет, и объяснять бесполезно, он слишком… Да что с ним разговаривать!
— Думаешь? — Миели вздрогнула, пытаясь понять, много ли прочел Саладин в вовремя не закрытом сознании. Только «он слишком бесчувственный» в свой адрес или что-то еще? — Это спасло жизнь твоей матери. И наша реальность уже начала меняться, или скоро начнет. Вмешательства в прошлое не проходят бесследно. Подружка твоего брата, с которой он вот-вот опять начнёт встречаться, задумала и осуществила эту глупость. Когда ты родилась, чуть раньше. Слишком бесчувственные не всегда успевают их предотвращать.
Саладин поджал губы, словно его задело неэтично подслушанное в чужих мыслях определение. Или что-то другое.
— Ладно. Мы осуществим одно вмешательство. Хуже вряд ли уже станет, а… Попроси брата привезти воды из водопада Лулии. И поскорее. Пока есть шанс увидеть коллайдер в действии, как ты хотела.
— Что… что вы собираетесь сделать, директор? — Миели от удивления почувствовала себя гораздо лучше и даже согрелась. Когда ждешь чего угодно, и вряд ли хорошего, но только не этого, нежданчик оглушает. Сжавшаяся внутри пружина резко расслабилась. Шеф умеет удивить, как никто, когда хочет. Или у него выходит случайно?
— Увидишь… — Саладин по давней отвратительной привычке сделал паузу, словно не собираясь продолжать. — Тебе понравится. Спасти невинно убитого младенца вроде тебя.
<center>***</center>
Ее девочка! Вдруг она больше никогда не увидит малышку? Вновь переполнившаяся молоком грудь болезненно заныла, словно раскаленные иголочки кололи соски изнутри. И лишь крошечный теплый ротик мог принести облегчение и согревающую сердце радость. Почти невозможно острую. Флора замерла у пронизанной ледяным дождем бойницы, до хруста сжав в замок руки. Градины бились о камень снаружи, кружась в чудовищной спирали вихря. Ярость природы не может быть, и не бывает такой.
Самый свирепый ураган — дыхание полных дождя облаков, гор и ледяных морей. Тоже живых. В завываниях Бури Предков Тхармы нет ничего, кроме злобы самой тьмы. И смертельного холода острых, как иглы, сосулек. Бедная Миели не повторит судьбу своей погибшей тети? Это единственное, что она себе не простит, остальное не важно. И не страшно.
<i>Не должна. Саладин не собирается героически погибнуть. Когда цели можно достичь, подставив других. И твою девчонку спасет заодно. Если не выронит по дороге. </i>
Что? Это неправда, великие маги просто… думают об общем благе и наименьшем зле. Что огорчительно часто одно и то же. И сейчас?
<i>Мелькор поклялся ведьмам его убить… чтобы забрать тебя из Облачной башни.
Из-за тебя, чтобы спасти от Белладонны. И готов исполнить клятву. Ради вас, и себя.</i>
Нет! Лилис нашептывала ей это, даже в мертвяще-темном покое Ангбанда? Или она сама увидела и додумала? Как разглаживается обагренный пролитой кровью рубец на руке… или вспыхивает пожирающим все адским пламенем. Одно из двух, но есть и третий вариант.
— У тебя глаза… как у матери.
Да, она всегда это знала. И что Мелькор так скажет. Хотела, чтобы у сына была что-то от нее, совсем немного. Остальное от отца. И он не меньшее зло. А ее любимое, бесценное создание, ускользнувшее из рук в миг рождения. Как вышло, что только его кровь сотрет шрам проклятой клятвы? Из пронзённого насквозь мечом сердца, как в ее кошмарном сне наяву.
Не только. Она знает, что спасет их обоих. Ее кровь может и должна подойти. Текна сказала, что она у них одинаковая, отобрав на анализ крошечную пробу. Мэлько взял многое, и лучшее от нее. Им рассказывали, что так можно — на спецкурсе истории черной магии. Про жертвоприношения, пытки и проклятия было тяжело, почти невозможно слушать. Хорошо, что она смогла. Если Мелькор убьет ее, все закончится. К счастью для всех остальных.
<i>Без моей помощи — нет. </i>
Окутанная выбившимися из-под капюшона волнами темных волос фигура мелькнула на фоне стены, неестественно выгибаясь. Сгустившимся из теней пугающе плоским фантомом.
Глава 69
<i>Попроси брата привезти воды из водопада Лулии.</i>
