Там Алхимик умудрился дойти до финала, он победил многих невероятно сильных людей: командира их отряда — Джона Холланда, Петра Смертного — заправляющего Западным королевством, Мишеля Зойвуда — паренька с никому не известным Юве, огромной магический дубиной, Стефана Гаца, который спустя пару месяцев организовал восстание, и Вуду из отряда Афины. Уступил он, как и все остальные, Афине Блэквуд.
Но в том противостоянии никто на победу Алхимика и не ставил. За девушкой числился ещё более весомый список побеждённых: в полуфинале отлетел Арес, в четвертьфинале его правая рука — Генрих, потом Салли Хитрый — правая рука Эдрика Светлого, он, по слухам, являлся мозгом всех операций. Дальше был Гул, генерал, вскоре после этого убитый Безликим, потом Эдрик, который не король, а член отряда одарённых Юга, затем Абигейл, которая каким-то образом умудрилась пройти дальше, чем Джек с Дианой, ещё был парнишка — Фат, член отряда одарённых Востока — и ещё несколько неизвестных.
Вот так и сложилось, непобедимый отряд короля не стал непобедимым в действительности и представлял из себя лишь жалкое его подобие по сравнению с разросшимися отрядами Афины и Ареса, которые убивали во много раз больше людей, чем все остальные. Король, вероятно, оставил свои попытки сделать из членов своего отряда самых сильных людей в мире и махнул на них рукой. Не полностью, разумеется, они были предоставлены самим себе, могли делать почти всё, что только пожелали, но обязаны были тренироваться и выполнять поручения своего капитана. Джон был достаточно добрым человеком, который никогда не брался за жестокие задания, так что всё, чем занимался отряд это: кого-то предупредить, потребовать выплату долга или, максимум, угрожать кому-нибудь от имени короля.
Так в жизни Дианы внезапно наступила свобода. Она решила начать проводить дни с удовольствием, вместе с сестрой ела разные вкусные кушанья, с ней же развлекалась, играла во что-то с Джеком, и многое, многое другое. Она даже выпросила разрешение покинуть Давейт и навестить мачеху в Пограничье. Когда они с Абигейл пришли в родную деревню, то внезапно выяснилось, что та была убита, причём от рук отряда Ареса, тот и во вневоенное время вычищал разные деревни на Севере, жители которых, по информации, хотели присоединиться к будущему восстанию. Абигейл, узнав, что произошло с мачехой, кажется, немного расстроилась, однако Лайф-старшая ничего кроме мстительного удовольствия по этому поводу не испытывала.
Так всё и происходило до недавнего времени, восстание не мешало Диане, Джеку и Абигейл в компании друг друга весело проводить время. Всё было хорошо. До поры до времени…
«Дело в том, что я что-то типа шпиона повстанцев и скоро вместе с некоторыми людьми попробую убить короля», — именно с этой реплики начались проблемы. Джеку просто понадобилась рассказать Диане секрет. Тогда она полагала, что тот под секретом имел в виду любовное признание, собирался признаться в своих чувствах, и девушка, внезапно осознав, что сама что-то испытывает к парню, уже ждала в радостном предвкушении. Не этого. Не того, что она услышала на самом деле. Лайф просто не хотела знать то, о чём ей поведал Шелдон.
Конечно, Диана знала, что Джек не ведётся на постоянно исходящую от короля пропаганду, она знала, что парень был невероятно мудрым и начитанным, тот мог легко отличать правду ото лжи и точно знал, что половина из того, что Эдрик скармливает всему миру — полный бред, впрочем, как и вторая половина.
Но Диана уверенно полагала, что Джек займёт такую же позицию, как и она, то есть покуда есть возможность, не станет влезать в конфликт повстанцев и короля, особенно потому что эти восставшие, в отличие от предыдущих, были хорошо подготовлены, что давало им шансы на победу и жутко волновало короля. Они практически одним ударом захватили весь Юг и Восток, множество их людей скрытно орудовало на Севере, Безликий, который долгое время выкашивал генералов, тоже оказался на стороне повстанцев, так что было лишь вопросом времени, когда у восставших появится ещё одна армия. Король тоже не сидел без дела, Блэквуды убивали всех без разбору на Юге и Востоке, а он сам разбирался на Севере. Умирали многие: кто подозревался в повстанческой деятельности, кто был в ссоре с королём, а также кто просто слишком громко выказывал свою неполиткорректную позицию. Диана полагала, что умирали даже те, кто называл королевства по старым названиям или просто слишком громко произносил слово «повстанцы». И вот оказалось, что шпион, работающий не только на повстанцев на Севере, но и на Безликого — один из самых близких для неё людей.
«Я работаю с Безликим и с повстанцами на Севере. Нахожу важные и довольно беззащитные цели для устранения. Предоставляю им любую полученную информацию. Без моего руководства Безликий бы давно убился об Салли Хитрого или Афину. Я очень много делаю для восстания. Проблема заключается в том, что король меня давно подозревает. Если бы не заступничество Ареса, думаю, меня бы уже давно убили, так что я собираюсь скоро начать действовать. Когда я говорю скоро, то имею в виду, через месяца два, может, три, пока я не соберу людей и не получу добро. И я хотел бы, чтобы вы с Абигейл тоже участвовали во всём этом, мне нужна ваша поддержка, когда наступит время…» — если Джек думал успокоить её этой репликой, то он явно слишком мало об этом думал.
То, что Шелдона уже подозревают, было ответом на многие вопросы, например, почему тому ещё не выдали Юве, ведь он в отряде добился куда больших успехов, чем сёстры Лайф. И вот оказалось, что всё, что удерживало Джека в живых, это заступничество сумасшедшего убийцы, которого боялись и чужие, и свои, ведь тот убивал не только врагов, но и вообще всех, кто ему не нравится.
Диане не потребовалось даже дня, чтобы как следует обдумать ситуацию и прийти к логичному выводу: «К Дёру Джека. Это не их с Абигейл проблемы, пусть делает, что хочет, они в этом участвовать не будут».
К сожалению, логичное решение не всегда является правильным. Диана Лайф не могла принять подобное решение из-за одной проблемы — она любила Джека Шелдона.
Эта была именно любовь, не симпатия и не привязанность, Шелдон ей не «нравился», не «вызывал какие-то радостные чувства». От любых мыслей о том, как Джека убивают, сердце Дианы обливалось кровью. Она просто не могла позволить кому-нибудь причинить вред ему, даже если это значило рискнуть своей жизнью и жизнью её сестры. Возможно, первые ростки этого чувства зародились ещё в детстве, когда тот щедро одарил её за показ правильной стойки, но основная причина любви была в том, что Шелдон был с ней всегда. Как только они вступили в отряд, тот стал практически членом их небольшой семьи, в которую кроме него также входила и Абигейл.
В Джека Шелдона, на самом деле, было сложно не влюбиться, он являлся самым особенным в отряде. Арес был жестоким и безумным, Андрей был слабым и бесхребетным и изменился, лишь когда стал Алхимиком, Джон мог быть щедрым и добрым, но он никогда ни с кем не сближался, Шелдон же был в золотой середине. Он умел думать, умел соболезновать, подбирать правильные слова, от которых даже самый несчастный самоубийца обретал желание жить. Джек мог смешно пошутить, а мог быть серьёзным, когда этого требовали обстоятельства, он очень много знал и мог рассказать всё и обо всём, и эти знания он использовал как оружие. В то время как остальные махали мечом, он учился улаживать конфликты парой реплик. Только такой человек, наверное, и смог бы подружиться с Блэквудом.
Природа не обделила Джека и внешностью: высокий рост, тёмные волосы, широкие плечи и развитая мускулатура, большие карие глаза и вечно задумчивое выражение на лице.
К сожалению, Диана поняла, что влюбилась, что называется «по уши», только тогда, когда Шелдон признался в том, что он на самом деле повстанец. С этого момента Лайф резко поменяла приоритеты. Подумав, она дала согласие, и договорилась присоединиться к любой деятельности Джека, и приложить к ней все возможные усилия. От своих слов Диана отказываться не собиралась, она всерьёз изучала всех встреченных людей и гадала, можно ли попробовать их переманить на другую сторону. Однако начать свои убеждения Лайф-старшая решила со своей сестры. Она нашла укромное место и позвала её поговорить «о Джеке», но на удивление Абигейл не дождалась первой фразы своей сестры и сама начала разговор. И Диана услышала то, чего услышать совершенно не планировала.
«Диан, я тоже хочу поговорить о нём… Я бы хотела у тебя кое о чём попросить. Я… я люблю Джека… И не могла бы ты мне помочь с ним наладить отношения, я просто боюсь, что у меня не получится».
В Шелдона действительно было сложно не влюбиться.
Мировоззрение Дианы перевернулось во второй раз. Разумеется, ни о каких повстанцах они тогда не поговорили, Лайф сослалась на головную боль и сбежала сразу же после услышанной реплики. То, что сказала Абигейл, окончательно её добило. Слишком много для неё потрясений за последнее время. Она попыталась спокойно и трезво подумать над сложившейся ситуацией в надежде, что решение само придёт к ней в голову, как и в прошлый раз, но решение приходить не собиралось. Лишь только обрело свою трактовку множество мелочей, на которые Диана раньше не обращала внимания.
Джек ведь постоянно проводил время с ними, с ними обеими, не только с одной Дианой. Абигейл тоже была личностью, это только она воспринимала свою сестру как ребёнка, о котором нужно постоянно заботиться, а ведь та уже была взрослой девушкой, ей в этом году исполнилось семнадцать, всего на три года меньше, чем Джеку. Младшая Лайф молчала в девяноста процентах случаев, но, по мнению Дианы, обладала не самым слабым умом, но скромность мешала ей его раскрыть. Однако те десять процентов, в которых Абигейл всё же старалась говорить и раскрываться, происходили ровно тогда, когда рядом никого не было, кроме Джека.
Диана только сейчас поняла, что склонность к общению сестры прямо пропорционально связано с тем, насколько далеко от неё находился этот парень. Обрели смысл и странные взгляды, которые Абигейл кидала на Шелдона, та не пыталась как-то подкатить или заинтересовать, она просто смотрела. Смотрела так, как Арес смотрел на беззащитного человека, посмевшего его оскорбить, как Алхимик на свою Грязевую алхимию, как Джек на книгу… Достаточно ассоциаций.
Теперь обрели смысл все те заданные два года назад вопросы сестры о Кристине. Кристиной звали ту девушку, которая по какой-то причине ходила рядом с Джеком некоторое время, Диана игнорировала её присутствие и не воспринимала ту всерьёз, а Абигейл ещё тогда ревновала. Впрочем, та скоро уехала к родным на Запад, и Лайф-младшая успокоилась. При первой встрече Джека и Абигейл девочка стала более разговорчивой, а полтора часа спустя она плакала и пыталась заставить Диану отправиться спасать парня из рук Блэквуда.
Много что обрело смысл.
После долгих попыток как следует разобраться в ситуации, Диана для себя решила, что будет игнорировать свои чувства и попытается помочь Абигейл найти своё счастье. Это решение казалось ей правильным, они не могут обе начать встречаться с Шелдоном, кому-то придётся уступить, а Диана столько лет спасала сестру не для того, чтобы оставить её с разбитым сердцем и окончательно отрешить от мира. Лайф-старшая не могла предать свою сестру, ещё с детства она выполняла все желания Абигейл и берегла её как зеницу ока. Если сама она не испытывала никаких трудностей в общении с противоположным полом, то Абигейл с парнями говорила не больше трёх-четырёх раз за всё время, не считая, разумеется Шелдона. Диана ещё сможет найти свою любовь, а её младшая сестра — вряд ли, как бы чёрство это не звучало, это было рациональное распределение ресурсов.
После принятия такого решения Лайф целый день чувствовала себя ужасно, однако, пересилив себя, она попробовала как обычно позвать Джека для того, чтобы вместе с ним и сестрой походить по улицам города, а затем ушла под надуманным предлогом. На этом решимость Лайф подошла к концу, весь день она страдала и пыталась никому этого не показывать, а вечером того же дня, после того, как Абигейл рассказала ей, что у той с Джеком ничего не получилось, плюнула на всё и вновь сменила свою точку зрения на прямо противоположную. Теперь она уже рассуждала иначе.
Она всю свою жизнь только и делала, что защищала младшую сестру от всех жестокостей мира, помогала во всём, вечно брала удар на себя, ну а что теперь? Она ей ещё и парня отдавать должна? Причём ни кого-то, а Джека, единственного, кто выделялся из всей серости этого мира и понимал её! Почему она вновь должна помогать сестре?! Той уже семнадцать, через год совершеннолетие, она уже должна быть взрослой девушкой, должна перестать опираться во всём на старшую сестру. Да и вообще, всю свою жизнь она делала что-то для других, почему она хоть раз в жизни не может побыть эгоистичной?!
С этого момента Диана старалась держаться поближе к Джеку и подальше от Абигейл. Так прошла неделя. Все её мысли были направлены на три темы.
Первая и самая основная — «Какая же я сволочь!»
Лайф ненавидела себя, ненавидела страшно, с ней никогда такого не происходило, она всегда считала, что делала только правильные вещи, она творила добро, делала всё ради других. Сейчас та знала, что творит ужасные вещи. Откровенную подлость, чистое зло. Она всю жизнь поклонялась Истине, но теперь поняла, что то, что она вытворяла сейчас, было слишком даже для Дёра. Подумать только, она пытается отбить парня у младшей сестры! Той самой младшей сестры, которая за всю свою жизнь говорила только с ней и с этим самым парнем. Той самой, которая пересилила себя и обратилась к сестре за помощью, к той единственной, кому она доверяет. Что вообще будет с Абигейл, когда та поймёт, что её практически предали два самых близких человека?
Когда Диана об этом задумывалась, ей хотелось стереть с лица земли кого-нибудь. Причём она не могла решить, кого ей стоит убить: себя или Джека. Лайф знала, что делает ужасные вещи, но ничего с собой поделать не могла.
Вторая тема, о которой задумывалась Диана, тоже касалась её сестры. Она сравнивала себя с Абигейл. Постоянно, ни один час не обходился без сравнения. Когда она выполняла любое действие, то сразу же задумывалась о том, «а как бы поступила Абигейл?». Кто, по мнению Джека, более привлекателен? Высокие девушки или низкие? Открытые или стеснительные? Длинноволосые или коротковолосые? С серыми глазами или голубыми? Внешность, характер и любые отличительные черты между ней и Абигейл были по многу раз прокручены в голове у Дианы. У неё были длинные волосы, у сестры чуть короче, она была высокая, а Абигейл низкая. Лайф-старшая не являлась прямо уж такой открытой девушкой, но по сравнению с младшей сестрой была невероятно общительной.
В этих сравнениях она выигрывала у Абигейл, однако в других аспектах победа была уже не за ней. У Дианы были некрасивые серые глаза, в то время как у сестры цвет был одним из самых красочных — голубой, у Абигейл было более приятное личико, грудь больше, чем у неё, и более кроткий нрав.
Лайф-старшая по многу раз в день размышляла о том, кто же из них всё-таки красивее и у кого больше шансов заинтересовать Шелдона.
Но в том противостоянии никто на победу Алхимика и не ставил. За девушкой числился ещё более весомый список побеждённых: в полуфинале отлетел Арес, в четвертьфинале его правая рука — Генрих, потом Салли Хитрый — правая рука Эдрика Светлого, он, по слухам, являлся мозгом всех операций. Дальше был Гул, генерал, вскоре после этого убитый Безликим, потом Эдрик, который не король, а член отряда одарённых Юга, затем Абигейл, которая каким-то образом умудрилась пройти дальше, чем Джек с Дианой, ещё был парнишка — Фат, член отряда одарённых Востока — и ещё несколько неизвестных.
Вот так и сложилось, непобедимый отряд короля не стал непобедимым в действительности и представлял из себя лишь жалкое его подобие по сравнению с разросшимися отрядами Афины и Ареса, которые убивали во много раз больше людей, чем все остальные. Король, вероятно, оставил свои попытки сделать из членов своего отряда самых сильных людей в мире и махнул на них рукой. Не полностью, разумеется, они были предоставлены самим себе, могли делать почти всё, что только пожелали, но обязаны были тренироваться и выполнять поручения своего капитана. Джон был достаточно добрым человеком, который никогда не брался за жестокие задания, так что всё, чем занимался отряд это: кого-то предупредить, потребовать выплату долга или, максимум, угрожать кому-нибудь от имени короля.
Так в жизни Дианы внезапно наступила свобода. Она решила начать проводить дни с удовольствием, вместе с сестрой ела разные вкусные кушанья, с ней же развлекалась, играла во что-то с Джеком, и многое, многое другое. Она даже выпросила разрешение покинуть Давейт и навестить мачеху в Пограничье. Когда они с Абигейл пришли в родную деревню, то внезапно выяснилось, что та была убита, причём от рук отряда Ареса, тот и во вневоенное время вычищал разные деревни на Севере, жители которых, по информации, хотели присоединиться к будущему восстанию. Абигейл, узнав, что произошло с мачехой, кажется, немного расстроилась, однако Лайф-старшая ничего кроме мстительного удовольствия по этому поводу не испытывала.
Так всё и происходило до недавнего времени, восстание не мешало Диане, Джеку и Абигейл в компании друг друга весело проводить время. Всё было хорошо. До поры до времени…
«Дело в том, что я что-то типа шпиона повстанцев и скоро вместе с некоторыми людьми попробую убить короля», — именно с этой реплики начались проблемы. Джеку просто понадобилась рассказать Диане секрет. Тогда она полагала, что тот под секретом имел в виду любовное признание, собирался признаться в своих чувствах, и девушка, внезапно осознав, что сама что-то испытывает к парню, уже ждала в радостном предвкушении. Не этого. Не того, что она услышала на самом деле. Лайф просто не хотела знать то, о чём ей поведал Шелдон.
Конечно, Диана знала, что Джек не ведётся на постоянно исходящую от короля пропаганду, она знала, что парень был невероятно мудрым и начитанным, тот мог легко отличать правду ото лжи и точно знал, что половина из того, что Эдрик скармливает всему миру — полный бред, впрочем, как и вторая половина.
Но Диана уверенно полагала, что Джек займёт такую же позицию, как и она, то есть покуда есть возможность, не станет влезать в конфликт повстанцев и короля, особенно потому что эти восставшие, в отличие от предыдущих, были хорошо подготовлены, что давало им шансы на победу и жутко волновало короля. Они практически одним ударом захватили весь Юг и Восток, множество их людей скрытно орудовало на Севере, Безликий, который долгое время выкашивал генералов, тоже оказался на стороне повстанцев, так что было лишь вопросом времени, когда у восставших появится ещё одна армия. Король тоже не сидел без дела, Блэквуды убивали всех без разбору на Юге и Востоке, а он сам разбирался на Севере. Умирали многие: кто подозревался в повстанческой деятельности, кто был в ссоре с королём, а также кто просто слишком громко выказывал свою неполиткорректную позицию. Диана полагала, что умирали даже те, кто называл королевства по старым названиям или просто слишком громко произносил слово «повстанцы». И вот оказалось, что шпион, работающий не только на повстанцев на Севере, но и на Безликого — один из самых близких для неё людей.
«Я работаю с Безликим и с повстанцами на Севере. Нахожу важные и довольно беззащитные цели для устранения. Предоставляю им любую полученную информацию. Без моего руководства Безликий бы давно убился об Салли Хитрого или Афину. Я очень много делаю для восстания. Проблема заключается в том, что король меня давно подозревает. Если бы не заступничество Ареса, думаю, меня бы уже давно убили, так что я собираюсь скоро начать действовать. Когда я говорю скоро, то имею в виду, через месяца два, может, три, пока я не соберу людей и не получу добро. И я хотел бы, чтобы вы с Абигейл тоже участвовали во всём этом, мне нужна ваша поддержка, когда наступит время…» — если Джек думал успокоить её этой репликой, то он явно слишком мало об этом думал.
То, что Шелдона уже подозревают, было ответом на многие вопросы, например, почему тому ещё не выдали Юве, ведь он в отряде добился куда больших успехов, чем сёстры Лайф. И вот оказалось, что всё, что удерживало Джека в живых, это заступничество сумасшедшего убийцы, которого боялись и чужие, и свои, ведь тот убивал не только врагов, но и вообще всех, кто ему не нравится.
Диане не потребовалось даже дня, чтобы как следует обдумать ситуацию и прийти к логичному выводу: «К Дёру Джека. Это не их с Абигейл проблемы, пусть делает, что хочет, они в этом участвовать не будут».
К сожалению, логичное решение не всегда является правильным. Диана Лайф не могла принять подобное решение из-за одной проблемы — она любила Джека Шелдона.
Эта была именно любовь, не симпатия и не привязанность, Шелдон ей не «нравился», не «вызывал какие-то радостные чувства». От любых мыслей о том, как Джека убивают, сердце Дианы обливалось кровью. Она просто не могла позволить кому-нибудь причинить вред ему, даже если это значило рискнуть своей жизнью и жизнью её сестры. Возможно, первые ростки этого чувства зародились ещё в детстве, когда тот щедро одарил её за показ правильной стойки, но основная причина любви была в том, что Шелдон был с ней всегда. Как только они вступили в отряд, тот стал практически членом их небольшой семьи, в которую кроме него также входила и Абигейл.
В Джека Шелдона, на самом деле, было сложно не влюбиться, он являлся самым особенным в отряде. Арес был жестоким и безумным, Андрей был слабым и бесхребетным и изменился, лишь когда стал Алхимиком, Джон мог быть щедрым и добрым, но он никогда ни с кем не сближался, Шелдон же был в золотой середине. Он умел думать, умел соболезновать, подбирать правильные слова, от которых даже самый несчастный самоубийца обретал желание жить. Джек мог смешно пошутить, а мог быть серьёзным, когда этого требовали обстоятельства, он очень много знал и мог рассказать всё и обо всём, и эти знания он использовал как оружие. В то время как остальные махали мечом, он учился улаживать конфликты парой реплик. Только такой человек, наверное, и смог бы подружиться с Блэквудом.
Природа не обделила Джека и внешностью: высокий рост, тёмные волосы, широкие плечи и развитая мускулатура, большие карие глаза и вечно задумчивое выражение на лице.
К сожалению, Диана поняла, что влюбилась, что называется «по уши», только тогда, когда Шелдон признался в том, что он на самом деле повстанец. С этого момента Лайф резко поменяла приоритеты. Подумав, она дала согласие, и договорилась присоединиться к любой деятельности Джека, и приложить к ней все возможные усилия. От своих слов Диана отказываться не собиралась, она всерьёз изучала всех встреченных людей и гадала, можно ли попробовать их переманить на другую сторону. Однако начать свои убеждения Лайф-старшая решила со своей сестры. Она нашла укромное место и позвала её поговорить «о Джеке», но на удивление Абигейл не дождалась первой фразы своей сестры и сама начала разговор. И Диана услышала то, чего услышать совершенно не планировала.
«Диан, я тоже хочу поговорить о нём… Я бы хотела у тебя кое о чём попросить. Я… я люблю Джека… И не могла бы ты мне помочь с ним наладить отношения, я просто боюсь, что у меня не получится».
В Шелдона действительно было сложно не влюбиться.
Мировоззрение Дианы перевернулось во второй раз. Разумеется, ни о каких повстанцах они тогда не поговорили, Лайф сослалась на головную боль и сбежала сразу же после услышанной реплики. То, что сказала Абигейл, окончательно её добило. Слишком много для неё потрясений за последнее время. Она попыталась спокойно и трезво подумать над сложившейся ситуацией в надежде, что решение само придёт к ней в голову, как и в прошлый раз, но решение приходить не собиралось. Лишь только обрело свою трактовку множество мелочей, на которые Диана раньше не обращала внимания.
Джек ведь постоянно проводил время с ними, с ними обеими, не только с одной Дианой. Абигейл тоже была личностью, это только она воспринимала свою сестру как ребёнка, о котором нужно постоянно заботиться, а ведь та уже была взрослой девушкой, ей в этом году исполнилось семнадцать, всего на три года меньше, чем Джеку. Младшая Лайф молчала в девяноста процентах случаев, но, по мнению Дианы, обладала не самым слабым умом, но скромность мешала ей его раскрыть. Однако те десять процентов, в которых Абигейл всё же старалась говорить и раскрываться, происходили ровно тогда, когда рядом никого не было, кроме Джека.
Диана только сейчас поняла, что склонность к общению сестры прямо пропорционально связано с тем, насколько далеко от неё находился этот парень. Обрели смысл и странные взгляды, которые Абигейл кидала на Шелдона, та не пыталась как-то подкатить или заинтересовать, она просто смотрела. Смотрела так, как Арес смотрел на беззащитного человека, посмевшего его оскорбить, как Алхимик на свою Грязевую алхимию, как Джек на книгу… Достаточно ассоциаций.
Теперь обрели смысл все те заданные два года назад вопросы сестры о Кристине. Кристиной звали ту девушку, которая по какой-то причине ходила рядом с Джеком некоторое время, Диана игнорировала её присутствие и не воспринимала ту всерьёз, а Абигейл ещё тогда ревновала. Впрочем, та скоро уехала к родным на Запад, и Лайф-младшая успокоилась. При первой встрече Джека и Абигейл девочка стала более разговорчивой, а полтора часа спустя она плакала и пыталась заставить Диану отправиться спасать парня из рук Блэквуда.
Много что обрело смысл.
После долгих попыток как следует разобраться в ситуации, Диана для себя решила, что будет игнорировать свои чувства и попытается помочь Абигейл найти своё счастье. Это решение казалось ей правильным, они не могут обе начать встречаться с Шелдоном, кому-то придётся уступить, а Диана столько лет спасала сестру не для того, чтобы оставить её с разбитым сердцем и окончательно отрешить от мира. Лайф-старшая не могла предать свою сестру, ещё с детства она выполняла все желания Абигейл и берегла её как зеницу ока. Если сама она не испытывала никаких трудностей в общении с противоположным полом, то Абигейл с парнями говорила не больше трёх-четырёх раз за всё время, не считая, разумеется Шелдона. Диана ещё сможет найти свою любовь, а её младшая сестра — вряд ли, как бы чёрство это не звучало, это было рациональное распределение ресурсов.
После принятия такого решения Лайф целый день чувствовала себя ужасно, однако, пересилив себя, она попробовала как обычно позвать Джека для того, чтобы вместе с ним и сестрой походить по улицам города, а затем ушла под надуманным предлогом. На этом решимость Лайф подошла к концу, весь день она страдала и пыталась никому этого не показывать, а вечером того же дня, после того, как Абигейл рассказала ей, что у той с Джеком ничего не получилось, плюнула на всё и вновь сменила свою точку зрения на прямо противоположную. Теперь она уже рассуждала иначе.
Она всю свою жизнь только и делала, что защищала младшую сестру от всех жестокостей мира, помогала во всём, вечно брала удар на себя, ну а что теперь? Она ей ещё и парня отдавать должна? Причём ни кого-то, а Джека, единственного, кто выделялся из всей серости этого мира и понимал её! Почему она вновь должна помогать сестре?! Той уже семнадцать, через год совершеннолетие, она уже должна быть взрослой девушкой, должна перестать опираться во всём на старшую сестру. Да и вообще, всю свою жизнь она делала что-то для других, почему она хоть раз в жизни не может побыть эгоистичной?!
С этого момента Диана старалась держаться поближе к Джеку и подальше от Абигейл. Так прошла неделя. Все её мысли были направлены на три темы.
Первая и самая основная — «Какая же я сволочь!»
Лайф ненавидела себя, ненавидела страшно, с ней никогда такого не происходило, она всегда считала, что делала только правильные вещи, она творила добро, делала всё ради других. Сейчас та знала, что творит ужасные вещи. Откровенную подлость, чистое зло. Она всю жизнь поклонялась Истине, но теперь поняла, что то, что она вытворяла сейчас, было слишком даже для Дёра. Подумать только, она пытается отбить парня у младшей сестры! Той самой младшей сестры, которая за всю свою жизнь говорила только с ней и с этим самым парнем. Той самой, которая пересилила себя и обратилась к сестре за помощью, к той единственной, кому она доверяет. Что вообще будет с Абигейл, когда та поймёт, что её практически предали два самых близких человека?
Когда Диана об этом задумывалась, ей хотелось стереть с лица земли кого-нибудь. Причём она не могла решить, кого ей стоит убить: себя или Джека. Лайф знала, что делает ужасные вещи, но ничего с собой поделать не могла.
Вторая тема, о которой задумывалась Диана, тоже касалась её сестры. Она сравнивала себя с Абигейл. Постоянно, ни один час не обходился без сравнения. Когда она выполняла любое действие, то сразу же задумывалась о том, «а как бы поступила Абигейл?». Кто, по мнению Джека, более привлекателен? Высокие девушки или низкие? Открытые или стеснительные? Длинноволосые или коротковолосые? С серыми глазами или голубыми? Внешность, характер и любые отличительные черты между ней и Абигейл были по многу раз прокручены в голове у Дианы. У неё были длинные волосы, у сестры чуть короче, она была высокая, а Абигейл низкая. Лайф-старшая не являлась прямо уж такой открытой девушкой, но по сравнению с младшей сестрой была невероятно общительной.
В этих сравнениях она выигрывала у Абигейл, однако в других аспектах победа была уже не за ней. У Дианы были некрасивые серые глаза, в то время как у сестры цвет был одним из самых красочных — голубой, у Абигейл было более приятное личико, грудь больше, чем у неё, и более кроткий нрав.
Лайф-старшая по многу раз в день размышляла о том, кто же из них всё-таки красивее и у кого больше шансов заинтересовать Шелдона.
