- Делай свою работу, - сказала она и вышла.
Щека горела, рот наполнился привкусом крови, смешавшимся с запахом в комнате. Вечером все документы лежали в управлении.
Омива оказалась среди магических государственных собачек не просто так. Раньше она скрывалась от государства, находилась вне закона, была аккуратной и неуловимой, но по жестокому стечению обстоятельств влюбилась в законника. Управление использовало парня, как приманку, чтобы поймать Омиву. С первого раза поимка не удалась, а вот парень погиб. Омива забрала его и попалась при попытке воскрешения, так же, как тот мужчина из деревни. Лекарку схатили. А вот останки её возлюбленного положили в управление, пристегнув к ним один конец поводка. Второй конец поводка на невидимом ошейнике Омивы, которой пообещали за исправную службу вернуть возлюбленного. Но на время исполнения обязанностей наложили запрет на изучение каких-либо документов о воскрешении и на контакт с любыми личностями, изучающими подобное. Так что лекарка осталась заложницей праха и надежды.
Солнце давно опустилось за горизонт, и загустевшие сумерки сменились непроглядностью ночи. Я слышала, как за мной копошились оперативные законники, готовясь к штурму. Меня нервировал их гомон, разносящийся по округе, особенно в ночной тишине. Магички сидели передо мной и не произносили не звука. Я не слышала даже их дыхания, хотя была на расстоянии вытянутой руки. Они вслушивались в ночные шорохи, вглядывались в ночную мглу и, как я, хмурили брови, озираясь на законников. Я всё ещё не могла поверить в реальность происходящего. Ведь до сих пор магия была для меня чем-то недостижимым, существующим не в моём мире. А теперь… Всё больше походило на сон, чем на что-то настоящее. Даже женщины передо мной, не казались искусственными. Было в ним что-то нечеловечное, что отличало от прочих других.
Марисола должна была разведать обстановку и дать команду для начала операции, но блондинка не прибегала к своей магии обнаружения, продолжая сидеть на земле и чего-то ждать. Как ни странно, тянула время она не зря. Через несколько минут вдали показалась чья-то фигура. И то, понять это удалось лишь тогда, когда от фигуры разлилась волна фиолетового света. Волна распространялась во все стороны и стремительно приближалась к нашему месту. Меня охватил ужас, но магички были абсолютно спокойны. Тело неосознанно напряглось, когда фиолетовое свечение проходило сквозь, а потом ушло дальше, обнимая каждого последующего законника. Те притихли. Хоть это угомонило их. От фигуры вдали разошлись ещё пару волн, лёгшие гладью по полю. Магички ждали, законники нервничали. Фигура, видимо, осталась довольна результатом своей проверки. Она развернулась (я слышала это по шелесту травы под её ногами), и пошла прочь. Я щурила глаза, пытаясь понять, куда, но громко втянувшая воздух Бара и поднявшаяся на ноги Марисола, переключили мой интерес. Из рук блондинки начал сочиться фиолетовый туман, а на ладонях брюнетки клубиться жёлтое свечение. Началось. Омива была по-прежнему на земле, но внимательно следила за распространением тумана. Тот, подобно предшествовавшим ему фиолетовым волнам, созданным фигурой, разливался по округе, подсвечивая её, но не стихийно и бесконтрольно, а вычерчивая в пространстве чёткие герметические формы. Всё поле вокруг нас засветилась. Это позволило разглядеть вдалеке небольшой домик, куда, скорее всего, скрылась фигура. Вокруг постройки чёткая геометричность тумана закончилась. И на глади то и дело возникали всплески, подобные тем, что возникают после бросков камней в воду.
- Пора, - крикнула Марисола, и в дом полетел первый жёлтый заряд.
Крыша взлетела наверх, окна вышибло. Я сделала пару шагов назад, а брюнетка уже запускала следующий заряд. Она успела попасть в цель не единожды, перед тем, как из постройки, точно пчёлы, начали выбегать люди. Много. Целый рой. Изначально операция предполагала штурм и захват общества, практикующего магию. В документах говорилось о дюжине участников, но по факту их оказалось около сотни. И эта разгорячённая сотня сейчас летела прямо на нас. Бара и Марисола бросились вперёд. Они действовали по принципу наводчика и стрелка: блондинка указывала цель, а брюнетка пускала туда огненные снаряды. И всякий раз за фиолетовой нитью следовала жёлтая комета. Иногда Марисола отвлекалась и запускала несколько фиолетовых огоньков в других направлениях: один в сторону законников, пару по округе, несколько за дом. В дальнейшем я заметила, что так она делает всегда – следит за всей территорией.
Развернулась настоящая бойня. К магичкам присоединились законники, которые били уже не выборочно, а всех подряд не заклинаниями, но простым оружием. Число противников резко сокращалось, но они и не думали отступать, сражаясь с остервенением и отчаянием. Это поражало и восхищало. Несмотря на численное превосходство, законникам нехило доставалось. Но Омива вовремя к ним подоспевала. Раненные вставали и снова шли в бой. Исход стычки предрешён. Конец наступит через считанные секунды. Это было понятно даже мне, недозаконнику, что уж говорить о членах тайного общества, которых осталось всего горсть. Они уже не летели с былой прытью вперёд, а пятились назад, отступали. Кто-то падал на колени, заводя руки за голову, а кто-то откровенно убегал. Дальнейшие атаки законников и магичек теперь были лишены смысла. Следовало лишь догнать убегавших. Но так считала только я. Мои уши обожгло летящими пулями. В меня ни одной не попало, но это лишь по счастливой случайности. Не думаю, что кто-то переживал за зелёную девчонку на побоище. Я упала на землю, прикрывая макушку рукам и визжа, что есть сил. Крики глохли в истерии пальбы.
Не знаю, сколько времени это продолжалось, вечность?
Тишина оказалась громче выстрелов. Когда твари позади меня опустошили магазины. Встать не решалась. Лежала и утыкалась носом в землю, уже влажную от собирающейся росы.
Лишь только услышав комментарий от Бары, что положили очередного законника, я собралась подняться. У меня получилось не сразу. Ноги тряслись и разъезжались. Послышался смех. Кто-то подбежал ко мне, аккуратно взял за руку и рёбра и потянул на себя. Омива. Круглолицая пыхтела. Ей было тяжело совладать с моим весом, но милостью держаться на ногах самостоятельно я её одарить пока не могла. Я хотела посмотреть на тех, кто стрелял, на тех, кто смеялся, но встретилась только с их спинами. Законники расходились. Омива что-то шептала, я видела синий свет на своей груди под её ладонью. Стало легче дышать. Голова яснела, но в нос ударил железный кровавый запах. Вновь стало дурно. Магичка поддержала меня во второй раз. Причитала и успокаивала. Но что она могла сделать с моими глазами? – Они всё увидели.
Начинался рассвет. И я не понимала, красное ли всё от соленных лучей, или же солнце окрасилось от крови. Я оттолкнула магичку и упала к телам. Тормошила их. Слёзы и сопли растекались по лицу. Я ползла от одного кровавого островка к другому. Но с каждым разом надежда гасла. Послышался хрип. Это было для меня сравни дождю в пустыне. Живы! Где- то вдалеке. Я ползла, распихивая уже неживые препятствия. Совсем молодой паренёк. Я села, подтянула его к себе на колени, пыталась остановить кровь, попеременно зажимая артерии. Я разговаривала с парнем, обещала, что всё будет хорошо. Мне нужна была лекарка. Судорожно искала её глазами, но Омивы не было в поле зрения. Парня подо мной дёрнуло, его конечности стянуло, он стал захлёбываться собственной кровью.
- Омива! Омива! – Орала я во весь голос, не понимая, куда запропастилась лекарка.
Всё ещё баюкая раненного, увидела, как вдалеке магичка уже лечила кого-то.
- Потерпи, родной, - сказала я пареньку, глядя в его мутные глаза, - потерпи. Омива!
Лекарка закончила. Серый пиджак с красным пятном встал и пошёл. Омива вылечила законника. Она увидела меня. Поднялась. Вот сейчас должна была подойти, но опустилась не ко мне, а рядом. Ещё одно кроваво-серое пятнышко. Нет времени!
- Что ты делаешь! Омива! Помоги!
Маленькие глазки посмотрели на парня в моих руках, потом на меня, потом осмотрели поле и заставили свою носительницу пройти дальше и приняться за ещё одно серое пятно. Ноша в моих руках обмякла и перестала сопротивляться уходящей жизни.
Я не понимала, что произошло, продолжая бессознательно тормошить уже не живое тело. Кричать, ругаться и молить, пока совсем не посадила голос.
Марисола вытянула меня, повернула моё лицо в свою сторону и леденящим тоном проинструктировала:
- Омива выполняет свои обязанности, а ты выполняй свои.
Передо мной упал кофр с печатной машинкой.
Туман в моей голове рассеялся только к вечеру, уже в городском доме магичек. Это было не пером делом, но я до сих пор не могла привыкнуть к жестокости и бескомпромиссности и законников, и магичек. Что одни, что вторые – дьяволы, пусть и по разные стороны баррикад. Больше всего меня удручало, что выхода из ада, в котором оказалась, я не видела. Ещё в самом начале, невзрачный законник обрисовал мне все перспективы. Сбежать? Два часа дышать свободой? Та магия, которую я искала, которая в детстве казалась мне столь чудесной, на деле таковой не была. Мне претила сама мысль о ней. И о том, как ей пользуются. Быть может, в других руках всё вышло бы по-другому, но этих «других рук» вскоре просто не останется.
На кухню вошла блондинка. Обманчивая миловидность её лица была припудрена нехилой усталостью. Почти двое суток без отдыха, да ещё и полной растратой магического ресурса. Нет, я не жалела её. Работа магичек уже была выполненной, а моя только начиналась. Вновь и вновь окунаться в пережитый ужас. Собирать фотографии, проверять протоколы, заполнять бланки.
Но Омива лечила только законников.
Марисола освободила меня от вопроса, ответив прежде, выдрав мои эти мысли из головы.
- Враги — это враги, Мун. Не испытывай к ним жалости.
- Говори с врагом не языком, да? – Я всё ещё хрипела, голоса почти не было.
- А штыком. Видишь, ты и сама знаешь все присказки.
- Но они же сдались! Сдались, Сола! Ты и сама видела, как они опускались на колени! И эта операция! Всех! Всех подчистую! – Звук сорвался. Пока мне не позволенокричать и вести долгие беседы.
Блондинка молча налила мне стакан тёплой воды и поставила рядом.
- Сочувствие – последнее, что ты должна чувствовать.
Я поперхнулась. Магичка хотела похлопать меня по спине, но я не позволила.
- Что ты говоришь? – Я была выше Марисолы, и сейчас это особенно стало особенно заметно. Смотрела на неё с укором сверху вниз, как на непонимающего ребёнка, сказавшего глупость. – Они – такие же, такие же, как вы, - закончила уже шёпотом.
- Не сравнивай! – Блондинка злилась и всё ещё не понимала.
- Все эти люди, пользуются магией, как и вы!
- Замолчи! – крикнула Марисола.
- И если они достойны смерти лишь за то, что родились с этим, то почему Вы всё ещё живёте?
Жёлтый сгусток тумана на пальцах магички я заметила не сразу. Ещё бы несколько секунд, он бы сорвался. Если бы неведомый спаситель не затрезвонил в дверь. Блондинка развеяла боевую магию. За стеной послышался шум, крики. Не сговариваясь, мы вдвоём вышли на звуки, а в гостиной уже развернулся настоящий праздник: все горизонтальные плоскости были заставлены едой, Бара громко открывала шампанское. Я опять не понимала, что происходит. Но оттолкнувшая меня Марисола, и спускающаяся довольная Омива прекрасно знали в чём дело: благодарность за успешную операцию: разворошили целое гнездо! Магички принялись праздновать, с энтузиазмом открывая за бутылкой бутылку. А я ушла. Мне было противно. Не в моих силах было с этим смириться.
Вернулась в дом только под утро. Магички, вселившиеся всю ночь, спали. В гостиной жутко воняло алкоголем, испорченной едой и чем-то ещё. Ноги прилипали к полу. Я шла, разгребая бутылки и мусор. С трудом среди всего беспорядка удалось найти мои вещи, которые по-прежнему, ещё с первого дня, находились здесь. Они перекочевали в верхнюю комнату вместе со мной.
Жизнь продолжалась.
Я сопровождала магичек везде. Это «везде» состояло из выездов на вызовы и отсидкой дома. Любые другие контакты женщин с окружающим миром – не дозволялись. Но это их не особо удручало: любая прихоть, любое желание исполнялось в мгновение ока. Экзотические фрукты, дорогой алкоголь, эксклюзивные наряды – всё было в доступе у магичек. Иногда за вечер на них тратился бюджет небольшого городка. Та студентка внутри меня, которая ещё не так давно едва сводила концы с концами, спала на койке в ночлежке и носила изрядно прохудившийся пиджак, возненавидела их.
Продолжалась и моя учёба в академии. В отличие от магичек, на меня запрет на передвижение не накладывался. За мной вообще не следили, видя мою ценность только в своевременных и разборчивых отчётах. И убедившись в полном отсутствии интереса со стороны управления ко мне, я вернулась к своей прошлой теневой подработке. Не сколько из-за потребности в деньгах, теперь они имелись в достатке, не от озлобленности на несправедливость государства, я не была мстителем, воздающим по заслугам, но, чтобы ощущать под собой хоть что-то привычное. Знакомые и неизменные вещи помогают калибровать компас жизни. А люди – никогда не меняются. Мои старые клиенты встретили меня холодно и недоверчиво, как, в принципе, встречают любого в своих кругах. Но со временем и снижением цен за работу они оттаяли. А потом и вовсе принялись откровенничать.
Как выяснилось, столь прохладный приём не был связан с моей работой на управление: о ней никто даже не знал. Но с тем фактом, что я была всё ещё живой. После того вечера в баре в живых не осталось никого, так что восставший мертвец в моём лице не на шутку пугал людей.
Новые детали в моей истории озадачили. Действительно, после того, как меня ушибло боевой магией Бары, но, благодаря стечению обстоятельств и стараниям лекарки, удалось выжить, я не интересовалась подробностями этого события. А они оказались горькими.
Долго томиться в неведении под стрекотанием собственных домыслов не пришлось – я, ведь, действующий недозаконник, и это играло на руку. Ни у кого даже не возникнет вопроса о том, что серый пиджак, приставленный к магичкам делает в архиве - собирает недостающие данные для отчётов. Я нашла документы своего предшественника: межу напечатанных строк - мелкий, убористый почерк. По сравнению с ним мой – ногопись абстракциониста. В последней папке почерк сменился: кто-то другой заполнял бумаги. Я проверила дату. Всё сходилось – это оно. Папка с делом не была увесистой. Что-то и вовсе незначительное, так как обычно я сдаю тома с повестями. Быстро окинула содержимое намётанным взглядом. Виновный, тот человек, который со своим приходом в бар вызывал во мне тревогу, не был даже магом, а простым информатором. Тут бы даже парой оперативников можно было обойтись, но магички выбрали иной способ. А потому потребовалась зачистка. Всех, кого не убила магическая волна, убрали уже позже. Почему участь обошла меня? – Под магический удар попал мой предшественник, а тут как раз в спасении нуждался другой законник. Зачем готовить кого-то нового и посвящать его в тайну использования государством магии, когда тут есть безотказный вариант, который станет молчать по собственной воле? Всё просто.
Щека горела, рот наполнился привкусом крови, смешавшимся с запахом в комнате. Вечером все документы лежали в управлении.
Омива оказалась среди магических государственных собачек не просто так. Раньше она скрывалась от государства, находилась вне закона, была аккуратной и неуловимой, но по жестокому стечению обстоятельств влюбилась в законника. Управление использовало парня, как приманку, чтобы поймать Омиву. С первого раза поимка не удалась, а вот парень погиб. Омива забрала его и попалась при попытке воскрешения, так же, как тот мужчина из деревни. Лекарку схатили. А вот останки её возлюбленного положили в управление, пристегнув к ним один конец поводка. Второй конец поводка на невидимом ошейнике Омивы, которой пообещали за исправную службу вернуть возлюбленного. Но на время исполнения обязанностей наложили запрет на изучение каких-либо документов о воскрешении и на контакт с любыми личностями, изучающими подобное. Так что лекарка осталась заложницей праха и надежды.
Глава 4 - Гнездо.
Солнце давно опустилось за горизонт, и загустевшие сумерки сменились непроглядностью ночи. Я слышала, как за мной копошились оперативные законники, готовясь к штурму. Меня нервировал их гомон, разносящийся по округе, особенно в ночной тишине. Магички сидели передо мной и не произносили не звука. Я не слышала даже их дыхания, хотя была на расстоянии вытянутой руки. Они вслушивались в ночные шорохи, вглядывались в ночную мглу и, как я, хмурили брови, озираясь на законников. Я всё ещё не могла поверить в реальность происходящего. Ведь до сих пор магия была для меня чем-то недостижимым, существующим не в моём мире. А теперь… Всё больше походило на сон, чем на что-то настоящее. Даже женщины передо мной, не казались искусственными. Было в ним что-то нечеловечное, что отличало от прочих других.
Марисола должна была разведать обстановку и дать команду для начала операции, но блондинка не прибегала к своей магии обнаружения, продолжая сидеть на земле и чего-то ждать. Как ни странно, тянула время она не зря. Через несколько минут вдали показалась чья-то фигура. И то, понять это удалось лишь тогда, когда от фигуры разлилась волна фиолетового света. Волна распространялась во все стороны и стремительно приближалась к нашему месту. Меня охватил ужас, но магички были абсолютно спокойны. Тело неосознанно напряглось, когда фиолетовое свечение проходило сквозь, а потом ушло дальше, обнимая каждого последующего законника. Те притихли. Хоть это угомонило их. От фигуры вдали разошлись ещё пару волн, лёгшие гладью по полю. Магички ждали, законники нервничали. Фигура, видимо, осталась довольна результатом своей проверки. Она развернулась (я слышала это по шелесту травы под её ногами), и пошла прочь. Я щурила глаза, пытаясь понять, куда, но громко втянувшая воздух Бара и поднявшаяся на ноги Марисола, переключили мой интерес. Из рук блондинки начал сочиться фиолетовый туман, а на ладонях брюнетки клубиться жёлтое свечение. Началось. Омива была по-прежнему на земле, но внимательно следила за распространением тумана. Тот, подобно предшествовавшим ему фиолетовым волнам, созданным фигурой, разливался по округе, подсвечивая её, но не стихийно и бесконтрольно, а вычерчивая в пространстве чёткие герметические формы. Всё поле вокруг нас засветилась. Это позволило разглядеть вдалеке небольшой домик, куда, скорее всего, скрылась фигура. Вокруг постройки чёткая геометричность тумана закончилась. И на глади то и дело возникали всплески, подобные тем, что возникают после бросков камней в воду.
- Пора, - крикнула Марисола, и в дом полетел первый жёлтый заряд.
Крыша взлетела наверх, окна вышибло. Я сделала пару шагов назад, а брюнетка уже запускала следующий заряд. Она успела попасть в цель не единожды, перед тем, как из постройки, точно пчёлы, начали выбегать люди. Много. Целый рой. Изначально операция предполагала штурм и захват общества, практикующего магию. В документах говорилось о дюжине участников, но по факту их оказалось около сотни. И эта разгорячённая сотня сейчас летела прямо на нас. Бара и Марисола бросились вперёд. Они действовали по принципу наводчика и стрелка: блондинка указывала цель, а брюнетка пускала туда огненные снаряды. И всякий раз за фиолетовой нитью следовала жёлтая комета. Иногда Марисола отвлекалась и запускала несколько фиолетовых огоньков в других направлениях: один в сторону законников, пару по округе, несколько за дом. В дальнейшем я заметила, что так она делает всегда – следит за всей территорией.
Развернулась настоящая бойня. К магичкам присоединились законники, которые били уже не выборочно, а всех подряд не заклинаниями, но простым оружием. Число противников резко сокращалось, но они и не думали отступать, сражаясь с остервенением и отчаянием. Это поражало и восхищало. Несмотря на численное превосходство, законникам нехило доставалось. Но Омива вовремя к ним подоспевала. Раненные вставали и снова шли в бой. Исход стычки предрешён. Конец наступит через считанные секунды. Это было понятно даже мне, недозаконнику, что уж говорить о членах тайного общества, которых осталось всего горсть. Они уже не летели с былой прытью вперёд, а пятились назад, отступали. Кто-то падал на колени, заводя руки за голову, а кто-то откровенно убегал. Дальнейшие атаки законников и магичек теперь были лишены смысла. Следовало лишь догнать убегавших. Но так считала только я. Мои уши обожгло летящими пулями. В меня ни одной не попало, но это лишь по счастливой случайности. Не думаю, что кто-то переживал за зелёную девчонку на побоище. Я упала на землю, прикрывая макушку рукам и визжа, что есть сил. Крики глохли в истерии пальбы.
Не знаю, сколько времени это продолжалось, вечность?
Тишина оказалась громче выстрелов. Когда твари позади меня опустошили магазины. Встать не решалась. Лежала и утыкалась носом в землю, уже влажную от собирающейся росы.
Лишь только услышав комментарий от Бары, что положили очередного законника, я собралась подняться. У меня получилось не сразу. Ноги тряслись и разъезжались. Послышался смех. Кто-то подбежал ко мне, аккуратно взял за руку и рёбра и потянул на себя. Омива. Круглолицая пыхтела. Ей было тяжело совладать с моим весом, но милостью держаться на ногах самостоятельно я её одарить пока не могла. Я хотела посмотреть на тех, кто стрелял, на тех, кто смеялся, но встретилась только с их спинами. Законники расходились. Омива что-то шептала, я видела синий свет на своей груди под её ладонью. Стало легче дышать. Голова яснела, но в нос ударил железный кровавый запах. Вновь стало дурно. Магичка поддержала меня во второй раз. Причитала и успокаивала. Но что она могла сделать с моими глазами? – Они всё увидели.
Начинался рассвет. И я не понимала, красное ли всё от соленных лучей, или же солнце окрасилось от крови. Я оттолкнула магичку и упала к телам. Тормошила их. Слёзы и сопли растекались по лицу. Я ползла от одного кровавого островка к другому. Но с каждым разом надежда гасла. Послышался хрип. Это было для меня сравни дождю в пустыне. Живы! Где- то вдалеке. Я ползла, распихивая уже неживые препятствия. Совсем молодой паренёк. Я села, подтянула его к себе на колени, пыталась остановить кровь, попеременно зажимая артерии. Я разговаривала с парнем, обещала, что всё будет хорошо. Мне нужна была лекарка. Судорожно искала её глазами, но Омивы не было в поле зрения. Парня подо мной дёрнуло, его конечности стянуло, он стал захлёбываться собственной кровью.
- Омива! Омива! – Орала я во весь голос, не понимая, куда запропастилась лекарка.
Всё ещё баюкая раненного, увидела, как вдалеке магичка уже лечила кого-то.
- Потерпи, родной, - сказала я пареньку, глядя в его мутные глаза, - потерпи. Омива!
Лекарка закончила. Серый пиджак с красным пятном встал и пошёл. Омива вылечила законника. Она увидела меня. Поднялась. Вот сейчас должна была подойти, но опустилась не ко мне, а рядом. Ещё одно кроваво-серое пятнышко. Нет времени!
- Что ты делаешь! Омива! Помоги!
Маленькие глазки посмотрели на парня в моих руках, потом на меня, потом осмотрели поле и заставили свою носительницу пройти дальше и приняться за ещё одно серое пятно. Ноша в моих руках обмякла и перестала сопротивляться уходящей жизни.
Я не понимала, что произошло, продолжая бессознательно тормошить уже не живое тело. Кричать, ругаться и молить, пока совсем не посадила голос.
Марисола вытянула меня, повернула моё лицо в свою сторону и леденящим тоном проинструктировала:
- Омива выполняет свои обязанности, а ты выполняй свои.
Передо мной упал кофр с печатной машинкой.
Туман в моей голове рассеялся только к вечеру, уже в городском доме магичек. Это было не пером делом, но я до сих пор не могла привыкнуть к жестокости и бескомпромиссности и законников, и магичек. Что одни, что вторые – дьяволы, пусть и по разные стороны баррикад. Больше всего меня удручало, что выхода из ада, в котором оказалась, я не видела. Ещё в самом начале, невзрачный законник обрисовал мне все перспективы. Сбежать? Два часа дышать свободой? Та магия, которую я искала, которая в детстве казалась мне столь чудесной, на деле таковой не была. Мне претила сама мысль о ней. И о том, как ей пользуются. Быть может, в других руках всё вышло бы по-другому, но этих «других рук» вскоре просто не останется.
На кухню вошла блондинка. Обманчивая миловидность её лица была припудрена нехилой усталостью. Почти двое суток без отдыха, да ещё и полной растратой магического ресурса. Нет, я не жалела её. Работа магичек уже была выполненной, а моя только начиналась. Вновь и вновь окунаться в пережитый ужас. Собирать фотографии, проверять протоколы, заполнять бланки.
Но Омива лечила только законников.
Марисола освободила меня от вопроса, ответив прежде, выдрав мои эти мысли из головы.
- Враги — это враги, Мун. Не испытывай к ним жалости.
- Говори с врагом не языком, да? – Я всё ещё хрипела, голоса почти не было.
- А штыком. Видишь, ты и сама знаешь все присказки.
- Но они же сдались! Сдались, Сола! Ты и сама видела, как они опускались на колени! И эта операция! Всех! Всех подчистую! – Звук сорвался. Пока мне не позволенокричать и вести долгие беседы.
Блондинка молча налила мне стакан тёплой воды и поставила рядом.
- Сочувствие – последнее, что ты должна чувствовать.
Я поперхнулась. Магичка хотела похлопать меня по спине, но я не позволила.
- Что ты говоришь? – Я была выше Марисолы, и сейчас это особенно стало особенно заметно. Смотрела на неё с укором сверху вниз, как на непонимающего ребёнка, сказавшего глупость. – Они – такие же, такие же, как вы, - закончила уже шёпотом.
- Не сравнивай! – Блондинка злилась и всё ещё не понимала.
- Все эти люди, пользуются магией, как и вы!
- Замолчи! – крикнула Марисола.
- И если они достойны смерти лишь за то, что родились с этим, то почему Вы всё ещё живёте?
Жёлтый сгусток тумана на пальцах магички я заметила не сразу. Ещё бы несколько секунд, он бы сорвался. Если бы неведомый спаситель не затрезвонил в дверь. Блондинка развеяла боевую магию. За стеной послышался шум, крики. Не сговариваясь, мы вдвоём вышли на звуки, а в гостиной уже развернулся настоящий праздник: все горизонтальные плоскости были заставлены едой, Бара громко открывала шампанское. Я опять не понимала, что происходит. Но оттолкнувшая меня Марисола, и спускающаяся довольная Омива прекрасно знали в чём дело: благодарность за успешную операцию: разворошили целое гнездо! Магички принялись праздновать, с энтузиазмом открывая за бутылкой бутылку. А я ушла. Мне было противно. Не в моих силах было с этим смириться.
Глава 5 - Клетка для зверя.
Вернулась в дом только под утро. Магички, вселившиеся всю ночь, спали. В гостиной жутко воняло алкоголем, испорченной едой и чем-то ещё. Ноги прилипали к полу. Я шла, разгребая бутылки и мусор. С трудом среди всего беспорядка удалось найти мои вещи, которые по-прежнему, ещё с первого дня, находились здесь. Они перекочевали в верхнюю комнату вместе со мной.
Жизнь продолжалась.
Я сопровождала магичек везде. Это «везде» состояло из выездов на вызовы и отсидкой дома. Любые другие контакты женщин с окружающим миром – не дозволялись. Но это их не особо удручало: любая прихоть, любое желание исполнялось в мгновение ока. Экзотические фрукты, дорогой алкоголь, эксклюзивные наряды – всё было в доступе у магичек. Иногда за вечер на них тратился бюджет небольшого городка. Та студентка внутри меня, которая ещё не так давно едва сводила концы с концами, спала на койке в ночлежке и носила изрядно прохудившийся пиджак, возненавидела их.
Продолжалась и моя учёба в академии. В отличие от магичек, на меня запрет на передвижение не накладывался. За мной вообще не следили, видя мою ценность только в своевременных и разборчивых отчётах. И убедившись в полном отсутствии интереса со стороны управления ко мне, я вернулась к своей прошлой теневой подработке. Не сколько из-за потребности в деньгах, теперь они имелись в достатке, не от озлобленности на несправедливость государства, я не была мстителем, воздающим по заслугам, но, чтобы ощущать под собой хоть что-то привычное. Знакомые и неизменные вещи помогают калибровать компас жизни. А люди – никогда не меняются. Мои старые клиенты встретили меня холодно и недоверчиво, как, в принципе, встречают любого в своих кругах. Но со временем и снижением цен за работу они оттаяли. А потом и вовсе принялись откровенничать.
Как выяснилось, столь прохладный приём не был связан с моей работой на управление: о ней никто даже не знал. Но с тем фактом, что я была всё ещё живой. После того вечера в баре в живых не осталось никого, так что восставший мертвец в моём лице не на шутку пугал людей.
Новые детали в моей истории озадачили. Действительно, после того, как меня ушибло боевой магией Бары, но, благодаря стечению обстоятельств и стараниям лекарки, удалось выжить, я не интересовалась подробностями этого события. А они оказались горькими.
Долго томиться в неведении под стрекотанием собственных домыслов не пришлось – я, ведь, действующий недозаконник, и это играло на руку. Ни у кого даже не возникнет вопроса о том, что серый пиджак, приставленный к магичкам делает в архиве - собирает недостающие данные для отчётов. Я нашла документы своего предшественника: межу напечатанных строк - мелкий, убористый почерк. По сравнению с ним мой – ногопись абстракциониста. В последней папке почерк сменился: кто-то другой заполнял бумаги. Я проверила дату. Всё сходилось – это оно. Папка с делом не была увесистой. Что-то и вовсе незначительное, так как обычно я сдаю тома с повестями. Быстро окинула содержимое намётанным взглядом. Виновный, тот человек, который со своим приходом в бар вызывал во мне тревогу, не был даже магом, а простым информатором. Тут бы даже парой оперативников можно было обойтись, но магички выбрали иной способ. А потому потребовалась зачистка. Всех, кого не убила магическая волна, убрали уже позже. Почему участь обошла меня? – Под магический удар попал мой предшественник, а тут как раз в спасении нуждался другой законник. Зачем готовить кого-то нового и посвящать его в тайну использования государством магии, когда тут есть безотказный вариант, который станет молчать по собственной воле? Всё просто.
