Рит ответил ему хорошо скопированным, благожелательным тоном, что он и его команда будут рады оказать посильную помощь в меру своих возможностей... разумеется, за определённую плату.
-- Что у вас случилось?
Староста кивнул на лестницу, предлагая господам охотникам самим ознакомиться с проблемой. Оррен кивнул Талли и первым полез на площадку, за ним последовала Альга.
-- Помочь? -- эльф улыбнулся Юльтиниэль.
-- Благодарю! -- Отказываться от помощи девушка не стала, и не только за тем, чтобы не вызвать еще больших подозрений, но просто потому, что внимание и забота Таллиэля были ей очень приятны.
Оказавшись на деревянной площадке, Юля первым делом огляделась, и лишь потом сообразила, что Рит и Альга склонились над распластанным телом стражника... того самого мужчины, которого она ночью ругала за недобросовестное отношение к службе. И, судя по всему, зря -- стражник был безнадежно мертв.
Сзади приглушенно выругался Талли. За ним на площадку забрался староста.
-- Да, его нашла смена. Думали, что спит, опершись на копье, а оказалось, что помер.
Альга внимательно изучила искаженное лицо.
-- Явно не своей смертью в чертоги Алив отправился, -- вынесла она вердикт.
-- Это-то без всяческих изысканий понятно, уважаемая, -- отмахнулся староста. -- Тут всю ночь плакунья надрывалась, у нас вроде все знают, каким знаком защититься, да, видимо, Дим не успел, или еще что случилось.
-- Плакунья?! -- Рит побледнел, впрочем, и Альга, и Талли выглядели ничуть не лучше.
-- А что тут такого? -- удивился мужчина. -- У нас, господа охотники, постоянно какая-нибудь гадость ошивается, заманивает... Не первую ночь подходила: до рассвета рыдала и обратно в чащобу уползала от солнца. В этот раз, правда, и полночи не проплакала, мы решили, что надоело ей.
-- О, Алив...
На Рита уже смотреть страшно было; староста тоже посуровел.
-- Вот и я подумал, что неспроста это. Могла она перебраться?
-- Сама? Нет. Ее кто-то должен был перевести... причем добровольно. Даже не так, через черту подобное создание нужно было пронести на руках, чтобы никто ничего не почувствовал.
Юльтиниэль поняла, что ее трясет. Осознавать, что она провела в деревню непонятную тварь, замаскированную под ребенка, было ужасно. Хуже этого полуэльфийка чувствовала себя только в тот миг, когда думала, что потеряла отца. Но ведь малышка казалась такой беззащитной! И этот дурацкий инстинкт защищать... или дурман, навеянный детским плачем? Но ведь девочка даже после того, как полуэльфийка пронесла ее, не стала нападать на Юлю. Почему?
Всё неправильно!
Эльф, заметив состояние княжны (близкое к полуобморочному), взял ее за руку, расценив все по-своему.
-- Плакунья это не так страшно, как может показаться на первый взгляд, то же умертвие намного опаснее. Тут, главное, успеть ее уничтожить, пока она никого не убила. Сила этой нежити напрямую зависит от количества выпитых людей, -- начал читать он небольшую лекцию, пока Рит и Альга обговаривали со старостой условия заключаемого договора и оплату труда охотников. -- К тому же на солнце она выходить не может, если и проникла в деревню -- должна была где-то затаиться. А в таком состоянии умертвить ее проще простого. Так что не переживай, Рэль. Думаю, мы быстро справимся.
-- Надеюсь.
Слова эльфа немного подбодрили Юльтиниэль. Даже если она допустила ошибку, остался шанс ее исправить до наступления темноты. Поэтому, пока Рит не обращал на эльфов никакого внимания, решилась спросить:
-- А вообще, плакунья -- это что такое?
-- Мерзость, -- честно ответил Талли, -- обычные мертвецы встают из могил после специального слова, но если сила Хель находит могилу с маленьким ребенком, она его растит, и только после этого выпускает на охоту. Чаще всего почему-то этому подвержены девочки. Когда они поднимаются, помнят только свой дом -- кровь родных намного увеличивает их способности, а вот дорогу до него, к счастью, нет. Так что добираются плакуньи до ближайшего жилья -- идут туда, куда глаза смотрят, не обязательно в нужном направлении. Самостоятельно преодолеть оберегательную черту не могут, поэтому выбирают место под частоколом и начинают плакать, надеясь, что кто-нибудь сжалится или поведётся на детские всхлипы. И плачем же и убивают -- защититься от этого можно просто, -- тут Таллиэль сделал перед лицом девушки незамысловатый знак, будто дар в воздухе нарисовал. -- Вот и все сложности.
Юльтиниэль кивнула в такт словам эльфа и вдруг вскрикнула: кровь родных! Ведь малышка узнала какой-то дом и побежала к нему...
Не понимая, что может себя выдать, полуэльфийка опрометью кинулась к лестнице, надеясь, что набегу вспомнит тот дом, куда направилась плакунья. Если нежить успела кого-то убить, то надежды Юльтиниэль на быстрое исправление допущенной ошибки могли пойти псу под хвост, а то и вовсе привести к катастрофе.
...-- Что это с нашей княжной? -- Оррен удивленно посмотрел на Лареллин, которая так резво спускалась с лестницы, будто за ней гналась вся рать наместника Хель, или же эльфы, во главе с лучезарным князем и твердым намерением возвратить беглянку в Светлолесье.
Альга только плечами пожала, а вот Талли нахмурился, словно пытаясь вспомнить что-то весьма важное.
-- Э-эм... -- замялся эльф, потом все-таки сказал: -- Считается, что... ммм... незамужние девушки нашего народа могут чувствовать нежить, особенно, если знают, какая она именно... Но убеждаться в этом мне еще не доводилось. Во всяком случае, не зря же Лареллин спрашивала, что это за вид нежити.
-- Не попадались, как ты сказал? -- "незамужние" экземпляры? -- подколол друга Рит, особо не вслушиваясь в смысл слов.
-- Так получается, Лареллин почувствовала плакунью?! -- поразилась Альга, первой уловив суть сказанного.
-- Получается, да.
-- Тогда почему мы стоим на месте и ушами хлопаем?! -- воскликнул Рит, первым бросаясь к лестнице. -- Немедленно за ней!
Впрочем, долго бежать не пришлось. На полдороге полуэльфийка потеряла один ботинок и вынуждена была за ним возвратиться, позволив остальной компании сократить расстояние. А там и до нужного дома было рукой подать.
Но они, конечно же, опоздали...
Лареллин замерла на пороге, лишь чуть-чуть приоткрыв дверь. Секунду вглядывалась в темноту прихожей, а затем с тонким вскриком отшатнулась, едва не упав на землю, -- помог вовремя подхвативший девушку Таллиэль.
Оррен мгновенно понял, что спешить уже некуда, и также осторожно заглянул в образовавшуюся щель. Грязно выругался и кивнул Альге, чтобы та тоже оценила кровавый ковер, устилавший деревянный пол.
-- Кровь родных... -- прошептала княжна.
***
План проникновения на вражескую территорию был прост, по выражению Василия, как инструкция по эксплуатации веника. А, по мнению Альги, отличался фамильной ритовской сумасбродностью, на этот раз перешедшей все допустимые границы. Маришка так и вовсе, не переставая, фыркала. На мой же скромный взгляд, план вышел совершенно обычным и отличался разве что толикой нездорового юмора, без которого в нашем сложном деле было не обойтись.
Итак, мы, немного переместившись в сторону, затаились почти около самой завесы, внимательно наблюдая за тремя кабинками. Эольцы оказались на удивление брезгливы и изнежены, и пользоваться кустами считали ниже своего достоинства. Нет, ясно, если, чтобы в голову не втемяшилось, приспичит, -- по-всякому запоешь, но было бы глупостью не использовать слабости врага против него самого.
Я же, пока нужная минута не выдалась, пытался объяснить Василию, что можно попробовать сделать с его даром, который упорно пытался разрушить завесу. Надо сказать, в антимагии я разбирался примерно так же хорошо, как в процессе создания миров -- то бишь никак. Однако год наблюдений за Василием не прошел впустую, и кое-какие соображения у меня имелись.
-- Мы же можем колдовать в твоем присутствии? И ничего не портится... -- размеренно объяснял я внимающему мне иномирцу. -- А все потому, что ты знаешь, -- ничего плохого мы не учудим. Вот когда Юля с Крисом дрались первые дни знакомства, ты их на "раз-два" утихомиривал. Видимо, этот дар чувствует твои намерения и подстраивается под них: ты спокоен -- и он на окружающую магию не обращает никого внимания, но эольскую завесу явно воспринимаешь, как серьёзное препятствие и угрозу, поэтому способности стремятся ее устранить.
-- То есть, Оррен, -- покачал головой Василий, -- ты предлагаешь мне глубоко вдохнуть и попытаться убедить самого себя, что все хорошо?
-- Примерно так... -- согласился я.
-- А может, проще мне ее все-таки убрать? А то я вроде как и так спокоен, куда уж больше? А говорить с каким-то даром... -- так ничего глупее я в жизни не делал. Это уже диагноз будет.
-- Ну-у, не стоит, -- оскорбился. -- Я со своим проклятием могу спокойно общаться, когда требуется. Оно вполне разумно и обособлено от моего сознания. Значит, мне, по твоим рассуждениям, пора идти в специальную лечебницу?
-- Прости, я не хотел тебя задеть, -- тут же поднял руки в примиряющем жесте иномирец. -- Ты, Оррен, только учитывай, что я к вашим "обычным вещам" еще не скоро смогу привыкнуть, и то, что для вас скучные будни, для меня -- верх абсурда.
-- Не такие уж и скучные, -- улыбнулась Альга. -- Оррен у нас один такой -- оригинальный.
-- Хорошо, попробую что-нибудь сделать, -- иномирец нехотя согласился и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Потом нахмурился: -- А можно будет понять, что у меня получилось?
-- Ты ведь чувствуешь давление завесы?
-- На этом расстоянии почти нет, -- Василий открыл глаза и смерил метры, оставшиеся до защитного заклинания эольцев.
-- Вот! -- обрадовался я. -- Как только исчезнет и это "почти" -- можно считать, что всё получилось.
Иномирец кивнул, подходя к полученному заданию со всей ответственностью.
Мы же с Альгой и Маришкой продолжили наблюдение за кабинками. Кстати, это оказалось еще и замечательным способом точнее определить, сколько же в лагере все-таки имеется убийцепоклонников. Лежали в засаде мы достаточно, а эольцы тоже, как ни крути, люди, и часто пользовались удобными кабинками. Конечно, все рассчитывалось плюс-минус, но даже по приблизительным подсчетам выходило мало -- всего сотня с горсточкой. Ну как такими силами Охранительную крепость штурмовать? Мы ж от смеха все лопнем... хм...
В любом случае, получалось, что Чар приготовил какую-то крайне мерзкую штуку.
Наконец, удача нам все-таки улыбнулась. Стоило Василию кивнуть, когда со своим необычным даром он разобрался, как все кабинки оказались занятыми одновременно. Мы переглянулись: на лице Альги появилась такая многообещающая улыбка, что если бы я не знал воровку, то мог бы устрашиться.
И, не сговариваясь, побежали через завесу, стараясь шагнуть на ту сторону одновременно. Заклинание недовольно заискрило, сообщая куда надо о незапланированном проходе. Все, кроме меня, тут же кинулись к ближайшей палатке и затаились там, попытавшись слиться с серой тканью. Я же расположился около одной из кабинок, старательно изображая из себя крайне занятого человека.
Самая главная проблема эольцев заключалась в том, что завеса не могла подсчитать, сколько именно человек проникло на территорию лагеря, а сообщала о самом факте проникновения.
Как я и думал, эольцы не стали бежать к месту прохода всем скопом, а по какому-то амулету связались с крайним к данной точке офицером. Поэтому, когда бедолага вывалился из туалета, я успел нацепить на лицо самое спокойно-наглое выражение, которое только имелось в моём арсенале.
-- А вы что хотели? -- Плащ замечательно скрывал отсутствие формы, и вел я себя не просто как вышестоящий по званию, а как главнокомандующий. И на молодого мужчину мой грозный вид произвел весьма сильное впечатление. Тем временем я усиливал напор: -- Думаете, вы одни такие? А потом удивляетесь, почему завеса мигает все время! В таких-то условиях!
Оборвав фразу, я, высоко задрав подбородок и вложив во взгляд весь запас презрения, направился в сторону палаток. За моей спиной офицер, запинаясь, отчитывался по амулету перед прямым начальством, что сия оплошность с проходом не что иное, как череда случайностей, и никакие враги на территорию лагеря не проникли.
Оставалось только с гордым и независимым видом скрыться между палатками, после чего, резко свернув в сторону, устроиться рядом с друзьями. Итак, план по проникновению на вражескую территорию был с блеском выполнен. Главное, теперь не выдать себя громким смехом.
-- А выходить мы как будем? -- Альга осторожно выглянула из-за палатки, пытаясь понять, как нам пробраться поближе к императору и жрецу Хель.
-- Без проблем, -- отозвался я, -- на выход завеса не работает, не придумали в Эоле понятия "дезертирство" -- зачем им еще один синоним к самоубийству? Так что все осмотрим, если сможем, послушаем планы Чара, после чего пойдем обратно в крепость, отдыхать.
-- Это если нас не поймают, -- уточнил Василий, с неодобрением смотрящий на наше веселье. По мнению иномирца, к процессу проведения разведки следовало подходить более серьезно, а не превращать все это в полнейшее безобразие и приключение.
К счастью, время было позднее, и все нормальные эольцы уже давно спали по своим палаткам, в некоторых еще слышались приглушенные разговоры, но уже вялые и сонные, кое-где раздавался немелодичный храп вперемешку с бранью незадачливых соседей. Так что шли мы всей компанией спокойно, почти не таясь. Изредка, правда, приходилось замирать и прислушиваться -- нет ли за следующим поворотом какого-нибудь поста или вышедших подышать свежим воздухом людей.
Альга пару раз отлучалась в офицерские палатки, отличающиеся от остальных более плотной тёмной тканью и специальным узором. За воровку я не волновался, при желании она могла передвигаться так бесшумно, что даже лучший эльфийский мастер не смог бы ее услышать. В конце концов, было нечестно оставлять Альгу без честно заработанных сувениров. Так что, к тому времени, когда мы подобрались к императорскому шатру, сумка воровки заметно потяжелела. Уж не знаю, что такого интересного могло обнаружиться у убийцепоклонников, что глаза Альги просто-таки светились от удовольствия.
Здесь, в самом сердце лагеря, бодрствующих людей оказалось намного больше. Кроме бдящих вокруг шатра солдат и больших магических светильников, старательно разгоняющих ночные тени, обнаружилась и парочка жрецов. Они о чем-то лениво беседовали на расстеленном перед входом в шатер ковре. Глубокие капюшоны оказались скинуты, и я с досадой разглядел бритые черепа, украшенные сложными татуировками, -- свидетельство большой магической силы и благосклонности самой Хель.
Справится с этими экземплярами будет куда сложнее. Однако не невозможно.
-- Оррен, ты уверен, что стоит второй раз пользоваться меткой? -- с сомнением протянула Альга, пристально рассматривая жрецов.
Те, словно почувствовав недовольный взгляд женщины, огляделись. Но я уже расстегнул цепочку, окружая нашу компанию силой Убийцы, и жрецы, не обнаружив следов посторонних людей, вернулись к неспешной беседе.
-- Что у вас случилось?
Староста кивнул на лестницу, предлагая господам охотникам самим ознакомиться с проблемой. Оррен кивнул Талли и первым полез на площадку, за ним последовала Альга.
-- Помочь? -- эльф улыбнулся Юльтиниэль.
-- Благодарю! -- Отказываться от помощи девушка не стала, и не только за тем, чтобы не вызвать еще больших подозрений, но просто потому, что внимание и забота Таллиэля были ей очень приятны.
Оказавшись на деревянной площадке, Юля первым делом огляделась, и лишь потом сообразила, что Рит и Альга склонились над распластанным телом стражника... того самого мужчины, которого она ночью ругала за недобросовестное отношение к службе. И, судя по всему, зря -- стражник был безнадежно мертв.
Сзади приглушенно выругался Талли. За ним на площадку забрался староста.
-- Да, его нашла смена. Думали, что спит, опершись на копье, а оказалось, что помер.
Альга внимательно изучила искаженное лицо.
-- Явно не своей смертью в чертоги Алив отправился, -- вынесла она вердикт.
-- Это-то без всяческих изысканий понятно, уважаемая, -- отмахнулся староста. -- Тут всю ночь плакунья надрывалась, у нас вроде все знают, каким знаком защититься, да, видимо, Дим не успел, или еще что случилось.
-- Плакунья?! -- Рит побледнел, впрочем, и Альга, и Талли выглядели ничуть не лучше.
-- А что тут такого? -- удивился мужчина. -- У нас, господа охотники, постоянно какая-нибудь гадость ошивается, заманивает... Не первую ночь подходила: до рассвета рыдала и обратно в чащобу уползала от солнца. В этот раз, правда, и полночи не проплакала, мы решили, что надоело ей.
-- О, Алив...
На Рита уже смотреть страшно было; староста тоже посуровел.
-- Вот и я подумал, что неспроста это. Могла она перебраться?
-- Сама? Нет. Ее кто-то должен был перевести... причем добровольно. Даже не так, через черту подобное создание нужно было пронести на руках, чтобы никто ничего не почувствовал.
Юльтиниэль поняла, что ее трясет. Осознавать, что она провела в деревню непонятную тварь, замаскированную под ребенка, было ужасно. Хуже этого полуэльфийка чувствовала себя только в тот миг, когда думала, что потеряла отца. Но ведь малышка казалась такой беззащитной! И этот дурацкий инстинкт защищать... или дурман, навеянный детским плачем? Но ведь девочка даже после того, как полуэльфийка пронесла ее, не стала нападать на Юлю. Почему?
Всё неправильно!
Эльф, заметив состояние княжны (близкое к полуобморочному), взял ее за руку, расценив все по-своему.
-- Плакунья это не так страшно, как может показаться на первый взгляд, то же умертвие намного опаснее. Тут, главное, успеть ее уничтожить, пока она никого не убила. Сила этой нежити напрямую зависит от количества выпитых людей, -- начал читать он небольшую лекцию, пока Рит и Альга обговаривали со старостой условия заключаемого договора и оплату труда охотников. -- К тому же на солнце она выходить не может, если и проникла в деревню -- должна была где-то затаиться. А в таком состоянии умертвить ее проще простого. Так что не переживай, Рэль. Думаю, мы быстро справимся.
-- Надеюсь.
Слова эльфа немного подбодрили Юльтиниэль. Даже если она допустила ошибку, остался шанс ее исправить до наступления темноты. Поэтому, пока Рит не обращал на эльфов никакого внимания, решилась спросить:
-- А вообще, плакунья -- это что такое?
-- Мерзость, -- честно ответил Талли, -- обычные мертвецы встают из могил после специального слова, но если сила Хель находит могилу с маленьким ребенком, она его растит, и только после этого выпускает на охоту. Чаще всего почему-то этому подвержены девочки. Когда они поднимаются, помнят только свой дом -- кровь родных намного увеличивает их способности, а вот дорогу до него, к счастью, нет. Так что добираются плакуньи до ближайшего жилья -- идут туда, куда глаза смотрят, не обязательно в нужном направлении. Самостоятельно преодолеть оберегательную черту не могут, поэтому выбирают место под частоколом и начинают плакать, надеясь, что кто-нибудь сжалится или поведётся на детские всхлипы. И плачем же и убивают -- защититься от этого можно просто, -- тут Таллиэль сделал перед лицом девушки незамысловатый знак, будто дар в воздухе нарисовал. -- Вот и все сложности.
Юльтиниэль кивнула в такт словам эльфа и вдруг вскрикнула: кровь родных! Ведь малышка узнала какой-то дом и побежала к нему...
Не понимая, что может себя выдать, полуэльфийка опрометью кинулась к лестнице, надеясь, что набегу вспомнит тот дом, куда направилась плакунья. Если нежить успела кого-то убить, то надежды Юльтиниэль на быстрое исправление допущенной ошибки могли пойти псу под хвост, а то и вовсе привести к катастрофе.
...-- Что это с нашей княжной? -- Оррен удивленно посмотрел на Лареллин, которая так резво спускалась с лестницы, будто за ней гналась вся рать наместника Хель, или же эльфы, во главе с лучезарным князем и твердым намерением возвратить беглянку в Светлолесье.
Альга только плечами пожала, а вот Талли нахмурился, словно пытаясь вспомнить что-то весьма важное.
-- Э-эм... -- замялся эльф, потом все-таки сказал: -- Считается, что... ммм... незамужние девушки нашего народа могут чувствовать нежить, особенно, если знают, какая она именно... Но убеждаться в этом мне еще не доводилось. Во всяком случае, не зря же Лареллин спрашивала, что это за вид нежити.
-- Не попадались, как ты сказал? -- "незамужние" экземпляры? -- подколол друга Рит, особо не вслушиваясь в смысл слов.
-- Так получается, Лареллин почувствовала плакунью?! -- поразилась Альга, первой уловив суть сказанного.
-- Получается, да.
-- Тогда почему мы стоим на месте и ушами хлопаем?! -- воскликнул Рит, первым бросаясь к лестнице. -- Немедленно за ней!
Впрочем, долго бежать не пришлось. На полдороге полуэльфийка потеряла один ботинок и вынуждена была за ним возвратиться, позволив остальной компании сократить расстояние. А там и до нужного дома было рукой подать.
Но они, конечно же, опоздали...
Лареллин замерла на пороге, лишь чуть-чуть приоткрыв дверь. Секунду вглядывалась в темноту прихожей, а затем с тонким вскриком отшатнулась, едва не упав на землю, -- помог вовремя подхвативший девушку Таллиэль.
Оррен мгновенно понял, что спешить уже некуда, и также осторожно заглянул в образовавшуюся щель. Грязно выругался и кивнул Альге, чтобы та тоже оценила кровавый ковер, устилавший деревянный пол.
-- Кровь родных... -- прошептала княжна.
***
План проникновения на вражескую территорию был прост, по выражению Василия, как инструкция по эксплуатации веника. А, по мнению Альги, отличался фамильной ритовской сумасбродностью, на этот раз перешедшей все допустимые границы. Маришка так и вовсе, не переставая, фыркала. На мой же скромный взгляд, план вышел совершенно обычным и отличался разве что толикой нездорового юмора, без которого в нашем сложном деле было не обойтись.
Итак, мы, немного переместившись в сторону, затаились почти около самой завесы, внимательно наблюдая за тремя кабинками. Эольцы оказались на удивление брезгливы и изнежены, и пользоваться кустами считали ниже своего достоинства. Нет, ясно, если, чтобы в голову не втемяшилось, приспичит, -- по-всякому запоешь, но было бы глупостью не использовать слабости врага против него самого.
Я же, пока нужная минута не выдалась, пытался объяснить Василию, что можно попробовать сделать с его даром, который упорно пытался разрушить завесу. Надо сказать, в антимагии я разбирался примерно так же хорошо, как в процессе создания миров -- то бишь никак. Однако год наблюдений за Василием не прошел впустую, и кое-какие соображения у меня имелись.
-- Мы же можем колдовать в твоем присутствии? И ничего не портится... -- размеренно объяснял я внимающему мне иномирцу. -- А все потому, что ты знаешь, -- ничего плохого мы не учудим. Вот когда Юля с Крисом дрались первые дни знакомства, ты их на "раз-два" утихомиривал. Видимо, этот дар чувствует твои намерения и подстраивается под них: ты спокоен -- и он на окружающую магию не обращает никого внимания, но эольскую завесу явно воспринимаешь, как серьёзное препятствие и угрозу, поэтому способности стремятся ее устранить.
-- То есть, Оррен, -- покачал головой Василий, -- ты предлагаешь мне глубоко вдохнуть и попытаться убедить самого себя, что все хорошо?
-- Примерно так... -- согласился я.
-- А может, проще мне ее все-таки убрать? А то я вроде как и так спокоен, куда уж больше? А говорить с каким-то даром... -- так ничего глупее я в жизни не делал. Это уже диагноз будет.
-- Ну-у, не стоит, -- оскорбился. -- Я со своим проклятием могу спокойно общаться, когда требуется. Оно вполне разумно и обособлено от моего сознания. Значит, мне, по твоим рассуждениям, пора идти в специальную лечебницу?
-- Прости, я не хотел тебя задеть, -- тут же поднял руки в примиряющем жесте иномирец. -- Ты, Оррен, только учитывай, что я к вашим "обычным вещам" еще не скоро смогу привыкнуть, и то, что для вас скучные будни, для меня -- верх абсурда.
-- Не такие уж и скучные, -- улыбнулась Альга. -- Оррен у нас один такой -- оригинальный.
-- Хорошо, попробую что-нибудь сделать, -- иномирец нехотя согласился и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Потом нахмурился: -- А можно будет понять, что у меня получилось?
-- Ты ведь чувствуешь давление завесы?
-- На этом расстоянии почти нет, -- Василий открыл глаза и смерил метры, оставшиеся до защитного заклинания эольцев.
-- Вот! -- обрадовался я. -- Как только исчезнет и это "почти" -- можно считать, что всё получилось.
Иномирец кивнул, подходя к полученному заданию со всей ответственностью.
Мы же с Альгой и Маришкой продолжили наблюдение за кабинками. Кстати, это оказалось еще и замечательным способом точнее определить, сколько же в лагере все-таки имеется убийцепоклонников. Лежали в засаде мы достаточно, а эольцы тоже, как ни крути, люди, и часто пользовались удобными кабинками. Конечно, все рассчитывалось плюс-минус, но даже по приблизительным подсчетам выходило мало -- всего сотня с горсточкой. Ну как такими силами Охранительную крепость штурмовать? Мы ж от смеха все лопнем... хм...
В любом случае, получалось, что Чар приготовил какую-то крайне мерзкую штуку.
Наконец, удача нам все-таки улыбнулась. Стоило Василию кивнуть, когда со своим необычным даром он разобрался, как все кабинки оказались занятыми одновременно. Мы переглянулись: на лице Альги появилась такая многообещающая улыбка, что если бы я не знал воровку, то мог бы устрашиться.
И, не сговариваясь, побежали через завесу, стараясь шагнуть на ту сторону одновременно. Заклинание недовольно заискрило, сообщая куда надо о незапланированном проходе. Все, кроме меня, тут же кинулись к ближайшей палатке и затаились там, попытавшись слиться с серой тканью. Я же расположился около одной из кабинок, старательно изображая из себя крайне занятого человека.
Самая главная проблема эольцев заключалась в том, что завеса не могла подсчитать, сколько именно человек проникло на территорию лагеря, а сообщала о самом факте проникновения.
Как я и думал, эольцы не стали бежать к месту прохода всем скопом, а по какому-то амулету связались с крайним к данной точке офицером. Поэтому, когда бедолага вывалился из туалета, я успел нацепить на лицо самое спокойно-наглое выражение, которое только имелось в моём арсенале.
-- А вы что хотели? -- Плащ замечательно скрывал отсутствие формы, и вел я себя не просто как вышестоящий по званию, а как главнокомандующий. И на молодого мужчину мой грозный вид произвел весьма сильное впечатление. Тем временем я усиливал напор: -- Думаете, вы одни такие? А потом удивляетесь, почему завеса мигает все время! В таких-то условиях!
Оборвав фразу, я, высоко задрав подбородок и вложив во взгляд весь запас презрения, направился в сторону палаток. За моей спиной офицер, запинаясь, отчитывался по амулету перед прямым начальством, что сия оплошность с проходом не что иное, как череда случайностей, и никакие враги на территорию лагеря не проникли.
Оставалось только с гордым и независимым видом скрыться между палатками, после чего, резко свернув в сторону, устроиться рядом с друзьями. Итак, план по проникновению на вражескую территорию был с блеском выполнен. Главное, теперь не выдать себя громким смехом.
-- А выходить мы как будем? -- Альга осторожно выглянула из-за палатки, пытаясь понять, как нам пробраться поближе к императору и жрецу Хель.
-- Без проблем, -- отозвался я, -- на выход завеса не работает, не придумали в Эоле понятия "дезертирство" -- зачем им еще один синоним к самоубийству? Так что все осмотрим, если сможем, послушаем планы Чара, после чего пойдем обратно в крепость, отдыхать.
-- Это если нас не поймают, -- уточнил Василий, с неодобрением смотрящий на наше веселье. По мнению иномирца, к процессу проведения разведки следовало подходить более серьезно, а не превращать все это в полнейшее безобразие и приключение.
К счастью, время было позднее, и все нормальные эольцы уже давно спали по своим палаткам, в некоторых еще слышались приглушенные разговоры, но уже вялые и сонные, кое-где раздавался немелодичный храп вперемешку с бранью незадачливых соседей. Так что шли мы всей компанией спокойно, почти не таясь. Изредка, правда, приходилось замирать и прислушиваться -- нет ли за следующим поворотом какого-нибудь поста или вышедших подышать свежим воздухом людей.
Альга пару раз отлучалась в офицерские палатки, отличающиеся от остальных более плотной тёмной тканью и специальным узором. За воровку я не волновался, при желании она могла передвигаться так бесшумно, что даже лучший эльфийский мастер не смог бы ее услышать. В конце концов, было нечестно оставлять Альгу без честно заработанных сувениров. Так что, к тому времени, когда мы подобрались к императорскому шатру, сумка воровки заметно потяжелела. Уж не знаю, что такого интересного могло обнаружиться у убийцепоклонников, что глаза Альги просто-таки светились от удовольствия.
Здесь, в самом сердце лагеря, бодрствующих людей оказалось намного больше. Кроме бдящих вокруг шатра солдат и больших магических светильников, старательно разгоняющих ночные тени, обнаружилась и парочка жрецов. Они о чем-то лениво беседовали на расстеленном перед входом в шатер ковре. Глубокие капюшоны оказались скинуты, и я с досадой разглядел бритые черепа, украшенные сложными татуировками, -- свидетельство большой магической силы и благосклонности самой Хель.
Справится с этими экземплярами будет куда сложнее. Однако не невозможно.
-- Оррен, ты уверен, что стоит второй раз пользоваться меткой? -- с сомнением протянула Альга, пристально рассматривая жрецов.
Те, словно почувствовав недовольный взгляд женщины, огляделись. Но я уже расстегнул цепочку, окружая нашу компанию силой Убийцы, и жрецы, не обнаружив следов посторонних людей, вернулись к неспешной беседе.
