– Одного раза не хватило?! Ты и так мать своей подружки до сумасшествия довела! Этого и вовсе убить решила?
– Что?! – вскинулась Юля. – Да я просто хотела…
Девушка запнулась, почувствовав, как к горлу подкатывает комок дурноты… неужели ее сила насколько опасна? За спиной творца пораженно смотрел на открывшуюся ему картину Рик Рит – дядя Юльтиниэль, Наместник Хель.
Убийца явно не теряла времени даром, решив позвать на помощь всех, кого только можно.
– Ну вы и натворили тут, детишки, – покачал головой Рик, – мир и без помощи Хаоса развалите.
Юля виновато опустила взгляд.
Убийца, поняв, что девушка осознала масштаб проблемы, чуть смягчилась.
– Могла бы просто попросить… Я уже поняла, что от твоего мужа не получится избавиться и игру можно сворачивать.
– Благодарю, – фыркнул Крис.
– Смолкни! – приказала Хель и закончила мысль. – Девочка, не становись мной – сама не заметишь, как дверь за спиной закроется, лишая возможности выбрать другой путь. Так, это мясо – к лекарю. А вы со мной. У нас все совсем плохо.
Из песни слов не выкинешь
Чем быстрее поймешь неправильность своего выбора,
тем быстрее найдешь то, что ищешь.
Ольга Анина
Из преддверия Хаоса Маришка, Крис и Лад выбрались спустя пару дней. Грязные, истощенные, уже не сильно верящие в то, что смогут сделать хоть что-то. Вокруг простиралось огромное болото, которому не было ни конца, ни края. Путь творца, императора без империи и полувампирки отмечали лишь тонкие, медленно догнивающие в вязкой трясине деревца.
Изредка попадались заросшие осокой и мхом островки суши, на которых можно было отыскать мелкую клюкву или морошку. Крис и Лад поглощали ягоды едва ли не с листьями. Впрочем, те тоже шли в дело – с ними они кипятили затхлую болотную воду, когда жажда становилась совсем невыносимой.
Маришка тоже заставляла себя разжевывать кислые ягоды, давясь соком. Но от них ее только мутило, а чувство сосущего голода внутри усиливалось. С каждой пройденной лигой она все чаще останавливалась взглядом на открытых участках кожи мужчин, представляя, как было бы славно уговорить их…
Нет! Она не станет!
Девушка не сомневалась, что Крис и Лад поймут просьбу и не откажут утолить ее голод, но остатки прежнего упрямства твердили, что Маришка справится, пересилит свою природу, сможет взять все под контроль.
– Знаете, что самое фиговое? – на очередном привале император откинулся на спину и равнодушно уставился в серое небо.
Они не знали, сколько дней уже бредут по этой топи. Все вокруг было однотонное – не вставало и не садилось солнце, не густели сумерки. Только внутренние часы упорно продолжали отсчитывать убегающие в Бездну минуты.
Хаос медленно растекался за ними, отставая буквально на несколько лиг.
– Ну? – откликнулся Лад. – Не тяни.
– Я не чувствую больше ничего. Все, что осталось от мира – это болото.
Маришка почему-то не испытала ни удивления, ни волнения.
– И какова вероятность, что сердце мира именно здесь?
– Стопроцентная. Оно умирает последним. Плохо другое, – Лад сжал кулаки. – Для Хаоса не существует времени и вероятностей – он пожирает мир сразу на всех уровнях. Если мы не сможем использовать шанс и дозваться до Альги – другой попытки не представится. Ты переместилась к нам в последний раз, Маришка. Больше больно не будет.
Девушка резко кивнула, не сводя алчного взгляда с пульсирующей жилки на шее бывшего творца. Почему-то ей казалось, что его кровь должна быть вкуснее, чем у императора. Мир перед глазами кувыркнулся, когда резким движением полувампирка бросилась на мужчину, пытаясь вцепиться ему в горло.
– Риш! – Лад успел отскочить и, не удержав равновесия, плюхнулся в болотную жижу.
Крис попытался накинуть на Маришку магическую петлю, но девушка легко порвала силовые нити, голодно оскалившись.
– Ты могла просто попросить! – возмутился император, а в следующий момент, рванув ворот рубашки, подставил полувампирке свою шею. – Пей!
Да, Крис выглядел менее аппетитным, но в этом состоянии Маришке было уже все равно, кому рвать глотку. Она потянулась к смуглой, такой манящей коже.
– Сумасшедший дом! – рукоять меча Лада с силой опустилась на затылок девушки. – Она тебя на смерть загрызет! Риш, быстро взяла себя в руки! До чего додумалась, в такой момент до драки доводить!
Маришка, на секунду потеряв концентрацию из-за удара, почти осознала, что делает что-то неправильное. Но Крис, проигнорировав замечание творца, шагнул ей на встречу.
– Пусть грызет, – спокойно разрешил он.
Но когда девушка накинулась на императора, в последний момент тот заломил ей руки за спину и сам впился в губы полувампирки требовательным поцелуем. Она, пытаясь вырваться, вцепилась клычками ему в губу, почувствовав пьянящий вкус крови. Но мужчина только коротко и злобно зарычал, не выпуская Маришку из объятий и продолжая ее целовать. И девушка ответила ему, прижимаясь к Крису, надеясь разделить с императором свою боль и его отчаянье.
Позади вежливо покашлял Лад.
– Ребятки, во-первых, мне чисто по-человечески завидно. А во-вторых, если мы в ближайшую пару минут не тронемся дальше – трогаться уже не будет никакого смысла. Ну что? Приходим в себя? Или вы перемещаетесь в горизонтальную плоскость, а меня посылаете за свечкой?
Язвительность, которая удивительным образом сочеталась в голосе творца с усталостью, отрезвила Маришку и Криса.
Они смущенно разошлись в разные стороны. К счастью, сознание девушки за эту пару минут успело проясниться, и теперь она понимала, что действительно была на грани.
– Немного крови? – предложил Лит, протягивая ей запястье.
Маришка отшатнулась, испугавшись странного тепла, которое прокатилось по телу от воспоминаний об этом странном поцелуе.
– Пф, – Лад, поняв, что так они точно не тронутся с места, оттеснил императора и, легко разрезав кинжалом свою руку, терпеливо подождал, пока полувампирка сделает несколько жадных глотков. – Все, теперь бегом вперед.
Впрочем, далеко продвинуться они не смогли.
Их путь окончился у развалин старинного замка, от которого был лишь намек на высокий фундамент и часть башни.
Встав на краю болота, Маришка, Лад и Крис тоскливо смотрели на ровный белый цвет, затопивший реальность впереди них. Жалкий клочок в сотню метров – все, что осталось от мира.
– Что ж, – вздохнул творец, – больше спешить некуда. Можете целоваться.
Спустя неделю мы остановились в поместье Эттов.
До основания величественного замка на болоте еще оставались столетия. Пока же в небольшом поместье нас с радушием принял низенький и круглый, как бочонок, граф, предоставив убежище посланцам истинного творца. От волнения потягивая себя за пышные усы, Эдорд слушал рассказы прибывших с нами господ о том, как стоило только признать власть Пресветлой матери и вознести ей хвалу – на следующее же утро небо над землей очищалось, а яркое светило оживляло унылые и бедные края.
– Чудные дела! – воскликнул он, когда его светлость князь Дикк рассказал ему об исцелении своего первенца, который за два дня до нашего с Зуллом прибытия в его замок начал кашлять кровью, подхватив легочную гниль.
– Что ж, друзья, я и мои люди в вашем распоряжении. Нам давно надоело влачить жалкое существование! Да здравствует Пресветлая Алив!
– Слава творцу! – подхватили десятки голосов.
Мы же с Альгой и Василием, чувствуя свою чуждость всеобщему веселью, поспешили удалиться к себе в комнаты. Эрик отлично справлялся с ролью побратима великого Объединителя, рассказывая всем желающим, как творец снизошла в ореоле света к Дариилу, откликнувшись на его зов.
С каждым повтором Алевтина становилась еще более прекрасной и желанной, а собравшиеся слушали юного герцога Рита, затаив дыхание.
Тех, кто не соглашался принять новую веру, не было.
И уже спешили по всем сторонам света первые носители силы Пресветлой – будущие основатели Ордена. Нам оставалось только провести заключительный ритуал, закрепив власть Алив над этими землями и провозгласить рождение новой империи – Лирии. Так что одну проблему с чистой совестью можно было вычеркивать из списка срочных дел.
Теперь – сердце мира и спасение Времени.
Под вечер я отлучился из покоев в поисках чего-нибудь съестного. Люди, занятые подготовкой, могли не есть несколько суток – лишь бы быстрее добиться желаемого. А возглавлял все это безобразие Нартен.
Зулл, увидев меня, тащащего с кухни огромный поднос, приветливо махнул ладонью. Я смог в ответ только кивнуть – руки были заняты. Зато заметил пристально и недобро наблюдающую за князем Вину и с неожиданной ясностью понял, что она его убьет. Сегодня или через неделю – неважно. Но Эрик Рит, побратим великого Дариила, быстро замнет этот инцидент. И, чтобы спасти свою колдунью, вычеркнет из истории имя Нартена Зулла, первого из свободных князей, кто воздал хвалу Пресветлой матери.
Уже у самых покоев я пересекся с сыном. Тот позвякивал какими-то пробирками, придирчиво рассматривая содержимое одной из них в свете факела.
– Кого-то еще поймал для Литта? – окликнул я Эрика.
– Да. Эдорд держал в подвале вампира. Правда, нацедить удалось совсем немного, тварь была на последнем издыхании. Мы думаем дальше заняться родовым знаком-татуировкой. Основу зелья я уже приготовил, осталось еще несколько нюансов.
Я не смог удержать любопытства. О знаке Великого Объединителя история умалчивала. И многие императоры тщетно пытались доказать, что изображение именно на их теле наиболее соответствует символу, который носил Дариил.
– И какое животное он выбрал?
– Змею.
Поднос чуть не полетел из моих рук. А как же львы, драконы, фениксы и единороги, которыми так кичились поколения Литов?!
– Серьезно?
Эрик кивнул.
– Хладнокровна, рассудочна, опасна, но нападает только, когда ей угрожают. К тому же Дари любит змей…
– Подожди минуту, – попросил я Эрика. Оставив поднос на столе, я порылся в сумке и вернулся в коридор, держа в руках тонкий потрепанный дневник Алив. – Он хранился в фамильной библиотеке, якобы отданный первому Риту Пресветлой матерью на сохранение. Еще одна загадка временных петель.
Парень лениво пролистал первые страницы.
– Ни слова не понимаю, – признался он.
Я в очередной раз порадовался тому, как вовремя к нам попал Василий, для которого язык творцов оказался родным.
– Сохранишь? – попросил я. – В будущем этот дневник мне очень пригодится.
Эрик, забрав из моих рук записи Алевтины, улыбнулся немного грустно.
– В этом есть что-то странное: к тому моменту, когда через сотни лет ты вновь коснешься этих страниц, я уже стану горсткой пыли и праха. Я привык оставлять позади себя могилы и до сих пор не могу поверить, что теперь у меня осталась одна короткая смертная жизнь.
– Зато ты оставишь после себя добрую память, – тихо возразил я, осознав, что Эрику просто страшно, – это лучше, чем могилы, поверь.
– Спасибо, Оррен, – парень небрежно сунул дневник подмышку. – Ты будешь на ритуале?
Хотелось бы отказаться, да Алив не позволит.
– Через сколько?
Сын задумался.
– После заката, раньше не управимся.
Я подумал, что получится символично – новый день наступит, принеся с собой мир и спокойствие.
Альга, растянувшись на кровати, лениво щурилась на огонь в камине. Еде она обрадовалась, попытке завести беседу – не очень, присутствовать на ритуале отказалась наотрез, сообщив, что лучше подышит свежим воздухом на заднем дворе.
– Я тут подумала над именем Вины, – супруга подозрительно принюхалась к выпечке и отщипнула кусочек теста от пирога с мясом, – а то мальчики уже до неприличных вариантов дошли.
– Ладно, чего там, – отмахнулся я, – все уже привыкли. Чудно, конечно.
– Ага, – завозилась Альга и, принюхавшись к кувшину с вином, смешно чихнула. – Ты воды не захватил?
– Кисловатое, да, здесь другого не бывает. Даже непонятно, откуда оно тут вообще появилось. Солнца нет, а виноград есть… Намудрила Хель с законами природы!
– Значит, не захватил, – констатировала супруга. – Ты помнишь, как зовут твою прародительницу?
Сначала я задумался, тщательно перебирая в уме свои же собственные записи и исторические изыскания. А потом, вспомнив, замер.
– Просто я-то в твоей родословной не разбираюсь, – продолжила женщина, занятая ощипыванием пирога, а потому не заметившая моего состояния. – А ты должен всех помнить. Вот и сам назови девчонку именем, которое носила жена Эрика. Оррен?..
– Я вспомнил ее, – ошеломленно признался я, – портрет, эти веснушки по лицу и плечам, которые в юности казались мне безобразными… Клевина Рит!
Альга восторженно вскрикнула:
– Клевина! Все-то слог один выкинули – зато зазвучало. И сокращение оставить можно, Эрик от него млеет. А его ты вспомнил?
Я кивнул. Действительно, портрет первого Рита мало кто видел. Про подвиги слышали все, а так считали, что априори похожи на великого предка. Все мужчины из моего рода были сероглазы и темноволосы. Кроме меня… И когда я, исследуя нашу родословную, отыскал старый портрет Эрика, подумал, что это просто очередная насмешка судьбы. Теперь же получалось, что если действительно они вдвоем с Виной дадут начало моему роду, то дети своей мастью пойдут в темную колдунью.
А вот русые волосы и синие глаза были отличительными признаками Наместников Хель. Чего стоит уже то, что я был вылитый Норт. Это Рик чуть отличился, а так многие поколения носителей безумия Убийцы напоминали друг друга, как капли… даже не воды – крови.
Ответа на эту загадку у меня пока не было.
Закончив трапезничать, я еще раз спросил у жены, не передумала ли она спуститься в общий зал, но та только отмахнулась. Василий тоже не захотел принимать участия в ритуале, а потому мне пришлось идти на этот спектакль одному.
Впрочем, надо отдать должное Литту – он сделал все идеально.
За прошедшую неделю мальчик немного возмужал и, наконец, осознал, какой долг согласился повесить на себя. Но не испугался, наоборот, почувствовал свою важность и нужность. Сейчас, стоя в центре круглого зала, Дариил, воздев руки к полотку, нараспев читал хвалу Пресветлой матери. И с каждым словом помещение насыщалось магией, а в воздухе появлялись золотистые искры, оседающие на присутствующих благодатью.
Алив тоже расстаралась.
Творец появилась перед нами на последней строчке.
Сегодня она была молодой женщиной около двадцати пяти лет. Фигуристая. Округлые бедра и грудь, тонкая талия. Покатые плечи. Длинные золотисто-рыжие пышные волосы до пят завивались крупными кольцами, их схватывал перевитый обруч с крупным изумрудом по центру лба. Овальное лицо с точеными чертами украшали веснушки, рассыпавшиеся по тонкому вздернутому носу и щекам; крупные ярко-зеленые глаза, с пятью рыжими крапинками каждый, внимательно оглядели присутствующих. Полные чувственные губы тронула нежная улыбка.
Властная, справедливая, всесильная, прекрасная. Стоящие рядом со мной мужчины едва не задыхались от восторга, жадно рассматривая контуры желанного тела, которое скрывала полупрозрачная ткань белого платья-туники. Ровная светлая кожа сияла бледным светом, не позволяя отвести взгляда.
Алив, насладившись произведенным эффектом, тихо заговорила. О своем покровительстве и любви; о безумной Хель, которая до этого момента не позволяла Пресветлой матери воплотиться в мире и принести в него процветание.
– Что?! – вскинулась Юля. – Да я просто хотела…
Девушка запнулась, почувствовав, как к горлу подкатывает комок дурноты… неужели ее сила насколько опасна? За спиной творца пораженно смотрел на открывшуюся ему картину Рик Рит – дядя Юльтиниэль, Наместник Хель.
Убийца явно не теряла времени даром, решив позвать на помощь всех, кого только можно.
– Ну вы и натворили тут, детишки, – покачал головой Рик, – мир и без помощи Хаоса развалите.
Юля виновато опустила взгляд.
Убийца, поняв, что девушка осознала масштаб проблемы, чуть смягчилась.
– Могла бы просто попросить… Я уже поняла, что от твоего мужа не получится избавиться и игру можно сворачивать.
– Благодарю, – фыркнул Крис.
– Смолкни! – приказала Хель и закончила мысль. – Девочка, не становись мной – сама не заметишь, как дверь за спиной закроется, лишая возможности выбрать другой путь. Так, это мясо – к лекарю. А вы со мной. У нас все совсем плохо.
Глава 15
Из песни слов не выкинешь
Чем быстрее поймешь неправильность своего выбора,
тем быстрее найдешь то, что ищешь.
Ольга Анина
Из преддверия Хаоса Маришка, Крис и Лад выбрались спустя пару дней. Грязные, истощенные, уже не сильно верящие в то, что смогут сделать хоть что-то. Вокруг простиралось огромное болото, которому не было ни конца, ни края. Путь творца, императора без империи и полувампирки отмечали лишь тонкие, медленно догнивающие в вязкой трясине деревца.
Изредка попадались заросшие осокой и мхом островки суши, на которых можно было отыскать мелкую клюкву или морошку. Крис и Лад поглощали ягоды едва ли не с листьями. Впрочем, те тоже шли в дело – с ними они кипятили затхлую болотную воду, когда жажда становилась совсем невыносимой.
Маришка тоже заставляла себя разжевывать кислые ягоды, давясь соком. Но от них ее только мутило, а чувство сосущего голода внутри усиливалось. С каждой пройденной лигой она все чаще останавливалась взглядом на открытых участках кожи мужчин, представляя, как было бы славно уговорить их…
Нет! Она не станет!
Девушка не сомневалась, что Крис и Лад поймут просьбу и не откажут утолить ее голод, но остатки прежнего упрямства твердили, что Маришка справится, пересилит свою природу, сможет взять все под контроль.
– Знаете, что самое фиговое? – на очередном привале император откинулся на спину и равнодушно уставился в серое небо.
Они не знали, сколько дней уже бредут по этой топи. Все вокруг было однотонное – не вставало и не садилось солнце, не густели сумерки. Только внутренние часы упорно продолжали отсчитывать убегающие в Бездну минуты.
Хаос медленно растекался за ними, отставая буквально на несколько лиг.
– Ну? – откликнулся Лад. – Не тяни.
– Я не чувствую больше ничего. Все, что осталось от мира – это болото.
Маришка почему-то не испытала ни удивления, ни волнения.
– И какова вероятность, что сердце мира именно здесь?
– Стопроцентная. Оно умирает последним. Плохо другое, – Лад сжал кулаки. – Для Хаоса не существует времени и вероятностей – он пожирает мир сразу на всех уровнях. Если мы не сможем использовать шанс и дозваться до Альги – другой попытки не представится. Ты переместилась к нам в последний раз, Маришка. Больше больно не будет.
Девушка резко кивнула, не сводя алчного взгляда с пульсирующей жилки на шее бывшего творца. Почему-то ей казалось, что его кровь должна быть вкуснее, чем у императора. Мир перед глазами кувыркнулся, когда резким движением полувампирка бросилась на мужчину, пытаясь вцепиться ему в горло.
– Риш! – Лад успел отскочить и, не удержав равновесия, плюхнулся в болотную жижу.
Крис попытался накинуть на Маришку магическую петлю, но девушка легко порвала силовые нити, голодно оскалившись.
– Ты могла просто попросить! – возмутился император, а в следующий момент, рванув ворот рубашки, подставил полувампирке свою шею. – Пей!
Да, Крис выглядел менее аппетитным, но в этом состоянии Маришке было уже все равно, кому рвать глотку. Она потянулась к смуглой, такой манящей коже.
– Сумасшедший дом! – рукоять меча Лада с силой опустилась на затылок девушки. – Она тебя на смерть загрызет! Риш, быстро взяла себя в руки! До чего додумалась, в такой момент до драки доводить!
Маришка, на секунду потеряв концентрацию из-за удара, почти осознала, что делает что-то неправильное. Но Крис, проигнорировав замечание творца, шагнул ей на встречу.
– Пусть грызет, – спокойно разрешил он.
Но когда девушка накинулась на императора, в последний момент тот заломил ей руки за спину и сам впился в губы полувампирки требовательным поцелуем. Она, пытаясь вырваться, вцепилась клычками ему в губу, почувствовав пьянящий вкус крови. Но мужчина только коротко и злобно зарычал, не выпуская Маришку из объятий и продолжая ее целовать. И девушка ответила ему, прижимаясь к Крису, надеясь разделить с императором свою боль и его отчаянье.
Позади вежливо покашлял Лад.
– Ребятки, во-первых, мне чисто по-человечески завидно. А во-вторых, если мы в ближайшую пару минут не тронемся дальше – трогаться уже не будет никакого смысла. Ну что? Приходим в себя? Или вы перемещаетесь в горизонтальную плоскость, а меня посылаете за свечкой?
Язвительность, которая удивительным образом сочеталась в голосе творца с усталостью, отрезвила Маришку и Криса.
Они смущенно разошлись в разные стороны. К счастью, сознание девушки за эту пару минут успело проясниться, и теперь она понимала, что действительно была на грани.
– Немного крови? – предложил Лит, протягивая ей запястье.
Маришка отшатнулась, испугавшись странного тепла, которое прокатилось по телу от воспоминаний об этом странном поцелуе.
– Пф, – Лад, поняв, что так они точно не тронутся с места, оттеснил императора и, легко разрезав кинжалом свою руку, терпеливо подождал, пока полувампирка сделает несколько жадных глотков. – Все, теперь бегом вперед.
Впрочем, далеко продвинуться они не смогли.
Их путь окончился у развалин старинного замка, от которого был лишь намек на высокий фундамент и часть башни.
Встав на краю болота, Маришка, Лад и Крис тоскливо смотрели на ровный белый цвет, затопивший реальность впереди них. Жалкий клочок в сотню метров – все, что осталось от мира.
– Что ж, – вздохнул творец, – больше спешить некуда. Можете целоваться.
***
Спустя неделю мы остановились в поместье Эттов.
До основания величественного замка на болоте еще оставались столетия. Пока же в небольшом поместье нас с радушием принял низенький и круглый, как бочонок, граф, предоставив убежище посланцам истинного творца. От волнения потягивая себя за пышные усы, Эдорд слушал рассказы прибывших с нами господ о том, как стоило только признать власть Пресветлой матери и вознести ей хвалу – на следующее же утро небо над землей очищалось, а яркое светило оживляло унылые и бедные края.
– Чудные дела! – воскликнул он, когда его светлость князь Дикк рассказал ему об исцелении своего первенца, который за два дня до нашего с Зуллом прибытия в его замок начал кашлять кровью, подхватив легочную гниль.
– Что ж, друзья, я и мои люди в вашем распоряжении. Нам давно надоело влачить жалкое существование! Да здравствует Пресветлая Алив!
– Слава творцу! – подхватили десятки голосов.
Мы же с Альгой и Василием, чувствуя свою чуждость всеобщему веселью, поспешили удалиться к себе в комнаты. Эрик отлично справлялся с ролью побратима великого Объединителя, рассказывая всем желающим, как творец снизошла в ореоле света к Дариилу, откликнувшись на его зов.
С каждым повтором Алевтина становилась еще более прекрасной и желанной, а собравшиеся слушали юного герцога Рита, затаив дыхание.
Тех, кто не соглашался принять новую веру, не было.
И уже спешили по всем сторонам света первые носители силы Пресветлой – будущие основатели Ордена. Нам оставалось только провести заключительный ритуал, закрепив власть Алив над этими землями и провозгласить рождение новой империи – Лирии. Так что одну проблему с чистой совестью можно было вычеркивать из списка срочных дел.
Теперь – сердце мира и спасение Времени.
Под вечер я отлучился из покоев в поисках чего-нибудь съестного. Люди, занятые подготовкой, могли не есть несколько суток – лишь бы быстрее добиться желаемого. А возглавлял все это безобразие Нартен.
Зулл, увидев меня, тащащего с кухни огромный поднос, приветливо махнул ладонью. Я смог в ответ только кивнуть – руки были заняты. Зато заметил пристально и недобро наблюдающую за князем Вину и с неожиданной ясностью понял, что она его убьет. Сегодня или через неделю – неважно. Но Эрик Рит, побратим великого Дариила, быстро замнет этот инцидент. И, чтобы спасти свою колдунью, вычеркнет из истории имя Нартена Зулла, первого из свободных князей, кто воздал хвалу Пресветлой матери.
Уже у самых покоев я пересекся с сыном. Тот позвякивал какими-то пробирками, придирчиво рассматривая содержимое одной из них в свете факела.
– Кого-то еще поймал для Литта? – окликнул я Эрика.
– Да. Эдорд держал в подвале вампира. Правда, нацедить удалось совсем немного, тварь была на последнем издыхании. Мы думаем дальше заняться родовым знаком-татуировкой. Основу зелья я уже приготовил, осталось еще несколько нюансов.
Я не смог удержать любопытства. О знаке Великого Объединителя история умалчивала. И многие императоры тщетно пытались доказать, что изображение именно на их теле наиболее соответствует символу, который носил Дариил.
– И какое животное он выбрал?
– Змею.
Поднос чуть не полетел из моих рук. А как же львы, драконы, фениксы и единороги, которыми так кичились поколения Литов?!
– Серьезно?
Эрик кивнул.
– Хладнокровна, рассудочна, опасна, но нападает только, когда ей угрожают. К тому же Дари любит змей…
– Подожди минуту, – попросил я Эрика. Оставив поднос на столе, я порылся в сумке и вернулся в коридор, держа в руках тонкий потрепанный дневник Алив. – Он хранился в фамильной библиотеке, якобы отданный первому Риту Пресветлой матерью на сохранение. Еще одна загадка временных петель.
Парень лениво пролистал первые страницы.
– Ни слова не понимаю, – признался он.
Я в очередной раз порадовался тому, как вовремя к нам попал Василий, для которого язык творцов оказался родным.
– Сохранишь? – попросил я. – В будущем этот дневник мне очень пригодится.
Эрик, забрав из моих рук записи Алевтины, улыбнулся немного грустно.
– В этом есть что-то странное: к тому моменту, когда через сотни лет ты вновь коснешься этих страниц, я уже стану горсткой пыли и праха. Я привык оставлять позади себя могилы и до сих пор не могу поверить, что теперь у меня осталась одна короткая смертная жизнь.
– Зато ты оставишь после себя добрую память, – тихо возразил я, осознав, что Эрику просто страшно, – это лучше, чем могилы, поверь.
– Спасибо, Оррен, – парень небрежно сунул дневник подмышку. – Ты будешь на ритуале?
Хотелось бы отказаться, да Алив не позволит.
– Через сколько?
Сын задумался.
– После заката, раньше не управимся.
Я подумал, что получится символично – новый день наступит, принеся с собой мир и спокойствие.
Альга, растянувшись на кровати, лениво щурилась на огонь в камине. Еде она обрадовалась, попытке завести беседу – не очень, присутствовать на ритуале отказалась наотрез, сообщив, что лучше подышит свежим воздухом на заднем дворе.
– Я тут подумала над именем Вины, – супруга подозрительно принюхалась к выпечке и отщипнула кусочек теста от пирога с мясом, – а то мальчики уже до неприличных вариантов дошли.
– Ладно, чего там, – отмахнулся я, – все уже привыкли. Чудно, конечно.
– Ага, – завозилась Альга и, принюхавшись к кувшину с вином, смешно чихнула. – Ты воды не захватил?
– Кисловатое, да, здесь другого не бывает. Даже непонятно, откуда оно тут вообще появилось. Солнца нет, а виноград есть… Намудрила Хель с законами природы!
– Значит, не захватил, – констатировала супруга. – Ты помнишь, как зовут твою прародительницу?
Сначала я задумался, тщательно перебирая в уме свои же собственные записи и исторические изыскания. А потом, вспомнив, замер.
– Просто я-то в твоей родословной не разбираюсь, – продолжила женщина, занятая ощипыванием пирога, а потому не заметившая моего состояния. – А ты должен всех помнить. Вот и сам назови девчонку именем, которое носила жена Эрика. Оррен?..
– Я вспомнил ее, – ошеломленно признался я, – портрет, эти веснушки по лицу и плечам, которые в юности казались мне безобразными… Клевина Рит!
Альга восторженно вскрикнула:
– Клевина! Все-то слог один выкинули – зато зазвучало. И сокращение оставить можно, Эрик от него млеет. А его ты вспомнил?
Я кивнул. Действительно, портрет первого Рита мало кто видел. Про подвиги слышали все, а так считали, что априори похожи на великого предка. Все мужчины из моего рода были сероглазы и темноволосы. Кроме меня… И когда я, исследуя нашу родословную, отыскал старый портрет Эрика, подумал, что это просто очередная насмешка судьбы. Теперь же получалось, что если действительно они вдвоем с Виной дадут начало моему роду, то дети своей мастью пойдут в темную колдунью.
А вот русые волосы и синие глаза были отличительными признаками Наместников Хель. Чего стоит уже то, что я был вылитый Норт. Это Рик чуть отличился, а так многие поколения носителей безумия Убийцы напоминали друг друга, как капли… даже не воды – крови.
Ответа на эту загадку у меня пока не было.
Закончив трапезничать, я еще раз спросил у жены, не передумала ли она спуститься в общий зал, но та только отмахнулась. Василий тоже не захотел принимать участия в ритуале, а потому мне пришлось идти на этот спектакль одному.
Впрочем, надо отдать должное Литту – он сделал все идеально.
За прошедшую неделю мальчик немного возмужал и, наконец, осознал, какой долг согласился повесить на себя. Но не испугался, наоборот, почувствовал свою важность и нужность. Сейчас, стоя в центре круглого зала, Дариил, воздев руки к полотку, нараспев читал хвалу Пресветлой матери. И с каждым словом помещение насыщалось магией, а в воздухе появлялись золотистые искры, оседающие на присутствующих благодатью.
Алив тоже расстаралась.
Творец появилась перед нами на последней строчке.
Сегодня она была молодой женщиной около двадцати пяти лет. Фигуристая. Округлые бедра и грудь, тонкая талия. Покатые плечи. Длинные золотисто-рыжие пышные волосы до пят завивались крупными кольцами, их схватывал перевитый обруч с крупным изумрудом по центру лба. Овальное лицо с точеными чертами украшали веснушки, рассыпавшиеся по тонкому вздернутому носу и щекам; крупные ярко-зеленые глаза, с пятью рыжими крапинками каждый, внимательно оглядели присутствующих. Полные чувственные губы тронула нежная улыбка.
Властная, справедливая, всесильная, прекрасная. Стоящие рядом со мной мужчины едва не задыхались от восторга, жадно рассматривая контуры желанного тела, которое скрывала полупрозрачная ткань белого платья-туники. Ровная светлая кожа сияла бледным светом, не позволяя отвести взгляда.
Алив, насладившись произведенным эффектом, тихо заговорила. О своем покровительстве и любви; о безумной Хель, которая до этого момента не позволяла Пресветлой матери воплотиться в мире и принести в него процветание.
