— Восхитительно! — благоговейно выдохнула она, завороженная игрой света на адамантовых гранях. — Лорд Квэлле, а нет ли у вас других украшений, сделанных эльфами?
Есть. Треть ранца набита.
— Если я вдруг решу продать что-то еще, обещаю, что сначала обращусь к вам. — Я очень надеялся, что в ближайшее время приберусь в подвале, обустрою лабораторию и начну, наконец, зарабатывать самостоятельно.
А украшения... пусть лежат. Если не в качестве подушки безопасности, так хоть как память о доме.
Когда экипаж высадил меня в конце улицы, уже была глубокая ночь. Юркнув в темный проулок, я несколько минут подождал, когда карета уедет. Мне не хотелось, чтобы слуга и кучер видели, в какой именно двор я пойду. И только перестав слышать цокот копыт, в ночной тишине особенно звонкий, я выбрался обратно на улицу и прошел к черному входу в «Женский дом». Самый разгар веселья уже закончился, музыка смолкла, а девочки, разобрав клиентов, разошлись по комнатам. На кухне обнаружились Мартин и блудница со второго этажа, ее имя я еще не успел запомнить.
— Плохой клев? — беззлобно пошутил я.
— Ночь на ночь не приходится, — спокойно отозвался Мартин и придвинул ко мне чайник с горячим кахве. — Будешь? Только что сварил.
— Да, спасибо! — Я повесил ранец на спинку стула, быстро ополоснул руки и, взяв из шкафчика чистую чашку, налил себе крепкого и сладкого кахве.
— Тяжелый день? — участливо спросила рыжая фигуристая девушка, отложив в сторону зачитанный любовный роман.
Как же ее? Лея? Тея? А, Кея!
— Очень, — признался я и мелкими глотками принялся пить обжигающий напиток. Желание спать медленно отступало, и я решил закончить с зельем для Козмы.
— Горло выглядит гораздо лучше, — заметил Мартин, — утром ты был как труп, а теперь...
— ...как труп, который только что выбрался из могилы! — хихикнула Кея. — Ты весь в земле и грязи, Кериэль! Все в порядке?
Они сговорились, что ли?
— Я помогал менять землю розам, — возмутился я и немного смущенно добавил: — А потом пригладил волосы грязными руками. Ну, забылся... с кем не бывает? Все в порядке, честно.
Посидев еще пару минут на кухне, я выяснил, что Мартин не забывает пить лекарство, послушал жалобы Кеи на изжогу и пообещал посмотреть девушку чуть позднее. В общем зале я пересекся с Козмой, прибирающейся за барной стойкой, и Костанцо — мадам что-то обсуждала с двумя серьезными господами в дорогих сюртуках и старомодных цилиндрах. Заметив меня, она ограничилась вежливым кивком, но от беседы не отвлеклась.
— Тебе уже сказали, что выглядишь жутко? — улыбнулась Козма, расставляя проверенные бутылки по полкам.
— И не один раз, — вздохнул я, пытаясь представить, что же увижу в зеркале, и не хватит ли меня от этого удар. — Утром лекарство будет готово.
Козма прижала ладони к сердцу, показав свою признательность, я же, взбежав по лестнице, поднялся к себе в комнату. В соседних номерах вовсю кипела «работа». Я только вздохнул, признав, что важность и необходимость плотских утех мне никогда не была понятна. Но если люди готовы платить за подобное деньги — флаг в руки.
Закрывшись в комнате изнутри, я первым делом поспешил в ванную к зеркалу.
М-да...
Видимо, я сам не заметил, когда то ли решил вытереть со лба пот, то ли непослушную челку убрать, но лицо у меня тоже оказалось живописно перемазано грязью. Со стороны можно было подумать, что землю розам я менял ртом. Типичный зомби. Только капающей слюны не хватает.
Скинув грязную одежду, я быстро ополоснулся, после этого вытащил из-под раковины кастрюлю с остатками восстанавливающего зелья и принялся за работу. Забрав из футляра флакон с душой епископа Дангело Кестежу, я придирчиво изучил ее на свет, нить была не яркой, но плотной и без точек гнили. Для ритуала — самое то. Жаль только, что запасов у меня больше нет. Нужно срочно искать новую жертву, иначе следующий сюрприз мироздания закончится для меня летально. Почти всю жизнь, взятую у Дебро, я потратил на лечение юного наместника.
Отложив в сторону душу Кестежу, я поддался болезненному любопытству и развернул бархат на дне футляра. Там лежал еще один флакон, и его содержимое вызывало во мне одновременно тревогу и отвращение. Я вытащил пузырек осторожно-осторожно, будто он мог атаковать меня. Внутри стеклянной клетки пульсировал маслянистый черный комок силы. Внимательно осмотрев его, я, к сожалению, не нашел следов таяния, которым пора было уже проявиться.
Это был спонтанный эксперимент. Я не ожидал, что из моей внезапной идеи что-то получится, и теперь не знал, что делать. Убив крадушей, я вдруг подумал: а что происходит с выпитыми душами внутри нас? Они просто занимают пустоту в груди эльфа, а когда заканчивается украденное у человека время, улетают в чертоги Триединого? Решившись, я провел ритуал над несколькими собратьями, вытащив из них не привычные яркие нити, а липкие черные сгустки. И, испытав ужас от того, что мне открылось, запихнул все испорченные темные души в один флакон.
Понадеялся, что спустя некоторое время они исчезнут, как и обычные. Но души, слившись в один комок, даже не думали растворяться.
Можно было их, конечно, просто выпустить и сделать вид, что я ни при чем, и вообще ничего такого страшного не случилось, но интуиция просила повременить. Да и я надеялся исследовать это странное явление, когда вокруг станет поспокойнее. Самое печальное, теперь я знал, что вот такое же нечто, мерзкий червяк живет внутри меня.
Завернув флакон снова в бархат и убрав на дно футляра, я вынул небольшой серебряный скальпель и иглы. Еще мне требовался отрез ткани — на это сгодился старый носовой платок. Действие мне предстояло не сложное, но я давно не практиковался и не хотел ошибиться. Попытка-то у меня только одна. Вытащив из шкафа три маленьких бутылочки (и опять содрогнувшись при виде приспособлений), я вернулся обратно в ванную и разлил по ним остатки зелья. Ритуал удобнее провести здесь, вымыть светлый кафель куда проще, чем потом выводить пятна с ковра. Теперь самое неприятное — примерившись, я скальпелем аккуратно вскрыл себе вену на левой руке. Больно, Триада! Пришлось придержать магию, тут же попытавшуюся залечить рану. В бутылочку для Козмы я добавил больше крови. В оставшиеся две — совсем понемногу.
Костлявая появилась быстро — даже не подождала значительной кровопотери. Криво усмехнулась, но я не увидел в ее оскале чего-то недоброго или угрожающего. Старая знакомая словно бы говорила, что в городе только я дарю ей возможность чаще развлекаться.
— Здесь десять лет. — Здоровой рукой я показал Смерти флакон с душой епископа.
Та, присмотревшись к нити, кивнула, подтвердив мои расчеты.
— Разделю их между тремя флаконами. Я не покупаю дополнительную жизнь людям, которые выпьют части души Кестежу, а прошу тебя взамен избавить их от болезни. Забери ее и дай людям прожить столько, сколько им полагалось бы, не подхвати они свой недуг. Договорились?
Костлявая задумчиво посмотрела на сосуды, затем на меня. Я знал, что она не откажется, предложение было ей выгодно, но не потянуть паузу Смерть не могла. Когда она, наконец, милостиво кивнула и исчезла, я сдавленно застонал от боли и поскорее залечил руку, крови и так натекло достаточно, можно было бы набрать еще пару флаконов.
Откупорив пробирку, я аккуратно подцепил рвущуюся на волю душу. Нить изо всех сил дернулась в сторону, но осознала, что ничего не выйдет, и затихла. Положив ее на платок, я проколол серебряной иглой душу посередине и быстро разделил скальпелем на три части. Козме выделил большую долю, чем ее клиентам. Закинув кусочки души в бутылки, я добавил немного сушеного шалфея для очищения и по несколько ягод рябины, хорошо перемешал зелье с моей кровью и жизнью епископа Дангело Кестежу.
Как я через силу заставил себя помыть пол в ванной и аккуратно убрать инструменты — не запомнил. Последним более-менее четким воспоминанием был чистый кафель, который я обвел довольным взглядом и, опустившись на него, уснул, не в силах сделать несколько шагов до постели.
Есть. Треть ранца набита.
— Если я вдруг решу продать что-то еще, обещаю, что сначала обращусь к вам. — Я очень надеялся, что в ближайшее время приберусь в подвале, обустрою лабораторию и начну, наконец, зарабатывать самостоятельно.
А украшения... пусть лежат. Если не в качестве подушки безопасности, так хоть как память о доме.
Когда экипаж высадил меня в конце улицы, уже была глубокая ночь. Юркнув в темный проулок, я несколько минут подождал, когда карета уедет. Мне не хотелось, чтобы слуга и кучер видели, в какой именно двор я пойду. И только перестав слышать цокот копыт, в ночной тишине особенно звонкий, я выбрался обратно на улицу и прошел к черному входу в «Женский дом». Самый разгар веселья уже закончился, музыка смолкла, а девочки, разобрав клиентов, разошлись по комнатам. На кухне обнаружились Мартин и блудница со второго этажа, ее имя я еще не успел запомнить.
— Плохой клев? — беззлобно пошутил я.
— Ночь на ночь не приходится, — спокойно отозвался Мартин и придвинул ко мне чайник с горячим кахве. — Будешь? Только что сварил.
— Да, спасибо! — Я повесил ранец на спинку стула, быстро ополоснул руки и, взяв из шкафчика чистую чашку, налил себе крепкого и сладкого кахве.
— Тяжелый день? — участливо спросила рыжая фигуристая девушка, отложив в сторону зачитанный любовный роман.
Как же ее? Лея? Тея? А, Кея!
— Очень, — признался я и мелкими глотками принялся пить обжигающий напиток. Желание спать медленно отступало, и я решил закончить с зельем для Козмы.
— Горло выглядит гораздо лучше, — заметил Мартин, — утром ты был как труп, а теперь...
— ...как труп, который только что выбрался из могилы! — хихикнула Кея. — Ты весь в земле и грязи, Кериэль! Все в порядке?
Они сговорились, что ли?
— Я помогал менять землю розам, — возмутился я и немного смущенно добавил: — А потом пригладил волосы грязными руками. Ну, забылся... с кем не бывает? Все в порядке, честно.
Посидев еще пару минут на кухне, я выяснил, что Мартин не забывает пить лекарство, послушал жалобы Кеи на изжогу и пообещал посмотреть девушку чуть позднее. В общем зале я пересекся с Козмой, прибирающейся за барной стойкой, и Костанцо — мадам что-то обсуждала с двумя серьезными господами в дорогих сюртуках и старомодных цилиндрах. Заметив меня, она ограничилась вежливым кивком, но от беседы не отвлеклась.
— Тебе уже сказали, что выглядишь жутко? — улыбнулась Козма, расставляя проверенные бутылки по полкам.
— И не один раз, — вздохнул я, пытаясь представить, что же увижу в зеркале, и не хватит ли меня от этого удар. — Утром лекарство будет готово.
Козма прижала ладони к сердцу, показав свою признательность, я же, взбежав по лестнице, поднялся к себе в комнату. В соседних номерах вовсю кипела «работа». Я только вздохнул, признав, что важность и необходимость плотских утех мне никогда не была понятна. Но если люди готовы платить за подобное деньги — флаг в руки.
Закрывшись в комнате изнутри, я первым делом поспешил в ванную к зеркалу.
М-да...
Видимо, я сам не заметил, когда то ли решил вытереть со лба пот, то ли непослушную челку убрать, но лицо у меня тоже оказалось живописно перемазано грязью. Со стороны можно было подумать, что землю розам я менял ртом. Типичный зомби. Только капающей слюны не хватает.
Скинув грязную одежду, я быстро ополоснулся, после этого вытащил из-под раковины кастрюлю с остатками восстанавливающего зелья и принялся за работу. Забрав из футляра флакон с душой епископа Дангело Кестежу, я придирчиво изучил ее на свет, нить была не яркой, но плотной и без точек гнили. Для ритуала — самое то. Жаль только, что запасов у меня больше нет. Нужно срочно искать новую жертву, иначе следующий сюрприз мироздания закончится для меня летально. Почти всю жизнь, взятую у Дебро, я потратил на лечение юного наместника.
Отложив в сторону душу Кестежу, я поддался болезненному любопытству и развернул бархат на дне футляра. Там лежал еще один флакон, и его содержимое вызывало во мне одновременно тревогу и отвращение. Я вытащил пузырек осторожно-осторожно, будто он мог атаковать меня. Внутри стеклянной клетки пульсировал маслянистый черный комок силы. Внимательно осмотрев его, я, к сожалению, не нашел следов таяния, которым пора было уже проявиться.
Это был спонтанный эксперимент. Я не ожидал, что из моей внезапной идеи что-то получится, и теперь не знал, что делать. Убив крадушей, я вдруг подумал: а что происходит с выпитыми душами внутри нас? Они просто занимают пустоту в груди эльфа, а когда заканчивается украденное у человека время, улетают в чертоги Триединого? Решившись, я провел ритуал над несколькими собратьями, вытащив из них не привычные яркие нити, а липкие черные сгустки. И, испытав ужас от того, что мне открылось, запихнул все испорченные темные души в один флакон.
Понадеялся, что спустя некоторое время они исчезнут, как и обычные. Но души, слившись в один комок, даже не думали растворяться.
Можно было их, конечно, просто выпустить и сделать вид, что я ни при чем, и вообще ничего такого страшного не случилось, но интуиция просила повременить. Да и я надеялся исследовать это странное явление, когда вокруг станет поспокойнее. Самое печальное, теперь я знал, что вот такое же нечто, мерзкий червяк живет внутри меня.
Завернув флакон снова в бархат и убрав на дно футляра, я вынул небольшой серебряный скальпель и иглы. Еще мне требовался отрез ткани — на это сгодился старый носовой платок. Действие мне предстояло не сложное, но я давно не практиковался и не хотел ошибиться. Попытка-то у меня только одна. Вытащив из шкафа три маленьких бутылочки (и опять содрогнувшись при виде приспособлений), я вернулся обратно в ванную и разлил по ним остатки зелья. Ритуал удобнее провести здесь, вымыть светлый кафель куда проще, чем потом выводить пятна с ковра. Теперь самое неприятное — примерившись, я скальпелем аккуратно вскрыл себе вену на левой руке. Больно, Триада! Пришлось придержать магию, тут же попытавшуюся залечить рану. В бутылочку для Козмы я добавил больше крови. В оставшиеся две — совсем понемногу.
Костлявая появилась быстро — даже не подождала значительной кровопотери. Криво усмехнулась, но я не увидел в ее оскале чего-то недоброго или угрожающего. Старая знакомая словно бы говорила, что в городе только я дарю ей возможность чаще развлекаться.
— Здесь десять лет. — Здоровой рукой я показал Смерти флакон с душой епископа.
Та, присмотревшись к нити, кивнула, подтвердив мои расчеты.
— Разделю их между тремя флаконами. Я не покупаю дополнительную жизнь людям, которые выпьют части души Кестежу, а прошу тебя взамен избавить их от болезни. Забери ее и дай людям прожить столько, сколько им полагалось бы, не подхвати они свой недуг. Договорились?
Костлявая задумчиво посмотрела на сосуды, затем на меня. Я знал, что она не откажется, предложение было ей выгодно, но не потянуть паузу Смерть не могла. Когда она, наконец, милостиво кивнула и исчезла, я сдавленно застонал от боли и поскорее залечил руку, крови и так натекло достаточно, можно было бы набрать еще пару флаконов.
Откупорив пробирку, я аккуратно подцепил рвущуюся на волю душу. Нить изо всех сил дернулась в сторону, но осознала, что ничего не выйдет, и затихла. Положив ее на платок, я проколол серебряной иглой душу посередине и быстро разделил скальпелем на три части. Козме выделил большую долю, чем ее клиентам. Закинув кусочки души в бутылки, я добавил немного сушеного шалфея для очищения и по несколько ягод рябины, хорошо перемешал зелье с моей кровью и жизнью епископа Дангело Кестежу.
Как я через силу заставил себя помыть пол в ванной и аккуратно убрать инструменты — не запомнил. Последним более-менее четким воспоминанием был чистый кафель, который я обвел довольным взглядом и, опустившись на него, уснул, не в силах сделать несколько шагов до постели.
