Совсем здорового.
Сын у нас родился
И я этим фактом очень гордился.
На тот момент дети, еще,
Не подарили мне внуков.
И вдруг у меня в жизни такое чудо!
Сына мы назвали Юрой.
Нас, с Женей, рождения сына
Ещё больше сблизило.
Мы, с ней, стали, как бы, одним организмом.
А вот Вася братишку принял холодно.
Потому что понял,
Что теперь малыш займёт его место.
На одном пьедестале вдвоём… тесно.
Он, как-то, ушёл в себя.
Как-то отстранился от нас.
Как будто между нами появилась стена.
Нет, не такая, как «китайская».
Просто ему стало нравиться
Проводить время одному.
И никого не замечать вокруг.
Бывало ляжет на диван книжку почитать.
А потом, видать устав,
Положит её себе на грудь,
И… глазами в потолок,
А мыслями в путь.
Хотя я раньше за ним такое замечал
Но значения этому не придавал.
Поди, разберись в детском сознании…
Ведь у меня нет соответствующего образования.
А ещё, бывало, уставится на стену, в одну точку.
И смотрит, смотрит, смотрит...
А на стене нет
Ничего кроме обоев.
И на них ничего не нарисовано.
Простые такие обои, финские, в полоску.
Минут двадцать так может на них пялиться.
И вот однажды я его спрашиваю:
– Вася, а что ты там видишь?
– Папа, я там вижу картины.
А то, что на картине нарисовано –
То всё живое.
И там происходит такое!
Я вижу битвы и кораблекрушения.
Вижу воинов искалеченных.
Я вижу поединки гладиаторов.
И как люди гуляют по Марсу,
Без скафандров.
Вижу королевские свадьбы,
Вижу на слонах скачки.
И много ещё такого,
Что в тех картинах происходит.
Я подумал:
«Второй Обломов.
А может быть он будет писателем или художником.
С таким воображением и фантазиями
Только этим и заниматься».
А когда я рассказал, об этом, ребятам в классе…
То они надо мной посмеялись.
И сказали, что я псих.
– Вася, иди лечись.
Все люди видят картины,
Живые,
В кино.
Наверно, что-то,
У тебя с головою не то.
Я на них обиделся
И больше ни с кем не дружу из класса.
– Ты не обижайся на них, Вася,
В жизни всякое случается.
Люди, в детве, бывают очень жестоки.
А то, что с тобою происходит
Это нормально.
Может ты станешь художником или писателем…
Нет друзей?
Такое случается.
Побольше спортом занимайся.
Знаешь?
Книги лучшие друзья и товарищи.
Это я по себе знаю.
У тебя есть Юра, мама, я.
Наша семья,
Мы первые твои друзья.
Я постарался, как мог, его успокоить.
И мне показалось, что он меня понял.
– Запомни: не обо всём, что с тобой происходит
Можно рассказывать людям посторонним.
Очень часто, людям, бывает трудно
Понять друг друга.
От этого,
Все проблемы,
И возникают.
Так- то,
Это я хорошо по себе знаю.
Никогда Вася
Не помогал по дому матери.
Только книжки читает,
А потом лежит в потолок уставившись,
Или сидит и на стенку пялится.
С теннисом он «завязал»,
Говорит:
– Устал.
А я, как не старался,
Его воспитанием заниматься,
Ничему его не смог научить,
Так что Вася даже и гвоздя не мог забить.
И однажды я понял,
Что Вася для жизни непригодный.
Может так на нём сказалась родовая травма?
Я не психиатр, не знаю.
Но, как он,
Потом,
Будет жить?
Себе не представлял.
Я так Жене, однажды, и сказал.
– Да я знаю, он ребёнок сложный,
Его мозг так устроен:
Что он видит на стенах картины
Спит с глазами открытыми,
Разговаривает с птицами,
Кушает козявки…
Пусть, если ему так нравится.
С детьми такое случается.
Может быть наука, лет через двадцать,
Откроет,
Что козявки кушать полезно для здоровья.
А сейчас мне думать об этом не хочется:
Как он, там, в жизни устроится?
Подумаем… есть ещё время.
Доберёмся и до этой темы.
Всё как-нибудь образуется.
Главное: о хорошем надо думать.
А потом я что-нибудь придумаю.
Ведь он неплохо учится.
А значит у него в жизни,
Дай Бог, всё получится.
«Ну да, “неплохо”,
Одни тройки».
Надо будет ему потом,
Помочь,
Выбрать хорошую профессию.
Представляешь?
Он мне сказал, что хочет быть поэтом.
Я, к его мнению,
Отнеслась с уважением.
И не стала его разубеждать
Мол: так и так,
Быть поэтом – это великая миссия.
Они несут людям мысли
О смысле жизни.
И придётся много потрудится.
Прежде чем люди полюбят читать твои книжки.
А сама подумала:
«Ну, удумал.
Мой Вася поэт!?
Нет и ещё раз нет!
Они плохо зарабатывают,
Если только не лижут задницу Партии.
А наш Вася, разве он сможет это?
Я же вижу: он растёт порядочным человеком.
А если, вдруг, что напишет не так?
Тогда попадёт к КГБ «под колпак».
И пропал…
Нет уж, пусть буде врачом или прокурором.
Они всегда при деньгах
И у людей в почёте».
Ну, всё: давай мой руки, садимся обедать,
Вася, солнышко моё,
Я приготовила тебе твои любимые котлеты.
Иди кушать, моя радость.
Хватит уже на стенку пялиться.
На этом
Мы и закрыли эту тему,
Тем более перед обедом.
Женя она боевая, с твёрдым характером.
Возможно она действительно знает,
Как «в люди» вывести Васю.
Чтобы у него потом в жизни всё было ладно.
После этого разговора
Я эту тему
Больше не поднимал.
Пусть Женя занимается ею сама.
Она мать, ей видней.
Наверно сердце материнское подсказывает ей,
Как воспитывать своего ребёнка.
Меня сейчас стало беспокоило другое.
Пришёл Горбачёв к власти.
И вот уже у нас в стране разгораются страсти.
Он разрешил газетам и журналам
Писать о нашей жизни, стране всякую гадость.
А телевидению показывать всё это в картинках.
Про нашу историю и о наших бывших лидерах.
Он назвал всё это гласностью.
И ему аплодировал запад.
А люди у нас в стране распоясались.
Он даже разрешил народу о том говорить
Что раньше люди глубоко прятали в мозгах своих.
Ведь у нас как было раньше:
Ляпнет человек что-то не «то» про Партию…
И вот уже на зоне парится.
А в лучшем случае
В психушке,
Принимая лекарства и процедуры.
Его там так всем накачают,
Так ему «кукушку» выправляют!
Что он потом только всему улыбается и радуется,
Дальше продолжая жить в стране нашей.
Да ещё тому радуется,
Что вообще жив остался.
Что не расстреляли его, как врага народа.
А ведь у нас частенько случалось и такое.
И вдруг… говори что хочешь.
У меня мозг разрывался:
– Сволочь,
Да разве так можно, –
Имея в виду Горбачёва, –
Чтоб сразу дать людям столько свободы.
Неужели он не видит
Что показывают по телевизору,
Что в газетах пишут?
От этой свободы слова
Не жди ничего хорошего.
Она и до тебя доберётся!
«Как в воду смотрел».
Ну, ты же помнишь,
Как его Ельцин «подсидел?»
И вот уже пошли разговоры всякие,
Что у нас «кровавая» Партия.
Вспомнили Ленина, Сталина,
Репрессии и коллективизацию…
Словом
Я понял,
Что это «дело» хорошим не кончится.
Что, возможно, придётся «завязать» с Горкомом.
Стал осматриваться, подыскивать,
Прикидывать,
Где бы мне ещё можно было трудится.
Ведь Ной начал строить свой ковчег ещё до потопа.
Хоть я и коммунист
Но знаю историю эту.
Хотя Партия ещё и «крепко на ногах стояла».
Но я решил перестраховаться.
Да и мой внутренний голос
Всё твердил и твердил о том же:
– Поспешай, Ваня,
Как бы с разбитым корытом не остаться.
Поделился своими мыслями с женой:
– Как быть, друг родной?
– Да, правильно,
В такой ситуации
Не худо бы иметь «запасной аэродром».
Я как-то подумала вот о чём:
Сейчас у нас в стране есть такое дело,
Силу набирает кооперативное движение.
Открываются частные магазины,
Парикмахерские,
Сапожные мастерские, прачечные.
Мне кажется, что это
Перспективное направление.
Своё дело –
Сам себе хозяин.
Плати налоги и жизни радуйся.
Только от тебя зависит твоя зарплата.
Будет она большая или маленькая.
Чем больше вложишься,
Тем больше отдача.
Что ещё надо?
А если и нам открыть свой магазин,
Или какой-нибудь общепит?
Что скажешь на это
Товарищ «директор»?
Вот только где взять начальный капитал?..
Денег впритык у нас.
Можно обратится за кредитом в банк,
А Горком в этом деле, я думаю, поддержит тебя.
– Какой Горком, о чём ты говоришь?
Я же коммунист,
Я же должен проводить линию Партии в жизнь.
А если я буду брать кредит,
Чтобы открыть свой магазин?
Мне сразу скажут:
«Капиталист,
Не может быть у коммуниста
Своего магазина.
Эти два понятия несовместимы,
Бизнес и коммунизм несовместимы!
Да, у нас открываются кооперативы,
Всякими антисоветскими личностями.
Но Партия ещё не решила:
Нужно ей это или нет?
И какой от этого будит политический эффект.
Ведь, если люди будут жить богато…
На кой чёрт им тогда нужна Партия?
Кем нам тогда руководить?
Тогда придётся в поле идти
Или вставать за станки,
Или в шахту, рубить уголёк…
И прощай паёк!
А мы тебе верили, Ваня,
Хотели тебе в паёк ещё и сервелата добавить.
Палку, а может быть и две.
И пудру французскую твоей жене.
А мы, оказывается, жили и не замечали,
“У себя под носом” предателя.
Но вот ты сам себя разоблачил!
Давай… на стол партбилет положи,
Которым ты не дорожишь!»
Вот так, дорогая, они мне ответят.
И лишат партбилета…
И пайка.
Где колбасу брать тогда?
Люди, на верху, в «настоящей Партии»,
Плотно сидят на своих задница.
Их тошнит от перестройки
И от этого мудака Горбачёва.
А тут я… со своим кредитом:
«Дорогие товарищи, хочу обзавестись магазином.
Поспособствуйте с кредитом.
Хочу пойти по пути капитализма».
Да это же нож в спину Партии,
От меня сразу отвернуться «товарищи».
А ещё и в банк позвонят
Или письмо напишут:
«Этому ренегату не давайте кредита».
Здесь надо сделать всё, как-то, по-другому, по-тихому.
Чтобы не было «облома» с кредитом.
Вот только как,
Чтобы внимания к себе не привлекать?
Пока ещё не знаю я.
Любо-дорого слушать Иваныча,
Все слова слово к слову ложатся.
Как из Калашникова.
И как это у него только так получается?
Сразу видно: опытный оратор.
– А ты не говори, что на магазин
Тебе нужен кредит…
Скажи, что домик в деревне хочешь купить.
Чтобы семья отдыхала там летом.
«А то мне жена уже весь мозг проела.
И корову хочет ещё,
Чтобы дети пили парное молоко».
Ещё скажи, что ты у Партии никогда ничего не просил.
И теперь, как её верный сын,
Надеешься, что она тебя не оттолкнёт
И в твоё положение войдёт.
– Ну, жена,
Ты и голова!
На следующий день я так и сделал,
Зашёл к Петровичу и обтолковал с ним это дело.
Мол: жена житья не даёт
Хочет корову и дом.
Поставил бутылку «Наполеона» на стол,
Положил шоколадку.
Петрович сказал:
– Как не помочь товарищу?
Пиши заявление в банк,
А я туда сегодня же позвоню.
Купишь, купишь ты дом и корову свою.
Ведь в том, Ваня, и сила Партии,
Чтобы помочь товарищу.
Ведь у нас как?
«Человек человеку:
Друг, товарищ и брат».
Мы никакие ни будь там капиталисты
У которых одни деньги в мыслях.
Партия живёт нуждами советских людей.
Правда вот пайков, ещё, не хватает на всех.
Я так и знал, что и твоя тебя, когда-нибудь,
Скрутит в дугу.
Бабы они все такие,
С виду нормальные, красивые.
Вызывают у тебя доверие.
А как женишься, да пройдёт время
Показывают своё
Истинное лицо.
Им главное что?
Печать в паспорт, колечко на пальчик.
Вот и вся их сверхзадача.
Вышла замуж – дело сделано.
Теперь она замужняя, порядочная женщина.
Белое, брачное платье
Хоронит все её прошлые безобразия.
А потом они показывают свой характер.
«Пойди к золотой рыбке
И попроси у неё новое корыто»…
С корыта, Ваня, всё и начинается,
Дорогой ты мой товарищ…
И вот, уже, её ножки у тебя с шеи свисают.
На морде узда
И шпоры в бока.
А я слушаю Петровича и думаю:
«Ладно, пусть дует в свою дудочку,
Я-то знаю:
Моя не такая.
Ах, Петрович, если б ты знал
Зачем я “Наполеоном” угощаю тебя?..
То у тебя, наверное бы, случился инфаркт».
Ну, значит, вот так:
Взял я кредит в банке.
И стали мы, с Женей, магазином заниматься.
Первое время
Искали подходящее помещение.
Искали, чтоб было оно в людном месте,
Чтобы было у нас побольше клиентов.
Нашли,
Сделали ремонт,
И занялись ассортиментом.
Оказалось магазин это хлопотное дело.
Много, там, всяких нужно вести документов.
Но нанимать бухгалтера это дорого.
Хорошо что Женя женщина толковая.
Окончила бухгалтерские курсы, экстерном,
И к профессиям:
Заместитель директора
Стала вести и нашу бухгалтерию.
А директором был я,
Ведь я взял кредит на себя.
А значит мне его и отдавать.
С каждой зарплаты у меня
Высчитывали регулярно,
Некую сумму,
Как и полагается.
Но она ни на что не жаловалась,
Ей всё это очень нравилось.
И я даже заметил, как-то.
Что она стала меньше обращать внимания на Васю.
Перестала с ним носиться,
«Как курочка с яичком».
А Юра наш был весь в меня:
Умный, толковый, самостоятельный пацан.
Мы даже уроки у него не проверяли,
Знали:
Юра всё сделал правильно.
А потом у нас всё наладилось.
Я доставлял на своём жигулёнке
Продукты и прочие товары.
Мы интересовались,
Что было в других магазинах?
Тут нам моя тёща подсобила.
Она ходила по магазинам разным
И собирала информацию.
И присматривалась: что люди покупают чаще?
А потом нам докладывала.
Нет, мы этим её не грузили,
Это она по своей инициативе.
После того как мой свёкор, её муж умер
Ей дома совсем стало скучно.
А ходит по магазинам…
Вроде, как при деле,
Если есть здоровье и есть время.
Да и какое-никакое развлечение.
А к тому времени, как Ельцин разогнал Партию,
Мы, с Женей, были уже в шоколаде.
Многие тогда, из Горкома, наших товарищей,
Без работы остались.
Жалко,
Хорошие, в принципе, люди.
До конца они верили в чудо,
Что у Горбачёва всё получится.
Но тут Ельцин,
«Как чёрт из табакерки».
И всё покатилось к «чёртовой матери»
И наша жизнь и Партия.
Да, что мне тебе рассказывать?
Ты и сам всё это знаешь.
К тому времени, значит, наш Вася
Решил продолжить своё образование.
Выбрал себе профессию.
Решил он стать архитектором.
Женя его поддержала:
– Правильно,
У архитекторов хорошая зарплата.
Будешь «новым русским» строить хаты,
Дачи, замки.
Заведёшь полезные связи.
Глядишь и сам туда же…
Станешь одним из них.
Только, сыночек, уж ты получше учись.
И мы в архитектурный его запихали.
А как было поступить иначе?
Ведь своим умом он бы не сдал экзамены.
Еле-еле учился на тройки.
И Женя постоянно бегала в школу,
Делала учителям подарки,
Каждый раз им объясняя
Что у него была родовая травма.
Чтобы они ему тройки рисовали.
Умоляя: не переводить его в спецшколу
Для детей «особенных».
Ну, ты меня понимаешь… для дебилов.
Нам, тогда, пришлось потрудится.
Времена трудные были,
А мы директрису сервелатом кормили.
Я, благодаря своим горкомовским связям,
Знал к кому обратится надо.
Дали пару конвертов в нужные руки,
И открыли Васе дорогу в науку.
Тут что ещё, надо, сказать,
Что обучение платное,
Но мы на это внимание не обращали.
Нам это было не в тягость,
Доходы позволяли.
Прошло пару месяцев… и вот Вася,
Значит,
Нам такое сообщает,
Что решил он переводиться
На факультет… исторический.
Хочет он стать археологом.
Не интересно ему проектировать дома новые.
Это, мол, скучно:
Бетон, арматура…
Другое дело пирамиды
И трупы, что вокруг них зарыты.
Женя взялась за голову,
А я подумал:
«Здорово!
Выучится и будет скитаться в экспедициях.
Сын у нас родился
И я этим фактом очень гордился.
На тот момент дети, еще,
Не подарили мне внуков.
И вдруг у меня в жизни такое чудо!
Сына мы назвали Юрой.
Нас, с Женей, рождения сына
Ещё больше сблизило.
Мы, с ней, стали, как бы, одним организмом.
А вот Вася братишку принял холодно.
Потому что понял,
Что теперь малыш займёт его место.
На одном пьедестале вдвоём… тесно.
Он, как-то, ушёл в себя.
Как-то отстранился от нас.
Как будто между нами появилась стена.
Нет, не такая, как «китайская».
Просто ему стало нравиться
Проводить время одному.
И никого не замечать вокруг.
Бывало ляжет на диван книжку почитать.
А потом, видать устав,
Положит её себе на грудь,
И… глазами в потолок,
А мыслями в путь.
Хотя я раньше за ним такое замечал
Но значения этому не придавал.
Поди, разберись в детском сознании…
Ведь у меня нет соответствующего образования.
А ещё, бывало, уставится на стену, в одну точку.
И смотрит, смотрит, смотрит...
А на стене нет
Ничего кроме обоев.
И на них ничего не нарисовано.
Простые такие обои, финские, в полоску.
Минут двадцать так может на них пялиться.
И вот однажды я его спрашиваю:
– Вася, а что ты там видишь?
– Папа, я там вижу картины.
А то, что на картине нарисовано –
То всё живое.
И там происходит такое!
Я вижу битвы и кораблекрушения.
Вижу воинов искалеченных.
Я вижу поединки гладиаторов.
И как люди гуляют по Марсу,
Без скафандров.
Вижу королевские свадьбы,
Вижу на слонах скачки.
И много ещё такого,
Что в тех картинах происходит.
Я подумал:
«Второй Обломов.
А может быть он будет писателем или художником.
С таким воображением и фантазиями
Только этим и заниматься».
А когда я рассказал, об этом, ребятам в классе…
То они надо мной посмеялись.
И сказали, что я псих.
– Вася, иди лечись.
Все люди видят картины,
Живые,
В кино.
Наверно, что-то,
У тебя с головою не то.
Я на них обиделся
И больше ни с кем не дружу из класса.
– Ты не обижайся на них, Вася,
В жизни всякое случается.
Люди, в детве, бывают очень жестоки.
А то, что с тобою происходит
Это нормально.
Может ты станешь художником или писателем…
Нет друзей?
Такое случается.
Побольше спортом занимайся.
Знаешь?
Книги лучшие друзья и товарищи.
Это я по себе знаю.
У тебя есть Юра, мама, я.
Наша семья,
Мы первые твои друзья.
Я постарался, как мог, его успокоить.
И мне показалось, что он меня понял.
– Запомни: не обо всём, что с тобой происходит
Можно рассказывать людям посторонним.
Очень часто, людям, бывает трудно
Понять друг друга.
От этого,
Все проблемы,
И возникают.
Так- то,
Это я хорошо по себе знаю.
Никогда Вася
Не помогал по дому матери.
Только книжки читает,
А потом лежит в потолок уставившись,
Или сидит и на стенку пялится.
С теннисом он «завязал»,
Говорит:
– Устал.
А я, как не старался,
Его воспитанием заниматься,
Ничему его не смог научить,
Так что Вася даже и гвоздя не мог забить.
И однажды я понял,
Что Вася для жизни непригодный.
Может так на нём сказалась родовая травма?
Я не психиатр, не знаю.
Но, как он,
Потом,
Будет жить?
Себе не представлял.
Я так Жене, однажды, и сказал.
– Да я знаю, он ребёнок сложный,
Его мозг так устроен:
Что он видит на стенах картины
Спит с глазами открытыми,
Разговаривает с птицами,
Кушает козявки…
Пусть, если ему так нравится.
С детьми такое случается.
Может быть наука, лет через двадцать,
Откроет,
Что козявки кушать полезно для здоровья.
А сейчас мне думать об этом не хочется:
Как он, там, в жизни устроится?
Подумаем… есть ещё время.
Доберёмся и до этой темы.
Всё как-нибудь образуется.
Главное: о хорошем надо думать.
А потом я что-нибудь придумаю.
Ведь он неплохо учится.
А значит у него в жизни,
Дай Бог, всё получится.
«Ну да, “неплохо”,
Одни тройки».
Надо будет ему потом,
Помочь,
Выбрать хорошую профессию.
Представляешь?
Он мне сказал, что хочет быть поэтом.
Я, к его мнению,
Отнеслась с уважением.
И не стала его разубеждать
Мол: так и так,
Быть поэтом – это великая миссия.
Они несут людям мысли
О смысле жизни.
И придётся много потрудится.
Прежде чем люди полюбят читать твои книжки.
А сама подумала:
«Ну, удумал.
Мой Вася поэт!?
Нет и ещё раз нет!
Они плохо зарабатывают,
Если только не лижут задницу Партии.
А наш Вася, разве он сможет это?
Я же вижу: он растёт порядочным человеком.
А если, вдруг, что напишет не так?
Тогда попадёт к КГБ «под колпак».
И пропал…
Нет уж, пусть буде врачом или прокурором.
Они всегда при деньгах
И у людей в почёте».
Ну, всё: давай мой руки, садимся обедать,
Вася, солнышко моё,
Я приготовила тебе твои любимые котлеты.
Иди кушать, моя радость.
Хватит уже на стенку пялиться.
На этом
Мы и закрыли эту тему,
Тем более перед обедом.
Женя она боевая, с твёрдым характером.
Возможно она действительно знает,
Как «в люди» вывести Васю.
Чтобы у него потом в жизни всё было ладно.
После этого разговора
Я эту тему
Больше не поднимал.
Пусть Женя занимается ею сама.
Она мать, ей видней.
Наверно сердце материнское подсказывает ей,
Как воспитывать своего ребёнка.
Меня сейчас стало беспокоило другое.
Пришёл Горбачёв к власти.
И вот уже у нас в стране разгораются страсти.
Он разрешил газетам и журналам
Писать о нашей жизни, стране всякую гадость.
А телевидению показывать всё это в картинках.
Про нашу историю и о наших бывших лидерах.
Он назвал всё это гласностью.
И ему аплодировал запад.
А люди у нас в стране распоясались.
Он даже разрешил народу о том говорить
Что раньше люди глубоко прятали в мозгах своих.
Ведь у нас как было раньше:
Ляпнет человек что-то не «то» про Партию…
И вот уже на зоне парится.
А в лучшем случае
В психушке,
Принимая лекарства и процедуры.
Его там так всем накачают,
Так ему «кукушку» выправляют!
Что он потом только всему улыбается и радуется,
Дальше продолжая жить в стране нашей.
Да ещё тому радуется,
Что вообще жив остался.
Что не расстреляли его, как врага народа.
А ведь у нас частенько случалось и такое.
И вдруг… говори что хочешь.
У меня мозг разрывался:
– Сволочь,
Да разве так можно, –
Имея в виду Горбачёва, –
Чтоб сразу дать людям столько свободы.
Неужели он не видит
Что показывают по телевизору,
Что в газетах пишут?
От этой свободы слова
Не жди ничего хорошего.
Она и до тебя доберётся!
«Как в воду смотрел».
Ну, ты же помнишь,
Как его Ельцин «подсидел?»
И вот уже пошли разговоры всякие,
Что у нас «кровавая» Партия.
Вспомнили Ленина, Сталина,
Репрессии и коллективизацию…
Словом
Я понял,
Что это «дело» хорошим не кончится.
Что, возможно, придётся «завязать» с Горкомом.
Стал осматриваться, подыскивать,
Прикидывать,
Где бы мне ещё можно было трудится.
Ведь Ной начал строить свой ковчег ещё до потопа.
Хоть я и коммунист
Но знаю историю эту.
Хотя Партия ещё и «крепко на ногах стояла».
Но я решил перестраховаться.
Да и мой внутренний голос
Всё твердил и твердил о том же:
– Поспешай, Ваня,
Как бы с разбитым корытом не остаться.
Поделился своими мыслями с женой:
– Как быть, друг родной?
– Да, правильно,
В такой ситуации
Не худо бы иметь «запасной аэродром».
Я как-то подумала вот о чём:
Сейчас у нас в стране есть такое дело,
Силу набирает кооперативное движение.
Открываются частные магазины,
Парикмахерские,
Сапожные мастерские, прачечные.
Мне кажется, что это
Перспективное направление.
Своё дело –
Сам себе хозяин.
Плати налоги и жизни радуйся.
Только от тебя зависит твоя зарплата.
Будет она большая или маленькая.
Чем больше вложишься,
Тем больше отдача.
Что ещё надо?
А если и нам открыть свой магазин,
Или какой-нибудь общепит?
Что скажешь на это
Товарищ «директор»?
Вот только где взять начальный капитал?..
Денег впритык у нас.
Можно обратится за кредитом в банк,
А Горком в этом деле, я думаю, поддержит тебя.
– Какой Горком, о чём ты говоришь?
Я же коммунист,
Я же должен проводить линию Партии в жизнь.
А если я буду брать кредит,
Чтобы открыть свой магазин?
Мне сразу скажут:
«Капиталист,
Не может быть у коммуниста
Своего магазина.
Эти два понятия несовместимы,
Бизнес и коммунизм несовместимы!
Да, у нас открываются кооперативы,
Всякими антисоветскими личностями.
Но Партия ещё не решила:
Нужно ей это или нет?
И какой от этого будит политический эффект.
Ведь, если люди будут жить богато…
На кой чёрт им тогда нужна Партия?
Кем нам тогда руководить?
Тогда придётся в поле идти
Или вставать за станки,
Или в шахту, рубить уголёк…
И прощай паёк!
А мы тебе верили, Ваня,
Хотели тебе в паёк ещё и сервелата добавить.
Палку, а может быть и две.
И пудру французскую твоей жене.
А мы, оказывается, жили и не замечали,
“У себя под носом” предателя.
Но вот ты сам себя разоблачил!
Давай… на стол партбилет положи,
Которым ты не дорожишь!»
Вот так, дорогая, они мне ответят.
И лишат партбилета…
И пайка.
Где колбасу брать тогда?
Люди, на верху, в «настоящей Партии»,
Плотно сидят на своих задница.
Их тошнит от перестройки
И от этого мудака Горбачёва.
А тут я… со своим кредитом:
«Дорогие товарищи, хочу обзавестись магазином.
Поспособствуйте с кредитом.
Хочу пойти по пути капитализма».
Да это же нож в спину Партии,
От меня сразу отвернуться «товарищи».
А ещё и в банк позвонят
Или письмо напишут:
«Этому ренегату не давайте кредита».
Здесь надо сделать всё, как-то, по-другому, по-тихому.
Чтобы не было «облома» с кредитом.
Вот только как,
Чтобы внимания к себе не привлекать?
Пока ещё не знаю я.
Любо-дорого слушать Иваныча,
Все слова слово к слову ложатся.
Как из Калашникова.
И как это у него только так получается?
Сразу видно: опытный оратор.
– А ты не говори, что на магазин
Тебе нужен кредит…
Скажи, что домик в деревне хочешь купить.
Чтобы семья отдыхала там летом.
«А то мне жена уже весь мозг проела.
И корову хочет ещё,
Чтобы дети пили парное молоко».
Ещё скажи, что ты у Партии никогда ничего не просил.
И теперь, как её верный сын,
Надеешься, что она тебя не оттолкнёт
И в твоё положение войдёт.
– Ну, жена,
Ты и голова!
На следующий день я так и сделал,
Зашёл к Петровичу и обтолковал с ним это дело.
Мол: жена житья не даёт
Хочет корову и дом.
Поставил бутылку «Наполеона» на стол,
Положил шоколадку.
Петрович сказал:
– Как не помочь товарищу?
Пиши заявление в банк,
А я туда сегодня же позвоню.
Купишь, купишь ты дом и корову свою.
Ведь в том, Ваня, и сила Партии,
Чтобы помочь товарищу.
Ведь у нас как?
«Человек человеку:
Друг, товарищ и брат».
Мы никакие ни будь там капиталисты
У которых одни деньги в мыслях.
Партия живёт нуждами советских людей.
Правда вот пайков, ещё, не хватает на всех.
Я так и знал, что и твоя тебя, когда-нибудь,
Скрутит в дугу.
Бабы они все такие,
С виду нормальные, красивые.
Вызывают у тебя доверие.
А как женишься, да пройдёт время
Показывают своё
Истинное лицо.
Им главное что?
Печать в паспорт, колечко на пальчик.
Вот и вся их сверхзадача.
Вышла замуж – дело сделано.
Теперь она замужняя, порядочная женщина.
Белое, брачное платье
Хоронит все её прошлые безобразия.
А потом они показывают свой характер.
«Пойди к золотой рыбке
И попроси у неё новое корыто»…
С корыта, Ваня, всё и начинается,
Дорогой ты мой товарищ…
И вот, уже, её ножки у тебя с шеи свисают.
На морде узда
И шпоры в бока.
А я слушаю Петровича и думаю:
«Ладно, пусть дует в свою дудочку,
Я-то знаю:
Моя не такая.
Ах, Петрович, если б ты знал
Зачем я “Наполеоном” угощаю тебя?..
То у тебя, наверное бы, случился инфаркт».
Ну, значит, вот так:
Взял я кредит в банке.
И стали мы, с Женей, магазином заниматься.
Первое время
Искали подходящее помещение.
Искали, чтоб было оно в людном месте,
Чтобы было у нас побольше клиентов.
Нашли,
Сделали ремонт,
И занялись ассортиментом.
Оказалось магазин это хлопотное дело.
Много, там, всяких нужно вести документов.
Но нанимать бухгалтера это дорого.
Хорошо что Женя женщина толковая.
Окончила бухгалтерские курсы, экстерном,
И к профессиям:
Продавщица, уборщица, кладовщица,
Заместитель директора
Стала вести и нашу бухгалтерию.
А директором был я,
Ведь я взял кредит на себя.
А значит мне его и отдавать.
С каждой зарплаты у меня
Высчитывали регулярно,
Некую сумму,
Как и полагается.
Но она ни на что не жаловалась,
Ей всё это очень нравилось.
И я даже заметил, как-то.
Что она стала меньше обращать внимания на Васю.
Перестала с ним носиться,
«Как курочка с яичком».
А Юра наш был весь в меня:
Умный, толковый, самостоятельный пацан.
Мы даже уроки у него не проверяли,
Знали:
Юра всё сделал правильно.
А потом у нас всё наладилось.
Я доставлял на своём жигулёнке
Продукты и прочие товары.
Мы интересовались,
Что было в других магазинах?
Тут нам моя тёща подсобила.
Она ходила по магазинам разным
И собирала информацию.
И присматривалась: что люди покупают чаще?
А потом нам докладывала.
Нет, мы этим её не грузили,
Это она по своей инициативе.
После того как мой свёкор, её муж умер
Ей дома совсем стало скучно.
А ходит по магазинам…
Вроде, как при деле,
Если есть здоровье и есть время.
Да и какое-никакое развлечение.
А к тому времени, как Ельцин разогнал Партию,
Мы, с Женей, были уже в шоколаде.
Многие тогда, из Горкома, наших товарищей,
Без работы остались.
Жалко,
Хорошие, в принципе, люди.
До конца они верили в чудо,
Что у Горбачёва всё получится.
Но тут Ельцин,
«Как чёрт из табакерки».
И всё покатилось к «чёртовой матери»
И наша жизнь и Партия.
Да, что мне тебе рассказывать?
Ты и сам всё это знаешь.
К тому времени, значит, наш Вася
Решил продолжить своё образование.
Выбрал себе профессию.
Решил он стать архитектором.
Женя его поддержала:
– Правильно,
У архитекторов хорошая зарплата.
Будешь «новым русским» строить хаты,
Дачи, замки.
Заведёшь полезные связи.
Глядишь и сам туда же…
Станешь одним из них.
Только, сыночек, уж ты получше учись.
И мы в архитектурный его запихали.
А как было поступить иначе?
Ведь своим умом он бы не сдал экзамены.
Еле-еле учился на тройки.
И Женя постоянно бегала в школу,
Делала учителям подарки,
Каждый раз им объясняя
Что у него была родовая травма.
Чтобы они ему тройки рисовали.
Умоляя: не переводить его в спецшколу
Для детей «особенных».
Ну, ты меня понимаешь… для дебилов.
Нам, тогда, пришлось потрудится.
Времена трудные были,
А мы директрису сервелатом кормили.
Я, благодаря своим горкомовским связям,
Знал к кому обратится надо.
Дали пару конвертов в нужные руки,
И открыли Васе дорогу в науку.
Тут что ещё, надо, сказать,
Что обучение платное,
Но мы на это внимание не обращали.
Нам это было не в тягость,
Доходы позволяли.
Прошло пару месяцев… и вот Вася,
Значит,
Нам такое сообщает,
Что решил он переводиться
На факультет… исторический.
Хочет он стать археологом.
Не интересно ему проектировать дома новые.
Это, мол, скучно:
Бетон, арматура…
Другое дело пирамиды
И трупы, что вокруг них зарыты.
Женя взялась за голову,
А я подумал:
«Здорово!
Выучится и будет скитаться в экспедициях.
