Из безликих красок, из бесцветных масок,
Из чего-то временного и совсем не ко времени…
Из сумаcшедших движений, звуков.
Из фантастических букв.
Для завтрашней радости, из прошлогодней печали,
Все твои желания…
Все твои желания.
Сейчас крепче стали они,
А через час все взорваны,
То вдруг такие тёплые,
То совсем одинокие…
Сейчас тобой не узнаваемы,
А в дверях окликаемые.
На тебя похожие: осторожные,
Но чаще тобой не понимаемые,
Все твои желания, все твои желания.
Порой от скуки ради
Или кому то в награду.
А может быть просто в память.
Или что бы боялись.
Из мечты и боли,
Не нужные ни кому более.
Вывернутые на изнанку,
Но всегда такие, для тебя, важные,
Все твои желания, все твои желания.
Из всяких рецептов,
Из счастливых билетов,
Из дежурных талантов,
Могучие как атланты.
О, эти твои желания,
Получившие и без признания.
Тобою рождённые,
Обстоятельствами задушенные…
Но всегда с верой в лучшее.
И как всегда,
Лишь один шаг, от твоих желаний, до тебя
И сказал Господь: «Все ответы узнаешь потом… потом»
Чудны дела твои, Господи.
Нам, людям, понять Тебя очень непросто,
А порою так совсем невозможно.
Изучаем Коран, Тору, Библию,
Чтобы в смысл Твоих учений вникнуть.
Чтобы Тебя понять получше,
Того Кто нам дал плоть и душу.
Вчитываемся в смысл сур и псалмов,
Чтобы что бы каждый из нас смог,
В соответствии с Твоими заповедями,
Свою жизнь построить правильно.
Надеемся, что вот тогда:
Ты даруешь нам блага и продлишь наши года.
Отведёшь от нас болезни.
Ну а в Раю, конечно же в Раю,
Дашь нам получше место.
И мы изо всех сил стараемся:
Ходим в Церковь, свечки ставим,
Молитвы читаем,
Стараемся жить правильно,
В соответствием с Твоими заповедями.
Но… вот замечаю,
Что те, кто про Тебя даже и не знают,
Даже и не подозревают,
О Твоём существовании,
Что Ты сотворил весь этот мир,
И надо бы Тебя за это, неустанно, благодарить…
Тоже, как-то, нехило живут.
Ездят на дорогих авто и икру чёрную жрут!
А есть такие, кто про Тебя, да, знают.
Но они о Тебе лишь, в тот день, вспоминают.
Когда их крашенными яйцами угощают.
И ещё, в этот день, они знают,
Что «не грех» выпить водочки.
Как Ты к таким относишься, Господи?
А они никогда небыли в Церкви,
Никогда Тебе не поставили свечки.
Любят есть жирное, сладкое и вообще «всё такое»,
И у них при этом сахар в норме.
Давление, холестерин на зависть тем, другим,
Которые сидят на диетах,
Пьют витамины и таблетки.
Курят в день по две пачки…
А лёгкие и сердце в порядке!
Они никогда не прочитали «Отче наш»,
А здоровья у них «хоть отбавляй».
Я знаю таких на коих: «клейма негде ставить»,
А живут они, «как у Христа за пазухой».
У нет ни стыда, ни совести.
Для них нет ничего святого.
А каждый второй из них поддонок и сволочь.
И гниды среди них есть тоже.
И в тоже время… сколько благочестивых
Очень рано сошли и сходят в могилу.
Как такое может быть, Отче?
Может быть потому, что наш род людской
Уж очень разросся?
И тебе стало трудно за каждым уследить?..
Прости мне, Господи, прости:
Глупые, дерзкие мысли мои.
Пойми меня правильно: я не ропщу.
Я просто Твою логику понять хочу:
Как и за что Ты раздаёшь свои милости и благА?
Как мне узнать: чего Ты хочешь от меня, а?
Чтобы мне в благополучную обойму попасть?..
Да, в своей жизни я уже не раз и не два
Видел, как Ты меня выручал.
Спасал меня от беды,
И я не устану Тебя за это благодарить.
А ведь когда такое случалось с другими,
То они говорили: «Просто я удачливый, счастливый».
Они даже и думать не хотели,
Что Ты поучаствовал в их трудном деле.
Что Ты их спас,
В очередной раз.
Может быть, даже, и от смерти.
И дал им возможность дальше коптить небо.
И не видя от них никакой благодарности
Ты опять и опять их спасаешь и выручаешь…
Чем и как Твою милость они заслужили?
А ведь в это же время другие
Возносят и возносят к тебе свои молитвы,
Прося о помощи и ища защиты.
Но они остаются без ответа.
А может быть это просто лотерея,
И Ты не глядя раздаёшь счастливые билеты?
Господи, ну… как-то не правильно это.
Нет, я не собираюсь лезть в Твои дела,
Пойми правильно меня,
В твой промысел.
Просто разум, что ты мне дал,
Не даёт мне покоя.
Воистину: «Чудны дела Твои, Господи».
Я помню чудное мгновенье…
Здравствуёте, дамы и господа, товарищи!
Уделите мне несколько минут
Своего драгоценного внимания.
Чтобы я мог вам рассказать
Одну из своих историй.
Давайте, устраивайтесь по удобнее.
В моей насыщенной событиями жизни,
Всяких историй было тысячи.
Но сейчас я вам рассказать хочу именно эту.
Почему-то она застряла в моём мозге и сердце.
Друзья, хочу поделится, с вами, из своей жизни,
Вот этим сюжетом.
Который случился со мною, в моём,
Теперь, уже, таком далёком детстве.
В то время мне было лет, так, тринадцать, четырнадцать.
Я был нормальным, шустрым мальчишкой.
И уже заглядывался на девчонок.
Тестостерон начинал говорить, в моём теле,
В полный голос.
Так вот: была у нас в школе одна девчонка,
Как сейчас помню: красивая очень.
Расцвела, надо прямо сказать, не по годам.
И мы, пацаны, не спускали с неё глаз.
А иначе как?
Пока, у её сверстниц, под кофточками
Ничего не наблюдалось…
Её грудь уже отчаянно стояла и… к ласкам взывала.
Язык не поворачивался, глядя на неё,
То самое место, назвать ягодицами.
Это надо было, просто, дураком родится.
Это была самая настоящая попка!
Природа потрудилась, над ней, просто здорово:
Она была… из двух небольших «арбузиков»,
Которые «играли», под её школьным платьицем, дружно.
Когда она туда – суда прохаживалась.
Да так… что, аж, дух захватывало.
Белокурые локоны ласкали её плечи,
А её улыбка была всех прекраснее на свете.
Нет, не такая, как у Моно Лизы.
У той, как мы знаем, загадочная улыбка.
А у нашей красавицы: солнечная, яркая.
И она одаривала ею некоторых, из своих, воздыхателей.
Хотя мы и знали, что думать так не правильно.
Самая красивая улыбка, конечно же, должна быть у мамы.
Но когда мы смотрели на неё…
То забывали про всё.
Мамы, почему-то, из головы вылетали.
И… лишь с ней, наедине, мы быть мечтали.
Но нам оставалось лишь одно:
Ласкать, прикасаться к ней взглядом.
И мы были счастливы уже от того,
Что она нам это позволяла.
А училась она в параллельном классе.
Так что ей тоже было годков, так, тринадцать,
Пятнадцать.
И пока её подруги были все ещё в прыщах
Она, уже, как роза расцвела.
Ходила она как пава,
Прекрасно осознавая,
Что в тот момент все ею любуются.
И она несла… несла себя, несла красоту свою людям.
А когда однажды случилось так,
Что мы проходили мимо друг друга…
Она сделала вид, что меня просто не существует.
На нас пацанов она смотрела свысока.
Кто мы(?) и кто она!
Мы тоже в прыщах и кое-как одеты.
А она… а она королева.
Так, по крайней мере, она считала.
И носик свой прекрасный задирала.
Мы даже и не пытались к ней, такой, подкатить.
Кто она (!), кто мы?
Зато она охотно принимала знаки внимания
От парней из старших классов.
И, как водится, среди них были вожаки.
И вот только им было, с руки, к ней подкатить.
Но даже тогда она тщательно из всех того выбирала,
Кто был достоин ей составить пару.
И мы заметили, что она их, как перчатки меняла.
Словом: в ней тогда, уже, говорило мощное женское начало.
Хотя она, по сути, была малолеткой.
Но, уже, крепко разбиралась в этом предмете.
Словом: сексуальная была дивчина.
Но нам тогда это слово, на ум, не приходило
Сексуальная!..
Мы тогда слова такого и не знали.
Ведь мы были простые, советские парни.
И вообще, что сущая правда,
Секса у нас, тогда, в стране не наблюдалось.
Тогда у нас в обществе, «всё такое»,
Просто называлось любовью.
Любовь у нас была: чистая, светлая…
Наблюдалась и грешная.
А также была за деньги и беспутная.
Словом: как могли так и крутились советские люди.
И прежде всего у нас очень поощрялась
Самая чистая и светлая любовь…
Любовь к Партии.
Помимо любви мы клялись ей в верности.
И обожали товарищей Ленина и Брежнева.
Так вот: жизнь, как водится, шла своим чередом.
Школа – дом, школа – дом.
И вот однажды я с пацанами,
Такими же, как и я балбесами,
Коротаю осенний вечер.
Ещё тепло, идёт дождик,
Дождик, что-то, разошёлся.
Темно, мы под крышей беседки,
Курим… больше делать нечего.
А перед беседкой, в метрах пяти, не более,
Футбольное поле.
Футбольное поле – это громко сказано,
Просто небольшая площадка.
Глина, утоптанная нашими ногами.
Летом поверхность очень твёрдая, гладкая.
А сейчас идёт дождь…
Глина размякла и превратилась в грязь.
Не дай бог на это поле сейчас попасть.
Увязнешь «по самые уши».
И мы знали: сейчас туда лучше не суйся.
И вот мы просто стоим, курим,
Травим анекдоты…
О мозгах, своих, не заботясь.
О завтрашнем дне, своём, не заботясь.
Вместо того чтобы сидеть дома,
И получше готовить уроки.
Чтобы завтра получит хорошую оценку в школе.
Чтоб порадовать ею отца и мать…
Но на школу нам, если честно сказать, наплевать.
Вот был дурак!..
Тут надо что, ещё, сказать:
У кромке поля пара столбов с фонарями.
Которые, как могут, нам поле освещают.
Сей унылый пейзаж.
Эх, винца бы сейчас!
Что бы в мозг и кровь радость вошла.
А то вокруг темно, неуютно.
И скучно, просто скучно…
Но денег у нас, тогда, в карманах не водилось.
А что мать на школьный завтрак давала,
На курево уходило.
И, вдруг, мы видим такое дело:
Какой-то мужик вступил на поле это.
«Смелый», – пронеслось у нас в головах.
А он, видать,
Не замечая ни дождя, ни грязи
Решил преодолеть это препятствие.
Видать в тот момент он чувствовал себя танком.
А танки, как известно, грязи не боятся.
Видать ему, уж, очень, хотелось домой,
И он решил срезать угол и пойти по прямой.
И тут мы внимание на то обращаем,
Что мужика во всю качает.
В лево, в право. В лево, в право.
Мужика «штормит» по полной.
И мы быстро к выводу приходим.
Что он пьяный в «ж…пу».
Он, как может, идти пытается.
Но всё больше и больше в грязи увязает.
Грязь крепко вцепилась в его башмаки.
Он её добыча, пощады не жди.
И вот итог этой борьбы:
Он падает в грязь, выбившись из сил.
Потом пытается, как-то, подняться,
Вырвать своё тело из плена грязи…
Вот, за этим занятием,
Его и оставляют последние силы.
Мы ж с большим интересом наблюдаем всю эту картину.
Всё, какое-никакое, развлечение.
Да и делать-то больше нечего.
А мужик, видать, решил больше никуда не идти.
А здесь на поле ночь провести.
Он, как-то, стих, угомонился.
Словом: перестал за своё существо биться.
И тут, вдруг, с нами что-то произошло.
Мы не глядя друг другу в лицо.
Пришли к одной и той же мысли.
А что если нам поживиться?
Взять и у этого дядьки пьяного,
Взять, да, и вывернуть карманы?
Мы мельком взглянули друг на друга
И шагнули, на встречу, удаче дружно.
Не сказав друг другу и слова
Мы друг друга прекрасно поняли.
Конечно, мы своим детским умишком понимали,
Что не хорошо выворачивать чужие карманы.
Но нами уже завладел азарт,
А слова «криминал» мы не знали тогда.
Конечно, мы такое слово слышали:
По телевизору, читали в книжках.
Но, что мы сейчас совершим что-то криминальное,
В тот момент, мы даже и не подозревали.
Мы были словно молодые, голодные волчата.
И вот удача! Перед нами добыча, вот удача!
И мы были готовы в неё вонзить
Свои зубы – клыки,
Пустить их в это дело.
Кровь молодая в жилах вскипела!
В нас заговорили какие-то первобытные инстинкты.
И не было силы, чтоб нас остановила.
Ведь чувствовали мы себя, уже, матёрыми волчищами,
А не волчатами,
И нас была стая!..
А потом пойти и купить бормотушки,
Ну и чего-нибудь на закуску.
Чтоб жить стало повеселее.
А если мать спросит: «Выпил?»
Так скажу: «Рюмочку, на день рождения у Андрея».
И грязь нас не страшила, грязь была ерунда.
Ведь впереди нас добыча ждала!
Не замечая дождя
Мы двинулись на него всей гурьбой,
На улице нет ни души… и это хорошо.
Нам сейчас ни к чему лишние глаза.
И ночь скрывает наши лица и тела.
А если кто из окна, вдруг, увидит наш разбой…
Потом пойди, докажи кто там был такой.
Словом: всё складывалось как надо.
Разбой? Что вы, просто забава.
Вот мы уже, со всех сторон, мужика обступили…
А он лежит такой: тихий, тихий.
Еле дышит
И от него прёт винищем.
Вот мы уже наклонились,
Чтоб разглядеть, как получше
В его карманы засунуть наши лапы – руки.
И вдруг, откуда-то рёв и мат:
«Вот я, су…и, покажу вам сейчас,
Как человека шмонать!
Ишь чего пид…ры удумали!» –
Мы вздрогнули и на мат оглянулись.
И увидели, как из темноты, к нам направляется
Здоровенный детина.
Чтобы с нами разобраться решительно.
Враз, куда-то, исчезли наши инстинкты,
Из волков мы в волчат превратились.
А из волчат в прежних мальчишек.
И в один голос заголосили:
«Что вы, дяденька, мы пионеры.
Мы человеку помочь хотели.
Нас так учили в школе:
Надо помогать взрослым.
Мы подошли чтобы узнать: может человеку плохо,
И ему надо вызвать скорую помощь?
Или надо раны ему перевязать?
Мы даже и слова такого не знаем: шмонать».
Мужик посмотрел нас с недоверием.
Мол: «Классно мне пацаны в уши “въехали”,
Но делать нечего.
И, правда, они мужика не трогали.
Может я зря… так с ними сурово?»
И мы, тоже, успели его рассмотреть:
Здоровенький такой, он бы нас одной левой всех.
И, к тому же, тоже, бухой…
«Уф, пронесло».
А мужик начал вести своё следствие.
Вот он наклонился над телом…
И вдруг: «Петя, Петя!
Ой, ты, мой дорогой.
Что с тобой?
Я же чувствовал, я знал,
Что мне надо было проводить тебя.
Ты хоть живой?
Ё…пт твою мать… боже мой!
Ты же сказал, что пошёл отлить.
Нахрена ты один свалил?
Ах, ты ж боже мой.
Ну, вставай, вставай мой дорогой.
Вот нельзя тебя ни на минуту оставить.
Что смотрите, пацаны?
Давайте помогайте.
Надо его поднять и до квартиры довести.
Петя, Петя, ты можешь идти?»
Мы стали его поднимать и так и сяк…
Но тело не желало вставать.
Все перемазались грязью.
«Будь он проклят этот дядя.
Нахрена мы к нему попёрлись?
Сейчас бы смотрели телевизор дома».
Вот примерно такие мысли
В наших головах крутились.
А мужик всё ни как не мог уняться.
И так и сяк он пытался до Петра достучаться.
А потом, видать, и сам устав
Такое нам сказал:
«Это мой кореш Петруха, су…а.
Я его здесь не брошу,
Слышь кореш? –
Сказал он, уже, обращаясь ко мне, –
Надо это… сообщить его жене.
Пусть придёт и его забирает.
Здесь его, ни как, нельзя оставить,
Б…я буду.
Я знаю, где живёт Петруха.
Вот в том доме, су…а.
Давай сгоняй по-быстрому.
Квартира одиннадцать.
Пионер говоришь?
Это хорошо,
Для пионера дело самое то.
Пусть кого прихватит, с собой, из соседей,
Чтоб до квартиры довести пьянчугу этого.
Скажи, что тебя послал дядя Гена,
Б…я, опять я вписался в это дело».
Если б вы знали, как я был рад,
Что из всех он выбрал именно меня.
Как я был рад поскорее оттуда убраться,
И ни за что назад не возвращаться.
Я со всех ног пустился выполнять задание,
Я даже не чувствовал, как ноги в грязи увязают.
И вот: дом, подъезд, квартира,
Я смело нажал на звонок,
Чуть погодя дверь открылась…
