И я увидел в дверях… нашу красавицу,
Да ещё в домашнем халатике.
Она была в нём такой милой,
Весь вид её был таким интимным…
От неё веяло теплом, уютом,
И я, чуть было, не протянул к ней руки.
Мне сразу захотелось броситься к её ногам
И ей сказать:
«Вот, я весь твой, бери, бери меня!»
Но меня увидев,
Тут же, надменно, на меня посмотрела.
«Чего тебе?» – с губ её холодно слетело.
И я понял, по её виду,
Она, конечно же, не ожидала такого визита.
Она, совсем, не ожидала, именно, меня увидеть.
Я, так понял, что она ждала,
Какого-то, другого визитёра.
И вдруг перед ней: мальчик, школьник.
Из параллельного класса:
«Чё те надо?»
Наверное, она подумала, что я пришёл
Ей любви объясняться.
«Ах, как я от всего этого устала, –
Показала она мне всем своим видом, –
Чё припёрся, дверью ошибся?»
И, вдруг… в ту минуту я, почему-то,
Отчего-то, подумал,
Словом: я словил мысль шальную,
Что другого случая, такого, у меня не будет.
Чтобы поставить её на место.
И я ей сказал, от всего сердца:
«Слышь, ты… там ваш отец в жо…у пьяный, на поле,
В грязи валяется.
Идите, с матерью, забирайте.
Там его дядя Гена охраняет.
Алкаша этого».
И, вдруг, она, как-то, вся съёжилась,
Скукожилась.
Куда-то исчезла вся её надменность,
Видать у неё, тут же, сдали нервы.
В глазах её появилась растерянность,
Она повернулась ко мне спиной и в истерике,
Закричала, в комнаты, обращаясь к своей матери:
«Мама, мама, папа опять нажрался!»
Потом она бросилась в комнаты,
Даже забыв закрыть дверь предо мною.
И я подумал: «Мы в теперь расчёте».
Хотя, в тот момент, я не испытал радости.
Мне, почему-то, её стало жалко.
«Арбузики» её, в тот момент, дружно заработали…
А я, пацан, стоял и смотрел на них,
Эти пару секунд, как зачарованный.
Но вот она исчезла из вида,
Чары спали…
И я в свой путь отправился.
С чувством выполненного долга,
До своего дома.
До своей квартиры.
Очень хотелось попить чаю и посмотреть телевизор.
Мне надо было восстановить свои нервы.
Уж очень не простым, насыщенным выдался вечер.
Потом я, было, хотел засесть за уроки…
Но «арбузики», эти, не выходили из моего мозга.
Ведь они были от меня так близко,
Нас разделяли, лишь, халатика тоненький ситец,
И каких-то полметра…
Даже и не верилось.
Фантазии были готовы, уже, в моей голове развернуться.
Но тут мама позвала ужинать.
Словом: чудесный выдался вечер,
Ведь нас разделяли каких-то полметра.
А потом я рассказал всю эту историю
Пацанам, из своего класса, в школе.
Как нашу королеву
Я спустил с небес на землю.
Они от души посмеялись над этой ситуацией.
Оказывается: папы алкаши бывают и у красавиц.
И после всего произошедшего
Мы больше не смотрели на эту…
На эту девочку,
Как на небесное создание.
Хотя и продолжали считать её красавицей.
А она… когда мы, с нею, где-нибудь встречались
Глазки свои, тут же, опускала.
И стараясь мимо меня проскользнуть побыстрее,
Как бы мною незамеченной.
И я, по её виду понимал,
Что ей было очень обидно,
Что она меня в свой мир впустила.
Что я в её жизни стал «непрошенным гостем»,
Который
Узнал о ней что-то такое…
Хотя в других семьях это есть тоже…
Но всё же, но всё же…
Было бы лучше, для неё,
Если б я сдох,
Как-нибудь по дороге,
А не притащил это «дерьмо», с собою, в школу.
Вот такая приключилась, со мною, история.
Чего только с нами не случалось в школе?!
Надеюсь, вам, было не скучно,
Несколько минут,
Пока вы читали сей труд?
И… здоровья вам!
Как у нас говорят.
Так всё устроено…
Так всё устроено, что печально очень:
Не ни чего вечного, ни чего прочного.
У всего свой предел, своё время
И нам ничего не дано с этим поделать.
Однажды все труды превратятся в прах
И когда то смолкнут все уста.
Мы растворимся в небытие
Оставшись с холодным космосом наедине.
Так всё устроено, что печально очень:
Всяк дорогам предел свой положен.
А значит у каждой есть свой тупик
И каждый к нему на своём тарантасе спешит.
Тарантас гнётся, скрипит и трещит,
Тарантас под названием жизнь.
А извозчик по имени время, ни сна, ни отдыха не ведает.
Так всё устроено, что печально очень:
Мы лишь актёры в руках режиссера.
Каждому Он дал, какую-то, роль,
Кстати, пьеса тоже Его.
И я уверен, что изначально,
Все роли были прописаны
Щедро и талантливо.
Всех Он наградил удачей и мозгами.
Но ведь мы люди… мы всё переписали.
Так всё устроено, так уж всё устроено:
Однажды вселенная станет твоим домом.
Верь: в холоде мрака есть такое место,
Где много любви и много света!
Где то там… для тебя и для меня
Уготованы Небеса.
И мы явимся туда без масок и грима,
Без чинов и без мундиров,
Отложив в сторону лиру.
И без утайки обо всём, что с нами было
Расскажем Отцу и Сыну.
Отцу и Сыну…
P.S
Врата Рая на замках.
Врата Ада настежь.
И кому куда, когда… можем лишь гадать мы.
Осень
Уходят в прошлое тёплые дни
Я достаю зонт и прячу очки.
Я снимаю сандалии и одеваю галоши.
Одним словом: осень, осень, осень.
Теперь, всё вокруг, будет прозрачным и серым.
Теперь я буду пристальнее вглядываться в небо.
Теперь у меня, хоть я и атеист,
Может появиться философская мысль.
И если честно: я уже устал от жары,
Этот пот, эти комары.
А ещё этим летом, что очень некстати,
Завелись блохи у моей собаки.
Конечно же: жизнь летом полегче.
Но тянет отдохнуть и от этого.
Тянет оставить объезженный круг
И во что-то новенькое шагнуть.
И вообще у природы всё здорово.
Она раньше нас знает, чего нам захочется.
Она раньше нас знает, что нам нужно.
И какое счастье, что мы готовы принимать это дружно.
Но есть такие, кто не может жить без лета.
И они путешествуют по свету,
Пытаясь его догнать.
А догнав, порой, остаются жить там.
Что ж, флаг им в руки.
А как по мне: только лето – это скучно.
Я – за разнообразия.
Я за порядок и… за безобразия.
Кнопка
В каждом человеке есть такая штучка:
Нажмите на неё и вы получите,
Объект внимания со всеми потрохами.
Увы, такая штучка есть в нас каждом.
В мужчинах и женщинах,
В друзьях и врагах.
Но она любит прятаться от посторонних глаз.
И даже наша прячется от нас,
Чтобы мы не подвергли опасности себя.
Ах, как мы, порой, усердно ищем
Кнопку к сути другой жизни.
Ищем в интересах любви и дела.
И если находим «дело сделано».
Как часто мы при этом изумляемся,
Когда нам, вдруг, чья-то тайна открывается.
Когда нам чья-то душа открывается.
Когда мы чью-то крепость взламываем.
О, сколько гадали и вычисляли,
Порою, даже, доходили до отчаяния.
А вот оказывается… не там искали,
Не на то нажимали.
Но вдруг раз… и нащупали кнопку,
И дело сдвинулось с «мёртвой точки».
Одной клялись в вечной любви,
Клялись всю жизнь её на руках носить.
Но дело застопорилось и дальше не шло.
И вдруг вопрос решил… кошелёк.
Только и всего, только и всего.
Другой не сдавался, все твердил:
«Не поступлюсь принципами…»
А он оказался «не дурак» выпить.
Взяли, сводили его в кабак
И он всех «с потрохами» сдал.
Это всего лишь пара примеров,
Из нашей жизни повседневной.
То мы раскалываем, то раскалывают нас.
А без этого, в нашей жизни, ну ни как.
А если у вас, с кем-то, идёт туго
Это значит гражданин играет по-крупному.
И уж если, найти, совсем не получается…
Ищите, ищите не спешите отчаиваться.
Когда-нибудь…
Когда-нибудь, когда-нибудь…
Я свой земной окончу путь
И пусть, в тот день, не буду в тягость людям.
А может, быть, меня настигнет он тогда,
Когда вокруг живой души не будет…
И вот оставив всё, чем я творил
Червям или зубастым пастям.
Душа моя отправится туда
Откуда я свой путь начал.
Я знаю: он придёт и мой черёд,
Когда за всё придётся мне ответить.
Быть может снисхождение Его меня ждёт,
Ведь я его заветам быть старался верен?
Я щёку подставлял и жён не соблазнял,
И был я милостив к врагам и был я честен…
Но, пред Ним представ, лишь, одно скажу:
«Прости меня, Господи, грешен.
Я грешен».
В голове моей опилки: да, да, да…
Я ем, я пью, занимаюсь делами.
Я грущу и радуюсь вместе с вами.
И всё же есть у меня от вас отличие,
Ещё не было весны и лета в моей жизни.
Когда б ко мне, что-то, пришло само собой.
Когда б я зачехлил орудия и дал отбой.
Когда б мне воздали по заслугам.
Когда б к моим недостаткам
С пониманием отнеслись люди.
Когда б болезни от меня отступили.
Когда б неудачи ко мне дорогу забыли.
Когда б я задышал полной грудью.
Когда б меня любили те… кого люблю я.
Когда б я зажил в своих воздушных замках.
Когда б замки я выбросил за ненадобностью.
Когда б паспортами людей стали их глаза.
Когда б я выдавил из себя раба.
Я очень тоскую по этой поре.
Хотя я знаю, и такое,
Что кто-то завидует мне.
Им кажется, что если бы, вдруг,
Их на моё место…
Тогда бы им и желать было, более, нечего.
Мне тоже, в принципе, всего хватает.
Поймите меня правильно:
Я не скулю и не жалуюсь.
Я неустанно благодарю Создателя
За то, что на своём месте оказался.
Зато, что он посылает мне и хлеб и масло,
И много ещё всякой всячины.
И вроде бы: «Чего ещё надо?»
И всё же я жду:
Cвою весну,
Своё лето.
Не знаю, как ещё мне объяснить вам это.
Когда бы я, наконец-то, сполна получил
Того самого…
Зачем явился в это мир.
А как у вас?..
Настала ночь и я тороплюсь попасть в дом,
Всё же безопаснее за стенами его.
Хотя на улице и полно людей…
Но они, и днём-то, не внушают доверия мне.
Многие из них мне улыбаются,
Но я вижу камень у них за пазухой.
Ночь, мой взгляд напряжён.
Я весь, как будто, заряжен.
Я внимательно вглядываюсь в лица
Идущих на встречу мне.
Ведь если что?..
Я должен быть готов, я должен успеть.
Ночь, не спокойно в сердце моём.
Поэтому шаг мой уверен и твёрд.
Я, как только возможно,
Расправляю плечи.
И в одном из моих карманов
Кое-что имеется.
Я всем своим видом даю людям понять:
Лучше не вставать, на пути, у меня.
Ночь, предсказать не возможно
Что тебя ждёт, хотя бы, вон за тем поворотом.
И даже, увы, в родном подъезде
Тебя беда может встретить.
Всегда найдутся нежелательные элементы,
Которые зайдут в подъезд погреться.
Которые зайдут в подъезд ширнуться,
А потом до тебя дое…уться.
Спросят: «Какого хрена
Ты завалился в подъезд этот?
Хочешь пройти?
Тогда подсоби.
Дай пару бумажек,
Тебе ведь не жалко?
Видишь людям плохо.
Трубы горят с прошлого года».
Да, может быть всякое,
Но самое главное не растеряться.
И сразу, уверенно, посылать всех матом.
И поэтому, на всякий случай…
Шаг мой уверен, взгляд мой зол,
И в одном из карманов есть кое-что.
Старость
Когда мы стареем
Мы чаще болеем.
И вспоминаем всё реже
Удовольствия прежние.
Становимся равнодушными.
К собственным глупостям.
Чаще себя жалеем
И всё стареем, стареем.
У всякого своя история.
В ней больше или меньше горестей.
С радостями и почестями.
И с неизменным, в конце, одиночеством.
С каждым днём,
Всё больше и больше,
Тянет к теплу и свету.
И мы начинаем
Уступать другим,
А раньше ни за чтоб не сделали этого.
Мы устали … очень.
Но всё-таки хочется
Хоть чем-то заняться,
Чтоб только от мысли оторваться,
Что ты не успеешь вместе со всеми…
У всякого своя история.
В ней больше или меньше горестей.
С радостями и почестями.
И с неизменным, в конце, одиночеством…
Сказка на ночь
Жил-был старый король,
Горбатый и хромой.
Скупым и злым прожил он всю жизнь
И не был ни разу влюблён.
Решил тот король дни в счастье дожить,
Придворным сказал: «Я женюсь!
Я очень богат, а значит в жёны себе
Прекраснее всех возьму!»
Свадьба, будет свадьба!
Ищите невесту королю.
Всё равно какую:
Добрую иль злую.
Лишь бы прекрасной была!
А рядом, по соседству,
В «Три розы» королевстве,
Принцесса на выданье была.
С глазами неба синего,
Очень красивая,
Смотрела на всех свысока.
Но королю не к чему доброта,
Ему любовь не к чему.
Принцессу брал он в жёны себе
Словно алмаз в казну.
Свадьба, будет свадьба!
Нашли невесту королю!
Как король наказывал, как король заказывал.
Нашли ему… змею.
Окончилась свадьба,
Закончился бал,
Закончились мечты.
Плакал король от глаз её,
От её красоты.
Любовь не купишь,
Как вместе с цветком
Можно купить аромат.
Король не выдержал пытки такой
И от принцессы сбежал.
Свадьба, ах эта свадьба,
Где каждый получил своё.
Сказку вы прослушали,
Надеемся не будете
Вы в жизни повторять своей её.
Российские нелегалы
Где то в Нью-Йорке, Риме и Ницце
Живут ни чем не приметные лица.
Для соседей и на работе
Они просто Билы и Дороти.
Они выбирают чужих президентов,
Платят налоги в чужие бюджеты.
Они приложили немало сил
На то чтоб чужой язык стал родным.
А ещё инструкция гласит:
Чтобы на нём так же видеть и сны.
Всё ни как у людей…
Но всё сделают, как надо
Российские нелегалы.
Кочуют по континентам и странам,
Что поделать…служба такая.
Порой всю жизнь без своего угла,
Что поделать раз так карта легла.
Всегда с оглядкой, нельзя расслабляться,
Иначе ни как…работа обязывает.
И даже когда берёт по Родине тоска
Гонят они её от себя.
Но в какой ни будь праздник,
Коих везде много.
На банкете, в честь чего-то.
Они поддержат тост, по столу соседа:
–За победу.
– За нашу Победу!
Где-то в Токио или Боне
Скромно трудятся в нужных конторах.
Наши бойцы невидимого фронта,
Не вызывая вопросов у боссов.
В конгрессе, в конструкторских бюро,
В Пентагоне, у президента под крылом.
Везде, где надо есть наши люди,
Раз так нужно, раз так нужно…
И каждый день они на передовой,
Ведь после сорок пятого не oкончен бой.
Каждый день они идут в атаку
И знают, что никто…не прикроет с флангов.
Случиться может так, что годы пройдут,
Прежде чем Родина оценит их труд.
Случиться может так,
Что вернуться не смогут.
Ведь работа, прежде всего работа.
На чужих погостах, под чужими именами,
Что поделать – судьба такая.
Покоиться наши Иваны и Марьи,
Коим не суждено было пост свой оставить.
И в далёкой стране ни когда не узнают,
О том, что лишь в Москве родной знают.
Имена всех тех, кто Родине служа
Выполнил свой долг до конца.
Обыкновенная, житейская история
Народ подивись, что происходит:
Молодуха старого мужа разводит.
История банальна, стара, как этот мир.
Борисоч это наш король Лир.
Без денег, без здоровья, без жилья.
И куда же ты смотрел, старина?
Но что-то проясняется, вдруг,
В этой картине.
Когда смотрю я в умные глаза Виталины.
Ну, что, богатырь, вкусил её тела?
Получил ли то, о чём она тебе пела?
Она пролезла к тебе в душу,
И ты полюбил её таблетки кушать.
Потом, говоришь: «Залезла в карман?»
Не знаю, право, я свечи не держал…
Ни черта не проясняется в этой картине,
Когда смотрю я в детские глаза Виталины.
Пока ты изучал изгибы её тела,
Она тебя, почти что, обула и раздела.
Пока ты вкушал её тела
Она тебя имела, как хотела.
И вот: после жарких её объятий
Ты назначил её директором театра.
Теперь вопиёшь: «Она змея!»
Поздно же ты прозрел, старина.
Ни чёго не понимаю я в этой картине,
Когда смотрю в добрые глаза Виталины.
А ведь так всё красиво начиналось:
Она Борисочу в своей любви призналась.
Да ещё в домашнем халатике.
Она была в нём такой милой,
Весь вид её был таким интимным…
От неё веяло теплом, уютом,
И я, чуть было, не протянул к ней руки.
Мне сразу захотелось броситься к её ногам
И ей сказать:
«Вот, я весь твой, бери, бери меня!»
Но меня увидев,
Тут же, надменно, на меня посмотрела.
«Чего тебе?» – с губ её холодно слетело.
И я понял, по её виду,
Она, конечно же, не ожидала такого визита.
Она, совсем, не ожидала, именно, меня увидеть.
Я, так понял, что она ждала,
Какого-то, другого визитёра.
И вдруг перед ней: мальчик, школьник.
Из параллельного класса:
«Чё те надо?»
Наверное, она подумала, что я пришёл
Ей любви объясняться.
«Ах, как я от всего этого устала, –
Показала она мне всем своим видом, –
Чё припёрся, дверью ошибся?»
И, вдруг… в ту минуту я, почему-то,
Отчего-то, подумал,
Словом: я словил мысль шальную,
Что другого случая, такого, у меня не будет.
Чтобы поставить её на место.
И я ей сказал, от всего сердца:
«Слышь, ты… там ваш отец в жо…у пьяный, на поле,
В грязи валяется.
Идите, с матерью, забирайте.
Там его дядя Гена охраняет.
Алкаша этого».
И, вдруг, она, как-то, вся съёжилась,
Скукожилась.
Куда-то исчезла вся её надменность,
Видать у неё, тут же, сдали нервы.
В глазах её появилась растерянность,
Она повернулась ко мне спиной и в истерике,
Закричала, в комнаты, обращаясь к своей матери:
«Мама, мама, папа опять нажрался!»
Потом она бросилась в комнаты,
Даже забыв закрыть дверь предо мною.
И я подумал: «Мы в теперь расчёте».
Хотя, в тот момент, я не испытал радости.
Мне, почему-то, её стало жалко.
«Арбузики» её, в тот момент, дружно заработали…
А я, пацан, стоял и смотрел на них,
Эти пару секунд, как зачарованный.
Но вот она исчезла из вида,
Чары спали…
И я в свой путь отправился.
С чувством выполненного долга,
До своего дома.
До своей квартиры.
Очень хотелось попить чаю и посмотреть телевизор.
Мне надо было восстановить свои нервы.
Уж очень не простым, насыщенным выдался вечер.
Потом я, было, хотел засесть за уроки…
Но «арбузики», эти, не выходили из моего мозга.
Ведь они были от меня так близко,
Нас разделяли, лишь, халатика тоненький ситец,
И каких-то полметра…
Даже и не верилось.
Фантазии были готовы, уже, в моей голове развернуться.
Но тут мама позвала ужинать.
Словом: чудесный выдался вечер,
Ведь нас разделяли каких-то полметра.
А потом я рассказал всю эту историю
Пацанам, из своего класса, в школе.
Как нашу королеву
Я спустил с небес на землю.
Они от души посмеялись над этой ситуацией.
Оказывается: папы алкаши бывают и у красавиц.
И после всего произошедшего
Мы больше не смотрели на эту…
На эту девочку,
Как на небесное создание.
Хотя и продолжали считать её красавицей.
А она… когда мы, с нею, где-нибудь встречались
Глазки свои, тут же, опускала.
И стараясь мимо меня проскользнуть побыстрее,
Как бы мною незамеченной.
И я, по её виду понимал,
Что ей было очень обидно,
Что она меня в свой мир впустила.
Что я в её жизни стал «непрошенным гостем»,
Который
Узнал о ней что-то такое…
Хотя в других семьях это есть тоже…
Но всё же, но всё же…
Было бы лучше, для неё,
Если б я сдох,
Как-нибудь по дороге,
А не притащил это «дерьмо», с собою, в школу.
Вот такая приключилась, со мною, история.
Чего только с нами не случалось в школе?!
Надеюсь, вам, было не скучно,
Несколько минут,
Пока вы читали сей труд?
И… здоровья вам!
Как у нас говорят.
Так всё устроено…
Так всё устроено, что печально очень:
Не ни чего вечного, ни чего прочного.
У всего свой предел, своё время
И нам ничего не дано с этим поделать.
Однажды все труды превратятся в прах
И когда то смолкнут все уста.
Мы растворимся в небытие
Оставшись с холодным космосом наедине.
Так всё устроено, что печально очень:
Всяк дорогам предел свой положен.
А значит у каждой есть свой тупик
И каждый к нему на своём тарантасе спешит.
Тарантас гнётся, скрипит и трещит,
Тарантас под названием жизнь.
А извозчик по имени время, ни сна, ни отдыха не ведает.
Так всё устроено, что печально очень:
Мы лишь актёры в руках режиссера.
Каждому Он дал, какую-то, роль,
Кстати, пьеса тоже Его.
И я уверен, что изначально,
Все роли были прописаны
Щедро и талантливо.
Всех Он наградил удачей и мозгами.
Но ведь мы люди… мы всё переписали.
Так всё устроено, так уж всё устроено:
Однажды вселенная станет твоим домом.
Верь: в холоде мрака есть такое место,
Где много любви и много света!
Где то там… для тебя и для меня
Уготованы Небеса.
И мы явимся туда без масок и грима,
Без чинов и без мундиров,
Отложив в сторону лиру.
И без утайки обо всём, что с нами было
Расскажем Отцу и Сыну.
Отцу и Сыну…
P.S
Врата Рая на замках.
Врата Ада настежь.
И кому куда, когда… можем лишь гадать мы.
Осень
Уходят в прошлое тёплые дни
Я достаю зонт и прячу очки.
Я снимаю сандалии и одеваю галоши.
Одним словом: осень, осень, осень.
Теперь, всё вокруг, будет прозрачным и серым.
Теперь я буду пристальнее вглядываться в небо.
Теперь у меня, хоть я и атеист,
Может появиться философская мысль.
И если честно: я уже устал от жары,
Этот пот, эти комары.
А ещё этим летом, что очень некстати,
Завелись блохи у моей собаки.
Конечно же: жизнь летом полегче.
Но тянет отдохнуть и от этого.
Тянет оставить объезженный круг
И во что-то новенькое шагнуть.
И вообще у природы всё здорово.
Она раньше нас знает, чего нам захочется.
Она раньше нас знает, что нам нужно.
И какое счастье, что мы готовы принимать это дружно.
Но есть такие, кто не может жить без лета.
И они путешествуют по свету,
Пытаясь его догнать.
А догнав, порой, остаются жить там.
Что ж, флаг им в руки.
А как по мне: только лето – это скучно.
Я – за разнообразия.
Я за порядок и… за безобразия.
Кнопка
В каждом человеке есть такая штучка:
Нажмите на неё и вы получите,
Объект внимания со всеми потрохами.
Увы, такая штучка есть в нас каждом.
В мужчинах и женщинах,
В друзьях и врагах.
Но она любит прятаться от посторонних глаз.
И даже наша прячется от нас,
Чтобы мы не подвергли опасности себя.
Ах, как мы, порой, усердно ищем
Кнопку к сути другой жизни.
Ищем в интересах любви и дела.
И если находим «дело сделано».
Как часто мы при этом изумляемся,
Когда нам, вдруг, чья-то тайна открывается.
Когда нам чья-то душа открывается.
Когда мы чью-то крепость взламываем.
О, сколько гадали и вычисляли,
Порою, даже, доходили до отчаяния.
А вот оказывается… не там искали,
Не на то нажимали.
Но вдруг раз… и нащупали кнопку,
И дело сдвинулось с «мёртвой точки».
Одной клялись в вечной любви,
Клялись всю жизнь её на руках носить.
Но дело застопорилось и дальше не шло.
И вдруг вопрос решил… кошелёк.
Только и всего, только и всего.
Другой не сдавался, все твердил:
«Не поступлюсь принципами…»
А он оказался «не дурак» выпить.
Взяли, сводили его в кабак
И он всех «с потрохами» сдал.
Это всего лишь пара примеров,
Из нашей жизни повседневной.
То мы раскалываем, то раскалывают нас.
А без этого, в нашей жизни, ну ни как.
А если у вас, с кем-то, идёт туго
Это значит гражданин играет по-крупному.
И уж если, найти, совсем не получается…
Ищите, ищите не спешите отчаиваться.
Когда-нибудь…
Когда-нибудь, когда-нибудь…
Я свой земной окончу путь
И пусть, в тот день, не буду в тягость людям.
А может, быть, меня настигнет он тогда,
Когда вокруг живой души не будет…
И вот оставив всё, чем я творил
Червям или зубастым пастям.
Душа моя отправится туда
Откуда я свой путь начал.
Я знаю: он придёт и мой черёд,
Когда за всё придётся мне ответить.
Быть может снисхождение Его меня ждёт,
Ведь я его заветам быть старался верен?
Я щёку подставлял и жён не соблазнял,
И был я милостив к врагам и был я честен…
Но, пред Ним представ, лишь, одно скажу:
«Прости меня, Господи, грешен.
Я грешен».
В голове моей опилки: да, да, да…
Я ем, я пью, занимаюсь делами.
Я грущу и радуюсь вместе с вами.
И всё же есть у меня от вас отличие,
Ещё не было весны и лета в моей жизни.
Когда б ко мне, что-то, пришло само собой.
Когда б я зачехлил орудия и дал отбой.
Когда б мне воздали по заслугам.
Когда б к моим недостаткам
С пониманием отнеслись люди.
Когда б болезни от меня отступили.
Когда б неудачи ко мне дорогу забыли.
Когда б я задышал полной грудью.
Когда б меня любили те… кого люблю я.
Когда б я зажил в своих воздушных замках.
Когда б замки я выбросил за ненадобностью.
Когда б паспортами людей стали их глаза.
Когда б я выдавил из себя раба.
Я очень тоскую по этой поре.
Хотя я знаю, и такое,
Что кто-то завидует мне.
Им кажется, что если бы, вдруг,
Их на моё место…
Тогда бы им и желать было, более, нечего.
Мне тоже, в принципе, всего хватает.
Поймите меня правильно:
Я не скулю и не жалуюсь.
Я неустанно благодарю Создателя
За то, что на своём месте оказался.
Зато, что он посылает мне и хлеб и масло,
И много ещё всякой всячины.
И вроде бы: «Чего ещё надо?»
И всё же я жду:
Cвою весну,
Своё лето.
Не знаю, как ещё мне объяснить вам это.
Когда бы я, наконец-то, сполна получил
Того самого…
Зачем явился в это мир.
А как у вас?..
Настала ночь и я тороплюсь попасть в дом,
Всё же безопаснее за стенами его.
Хотя на улице и полно людей…
Но они, и днём-то, не внушают доверия мне.
Многие из них мне улыбаются,
Но я вижу камень у них за пазухой.
Ночь, мой взгляд напряжён.
Я весь, как будто, заряжен.
Я внимательно вглядываюсь в лица
Идущих на встречу мне.
Ведь если что?..
Я должен быть готов, я должен успеть.
Ночь, не спокойно в сердце моём.
Поэтому шаг мой уверен и твёрд.
Я, как только возможно,
Расправляю плечи.
И в одном из моих карманов
Кое-что имеется.
Я всем своим видом даю людям понять:
Лучше не вставать, на пути, у меня.
Ночь, предсказать не возможно
Что тебя ждёт, хотя бы, вон за тем поворотом.
И даже, увы, в родном подъезде
Тебя беда может встретить.
Всегда найдутся нежелательные элементы,
Которые зайдут в подъезд погреться.
Которые зайдут в подъезд ширнуться,
А потом до тебя дое…уться.
Спросят: «Какого хрена
Ты завалился в подъезд этот?
Хочешь пройти?
Тогда подсоби.
Дай пару бумажек,
Тебе ведь не жалко?
Видишь людям плохо.
Трубы горят с прошлого года».
Да, может быть всякое,
Но самое главное не растеряться.
И сразу, уверенно, посылать всех матом.
И поэтому, на всякий случай…
Шаг мой уверен, взгляд мой зол,
И в одном из карманов есть кое-что.
Старость
Когда мы стареем
Мы чаще болеем.
И вспоминаем всё реже
Удовольствия прежние.
Становимся равнодушными.
К собственным глупостям.
Чаще себя жалеем
И всё стареем, стареем.
У всякого своя история.
В ней больше или меньше горестей.
С радостями и почестями.
И с неизменным, в конце, одиночеством.
С каждым днём,
Всё больше и больше,
Тянет к теплу и свету.
И мы начинаем
Уступать другим,
А раньше ни за чтоб не сделали этого.
Мы устали … очень.
Но всё-таки хочется
Хоть чем-то заняться,
Чтоб только от мысли оторваться,
Что ты не успеешь вместе со всеми…
У всякого своя история.
В ней больше или меньше горестей.
С радостями и почестями.
И с неизменным, в конце, одиночеством…
Сказка на ночь
Жил-был старый король,
Горбатый и хромой.
Скупым и злым прожил он всю жизнь
И не был ни разу влюблён.
Решил тот король дни в счастье дожить,
Придворным сказал: «Я женюсь!
Я очень богат, а значит в жёны себе
Прекраснее всех возьму!»
Свадьба, будет свадьба!
Ищите невесту королю.
Всё равно какую:
Добрую иль злую.
Лишь бы прекрасной была!
А рядом, по соседству,
В «Три розы» королевстве,
Принцесса на выданье была.
С глазами неба синего,
Очень красивая,
Смотрела на всех свысока.
Но королю не к чему доброта,
Ему любовь не к чему.
Принцессу брал он в жёны себе
Словно алмаз в казну.
Свадьба, будет свадьба!
Нашли невесту королю!
Как король наказывал, как король заказывал.
Нашли ему… змею.
Окончилась свадьба,
Закончился бал,
Закончились мечты.
Плакал король от глаз её,
От её красоты.
Любовь не купишь,
Как вместе с цветком
Можно купить аромат.
Король не выдержал пытки такой
И от принцессы сбежал.
Свадьба, ах эта свадьба,
Где каждый получил своё.
Сказку вы прослушали,
Надеемся не будете
Вы в жизни повторять своей её.
Российские нелегалы
Где то в Нью-Йорке, Риме и Ницце
Живут ни чем не приметные лица.
Для соседей и на работе
Они просто Билы и Дороти.
Они выбирают чужих президентов,
Платят налоги в чужие бюджеты.
Они приложили немало сил
На то чтоб чужой язык стал родным.
А ещё инструкция гласит:
Чтобы на нём так же видеть и сны.
Всё ни как у людей…
Но всё сделают, как надо
Российские нелегалы.
Кочуют по континентам и странам,
Что поделать…служба такая.
Порой всю жизнь без своего угла,
Что поделать раз так карта легла.
Всегда с оглядкой, нельзя расслабляться,
Иначе ни как…работа обязывает.
И даже когда берёт по Родине тоска
Гонят они её от себя.
Но в какой ни будь праздник,
Коих везде много.
На банкете, в честь чего-то.
Они поддержат тост, по столу соседа:
–За победу.
– За нашу Победу!
Где-то в Токио или Боне
Скромно трудятся в нужных конторах.
Наши бойцы невидимого фронта,
Не вызывая вопросов у боссов.
В конгрессе, в конструкторских бюро,
В Пентагоне, у президента под крылом.
Везде, где надо есть наши люди,
Раз так нужно, раз так нужно…
И каждый день они на передовой,
Ведь после сорок пятого не oкончен бой.
Каждый день они идут в атаку
И знают, что никто…не прикроет с флангов.
Случиться может так, что годы пройдут,
Прежде чем Родина оценит их труд.
Случиться может так,
Что вернуться не смогут.
Ведь работа, прежде всего работа.
На чужих погостах, под чужими именами,
Что поделать – судьба такая.
Покоиться наши Иваны и Марьи,
Коим не суждено было пост свой оставить.
И в далёкой стране ни когда не узнают,
О том, что лишь в Москве родной знают.
Имена всех тех, кто Родине служа
Выполнил свой долг до конца.
Обыкновенная, житейская история
Народ подивись, что происходит:
Молодуха старого мужа разводит.
История банальна, стара, как этот мир.
Борисоч это наш король Лир.
Без денег, без здоровья, без жилья.
И куда же ты смотрел, старина?
Но что-то проясняется, вдруг,
В этой картине.
Когда смотрю я в умные глаза Виталины.
Ну, что, богатырь, вкусил её тела?
Получил ли то, о чём она тебе пела?
Она пролезла к тебе в душу,
И ты полюбил её таблетки кушать.
Потом, говоришь: «Залезла в карман?»
Не знаю, право, я свечи не держал…
Ни черта не проясняется в этой картине,
Когда смотрю я в детские глаза Виталины.
Пока ты изучал изгибы её тела,
Она тебя, почти что, обула и раздела.
Пока ты вкушал её тела
Она тебя имела, как хотела.
И вот: после жарких её объятий
Ты назначил её директором театра.
Теперь вопиёшь: «Она змея!»
Поздно же ты прозрел, старина.
Ни чёго не понимаю я в этой картине,
Когда смотрю в добрые глаза Виталины.
А ведь так всё красиво начиналось:
Она Борисочу в своей любви призналась.
