Только кремлёвским мудрецам. Так их называют. Законы не для них. Захотят – изменят Конституцию. Сами по себе. Полагаю, они перечисляют, скорее, доставляют доллары налом, под охраной спецотрядов Росгвардии, на самый верх… А те тратят их на войны, на поддержание лояльных Кремлю диктаторов, на подкупы в западных странах политиков, СМИ, чтобы те писали о Путине, как о выдающемся политике мирового масштаба, о снятии санкций, проплачивали известным режиссёрам фильмы о Путине… Режиссёрам, имеющим сценарий к новому фильму, но не имеющим денег. На формирование у россиян мнения о том, что только Путин всё делает правильно. А нерадивые чиновники, шевелящиеся еле-еле, они виноваты во всём, и в том, что народ беднеет. По ТВ запущено много программ на эту тему, на рейтинг президента. Вещают с утра до вечера… Короче говоря, я сорвала заседание суда… Сказала, не буду отменять вердикт… Что тут началось! Закончили угрозами: «Не боишься за свою семью? За отца? Мать? Сестру?» Тут я поняла: качать правду – опасно для жизни. И поставила условие: «После этого дела уйду с работы». – «Это нам решать, милая, уйдёшь или будешь выполнять наши указания». Так они разговаривают. Особенно выслуживался перед москвичами в чёрных костюмах мой бывший – Аркадий. Настоящий козёл. Породистый. Так что завтра суд… Закрытый. Назначили на три часа дня. Похоже, они «поработали» и с адвокатами, и с обвинительной стороной. Все стали шёлковыми. Завтра у меня тяжёлый день. всё равно уйду… Ты был прав, не к месту сказав в машине в тот день, когда мы познакомились: «Продажные суды! Надо реформировать судебную систему». За это я высадила тебя в лесу… Хм! Только, Виктор, кто будет её реформировать-то? Я поведала тебе малую толику из того…
Вика говорила целый час! Виктор слушал её, не перебивая. Он понимал, чем больше она выпустить из себя отрицательных эмоций, гнева, ненависти, тем лучше будет для неё. Она успокоится, и они смогут поговорить о высоком – о предназначении человека, о его духовном мире, о законах природы, о божественном, о вере.
О многом, что она рассказала ему, скорее, воображаемому человеку или людям, споря с ними, разоблачая их, он знал из постов в интернете. Он многое, к сказанному ею, мог добавить и развить тему.
Но он слушал её, не перебивая, удивляясь её темпераменту и жестам.
Вика выдохнула и произнесла:
- Хотела ведь быть учительницей. Преподавать математику и физику… Нагрузила я тебя, «Ёшкин Крот»? Да, таких, как ты – мало. Скажу точнее, ты такой один. Поэтому меня, таких, как я, – она демоническим взглядом взглянула на него и продолжила:
- Тянет к тебе, таинственный, не значащийся в нашей базе данных, человек…
Вика сосредоточилась, словно что-то хотела вспомнить, улыбнулась и стала читать на память:
Да будет всем глупцам известно,
Что улей жить не может честно,
Богатство, славу умножать,
Притом, пороков избежать –
Нельзя; такое положенье
Возможно лишь в воображенье.
Нам – это все понять должны –
Тщеславье, роскошь, ложь нужны,
В делах нам будучи подмогой,
Они приносят выгод много…»
- Браво! Ты выучила концовку, а именно – «Мораль»… Мандевиль, «Возроптавший улей или Мошенники, ставшие честными». Похвально.
- По твоей рекомендации, милый… Виктор, давай уедем из этой… страны, на юг Франции. У меня там вилла, двухэтажная. Машина, гараж… Я буду преподавать физику, математику. Я знаю французский. Или просто будем жить, в своё удовольствие. Детей растить. Что скажешь?
Виктор промолчал. Вика вздохнула и тихо проговорила:
- Хорошо, хорошо. Не буду давить… Я жду тебя в спальной комнате – многозначительно произнесла Вика и ушла в спальню.
Виктор подбросил в камин дров, подошёл к окну, посмотрел во двор, на луну и пошёл в спальню.
Вика лежала в постели. Спортивный костюм лежал на полу. Он поднял его и повесил на спинку стула. Затем включил обогреватель, разделся и лёг в постель…
Виктор убрал руку Вики со своей шеи, тихо встал с постели, улыбнулся и стал одеваться. Вика крепко спала. Взглянув на часы, он вспомнил, что в три часа ночи, выпив воды, она сказала, что в десять часов ей нужно будет покинуть дом №13. Часы показывали, вернее, стрелки часов показывали на девять часов утра.
Он подошёл к ней и стал тихо будить её:
- Абрамцева… Пора вставать. Уже девять часов.
- Почему так официально, милый?.. Как я выспалась! Хоть немного, но глубоко. Проснулась с чистой душой. Готова идти в бой, мой рыцарь… О Боже! Виктор! Ты бесподобен… Незабываемая ночь. Ты что, уроки брал?! Такого со мной ещё не бывало… Поверь, я забыла обо всём на свете.
- Подымайся, просыпайся. Я приготовлю завтрак.
- Кофе… Чашку кофе с сыром и всё… Скоро буду…
Они позавтракали. Вика была более сдержанной, нежели накануне, сосредоточенной и серьёзной. Она встала, вышла из-за стола, взяла сумочку и сказала:
- Вот ключи. Выгони, пожалуйста, машину из двора и не выключай двигатель. Я приведу себя в порядок.
Виктор так и сделал. Вернувшись в дом, он подбросил в камин дров, подошёл к Вике и сказал:
- Отлично!
- Не поцелуешь меня? И борода тебе к лицу.
Виктор поцеловал её в обе щеки.
- У меня трудный будет день. Не знаю даже, чем он закончится…
В это время к дому №13 подъехала машина. Из неё вышел отец Филарет и, увидев машину у ворот, вопросительным тоном произнёс:
- Святые угодники! Что здесь происходит?
Из калитки вышла Вика, следом за ней Виктор. Увидев отца Филарета, она подошла к нему, поцеловала руку и робко произнесла:
- Доброе утро, отец Филарет.
- Утро и в самом деле, похоже, доброе, – сказал в ответ священник и посмотрел на парня, которому разрешил остаться в посёлке и определил его в дом №13.
Вика отошла в сторону. Виктор поприветствовал священнослужителя:
- Здравствуйте, отец Филарет.
И тоже отошёл в сторону. Отец Филарет переводил взгляд с Вики на Виктора, с Виктора на Вику, заставив её опустить глаза, а Виктора смутиться. Он смотрел на них, стараясь понять: что всё это значит, то есть – Вика и Виктор, стоящие рядом, или вышедшие из одного дома, или Виктор, провожающий Вику – судью… Он много о чём думал, пока Вика не сказала:
- Мне пора в Красноярск. До свидания, отец Филарет. Рада была видеть вас. До встречи, Виктор.
И уехала.
Отец Филарет улыбнулся и, глядя на парня, сказал:
- Вот такого я не ожидал. Ты её остановил?
Виктор рассказал коротко о том, как познакомился с Викой. Отец Филарет произнёс:
- Пути Господни неисповедимы! Это так!
Они пришли в комнату. Отец Филарет взглянул на стол и покачал головой. Виктор налил ему кофе и пригласил к столу.
Отец Филарет отказался. Он потеребил бороду и спросил:
- Как устроился? Видел библиотеку? Что скажешь?
- Серьёзные книги. Редкие, – ответил Виктор.
Отец Филарет прошёл в библиотеку. Следом за ним Виктор. Виктор забыл или не успел убрать папку со стихами священника, поэтому ждал реакции на это автора стихов.
Автор не заставил себя ждать:
- Что?! – удивился он. – Вы читали рукописи? Так не делают. Нужно согласие автора… Нельзя смотреть картину без разрешения художника.
Но отцу Филарету не терпелось узнать мнение Виктора о его стихах. Мнению, которому он доверял. И он деликатно спросил:
- Ну? Что тянешь? Говори уже.
- Отлично! Глубоко, необыкновенно… Особенно, стиль, форма, сравнения. Все понравились. И Вике тоже.
- Вика тоже читала?! Ребята…
- Она дала клятву, святой отец… Извините.
- Ничего… И ей понравились? А я думал… Спасибо. Любому автору хочется узнать о его произведениях, если уж так вышло… Оценку… Вика… Вика хорошая девушка. Исповедывается у меня… Они почти все исповедываются у меня. Душа её сопротивляется человеку, в котором живёт: его поступкам, делам… Не одобряет. Но душа чуткая, правильная… А вот человек… попал в сеть. И выбраться из неё может помочь ей только любовь…
- Хорошо сказано, святой отец. Глубоко… Вы как бы отделяете душу от человека – сосуд и содержимое.
- Не стану учинять тебе допрос… Понимаю, дело молодое… Но, чёрт возьми! Покорить такую девушку, как Вика, я хорошо знаю её, это нечто! Кто ты на самом деле?
- Так получилось, – ответил Виктор.
- Я приехал отдохнуть. На два дня. Буду писать книгу… Продолжать. Полагаю, ты и её уже прочитал… Кстати, какого мнения ты об Инне? Присмотрелся к ней? Хорошая девушка. Верной женой будет.
Виктор промолчал. Отец Филарет сказал:
- Похоже, тебя женщины не интересуют. Если после проведённой ночи с такой девушкой, как Вика, на лице твоём равнодушие.
Инна всё видела из окна своего дома. И как Вика целовала на прощание её соседа, в которого она успела влюбиться. Когда Вика уехала, а Виктор с отцом Филаретом вошли в дом, она безразличным тоном произнесла:
- Он просто бабник.
Дочь спросила:
- Мам, кто такой бабник?
Мать ответила:
- Это тот, который любит кукол…
Отец Филарет прошёл в комнату, в которой отдыхал после работы над книгой, то есть в спальную комнату. Переоделся и вышел в спортивном костюме.
Виктор, по совету священнослужителя, убирал в холодильник деликатесы, масло, сладости – всё, что привезла Вика. Он вымыл посуду, протёр её и поставил в шкаф, в специальную решётку для чистой посуды. Снял фартук, бросил его на спинку стула и прошёл в библиотеку.
Отец Филарет сидел за столом и раскладывал листы по нумерации на страницах. Привёл в порядок рукопись и спросил:
- Что тебе понравилось больше остального?
Виктор сел в кресло, стоявшее у стены напротив стола и, вытянув губы, ответил:
- Если… Что касается книги, то есть рукописи, написано… ясным языком, легко читается, хорошо запоминается… Выводы в каждой главе…
Отец Филарет смотрел на Виктора и с нетерпением ждал. Виктор, понимая это, старался найти правильные слова, которые бы отражали суть написанного и то, что хотел сказать автор о событиях, которые он описывал. Виктор продолжил говорить, то есть оценивать рукопись:
- Весьма своеобразные для священнослужителя… Складывается впечатление, что вы даёте оценку происходившему несколько веков назад, со стороны настоящего… Как бы проверяете пророчества святых отцов, сравнивая их с тем, что сейчас происходит… Что стёрло время, разрушается… Что вообще потеряло силу и власть над людьми, ибо они, по большей части, стали свободными от проповедей, а значит – эгоистами. Примерно так.
- О! Приятно удивил… Точно так… Молодец! Именно это я и вывожу. Значит, я на правильном пути.
- Но больше, если честно, не желая вас обидеть – у каждого своё мнение, и на вкус, на цвет – товарищей нет, мне понравились стихи. Раздел «Тустра, скажи». Его структурное единство образной системы, которую вы создали. Синтез… Строение, расположение строк, порядок… Система знаков…
- Хватит! Говори просто. Нет надобности показывать эрудицию. Вижу, ты в этом дока… Только не пойму, где ты этому всему обучался?
- Я же вам говорил: люблю учиться. В интернете учил раздел о стихосложении… Раздел «Тустра, скажи», я сделал предположение, являет собой ваши философские взгляды. То есть его писал не священник, знающий как православный мир, так и католический, ибо вы были католиком, а человек… Простой смертный. Делая выводы… И так же, как и в рукописи книги, вы сравниваете всё с миром. Вы снова задаёте вопрос не Тустре, а самому Богу… Думаю, имя Тустра взято вами, святой отец, простите, отец Филарет, из Зараастризма – религии, возникшей в Персии. Она представляет собой, если мне не изменяет память, маздеизм, реформированный пророком Заратустрой. Историки, правда, подвергают его сомнению. В связи с этим, хочу добавить, что Ницше поступил так же. Он написал книгу, в сорока экземплярах всего, для друзей, «Так говорил Заратустра». И так же в ней задавал вопросы и отвечал на них. Но в прозаической форме…
- О Боже! Не ожидал. Нам будет о чём поговорить. А какое стихотворение тебе понравилось больше?
- На странице 43. Можно, я прочту его вслух?
Отец Филарет открыл папку, вынул стих, посмотрел на номер страницы и удивлённо произнёс:
- Однако! Даже страницу запомнил. Впечатлён.
Виктор взял страницу и стал читать вслух с выражением, жестикуляцией, где нужно, выделяя слова:
- Тустра! Долго же ты не приходил!
В каких мирах ты был? Что видел?
- Тебе не следует знать… Изменит жизнь твою ответ. Будешь страдать и мучатся.
- Много мудрых ответов дал ты мне, Тустра, ночами бессонными, когда сидели мы на скале, и море дремало под ногами нашими. Много сомнений заложил ты в сердце моё. Много смуты внёс в душу мою. Многое, из рассказанного тобою, разум постичь не в силах.
- Скверный ученик ты. Ленивый!
- Тустра! Мы – люди, здесь, на земле…
Виктор сделал паузу и сказал, что слово «Земля» нужно писать, в данном случае, с большой буквы и продолжил. Автор стихотворения кивнул в знак согласия головой.
- Часто говорим о «Том свете»: ушёл на тот свет, тебя покарают на том свете… И не знаем, что такое «тот свет»!
Всё думаем, думаем, как издеваться будут над нами там: чем воздавать, как карать?
И о других муках.
И ведь никто не вернулся с «того света», чтобы рассказать нам хоть что-нибудь.
Успокоить, утешить…
Что там нас ждёт?
Да и ты не говоришь. Всё скрываешь от нас это.
Мы грешим, грешим каждый божий день!
Мы даже придумали покаяние, отпущение грехов, всепрощение…
Покаялся – и чист! Отпустили грехи – и продолжай…
Съездил в Мекку – и очистился. И ещё много такого…
А что же с теми, кто пострадал от наших грехов? От нашего зла? Мы ведь не должны верить в зло…
Что им от того, что мы – очистились?
Ох, и гореть нам в аду – синим пламенем!
Ох, и напуганы мы до смерти!..
- Серьёзно размышляешь! Далеко заплываешь по спящему морю!
- Боимся мы, Тустра. А чего – не знаем. Чувствуем… Это и страшно…
Я вот, пока тебя ждал, подумал: а что, если мы боимся напрасно? И «тот свет» лучший из миров? Что зря мы трясёмся да к попам ходим… да секреты свои рассказываем им
Может, живут там души в согласии, в радости, в уважении и каждая – свободна и счастлива! И не зависит ни от кого…
Нет там зависти, насилия, гнева, лжи, мести и всего такого, с чем мы здесь ведём войну.
И нет там власти – кроме власти Света!
Но никто не вернулся оттуда.
- Видишь, - сказал дерзким голосом Тустра. – Сокол в небе птицу взял?
Видишь: внизу молодое тело несут отпевать? Ты видишь это?
- Вижу.
- Никто из вас не знает, где душа птицы и молодой девицы.
Тысячу раз происходит такое в день! Никто не задумывается…и мир спокоен, и продолжает жить.
- Да, это так. Всё по закону. Все спокойны.
- А теперь представь: вернулся человек, которого вы все так ждёте. С «того света», и поведал вам о его прелестях, о божественной жизни, о рае – о котором вы так мечтаете.
И сказал: «Земля – ад! А вы – рабы! И нет воздаяния: никому ни за что!..
Все прощены!
(Пауза)
Не в силах ты представить, как перевернется ваш мир!
Как он рухнет! Какой хаос воцарится в душах ваших и сердцах!
Сколько зла выплеснется на улицы в этот день!
Виктор сделал паузу, посмотрел на отца Филарета, показал пять пальцев и продолжил:
Сколько миллионов людей, лишённых на Земле прав, страдающих, живущих в нищете, добровольно – и уже без сожаления – лишат себя жизни!
Вика говорила целый час! Виктор слушал её, не перебивая. Он понимал, чем больше она выпустить из себя отрицательных эмоций, гнева, ненависти, тем лучше будет для неё. Она успокоится, и они смогут поговорить о высоком – о предназначении человека, о его духовном мире, о законах природы, о божественном, о вере.
О многом, что она рассказала ему, скорее, воображаемому человеку или людям, споря с ними, разоблачая их, он знал из постов в интернете. Он многое, к сказанному ею, мог добавить и развить тему.
Но он слушал её, не перебивая, удивляясь её темпераменту и жестам.
Вика выдохнула и произнесла:
- Хотела ведь быть учительницей. Преподавать математику и физику… Нагрузила я тебя, «Ёшкин Крот»? Да, таких, как ты – мало. Скажу точнее, ты такой один. Поэтому меня, таких, как я, – она демоническим взглядом взглянула на него и продолжила:
- Тянет к тебе, таинственный, не значащийся в нашей базе данных, человек…
Вика сосредоточилась, словно что-то хотела вспомнить, улыбнулась и стала читать на память:
Да будет всем глупцам известно,
Что улей жить не может честно,
Богатство, славу умножать,
Притом, пороков избежать –
Нельзя; такое положенье
Возможно лишь в воображенье.
Нам – это все понять должны –
Тщеславье, роскошь, ложь нужны,
В делах нам будучи подмогой,
Они приносят выгод много…»
- Браво! Ты выучила концовку, а именно – «Мораль»… Мандевиль, «Возроптавший улей или Мошенники, ставшие честными». Похвально.
- По твоей рекомендации, милый… Виктор, давай уедем из этой… страны, на юг Франции. У меня там вилла, двухэтажная. Машина, гараж… Я буду преподавать физику, математику. Я знаю французский. Или просто будем жить, в своё удовольствие. Детей растить. Что скажешь?
Виктор промолчал. Вика вздохнула и тихо проговорила:
- Хорошо, хорошо. Не буду давить… Я жду тебя в спальной комнате – многозначительно произнесла Вика и ушла в спальню.
Виктор подбросил в камин дров, подошёл к окну, посмотрел во двор, на луну и пошёл в спальню.
Вика лежала в постели. Спортивный костюм лежал на полу. Он поднял его и повесил на спинку стула. Затем включил обогреватель, разделся и лёг в постель…
Глава 16
Виктор убрал руку Вики со своей шеи, тихо встал с постели, улыбнулся и стал одеваться. Вика крепко спала. Взглянув на часы, он вспомнил, что в три часа ночи, выпив воды, она сказала, что в десять часов ей нужно будет покинуть дом №13. Часы показывали, вернее, стрелки часов показывали на девять часов утра.
Он подошёл к ней и стал тихо будить её:
- Абрамцева… Пора вставать. Уже девять часов.
- Почему так официально, милый?.. Как я выспалась! Хоть немного, но глубоко. Проснулась с чистой душой. Готова идти в бой, мой рыцарь… О Боже! Виктор! Ты бесподобен… Незабываемая ночь. Ты что, уроки брал?! Такого со мной ещё не бывало… Поверь, я забыла обо всём на свете.
- Подымайся, просыпайся. Я приготовлю завтрак.
- Кофе… Чашку кофе с сыром и всё… Скоро буду…
Они позавтракали. Вика была более сдержанной, нежели накануне, сосредоточенной и серьёзной. Она встала, вышла из-за стола, взяла сумочку и сказала:
- Вот ключи. Выгони, пожалуйста, машину из двора и не выключай двигатель. Я приведу себя в порядок.
Виктор так и сделал. Вернувшись в дом, он подбросил в камин дров, подошёл к Вике и сказал:
- Отлично!
- Не поцелуешь меня? И борода тебе к лицу.
Виктор поцеловал её в обе щеки.
- У меня трудный будет день. Не знаю даже, чем он закончится…
В это время к дому №13 подъехала машина. Из неё вышел отец Филарет и, увидев машину у ворот, вопросительным тоном произнёс:
- Святые угодники! Что здесь происходит?
Из калитки вышла Вика, следом за ней Виктор. Увидев отца Филарета, она подошла к нему, поцеловала руку и робко произнесла:
- Доброе утро, отец Филарет.
- Утро и в самом деле, похоже, доброе, – сказал в ответ священник и посмотрел на парня, которому разрешил остаться в посёлке и определил его в дом №13.
Вика отошла в сторону. Виктор поприветствовал священнослужителя:
- Здравствуйте, отец Филарет.
И тоже отошёл в сторону. Отец Филарет переводил взгляд с Вики на Виктора, с Виктора на Вику, заставив её опустить глаза, а Виктора смутиться. Он смотрел на них, стараясь понять: что всё это значит, то есть – Вика и Виктор, стоящие рядом, или вышедшие из одного дома, или Виктор, провожающий Вику – судью… Он много о чём думал, пока Вика не сказала:
- Мне пора в Красноярск. До свидания, отец Филарет. Рада была видеть вас. До встречи, Виктор.
И уехала.
Отец Филарет улыбнулся и, глядя на парня, сказал:
- Вот такого я не ожидал. Ты её остановил?
Виктор рассказал коротко о том, как познакомился с Викой. Отец Филарет произнёс:
- Пути Господни неисповедимы! Это так!
Они пришли в комнату. Отец Филарет взглянул на стол и покачал головой. Виктор налил ему кофе и пригласил к столу.
Отец Филарет отказался. Он потеребил бороду и спросил:
- Как устроился? Видел библиотеку? Что скажешь?
- Серьёзные книги. Редкие, – ответил Виктор.
Отец Филарет прошёл в библиотеку. Следом за ним Виктор. Виктор забыл или не успел убрать папку со стихами священника, поэтому ждал реакции на это автора стихов.
Автор не заставил себя ждать:
- Что?! – удивился он. – Вы читали рукописи? Так не делают. Нужно согласие автора… Нельзя смотреть картину без разрешения художника.
Но отцу Филарету не терпелось узнать мнение Виктора о его стихах. Мнению, которому он доверял. И он деликатно спросил:
- Ну? Что тянешь? Говори уже.
- Отлично! Глубоко, необыкновенно… Особенно, стиль, форма, сравнения. Все понравились. И Вике тоже.
- Вика тоже читала?! Ребята…
- Она дала клятву, святой отец… Извините.
- Ничего… И ей понравились? А я думал… Спасибо. Любому автору хочется узнать о его произведениях, если уж так вышло… Оценку… Вика… Вика хорошая девушка. Исповедывается у меня… Они почти все исповедываются у меня. Душа её сопротивляется человеку, в котором живёт: его поступкам, делам… Не одобряет. Но душа чуткая, правильная… А вот человек… попал в сеть. И выбраться из неё может помочь ей только любовь…
- Хорошо сказано, святой отец. Глубоко… Вы как бы отделяете душу от человека – сосуд и содержимое.
- Не стану учинять тебе допрос… Понимаю, дело молодое… Но, чёрт возьми! Покорить такую девушку, как Вика, я хорошо знаю её, это нечто! Кто ты на самом деле?
- Так получилось, – ответил Виктор.
- Я приехал отдохнуть. На два дня. Буду писать книгу… Продолжать. Полагаю, ты и её уже прочитал… Кстати, какого мнения ты об Инне? Присмотрелся к ней? Хорошая девушка. Верной женой будет.
Виктор промолчал. Отец Филарет сказал:
- Похоже, тебя женщины не интересуют. Если после проведённой ночи с такой девушкой, как Вика, на лице твоём равнодушие.
Инна всё видела из окна своего дома. И как Вика целовала на прощание её соседа, в которого она успела влюбиться. Когда Вика уехала, а Виктор с отцом Филаретом вошли в дом, она безразличным тоном произнесла:
- Он просто бабник.
Дочь спросила:
- Мам, кто такой бабник?
Мать ответила:
- Это тот, который любит кукол…
Глава 17
Отец Филарет прошёл в комнату, в которой отдыхал после работы над книгой, то есть в спальную комнату. Переоделся и вышел в спортивном костюме.
Виктор, по совету священнослужителя, убирал в холодильник деликатесы, масло, сладости – всё, что привезла Вика. Он вымыл посуду, протёр её и поставил в шкаф, в специальную решётку для чистой посуды. Снял фартук, бросил его на спинку стула и прошёл в библиотеку.
Отец Филарет сидел за столом и раскладывал листы по нумерации на страницах. Привёл в порядок рукопись и спросил:
- Что тебе понравилось больше остального?
Виктор сел в кресло, стоявшее у стены напротив стола и, вытянув губы, ответил:
- Если… Что касается книги, то есть рукописи, написано… ясным языком, легко читается, хорошо запоминается… Выводы в каждой главе…
Отец Филарет смотрел на Виктора и с нетерпением ждал. Виктор, понимая это, старался найти правильные слова, которые бы отражали суть написанного и то, что хотел сказать автор о событиях, которые он описывал. Виктор продолжил говорить, то есть оценивать рукопись:
- Весьма своеобразные для священнослужителя… Складывается впечатление, что вы даёте оценку происходившему несколько веков назад, со стороны настоящего… Как бы проверяете пророчества святых отцов, сравнивая их с тем, что сейчас происходит… Что стёрло время, разрушается… Что вообще потеряло силу и власть над людьми, ибо они, по большей части, стали свободными от проповедей, а значит – эгоистами. Примерно так.
- О! Приятно удивил… Точно так… Молодец! Именно это я и вывожу. Значит, я на правильном пути.
- Но больше, если честно, не желая вас обидеть – у каждого своё мнение, и на вкус, на цвет – товарищей нет, мне понравились стихи. Раздел «Тустра, скажи». Его структурное единство образной системы, которую вы создали. Синтез… Строение, расположение строк, порядок… Система знаков…
- Хватит! Говори просто. Нет надобности показывать эрудицию. Вижу, ты в этом дока… Только не пойму, где ты этому всему обучался?
- Я же вам говорил: люблю учиться. В интернете учил раздел о стихосложении… Раздел «Тустра, скажи», я сделал предположение, являет собой ваши философские взгляды. То есть его писал не священник, знающий как православный мир, так и католический, ибо вы были католиком, а человек… Простой смертный. Делая выводы… И так же, как и в рукописи книги, вы сравниваете всё с миром. Вы снова задаёте вопрос не Тустре, а самому Богу… Думаю, имя Тустра взято вами, святой отец, простите, отец Филарет, из Зараастризма – религии, возникшей в Персии. Она представляет собой, если мне не изменяет память, маздеизм, реформированный пророком Заратустрой. Историки, правда, подвергают его сомнению. В связи с этим, хочу добавить, что Ницше поступил так же. Он написал книгу, в сорока экземплярах всего, для друзей, «Так говорил Заратустра». И так же в ней задавал вопросы и отвечал на них. Но в прозаической форме…
- О Боже! Не ожидал. Нам будет о чём поговорить. А какое стихотворение тебе понравилось больше?
- На странице 43. Можно, я прочту его вслух?
Отец Филарет открыл папку, вынул стих, посмотрел на номер страницы и удивлённо произнёс:
- Однако! Даже страницу запомнил. Впечатлён.
Виктор взял страницу и стал читать вслух с выражением, жестикуляцией, где нужно, выделяя слова:
- Тустра! Долго же ты не приходил!
В каких мирах ты был? Что видел?
- Тебе не следует знать… Изменит жизнь твою ответ. Будешь страдать и мучатся.
- Много мудрых ответов дал ты мне, Тустра, ночами бессонными, когда сидели мы на скале, и море дремало под ногами нашими. Много сомнений заложил ты в сердце моё. Много смуты внёс в душу мою. Многое, из рассказанного тобою, разум постичь не в силах.
- Скверный ученик ты. Ленивый!
- Тустра! Мы – люди, здесь, на земле…
Виктор сделал паузу и сказал, что слово «Земля» нужно писать, в данном случае, с большой буквы и продолжил. Автор стихотворения кивнул в знак согласия головой.
- Часто говорим о «Том свете»: ушёл на тот свет, тебя покарают на том свете… И не знаем, что такое «тот свет»!
Всё думаем, думаем, как издеваться будут над нами там: чем воздавать, как карать?
И о других муках.
И ведь никто не вернулся с «того света», чтобы рассказать нам хоть что-нибудь.
Успокоить, утешить…
Что там нас ждёт?
Да и ты не говоришь. Всё скрываешь от нас это.
Мы грешим, грешим каждый божий день!
Мы даже придумали покаяние, отпущение грехов, всепрощение…
Покаялся – и чист! Отпустили грехи – и продолжай…
Съездил в Мекку – и очистился. И ещё много такого…
А что же с теми, кто пострадал от наших грехов? От нашего зла? Мы ведь не должны верить в зло…
Что им от того, что мы – очистились?
Ох, и гореть нам в аду – синим пламенем!
Ох, и напуганы мы до смерти!..
- Серьёзно размышляешь! Далеко заплываешь по спящему морю!
- Боимся мы, Тустра. А чего – не знаем. Чувствуем… Это и страшно…
Я вот, пока тебя ждал, подумал: а что, если мы боимся напрасно? И «тот свет» лучший из миров? Что зря мы трясёмся да к попам ходим… да секреты свои рассказываем им
Может, живут там души в согласии, в радости, в уважении и каждая – свободна и счастлива! И не зависит ни от кого…
Нет там зависти, насилия, гнева, лжи, мести и всего такого, с чем мы здесь ведём войну.
И нет там власти – кроме власти Света!
Но никто не вернулся оттуда.
- Видишь, - сказал дерзким голосом Тустра. – Сокол в небе птицу взял?
Видишь: внизу молодое тело несут отпевать? Ты видишь это?
- Вижу.
- Никто из вас не знает, где душа птицы и молодой девицы.
Тысячу раз происходит такое в день! Никто не задумывается…и мир спокоен, и продолжает жить.
- Да, это так. Всё по закону. Все спокойны.
- А теперь представь: вернулся человек, которого вы все так ждёте. С «того света», и поведал вам о его прелестях, о божественной жизни, о рае – о котором вы так мечтаете.
И сказал: «Земля – ад! А вы – рабы! И нет воздаяния: никому ни за что!..
Все прощены!
(Пауза)
Не в силах ты представить, как перевернется ваш мир!
Как он рухнет! Какой хаос воцарится в душах ваших и сердцах!
Сколько зла выплеснется на улицы в этот день!
Виктор сделал паузу, посмотрел на отца Филарета, показал пять пальцев и продолжил:
Сколько миллионов людей, лишённых на Земле прав, страдающих, живущих в нищете, добровольно – и уже без сожаления – лишат себя жизни!
