Некрасивые слова сорвались с моих прекрасных губ. Постскриптумом шёл комментарий, написанный размашистым почерком Глеба: «Заказчик – серьёзный человек. Уважь!»
Работа предстояла сложная и кропотливая – не это ли тебя, Василиса, всегда привлекало в реставрации. Анализ, исторические изыскания, неторопливая разработка технологии, процесс… Хм, по-моему, я возбудилась.
Хлопнув себя по лбу, я бессильно уткнулась лицом в ладони и расхохоталась. Смеялась долго, до слёз, горьких и избавляющих. Я ещё раз рассмотрела осколки-пазлы, вооружившись лупой. Пальцы мелко подрагивали, а ладошки вспотели. После тридцатиминутной работы удалось определить клеймо производителя тарелки – всё тот же Императорский завод. Но причина, по которой меня начало потряхивать, крылась в дате клейма – изделие изготовили во времена Александра I. Теперь сомнений в том, что заказчик являлся важным человеком, не было. Но две недели – это слишком мало для восстановления такого экземпляра!
Волнение от предстоящей работы и от успеха, которого я могла достичь, отозвалось спазмами в желудке и мандражом в груди… А ведь я смогу! В душе алым бутоном набухла до поры спавшая гордыня – я действительно смогу!
Утро понедельника в точности повторилось во вторник, среду и четверг. С той разницей, что сил бежать и преодолевать тяжесть в лёгких и левом боку мне помогала не стихающая злость на Глеба-предателя. В попутчике по бегу я теперь видела не только конкурента, но и врага, обидчика… мужчину.
Что они о себе все возомнили?! Хотят – женятся, хотят – целуют, хотят – грудь разглядывают! Но ни один из них не спросил, чего хочу я!
Каждый день я получала сообщения от Тимофея, звонки которого игнорировались. Сначала не было желание общаться с любым представителем мужского пола, потом элементарно перестало хватать времени. Парень поначалу недоумевал, затем в его посланиях появилась раздражительность. И вот эпилог нашей переписки – гневное «К черту!». И когда я приладила последний фрагмент тарелки, то внезапно осознала, что всё правильно. Обстоятельства сложились так, что мне даже выбора самой делать не пришлось. Просто очередной не мой человек!
Оставался Захар. Но он, кажется уже и забыл о моем существовании. За полторы недели Кошатник так и не дал о себе знать.
Работа с блюдом шла медленно и нервно. Тёплое умиротворение, которое обычно дарила реставраторская деятельность, не приходило. Я списывала нервяк на созерцание днём на работе счастливой невесты, а вечером в мастерской – безобразно довольного жениха. Чужое счастье раздражало, бесило и лишало сил.
В четверг вечером творческий процесс застопорился. Пазл блюда лежал собранным, но всё ещё не склеенным, поскольку пропал один фрагмент. Глеб категорически не признавал за собой вину и даже обиделся на обвинения в краже. Два его помощника по ремеслу тоже были допрошены с пристрастием, но ни в чём не признались.
До Нового года оставалась неделя… Проще говоря, через семь дней я должна была признать себя несостоятельной в мастерстве реставратора, ибо на изготовление исчезнувшего куска требовалась уйма времени.
Приглашаю всех читать моего дорогого соавтора https://prodaman.ru/Grom-Aleksandra/books/Shpot-u-Vod?scid=6308241&gotocmt=ok
Всем приятного чтения!!!)
10,2
04.06.18
Вечер последнего четверга выдался снежным и нервным. Накануне на работе отгремел корпоратив, дав старт предпраздничной лихорадке. Все ерзали на стульях в ожидании окончания рабочего дня, недели, года…
Мне было не до праздника и не до подарков, ни до чего и ни до кого. В груди горело и скреблось чувство обеспокоенности. Вчера провалилась третья попытка изготовить недостающий фрагмент тарелки. Покрытая длинными трещинками, словно кракелюром, глазурь черепка, словно насмехалась над всеми моими усилиями.
В носу свербело от одних воспоминаний о том всем, что произошло за прошедшие дни, и горькие слёзы были готовы испортить непритязательный макияж, когда брякнул дверной колокольчик. Дверь широко распахнулась, впуская Глеба, следом за которым с улицы потянулся шлейфом сонм весёлых снежинок.
Друг сбросил пальто и подошел ко мне. На его лице горел задорный румянец, в капельках на ресницах отражался свет рабочей лампы. Он смотрел на меня, как я смотрю на милых котят, сладко сопящих на мягком клетчатом пледе.
– Я так и знал, что застану тебя здесь, Вася! Тебе пора домой. Ты купила что-нибудь лавандовое? Помнишь, я предупреждал?
– Свадьба прекрасно пройдёт и без меня, – тихо сказал я, спрятав лицо в скрещенных на столе руках.
Рука Глеба вдруг очутилась на моем колене. Я вздрогнула и подняла голову. Друг сидел на корточках рядом со мной.
– Вась, ты устала. Иди домой. Завтра можешь прийти сразу в ЗАГС, –Глеб говорил почти шепотом. Поглаживая меня по волосам, он пытался заправить за ухо короткую прядь.
Я прикрыла глаза, наслаждаясь некогда желанной лаской. Под веками запекло. Горячие слезы закапали предательски быстро. Большим пальцем Глеб неспешно размазал быстро остывавшую влагу по веку, словно пытался вернуть её к истоку. Я зажмурилась, стараясь сдержать всхлип, и тут же получила обжигающий поцелуй в лоб. Словно выстрел.
Глеб никогда не был сентиментальным. Он бесшумно встал – в один миг я перестала чувствовать его рядом. Я слышала, как он надел пальто и прошёл к стойке, слышала его пустое «До завтра». Задержка на два удара сердца – вероятно, Глеб ожидал ответной реплики, – и колокольчик оповестил о том, что я осталась одна в мастерской. Глеб покинул её. Покинул моё сердце… А жизнь?
Пришло время признаться себе в паре моментов. Первое – я профан. Второе – я больше не люблю Глеба, во всяком случае, как мужчину. Да, я смогла вырвать, вырезать болезненное чувство почти мгновенно, вытравить его едва в стенках небольшого шедевра литейной промышленности валдайских мастеров затихла звуковая волна. Попробуйте поспорить со мной!
Всхлипнув в последний раз и растерев слёзы по щекам, я решительно сняла фартук и нарукавники. Часы показывали половину восьмого. Я успевала в соседний супермаркет.
Жених и невеста ослепляли своим великолепием – молодые, красивые и абсолютно счастливые! В сердце даже вяло трепыхнулось что-то тёплое. Гостей на праздник рождения новой семьи позвали немного, человек пятьдесят, это тоже согревало сердце, но в остальном… Всё было традиционно и скучно.
В ЗАГСе Глеб подарил мне взгляд, полный разочарования, и сопутствующую снисходительную ухмылку, а также качание головой. Закономерная реакция на мой маленький чёрный футляр вместо оговоренного наряда. Что тут скажешь! Я поставила его в известность относительно того, что думаю о последней главе романа «Васька и Глеб». Поцелуй в лоб в момент поздравления молодых дал понять: я прощена. Невеста, – стоп! о чём я! – жена, неопределённо хмыкнула, но клюнула меня в щёку следом.
К пяти часам вечера я добралась до ресторана и вместе с остальными приглашёнными ожидала приезда молодых. Дождалась. Весёлый гвалт и улюлюканье в вестибюле оповестили о прибытии пары. За невеста и женихом тянулись гости, возжелавшие запечатлеться на памятных фото вместе с молодыми. В просторном зале сразу стало тесно и душно.
Банкет оформили на западный манер, включая отдельные столики на шесть персон. Мне повезло – достался единственный столик на двоих, но в стороне. Пока я возилась практически под скатертью, пытаясь ослабить ремешок туфли, соседний стул скрипнул, оповестив о прибытии соседа.
«Отличный выбор!» – мысленно я похвалила хозяина кожаного совершенства цвета бургунди. Мой взгляд поднялся по острой стрелке тёмно-синей брючины, мазнул по откинутой фалде английского пиджака, свернул на угол шелкового галстука, элдридж подпирал отлеты воротника. Костюм был незнакомым, в отличие от твёрдого подбородка, покрытого щетиной, губ, которые однажды мне захотелось попробовать на вкус, и глаз, смотрящих спокойно и уверенно… Дёрнувшийся кадык выдал некоторое волнение хозяина.
– Привет, – приветствие вышло весёлым, и немудрено – приятно, что Захар взволнован встречей. – Что ты здесь делаешь?
– Приглашён женихом. Как и ты.
Я прищурилась. Кое-кто знал обо мне чуть больше, чем я о нём.
– Вы с Глебом близкие друзья? Вот так новость!
– Ты не дала возможности об этом рассказать.
Мне нечем было парировать, Глебу, по всей видимости, нечего было мне сказать. В безмолвии мы сверлили друг друга взглядами до тех пор, пока не захлопали залпы пробок, вылетавших из бутылок с игристым вином под аплодисменты, смех и свист гостей.
Захар решил не отставать от остальных – без спецэффектов открыл бутылку и аккуратно разлил вино. Даже подал бокал.
– За молодых! – не отводя взгляда произнёс Кошатник, чуть коснулся моего бокала своим и залпом выпил.
Я, словно загипнотизированная, кивнула и глотнула из своего…
Понеслись тосты, поздравления. В какой-то момент начались танцы. Заиграла медленная композиция, и Захар протянул мне руку. Я не собиралась портить никому вечер, поэтому позволила вывести меня на танцпол. Прижавшись друг к другу, мы медленно раскачивались на месте. Мой партнёр имел мало практики в танцах, это было очевидно, но не беспокоило. Я наслаждалась видом мужских губ.
– Где твоё лавандовое платье?
– Ты что, тоже в курсе этого безобразия?
– Довелось на мальчишнике услышать от жениха, – мужские губы растянулись в мягкой улыбке. – Кому решила бросить вызов? Невесте или жениху?
Так я ему и ответила!
– Просто я всё всегда делаю по-своему, в том числе, сама решаю, что и какого цвета надевать.
– Ни мгновенья не сомневался, – улыбка стала шире, обнажая правильный прикус.
– И все же я не могла не удовлетворить просьбу жениха!
Что скажешь на это, мистер всезнайка?
– Что это значит? – Захар остановился.
Я пожала плечом. Мужчина мягко обхватил моё запястье, потянув к столику. Там мой кавалер вновь наполнил наши бокалы и вопросительно изогнул бровь. Всё же заинтересован!
«Веселиться, так веселиться», – подумала я, поставив на белоснежную скатерть правый локоть, а на кисть положила подбородок. Я подалась вперед, стараясь придать взгляду соблазнительную таинственность:
– Если я одета в чёрное платье, это вовсе не означает, что лавандового цвета на мне нет.
До Захара дошло не сразу – взгляд он отвёл с заминкой. Залпом опрокинул в себя содержимое бокала, закашлялся.
– Постучать по спинке? – довольная произведённым эффектом, я откинулась на спинку стула.
– А если я потребую подтверждения?
– А ты имеешь право требовать?
Обида куда-то испарилась под натиском азарта. Мне нравилась пикировка, и я совсем не хотела останавливаться.
– Я рискну, – Захар продолжил игру.
– Попробуй!
Я приготовилась услышать очередную провокационную фразу, но мужчина резко встал, направился к выходу. Неужели игра закончилась? Я рассеянно налила себе вина и стала пить, не чувствуя вкуса.
В носу снова защипало. Хотелось верить, что это проделки пузырьков, но… азарт пропал, значит вернулась она, обида.
Сбежал! Да что такое происходит, в конце концов!
Едва не переломив тонкую ножку, я поставила фужер на стол.
Решение прийти на свадьбу было ошибкой, но я пришла. Уважила друга, не спасовала перед Ольгой – миссия выполнила, пришла пора уходить.
Подойдя к гардеробу, я остановилась, чтобы отыскать номерок, но проклятая деревяшка никак не попадалась под руку. Неожиданно на мои плечи опустилось что-то мягкое… моя собственная шубка. Секунду спустя передо мной возник Захар, уже облачившийся в верхнюю одежду.
– Такси ждет, – он чуть склонился и жестом предложил пройти на выход.
В машине мы разместились на широком заднем сиденье не касаясь друг друга, но шерстинки моей шубки в статическом экстазе настойчиво тянулись к бархату мужской дубленки. Где-то я им завидовала, потому что меня тоже не покидало желание прильнуть к сидящему рядом мужчине, к его плотно сжатым губам. До щекотки на кончике языка хотелось лизнуть небритую скулу. В какой-то момент эти мысли стали раздражать – я пресекла притяжение, возникшее между одеждой, проведя рукой по меху.
Через десять минут машина остановилась у знакомых ворот. Захар вышел первым, обошел авто, открыл мою дверь и предложил свою руку. Вчерашний буран щедро засыпал улицу – мои чудесные красные туфельки по щиколотку утонули в снегу. Не знаю, что на меня нашло, но пытаясь спасти замшу, я забралась на носки туфель цвета бургунди. Мне пришлось тесно прижаться к Захару и обнять его за талию, чтобы удержать равновесие. Мужчина не понял мой маневр, увидев в нём капитуляцию – он широко улыбнулся.
Чтобы не держать кошатника в заблуждении и дальше, я принесла в жертву туфли – отцепилась от него и пошла к калитке. В спину полетело удивленное хмыканье человека, осознавшего собственную ошибку. Правда, мгновение спустя я оказалась на руках у Захара.
В доме было тепло, темно и тихо. Захар сбросил у порога туфли и прошел вместе со мной вглубь комнаты. Он аккуратно посадил меня на диван и, обронив: «Подожди здесь!», – исчез, однако темнота буквально дышала запахом Захара, разбавленным, чуть уловимым, но его. Вскоре появился хозяин. Клавиша выключателя так и не щёлкнула, зато через мгновенье чиркнула спичка. На длинном черенке ярко вспыхнул огонек, ослепив на пару секунд. Захар зажигал свечи, расставленные на каминной полке. Потухшая спичка полетела в камин, чиркнула новая, разжигая загодя уложенную шалашиком растопку.
Захар повернулся ко мне и опустился на одно колено. Еле касаясь моих лодыжек, он снял мои туфли. Я замерла в предвкушении, но мужчина поднялся и вышел из комнаты, унося свою странную добычу.
Из камина повеяло теплом, я стянула с плеч шубку, не отрывая взгляда от пляски живого огня. Из кухни донесся характерный шлепок – пробка вылетела из горлышка бутылки. Вскоре Захар вернулся, в руках он держал два бокала, наполненных красной жидкостью. Он поставил их на столик, чтобы помочь мне подняться и окончательно избавиться от верхней одежды.
Все происходило в тишине, под потрескивание дров в камине.
– Где Амур? – спросила я, возвращаясь на диван.
– Скорее всего, снова охотится в подвале, – в небольшом помещении голос Захара звучал совсем по-другому, более низко и густо.
Мужчина сел на низкую банкетку напротив и протянул бокал. Вино было великолепным. Мысли вдруг начали выстраиваться в ровную цепочку, подводя к выводу: тишина несказанно обогащает созерцание.
Захар молчал и смотрел. Он выжидал.
Я поерзала – на подсознательном уровне я ожидала натиска со стороны кошатника. Я ведь уже все себе придумала, представив в мелочах, как будут развиваться события… а Захар бездействовал.
– Чего ты ждешь? – я не стала кокетничать и спросила прямо.
– Когда ты захочешь сама.
– Ты можешь ждать долго.
– Не думаю.
– А о чем ты думаешь? – я начинала злиться.
– О том, что ты хочешь показать свой лавандовый секрет не меньше, чем я – увидеть его.
– Тогда почему не выразишь словами это желание?
– Я его уже выразил… давно. В твоей комнате. Теперь твой черед.
– И что же я должна сделать?
– Только то, чего желаешь сама, – Захар потянул узел галстука, снял его и расстегнул пару верхних пуговиц.
Чего я хотела? Ответить на вопрос не составляло труда! Себе-то я бы точно не соврала.
Работа предстояла сложная и кропотливая – не это ли тебя, Василиса, всегда привлекало в реставрации. Анализ, исторические изыскания, неторопливая разработка технологии, процесс… Хм, по-моему, я возбудилась.
Хлопнув себя по лбу, я бессильно уткнулась лицом в ладони и расхохоталась. Смеялась долго, до слёз, горьких и избавляющих. Я ещё раз рассмотрела осколки-пазлы, вооружившись лупой. Пальцы мелко подрагивали, а ладошки вспотели. После тридцатиминутной работы удалось определить клеймо производителя тарелки – всё тот же Императорский завод. Но причина, по которой меня начало потряхивать, крылась в дате клейма – изделие изготовили во времена Александра I. Теперь сомнений в том, что заказчик являлся важным человеком, не было. Но две недели – это слишком мало для восстановления такого экземпляра!
Волнение от предстоящей работы и от успеха, которого я могла достичь, отозвалось спазмами в желудке и мандражом в груди… А ведь я смогу! В душе алым бутоном набухла до поры спавшая гордыня – я действительно смогу!
***
Утро понедельника в точности повторилось во вторник, среду и четверг. С той разницей, что сил бежать и преодолевать тяжесть в лёгких и левом боку мне помогала не стихающая злость на Глеба-предателя. В попутчике по бегу я теперь видела не только конкурента, но и врага, обидчика… мужчину.
Что они о себе все возомнили?! Хотят – женятся, хотят – целуют, хотят – грудь разглядывают! Но ни один из них не спросил, чего хочу я!
Каждый день я получала сообщения от Тимофея, звонки которого игнорировались. Сначала не было желание общаться с любым представителем мужского пола, потом элементарно перестало хватать времени. Парень поначалу недоумевал, затем в его посланиях появилась раздражительность. И вот эпилог нашей переписки – гневное «К черту!». И когда я приладила последний фрагмент тарелки, то внезапно осознала, что всё правильно. Обстоятельства сложились так, что мне даже выбора самой делать не пришлось. Просто очередной не мой человек!
Оставался Захар. Но он, кажется уже и забыл о моем существовании. За полторы недели Кошатник так и не дал о себе знать.
Работа с блюдом шла медленно и нервно. Тёплое умиротворение, которое обычно дарила реставраторская деятельность, не приходило. Я списывала нервяк на созерцание днём на работе счастливой невесты, а вечером в мастерской – безобразно довольного жениха. Чужое счастье раздражало, бесило и лишало сил.
В четверг вечером творческий процесс застопорился. Пазл блюда лежал собранным, но всё ещё не склеенным, поскольку пропал один фрагмент. Глеб категорически не признавал за собой вину и даже обиделся на обвинения в краже. Два его помощника по ремеслу тоже были допрошены с пристрастием, но ни в чём не признались.
До Нового года оставалась неделя… Проще говоря, через семь дней я должна была признать себя несостоятельной в мастерстве реставратора, ибо на изготовление исчезнувшего куска требовалась уйма времени.
Приглашаю всех читать моего дорогого соавтора https://prodaman.ru/Grom-Aleksandra/books/Shpot-u-Vod?scid=6308241&gotocmt=ok
Всем приятного чтения!!!)
Прода от 04.06.2018, 18:11
10,2
04.06.18
Вечер последнего четверга выдался снежным и нервным. Накануне на работе отгремел корпоратив, дав старт предпраздничной лихорадке. Все ерзали на стульях в ожидании окончания рабочего дня, недели, года…
Мне было не до праздника и не до подарков, ни до чего и ни до кого. В груди горело и скреблось чувство обеспокоенности. Вчера провалилась третья попытка изготовить недостающий фрагмент тарелки. Покрытая длинными трещинками, словно кракелюром, глазурь черепка, словно насмехалась над всеми моими усилиями.
В носу свербело от одних воспоминаний о том всем, что произошло за прошедшие дни, и горькие слёзы были готовы испортить непритязательный макияж, когда брякнул дверной колокольчик. Дверь широко распахнулась, впуская Глеба, следом за которым с улицы потянулся шлейфом сонм весёлых снежинок.
Друг сбросил пальто и подошел ко мне. На его лице горел задорный румянец, в капельках на ресницах отражался свет рабочей лампы. Он смотрел на меня, как я смотрю на милых котят, сладко сопящих на мягком клетчатом пледе.
– Я так и знал, что застану тебя здесь, Вася! Тебе пора домой. Ты купила что-нибудь лавандовое? Помнишь, я предупреждал?
– Свадьба прекрасно пройдёт и без меня, – тихо сказал я, спрятав лицо в скрещенных на столе руках.
Рука Глеба вдруг очутилась на моем колене. Я вздрогнула и подняла голову. Друг сидел на корточках рядом со мной.
– Вась, ты устала. Иди домой. Завтра можешь прийти сразу в ЗАГС, –Глеб говорил почти шепотом. Поглаживая меня по волосам, он пытался заправить за ухо короткую прядь.
Я прикрыла глаза, наслаждаясь некогда желанной лаской. Под веками запекло. Горячие слезы закапали предательски быстро. Большим пальцем Глеб неспешно размазал быстро остывавшую влагу по веку, словно пытался вернуть её к истоку. Я зажмурилась, стараясь сдержать всхлип, и тут же получила обжигающий поцелуй в лоб. Словно выстрел.
Глеб никогда не был сентиментальным. Он бесшумно встал – в один миг я перестала чувствовать его рядом. Я слышала, как он надел пальто и прошёл к стойке, слышала его пустое «До завтра». Задержка на два удара сердца – вероятно, Глеб ожидал ответной реплики, – и колокольчик оповестил о том, что я осталась одна в мастерской. Глеб покинул её. Покинул моё сердце… А жизнь?
Пришло время признаться себе в паре моментов. Первое – я профан. Второе – я больше не люблю Глеба, во всяком случае, как мужчину. Да, я смогла вырвать, вырезать болезненное чувство почти мгновенно, вытравить его едва в стенках небольшого шедевра литейной промышленности валдайских мастеров затихла звуковая волна. Попробуйте поспорить со мной!
Всхлипнув в последний раз и растерев слёзы по щекам, я решительно сняла фартук и нарукавники. Часы показывали половину восьмого. Я успевала в соседний супермаркет.
Прода от 06.06.2018, 04:19
ГЛАВА 11
Жених и невеста ослепляли своим великолепием – молодые, красивые и абсолютно счастливые! В сердце даже вяло трепыхнулось что-то тёплое. Гостей на праздник рождения новой семьи позвали немного, человек пятьдесят, это тоже согревало сердце, но в остальном… Всё было традиционно и скучно.
В ЗАГСе Глеб подарил мне взгляд, полный разочарования, и сопутствующую снисходительную ухмылку, а также качание головой. Закономерная реакция на мой маленький чёрный футляр вместо оговоренного наряда. Что тут скажешь! Я поставила его в известность относительно того, что думаю о последней главе романа «Васька и Глеб». Поцелуй в лоб в момент поздравления молодых дал понять: я прощена. Невеста, – стоп! о чём я! – жена, неопределённо хмыкнула, но клюнула меня в щёку следом.
К пяти часам вечера я добралась до ресторана и вместе с остальными приглашёнными ожидала приезда молодых. Дождалась. Весёлый гвалт и улюлюканье в вестибюле оповестили о прибытии пары. За невеста и женихом тянулись гости, возжелавшие запечатлеться на памятных фото вместе с молодыми. В просторном зале сразу стало тесно и душно.
Банкет оформили на западный манер, включая отдельные столики на шесть персон. Мне повезло – достался единственный столик на двоих, но в стороне. Пока я возилась практически под скатертью, пытаясь ослабить ремешок туфли, соседний стул скрипнул, оповестив о прибытии соседа.
«Отличный выбор!» – мысленно я похвалила хозяина кожаного совершенства цвета бургунди. Мой взгляд поднялся по острой стрелке тёмно-синей брючины, мазнул по откинутой фалде английского пиджака, свернул на угол шелкового галстука, элдридж подпирал отлеты воротника. Костюм был незнакомым, в отличие от твёрдого подбородка, покрытого щетиной, губ, которые однажды мне захотелось попробовать на вкус, и глаз, смотрящих спокойно и уверенно… Дёрнувшийся кадык выдал некоторое волнение хозяина.
– Привет, – приветствие вышло весёлым, и немудрено – приятно, что Захар взволнован встречей. – Что ты здесь делаешь?
– Приглашён женихом. Как и ты.
Я прищурилась. Кое-кто знал обо мне чуть больше, чем я о нём.
– Вы с Глебом близкие друзья? Вот так новость!
– Ты не дала возможности об этом рассказать.
Мне нечем было парировать, Глебу, по всей видимости, нечего было мне сказать. В безмолвии мы сверлили друг друга взглядами до тех пор, пока не захлопали залпы пробок, вылетавших из бутылок с игристым вином под аплодисменты, смех и свист гостей.
Захар решил не отставать от остальных – без спецэффектов открыл бутылку и аккуратно разлил вино. Даже подал бокал.
– За молодых! – не отводя взгляда произнёс Кошатник, чуть коснулся моего бокала своим и залпом выпил.
Я, словно загипнотизированная, кивнула и глотнула из своего…
Понеслись тосты, поздравления. В какой-то момент начались танцы. Заиграла медленная композиция, и Захар протянул мне руку. Я не собиралась портить никому вечер, поэтому позволила вывести меня на танцпол. Прижавшись друг к другу, мы медленно раскачивались на месте. Мой партнёр имел мало практики в танцах, это было очевидно, но не беспокоило. Я наслаждалась видом мужских губ.
– Где твоё лавандовое платье?
– Ты что, тоже в курсе этого безобразия?
– Довелось на мальчишнике услышать от жениха, – мужские губы растянулись в мягкой улыбке. – Кому решила бросить вызов? Невесте или жениху?
Так я ему и ответила!
– Просто я всё всегда делаю по-своему, в том числе, сама решаю, что и какого цвета надевать.
– Ни мгновенья не сомневался, – улыбка стала шире, обнажая правильный прикус.
– И все же я не могла не удовлетворить просьбу жениха!
Что скажешь на это, мистер всезнайка?
– Что это значит? – Захар остановился.
Я пожала плечом. Мужчина мягко обхватил моё запястье, потянув к столику. Там мой кавалер вновь наполнил наши бокалы и вопросительно изогнул бровь. Всё же заинтересован!
«Веселиться, так веселиться», – подумала я, поставив на белоснежную скатерть правый локоть, а на кисть положила подбородок. Я подалась вперед, стараясь придать взгляду соблазнительную таинственность:
– Если я одета в чёрное платье, это вовсе не означает, что лавандового цвета на мне нет.
До Захара дошло не сразу – взгляд он отвёл с заминкой. Залпом опрокинул в себя содержимое бокала, закашлялся.
– Постучать по спинке? – довольная произведённым эффектом, я откинулась на спинку стула.
– А если я потребую подтверждения?
– А ты имеешь право требовать?
Обида куда-то испарилась под натиском азарта. Мне нравилась пикировка, и я совсем не хотела останавливаться.
– Я рискну, – Захар продолжил игру.
– Попробуй!
Я приготовилась услышать очередную провокационную фразу, но мужчина резко встал, направился к выходу. Неужели игра закончилась? Я рассеянно налила себе вина и стала пить, не чувствуя вкуса.
В носу снова защипало. Хотелось верить, что это проделки пузырьков, но… азарт пропал, значит вернулась она, обида.
Сбежал! Да что такое происходит, в конце концов!
Едва не переломив тонкую ножку, я поставила фужер на стол.
Решение прийти на свадьбу было ошибкой, но я пришла. Уважила друга, не спасовала перед Ольгой – миссия выполнила, пришла пора уходить.
Прода от 17.06.2018, 13:58
Подойдя к гардеробу, я остановилась, чтобы отыскать номерок, но проклятая деревяшка никак не попадалась под руку. Неожиданно на мои плечи опустилось что-то мягкое… моя собственная шубка. Секунду спустя передо мной возник Захар, уже облачившийся в верхнюю одежду.
– Такси ждет, – он чуть склонился и жестом предложил пройти на выход.
В машине мы разместились на широком заднем сиденье не касаясь друг друга, но шерстинки моей шубки в статическом экстазе настойчиво тянулись к бархату мужской дубленки. Где-то я им завидовала, потому что меня тоже не покидало желание прильнуть к сидящему рядом мужчине, к его плотно сжатым губам. До щекотки на кончике языка хотелось лизнуть небритую скулу. В какой-то момент эти мысли стали раздражать – я пресекла притяжение, возникшее между одеждой, проведя рукой по меху.
Через десять минут машина остановилась у знакомых ворот. Захар вышел первым, обошел авто, открыл мою дверь и предложил свою руку. Вчерашний буран щедро засыпал улицу – мои чудесные красные туфельки по щиколотку утонули в снегу. Не знаю, что на меня нашло, но пытаясь спасти замшу, я забралась на носки туфель цвета бургунди. Мне пришлось тесно прижаться к Захару и обнять его за талию, чтобы удержать равновесие. Мужчина не понял мой маневр, увидев в нём капитуляцию – он широко улыбнулся.
Чтобы не держать кошатника в заблуждении и дальше, я принесла в жертву туфли – отцепилась от него и пошла к калитке. В спину полетело удивленное хмыканье человека, осознавшего собственную ошибку. Правда, мгновение спустя я оказалась на руках у Захара.
***
В доме было тепло, темно и тихо. Захар сбросил у порога туфли и прошел вместе со мной вглубь комнаты. Он аккуратно посадил меня на диван и, обронив: «Подожди здесь!», – исчез, однако темнота буквально дышала запахом Захара, разбавленным, чуть уловимым, но его. Вскоре появился хозяин. Клавиша выключателя так и не щёлкнула, зато через мгновенье чиркнула спичка. На длинном черенке ярко вспыхнул огонек, ослепив на пару секунд. Захар зажигал свечи, расставленные на каминной полке. Потухшая спичка полетела в камин, чиркнула новая, разжигая загодя уложенную шалашиком растопку.
Захар повернулся ко мне и опустился на одно колено. Еле касаясь моих лодыжек, он снял мои туфли. Я замерла в предвкушении, но мужчина поднялся и вышел из комнаты, унося свою странную добычу.
Из камина повеяло теплом, я стянула с плеч шубку, не отрывая взгляда от пляски живого огня. Из кухни донесся характерный шлепок – пробка вылетела из горлышка бутылки. Вскоре Захар вернулся, в руках он держал два бокала, наполненных красной жидкостью. Он поставил их на столик, чтобы помочь мне подняться и окончательно избавиться от верхней одежды.
Все происходило в тишине, под потрескивание дров в камине.
– Где Амур? – спросила я, возвращаясь на диван.
– Скорее всего, снова охотится в подвале, – в небольшом помещении голос Захара звучал совсем по-другому, более низко и густо.
Мужчина сел на низкую банкетку напротив и протянул бокал. Вино было великолепным. Мысли вдруг начали выстраиваться в ровную цепочку, подводя к выводу: тишина несказанно обогащает созерцание.
Захар молчал и смотрел. Он выжидал.
Я поерзала – на подсознательном уровне я ожидала натиска со стороны кошатника. Я ведь уже все себе придумала, представив в мелочах, как будут развиваться события… а Захар бездействовал.
– Чего ты ждешь? – я не стала кокетничать и спросила прямо.
– Когда ты захочешь сама.
– Ты можешь ждать долго.
– Не думаю.
– А о чем ты думаешь? – я начинала злиться.
– О том, что ты хочешь показать свой лавандовый секрет не меньше, чем я – увидеть его.
– Тогда почему не выразишь словами это желание?
– Я его уже выразил… давно. В твоей комнате. Теперь твой черед.
– И что же я должна сделать?
– Только то, чего желаешь сама, – Захар потянул узел галстука, снял его и расстегнул пару верхних пуговиц.
Чего я хотела? Ответить на вопрос не составляло труда! Себе-то я бы точно не соврала.
