- Потому, что должен быть, - его лицо посерьезнело, - потому, что в тот день я столько всего не успел сказать.
Ариана перевела взгляд на своих родных. Братья и сестра смотрели на них с дедушкой, а бабушка, мама и тетя о чем-то переговаривались между собой. Все выглядело, как в обычный день, когда они собирались все вместе, и для ее родных это не казалось странным. Она понимала, что такого никак не могло произойти в обычной жизни, это что-то невероятное, словно…
Словно высшие силы подслушали ее желание и исполнили его.
- Я так скучала, - наконец, произнесла Ариана нужные слова и снова спрятала лицо у него на груди.
Это был долгий и совершенно замечательный день. Они говорили обо всем на свете, конечно же, не затрагивая тематику вчерашней большой встречи. Все выглядело так, будто год назад не произошло ничего страшного, и дедушка никогда и не уходил от них…
Не сразу, но Ариана приняла ситуацию и смогла отогнать от себя тревожные мысли. Дочка вела себя смирно, и девушка позабыла и про недомогание, и про бессонную ночь.
Что удивительно: за окном уже сгущались сумерки, а ей даже ни разу не позвонил муж. Она не собиралась отсутствовать так долго, но и уезжать рано – теперь, когда тут такое происходит – тоже не стала. Второго шанса не будет, это она почему-то понимала отчетливо.
Никто из родных уходить также не спешил. Все получали внимание дорогого гостя по очереди, но только ее дедушка увел в дальнюю комнату, которая когда-то принадлежала ей, чтобы поговорить с глазу на глаз.
- Скажи мне, душа моя, ты счастлива? – он взглянул на ее круглый живот.
Девушка смутилась, чисто механически опустила на него ладонь.
- Дети – это счастье, - сказала она совсем не то, что думала.
- Но счастливой ты не выглядишь, - настаивал дедушка.
- Я не знаю, как ответить на этот вопрос, - призналась она, - ведь все, чего я хотела, сбылось. Дом, семья.
- Это замечательно, - он взял ее за руку, начал массировать длинные «музыкальные» (он сам так их называл) пальцы, - но тебе не кажется, что однажды ты поторопилась с выбором?
Ариана промолчала.
- Мы, со своей стороны, не во всем были правы, но ведь мы желали тебе только добра.
Она снова смутилась.
До знакомства с будущим мужем она как раз жила с ним и бабушкой, и они опекали ее, как родители. Порой даже слишком сильно и настойчиво. Но, как это всегда и бывает во взрослой жизни, она поздно поняла, что так было нужно. Это было правильно и делалось из лучших побуждений.
- Теперь уже что говорить, - грустно улыбнулась Ариана.
- Скажи, что думаешь, - серьезно ответил дедушка.
В ее глазах снова заблестели слезы. Вчера она точно знала, что сказала бы ему, если б могла.
- Ты всегда и во всем был прав.
Он не улыбнулся, не хмыкнул.
- А я не слушала. Не хотела слушать. Мне казалось, что сердце-то уж врать не станет.
- Но ведь в определенный момент ты начала сомневаться.
Она почти никому об этом не говорила, но в течение нескольких месяцев перед свадьбой ее жених вел себя…ну, скажем, совсем не так, как положено вообще-то жениху. Он не хотел ничего обсуждать, не хотел участвовать в приготовлениях и даже однажды позволил себе заявить нечто вроде:
- Если ты еще раз заикнешься, я вообще все отменю.
Ариане тогда было больно и обидно. Какая невеста захочет услышать подобные слова из уст любимого будущего мужа? Но как раз потому, что очень сильно и искренне его любила, она все-таки дожила до Дня Икс и сказала ему «да». Без свидетелей и гостей на регистрации.
Она не позволяла себе жалеть о принятых решениях, ведь это стало бы означать, что она и о рождении сына жалеет, а теперь еще и второго ребенка ждет. Мама давно говорила ей, что никогда, ни в коем случае нельзя жалеть о детях. О чем угодно, только не о них.
- Сомнения тогда роли не сыграли, - наконец, нарушила девушка затянувшееся молчание, - я довольна тем, что имею.
- Ты сама на себя надела эти оковы, - смотря ей прямо в глаза, произнес дедушка, - и только ты сама можешь их снять. Помни об этом. Я всегда буду рядом, в твоем сердце. В твоем большом, добром…
Она уже опять плакала. И одновременно смеялась.
- … и глупеньком сердце, - он договорил и крепко обнял внучку, - я бесконечно люблю тебя. Однажды ты станешь счастливой, душа моя…
Возвращения домой и того, как оказалась в своей постели, она не помнила, но в ту ночь она спала крепко и видела чудесный сон о волшебном воссоединении своей большой семьи.
Стразы-глаза проще закрыть,
Все сделать, как надо, закурить и забыть,
За спасибо их бумажное,
Все исполнено, и неважно мне.
Гр. Винтаж, «Девочки-лунатики»
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ
АЛИСА
Ариана оказалась не самой заурядной избранницей, и хотя исполнение ее желания было сопряжено с огромным риском, я ни секунды не жалела о принятом решении ей помочь. На следующее утро я еще наблюдала за ней. Выглядела она намного лучше, начала снова улыбаться и будто светиться изнутри. Даже муж заметно смягчился по отношению к ней, хотя со своей стороны я вообще не видела поводов для недовольства и постоянных придирок.
Прошел всего один день, и я решила пока вернуться к наблюдениям за другими моими избранными. Первое же, что я увидела, развеяв туман, была горько плачущая на большой светлой кухне девушка. И ее лицо было мне знакомо до боли.
- Нина… - губы сами произнесли ее имя.
Разумеется, слышать меня она не могла, и звук ее имени не утешил и не прекратил поток слез. Но она отняла руки от распухшего лица, когда на ее телефон, лежавший рядом на столешнице, пришло новое сообщение. Девушка взяла трубу и разблокировала ее. Страдальческое выражение с ее лица сошло, когда она увидела фотографию сестры на рабочем столе. Очаровательная розовощекая девчушка с буйной кудрявой шевелюрой.
А вот имя отправителя сообщения, как и его содержание, отнюдь не стали лишним поводом для радости. По крайней мере, я сделала такой вывод из реакции Нины. Сама я больше ничего увидеть не успела – девушка быстро пробежала глазами текст сообщения и практически отшвырнула от себя аппарат. После чего сложила руки на столешнице, уронила на них голову и снова зарыдала.
А я отругала себя.
Стоило только мне очутиться на небесах, как я пообещала себе, что никогда не забуду близких мне людей, и того, что с ними случилось прежде… Однако я погрузилась в новые обязанности и все-таки забыла.
Подруге предстояла работа, которую она ненавидела всей душой, но избавиться от нее не могла.
Сколько я уже здесь?..
Сколько времени прошло с тех пор, как я дала обещание ее спасти, и не сдержала его?
В доме Нины не было ни часов, ни календарей – она не любила следить за временем. Ее телефон лежал дисплеем вниз, а когда она снимала блокировку, я залюбовалась фотографией девочки и не додумалась посмотреть на дату.
- Нина…
Как же мне хотелось, чтобы подруга меня услышала, чтобы она узнала, что я рядом и всегда тут и останусь…
Сама подруга между тем впала в настоящую истерику и не собиралась успокаиваться.
Я была духом, лишенным тела, и не могла испытывать физических ощущений. Но сейчас, глядя на несчастную девушку, я чувствовала, как внутри, в самом центре груди разливается опаляющая мешанина чувств из любви, нежности и сострадания. Этого меня Михаил не лишил.
- Давай же, милая, произнеси нужные слова, - прошептала я, отчаянно желая оказаться рядом с ней, - пожалуйста…
Лежавший дисплеем вниз телефон снова ожил, на этот раз от звонка.
Услышав мелодию, Нина резко умолкла и подняла голову.
Недоверчиво посмотрела на аппарат, не спеша отвечать на звонок.
Прошло какое-то время, может быть, полминуты. Она просто смотрела и ждала, пока не перестанет звонить.
Перестал.
Но потом начал снова.
Шмыгнув носом, девушка протянула руку к краю стола и взяла телефон. Перевернула и приняла вызов:
- Алло?
Голос дрожал и прозвучал гнусаво, но маскироваться она даже не пыталась.
- Смотрю, у тебя все хорошо.
От услышанного в трубке голоса окаменели уже мы обе.
Она – потому, что его обладателя не переносила на дух, а я – потому, что испытывала к нему прямо противоположные чувства.
- Чего тебе? – недружелюбно спросила девушка, опустив, как и ее собеседник, всякие любезности и приветствия.
- Ты пойдешь? – собеседник ответил вопросом на вопрос.
Выражение враждебности слетело с лица Нины, оно заметно смягчилось. Она несколько раз громко шмыгнула носом и оглядела кухню, видимо, в поисках салфеток.
- Когда?
Да, пока я была с ними, только так они и общались – отрывисто и чаще кидая друг другу вопросы вместо прямых ответов.
- Через час.
- Встретимся там.
- Угу, - собеседник отключился первым.
Нина еще раз посмотрела на фото сестры в телефоне, улыбнулась полной нежности улыбкой и снова заблокировала трубу. Последний раз шмыгнув носом, девушка поднялась из-за обеденного стола и направилась в ванную, умываться.
На моей поляне было тихо, никто не появился из жемчужной пыли и не заглядывал мне через плечо, чего я небезосновательно опасалась, к слову. Михаил в самом начале мягко намекнул, что будет огорчен, если я даже в таком своем состоянии попробую вернуться к близким. Тем не менее, пока что он не думал появляться рядом, и мое наблюдение за подругой продолжилось.
За рекордно короткий срок, как умела только она, Нина смыла с лица следы истерики, нанесла легкий «естественный» макияж и аккуратно уложила волосы.
- Какая же ты хорошенькая… - с нежностью и любовью проговорила я.
Подруга была среднего роста, с красивой, стройной фигурой, светло-русыми волосами и зелеными глазами с коричневыми крапинками. Это не шло ни в какое сравнение с тем, какие облики она принимала, когда ей поступал очередной заказ на ночь…
Блузка цвета кофе с молоком, черные утепленные брюки, сапожки на высоком каблуке, меховая жилетка, и она была готова. Дамская сумочка с необходимыми мелочами лежала у нее в машине, а телефон она из дома не выносила. Еще одна странность: единственное фото сестры она хранила в нем, и заказы ей тоже приходили на него, и с семьей и друзьями она общалась через него. Но куда бы ни шла, с собой его никогда не брала.
Выйдя на улицу и забравшись в машину, Нина завела двигатель, выехала с парковки и поехала. А я продолжала наблюдать за ней и в какой-то момент смогла представить, что сижу рядом с подругой на пассажирском кресле и молчаливо поддерживаю ее…
Из ее короткого телефонного разговора я не смогла понять, где они собирались встретиться. А когда увидела, куда подруга приехала, окаменела второй раз за утро.
Это была центральная городская больница.
Я тут же предположила самое плохое: что у нее серьезно заболела сестра. Или мама. Однако эти версии не вязались с его звонком…
Честное слово, мне стоило больших трудов не нырнуть в свое окно, когда в приемном покое я его увидела.
Он совсем не изменился, разве что… в смоляно-черных волосах появилась заметная седая прядь.
Рауль.
Мой Рауль.
НИНА
- Рауль, - девушка учтиво кивнула, словно они на светский прием пришли.
- Нина, - и он ответил тем же.
Мне захотелось одновременно и заскрипеть зубами от досады, и обнять и расцеловать обоих. Я даже не могла расплакаться от радости снова увидеть их.
Подошедший врач вручил им по белому халату и бирюзовой медицинской маске и пригласил следовать за ним. Втроем они прошли небольшой отрезок коридора и остановились перед дверьми лифта. Врач нажал кнопку вызова.
- Есть изменения в состоянии? – тихо поинтересовался у него Рауль.
По выражению его лица было понятно, что на положительный ответ он не очень-то рассчитывает.
- Нет, и, думаю, не предвидится, - ответил врач.
Раздался сигнал остановки кабины, двери открылись. Трое вошли. Врач нажал кнопку третьего этажа.
- Наденьте маски, с этим сейчас строго, - сказал он и сам натянул маску по самые глаза.
Рауль и Нина последовали его примеру.
На этаже, на который они приехали, было светло и тихо. Сидевшая при входе на посту медсестра лишь мельком взглянула на вновь прибывших и продолжила что-то писать в журнале. Рауль шел, невозмутимо смотря прямо перед собой, а Нина заметно нервничала, переводя взгляд со своих спутников на прикрытые двери палат. Врач остановился у одной из таких дверей под номером 26. Внимательно посмотрел сначала на Рауля, затем на Нину и только потом открыл дверь.
Первым, что я услышала, когда они вошли, было мерное попискивание кардиомонитора. В палате горел мягкий приглушенный свет, окна плотно закрывали жалюзи, а на большой больничной кровати с приподнятым изголовьем лежала…
Я.
Это была я, опутанная трубками и проводами, подключенная к аппарату искусственной вентиляции легких.
Не может этого быть.
Я умерла, ведь моя душа, она…
- Я вас оставлю, - едва слышно проговорил врач и вышел, притворив за собой дверь.
Пытаясь осмыслить увиденное, я едва не потеряла «картинку». Еще раз оглянулась себе за спину, надеясь, что архангел за мной не наблюдает, и сама продолжила свое наблюдение.
Нина обошла кровать и села возле нее на стул. Ее внимание привлекли шикарные красные розы в вазе на прикроватном столике. Мои любимые. Подруга никак это не прокомментировала, с тяжелым вздохом опустила маску на подбородок и взяла меня за руку.
- Такая холодная…
- Главное, что живая, - отозвался Рауль, не сводя с меня любящего тоскующего взгляда.
- Сколько еще она так протянет? – не отпуская моей руки, подруга протянула свободную руку и погладила меня по лбу, убрала за ухо прядь потускневших темно-рыжих волос.
- Она умрет, если мы отключим ее, - был ответ.
- Но мы же этого не сделаем? – в горле Нины снова встал комок, но позорно, как сама считала, разреветься в присутствии Рауля она себе не позволила.
- Я найду способ это исправить.
По лицу подруги было видно, что она ему не поверила, но говорить ничего не стала.
Рауль остался стоять с другой стороны, не сводя глаз с моего лица. Нина держала меня за руку, нежно поглаживая бледные пальцы, украшенные синим рисунком вен.
- О чем думаешь? – даже не повернув головы, спросил подругу мужчина.
- Ты бываешь здесь чаще меня, - задумчиво отозвалась она.
- Мне необходимо поддерживать ее.
Ее пальцы замерли на моих, она посмотрела на Рауля:
- Что ты имеешь в виду? – ее голос практически сорвался на шепот.
- Она умрет, если мы отключим ее, - повторил мужчина уже сказанное, - но если я перестану поддерживать в ней силы магией, даже ИВЛ ей не поможет.
- Почему?.. – вопреки своим стараниям она все-таки допустила, чтобы слезы навернулись на глаза.
- Тело слишком долго без души, - мрачно пояснил Рауль, - пока что мне удается удерживать последние ниточки связи между ними.
Нина не ответила. И так было ясно, что долго он эту связь поддерживать не сможет.
Подруга крепче сжала мою руку, поднесла ее к своим губам:
- Как я хочу, чтобы это закончилось…
В моей палате они провели в общей сложности полчаса – в ней, в отличие от дома подруги, часы были, да. Ни о чем не говорили, просто смотрели то на меня, то на показания кардиомонитора. А я, совершенно сбитая с толку, пыталась осмыслить то, что видела.
Архангел обманул меня.
Он сказал, что в последней стычке я не выжила, но он успел привязать мою душу к себе, чтобы дать мне хоть какое-то подобие жизни после смерти. Он сделал меня ангелом желаний.
Ариана перевела взгляд на своих родных. Братья и сестра смотрели на них с дедушкой, а бабушка, мама и тетя о чем-то переговаривались между собой. Все выглядело, как в обычный день, когда они собирались все вместе, и для ее родных это не казалось странным. Она понимала, что такого никак не могло произойти в обычной жизни, это что-то невероятное, словно…
Словно высшие силы подслушали ее желание и исполнили его.
- Я так скучала, - наконец, произнесла Ариана нужные слова и снова спрятала лицо у него на груди.
***
Это был долгий и совершенно замечательный день. Они говорили обо всем на свете, конечно же, не затрагивая тематику вчерашней большой встречи. Все выглядело так, будто год назад не произошло ничего страшного, и дедушка никогда и не уходил от них…
Не сразу, но Ариана приняла ситуацию и смогла отогнать от себя тревожные мысли. Дочка вела себя смирно, и девушка позабыла и про недомогание, и про бессонную ночь.
Что удивительно: за окном уже сгущались сумерки, а ей даже ни разу не позвонил муж. Она не собиралась отсутствовать так долго, но и уезжать рано – теперь, когда тут такое происходит – тоже не стала. Второго шанса не будет, это она почему-то понимала отчетливо.
Никто из родных уходить также не спешил. Все получали внимание дорогого гостя по очереди, но только ее дедушка увел в дальнюю комнату, которая когда-то принадлежала ей, чтобы поговорить с глазу на глаз.
- Скажи мне, душа моя, ты счастлива? – он взглянул на ее круглый живот.
Девушка смутилась, чисто механически опустила на него ладонь.
- Дети – это счастье, - сказала она совсем не то, что думала.
- Но счастливой ты не выглядишь, - настаивал дедушка.
- Я не знаю, как ответить на этот вопрос, - призналась она, - ведь все, чего я хотела, сбылось. Дом, семья.
- Это замечательно, - он взял ее за руку, начал массировать длинные «музыкальные» (он сам так их называл) пальцы, - но тебе не кажется, что однажды ты поторопилась с выбором?
Ариана промолчала.
- Мы, со своей стороны, не во всем были правы, но ведь мы желали тебе только добра.
Она снова смутилась.
До знакомства с будущим мужем она как раз жила с ним и бабушкой, и они опекали ее, как родители. Порой даже слишком сильно и настойчиво. Но, как это всегда и бывает во взрослой жизни, она поздно поняла, что так было нужно. Это было правильно и делалось из лучших побуждений.
- Теперь уже что говорить, - грустно улыбнулась Ариана.
- Скажи, что думаешь, - серьезно ответил дедушка.
В ее глазах снова заблестели слезы. Вчера она точно знала, что сказала бы ему, если б могла.
- Ты всегда и во всем был прав.
Он не улыбнулся, не хмыкнул.
- А я не слушала. Не хотела слушать. Мне казалось, что сердце-то уж врать не станет.
- Но ведь в определенный момент ты начала сомневаться.
Она почти никому об этом не говорила, но в течение нескольких месяцев перед свадьбой ее жених вел себя…ну, скажем, совсем не так, как положено вообще-то жениху. Он не хотел ничего обсуждать, не хотел участвовать в приготовлениях и даже однажды позволил себе заявить нечто вроде:
- Если ты еще раз заикнешься, я вообще все отменю.
Ариане тогда было больно и обидно. Какая невеста захочет услышать подобные слова из уст любимого будущего мужа? Но как раз потому, что очень сильно и искренне его любила, она все-таки дожила до Дня Икс и сказала ему «да». Без свидетелей и гостей на регистрации.
Она не позволяла себе жалеть о принятых решениях, ведь это стало бы означать, что она и о рождении сына жалеет, а теперь еще и второго ребенка ждет. Мама давно говорила ей, что никогда, ни в коем случае нельзя жалеть о детях. О чем угодно, только не о них.
- Сомнения тогда роли не сыграли, - наконец, нарушила девушка затянувшееся молчание, - я довольна тем, что имею.
- Ты сама на себя надела эти оковы, - смотря ей прямо в глаза, произнес дедушка, - и только ты сама можешь их снять. Помни об этом. Я всегда буду рядом, в твоем сердце. В твоем большом, добром…
Она уже опять плакала. И одновременно смеялась.
- … и глупеньком сердце, - он договорил и крепко обнял внучку, - я бесконечно люблю тебя. Однажды ты станешь счастливой, душа моя…
Возвращения домой и того, как оказалась в своей постели, она не помнила, но в ту ночь она спала крепко и видела чудесный сон о волшебном воссоединении своей большой семьи.
ГЛАВА 2
Стразы-глаза проще закрыть,
Все сделать, как надо, закурить и забыть,
За спасибо их бумажное,
Все исполнено, и неважно мне.
Гр. Винтаж, «Девочки-лунатики»
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ
АЛИСА
Ариана оказалась не самой заурядной избранницей, и хотя исполнение ее желания было сопряжено с огромным риском, я ни секунды не жалела о принятом решении ей помочь. На следующее утро я еще наблюдала за ней. Выглядела она намного лучше, начала снова улыбаться и будто светиться изнутри. Даже муж заметно смягчился по отношению к ней, хотя со своей стороны я вообще не видела поводов для недовольства и постоянных придирок.
Прошел всего один день, и я решила пока вернуться к наблюдениям за другими моими избранными. Первое же, что я увидела, развеяв туман, была горько плачущая на большой светлой кухне девушка. И ее лицо было мне знакомо до боли.
- Нина… - губы сами произнесли ее имя.
Разумеется, слышать меня она не могла, и звук ее имени не утешил и не прекратил поток слез. Но она отняла руки от распухшего лица, когда на ее телефон, лежавший рядом на столешнице, пришло новое сообщение. Девушка взяла трубу и разблокировала ее. Страдальческое выражение с ее лица сошло, когда она увидела фотографию сестры на рабочем столе. Очаровательная розовощекая девчушка с буйной кудрявой шевелюрой.
А вот имя отправителя сообщения, как и его содержание, отнюдь не стали лишним поводом для радости. По крайней мере, я сделала такой вывод из реакции Нины. Сама я больше ничего увидеть не успела – девушка быстро пробежала глазами текст сообщения и практически отшвырнула от себя аппарат. После чего сложила руки на столешнице, уронила на них голову и снова зарыдала.
А я отругала себя.
Стоило только мне очутиться на небесах, как я пообещала себе, что никогда не забуду близких мне людей, и того, что с ними случилось прежде… Однако я погрузилась в новые обязанности и все-таки забыла.
Подруге предстояла работа, которую она ненавидела всей душой, но избавиться от нее не могла.
Сколько я уже здесь?..
Сколько времени прошло с тех пор, как я дала обещание ее спасти, и не сдержала его?
В доме Нины не было ни часов, ни календарей – она не любила следить за временем. Ее телефон лежал дисплеем вниз, а когда она снимала блокировку, я залюбовалась фотографией девочки и не додумалась посмотреть на дату.
- Нина…
Как же мне хотелось, чтобы подруга меня услышала, чтобы она узнала, что я рядом и всегда тут и останусь…
Сама подруга между тем впала в настоящую истерику и не собиралась успокаиваться.
Я была духом, лишенным тела, и не могла испытывать физических ощущений. Но сейчас, глядя на несчастную девушку, я чувствовала, как внутри, в самом центре груди разливается опаляющая мешанина чувств из любви, нежности и сострадания. Этого меня Михаил не лишил.
- Давай же, милая, произнеси нужные слова, - прошептала я, отчаянно желая оказаться рядом с ней, - пожалуйста…
Лежавший дисплеем вниз телефон снова ожил, на этот раз от звонка.
Услышав мелодию, Нина резко умолкла и подняла голову.
Недоверчиво посмотрела на аппарат, не спеша отвечать на звонок.
Прошло какое-то время, может быть, полминуты. Она просто смотрела и ждала, пока не перестанет звонить.
Перестал.
Но потом начал снова.
Шмыгнув носом, девушка протянула руку к краю стола и взяла телефон. Перевернула и приняла вызов:
- Алло?
Голос дрожал и прозвучал гнусаво, но маскироваться она даже не пыталась.
- Смотрю, у тебя все хорошо.
От услышанного в трубке голоса окаменели уже мы обе.
Она – потому, что его обладателя не переносила на дух, а я – потому, что испытывала к нему прямо противоположные чувства.
- Чего тебе? – недружелюбно спросила девушка, опустив, как и ее собеседник, всякие любезности и приветствия.
- Ты пойдешь? – собеседник ответил вопросом на вопрос.
Выражение враждебности слетело с лица Нины, оно заметно смягчилось. Она несколько раз громко шмыгнула носом и оглядела кухню, видимо, в поисках салфеток.
- Когда?
Да, пока я была с ними, только так они и общались – отрывисто и чаще кидая друг другу вопросы вместо прямых ответов.
- Через час.
- Встретимся там.
- Угу, - собеседник отключился первым.
Нина еще раз посмотрела на фото сестры в телефоне, улыбнулась полной нежности улыбкой и снова заблокировала трубу. Последний раз шмыгнув носом, девушка поднялась из-за обеденного стола и направилась в ванную, умываться.
На моей поляне было тихо, никто не появился из жемчужной пыли и не заглядывал мне через плечо, чего я небезосновательно опасалась, к слову. Михаил в самом начале мягко намекнул, что будет огорчен, если я даже в таком своем состоянии попробую вернуться к близким. Тем не менее, пока что он не думал появляться рядом, и мое наблюдение за подругой продолжилось.
За рекордно короткий срок, как умела только она, Нина смыла с лица следы истерики, нанесла легкий «естественный» макияж и аккуратно уложила волосы.
- Какая же ты хорошенькая… - с нежностью и любовью проговорила я.
Подруга была среднего роста, с красивой, стройной фигурой, светло-русыми волосами и зелеными глазами с коричневыми крапинками. Это не шло ни в какое сравнение с тем, какие облики она принимала, когда ей поступал очередной заказ на ночь…
Блузка цвета кофе с молоком, черные утепленные брюки, сапожки на высоком каблуке, меховая жилетка, и она была готова. Дамская сумочка с необходимыми мелочами лежала у нее в машине, а телефон она из дома не выносила. Еще одна странность: единственное фото сестры она хранила в нем, и заказы ей тоже приходили на него, и с семьей и друзьями она общалась через него. Но куда бы ни шла, с собой его никогда не брала.
Выйдя на улицу и забравшись в машину, Нина завела двигатель, выехала с парковки и поехала. А я продолжала наблюдать за ней и в какой-то момент смогла представить, что сижу рядом с подругой на пассажирском кресле и молчаливо поддерживаю ее…
Из ее короткого телефонного разговора я не смогла понять, где они собирались встретиться. А когда увидела, куда подруга приехала, окаменела второй раз за утро.
Это была центральная городская больница.
Я тут же предположила самое плохое: что у нее серьезно заболела сестра. Или мама. Однако эти версии не вязались с его звонком…
Честное слово, мне стоило больших трудов не нырнуть в свое окно, когда в приемном покое я его увидела.
Он совсем не изменился, разве что… в смоляно-черных волосах появилась заметная седая прядь.
Рауль.
Мой Рауль.
НИНА
- Рауль, - девушка учтиво кивнула, словно они на светский прием пришли.
- Нина, - и он ответил тем же.
Мне захотелось одновременно и заскрипеть зубами от досады, и обнять и расцеловать обоих. Я даже не могла расплакаться от радости снова увидеть их.
Подошедший врач вручил им по белому халату и бирюзовой медицинской маске и пригласил следовать за ним. Втроем они прошли небольшой отрезок коридора и остановились перед дверьми лифта. Врач нажал кнопку вызова.
- Есть изменения в состоянии? – тихо поинтересовался у него Рауль.
По выражению его лица было понятно, что на положительный ответ он не очень-то рассчитывает.
- Нет, и, думаю, не предвидится, - ответил врач.
Раздался сигнал остановки кабины, двери открылись. Трое вошли. Врач нажал кнопку третьего этажа.
- Наденьте маски, с этим сейчас строго, - сказал он и сам натянул маску по самые глаза.
Рауль и Нина последовали его примеру.
На этаже, на который они приехали, было светло и тихо. Сидевшая при входе на посту медсестра лишь мельком взглянула на вновь прибывших и продолжила что-то писать в журнале. Рауль шел, невозмутимо смотря прямо перед собой, а Нина заметно нервничала, переводя взгляд со своих спутников на прикрытые двери палат. Врач остановился у одной из таких дверей под номером 26. Внимательно посмотрел сначала на Рауля, затем на Нину и только потом открыл дверь.
Первым, что я услышала, когда они вошли, было мерное попискивание кардиомонитора. В палате горел мягкий приглушенный свет, окна плотно закрывали жалюзи, а на большой больничной кровати с приподнятым изголовьем лежала…
Я.
Это была я, опутанная трубками и проводами, подключенная к аппарату искусственной вентиляции легких.
Не может этого быть.
Я умерла, ведь моя душа, она…
- Я вас оставлю, - едва слышно проговорил врач и вышел, притворив за собой дверь.
Пытаясь осмыслить увиденное, я едва не потеряла «картинку». Еще раз оглянулась себе за спину, надеясь, что архангел за мной не наблюдает, и сама продолжила свое наблюдение.
Нина обошла кровать и села возле нее на стул. Ее внимание привлекли шикарные красные розы в вазе на прикроватном столике. Мои любимые. Подруга никак это не прокомментировала, с тяжелым вздохом опустила маску на подбородок и взяла меня за руку.
- Такая холодная…
- Главное, что живая, - отозвался Рауль, не сводя с меня любящего тоскующего взгляда.
- Сколько еще она так протянет? – не отпуская моей руки, подруга протянула свободную руку и погладила меня по лбу, убрала за ухо прядь потускневших темно-рыжих волос.
- Она умрет, если мы отключим ее, - был ответ.
- Но мы же этого не сделаем? – в горле Нины снова встал комок, но позорно, как сама считала, разреветься в присутствии Рауля она себе не позволила.
- Я найду способ это исправить.
По лицу подруги было видно, что она ему не поверила, но говорить ничего не стала.
Рауль остался стоять с другой стороны, не сводя глаз с моего лица. Нина держала меня за руку, нежно поглаживая бледные пальцы, украшенные синим рисунком вен.
- О чем думаешь? – даже не повернув головы, спросил подругу мужчина.
- Ты бываешь здесь чаще меня, - задумчиво отозвалась она.
- Мне необходимо поддерживать ее.
Ее пальцы замерли на моих, она посмотрела на Рауля:
- Что ты имеешь в виду? – ее голос практически сорвался на шепот.
- Она умрет, если мы отключим ее, - повторил мужчина уже сказанное, - но если я перестану поддерживать в ней силы магией, даже ИВЛ ей не поможет.
- Почему?.. – вопреки своим стараниям она все-таки допустила, чтобы слезы навернулись на глаза.
- Тело слишком долго без души, - мрачно пояснил Рауль, - пока что мне удается удерживать последние ниточки связи между ними.
Нина не ответила. И так было ясно, что долго он эту связь поддерживать не сможет.
Подруга крепче сжала мою руку, поднесла ее к своим губам:
- Как я хочу, чтобы это закончилось…
В моей палате они провели в общей сложности полчаса – в ней, в отличие от дома подруги, часы были, да. Ни о чем не говорили, просто смотрели то на меня, то на показания кардиомонитора. А я, совершенно сбитая с толку, пыталась осмыслить то, что видела.
Архангел обманул меня.
Он сказал, что в последней стычке я не выжила, но он успел привязать мою душу к себе, чтобы дать мне хоть какое-то подобие жизни после смерти. Он сделал меня ангелом желаний.
