УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ! Я ОТРЕДАКТИРОВАЛА «КОСМОС НА ЗЕМЛЕ». постаралась исправить все ляпы, но, если заметите ошибки, пишите. Доброй критике я всегда рада.
автор evdokia
Посвящается Надежде Михайловне Трушиной
Жанр мемуары, путешествия
Космос на земле
...Мелькнуло виденье и оставило след.
...След в моей памяти, смуту на сердце.
Я художник ... Бывший. Сейчас руки кисть и карандаш не держат. В молодости, денег не было, я летом ездила с геологами и археологами, подряжаясь на нужную им работу. Мое первое поле случилось в 1978 году.
Мне посчастливилось, я попала в отряд к известному ученому - геологу Павлу Петровичу Шиловскому. Это было его первое отечественное поле после десятка лет работы в ГДР. Ему было необходимо за полтора месяца заново познакомиться с огромным регионом - Казахстан, Узбекистан и Киргизия. Последняя скорее для души, чем по работе ...
***
В начале мая мы должны были отправить из Фрунзе второго геолога с отчетом и встретить его замену. Я не знаю, как Павлу Петровичу удалось так организовать работу, чтобы подарить нам радость - поездку к Иссык-Кулю.
Ездили мы по местам безлюдным, иногда ненадолго останавливались вблизи, но в стороне от стационарных партий. Разбивали палаточный лагерь. Четыре маленьких палатки по числу людей и одна большая - кухня. Самая длительная стоянка дней десять, остальные по три-четыре дня. Это было настоящее кочевье... Пустыни и горы. Места в которых живет мало людей и никогда не забираются туристы.
Меня зачислили коллектором, но практически я занималась готовкой. В немногое оставшееся время писала, чаще рассветы и закаты. Впечатлений было так много ... И не всё удалось написать...
Вот с таким одним не случившимся у меня пейзажем я и хочу Вас познакомить.
Есть такая пустыня Моюнкумы. Плотный кристаллический песок. На западе по горизонту тянется к северу хребет Каратау. Где-то на юге Каракумы, на юго-востоке начинаются хребты Тянь-Шаня. Огромное открытое пространство на высоте 300 м. и выше над уровнем моря обращено на север и открыто его ветрам. Пространство в своей середине, скрывающее чудо - озеро Кызыл-Коль.
Красно-коричневая чаша, наполненная почти пресной водой. Ровный стол пустыни резко обрывается в воду. Высокий берег круглой подковой замыкает акваторию. Не теряя линии, высота снижается до метра. Проехать к воде можно только в одном месте - через незамкнутые "ворота " подковы в озеро устремляется песчаная коса. Но мы увидим его позже.
А пока мы едем к нашей последней точке работы. Нас снова четверо. Все устали от частых переездов, трудных дорог, вездесущего песка, пыли в небольших поселениях и городках, куда мы изредка заезжали, чтобы зайти в магазин купить хлеба, обменять газовый баллон и запастись на водокачке пресной водой. А, если повезет, купить свежей зелени, моркови и лука.
Павел Петрович крупный мужчина за метр девяносто ростом, с лысиной, обрамленной венчиком седины и большой потерей зрения, - прекрасный организатор и логистик. Он так организовывал наши маршруты и переезды, что мы шли с опережением графика, у нас всегда хватало питьевой воды и бензина. Но хотелось побыстрее добраться до базы в Ташкенте, встать под горячий душ, выспаться на кровати с чистым бельем, а не на раскладушке, с подстеленной под спальник кошмой, от души закупиться фруктами, ягодами, виноградом, чтобы поесть здесь и взять с собой в Москву... и расстаться с нашим шофером, Павлом Герасимовичем.
Он был ОЧЕНЬ обижен, на Павла Петровича - за то, что с самого начала ввел сухой закон. На меня, - что оберегала от поползновений водителя выклянчить или стащить из кухонного вьючника пол бутылки столичной водки, хранимой в медицинских целях, и остатков чистого спирта для лабораторных исследований.
Наш рабочий,"студент-расстрига", Сашка бухтел всегда, на все и на вся. На зелень в супе - между зубов застревает. На частые переезды - разгрузить/загрузить машину, поставить/снять лагерь. Но больше всего его возмущало требование педантичного начальника соблюдать до минуты распорядок дня и работать (камералить) с образцами. На камералку, хотя образцов было не очень много, и их не надо было растирать в порошок, он с завидным постоянством возмущался вслух. Формально Сашок был прав. Помните, меня зачислили коллектором? Это ему вменяется обязанность работать с образцами.
Я же кошеварила, потому что в таких маленьких отрядах ставки повара не было, вела закупки и накладные расходы, калькуляцию, рассчитывала стоимость питания на каждый день и умножала на количество дней, проведенных в отряде. Наше питание оплачивалось из общих полевых денег и под расчет из нашего заработка.
***
В те годы ИГЕМ ежегодно отправлял из Москвы более трехсот экспедиционных отрядов по Союзу и за рубеж. Каждый начальник такого отряда имел право набирать к себе людей и из сотрудников института, и со стороны. Объявлений не давали, работало местное сарафанное радио. Не знаю, как попал к Павлу Петровичу Сашка, меня к нему привела родственница соседки. Между нами состоялся весьма примечательный разговор. Сначала мы молча разглядывали друг друга. Потом Шиловский меня спросил:
- Вы не боитесь ехать в пустыню?
- Так ведь повезут.
Мне сообщили, что меня берут на должность коллектора, а работать буду поварихой. Я заполнила анкету, написала автобиографию и меня куда-то повели. Остановились перед дверью с окошечком и дОсточкой, прикрепленной под ним. Ой, какая знакомая конструкция! Вспомнился родной МАИ.
У нас взяли анкету и биографию, попросили дописать паспортные данные и куда-то отдали. К нам подошел мужчина с очень импозантной внешностью.
- Давно вернулся? - спросил он Павла Петровича, пожимая ему руку.
Но в это время нам вернули документы. Импозантный посторонился, а Шиловскому товарищ в окошечке сказал, что ответ будет через два дня, но он не видит проблем. И захлопнул окно. Импозантный стал стучать в дверцу ...
- Это 1-й отдел? - спросила я.
- 2-й. - лаконично ответствовал шеф, глядя на меня сверху вниз с некоторой долей любопытства. Я решила соответствовать и лапидарно ответила, глядя на него снизу вверх:
- МАИ.
Он даже улыбнулся! Молча пошел по коридору, предлагая мне следовать за ним. На этой двери, в отличие от предыдущей весела шикарная табличка "Экспедиция №1. Отдел кадров". Мы вошли. Дальше все шло, как в советских фильмах на производственные темы. Отыграв ритуал, кадровик предложил сесть. Мы сели. Кадровик протянул одну руку к Шиловскому, вторую ко мне.
- Документы.
Я положила паспорт, студенческий билет Худграфа, вложенную в него справку об отчислении из института по семейным обстоятельствам, с пометкой от руки "С правом восстановления". На всем печати, очень четкие и ярко синие. Я же недаром, пока бегала между Пироговкой и Госпитальным валом носила пузырек со штемпельными чернилами. Скопировать свежую печать просто, зато подобрать нужный оттенок чернил перьевой ручки Ректора, которой он подписывал справки и приказы получилось не сразу.
Тем временем кадровик заглянул в мой паспорт, внимательно изучил его. Я ждала, Павел Петрович смотрел в окно. Кадровик продолжал анализ анкеты и моей биографии.
- Павел! Ты девушку будешь зачислять специалистом или техником?
- Коллектором.
Один начальник кивнул другому, полез в стол и положил передо мной три бумажки. Два бланка и чистый лист. Павел Петрович, не церемонясь, взял оба бланка, бегло глянул, отдал один кадровику.
- Еще не решил!
Я не знала, как зовут начальника отдела кадров, почему мне готовят допуск секретности и что за зверь 1-я экспедиция. Меня больше волновало другое, возьмут или не возьмут в отряд.
Тем временем, начальник кадровый снова заглянул в мой паспорт, и снова внимательно изучил его:
- Елена Владимировна, напишите заявление о приёме от руки, без помарок. Вот образец.
Мне был передан бланк с текстом, написанный от руки красивым, явно женским почерком. Текст был с прОпусками, в которые полагалось вставлять нужное. В скобках указывалось, что именно. Стоял штамп "образец. утверждено. ОК 1Э". Инструктаж продолжался в прежнем лапидарном стиле.
- Вот записочка. Пройдете к флигелю, это слева от главного входа. Там сделаете шесть фотографий. Будут готовы через час. И вернетесь, - он сделал паузу, глянул на Павла Петровича, тот кивнул, - в кабинет Павла Петровича. Там напишите заявление о приеме. Дату оставите открытой. Повторяю. Во дворе флигель слева от входа в институт, сделать фотографии на документы, вернуться в комнату, где Вы беседовали с Павлом Петровичем. Написать от руки заявление о приеме без ошибок и помарок. Дата открытая. Полное название института списать из шапки бланка образца, скобки не писать, подставить то, что в них указано. Действуйте. Всего доброго!
Прикрывая дверь, услышала:
- Павел - она художник!
Тихо прикрыла дверь. Я знала, о чем идет речь. Всех художников априори гуртом зачисляли в категорию людей с неустойчивой психикой, способных на неожиданные поступки, выходящих за рамки "нормальных", далеких от дисциплины, отторгающих приказы. В этой реплике порадовало одно, меня назвали художником, сама я себя таковым не считала, пока, но все у меня впереди. Если, нет, КОГДА я восстановлюсь на ХудГрафе. А сейчас мне отдан военный приказ, это тоже проверка. Задача поставлена, время отведено. Я шла к флигелю и думала:
- Какие все-таки здесь работают талантливые люди!
Коротко, ясно, функционально! Известно, что краткость сестра таланта. И мне это только что было продемонстрировано Павлом Петровичем, начальником отдела кадров, сотрудником 2-го отдела и даже Импозантным. И ни одного произнесенного вслух перед незнакомым человеком имени! Это тоже входило, как сейчас говорят, в секретную базу данных.
18 марта наш отряд вылетал вечерним рейсом в Ташкент. Не знаю, кто как добирался в аэропорт. Мне в хлопотах о закупках для хозяйства отряда, которые надо было сделать здесь, в Москве, было не до того. Мои представления о республиках Средней Азии, включая Казахстан, ограничивались школьными учебниками географии и БСЭ. Благо она, почти полная, стояла дома на полке. Но там информации о том, где и какие продукты покупают для семьи в южных республиках, не было. А уж о дефиците! Самая секретная информация тех времен!
Накануне моего решающего визита в ИГЕМ, нам поставили телефон. Я сочла это хорошим знаком.
В 9 утра мы стояли в очереди у окошка во второй отдел. Народу было немного. Мы были третьи. Первый, - этот молодой мужчина с небольшой, аккуратно и красиво подстриженной бородой, вполне соответствовал моему псевдоромантическому представлению о геологах. Я, может быть слишком внимательно рассматривала профиль незнакомца, склонившегося к окошку. Это не укрылось от Павла Петровича, а от меня не укрылась его явно негативная реакция на мою невежливость. Я сочла нужным пояснить:
- Набросок сделать не могу, не успеваю и нечем, профиль черепа рассчитываю...
Захлопнула рот, поняв, как по-идиотски звучит со стороны моя фраза. Слово не воробей, вылетит не поймаешь! Ко мне тотчас повернулись головы людей, ждавших своей очереди. Послышались возгласы, разные по интонации:
- "Профиль - знакомо!", "То же считаем...", "Художники- и-и...", "Подожди, интересно".
Шиловский молчал. Не найдя у него поддержки, подумала, а почему он должен меня защищать? Я еще никто, только кандидат в отряд, до статуса члена отряда осталось два шага и их надо сделать самостоятельно. Я хорошо помнила подслушанное, если сейчас он сочтет меня психом, то ... Я расправила плечи, всем широко улыбнулась и возвестила:
- Вот так и рождаются легенды о сумасшедших художниках. Мне польстило, что вы меня к ним причислили. Я только учусь, пока лишь заготовка художника. А рассчитать череп, значит найти реперные точки, по которым можно его построить и понять индивидуальную конструкции головы и лица.
Парень, который стоял перед нами, слегка наклонил темноволосую голову и произнес фразу, которая действовала на всех моих сокурсников, как красная тряпка на быка:
- Напишите мой портрет!
"Ну куда бедному хрестьянину податься?". Уйти нельзя, хамить нельзя, промолчать тоже не выход. Я включила "актрису".
(Удивление, с ноткой томности) - Вы рискуете мне позировать?
(без паузы на одном дыхании, нижний регистр) - Вдруг я абстракционист? (легато) Или настолько (глубокий вздох, с ноткой скромного сожаления, взгляд вверх с надеждой) талантлива, что сумею отразить (выделение, восхищение) всю сумеречную часть Вашего характера?
Парень захохотал, и представился:
- Володя.
Все заулыбались, в окошке торчала улыбающаяся во всю ширь ехидная физиономия КГБешника.
- Тебе еще нужны документы? Или позировать побежишь?
Не успела я облегченно вздохнуть, как услышала команду.
- НапИшите, устройте для нас показ!
- Товарищи, Елена Владимировна у нас только второй день. Мы улетаем примерно через неделю. Аркадий Андреевич, Вы просите или приказываете МОЕЙ сотруднице?
Народ намек понял. Когда нам выдали вожделенную бумагу, нас провожали улыбки и добрые пожелания всех присутствующих, кроме Аркадия Андреевича.
***
Мы сидели в кабинете МОЕГО начальника, да, все получилось! Мне выдали в блестящей картонной обложке временное удостоверение/пропуск с фотографией и надписью на развороте "Научно- исследовательский Институт Геологии Минералогии, Петрографии и Геохимии рудных месторождений АН СССР". В своей эйфории я не сразу заметила, Большой Босс ждал, моей ли реакции, или, пока еще не знакомых мне других участников экспедиции. Не знаю, сам скажет.
Павел Петрович, без преамбулы, лаконично сообщил, сколько народа в отряде, в каких регионах будем работать, кочевать на Газ-66 с местным водителем, летим самолетом, вероятно из Домодедово, билеты привезет второй геолог. Пауза. Вежливый Биг-босс спросил:
- Вопросы?
Я вытащила свой блокнот с составленным в 2-х экземплярах списком. Блокнот у меня был на пружинках, большой, годился и для зарисовок, и для записей. Лист был заполнен с двух сторон. Вопросы занимали обе страницы. Еле места хватило. Подала ему один лист и попросила:
- Ставьте галочки у вопросов, на которые знаете ответ, и минус, если не знаете. Можете озвучивать.
И начала допрос Биг-босса по каждой позиции. Он увиливал и был в почти полной несознанке. Вопрос о кухонной утвари и посуде заставил его задуматься. Я ждала, потом уточнила, чем утварь отличается от посуды. Наконец, он с легким вздохом родил информацию о хранящимся на Ташкентской базе индивидуальном ящике Шиловского с кухонными принадлежностями и комментарием, что он мало помнит его содержимое.
Мы довольно быстро закончили список: - галочек было мало, минусов втрое больше, еще и знаки вопроса появились. Прошлись по галочкам. Лаконизм - наше все! Каждый ответ рождал просьбу пояснить, рассказать, или покупать и сколько. К середине "галочек" на физиономии начальства стала собираться гроза, к концу - признаки бури. Я тут же закончила процедуру вопросом. у кого и где я могу спросить ... Павел Петрович сверкнул очками:
автор evdokia
Посвящается Надежде Михайловне Трушиной
Жанр мемуары, путешествия
Космос на земле
...Мелькнуло виденье и оставило след.
...След в моей памяти, смуту на сердце.
Прода 1 Это было давно ... Козыл-Коль
Я художник ... Бывший. Сейчас руки кисть и карандаш не держат. В молодости, денег не было, я летом ездила с геологами и археологами, подряжаясь на нужную им работу. Мое первое поле случилось в 1978 году.
Мне посчастливилось, я попала в отряд к известному ученому - геологу Павлу Петровичу Шиловскому. Это было его первое отечественное поле после десятка лет работы в ГДР. Ему было необходимо за полтора месяца заново познакомиться с огромным регионом - Казахстан, Узбекистан и Киргизия. Последняя скорее для души, чем по работе ...
***
В начале мая мы должны были отправить из Фрунзе второго геолога с отчетом и встретить его замену. Я не знаю, как Павлу Петровичу удалось так организовать работу, чтобы подарить нам радость - поездку к Иссык-Кулю.
Ездили мы по местам безлюдным, иногда ненадолго останавливались вблизи, но в стороне от стационарных партий. Разбивали палаточный лагерь. Четыре маленьких палатки по числу людей и одна большая - кухня. Самая длительная стоянка дней десять, остальные по три-четыре дня. Это было настоящее кочевье... Пустыни и горы. Места в которых живет мало людей и никогда не забираются туристы.
Меня зачислили коллектором, но практически я занималась готовкой. В немногое оставшееся время писала, чаще рассветы и закаты. Впечатлений было так много ... И не всё удалось написать...
Вот с таким одним не случившимся у меня пейзажем я и хочу Вас познакомить.
Прода 2 Красный берег - Козыл-Коль
Есть такая пустыня Моюнкумы. Плотный кристаллический песок. На западе по горизонту тянется к северу хребет Каратау. Где-то на юге Каракумы, на юго-востоке начинаются хребты Тянь-Шаня. Огромное открытое пространство на высоте 300 м. и выше над уровнем моря обращено на север и открыто его ветрам. Пространство в своей середине, скрывающее чудо - озеро Кызыл-Коль.
Красно-коричневая чаша, наполненная почти пресной водой. Ровный стол пустыни резко обрывается в воду. Высокий берег круглой подковой замыкает акваторию. Не теряя линии, высота снижается до метра. Проехать к воде можно только в одном месте - через незамкнутые "ворота " подковы в озеро устремляется песчаная коса. Но мы увидим его позже.
А пока мы едем к нашей последней точке работы. Нас снова четверо. Все устали от частых переездов, трудных дорог, вездесущего песка, пыли в небольших поселениях и городках, куда мы изредка заезжали, чтобы зайти в магазин купить хлеба, обменять газовый баллон и запастись на водокачке пресной водой. А, если повезет, купить свежей зелени, моркови и лука.
Павел Петрович крупный мужчина за метр девяносто ростом, с лысиной, обрамленной венчиком седины и большой потерей зрения, - прекрасный организатор и логистик. Он так организовывал наши маршруты и переезды, что мы шли с опережением графика, у нас всегда хватало питьевой воды и бензина. Но хотелось побыстрее добраться до базы в Ташкенте, встать под горячий душ, выспаться на кровати с чистым бельем, а не на раскладушке, с подстеленной под спальник кошмой, от души закупиться фруктами, ягодами, виноградом, чтобы поесть здесь и взять с собой в Москву... и расстаться с нашим шофером, Павлом Герасимовичем.
Он был ОЧЕНЬ обижен, на Павла Петровича - за то, что с самого начала ввел сухой закон. На меня, - что оберегала от поползновений водителя выклянчить или стащить из кухонного вьючника пол бутылки столичной водки, хранимой в медицинских целях, и остатков чистого спирта для лабораторных исследований.
Наш рабочий,"студент-расстрига", Сашка бухтел всегда, на все и на вся. На зелень в супе - между зубов застревает. На частые переезды - разгрузить/загрузить машину, поставить/снять лагерь. Но больше всего его возмущало требование педантичного начальника соблюдать до минуты распорядок дня и работать (камералить) с образцами. На камералку, хотя образцов было не очень много, и их не надо было растирать в порошок, он с завидным постоянством возмущался вслух. Формально Сашок был прав. Помните, меня зачислили коллектором? Это ему вменяется обязанность работать с образцами.
Я же кошеварила, потому что в таких маленьких отрядах ставки повара не было, вела закупки и накладные расходы, калькуляцию, рассчитывала стоимость питания на каждый день и умножала на количество дней, проведенных в отряде. Наше питание оплачивалось из общих полевых денег и под расчет из нашего заработка.
***
Прода 3 Отступительно - пояснительная
В те годы ИГЕМ ежегодно отправлял из Москвы более трехсот экспедиционных отрядов по Союзу и за рубеж. Каждый начальник такого отряда имел право набирать к себе людей и из сотрудников института, и со стороны. Объявлений не давали, работало местное сарафанное радио. Не знаю, как попал к Павлу Петровичу Сашка, меня к нему привела родственница соседки. Между нами состоялся весьма примечательный разговор. Сначала мы молча разглядывали друг друга. Потом Шиловский меня спросил:
- Вы не боитесь ехать в пустыню?
- Так ведь повезут.
Мне сообщили, что меня берут на должность коллектора, а работать буду поварихой. Я заполнила анкету, написала автобиографию и меня куда-то повели. Остановились перед дверью с окошечком и дОсточкой, прикрепленной под ним. Ой, какая знакомая конструкция! Вспомнился родной МАИ.
У нас взяли анкету и биографию, попросили дописать паспортные данные и куда-то отдали. К нам подошел мужчина с очень импозантной внешностью.
- Давно вернулся? - спросил он Павла Петровича, пожимая ему руку.
Но в это время нам вернули документы. Импозантный посторонился, а Шиловскому товарищ в окошечке сказал, что ответ будет через два дня, но он не видит проблем. И захлопнул окно. Импозантный стал стучать в дверцу ...
- Это 1-й отдел? - спросила я.
- 2-й. - лаконично ответствовал шеф, глядя на меня сверху вниз с некоторой долей любопытства. Я решила соответствовать и лапидарно ответила, глядя на него снизу вверх:
- МАИ.
Он даже улыбнулся! Молча пошел по коридору, предлагая мне следовать за ним. На этой двери, в отличие от предыдущей весела шикарная табличка "Экспедиция №1. Отдел кадров". Мы вошли. Дальше все шло, как в советских фильмах на производственные темы. Отыграв ритуал, кадровик предложил сесть. Мы сели. Кадровик протянул одну руку к Шиловскому, вторую ко мне.
- Документы.
Я положила паспорт, студенческий билет Худграфа, вложенную в него справку об отчислении из института по семейным обстоятельствам, с пометкой от руки "С правом восстановления". На всем печати, очень четкие и ярко синие. Я же недаром, пока бегала между Пироговкой и Госпитальным валом носила пузырек со штемпельными чернилами. Скопировать свежую печать просто, зато подобрать нужный оттенок чернил перьевой ручки Ректора, которой он подписывал справки и приказы получилось не сразу.
Тем временем кадровик заглянул в мой паспорт, внимательно изучил его. Я ждала, Павел Петрович смотрел в окно. Кадровик продолжал анализ анкеты и моей биографии.
- Павел! Ты девушку будешь зачислять специалистом или техником?
- Коллектором.
Один начальник кивнул другому, полез в стол и положил передо мной три бумажки. Два бланка и чистый лист. Павел Петрович, не церемонясь, взял оба бланка, бегло глянул, отдал один кадровику.
- Еще не решил!
Я не знала, как зовут начальника отдела кадров, почему мне готовят допуск секретности и что за зверь 1-я экспедиция. Меня больше волновало другое, возьмут или не возьмут в отряд.
Тем временем, начальник кадровый снова заглянул в мой паспорт, и снова внимательно изучил его:
- Елена Владимировна, напишите заявление о приёме от руки, без помарок. Вот образец.
Мне был передан бланк с текстом, написанный от руки красивым, явно женским почерком. Текст был с прОпусками, в которые полагалось вставлять нужное. В скобках указывалось, что именно. Стоял штамп "образец. утверждено. ОК 1Э". Инструктаж продолжался в прежнем лапидарном стиле.
- Вот записочка. Пройдете к флигелю, это слева от главного входа. Там сделаете шесть фотографий. Будут готовы через час. И вернетесь, - он сделал паузу, глянул на Павла Петровича, тот кивнул, - в кабинет Павла Петровича. Там напишите заявление о приеме. Дату оставите открытой. Повторяю. Во дворе флигель слева от входа в институт, сделать фотографии на документы, вернуться в комнату, где Вы беседовали с Павлом Петровичем. Написать от руки заявление о приеме без ошибок и помарок. Дата открытая. Полное название института списать из шапки бланка образца, скобки не писать, подставить то, что в них указано. Действуйте. Всего доброго!
Прикрывая дверь, услышала:
- Павел - она художник!
Тихо прикрыла дверь. Я знала, о чем идет речь. Всех художников априори гуртом зачисляли в категорию людей с неустойчивой психикой, способных на неожиданные поступки, выходящих за рамки "нормальных", далеких от дисциплины, отторгающих приказы. В этой реплике порадовало одно, меня назвали художником, сама я себя таковым не считала, пока, но все у меня впереди. Если, нет, КОГДА я восстановлюсь на ХудГрафе. А сейчас мне отдан военный приказ, это тоже проверка. Задача поставлена, время отведено. Я шла к флигелю и думала:
- Какие все-таки здесь работают талантливые люди!
Коротко, ясно, функционально! Известно, что краткость сестра таланта. И мне это только что было продемонстрировано Павлом Петровичем, начальником отдела кадров, сотрудником 2-го отдела и даже Импозантным. И ни одного произнесенного вслух перед незнакомым человеком имени! Это тоже входило, как сейчас говорят, в секретную базу данных.
Прода 4 День второй
18 марта наш отряд вылетал вечерним рейсом в Ташкент. Не знаю, кто как добирался в аэропорт. Мне в хлопотах о закупках для хозяйства отряда, которые надо было сделать здесь, в Москве, было не до того. Мои представления о республиках Средней Азии, включая Казахстан, ограничивались школьными учебниками географии и БСЭ. Благо она, почти полная, стояла дома на полке. Но там информации о том, где и какие продукты покупают для семьи в южных республиках, не было. А уж о дефиците! Самая секретная информация тех времен!
Накануне моего решающего визита в ИГЕМ, нам поставили телефон. Я сочла это хорошим знаком.
В 9 утра мы стояли в очереди у окошка во второй отдел. Народу было немного. Мы были третьи. Первый, - этот молодой мужчина с небольшой, аккуратно и красиво подстриженной бородой, вполне соответствовал моему псевдоромантическому представлению о геологах. Я, может быть слишком внимательно рассматривала профиль незнакомца, склонившегося к окошку. Это не укрылось от Павла Петровича, а от меня не укрылась его явно негативная реакция на мою невежливость. Я сочла нужным пояснить:
- Набросок сделать не могу, не успеваю и нечем, профиль черепа рассчитываю...
Захлопнула рот, поняв, как по-идиотски звучит со стороны моя фраза. Слово не воробей, вылетит не поймаешь! Ко мне тотчас повернулись головы людей, ждавших своей очереди. Послышались возгласы, разные по интонации:
- "Профиль - знакомо!", "То же считаем...", "Художники- и-и...", "Подожди, интересно".
Шиловский молчал. Не найдя у него поддержки, подумала, а почему он должен меня защищать? Я еще никто, только кандидат в отряд, до статуса члена отряда осталось два шага и их надо сделать самостоятельно. Я хорошо помнила подслушанное, если сейчас он сочтет меня психом, то ... Я расправила плечи, всем широко улыбнулась и возвестила:
- Вот так и рождаются легенды о сумасшедших художниках. Мне польстило, что вы меня к ним причислили. Я только учусь, пока лишь заготовка художника. А рассчитать череп, значит найти реперные точки, по которым можно его построить и понять индивидуальную конструкции головы и лица.
Парень, который стоял перед нами, слегка наклонил темноволосую голову и произнес фразу, которая действовала на всех моих сокурсников, как красная тряпка на быка:
- Напишите мой портрет!
"Ну куда бедному хрестьянину податься?". Уйти нельзя, хамить нельзя, промолчать тоже не выход. Я включила "актрису".
(Удивление, с ноткой томности) - Вы рискуете мне позировать?
(без паузы на одном дыхании, нижний регистр) - Вдруг я абстракционист? (легато) Или настолько (глубокий вздох, с ноткой скромного сожаления, взгляд вверх с надеждой) талантлива, что сумею отразить (выделение, восхищение) всю сумеречную часть Вашего характера?
Парень захохотал, и представился:
- Володя.
Все заулыбались, в окошке торчала улыбающаяся во всю ширь ехидная физиономия КГБешника.
- Тебе еще нужны документы? Или позировать побежишь?
Не успела я облегченно вздохнуть, как услышала команду.
- НапИшите, устройте для нас показ!
- Товарищи, Елена Владимировна у нас только второй день. Мы улетаем примерно через неделю. Аркадий Андреевич, Вы просите или приказываете МОЕЙ сотруднице?
Народ намек понял. Когда нам выдали вожделенную бумагу, нас провожали улыбки и добрые пожелания всех присутствующих, кроме Аркадия Андреевича.
***
Мы сидели в кабинете МОЕГО начальника, да, все получилось! Мне выдали в блестящей картонной обложке временное удостоверение/пропуск с фотографией и надписью на развороте "Научно- исследовательский Институт Геологии Минералогии, Петрографии и Геохимии рудных месторождений АН СССР". В своей эйфории я не сразу заметила, Большой Босс ждал, моей ли реакции, или, пока еще не знакомых мне других участников экспедиции. Не знаю, сам скажет.
Павел Петрович, без преамбулы, лаконично сообщил, сколько народа в отряде, в каких регионах будем работать, кочевать на Газ-66 с местным водителем, летим самолетом, вероятно из Домодедово, билеты привезет второй геолог. Пауза. Вежливый Биг-босс спросил:
- Вопросы?
Я вытащила свой блокнот с составленным в 2-х экземплярах списком. Блокнот у меня был на пружинках, большой, годился и для зарисовок, и для записей. Лист был заполнен с двух сторон. Вопросы занимали обе страницы. Еле места хватило. Подала ему один лист и попросила:
- Ставьте галочки у вопросов, на которые знаете ответ, и минус, если не знаете. Можете озвучивать.
И начала допрос Биг-босса по каждой позиции. Он увиливал и был в почти полной несознанке. Вопрос о кухонной утвари и посуде заставил его задуматься. Я ждала, потом уточнила, чем утварь отличается от посуды. Наконец, он с легким вздохом родил информацию о хранящимся на Ташкентской базе индивидуальном ящике Шиловского с кухонными принадлежностями и комментарием, что он мало помнит его содержимое.
Мы довольно быстро закончили список: - галочек было мало, минусов втрое больше, еще и знаки вопроса появились. Прошлись по галочкам. Лаконизм - наше все! Каждый ответ рождал просьбу пояснить, рассказать, или покупать и сколько. К середине "галочек" на физиономии начальства стала собираться гроза, к концу - признаки бури. Я тут же закончила процедуру вопросом. у кого и где я могу спросить ... Павел Петрович сверкнул очками:
