- Да нет, Миша! Не льсти себе, не приписывай чужих деяний. Не мог ты против нас воевать, мы в другом месте заняты были. То, что ты страшный и ужасный, мы на слово поверим.
- Иван!
- Перпетуум, не растекайся по древу. Времени нет. Шофёр твой скоро вернется.
Он откуда-то извлек швейцарский «Брегет», щелкнул крышкой:
-Я прикидываю через полчаса.
- Спасибо, Вань. Первая очередь завода должна войти в строй в мае 43 года. Думаю, что именно эту дату начала войны с фашистами наше правительство считает самой вероятной…
- Немцы начнут летом 1941, июнь- начало августа. – вступил Валериан.
Директор посмотрел на своего визави, его встретил твердый уверенный взгляд Валериана. У него есть свой и надежный источник информации. Михаил помолчал. Откуда? Спросит потом, наедине.
- Что ж, будем исходить из худшего варианта. Вместо трёх, у нас 1,5 года на всё. Проект завода есть, но меня смущает геодезия и отсутствие гидрологии.. Геодезическая локация от 1901 года, времён постройки Московской окружной дороги. На плане показаны участки, пригодные для строительства железнодорожной ветки, и здание ангара. Полного обследования местности нет. Боюсь, что придется заново проводить геодезическую разведку и переделывать проект застройки завода.
- Прошу прощения, Михаил Ильич! Думаю, что все документы разведки сохранились. Мой отец, Михайловский Леонид Васильевич, был изыскателем у Белелюбского Николая Аполлоновича при постройке Окружной. Отец погиб от шальной пули в августе 1922 года. Приехал в Питер принести соболезнования вдове академика. Архив отца весь здесь. Человек он был скрупулёзный, хранил даже наброски эскизов, маркировал надписями, типа «бред», «черновик», «копии …», «проверить» и так далее и раскладывал по папкам. До изысканий я не добрался.
- Саша, - заговорил последний «рабфаковец» Николай, - у тебя майорат, а ты разрешение на постройку завода давал?
- Меня не спрашивали.
- О каком майорате идет речь?
- Михаил Ильич, в России три действующих майората. Все признаны Советской властью, а значит Александру надо срочно оформлять разрешение на аренду земли под постройку завода. Это многие вопросы снимет.
- И откуда Вы, Николай, всё знаете? – спросил Директор с долей неприязни в голосе.
- Миша! Ты не прав, на сердитых воду возят. А это долго и нерентабельно. Предлагаю следующий порядок действий. Перпетуум, я сейчас отдам тебе все модели. Они у меня здесь. Вечером дома посмотришь. Сейчас вы с Сашей едете решать вопрос с арендой. А мы убираем здесь всё и смотрим архив. Как ты считаешь, какие документы мы должны выделить как полезные для мозгового штурма?
- Геодезические, гидрологические, планы застройки, описи изобретений, кабели коммуникаций, хорошо бы телефонные и электрические обнаружить, но оставить в архиве. Мы завтра к обеду вернемся, возможно не одни. Станки и стенд скрыть надо, нечего их пока чужим показывать. Кто за старшего?
- Коля, конечно. Он среди нас единственный, кто сподобился пойти на рабфак при юридическом.
- Не ёрничай, Ванька! Зато у нас у всех единственный достойный рабочего человека документ об образовании - аттестат неполной средней школы. Мы теперь – образованный рабочий класс. И Михаилу Петровичу будет легко выдвинуть нас на инженерные должности.
- Вот гусь! Настоящий юрист! И кто бы в тебе заподозрил самого блестящего выпускника курса, получившего награду за расчет напряженных конструкций в мостостроении!
- Николай, Вы подали интересную мысль. Рабочий – выдвиженец. Поэтому добавьте еще описание тех устройств, которые вы придумали. Вы после архива по домам?
- Мы здесь останемся на ночь. Саша, предупреди Кузьму пусть он завтра утром нам молока и яиц привезет.
- Не хочется уезжать, столько еще хочется услышать и увидеть!
- Ой, Ваше превосходительство! - жеманным женским голосом, да еще с придыханием, почти пропел Иван. – Мы девушки простые, с понятием. Извольте приказать, мы тотчас всё ПОКАЖЕМ и (интимным шепотом) может быть расскажем.
- Ванька! Прекрати меня смешить, мне ехать надо!
- Да кто ж тебе, батюшка, мешает? Ты лучше проследи, чтобы наш рассеянный Зотов документы не забыл.
Ангар заполнил мужской смех.
- Хватит вам! Сколько лет прошло, а вы тот случай забыть не можете!
- Такое забудешь! Мы пошли учиться в вечернюю школу. В анкетах у нас было написано, что до революции все закончили реальное училище. Определили нас в седьмой класс. Математику нам преподавал инженер Кроницкий. На уроке геометрии Сашку вызвали к доске и попросили рассчитать объем четырехгранной наклонной призмы арифметическим методом Шмулевича. Мы по его учебникам в гимназии учились. Маялся, Сашок, маялся, забыл, вспомнить не выходит и все. Так он в уголке доски начал интегралы писать. Так тоже не выходит. Мы замерли и молчим. Класс большой, народ разный. А с первой парты громким шепотом: - Перемени пределы! В затихшем классе первым раздался смешок учителя.
- Вы, Александр, удивительно рассеяны! Вот здесь у вас потерян знак «плюс» и дальше в ваших выкладках уже идет «минус». Смотрите сюда. Мел взметнулся к нужной строке решения, в другой руке учителя была тряпка, которой он невзначай вытер Сашины интегралы. Останьтесь после урока, я с вами побеседую. Домашнее задание … Ну, думаю, «спалились» мы! Смотрю, а весь класс старательно за учителем задачи записывает. А задачки сложнейшие. Думаю, что наш учитель прекрасно понимал с кем имеет дело…
- Я готов ехать, Михаил Ильич! Документы и математические модели у меня в сумке.
В руках у Зотова была ничем не примечательная самодельная сумка, то ли из кирзы, то ли из брезента. И не подумаешь, что в ней везут что-то ценное. Андреев улыбнулся и спросил:
- Саша о чём вы говорили с Кроницким?
- О матрицах и счётной машинке Кулибина.
У ворот мялся Кузьма Легостаев. Увидев Директора, нацепил маску глуповатого крестьянина.
- Кузьма, познакомься. Это Михаил Ильич Андреев, директор завода, который здесь будет построен. Бригадир колхозной бригады Кузьма Семенович, он нам деревенские продукты привозит.
- Кузьма Семенович, кто щи варил?
- Не пондравились што ль? Так мы по-простому варим!
- Что ты, что ты! Очень хороши! Хотел хозяюшку поблагодарить за хлеб-соль. Тебя просили завтра утром молока и яиц привезти. Так вы с Николаем помозгуйте над шефским договором. Завод оформит аренду на землю, а деревня на земле Зотова стоит.
- Подумать надо!
- И ведь подумает, всю шкуру с меня сдерет. Ишь, как преобразился, глаза умные, а хитрованство крестьянское никто не отменял. Они попрощались.
В машине молчали, каждый думал о своём, а водителю было не до раздумий, только успевал прикрытые снежной подтаявшей крупой промоины объезжать. Их болтало и трясло и только на подъезде к улицам города стало легче. Андреев сильно устал, его накрывала дрёма, и последней мыслью стало: - «Хороший у меня водитель …».
Идея майоратов пришла в голову императору Петру I. Маленького Петра обучал письму и арифметике простой дьяк Никита Моисеевич Зотов. Человек умный и любознательный, он сопровождал и разделял все потехи юного царя, удерживая его от вспышек беспричинного раздражения и гнева. Был пожалован званием думного дьяка (третье по значению после бояр и воевод) и первым из думных дьяков прибыл к царю в Троице-Сергиевский монастырь, когда обострился конфликт между царевной Софьей и Петром. Позже был пожалован титулом графа и наделен «владением в 40 дворов». Пётр Кронидович Шмулевич – автор многих учебников по разным разделам математики, сопровождавшимся большим количеством сложных задач, в том числе и в арифметике. Инженер путей сообщения. Свои труды публиковал под псевдонимами «Кроницкий Н.Д» и «Инж. Н.Д. Кроницкий» Родился в 1887 году, умер в Ленинграде в блокаду
От автора. Во время работы над текстом на ПМ дважды в течение суток без предупреждения выключали свет. В результате "исчезли" уже выложенные проды и новая. Прошу меня извинить за задержку. Приходится восстанавливать и заново редактировать текст. ЕВ.
Лары московских пенат. «Нам только этот день прожить, и мы начнем сначала жить!»
В небольшой московской квартире за кухонным столом сидели двое. На плите закипал чайник. Окно выходило во внутренний двор, но с набережной Москвы-реки доносили гудки редких машин. Берсеневская набережная вела на стрелку с обводным каналом, к кондитерской фабрике «Красный Октябрь».
Временами капризный ветер, чудом залетая во двор, приносил запах реки, смешанный с запахом ванили и шоколада. Эхо гула работающей строительной техники и клаксонов машин с противоположного берега многократно отражалось от стен дома, затихая в двенадцатиэтажном колодце. Там, на Кропоткинской набережной, кипела жизнь – это продолжал воплощаться Генеральный план застройки Москвы 1935 года. Старая патриархальная Москва уходила под оркестр звуков моторов строительной техники, буханья баб, вбивавших сваи у гранитной облицовки набережной, противного чавканья насосов, очищавших от земли и известкового налета трубу речки Неглинки и остатков дренажной системы Чарторыя. Столица в трудах и ночью не затихала…
- Александр, Вы не против, если я постелю на диване в кабинете?
- Что Вы! Вполне.
- Тогда попьем чая, и на боковую. И не глядите на меня столь виновато. Мы обязаны быть в Наркомате в 8 утра. Какой смысл ехать домой через всю Москву на перекладных, с тем, чтобы тут же вернуться назад?! Лучше это время потратить с пользой и хоть немного поспать. Не знаю, как Вам, а мне уже на ходу спать хочется.
Михаил Ильич заварил чай, накрыл полотенцем, настаиваться. Достал из буфета фарфоровые чашки, как раз любимого Зосимой размера, но с тонкой росписью. Покопался на полках правого, потом левого отделения, поочередно доставая с полок хлеб, джем и какие-то кулёчки и свертки. Развернул, посмотрел: - Вот ведь упрямица неугомонная! Опять сласти принесла! – и пояснил заинтересованному Александру: - Моя домработница работает на «Красном Октябре», у меня подрабатывает в свободное время. Им иногда часть зарплаты выдают некондиционными изделиями – ломом печений и развесного шоколада, иногда и разные конфеты без фантиков попадаются. Посмотрим, что здесь.
В кулёчках и свёртках оказался лом фирменного шоколада, песочных печений и небольшой бисквитный корж. Часть сладкого богатства была выложена в оригинальную фарфоровую менажницу. Шесть отдельных сегментов, седьмой, цилиндрический, в центре, цвета топленого молока были уложены в плоскую плетёную корзинку из тонированной лакированной лозы. Они создавали интересный контраст фактур столь разных материалов. Александр и представить себе не мог гармонию такого сочетания.
- Моя жена разработала эту менажницу для подарочного фонда победителям Выставки достижений народного хозяйства. Она была скульптором малой формы, работала с различными материалами. Фарфор ленинградский, плетенка из Мукачево. Это её последняя работа, авторский экземпляр.
Разговаривая, Михаил Ильич не оставлял оснащения необычной тарелки к чаепитию. Задумался, что положить в центр – выложить джем или добавить сладостей, в пакетах осталось больше половины. Положил ложки.
- Александр, у Вас дети есть?
- Да, две дочери, погодки, и сын.
- Вас некондиция сладкого не смущает?
- Нет.
- Тогда возьмите детям.
- Помилуйте, Михаил Ильич, они большие. Дочери студентки, сын среднюю школу заканчивает.
- Так и знал, смутил Вас! Пропадет ведь, залежится. Дарья Васильевна свой визит под зарплату подгадала. Люблю запах изделий «Красного Октября». Слышите, как пахнет?
- Искушаете, Михаил Ильич? Искушаете! Как Вы догадались, что сладкоежка …
- Как не искушать! Наши удачные хлопоты стоят рюмки хорошего коньяка и шоколада. Только не судьба нам …
Они снимали усталость от беготни по кабинетам чиновников легким разговором, подыгрывая друг другу, забытой церемонностью речи, спокойными скупыми жестами, включали в свою импровизацию архаичные слова и интонации, отодвигая от себя помять дня сегодняшнего, забывая настороженные и пустые равнодушные глаза, наслаждаясь родным языком без чудовищных аббревиатур. Их улыбки, обращенные друг к другу, были по-мужски скупы и сдержанны, но нет-нет мелькал в их глазах бесенок иронии. Они умели видеть себя со стороны, и посмеяться над собой.
В секретариате Наркома вооружения им выдали предписание, в то время такая бумага называлась мандат. В том мандате предписывалось оказывать всяческое содействие директору будущего приборостроительного завода Андрееву Михаилу Ильичу. Заведующий канцелярией наркома, человек неопределённого возраста и наружности, выдал заготовленный и подписанный заранее наркомом «бланш карт» и протянул Михаилу Ильичу отпечатанную на машинке копию телефонограммы.
- Товарищ Добровольский считает, что пока завод не запустит производство, он не может включить его в свое управление.
- Я вчера разговаривал с Александром Евгеньевичем. Он был настроен очень благожелательно к проекту.
Зав. секретариата, ничего не сказал, только кивнул на прощание и снова уткнулся в свои бумаги.
У входа в помещение располагался стеллаж с ячейками для рассылок. У будущего завода ещё не было своего номера и ячейки для него тоже. Но Александр, пока Михаил Ильич был занят, потихоньку полюбопытствовал, что лежит в ячейке, маркированной ГлУПОПРИ № 2 Добр.А.Е. Это было извещение о заседании коллегии Наркомата завтра в 8 утра, датированное вчерашним числом. Зотов отошёл от стеллажа и встал так, чтобы Михаил заметил его. Жестом, известным со студенческих времён всем мастерам подсказок, он указал на стеллаж.
В смежной комнате стрекотали со скоростью пулемёта пишущие машинки, грохотали рычаги перевода строк.
- Скажите, товарищ … - Тот головы не поднял и своей фамилии не назвал. – Для меня есть рассылки?
- Там! – Его перст указал на стеллаж. - Где-то внизу ...
Машинки притихли, но на одной работали. В относительной тишине сухо защелкала взводимая каретка, как барабан в револьвере. Грохнул, как пистолетный выстрел, рычаг.
Пауза. Выдох.
-Товарищ Андреев! Не отвлекайте меня от работы!
Фраза была произнесена с таким пафосом и возмущением, что Михаил Ильич внутренне передернулся. Суровый импозантный Директор ЗАВОДА, уверенный в своём праве требовать подписи и выполнения его прямых обязанностей от чиновника-исполнителя, с трудом сдержался, чтобы не поставить чинушу на место. Тем временем Саша, не дожидаясь приказа, успел просмотреть несколько пустых ячеек и нашел нужную.
- Михаил Ильич, я нашел. Нас вызывают на коллегию Наркомата, нужно быть у Наркома в 8 утра.
Не прощаясь, Директор с инженером вышли из секретариата. Они успели решить все дела в юридическом отделе с договором об аренде. Опытный юрист, работавший с договором, дал хороший совет. Чтобы окончательно оформить документ, им необходимо попасть на приём к начальнику Главного управления по капитальному строительству.
- Иван!
- Перпетуум, не растекайся по древу. Времени нет. Шофёр твой скоро вернется.
Он откуда-то извлек швейцарский «Брегет», щелкнул крышкой:
-Я прикидываю через полчаса.
- Спасибо, Вань. Первая очередь завода должна войти в строй в мае 43 года. Думаю, что именно эту дату начала войны с фашистами наше правительство считает самой вероятной…
- Немцы начнут летом 1941, июнь- начало августа. – вступил Валериан.
Директор посмотрел на своего визави, его встретил твердый уверенный взгляд Валериана. У него есть свой и надежный источник информации. Михаил помолчал. Откуда? Спросит потом, наедине.
- Что ж, будем исходить из худшего варианта. Вместо трёх, у нас 1,5 года на всё. Проект завода есть, но меня смущает геодезия и отсутствие гидрологии.. Геодезическая локация от 1901 года, времён постройки Московской окружной дороги. На плане показаны участки, пригодные для строительства железнодорожной ветки, и здание ангара. Полного обследования местности нет. Боюсь, что придется заново проводить геодезическую разведку и переделывать проект застройки завода.
- Прошу прощения, Михаил Ильич! Думаю, что все документы разведки сохранились. Мой отец, Михайловский Леонид Васильевич, был изыскателем у Белелюбского Николая Аполлоновича при постройке Окружной. Отец погиб от шальной пули в августе 1922 года. Приехал в Питер принести соболезнования вдове академика. Архив отца весь здесь. Человек он был скрупулёзный, хранил даже наброски эскизов, маркировал надписями, типа «бред», «черновик», «копии …», «проверить» и так далее и раскладывал по папкам. До изысканий я не добрался.
- Саша, - заговорил последний «рабфаковец» Николай, - у тебя майорат, а ты разрешение на постройку завода давал?
- Меня не спрашивали.
- О каком майорате идет речь?
- Михаил Ильич, в России три действующих майората. Все признаны Советской властью, а значит Александру надо срочно оформлять разрешение на аренду земли под постройку завода. Это многие вопросы снимет.
- И откуда Вы, Николай, всё знаете? – спросил Директор с долей неприязни в голосе.
- Миша! Ты не прав, на сердитых воду возят. А это долго и нерентабельно. Предлагаю следующий порядок действий. Перпетуум, я сейчас отдам тебе все модели. Они у меня здесь. Вечером дома посмотришь. Сейчас вы с Сашей едете решать вопрос с арендой. А мы убираем здесь всё и смотрим архив. Как ты считаешь, какие документы мы должны выделить как полезные для мозгового штурма?
- Геодезические, гидрологические, планы застройки, описи изобретений, кабели коммуникаций, хорошо бы телефонные и электрические обнаружить, но оставить в архиве. Мы завтра к обеду вернемся, возможно не одни. Станки и стенд скрыть надо, нечего их пока чужим показывать. Кто за старшего?
- Коля, конечно. Он среди нас единственный, кто сподобился пойти на рабфак при юридическом.
- Не ёрничай, Ванька! Зато у нас у всех единственный достойный рабочего человека документ об образовании - аттестат неполной средней школы. Мы теперь – образованный рабочий класс. И Михаилу Петровичу будет легко выдвинуть нас на инженерные должности.
- Вот гусь! Настоящий юрист! И кто бы в тебе заподозрил самого блестящего выпускника курса, получившего награду за расчет напряженных конструкций в мостостроении!
- Николай, Вы подали интересную мысль. Рабочий – выдвиженец. Поэтому добавьте еще описание тех устройств, которые вы придумали. Вы после архива по домам?
- Мы здесь останемся на ночь. Саша, предупреди Кузьму пусть он завтра утром нам молока и яиц привезет.
- Не хочется уезжать, столько еще хочется услышать и увидеть!
- Ой, Ваше превосходительство! - жеманным женским голосом, да еще с придыханием, почти пропел Иван. – Мы девушки простые, с понятием. Извольте приказать, мы тотчас всё ПОКАЖЕМ и (интимным шепотом) может быть расскажем.
- Ванька! Прекрати меня смешить, мне ехать надо!
- Да кто ж тебе, батюшка, мешает? Ты лучше проследи, чтобы наш рассеянный Зотов документы не забыл.
Ангар заполнил мужской смех.
- Хватит вам! Сколько лет прошло, а вы тот случай забыть не можете!
- Такое забудешь! Мы пошли учиться в вечернюю школу. В анкетах у нас было написано, что до революции все закончили реальное училище. Определили нас в седьмой класс. Математику нам преподавал инженер Кроницкий. На уроке геометрии Сашку вызвали к доске и попросили рассчитать объем четырехгранной наклонной призмы арифметическим методом Шмулевича. Мы по его учебникам в гимназии учились. Маялся, Сашок, маялся, забыл, вспомнить не выходит и все. Так он в уголке доски начал интегралы писать. Так тоже не выходит. Мы замерли и молчим. Класс большой, народ разный. А с первой парты громким шепотом: - Перемени пределы! В затихшем классе первым раздался смешок учителя.
- Вы, Александр, удивительно рассеяны! Вот здесь у вас потерян знак «плюс» и дальше в ваших выкладках уже идет «минус». Смотрите сюда. Мел взметнулся к нужной строке решения, в другой руке учителя была тряпка, которой он невзначай вытер Сашины интегралы. Останьтесь после урока, я с вами побеседую. Домашнее задание … Ну, думаю, «спалились» мы! Смотрю, а весь класс старательно за учителем задачи записывает. А задачки сложнейшие. Думаю, что наш учитель прекрасно понимал с кем имеет дело…
- Я готов ехать, Михаил Ильич! Документы и математические модели у меня в сумке.
В руках у Зотова была ничем не примечательная самодельная сумка, то ли из кирзы, то ли из брезента. И не подумаешь, что в ней везут что-то ценное. Андреев улыбнулся и спросил:
- Саша о чём вы говорили с Кроницким?
- О матрицах и счётной машинке Кулибина.
У ворот мялся Кузьма Легостаев. Увидев Директора, нацепил маску глуповатого крестьянина.
- Кузьма, познакомься. Это Михаил Ильич Андреев, директор завода, который здесь будет построен. Бригадир колхозной бригады Кузьма Семенович, он нам деревенские продукты привозит.
- Кузьма Семенович, кто щи варил?
- Не пондравились што ль? Так мы по-простому варим!
- Что ты, что ты! Очень хороши! Хотел хозяюшку поблагодарить за хлеб-соль. Тебя просили завтра утром молока и яиц привезти. Так вы с Николаем помозгуйте над шефским договором. Завод оформит аренду на землю, а деревня на земле Зотова стоит.
- Подумать надо!
- И ведь подумает, всю шкуру с меня сдерет. Ишь, как преобразился, глаза умные, а хитрованство крестьянское никто не отменял. Они попрощались.
В машине молчали, каждый думал о своём, а водителю было не до раздумий, только успевал прикрытые снежной подтаявшей крупой промоины объезжать. Их болтало и трясло и только на подъезде к улицам города стало легче. Андреев сильно устал, его накрывала дрёма, и последней мыслью стало: - «Хороший у меня водитель …».
Идея майоратов пришла в голову императору Петру I. Маленького Петра обучал письму и арифметике простой дьяк Никита Моисеевич Зотов. Человек умный и любознательный, он сопровождал и разделял все потехи юного царя, удерживая его от вспышек беспричинного раздражения и гнева. Был пожалован званием думного дьяка (третье по значению после бояр и воевод) и первым из думных дьяков прибыл к царю в Троице-Сергиевский монастырь, когда обострился конфликт между царевной Софьей и Петром. Позже был пожалован титулом графа и наделен «владением в 40 дворов». Пётр Кронидович Шмулевич – автор многих учебников по разным разделам математики, сопровождавшимся большим количеством сложных задач, в том числе и в арифметике. Инженер путей сообщения. Свои труды публиковал под псевдонимами «Кроницкий Н.Д» и «Инж. Н.Д. Кроницкий» Родился в 1887 году, умер в Ленинграде в блокаду
От автора. Во время работы над текстом на ПМ дважды в течение суток без предупреждения выключали свет. В результате "исчезли" уже выложенные проды и новая. Прошу меня извинить за задержку. Приходится восстанавливать и заново редактировать текст. ЕВ.
Прода от 11.08.2020, 02:36
Лары московских пенат. «Нам только этот день прожить, и мы начнем сначала жить!»
В небольшой московской квартире за кухонным столом сидели двое. На плите закипал чайник. Окно выходило во внутренний двор, но с набережной Москвы-реки доносили гудки редких машин. Берсеневская набережная вела на стрелку с обводным каналом, к кондитерской фабрике «Красный Октябрь».
Временами капризный ветер, чудом залетая во двор, приносил запах реки, смешанный с запахом ванили и шоколада. Эхо гула работающей строительной техники и клаксонов машин с противоположного берега многократно отражалось от стен дома, затихая в двенадцатиэтажном колодце. Там, на Кропоткинской набережной, кипела жизнь – это продолжал воплощаться Генеральный план застройки Москвы 1935 года. Старая патриархальная Москва уходила под оркестр звуков моторов строительной техники, буханья баб, вбивавших сваи у гранитной облицовки набережной, противного чавканья насосов, очищавших от земли и известкового налета трубу речки Неглинки и остатков дренажной системы Чарторыя. Столица в трудах и ночью не затихала…
- Александр, Вы не против, если я постелю на диване в кабинете?
- Что Вы! Вполне.
- Тогда попьем чая, и на боковую. И не глядите на меня столь виновато. Мы обязаны быть в Наркомате в 8 утра. Какой смысл ехать домой через всю Москву на перекладных, с тем, чтобы тут же вернуться назад?! Лучше это время потратить с пользой и хоть немного поспать. Не знаю, как Вам, а мне уже на ходу спать хочется.
Михаил Ильич заварил чай, накрыл полотенцем, настаиваться. Достал из буфета фарфоровые чашки, как раз любимого Зосимой размера, но с тонкой росписью. Покопался на полках правого, потом левого отделения, поочередно доставая с полок хлеб, джем и какие-то кулёчки и свертки. Развернул, посмотрел: - Вот ведь упрямица неугомонная! Опять сласти принесла! – и пояснил заинтересованному Александру: - Моя домработница работает на «Красном Октябре», у меня подрабатывает в свободное время. Им иногда часть зарплаты выдают некондиционными изделиями – ломом печений и развесного шоколада, иногда и разные конфеты без фантиков попадаются. Посмотрим, что здесь.
В кулёчках и свёртках оказался лом фирменного шоколада, песочных печений и небольшой бисквитный корж. Часть сладкого богатства была выложена в оригинальную фарфоровую менажницу. Шесть отдельных сегментов, седьмой, цилиндрический, в центре, цвета топленого молока были уложены в плоскую плетёную корзинку из тонированной лакированной лозы. Они создавали интересный контраст фактур столь разных материалов. Александр и представить себе не мог гармонию такого сочетания.
- Моя жена разработала эту менажницу для подарочного фонда победителям Выставки достижений народного хозяйства. Она была скульптором малой формы, работала с различными материалами. Фарфор ленинградский, плетенка из Мукачево. Это её последняя работа, авторский экземпляр.
Разговаривая, Михаил Ильич не оставлял оснащения необычной тарелки к чаепитию. Задумался, что положить в центр – выложить джем или добавить сладостей, в пакетах осталось больше половины. Положил ложки.
- Александр, у Вас дети есть?
- Да, две дочери, погодки, и сын.
- Вас некондиция сладкого не смущает?
- Нет.
- Тогда возьмите детям.
- Помилуйте, Михаил Ильич, они большие. Дочери студентки, сын среднюю школу заканчивает.
- Так и знал, смутил Вас! Пропадет ведь, залежится. Дарья Васильевна свой визит под зарплату подгадала. Люблю запах изделий «Красного Октября». Слышите, как пахнет?
- Искушаете, Михаил Ильич? Искушаете! Как Вы догадались, что сладкоежка …
- Как не искушать! Наши удачные хлопоты стоят рюмки хорошего коньяка и шоколада. Только не судьба нам …
Они снимали усталость от беготни по кабинетам чиновников легким разговором, подыгрывая друг другу, забытой церемонностью речи, спокойными скупыми жестами, включали в свою импровизацию архаичные слова и интонации, отодвигая от себя помять дня сегодняшнего, забывая настороженные и пустые равнодушные глаза, наслаждаясь родным языком без чудовищных аббревиатур. Их улыбки, обращенные друг к другу, были по-мужски скупы и сдержанны, но нет-нет мелькал в их глазах бесенок иронии. Они умели видеть себя со стороны, и посмеяться над собой.
***
В секретариате Наркома вооружения им выдали предписание, в то время такая бумага называлась мандат. В том мандате предписывалось оказывать всяческое содействие директору будущего приборостроительного завода Андрееву Михаилу Ильичу. Заведующий канцелярией наркома, человек неопределённого возраста и наружности, выдал заготовленный и подписанный заранее наркомом «бланш карт» и протянул Михаилу Ильичу отпечатанную на машинке копию телефонограммы.
- Товарищ Добровольский считает, что пока завод не запустит производство, он не может включить его в свое управление.
- Я вчера разговаривал с Александром Евгеньевичем. Он был настроен очень благожелательно к проекту.
Зав. секретариата, ничего не сказал, только кивнул на прощание и снова уткнулся в свои бумаги.
У входа в помещение располагался стеллаж с ячейками для рассылок. У будущего завода ещё не было своего номера и ячейки для него тоже. Но Александр, пока Михаил Ильич был занят, потихоньку полюбопытствовал, что лежит в ячейке, маркированной ГлУПОПРИ № 2 Добр.А.Е. Это было извещение о заседании коллегии Наркомата завтра в 8 утра, датированное вчерашним числом. Зотов отошёл от стеллажа и встал так, чтобы Михаил заметил его. Жестом, известным со студенческих времён всем мастерам подсказок, он указал на стеллаж.
В смежной комнате стрекотали со скоростью пулемёта пишущие машинки, грохотали рычаги перевода строк.
- Скажите, товарищ … - Тот головы не поднял и своей фамилии не назвал. – Для меня есть рассылки?
- Там! – Его перст указал на стеллаж. - Где-то внизу ...
Машинки притихли, но на одной работали. В относительной тишине сухо защелкала взводимая каретка, как барабан в револьвере. Грохнул, как пистолетный выстрел, рычаг.
Пауза. Выдох.
-Товарищ Андреев! Не отвлекайте меня от работы!
Фраза была произнесена с таким пафосом и возмущением, что Михаил Ильич внутренне передернулся. Суровый импозантный Директор ЗАВОДА, уверенный в своём праве требовать подписи и выполнения его прямых обязанностей от чиновника-исполнителя, с трудом сдержался, чтобы не поставить чинушу на место. Тем временем Саша, не дожидаясь приказа, успел просмотреть несколько пустых ячеек и нашел нужную.
- Михаил Ильич, я нашел. Нас вызывают на коллегию Наркомата, нужно быть у Наркома в 8 утра.
Не прощаясь, Директор с инженером вышли из секретариата. Они успели решить все дела в юридическом отделе с договором об аренде. Опытный юрист, работавший с договором, дал хороший совет. Чтобы окончательно оформить документ, им необходимо попасть на приём к начальнику Главного управления по капитальному строительству.
