Звание «Заслуженный учитель» было утверждено указом Президиума РСФСР в 1940 году, звание «Мать героиня СССР» - в1944 году.
Девушка, которая подняла важные вопросы на конференции, принадлежит к поколению родившимся и выросшим при Советской власти. Молодец! Её дети будут вторым поколением нашей интеллигенции. Педагогика – наука медленная, но не все считают её таковой. Часть образованного человечества её принадлежность к наукам вообще не признаёт. Некоторые специалисты определяют этот процесс как искусство. Другим же кажется на полном серьёзе, что процесс обучения никак не связан с воспитанием подрастающего поколения, мол это вопросы идеологии. А иным представляется, что в педагогическом пространстве можно творить всё, что угодно. Существует устойчивая сентенция, - в педагогике, медицине и искусстве понимают все, кроме тех, кто этим непосредственно занимается.»
Дальше Валя не слушала. Она прошлась по секциям, где уже начинались деловые разговоры на хозяйственные темы, и устроилась в сторонке у стеночки в фойе, куда переместился весь контингент зрительного зала конференции. Молодая и неопытная в хозяйственных вопросах, управлении и обеспечении школы, девушка вслушивалась в умные и настойчивые разговоры ушлых директоров, отстаивавших сколько всего ЕГО школа должна получить от визави, она поняла – педагогическая теория организации учебного процесса, весьма общая. В ней нет сведений, сколько нужно школе наглядных пособий, карт, плакатов, досок, мела, тряпок, ведер и швабр! Не говоря об учебниках и книгах! Она так мало знает о жизнедеятельности школы! Ей стало очень неуютно среди этих уверенных людей, и стыдно за то, что полезла на трибуну.
Горькие раздумья прервал средних лет мужчина в военной форме. Валентина по знакам отличия поняла, что военный в чинах, но к какому роду войск принадлежит часть?
- Позвольте представиться! Заместитель начальника строящегося завода Зискинд Семён Яковлевич.
Имя, отчество и фамилия выдуманы. По некоторым непроверенным автором данным Орловская область в 1935 году стала оплотом троцкистских группировок разного толка от левых до правых экстремистов. Орёл становится центром заговоров, нити которых тянулись в Москву, в Кремль. Цель смещение, а лучше убийство Иосифа Сталина. Но статья, в которой эти сведения опубликованы, из Дзена пропала. Ссылки не сработали.
- Валя, Валентина Ивановна, учительница.
Валя ехала домой и думала о неприятном разговоре с этим Семёном. Ей не нравились вопросы, которые он задавал. Не прямые, вокруг да около, как будто её прощупывали или подозревали в чём-то.
За окном вагона проплывали поля пшеницы, чьи тяжелые колосья волнами ходили под набегающим ветром. Ещё неделю – полторы и начнётся страда. Поезд вошёл под сень леса, среди берез и ёлок мелькали цветастые платки и картузы юных грибников, охотившихся на последние колосники. Свет ударил в окно, рождая длинные тени от зарослей кустарников у речки. Валентина зажмурилась от неожиданного перехода. Она не знала слова «пастораль», но в эту идиллическую картину мирного дня вплеталось неприятное ощущение тяжелого взгляда в спину. Девушка не знала, не могла знать, что ей вслед был отправлен наблюдатель. Стажер. Это было его первое задание, боясь отпустить свой объект, не отводил от него взгляда.
При закрытых глазах лучше слышатся звуки, повышается чувствительность, приходят неожиданные мысли… Поэтому, когда Валентина Ивановна вышла на перрон маленького вокзала родного города, она пошла не домой, а к директору школы.
- Вот что, Валя, - сказал он ей усмехнувшись, - ты сейчас сядешь и напишешь заявление на положенный тебе после окончания учёбы отпуск. В заявлении укажешь дату двумя неделями позже. В Орёл на конференцию поеду сам. Есть, что попросить, потребовать и предложить. Меня не будет около недели. Готовься к учебному году, только к детям пока не подходи, ими займется одна из моих учительниц. Взгляд в спину, говоришь? Посмотрим, кто тобой интересуется. Вдруг это мужской интерес?!
- Скажете тоже!
Валентина Ивановна старательно готовилась к своему первому учебному году: писала конспекты занятий, работала над заданиями к урокам … и ухаживала вместе с сестрой за мамой. Когда та стала понемногу вставать, Валя перенесла все свои занятия в небольшой сад-огород при доме. На участке под яблоней был врыт стол. Она усаживала маму и садилась напротив матери. Прасковья Николаевна старалась не отвлекать дочь разговорами, хотя очень хотелось узнать, как жила её старшая девочка в разлуке, какой она стала … Но без дела пожилая мастерица-кружевница сидеть не умела, взялась за свои коклюшки и сплела воротничок для «учительского» платья. Когда младшая возвращалась из магазина или аптеки усаживала её рядом и учила плести кружева.
Валю занятия матери навели на мысль, а не сделать ли на уроках труда уроки вязания. Сама она в детстве предпочитала общение со своим одногодком Отто, сыном агронома из Поволжских немцев. Отец Отто налаживала агротехнику большого совхоза, недавно созданного за чертой Борисовска. Но теперь, слушая маму, объяснявшую младшенькой очередную схему плетения, Валентина подумала, что кроме коклюшек существуют крючки и спицы. Она отправилась в городскую библиотеку за информацией. О сколько интересного она узнала! О голландцах, первыми придумавшими круговую вязку чулок из скрученной шерсти. О вышивке по сетке, отличительной особенности валансьенского кружева. О фантастических узорах вологодских кружевниц и о том, где применяется английская резинка. Прасковья Николаевна не задумывалась, а Валя, перелопатив гору литературы поняла, чем отличается кружево местных от вологодского плетения. За этими занятиями промелькнуло лето. Здоровье мамы потихоньку восстанавливалось после инфаркта, сестрёнка подрастала и с увлечением осваивала уроки Прасковьи Николаевны. Образцы, связанные Лушей стали наглядными пособиями для первого класса. Вот так и получилось, что Савва увидел свою первую учительницу Первого сентября.
А Дмитрий Евлампиевич отслеживал ремонтные работы в школе, налаживал автокласс под эгидой Осовиахима и отбивался от проверок. Он боялся, что мальчика заберут в специальное учебное заведение как немого. Здравый смысл подсказывал директору, что Савва видел смерть матери, и потому молчит. Он отсылал мальчика с собакой на охоту, как только ему сообщали о грозящей проверке.
Набегали отдельные чиновники, но по мелочи. К счастью, больших и подробных всего было две. Последняя в конце августа проводилась по факту готовности школы к учебному году.
Дмитрий Евлампиевич 30 августа проводил педагогический совет.
- Товарищи! Вчера школу признали полностью готовой к новому учебному году. У нас будет работать автомобильный класс, филиал Осовиахима. Не только для детей, взрослым тоже можно. Кто хочет научится разбирать моторы и водить автомобиль, милости прошу! – О! – воскликнула одна дам. - Чудесно! Новая лексика! – Вы уверены, Неонила Фёдоровна, что она принята в интеллигентном обществе. В школе!? – Директор не дал разгореться привычной пикировке двух спорщиц. – Коллеги, есть еще одна приятная новость. Позвольте вам представить двух новых учителей. Валентина Ивановна в этом году закончила Воронежский педагогический техникум. Она по разнарядке берет первый класс, через год обещала вести предметы географию и немецкий язык в 5 -7 классах. Валентина Ивановна – местная, здесь родилась. Её мама – известная кружевница Прасковья Николаевна. Работы мастерицы украшают одежду и многие дома жителей Борисовска. Последним представляю учителя физкультуры и военрука. Гусаров Андрей Дмитриевич. Курсант-пограничник. Отправлен домой для долечивания после тяжелого ранения, и да, это мой старший сын.
О! – дружно выдохнули все семь дам, одобряя наличие такого импозантного сына директора.
Молодые люди стояли рядом и старательно смотрели прямо вперед. Только у Вали щёки стали наливаться нежным румянцем. Андрей стоял по стойке смирно, но казалось выпрямился еще больше. Фуражка с красной звездой на зелёном околыше лежала на сгибе локтя. Среднего роста, как отец, он был пропорционально сложен, и оттого казался выше. Военная форма сидела на нём, как влитая. Андрей выдержал небольшую паузу, предоставляя девушке говорить первой, но та молчала и краснела. Андрей «принял огонь на себя».
- Здравствуйте, товарищи! Я не очень разбираюсь в педагогике. Но постараюсь соответствовать …Приму любую помощь в новом для меня деле.
- Предлагаю сделать наставником Валентину Ивановну! – Быстро сказала одна из дам. – Почему именно её? – Отчетливым шёпотом спросила другая. Третья не менее отчётливо произнесла: - В 2-й городской предметники нужны в старшие классы, а мужчин трое, один неженатый. Переманят!
- Не знаю, не знаю! Наш-то ОРЁЛ! Там смотреть не на что! Такую девочку – она посмотрела на смущенную Валю, - скромную, стеснительную, отличницу и комсомолку отдавать за ФАРМАЗОНА!? Помните, как у Александра Сергеевича? «Сосед наш неуч, сумасброд. Он фармазон. Он пьёт одно стаканом красное вино.»
Три записные свахи с жаром стали обсуждать, что хуже «пьёт» или «неуч». Остальные дамы прилично улыбались, зато Дмитрий Евлампиевич с трудом сдерживал хохот. Он стоял сзади и не видел лиц героев этого обсуждения.
Валентина сначала покраснела до макового цвета, потом разозлилась, с шумом вдохнула-выдохнула воздух. Мазнула взглядом по растерянному, вмиг побелевшему лицу пограничника, и чутьем человека, привыкшего отслеживать состояние тяжелого больного, поняла: - Андрей держится из последних сил.
- Я не поняла. - начала Валентина негромким, вибрирующим от негодования, голосом. – У нас педсовет, или обсуждение Федотовской картины «Сватовство майора»? Заканчивайте не относящиеся к делу посторонние разговоры! Вы, Андрей Дмитриевич, не стойте одиноким фонарным столбом, возьмите стул и устройтесь где-нибудь в сторонке. – Начала распоряжаться девушка. Она обратилась к директору: - Дмитрий Евлампиевич, что Вам НЕ удалось достать?!
Началось рабочее совещание.
- Всё-таки прекрасная партия для молодых людей! - Сказала одна из дам, почти неслышно, другой. – Согласна! Какой страстный характер у нашей красавицы! Военрук не устоит …
Скандал разразился в апреле 36-го года.
В конце февраля Савве надоели глупые дразнилки, и он нарисовал на большом листе бумаги, где только взял, карикатуру на особо рьяных мальчишек и двух девчонок. Изображенное имело огромный «успех» у класса. Те, чьи личики удостоились попасть на лист карикатуры, были узнаваемы. Каждая фигура отражала какой-нибудь характерный недостаток поведения. Дразнили не только Савву, всем одноклассникам доставалось … Все «модели» с воплями, размахивая руками, полезли в драку. Савва набычился. Рядом образовался Волк с встопорщенной шерстью на загривке, прижатыми ушами, оскаленной пастью, присевший на задние лапы. Драчуны порскнули в разные стороны.
«Модельки» продолжали дразниться издали, Савва и Волк на это не обращали внимания. За полтора года волчонок вымахал в росте до крупной взрослой собаки. Его ещё можно было принять за помесь сибирской хаски или маламута с волком. Отличало Волка от этих великолепных, умных и добродушных ездовых собак то, что они не охотники. Никакая дрессура этого изменить не могла. А чистокровный волк не встал бы в упряжку.
Но в Борисовске об этом никто не знал. Пёс похож на сибирскую лайку, та в упряжке тоже не ходит, зато вернее помощника и друга у охотника нет. А охотнику-то всего семь лет.
Дразнильщикам такая ситуация не нравилась. Она раздражала, злила! Они большие, им уже восемь! Немому всего семь! Мелкий, должен признать их превосходство, показать бы ему, да собака мешает! А ещё Катька! Так за мелкого наваляет, мама не горюй! Одна радость, приходит с занятий позже них, со своими, к обеду. Им даже накрывают отдельно. Это время и использовали мелкие пакостники, чтобы по-тихому устроить Савве мелкую гадость. То ложку-вилку невзначай под стол сбросят, то «нечаянно» толкнут под руку с миской с супом, то ещё что придумают.
В первый раз Савва, ни слова не говоря, забрал ложку-вилку у мальчишки, бросившего приборы под стол, а миску с супом вырвал из рук другого. На следующий день его за столом не было. Мальчик дожидался Катю в сарае под охраной Волка, холод его не пугал. Он резал очередную поделку, пытаясь повторить местное узорочье. Савве нравились геометрия резьбы и угловатые скупые фигуры на коньках крыш. Именно этим его привлекала работа местных умельцев по дереву. Некоторые старинные городские дома были украшены, как сказочные терема, пропильной резьбой или более выпуклыми накладками изображений зверей и птиц. Но секреты борисовских мастеров не давались мальчику. Нужен был наставник, но где взять? Край славился и мастерицами. Они плели на коклюшках кружева с геометрическим узором. Приметливый помор увидел сходство промыслов и догадался, что вопрос в материале. Он написал Кате. Девочка с согласия Валентины Ивановны отвела Савву к старейшему мастеру города.
Савва впитывал мгновенно всё, что рассказывал старый мастер. Сколько лет было наставнику мальчик не знал. Седой кудесник не мог ходить, но руки с узловатыми пальцами вытворяли такое дивное на глазах, что ученик задыхался от восторга перед огромным мастерством. Мастер не умел или не хотел рисовать, вырезая очередную Сказку, приговаривал: - «От дерева иди, живое, оно подскажет и покажет!».
Они занимались в родовой мастерской, стоявшей на этом месте с 18 века. Но ни сыновья, ни внуки, ни правнуки Патриарха не интересовались искусством ручной резьбы столь глубоко, как маленький помор. Савва торопился, он не знал, не мог знать, сколько продлится его счастье прикосновения к знаниям и умениям своего наставника. Но зато хорошо знал, люди умирают …
Раз показанное, мальчик пытался повторить любое кружевное узорочье в дереве. Он обосновался в холодном сарае. Волк ложился у входа и никого, кроме Кати, не пускал. Девочке не нравилось, что Савва по несколько часов работает в холодном не отапливаемом помещении. Катя пришла к директору … Через пару дней в сарае стояла особая буржуйка конструкции Гусарова старшего. А Савва казалось ничего не замечал. Он резал.
В тот день он пришел на занятие. Савве навстречу вышел старший сын Мастера, никогда еще такого не было. Наставник не любил, когда им мешали и домочадцы старались найти себе дело подальше от мастерской. Савва шел к дому и по лицу этого седого человека прочёл, угадал страшную весть.
В большом доме было странно тихо. Обычные звуки как бы замерли. Еле слышно ходили женщины в чёрных платках, не шумели дети, только откуда-то тянули старческим надтреснутом голосом – «Со святыми упокой!». Они шли на голос, тянувший молитву … Савву привели в залу. В большой комнате, под единственной иконой домашнего киота стоял стол, накрытый вязаным покрывалом. Наставник лежал в домовине простой по форме, светлого ореха, хорошо отполированный, такой гроб готовят заранее, как и погребальную одежду, кружева подзора простыни и пелены …
В воздухе пахло воском и лампадным маслом, смешанным с запахом, начавшимся тлена. Окна и небольшое зеркало были занавешены. Три женщины в темном стояли у простенка между окнами, почти пропадая в сумраке плохо освещённой залы.
Девушка, которая подняла важные вопросы на конференции, принадлежит к поколению родившимся и выросшим при Советской власти. Молодец! Её дети будут вторым поколением нашей интеллигенции. Педагогика – наука медленная, но не все считают её таковой. Часть образованного человечества её принадлежность к наукам вообще не признаёт. Некоторые специалисты определяют этот процесс как искусство. Другим же кажется на полном серьёзе, что процесс обучения никак не связан с воспитанием подрастающего поколения, мол это вопросы идеологии. А иным представляется, что в педагогическом пространстве можно творить всё, что угодно. Существует устойчивая сентенция, - в педагогике, медицине и искусстве понимают все, кроме тех, кто этим непосредственно занимается.»
Дальше Валя не слушала. Она прошлась по секциям, где уже начинались деловые разговоры на хозяйственные темы, и устроилась в сторонке у стеночки в фойе, куда переместился весь контингент зрительного зала конференции. Молодая и неопытная в хозяйственных вопросах, управлении и обеспечении школы, девушка вслушивалась в умные и настойчивые разговоры ушлых директоров, отстаивавших сколько всего ЕГО школа должна получить от визави, она поняла – педагогическая теория организации учебного процесса, весьма общая. В ней нет сведений, сколько нужно школе наглядных пособий, карт, плакатов, досок, мела, тряпок, ведер и швабр! Не говоря об учебниках и книгах! Она так мало знает о жизнедеятельности школы! Ей стало очень неуютно среди этих уверенных людей, и стыдно за то, что полезла на трибуну.
Горькие раздумья прервал средних лет мужчина в военной форме. Валентина по знакам отличия поняла, что военный в чинах, но к какому роду войск принадлежит часть?
- Позвольте представиться! Заместитель начальника строящегося завода Зискинд Семён Яковлевич.
Имя, отчество и фамилия выдуманы. По некоторым непроверенным автором данным Орловская область в 1935 году стала оплотом троцкистских группировок разного толка от левых до правых экстремистов. Орёл становится центром заговоров, нити которых тянулись в Москву, в Кремль. Цель смещение, а лучше убийство Иосифа Сталина. Но статья, в которой эти сведения опубликованы, из Дзена пропала. Ссылки не сработали.
- Валя, Валентина Ивановна, учительница.
Валя ехала домой и думала о неприятном разговоре с этим Семёном. Ей не нравились вопросы, которые он задавал. Не прямые, вокруг да около, как будто её прощупывали или подозревали в чём-то.
За окном вагона проплывали поля пшеницы, чьи тяжелые колосья волнами ходили под набегающим ветром. Ещё неделю – полторы и начнётся страда. Поезд вошёл под сень леса, среди берез и ёлок мелькали цветастые платки и картузы юных грибников, охотившихся на последние колосники. Свет ударил в окно, рождая длинные тени от зарослей кустарников у речки. Валентина зажмурилась от неожиданного перехода. Она не знала слова «пастораль», но в эту идиллическую картину мирного дня вплеталось неприятное ощущение тяжелого взгляда в спину. Девушка не знала, не могла знать, что ей вслед был отправлен наблюдатель. Стажер. Это было его первое задание, боясь отпустить свой объект, не отводил от него взгляда.
При закрытых глазах лучше слышатся звуки, повышается чувствительность, приходят неожиданные мысли… Поэтому, когда Валентина Ивановна вышла на перрон маленького вокзала родного города, она пошла не домой, а к директору школы.
- Вот что, Валя, - сказал он ей усмехнувшись, - ты сейчас сядешь и напишешь заявление на положенный тебе после окончания учёбы отпуск. В заявлении укажешь дату двумя неделями позже. В Орёл на конференцию поеду сам. Есть, что попросить, потребовать и предложить. Меня не будет около недели. Готовься к учебному году, только к детям пока не подходи, ими займется одна из моих учительниц. Взгляд в спину, говоришь? Посмотрим, кто тобой интересуется. Вдруг это мужской интерес?!
- Скажете тоже!
Валентина Ивановна старательно готовилась к своему первому учебному году: писала конспекты занятий, работала над заданиями к урокам … и ухаживала вместе с сестрой за мамой. Когда та стала понемногу вставать, Валя перенесла все свои занятия в небольшой сад-огород при доме. На участке под яблоней был врыт стол. Она усаживала маму и садилась напротив матери. Прасковья Николаевна старалась не отвлекать дочь разговорами, хотя очень хотелось узнать, как жила её старшая девочка в разлуке, какой она стала … Но без дела пожилая мастерица-кружевница сидеть не умела, взялась за свои коклюшки и сплела воротничок для «учительского» платья. Когда младшая возвращалась из магазина или аптеки усаживала её рядом и учила плести кружева.
Валю занятия матери навели на мысль, а не сделать ли на уроках труда уроки вязания. Сама она в детстве предпочитала общение со своим одногодком Отто, сыном агронома из Поволжских немцев. Отец Отто налаживала агротехнику большого совхоза, недавно созданного за чертой Борисовска. Но теперь, слушая маму, объяснявшую младшенькой очередную схему плетения, Валентина подумала, что кроме коклюшек существуют крючки и спицы. Она отправилась в городскую библиотеку за информацией. О сколько интересного она узнала! О голландцах, первыми придумавшими круговую вязку чулок из скрученной шерсти. О вышивке по сетке, отличительной особенности валансьенского кружева. О фантастических узорах вологодских кружевниц и о том, где применяется английская резинка. Прасковья Николаевна не задумывалась, а Валя, перелопатив гору литературы поняла, чем отличается кружево местных от вологодского плетения. За этими занятиями промелькнуло лето. Здоровье мамы потихоньку восстанавливалось после инфаркта, сестрёнка подрастала и с увлечением осваивала уроки Прасковьи Николаевны. Образцы, связанные Лушей стали наглядными пособиями для первого класса. Вот так и получилось, что Савва увидел свою первую учительницу Первого сентября.
А Дмитрий Евлампиевич отслеживал ремонтные работы в школе, налаживал автокласс под эгидой Осовиахима и отбивался от проверок. Он боялся, что мальчика заберут в специальное учебное заведение как немого. Здравый смысл подсказывал директору, что Савва видел смерть матери, и потому молчит. Он отсылал мальчика с собакой на охоту, как только ему сообщали о грозящей проверке.
Набегали отдельные чиновники, но по мелочи. К счастью, больших и подробных всего было две. Последняя в конце августа проводилась по факту готовности школы к учебному году.
Дмитрий Евлампиевич 30 августа проводил педагогический совет.
- Товарищи! Вчера школу признали полностью готовой к новому учебному году. У нас будет работать автомобильный класс, филиал Осовиахима. Не только для детей, взрослым тоже можно. Кто хочет научится разбирать моторы и водить автомобиль, милости прошу! – О! – воскликнула одна дам. - Чудесно! Новая лексика! – Вы уверены, Неонила Фёдоровна, что она принята в интеллигентном обществе. В школе!? – Директор не дал разгореться привычной пикировке двух спорщиц. – Коллеги, есть еще одна приятная новость. Позвольте вам представить двух новых учителей. Валентина Ивановна в этом году закончила Воронежский педагогический техникум. Она по разнарядке берет первый класс, через год обещала вести предметы географию и немецкий язык в 5 -7 классах. Валентина Ивановна – местная, здесь родилась. Её мама – известная кружевница Прасковья Николаевна. Работы мастерицы украшают одежду и многие дома жителей Борисовска. Последним представляю учителя физкультуры и военрука. Гусаров Андрей Дмитриевич. Курсант-пограничник. Отправлен домой для долечивания после тяжелого ранения, и да, это мой старший сын.
О! – дружно выдохнули все семь дам, одобряя наличие такого импозантного сына директора.
Молодые люди стояли рядом и старательно смотрели прямо вперед. Только у Вали щёки стали наливаться нежным румянцем. Андрей стоял по стойке смирно, но казалось выпрямился еще больше. Фуражка с красной звездой на зелёном околыше лежала на сгибе локтя. Среднего роста, как отец, он был пропорционально сложен, и оттого казался выше. Военная форма сидела на нём, как влитая. Андрей выдержал небольшую паузу, предоставляя девушке говорить первой, но та молчала и краснела. Андрей «принял огонь на себя».
- Здравствуйте, товарищи! Я не очень разбираюсь в педагогике. Но постараюсь соответствовать …Приму любую помощь в новом для меня деле.
- Предлагаю сделать наставником Валентину Ивановну! – Быстро сказала одна из дам. – Почему именно её? – Отчетливым шёпотом спросила другая. Третья не менее отчётливо произнесла: - В 2-й городской предметники нужны в старшие классы, а мужчин трое, один неженатый. Переманят!
- Не знаю, не знаю! Наш-то ОРЁЛ! Там смотреть не на что! Такую девочку – она посмотрела на смущенную Валю, - скромную, стеснительную, отличницу и комсомолку отдавать за ФАРМАЗОНА!? Помните, как у Александра Сергеевича? «Сосед наш неуч, сумасброд. Он фармазон. Он пьёт одно стаканом красное вино.»
Три записные свахи с жаром стали обсуждать, что хуже «пьёт» или «неуч». Остальные дамы прилично улыбались, зато Дмитрий Евлампиевич с трудом сдерживал хохот. Он стоял сзади и не видел лиц героев этого обсуждения.
Валентина сначала покраснела до макового цвета, потом разозлилась, с шумом вдохнула-выдохнула воздух. Мазнула взглядом по растерянному, вмиг побелевшему лицу пограничника, и чутьем человека, привыкшего отслеживать состояние тяжелого больного, поняла: - Андрей держится из последних сил.
- Я не поняла. - начала Валентина негромким, вибрирующим от негодования, голосом. – У нас педсовет, или обсуждение Федотовской картины «Сватовство майора»? Заканчивайте не относящиеся к делу посторонние разговоры! Вы, Андрей Дмитриевич, не стойте одиноким фонарным столбом, возьмите стул и устройтесь где-нибудь в сторонке. – Начала распоряжаться девушка. Она обратилась к директору: - Дмитрий Евлампиевич, что Вам НЕ удалось достать?!
Началось рабочее совещание.
- Всё-таки прекрасная партия для молодых людей! - Сказала одна из дам, почти неслышно, другой. – Согласна! Какой страстный характер у нашей красавицы! Военрук не устоит …
Скандал разразился в апреле 36-го года.
В конце февраля Савве надоели глупые дразнилки, и он нарисовал на большом листе бумаги, где только взял, карикатуру на особо рьяных мальчишек и двух девчонок. Изображенное имело огромный «успех» у класса. Те, чьи личики удостоились попасть на лист карикатуры, были узнаваемы. Каждая фигура отражала какой-нибудь характерный недостаток поведения. Дразнили не только Савву, всем одноклассникам доставалось … Все «модели» с воплями, размахивая руками, полезли в драку. Савва набычился. Рядом образовался Волк с встопорщенной шерстью на загривке, прижатыми ушами, оскаленной пастью, присевший на задние лапы. Драчуны порскнули в разные стороны.
«Модельки» продолжали дразниться издали, Савва и Волк на это не обращали внимания. За полтора года волчонок вымахал в росте до крупной взрослой собаки. Его ещё можно было принять за помесь сибирской хаски или маламута с волком. Отличало Волка от этих великолепных, умных и добродушных ездовых собак то, что они не охотники. Никакая дрессура этого изменить не могла. А чистокровный волк не встал бы в упряжку.
Но в Борисовске об этом никто не знал. Пёс похож на сибирскую лайку, та в упряжке тоже не ходит, зато вернее помощника и друга у охотника нет. А охотнику-то всего семь лет.
Дразнильщикам такая ситуация не нравилась. Она раздражала, злила! Они большие, им уже восемь! Немому всего семь! Мелкий, должен признать их превосходство, показать бы ему, да собака мешает! А ещё Катька! Так за мелкого наваляет, мама не горюй! Одна радость, приходит с занятий позже них, со своими, к обеду. Им даже накрывают отдельно. Это время и использовали мелкие пакостники, чтобы по-тихому устроить Савве мелкую гадость. То ложку-вилку невзначай под стол сбросят, то «нечаянно» толкнут под руку с миской с супом, то ещё что придумают.
В первый раз Савва, ни слова не говоря, забрал ложку-вилку у мальчишки, бросившего приборы под стол, а миску с супом вырвал из рук другого. На следующий день его за столом не было. Мальчик дожидался Катю в сарае под охраной Волка, холод его не пугал. Он резал очередную поделку, пытаясь повторить местное узорочье. Савве нравились геометрия резьбы и угловатые скупые фигуры на коньках крыш. Именно этим его привлекала работа местных умельцев по дереву. Некоторые старинные городские дома были украшены, как сказочные терема, пропильной резьбой или более выпуклыми накладками изображений зверей и птиц. Но секреты борисовских мастеров не давались мальчику. Нужен был наставник, но где взять? Край славился и мастерицами. Они плели на коклюшках кружева с геометрическим узором. Приметливый помор увидел сходство промыслов и догадался, что вопрос в материале. Он написал Кате. Девочка с согласия Валентины Ивановны отвела Савву к старейшему мастеру города.
Савва впитывал мгновенно всё, что рассказывал старый мастер. Сколько лет было наставнику мальчик не знал. Седой кудесник не мог ходить, но руки с узловатыми пальцами вытворяли такое дивное на глазах, что ученик задыхался от восторга перед огромным мастерством. Мастер не умел или не хотел рисовать, вырезая очередную Сказку, приговаривал: - «От дерева иди, живое, оно подскажет и покажет!».
Они занимались в родовой мастерской, стоявшей на этом месте с 18 века. Но ни сыновья, ни внуки, ни правнуки Патриарха не интересовались искусством ручной резьбы столь глубоко, как маленький помор. Савва торопился, он не знал, не мог знать, сколько продлится его счастье прикосновения к знаниям и умениям своего наставника. Но зато хорошо знал, люди умирают …
Раз показанное, мальчик пытался повторить любое кружевное узорочье в дереве. Он обосновался в холодном сарае. Волк ложился у входа и никого, кроме Кати, не пускал. Девочке не нравилось, что Савва по несколько часов работает в холодном не отапливаемом помещении. Катя пришла к директору … Через пару дней в сарае стояла особая буржуйка конструкции Гусарова старшего. А Савва казалось ничего не замечал. Он резал.
В тот день он пришел на занятие. Савве навстречу вышел старший сын Мастера, никогда еще такого не было. Наставник не любил, когда им мешали и домочадцы старались найти себе дело подальше от мастерской. Савва шел к дому и по лицу этого седого человека прочёл, угадал страшную весть.
В большом доме было странно тихо. Обычные звуки как бы замерли. Еле слышно ходили женщины в чёрных платках, не шумели дети, только откуда-то тянули старческим надтреснутом голосом – «Со святыми упокой!». Они шли на голос, тянувший молитву … Савву привели в залу. В большой комнате, под единственной иконой домашнего киота стоял стол, накрытый вязаным покрывалом. Наставник лежал в домовине простой по форме, светлого ореха, хорошо отполированный, такой гроб готовят заранее, как и погребальную одежду, кружева подзора простыни и пелены …
В воздухе пахло воском и лампадным маслом, смешанным с запахом, начавшимся тлена. Окна и небольшое зеркало были занавешены. Три женщины в темном стояли у простенка между окнами, почти пропадая в сумраке плохо освещённой залы.
