Рапсодия молчания
-…что ты нам скажешь?..
Сказать хотелось многое. Высказаться – в стиле оставшихся где-то там, за защитным покрывалом родных звёзд, суровых дядек, выбивающих дурь из мозгов поддавшихся ей подростков – в адрес скалившихся вокруг самоуверенных мальчиков-девочек с солнечными руками*. Сначала пройтись по их почившим предкам, описав пристрастия в быту и интимной жизни, затем по родителям, находившимся явно под воздействием взгляда Дауга2* в момент зачатия любимых чад, и лишь после этого подробно охарактеризовать умственные способности всех чад, смотревших на меня издевательски-заинтересованными взглядами из-под почти одинаковых рыжекудрых шевелюр.
Но я, совершив гигантское усилие, промолчала. Хотя, если честно, даже четверо – после общения с теми самыми дядьками – были мне… не на зуб – на ноготь. Но, вспомнив о Наставниках, смогла сдержаться. Эмоции схлынут, туман в голове рассеется, а поступки останутся. И мне пока не до конца ясно, в какую дрянь я успела вляпаться. А ещё – каким образом оказалась в этой компании и в этом помещении.
- Ты пока ни о чём конкретном не спросил… - вот, это правильно. Ответить одному – тому, кто обратился ко мне. Заодно собрать в сумку разбросанные по столу вещи – но только те, о которых точно помню, что мои.
- А я должен спрашивать? – ещё более издевательски ухмыльнувшись, сделал ко мне шаг самый старший – судя по ярким ногтям – и крупный из четверых. – У самой ума не хватает, чтобы сообразить?..
Сообразила уже – вляпалась я по полной. Голову ещё подкруживало, но мозги уже включились в анализ происходящего. Похоже, у кого-то из них – записывающее устройство: разговор ведётся на обще-кагаутском, и встали они так, чтобы я и столик в центре находились в зоне обзора. Но и забавно пришёптывающий молодой кагаут – сами они предпочитают обозначение «кагай» - шагнул ещё раз, отделяясь от компании. Хорошо.
- «Ты мне ничего не должен – я тебе ничего не должна, значит, разбежались под свои крыши!» - вспомнила я присказку, часто употребляемую в местных кабачках-хошерях, когда назрел конфликт, но драки никому не хочется – несмотря ни на что, кагауты довольно миролюбивы – и развернулась, предположив, что выход – у меня за спиной.
Выход оказался именно там, но дойти до него мне не дали.
- Стой! Именем Архона – стой!.. – прозвучало, с некоторыми заминками, с четырёх сторон.
Что ж, стою. И мысленно считаю до… скольки получится, потому что мозги придётся задействовать по полной – без веской причины здесь именем старшего Бога не разбрасываются.
Сосчитать получилось почти до тридцати, когда повисшую вязкую тишину нарушило выдавленное старшим солнцеруким положенное ритуальное обращение:
- «Я не желаю тебе зла, но ты должна доказать, что не желаешь зла мне»…
Я стояла, выпрямив спину и расправив плечи, не делая попытки сдвинуться с места, но и не оборачиваясь. Если сейчас хотя бы дёрну ногой – скажут, что я пренебрегла просьбой, переданной от Бога, и решила убежать. Мне самой ничего не будет, но всем в представительстве придётся попотеть, убеждая местных, что ни я, ни мои соотечественники не замышляем против местных Богов ничего дурного. Если же сглуплю и обернусь – посчитают слабачкой и дурой. И поэтому следовало, дыша ровнее, с независимым видом пережидать томительные минуты…
Стояла в ожидании я не зря. Два мелодичных голоса и один хрипловато-прерывистый, повторив ритуальную фразу, вознаградили за затёкшую спину и занемевшую шею. Разжав кулаки, в которых стиснула ремешок сумки, я выдохнула как можно незаметнее и медленно обернулась:
- В чём говорящие от имени величайшего из Богов увидели зло?..
Сделав шаг к дверям и сместившись в сторону при развороте, я ушла из фокуса чёткой записи и смогла разглядеть всех четверых. И комнату. Типичное имти – предназначенное для устройства сделок или тайных соглашений небольшое помещение, одно из нескольких, как правило, предусмотренных в любом деловом и не очень центре. Они существуют и в солидных конторах, и в небольших ресторанчиках – никто не знает наперёд, когда и где могут встретиться необходимые друг другу люди, и какого рода договорённостей они достигнут. Имти, как правило, оборудованы всем необходимым и хорошо защищены от любой утечки информации и воздействия извне. Плати и – если на данный момент оно свободно – занимай и договаривайся, о чём хочешь. Но плата за них, разумеется, высокая.
Я поочерёдно, задерживая взгляд на каждом и вспоминая известные почти всем жителям четырёх планет имена, оглядела светло-рыжих девушек в сине-зелёных нарядах и морковно-рыжих парней в бело-синих коротких комбинезонах. Эти могли позволить себе подобную плату. И заплатить за молчание охраны, впустившей их вместе со мной «под кров Волосатого Бога» - на территорию, куда инопланетным жителям хода нет3*. Тоже, собственно, немалое нарушение, а я ещё и не помню, как это произошло…
- Услышали, ина… иная… - с высокомерной усмешкой поправил меня старший из четвёрки, внучатый племянник Онго Гаурийга – самого старого генерала и Героя Нации. – Если бы увидели – разговаривали бы с тобой не здесь…
Всё-таки не зря я когда-то прослушала курс древних языков, хоть и не полностью. И хорошо запомнила, как однажды один из лекторов – пожилой, но ещё бодрый профессор с острым взглядом – хитро посмотрев на нас, высказал одну, как нам показалось, забавную мысль – об общих предках всего населения нашей Галактики и, возможно, соседних. В качестве доказательства он привёл несколько древних слов и их – по его мнению – историческую и территориальную трансформацию, но!!! – и это важно – сохранённое изначальное значение. Мы, на тот момент больше думавшие о тёплом вечере и ждущих нас развлечениях, чем о лингвистических изысканиях, лишь согласно покивали в ответ, а профессор, погрустнев, задумчиво оглядел аудиторию и быстро завершил лекцию. Но, попав на Рапсодию, я очень часто вспоминала того профессора и его слова, хотя после памятной лекции он мне больше ни разу не встретился…
«Иные» - устаревшее обозначение чужаков, незнакомцев и вообще чуждых личностей. И бытовало оно когда-то на Земле. А у кагаутов это было обращение к чужеплеменникам. «Иная», «инай» - для обозначения родовитых или высоких по статусу персон и «ин», «ина» - для более простых или менее богатых путешественников и гостей.
- Услышал, тьен… - мягко поправила я, не без внутреннего злорадства заметив, как скривился от моего обращения сам высокородный Суан Джиен-Гаурийг, не знавший с рождения другого обращения, кроме «съен». А в последнее время и «ар-съен», потому что всё чаще сопровождал дочь Младшего Соправителя Райду Ан-Дехон, единственного ребёнка на двоих Соправителей – Старшему Боги детей не послали, а в правящих семьях кагаутов разводы не приветствуются… - Говори только за себя. И Бога…
- Моя семья входит в Две Десятки4*!.. – с негодованием прошипел Суан. И добавил под одобрительные смешки приятелей: - Поэтому знай своё место, чужепланетянка!..
- «Голос Бога не имеет лица!» - я, не дрогнув, процитировала ещё одну ритуальную фразу – не просто так по приезде несколько месяцев провела за чтением свода местных законов, ритуалов и этикета. – Либо называет своё, не стыдясь и не чинясь происхождением!..
Как их скорчило!.. Второй солнцерукий парень даже дёрнул солнечной конечностью с разноцветными ногтями5* в направлении нагрудного кармана, но под взглядом первого быстро сник – теперь я знаю, у кого записывающее устройство. Хотя… их может быть и несколько. Жаль, что никаких мыслей о причинах происходящего у меня пока не возникло – даже малейшая зацепка была бы сейчас кстати. Хорошо, как говаривал в таких случаях наставник Юреш – действуем по обстановке. В конце концов, им что-то от меня нужно, а время уходит – вряд ли они смогли снять имти на неограниченный срок…
…Сидя у старого фонтана в парке на территории представительства, я цедила «презент» от заведения, покинутого вместе с недовольно сопевшей четвёркой солнцеруких, и пыталась разом решить несколько возникших в срочном порядке проблем. Первая – и самая незначительная, на мой взгляд – кого именно я первым «обрадую» своей новостью. Вторая – сразу мне отправляться в мир Земли или попробовать распутать завязавшийся узел странных интриг, в котором я не вижу ни причины, ни смысла. Третья – если я решу остаться, то кого могу взять в доверенные лица. Были ещё несколько, но они пока уступали первым трём в остроте и значимости.
По мере обдумывания дальнейших шагов я пыталась вернуть себе память о тех полутора часах, которые выпали из моей биографии из-за применённого ко мне зелья. При этом руки сжимались в кулаки от бессильной злости, а в душе поднималось что-то чёрное и трудно определяемое… Стоп! Так нельзя! Как говорили Наставники – если молоко уже пролилось, то надо решать, из чего готовить ужин, а не рыдать над пролитым! Но хотелось не рыдать, а от души врезать кое-кому по самодовольной рыжей физиономии – чего, конечно, нельзя делать категорически, особенно в моём нынешнем положении…
Идея была проста и гениальна до мерзости: одурманить кого-то из представительства, распылив рядом сложное по составу и очень быстро разлагающееся в воздухе зелье; затащить одурманенного в заранее снятое рядом имти и, задавая провокационные вопросы, зафиксировать на записывающее устройство неадекватные ответы неадекватного человека. Затем – выложить в информационное пространство, которое тут, на Рапсодии, почти неотделимо от атмосферы из-за её неповторимого состава и свойств. А дальше – скандал, в результате которого представительство мира Земля или исчезнет с этой планеты, или будет вынуждено спасаться бегством, оставив все дела в подвешенном состоянии. Самое поганое, что виновник скандала – или жертва – так и не вспомнил бы о своём «приключении» - сложное зелье должно было напрочь отбить память…
Солнцеруким не повезло – им попалась я. Конечно, они не могли знать, что одурманивающие мозг препараты могут подействовать на меня только в одном случае – если я применяю их сознательно и именно с означенной целью. Во всех остальных – они не подействуют или подействуют не так, как предполагалось. Что ж, провокационная затея четверых пакостников не удалась в полной мере, но и мне не повезло – я, как ни силилась, не могла восстановить час, предшествующий вдыханию порошка-наркотика. И вот это беспокоило меня больше всего.
Я помнила, что намеревалась встретиться в нашем парке – на противоположной его стороне – с помощником мастера Ахону Врайза, моего преподавателя по Теории Информационных Технологий, но знание – дошла ли до места встречи, а если не дошла, то кто и где меня перехватил – терялось за плотным туманом беспамятства. Провал. Зато очень хорошо вспомнила, как вошла в имти в сопровождении солнцеруких, как подверглась досмотру на предмет защитных амулетов и глушилок, и начало представления, когда из дурмана меня вырвала размеренная фраза: «Мы выслушаем всё, что ты нам скажешь…»
Вздохнув, я тоскливо посмотрела на опустевшую посудину из-под мятно-пряного коктейля – организм, перебарывающий интоксикацию, требовал жидкости – и, закрыв, сунула её в сумку, чтобы позже выбросить в утилизатор. Тоже наука Наставников, прочно въевшаяся в подкорку – нигде не оставлять явных следов своего пребывания. Поплескала в лицо тёплой водой из чаши фонтана, зачерпнула в ладони и, покривившись, сделала несколько глотков. Ф-фхее… Фильтры не менялись с того времени, когда мой отец занимал пост младшего помощника по безопасности… Сжала зубы, привычно переживая горький спазм при мысли о родителях, и, резко выдохнув, потрясла головой, прогоняя непрошенную скорбь – не сейчас… Сейчас – только о возникших проблемах.
Выбрав, на мой взгляд, самого подходящего по должности и адекватности Консультанта, я ещё раз умылась отдающей затхлостью водой, замаскировала в складках сиреневой юбки пятна непонятного происхождения и, внимательно просматривая пространство небольшого парка, чтобы избежать ненужной встречи, направилась к одной из тайных дверей – сегодня можно пройти через «тревожный» вход. Как раз и Константин Станиславович получит предупреждающий сигнал, насторожится и настроится на неприятные известия.
«Тревожным» входом пользовались редко – во всяком случае, этим. Васютин Константин Станиславович был Старшим Консультантом по вопросам культуры и образования, а в этой сфере потрясения случаются редко. Решаются простым распитием безалкогольных напитков под пирожки из гусиной печени в компании младшего советника по культуре – мне ли не знать, если я сама для них чай завариваю и замороженные впрок пирожки разогреваю – не водятся гуси на Рапсодии, а пирожки уважаемый съен Орзо очень приветствует…
Закрыв за собой потайную дверь, я надавила на кнопку в углублении рядом с косяком и, вздрагивая от внезапно охватившего озноба, медленно прошла по узкому тамбуру в неясном свете замерцавших светильников. Несмотря на сухую и тёплую погоду и хорошую вентиляцию, в каменном проходе было зябко и… тревожно. Раньше я подобного не замечала, но, возможно, это мои нервы дают о себе знать. Во всяком случае, внутреннюю дверь, пропускающую прямо в кабинет дяди Кости, я открыла с огромным облегчением…
М-да… Что-то из ряда вон успело произойти за время моего вынужденного отсутствия, потому что ничем другим объяснить нахождение вышеупомянутого младшего советника по культуре Орзо Баруха в кабинете Константина Станиславовича я не могла. Тем более – с таким скорбным выражением на обычно добродушной физиономии.
- Проходи, Алиса, - не дав мне произнести обязательное по протоколу пространное приветствие, кивнул головой хмурый дядя Костя. – Ты очень вовремя нашлась.
- А я потерялась? – устраиваясь на жёстком диванчике, я мысленно фыркнула на двусмысленность своего вопроса и мысленно же на него ответила – потерялась, и ещё как.
- Не только ты, - вздохнул ещё сильнее помрачневший дядя Костя, а съен Орзо один в один повторил его вздох.
- А кто ещё? – насторожилась я, сообразив, что дело серьёзное.
- Вейса-Ола, - коротко ответил мне съен Орзо, а дядя Костя поморщился.
- А… давайте я чаю заварю… - после короткого замешательства предложила я, обратив, наконец, внимание на пустые широкие стаканы с характерным запахом крепкого алкоголя – нашему Консультанту ничего не будет, а вот младшему советнику может и не поздоровиться, когда он покинет территорию представительства. – И чего-нибудь к чаю…
- А пирожки есть? – мягко поинтересовался съен Орзо, заблестев глазами.
- Найдём! – улыбнулась я ему, поднимаясь с диванчика, и, перехватив одобрительный кивок дяди Кости, вышла из кабинета, чтобы пройти в специально отведённую для съестных запасов кладовку.
Вейса-Ола жила в представительстве практически с рождения. Её, в возрасте нескольких дней, принесли к входу на территорию родственники одной местной… дамы для необременительных отношений, скажем так. На Рапсодии такие женщины и мужчины проходят соответствующую обработку, чтобы исключить непредвиденные последствия для них самих и их клиентов. Тем неожиданнее оказалось зачатие от одного из служащих представительства, возжаждавшего острых ощущений.
Часть 1. Не знаешь – молчи!
Глава 1. Сделка с Богом
-…что ты нам скажешь?..
Сказать хотелось многое. Высказаться – в стиле оставшихся где-то там, за защитным покрывалом родных звёзд, суровых дядек, выбивающих дурь из мозгов поддавшихся ей подростков – в адрес скалившихся вокруг самоуверенных мальчиков-девочек с солнечными руками*. Сначала пройтись по их почившим предкам, описав пристрастия в быту и интимной жизни, затем по родителям, находившимся явно под воздействием взгляда Дауга2* в момент зачатия любимых чад, и лишь после этого подробно охарактеризовать умственные способности всех чад, смотревших на меня издевательски-заинтересованными взглядами из-под почти одинаковых рыжекудрых шевелюр.
Но я, совершив гигантское усилие, промолчала. Хотя, если честно, даже четверо – после общения с теми самыми дядьками – были мне… не на зуб – на ноготь. Но, вспомнив о Наставниках, смогла сдержаться. Эмоции схлынут, туман в голове рассеется, а поступки останутся. И мне пока не до конца ясно, в какую дрянь я успела вляпаться. А ещё – каким образом оказалась в этой компании и в этом помещении.
- Ты пока ни о чём конкретном не спросил… - вот, это правильно. Ответить одному – тому, кто обратился ко мне. Заодно собрать в сумку разбросанные по столу вещи – но только те, о которых точно помню, что мои.
- А я должен спрашивать? – ещё более издевательски ухмыльнувшись, сделал ко мне шаг самый старший – судя по ярким ногтям – и крупный из четверых. – У самой ума не хватает, чтобы сообразить?..
Сообразила уже – вляпалась я по полной. Голову ещё подкруживало, но мозги уже включились в анализ происходящего. Похоже, у кого-то из них – записывающее устройство: разговор ведётся на обще-кагаутском, и встали они так, чтобы я и столик в центре находились в зоне обзора. Но и забавно пришёптывающий молодой кагаут – сами они предпочитают обозначение «кагай» - шагнул ещё раз, отделяясь от компании. Хорошо.
- «Ты мне ничего не должен – я тебе ничего не должна, значит, разбежались под свои крыши!» - вспомнила я присказку, часто употребляемую в местных кабачках-хошерях, когда назрел конфликт, но драки никому не хочется – несмотря ни на что, кагауты довольно миролюбивы – и развернулась, предположив, что выход – у меня за спиной.
Выход оказался именно там, но дойти до него мне не дали.
- Стой! Именем Архона – стой!.. – прозвучало, с некоторыми заминками, с четырёх сторон.
Что ж, стою. И мысленно считаю до… скольки получится, потому что мозги придётся задействовать по полной – без веской причины здесь именем старшего Бога не разбрасываются.
Сосчитать получилось почти до тридцати, когда повисшую вязкую тишину нарушило выдавленное старшим солнцеруким положенное ритуальное обращение:
- «Я не желаю тебе зла, но ты должна доказать, что не желаешь зла мне»…
Я стояла, выпрямив спину и расправив плечи, не делая попытки сдвинуться с места, но и не оборачиваясь. Если сейчас хотя бы дёрну ногой – скажут, что я пренебрегла просьбой, переданной от Бога, и решила убежать. Мне самой ничего не будет, но всем в представительстве придётся попотеть, убеждая местных, что ни я, ни мои соотечественники не замышляем против местных Богов ничего дурного. Если же сглуплю и обернусь – посчитают слабачкой и дурой. И поэтому следовало, дыша ровнее, с независимым видом пережидать томительные минуты…
Стояла в ожидании я не зря. Два мелодичных голоса и один хрипловато-прерывистый, повторив ритуальную фразу, вознаградили за затёкшую спину и занемевшую шею. Разжав кулаки, в которых стиснула ремешок сумки, я выдохнула как можно незаметнее и медленно обернулась:
- В чём говорящие от имени величайшего из Богов увидели зло?..
Сделав шаг к дверям и сместившись в сторону при развороте, я ушла из фокуса чёткой записи и смогла разглядеть всех четверых. И комнату. Типичное имти – предназначенное для устройства сделок или тайных соглашений небольшое помещение, одно из нескольких, как правило, предусмотренных в любом деловом и не очень центре. Они существуют и в солидных конторах, и в небольших ресторанчиках – никто не знает наперёд, когда и где могут встретиться необходимые друг другу люди, и какого рода договорённостей они достигнут. Имти, как правило, оборудованы всем необходимым и хорошо защищены от любой утечки информации и воздействия извне. Плати и – если на данный момент оно свободно – занимай и договаривайся, о чём хочешь. Но плата за них, разумеется, высокая.
Я поочерёдно, задерживая взгляд на каждом и вспоминая известные почти всем жителям четырёх планет имена, оглядела светло-рыжих девушек в сине-зелёных нарядах и морковно-рыжих парней в бело-синих коротких комбинезонах. Эти могли позволить себе подобную плату. И заплатить за молчание охраны, впустившей их вместе со мной «под кров Волосатого Бога» - на территорию, куда инопланетным жителям хода нет3*. Тоже, собственно, немалое нарушение, а я ещё и не помню, как это произошло…
- Услышали, ина… иная… - с высокомерной усмешкой поправил меня старший из четвёрки, внучатый племянник Онго Гаурийга – самого старого генерала и Героя Нации. – Если бы увидели – разговаривали бы с тобой не здесь…
Всё-таки не зря я когда-то прослушала курс древних языков, хоть и не полностью. И хорошо запомнила, как однажды один из лекторов – пожилой, но ещё бодрый профессор с острым взглядом – хитро посмотрев на нас, высказал одну, как нам показалось, забавную мысль – об общих предках всего населения нашей Галактики и, возможно, соседних. В качестве доказательства он привёл несколько древних слов и их – по его мнению – историческую и территориальную трансформацию, но!!! – и это важно – сохранённое изначальное значение. Мы, на тот момент больше думавшие о тёплом вечере и ждущих нас развлечениях, чем о лингвистических изысканиях, лишь согласно покивали в ответ, а профессор, погрустнев, задумчиво оглядел аудиторию и быстро завершил лекцию. Но, попав на Рапсодию, я очень часто вспоминала того профессора и его слова, хотя после памятной лекции он мне больше ни разу не встретился…
«Иные» - устаревшее обозначение чужаков, незнакомцев и вообще чуждых личностей. И бытовало оно когда-то на Земле. А у кагаутов это было обращение к чужеплеменникам. «Иная», «инай» - для обозначения родовитых или высоких по статусу персон и «ин», «ина» - для более простых или менее богатых путешественников и гостей.
- Услышал, тьен… - мягко поправила я, не без внутреннего злорадства заметив, как скривился от моего обращения сам высокородный Суан Джиен-Гаурийг, не знавший с рождения другого обращения, кроме «съен». А в последнее время и «ар-съен», потому что всё чаще сопровождал дочь Младшего Соправителя Райду Ан-Дехон, единственного ребёнка на двоих Соправителей – Старшему Боги детей не послали, а в правящих семьях кагаутов разводы не приветствуются… - Говори только за себя. И Бога…
- Моя семья входит в Две Десятки4*!.. – с негодованием прошипел Суан. И добавил под одобрительные смешки приятелей: - Поэтому знай своё место, чужепланетянка!..
- «Голос Бога не имеет лица!» - я, не дрогнув, процитировала ещё одну ритуальную фразу – не просто так по приезде несколько месяцев провела за чтением свода местных законов, ритуалов и этикета. – Либо называет своё, не стыдясь и не чинясь происхождением!..
Как их скорчило!.. Второй солнцерукий парень даже дёрнул солнечной конечностью с разноцветными ногтями5* в направлении нагрудного кармана, но под взглядом первого быстро сник – теперь я знаю, у кого записывающее устройство. Хотя… их может быть и несколько. Жаль, что никаких мыслей о причинах происходящего у меня пока не возникло – даже малейшая зацепка была бы сейчас кстати. Хорошо, как говаривал в таких случаях наставник Юреш – действуем по обстановке. В конце концов, им что-то от меня нужно, а время уходит – вряд ли они смогли снять имти на неограниченный срок…
Глава 2. Неприятности бывают разные – 1
…Сидя у старого фонтана в парке на территории представительства, я цедила «презент» от заведения, покинутого вместе с недовольно сопевшей четвёркой солнцеруких, и пыталась разом решить несколько возникших в срочном порядке проблем. Первая – и самая незначительная, на мой взгляд – кого именно я первым «обрадую» своей новостью. Вторая – сразу мне отправляться в мир Земли или попробовать распутать завязавшийся узел странных интриг, в котором я не вижу ни причины, ни смысла. Третья – если я решу остаться, то кого могу взять в доверенные лица. Были ещё несколько, но они пока уступали первым трём в остроте и значимости.
По мере обдумывания дальнейших шагов я пыталась вернуть себе память о тех полутора часах, которые выпали из моей биографии из-за применённого ко мне зелья. При этом руки сжимались в кулаки от бессильной злости, а в душе поднималось что-то чёрное и трудно определяемое… Стоп! Так нельзя! Как говорили Наставники – если молоко уже пролилось, то надо решать, из чего готовить ужин, а не рыдать над пролитым! Но хотелось не рыдать, а от души врезать кое-кому по самодовольной рыжей физиономии – чего, конечно, нельзя делать категорически, особенно в моём нынешнем положении…
Идея была проста и гениальна до мерзости: одурманить кого-то из представительства, распылив рядом сложное по составу и очень быстро разлагающееся в воздухе зелье; затащить одурманенного в заранее снятое рядом имти и, задавая провокационные вопросы, зафиксировать на записывающее устройство неадекватные ответы неадекватного человека. Затем – выложить в информационное пространство, которое тут, на Рапсодии, почти неотделимо от атмосферы из-за её неповторимого состава и свойств. А дальше – скандал, в результате которого представительство мира Земля или исчезнет с этой планеты, или будет вынуждено спасаться бегством, оставив все дела в подвешенном состоянии. Самое поганое, что виновник скандала – или жертва – так и не вспомнил бы о своём «приключении» - сложное зелье должно было напрочь отбить память…
Солнцеруким не повезло – им попалась я. Конечно, они не могли знать, что одурманивающие мозг препараты могут подействовать на меня только в одном случае – если я применяю их сознательно и именно с означенной целью. Во всех остальных – они не подействуют или подействуют не так, как предполагалось. Что ж, провокационная затея четверых пакостников не удалась в полной мере, но и мне не повезло – я, как ни силилась, не могла восстановить час, предшествующий вдыханию порошка-наркотика. И вот это беспокоило меня больше всего.
Я помнила, что намеревалась встретиться в нашем парке – на противоположной его стороне – с помощником мастера Ахону Врайза, моего преподавателя по Теории Информационных Технологий, но знание – дошла ли до места встречи, а если не дошла, то кто и где меня перехватил – терялось за плотным туманом беспамятства. Провал. Зато очень хорошо вспомнила, как вошла в имти в сопровождении солнцеруких, как подверглась досмотру на предмет защитных амулетов и глушилок, и начало представления, когда из дурмана меня вырвала размеренная фраза: «Мы выслушаем всё, что ты нам скажешь…»
Вздохнув, я тоскливо посмотрела на опустевшую посудину из-под мятно-пряного коктейля – организм, перебарывающий интоксикацию, требовал жидкости – и, закрыв, сунула её в сумку, чтобы позже выбросить в утилизатор. Тоже наука Наставников, прочно въевшаяся в подкорку – нигде не оставлять явных следов своего пребывания. Поплескала в лицо тёплой водой из чаши фонтана, зачерпнула в ладони и, покривившись, сделала несколько глотков. Ф-фхее… Фильтры не менялись с того времени, когда мой отец занимал пост младшего помощника по безопасности… Сжала зубы, привычно переживая горький спазм при мысли о родителях, и, резко выдохнув, потрясла головой, прогоняя непрошенную скорбь – не сейчас… Сейчас – только о возникших проблемах.
Выбрав, на мой взгляд, самого подходящего по должности и адекватности Консультанта, я ещё раз умылась отдающей затхлостью водой, замаскировала в складках сиреневой юбки пятна непонятного происхождения и, внимательно просматривая пространство небольшого парка, чтобы избежать ненужной встречи, направилась к одной из тайных дверей – сегодня можно пройти через «тревожный» вход. Как раз и Константин Станиславович получит предупреждающий сигнал, насторожится и настроится на неприятные известия.
«Тревожным» входом пользовались редко – во всяком случае, этим. Васютин Константин Станиславович был Старшим Консультантом по вопросам культуры и образования, а в этой сфере потрясения случаются редко. Решаются простым распитием безалкогольных напитков под пирожки из гусиной печени в компании младшего советника по культуре – мне ли не знать, если я сама для них чай завариваю и замороженные впрок пирожки разогреваю – не водятся гуси на Рапсодии, а пирожки уважаемый съен Орзо очень приветствует…
Закрыв за собой потайную дверь, я надавила на кнопку в углублении рядом с косяком и, вздрагивая от внезапно охватившего озноба, медленно прошла по узкому тамбуру в неясном свете замерцавших светильников. Несмотря на сухую и тёплую погоду и хорошую вентиляцию, в каменном проходе было зябко и… тревожно. Раньше я подобного не замечала, но, возможно, это мои нервы дают о себе знать. Во всяком случае, внутреннюю дверь, пропускающую прямо в кабинет дяди Кости, я открыла с огромным облегчением…
М-да… Что-то из ряда вон успело произойти за время моего вынужденного отсутствия, потому что ничем другим объяснить нахождение вышеупомянутого младшего советника по культуре Орзо Баруха в кабинете Константина Станиславовича я не могла. Тем более – с таким скорбным выражением на обычно добродушной физиономии.
- Проходи, Алиса, - не дав мне произнести обязательное по протоколу пространное приветствие, кивнул головой хмурый дядя Костя. – Ты очень вовремя нашлась.
- А я потерялась? – устраиваясь на жёстком диванчике, я мысленно фыркнула на двусмысленность своего вопроса и мысленно же на него ответила – потерялась, и ещё как.
- Не только ты, - вздохнул ещё сильнее помрачневший дядя Костя, а съен Орзо один в один повторил его вздох.
- А кто ещё? – насторожилась я, сообразив, что дело серьёзное.
- Вейса-Ола, - коротко ответил мне съен Орзо, а дядя Костя поморщился.
- А… давайте я чаю заварю… - после короткого замешательства предложила я, обратив, наконец, внимание на пустые широкие стаканы с характерным запахом крепкого алкоголя – нашему Консультанту ничего не будет, а вот младшему советнику может и не поздоровиться, когда он покинет территорию представительства. – И чего-нибудь к чаю…
- А пирожки есть? – мягко поинтересовался съен Орзо, заблестев глазами.
- Найдём! – улыбнулась я ему, поднимаясь с диванчика, и, перехватив одобрительный кивок дяди Кости, вышла из кабинета, чтобы пройти в специально отведённую для съестных запасов кладовку.
Вейса-Ола жила в представительстве практически с рождения. Её, в возрасте нескольких дней, принесли к входу на территорию родственники одной местной… дамы для необременительных отношений, скажем так. На Рапсодии такие женщины и мужчины проходят соответствующую обработку, чтобы исключить непредвиденные последствия для них самих и их клиентов. Тем неожиданнее оказалось зачатие от одного из служащих представительства, возжаждавшего острых ощущений.
