Казалось, художник заставил ими всё свободное пространство. Здесь даже воздух пропах краской. У окна стояла недописанная картина: на лице девушки распускались цветы, а розовые лепестки разлетались в разные стороны. Зрелище было одновременно притягательным и отталкивающим, и Лиззи не смогла разгадать эмоцию. На столе были раскиданы наброски, из которых Поул потом создавал свои шедевры, – и целая гора бумажных комков под ним. Вчера художник не лукавил, он и правда искал вдохновение.
– Простите, тут немного не прибрано, – смутился Поул и поспешно начал сгребать наброски в кучу.
– Он что, взял мэра в заложники, раз тот его протежирует? – сдавленно спросил Адам, остановившись у портрета одноглазой девушки, волосы которой были выкрашены в ярко-зеленый цвет. Он впервые столкнулся с работами Поула и не сумел скрыть удивления. Лиззи подозревала, что вчера у госпожи Хамель выглядела так же.
– Это высокое искусство! Между прочим, сейчас весь бомонд за ним охотится. Не хочешь подарить картину Макенне?
– Чтобы она и меня уволила? – хмыкнул журналист.
Редактор могла извинить любовнику некоторые вольности, но Адам не собирался проверять, насколько далеко простирается ее благосклонность.
Лиззи невольно задумалась, не заказать ли ей портрет для миссис Сандерс? Прощальный подарок. Рисунок на холсте выглядел так, словно вместо девушки там поселился монстр и поглядывает на всех одним глазом.
– Вижу, мои ра-работы не оставили вас равнодушными! – воодушевился художник, заметив, что они надолго застыли у одной из картин. Наброски он сложил в одну неровную стопку и вновь присоединился к гостям. – У них своя ду-душа, но не всем дано ее разгадать. Вот, по-посмотрите. – Он указал на висящий по центру портрет. О том, что это портрет, Лиззи догадалась по кривому носу и выпученному глазу. – Это «Удивление». Похоже?
– Угу. Смотришь – и удивляешься, – только и смог выдавить Адам.
К счастью, художник не заметил сарказма.
– Я знал, что вы пой-поймете! – Он подошел к соседней картине. – А здесь – «Обида», в темно-синем цвете. Ви-видели бы вы лицо мо-модели, когда я показал ей портрет! Она так четко смогла передать эмоции!
– Интересно, не она ли в порыве чувств сожгла его мастерскую? – пробурчал Адам себе под нос и громче добавил: – А что-нибудь в более традиционном стиле вы рисуете?
– Иногда. – Художник смутился, словно вопрос был неприличным. – До того, как я на-нашел свой путь в искусстве, я рисовал, как учил меня мой нас-наставник. И сейчас порой вспоминаю. Мистер Бастер, ваш мэр, большой поклонник этих портретов. К сожалению, при не-недавнем пожаре часть работ сгорела. Я и сам тогда чуть н-не сгорел, – мистера Поула передернуло, но тотчас же он снова заулыбался. – Но у меня сох-сохранились наброски. – Художник ненадолго отошел к полкам, тоже заваленным бумагами, а вернулся с целой кипой рисунков.
Портреты девушек были выполнены карандашом во вполне традиционном стиле. По несколько набросков: грустные, смеющиеся, задумчивые... Модели на них были разные, но все как на подбор – юные и красивые. Пожалуй, Лиззи бы тоже не отказалась от такого портрета.
– Говорите, портреты заказывал мэр? И давно вы для него рисуете? – в голосе Адама, пока он разглядывал рисунки, появились задумчивые нотки.
– Нес-несколько лет. Ми-мистер Бастер – мой благодетель. Именно его пожертвования помогли мне обустроить ма-мастерскую. Если бы не он, я никогда не смог бы подняться так высоко. Он покупал лучшие краски, холст. Не-не подумайте плохого! Это всё ради искусства! – замахал руками художник, уловив сомнение на их лицах.
Адам и Лиззи переглянулись. Редко когда мнения журналистов сходились, но сейчас горячую новость чуяли оба. Мэр слыл в народе дамским угодником, а о рогах его жены не шутил разве что ленивый.
Но мэр хитер! Выбирать любовниц по портрету, не выходя из дома! Интересно, как он приглашал их знакомиться? Отправлял приятный подарок для прекрасной музы? Или присылал записку, что хочет увидеть живое воплощение написанной на холсте богини?
У Лиззи аж пальцы загудели от желания написать об этом статью! Бедный мистер Поул не догадывался, какой допрос ему планировали устроить!
Увы, первый же вопрос, готовый сорваться с губ, прервал мелодичный звон.
– Я заказывал мясной пирог к обеду. На соседней улице чу-чудесный ресторанчик, – спохватился художник. – Одну минуту, я открою.
Он вышел из мастерской.
– Любовь к искусству? – фыркнул Адам, перебирая оставленные на столе портреты. – А наш мэр не промах. Готов поспорить, по крайней мере каждая вторая из них побывала в его постели. Ого! Какие большие… кхм… глаза. – Он приподнял портрет дамы с пышными формами.
– Напишешь об этом? – прищурилась Лиззи.
– Нет. Мэр финансирует «Чистый лист». Макенна меня живьем съест. Она никогда не допустит такой статьи. – Адам вздохнул, поймав понимающий взгляд Лиззи, и положил портрет на место.
– Погоди, – девушка остановила его руку.
На следующем наброске на них смотрела кузина гадальца – Роуз. За несколько часов, пока девушке пытались помочь, Лиззи хорошо ее запомнила. На одном из набросков Роуз смеялась, а на другом, напротив, смотрела на художника исподлобья, кутаясь в цветастую шаль.
Адам тоже узнал, а может, догадался по нахмуренным бровям бывшей коллеги.
– Да ладно, ты же не думаешь, что мэр причастен к тому случаю?! Он просто заинтересовался симпатичной девушкой. Это еще не делает его преступником! – закатил глаза журналист, и в этот момент с улицы раздался истошный крик. Лиззи повернулась к окну и увидела, как подходящий к дому мальчишка выронил на землю какую-то коробку и бросился бежать. А следом за ним, но в другую сторону от крыльца, кинулся крупный мужчина, со спины особо не разглядеть.
– Что там случилось? – вытянул шею Адам.
Дверь открылась, и в мастерскую вернулся художник, споткнулся и едва не растянулся на пороге. Он странно держал руки, прижимая их к животу.
– Мистер Поул, а вы не подскажите, этот портрет тоже мэр заказывал? – показала набросок Лиззи.
Художник не ответил. Его глаза закатились, и он завалился вбок. Из живота мужчины торчал нож.
– Черт! Черт! Черт! Что же делать? Что делать? – Адам носился кругами, поглядывая то на дверь, то на истекающего кровью мужчину.
В отличие от бывшего коллеги, Лиззи уже давно сидела рядом с мистером Поулом и пыталась… «спасти» – громкое слово, но хоть чем-то помочь. Нож вогнали по самую рукоять, и Лиззи зажимала рану, стараясь остановить кровотечение. Пальцы и платок быстро стали липкими от крови.
– Может, вытащить нож? – нависнув над ними, спросил Адам.
– Чтобы он точно умер? – Лиззи сдула мокрую прядь со лба. Кровь все никак не останавливалась, и девушка всерьез боялась, что мистер Поул погибнет у нее на руках. – Где лекари? Позови хоть кого-нибудь.
– Могу позвать тех зевак, что толпятся снаружи! – рыкнул Адам.
Мальчишка, который принес пирог, видел сцену нападения и взбаламутил всю округу. Целителей уже позвали, соседи вышли из домов, а вот заходить к художнику – боялись.
Художник захрипел, вызывая у Лиззи уже не страх, а острый приступ паники.
– Адам, ты мужчина или нет? – попыталась воззвать девушка к журналисту, но своя шкура тому явно была дороже.
– Ты сама говорила, что нет. Я отсюда до прибытия полиции никуда не уйду, – нервно предупредил он. – Не хочу, чтобы меня пырнули с ним за компанию.
Когда подъехали лекари, уже знакомый целитель, увидев Лиззи, удивленно приподнял брови.
– Мисс, вы теперь помогаете всем нуждающимся? Не хотите у нас стажироваться?
Он отвел ее руки и тотчас сам ловко зажал рану. Прикрикнув на застывшую столбом помощницу, забормотал заживляющие заклятия.
Лиззи отошла к столу, чтобы не мешать, и незаметно сунула несколько похожих набросков в ридикюль. Для полиции оставшихся портретов в качестве улик будет достаточно, а улыбается на портрете девушка или грустит – не так и важно. А вот выйти на улицу, чтобы допросить мальчишку-разносчика, не вышло, задержала полиция. Без дозволения капитана выпускать кого-то из дома запретили. Хорошо хоть позволили заглянуть в ванную комнату, иначе так и пришлось бы сидеть с окровавленными руками!
Габриэль появился спустя четверть часа или чуть больше. Лекари к тому времени закончили колдовать над мистером Поулом и готовили его к транспортировке. Крови художник потерял много, но, похоже, родился под счастливой звездой, целители давали хороший прогноз.
Брат ворвался в дом, в ужасе уставился на Лиззи. Она не сразу поняла, почему у него такой испуганный взгляд, и только посмотрев на свою юбку в крови, запоздало сообразила.
– Я не ранена.
– Просил ведь себя беречь!
Брат подлетел к ней, но Лиззи только качнула головой.
– Это не моя кровь. Преступника спугнул доставщик, мальчишка вон там, в полосатой рубашке среди зевак, – быстро объяснила она, кивнув на уличную толпу. – Ты бы поторопился его перехватить, а то свидетель потеряется.
Толпа медленно, но верно расходилась. Может, люди и постояли бы подольше, обсуждая произошедшее, но дождь усилился и разогнал всех по домам. Да и художника забрали в лазарет, а не в морг – такая новость пропала!
К счастью, поймать преступника для Габлиэля было важнее, чем прочитать сестре долгую лекцию о безопасности.
– Позже поговорим, – только и сказал он и, перекинувшись парой слов с целителем, дал разрешение на перевозку.
Сначала офицер допрашивал мальчишку-разносчика, потом жителей соседних домов. Вскоре Адаму надоело ждать, и он спросил, как долго им еще куковать в доме. У него тут, между прочим, сенсация простаивает – нападение на известного художника посреди бела дня! И кто понесет ответственность, если другая газета выпустит новость раньше?
Когда надо, Адам умел быть убедительным. Молоденький сержант сбегал и вернулся с разрешением провести допрос самому. Пыжась от важности, что ему доверили допрос, он едва не замучил их уточнениями деталей, пока не вмешался подъехавший Керн. Маг всего и спросил, что они здесь делали, видели ли преступника – и отпустил, неодобрительно покосившись на Лиззи: снова она влезла в опасное дело. Можно подумать, она специально это сделала!
Плащ скрыл от прохожих следы крови на подоле, а в магазине готового платья Лиззи быстро обзавелась новым нарядом, оставив старый на чистку.
Она хотела заехать в доходный дом, успокоиться, выпить чашечку чая, но на полдороге передумала и попросила кучера повернуть к гадательному салону. Если отложит, начнет сомневаться. Закроется дома, испугавшись, что преступник решит убрать ее как свидетеля. Сейчас же Лиззи была уверена, что надо действовать. Конечно, выступать против мэра глупо, но не глупее, чем позволить несостоявшемуся убийце гулять на свободе.
У самых дверей салона решимость немного пошатнулась. Может, Адам прав, и она себя накрутила? Сейчас обвинит мэра во всех грехах, а потом хлопот не оберется. Мало ли кто пытался убить художника! Мастерскую же у него недавно поджигали тоже не просто так!
Но чем дольше Лиззи вспоминала наброски, тем сильнее зудела внутри неясная тревога. Что-то в увиденных девушках смутило ее – и это отнюдь не их яркая необычная красота. Какой-то из портретов, еще до Роуз, напомнил о чем-то важном…
Сбежать обратно под дождь Лиззи не успела. Из салона вышла пара: немолодая дама, миссис Обри – Лиззи представили ей на дебюте, – кокетливо поправляла рыжие локоны, а гадалец держал над ней зонт. Сам он был без плаща и провожал посетительницу исключительно до крыльца.
– До свидания, мистер Марино! Вы мне очень помогли. Надеюсь на скорую встречу, и не забудьте поговорить с моим мужем, – с чувством выдохнула миссис Обри, забирая у него зонт, но, заметив стоящую на ступеньках Лиззи, тотчас перестала болтать. – О, к вам следующий посетитель, не буду задерживать. Мисс Уоллис, рада вас видеть, – она позволила себе короткую улыбку и прошла мимо поздоровавшейся в ответ Лиззи, окинув ее любопытным взглядом. Тайлер же приглашающе махнул рукой, зовя девушку в дом.
– Чем обязан визиту? – спросил он, не скрывая интереса.
Журналистка сжала ручку ридикюля и выпалила, посмотрев на него:
– Я пришла погадать.
«День начался удачно. Не к добру», – подумал Тайлер, бросив взгляд за окно. Начавший накрапывать дождь к обеду превратил Хостфорд в маленький филиал порта, и горожане перебирались по улицам по дощатым настилам, а дети с разбега плюхались в середину луж, несмотря на возмущенное аханье их нянь. Вытаскивая оттуда разбаловавшихся чад, горожанки и сами умудрялись изгваздаться в грязной воде с ног до головы.
Впрочем, не у всех были мрачные лица. Пришедшая с утра посетительница светилась от счастья – и у нее был повод для хорошего настроения. По наводке гадальца госпожа Обри нашла у любовницы мужа дорогой сердцу (и кошельку) жемчужный гарнитур и пришла сказать спасибо за проделанную работу. Материальная благодарность, в два раза превысившая изначально обговоренную сумму, стала приятным дополнением от ее визита, и вроде бы – бери и радуйся!.. Но тревога, гнетущая Тайлера с утра, никуда не делась.
– Мистер Марино, прошу, передайте моему мужу: пусть покоится с миром. Я больше не злюсь на него и надеюсь, что в загробной жизни он дождется меня, а не какую-нибудь вертихвостку, – попросила госпожа Обри, и Тайлер, с недавнего времени уверившийся в существовании призраков, пообещал, что при встрече скажет обязательно.
Миссис Обри продолжала что-то воодушевленно рассказывать, но слушал Тайлер вполуха. Ему было над чем подумать. Вчера Том принес любопытные известия, за которые пары империалов не было жалко: Уоллисы разорвали помолвку. Разорвали по инициативе Лиззи и явно без одобрения ее родственников. Иначе к чему девушке в тот же день переезжать в доходный дом Фишера? Да и комнату она там сняла не самую дорогую. Тайлер заглянул к Фишеру буквально на пару минут, убедиться, что Лиззи удачно устроилась, и по-дружески попросил присмотреть за новой постоялицей. После полночи крутился с боку на бок: не напугают ли ее пьющие соседи, не сбежит ли она от тараканов или мышей? Последних в доходном доме водилось немало. Тайлер даже обрадовался, узнав от вездесущего Тома, что утром Лиззи ушла вместе с братом – решил, что она одумается и вернется домой. Домой-то можно. Главное, чтобы не к жениху!
Не успел он проводить миссис Обри, как виновница его тревог появилась на пороге. И кто там говорил, что у него нет пророческого дара? Как сердцем чуял, что день предстоит непростой. И всё же он был рад ее видеть.
– Погадать? Какое необычное предложение. Еще недавно ты убеждала меня, что не веришь ни одному моему слову, – усмехнулся Тайлер, стараясь не выглядеть влюбленным дураком. Чувствовал он себя именно так.
– Все ошибаются, – откликнулась девушка, и ее пальцы нервно дернули завязку плаща. Только туже завязала. – А на другого человека погадать можно?
– Можно, – протянул гадалец, не ожидая такого ответа. Понял, что слишком пристально следит за ее руками, и шагнул навстречу, перехватил кисти. Он раньше не замечал, какие они тонкие и хрупкие. У него запястья тоже были худыми, но, как ни погляди, все равно шире ее раза в два. – Погоди, у тебя пальцы замерзли. Я сам развяжу. – Он ловко распутал завязки и помог ей снять плащ. – Что будешь? Чай? Кофе?
– Простите, тут немного не прибрано, – смутился Поул и поспешно начал сгребать наброски в кучу.
– Он что, взял мэра в заложники, раз тот его протежирует? – сдавленно спросил Адам, остановившись у портрета одноглазой девушки, волосы которой были выкрашены в ярко-зеленый цвет. Он впервые столкнулся с работами Поула и не сумел скрыть удивления. Лиззи подозревала, что вчера у госпожи Хамель выглядела так же.
– Это высокое искусство! Между прочим, сейчас весь бомонд за ним охотится. Не хочешь подарить картину Макенне?
– Чтобы она и меня уволила? – хмыкнул журналист.
Редактор могла извинить любовнику некоторые вольности, но Адам не собирался проверять, насколько далеко простирается ее благосклонность.
Лиззи невольно задумалась, не заказать ли ей портрет для миссис Сандерс? Прощальный подарок. Рисунок на холсте выглядел так, словно вместо девушки там поселился монстр и поглядывает на всех одним глазом.
– Вижу, мои ра-работы не оставили вас равнодушными! – воодушевился художник, заметив, что они надолго застыли у одной из картин. Наброски он сложил в одну неровную стопку и вновь присоединился к гостям. – У них своя ду-душа, но не всем дано ее разгадать. Вот, по-посмотрите. – Он указал на висящий по центру портрет. О том, что это портрет, Лиззи догадалась по кривому носу и выпученному глазу. – Это «Удивление». Похоже?
– Угу. Смотришь – и удивляешься, – только и смог выдавить Адам.
К счастью, художник не заметил сарказма.
– Я знал, что вы пой-поймете! – Он подошел к соседней картине. – А здесь – «Обида», в темно-синем цвете. Ви-видели бы вы лицо мо-модели, когда я показал ей портрет! Она так четко смогла передать эмоции!
– Интересно, не она ли в порыве чувств сожгла его мастерскую? – пробурчал Адам себе под нос и громче добавил: – А что-нибудь в более традиционном стиле вы рисуете?
– Иногда. – Художник смутился, словно вопрос был неприличным. – До того, как я на-нашел свой путь в искусстве, я рисовал, как учил меня мой нас-наставник. И сейчас порой вспоминаю. Мистер Бастер, ваш мэр, большой поклонник этих портретов. К сожалению, при не-недавнем пожаре часть работ сгорела. Я и сам тогда чуть н-не сгорел, – мистера Поула передернуло, но тотчас же он снова заулыбался. – Но у меня сох-сохранились наброски. – Художник ненадолго отошел к полкам, тоже заваленным бумагами, а вернулся с целой кипой рисунков.
Портреты девушек были выполнены карандашом во вполне традиционном стиле. По несколько набросков: грустные, смеющиеся, задумчивые... Модели на них были разные, но все как на подбор – юные и красивые. Пожалуй, Лиззи бы тоже не отказалась от такого портрета.
– Говорите, портреты заказывал мэр? И давно вы для него рисуете? – в голосе Адама, пока он разглядывал рисунки, появились задумчивые нотки.
– Нес-несколько лет. Ми-мистер Бастер – мой благодетель. Именно его пожертвования помогли мне обустроить ма-мастерскую. Если бы не он, я никогда не смог бы подняться так высоко. Он покупал лучшие краски, холст. Не-не подумайте плохого! Это всё ради искусства! – замахал руками художник, уловив сомнение на их лицах.
Адам и Лиззи переглянулись. Редко когда мнения журналистов сходились, но сейчас горячую новость чуяли оба. Мэр слыл в народе дамским угодником, а о рогах его жены не шутил разве что ленивый.
Но мэр хитер! Выбирать любовниц по портрету, не выходя из дома! Интересно, как он приглашал их знакомиться? Отправлял приятный подарок для прекрасной музы? Или присылал записку, что хочет увидеть живое воплощение написанной на холсте богини?
У Лиззи аж пальцы загудели от желания написать об этом статью! Бедный мистер Поул не догадывался, какой допрос ему планировали устроить!
Увы, первый же вопрос, готовый сорваться с губ, прервал мелодичный звон.
– Я заказывал мясной пирог к обеду. На соседней улице чу-чудесный ресторанчик, – спохватился художник. – Одну минуту, я открою.
Он вышел из мастерской.
– Любовь к искусству? – фыркнул Адам, перебирая оставленные на столе портреты. – А наш мэр не промах. Готов поспорить, по крайней мере каждая вторая из них побывала в его постели. Ого! Какие большие… кхм… глаза. – Он приподнял портрет дамы с пышными формами.
– Напишешь об этом? – прищурилась Лиззи.
– Нет. Мэр финансирует «Чистый лист». Макенна меня живьем съест. Она никогда не допустит такой статьи. – Адам вздохнул, поймав понимающий взгляд Лиззи, и положил портрет на место.
– Погоди, – девушка остановила его руку.
На следующем наброске на них смотрела кузина гадальца – Роуз. За несколько часов, пока девушке пытались помочь, Лиззи хорошо ее запомнила. На одном из набросков Роуз смеялась, а на другом, напротив, смотрела на художника исподлобья, кутаясь в цветастую шаль.
Адам тоже узнал, а может, догадался по нахмуренным бровям бывшей коллеги.
– Да ладно, ты же не думаешь, что мэр причастен к тому случаю?! Он просто заинтересовался симпатичной девушкой. Это еще не делает его преступником! – закатил глаза журналист, и в этот момент с улицы раздался истошный крик. Лиззи повернулась к окну и увидела, как подходящий к дому мальчишка выронил на землю какую-то коробку и бросился бежать. А следом за ним, но в другую сторону от крыльца, кинулся крупный мужчина, со спины особо не разглядеть.
– Что там случилось? – вытянул шею Адам.
Дверь открылась, и в мастерскую вернулся художник, споткнулся и едва не растянулся на пороге. Он странно держал руки, прижимая их к животу.
– Мистер Поул, а вы не подскажите, этот портрет тоже мэр заказывал? – показала набросок Лиззи.
Художник не ответил. Его глаза закатились, и он завалился вбок. Из живота мужчины торчал нож.
***
– Черт! Черт! Черт! Что же делать? Что делать? – Адам носился кругами, поглядывая то на дверь, то на истекающего кровью мужчину.
В отличие от бывшего коллеги, Лиззи уже давно сидела рядом с мистером Поулом и пыталась… «спасти» – громкое слово, но хоть чем-то помочь. Нож вогнали по самую рукоять, и Лиззи зажимала рану, стараясь остановить кровотечение. Пальцы и платок быстро стали липкими от крови.
– Может, вытащить нож? – нависнув над ними, спросил Адам.
– Чтобы он точно умер? – Лиззи сдула мокрую прядь со лба. Кровь все никак не останавливалась, и девушка всерьез боялась, что мистер Поул погибнет у нее на руках. – Где лекари? Позови хоть кого-нибудь.
– Могу позвать тех зевак, что толпятся снаружи! – рыкнул Адам.
Мальчишка, который принес пирог, видел сцену нападения и взбаламутил всю округу. Целителей уже позвали, соседи вышли из домов, а вот заходить к художнику – боялись.
Художник захрипел, вызывая у Лиззи уже не страх, а острый приступ паники.
– Адам, ты мужчина или нет? – попыталась воззвать девушка к журналисту, но своя шкура тому явно была дороже.
– Ты сама говорила, что нет. Я отсюда до прибытия полиции никуда не уйду, – нервно предупредил он. – Не хочу, чтобы меня пырнули с ним за компанию.
Когда подъехали лекари, уже знакомый целитель, увидев Лиззи, удивленно приподнял брови.
– Мисс, вы теперь помогаете всем нуждающимся? Не хотите у нас стажироваться?
Он отвел ее руки и тотчас сам ловко зажал рану. Прикрикнув на застывшую столбом помощницу, забормотал заживляющие заклятия.
Лиззи отошла к столу, чтобы не мешать, и незаметно сунула несколько похожих набросков в ридикюль. Для полиции оставшихся портретов в качестве улик будет достаточно, а улыбается на портрете девушка или грустит – не так и важно. А вот выйти на улицу, чтобы допросить мальчишку-разносчика, не вышло, задержала полиция. Без дозволения капитана выпускать кого-то из дома запретили. Хорошо хоть позволили заглянуть в ванную комнату, иначе так и пришлось бы сидеть с окровавленными руками!
Габриэль появился спустя четверть часа или чуть больше. Лекари к тому времени закончили колдовать над мистером Поулом и готовили его к транспортировке. Крови художник потерял много, но, похоже, родился под счастливой звездой, целители давали хороший прогноз.
Брат ворвался в дом, в ужасе уставился на Лиззи. Она не сразу поняла, почему у него такой испуганный взгляд, и только посмотрев на свою юбку в крови, запоздало сообразила.
– Я не ранена.
– Просил ведь себя беречь!
Брат подлетел к ней, но Лиззи только качнула головой.
– Это не моя кровь. Преступника спугнул доставщик, мальчишка вон там, в полосатой рубашке среди зевак, – быстро объяснила она, кивнув на уличную толпу. – Ты бы поторопился его перехватить, а то свидетель потеряется.
Толпа медленно, но верно расходилась. Может, люди и постояли бы подольше, обсуждая произошедшее, но дождь усилился и разогнал всех по домам. Да и художника забрали в лазарет, а не в морг – такая новость пропала!
К счастью, поймать преступника для Габлиэля было важнее, чем прочитать сестре долгую лекцию о безопасности.
– Позже поговорим, – только и сказал он и, перекинувшись парой слов с целителем, дал разрешение на перевозку.
Сначала офицер допрашивал мальчишку-разносчика, потом жителей соседних домов. Вскоре Адаму надоело ждать, и он спросил, как долго им еще куковать в доме. У него тут, между прочим, сенсация простаивает – нападение на известного художника посреди бела дня! И кто понесет ответственность, если другая газета выпустит новость раньше?
Когда надо, Адам умел быть убедительным. Молоденький сержант сбегал и вернулся с разрешением провести допрос самому. Пыжась от важности, что ему доверили допрос, он едва не замучил их уточнениями деталей, пока не вмешался подъехавший Керн. Маг всего и спросил, что они здесь делали, видели ли преступника – и отпустил, неодобрительно покосившись на Лиззи: снова она влезла в опасное дело. Можно подумать, она специально это сделала!
Плащ скрыл от прохожих следы крови на подоле, а в магазине готового платья Лиззи быстро обзавелась новым нарядом, оставив старый на чистку.
Она хотела заехать в доходный дом, успокоиться, выпить чашечку чая, но на полдороге передумала и попросила кучера повернуть к гадательному салону. Если отложит, начнет сомневаться. Закроется дома, испугавшись, что преступник решит убрать ее как свидетеля. Сейчас же Лиззи была уверена, что надо действовать. Конечно, выступать против мэра глупо, но не глупее, чем позволить несостоявшемуся убийце гулять на свободе.
У самых дверей салона решимость немного пошатнулась. Может, Адам прав, и она себя накрутила? Сейчас обвинит мэра во всех грехах, а потом хлопот не оберется. Мало ли кто пытался убить художника! Мастерскую же у него недавно поджигали тоже не просто так!
Но чем дольше Лиззи вспоминала наброски, тем сильнее зудела внутри неясная тревога. Что-то в увиденных девушках смутило ее – и это отнюдь не их яркая необычная красота. Какой-то из портретов, еще до Роуз, напомнил о чем-то важном…
Сбежать обратно под дождь Лиззи не успела. Из салона вышла пара: немолодая дама, миссис Обри – Лиззи представили ей на дебюте, – кокетливо поправляла рыжие локоны, а гадалец держал над ней зонт. Сам он был без плаща и провожал посетительницу исключительно до крыльца.
– До свидания, мистер Марино! Вы мне очень помогли. Надеюсь на скорую встречу, и не забудьте поговорить с моим мужем, – с чувством выдохнула миссис Обри, забирая у него зонт, но, заметив стоящую на ступеньках Лиззи, тотчас перестала болтать. – О, к вам следующий посетитель, не буду задерживать. Мисс Уоллис, рада вас видеть, – она позволила себе короткую улыбку и прошла мимо поздоровавшейся в ответ Лиззи, окинув ее любопытным взглядом. Тайлер же приглашающе махнул рукой, зовя девушку в дом.
– Чем обязан визиту? – спросил он, не скрывая интереса.
Журналистка сжала ручку ридикюля и выпалила, посмотрев на него:
– Я пришла погадать.
***
«День начался удачно. Не к добру», – подумал Тайлер, бросив взгляд за окно. Начавший накрапывать дождь к обеду превратил Хостфорд в маленький филиал порта, и горожане перебирались по улицам по дощатым настилам, а дети с разбега плюхались в середину луж, несмотря на возмущенное аханье их нянь. Вытаскивая оттуда разбаловавшихся чад, горожанки и сами умудрялись изгваздаться в грязной воде с ног до головы.
Впрочем, не у всех были мрачные лица. Пришедшая с утра посетительница светилась от счастья – и у нее был повод для хорошего настроения. По наводке гадальца госпожа Обри нашла у любовницы мужа дорогой сердцу (и кошельку) жемчужный гарнитур и пришла сказать спасибо за проделанную работу. Материальная благодарность, в два раза превысившая изначально обговоренную сумму, стала приятным дополнением от ее визита, и вроде бы – бери и радуйся!.. Но тревога, гнетущая Тайлера с утра, никуда не делась.
– Мистер Марино, прошу, передайте моему мужу: пусть покоится с миром. Я больше не злюсь на него и надеюсь, что в загробной жизни он дождется меня, а не какую-нибудь вертихвостку, – попросила госпожа Обри, и Тайлер, с недавнего времени уверившийся в существовании призраков, пообещал, что при встрече скажет обязательно.
Миссис Обри продолжала что-то воодушевленно рассказывать, но слушал Тайлер вполуха. Ему было над чем подумать. Вчера Том принес любопытные известия, за которые пары империалов не было жалко: Уоллисы разорвали помолвку. Разорвали по инициативе Лиззи и явно без одобрения ее родственников. Иначе к чему девушке в тот же день переезжать в доходный дом Фишера? Да и комнату она там сняла не самую дорогую. Тайлер заглянул к Фишеру буквально на пару минут, убедиться, что Лиззи удачно устроилась, и по-дружески попросил присмотреть за новой постоялицей. После полночи крутился с боку на бок: не напугают ли ее пьющие соседи, не сбежит ли она от тараканов или мышей? Последних в доходном доме водилось немало. Тайлер даже обрадовался, узнав от вездесущего Тома, что утром Лиззи ушла вместе с братом – решил, что она одумается и вернется домой. Домой-то можно. Главное, чтобы не к жениху!
Не успел он проводить миссис Обри, как виновница его тревог появилась на пороге. И кто там говорил, что у него нет пророческого дара? Как сердцем чуял, что день предстоит непростой. И всё же он был рад ее видеть.
– Погадать? Какое необычное предложение. Еще недавно ты убеждала меня, что не веришь ни одному моему слову, – усмехнулся Тайлер, стараясь не выглядеть влюбленным дураком. Чувствовал он себя именно так.
– Все ошибаются, – откликнулась девушка, и ее пальцы нервно дернули завязку плаща. Только туже завязала. – А на другого человека погадать можно?
– Можно, – протянул гадалец, не ожидая такого ответа. Понял, что слишком пристально следит за ее руками, и шагнул навстречу, перехватил кисти. Он раньше не замечал, какие они тонкие и хрупкие. У него запястья тоже были худыми, но, как ни погляди, все равно шире ее раза в два. – Погоди, у тебя пальцы замерзли. Я сам развяжу. – Он ловко распутал завязки и помог ей снять плащ. – Что будешь? Чай? Кофе?
