– Ты не поздно в гости зашла? – откашлявшись, пробасил маг. Воровато стряхнул со стола песок. – Габриэль уже уехал. Сегодня вряд ли вернется. У него остались дела в городе.
Не вернется, значит. Лиззи прикусила губу. Все-таки нервы сдали. Она всхлипнула раз, другой. Сильно ущипнула себя за руку, но боль не отрезвила. Слезы покатились по щекам, и их было не остановить.
– Эй, малышка, ты чего? – не на шутку перепугался Керн, только сейчас заметив ее тихие всхлипы.
Она помотала головой, отворачиваясь. Господи, да она сейчас позорно разревется!
Маг вскочил и оказался рядом, придержал за плечи, пытаясь заглянуть ей в лицо – и плотина рухнула. Лиззи вцепилась в его пиджак, плача громко и отчаянно, как маленькая девочка. Она же не железная! Сколько еще ударов должна сносить с высоко поднятой головой? Спятивший артефакт, увольнение, разрыв помолвки, семейная тайна – не перебор для одного дня?! Для нее это слишком!
Попытки Керна что-то выяснить провалились. Опыта, как вести себя с плачущими девицами, у него было немного. Лиззи даже не слышала его слов, и, в конце концов, маг махнул рукой, просто похлопывая ее по спине и позволяя выплакаться вдоволь. Наконец, всхлипы стали тише, а Лиззи запоздало сообразила, что Керн – не Габриэль, и не обязан сносить ее истерики.
– Извини, – она отстранилась, воровато посмотрев на мокрое пятно на его пиджаке.
– Ну-ка присядь. – Керн довел ее до софы, а сам метнулся к шкафу. Вытащил оттуда бутылку с виски и плеснул в стакан. – Выпей.
– Я не пью… – попыталась отказаться Лиззи.
– Пей!
Она послушно глотнула. Виски у Габриэля хранился что надо – крепкий, терпкий. Внутри разлилось тепло, и Лиззи хотя бы трясти перестало.
Керн незаметно смахнул со лба пот.
– А теперь расскажи, что с тобой произошло? Тебя кто-то обидел? Твой жених? Или этот гадалец? Да я ему шею сверну, если он тебя хоть пальцем тронул!
– Тайлер тут ни при чем, – мотнула головой Лиззи. Слезы немного подсохли под злым взглядом Керна. – С чего ты вообще о нем вспомнил?
– Нам доложили о сегодняшнем инциденте у Хамель.
– А, это! – Лиззи вдруг осознала, каким далеким кажется сегодняшнее утро. Откровения дня так вымотали ее, что разборки с артефактом выглядели приключением, а не проблемой. – Артефакт оказался проклятым, а Тайлер помог его утихомирить.
– Тогда в чем дело? Я не помню, чтобы ты хоть раз плакала! Да еще так горько…
Лиззи вдруг поняла, что не может рассказать Керну всю правду. Скелеты ее семьи должны были оставаться в шкафу даже для их близкого друга, она не хотела вытаскивать их на всеобщее обозрение.
– Меня уволили с работы, – выбрала Лиззи другую причину. Керн знал, как трепетно она относится к своей профессии. Чем не повод для расстройства?
– За что?! – маг выглядел по-настоящему потрясенным.
– Спроси лучше, из-за кого. Несостоявшаяся свекровь подсуетилась.
– Несостоявшаяся?
– Я разорвала помолвку, – сухо пояснила Лиззи.
Керн присвистнул: учитывая влияние Сандерсов, решение было рискованным. При желании они могли довести дело до суда и потребовать компенсацию, а у Уоллисов финансовое положение и так было шатким.
– Сандерс тебе изменил? – с надеждой уточнил Керн. Тогда всё было бы проще – Лиззи осталась бы пострадавшей стороной, и никаких претензий.
– Остин? – Лиззи удивленно взглянула на друга семьи и помотала головой. – Нет, нет, конечно. Просто мы не сошлись характерами… Особенно с его матерью.
– Да с ней вообще никто характером не сходится, – пробормотал под нос Керн и уже громче добавил: – Госпожа Уоллис разрыву помолвки не рада?
– Она уже заказала мое свадебное платье. Так что сам понимаешь…
– И тебя выгнали из дома?
– Можно и так сказать, – не стала оспаривать Лиззи его ошибочные выводы. Уж больно удачно они сочетались с нежеланием возвращаться к матери. – Поэтому у меня к тебе маленькая просьба…
– Начало уже пугает.
– Я могу здесь заночевать? Обещаю ничего не трогать! Мне и софы довольно, – она постучала ладонью по жесткому сидению.
– Предлагаешь оставить тебя в участке? В одной комнате с нераскрытыми делами, допросами и уликами? – Керн покачал головой. – Прости, но я не настолько сошел с ума!
– Не переживай, как журналист я никуда не полезу. Я ведь больше не работаю в «Чистом листе».
– Кто ты и что сделала с Лиззи Уоллис? – уставился на нее Керн. – Когда это тебя останавливали препятствия на пути? Ты суешь нос в наши расследования лет с пятнадцати! Ты тогда еще ни сном ни духом не ведала о газете! Хочешь сказать, что бросишь свое любимое дело, потому что кто-то заставил тебя это сделать?
– Не в этом дело. Я… – Лиззи вдруг оборвала себя, не став оправдываться. И правда, раскисла она что-то. Ну, не работает она в газете, и что с того? Она вполне может быть вольным журналистом. То же интервью с мистером Поулом – разве Макенна его не выкупит? Еще и локти кусать будет, осознав, какого замечательного работника потеряла!
– Вижу, настроение у тебя стало лучше, – одобрительно кивнул маг. – Я бы пригласил тебя к себе, но, боюсь, Габриэль мне за это голову открутит. Так что езжай домой. Ну, переживешь небольшой скандал с миссис Уоллис, не съест же она тебя! Вы с Остином не первая пара, которая расходится. К тому же, говоря откровенно, мало кто верил, что у вас сложится.
– Потому что у меня буйный характер?
– Потому что Остин слишком скучный, – сместил акценты маг.
Лиззи улыбнулась сквозь слезы.
– Керн, напомни, почему ты не стал за мной ухаживать?
– Ты очень милая девушка, но у тебя есть существенный недостаток, и он – мой начальник, – шутливо сказал Керн, но глаза оставались серьезными. Он действительно старался помочь по мере возможностей. – Вызвать тебе кэб? Или проводить?
– Я сама доберусь, спасибо, – отказалась Лиззи, застегнула плащ и выскочила под дождь. Оглянулась. В кабинете брата горел свет, и снизу было видно темную мощную фигуру у окна.
Всё-таки хорошо, что она не встретила Габриэля. Он обязательно убедился бы, что она поехала домой. А она туда не собиралась!
– Куда едем, госпожа?
– В западный район, на улицу Сухопутной мили.
Гилберт рассказывал, что по приезду в Хостфорд первое время останавливался в неплохом доходном доме: цены там были гуманные, комнаты – чистые, да и кормили неплохо. Лиззи планировала поселиться там на несколько дней: на первое время денег хватало, а дальше… Что делать дальше, она пока не придумала.
За прошедшую неделю в клинике Тайлер стал своим. Приходил как на работу, в четыре часа после полудня, и просиживал рядом с Роуз до конца дня, пока не выгоняли. Держал ее за руку, рассказывал, как прошел день. Его даже уборщицы узнавали и здоровались!
Порой его просили погадать. Сначала целительницы, пытаясь обратить на себя внимание печального рамола. Затем пациенты. Кто-то от скуки, кто-то и правда надеялся узнать, получится ли выздороветь. Вот и сегодня Тайлер принес колоду и раскинул ее на низеньком столике у кровати больной девушки.
– Мистер Марино, вы правда считаете, что меня ждет долгая и счастливая жизнь? – худая рука поймала его за рукав.
Мисс Верди истощила болезнь. Некогда золотые волосы выцвели и теперь напоминали солому, а синие глаза на осунувшемся лице казались особенно большими и выразительными. Голос звучал так тихо, что Тайлеру пришлось наклониться к пациентке.
– Так сказали карты. Отдыхайте, я зайду к вам завтра.
Девушка слабо улыбнулась и откинулась на подушки, смежив веки. Короткий разговор ее утомил. Поправив одеяло, чтобы она не замерзла, Тайлер вышел и прикрыл дверь.
– Плохой из тебя гадалец, – окликнул его офицер Уоллис.
Поначалу Тайлеру было не по себе встречаться с ним в стенах больницы, но за последнее время он привык.
– День добрый, капитан.
Уоллис отлип от стены.
– Зачем ты ей солгал? – догнал он Тайлера и подстроился под его шаг. Палаты мисс Верди и Роуз находились в разных концах коридора. – На ней необратимое проклятие, сжигающее ее изнутри. Она не проживет и двух недель.
– Я знаю о ее диагнозе. И мисс Верди о нем знает. Но ей нужна не правда, а надежда.
– Ты всем говоришь то, что они хотят услышать?
– Тебе – нет.
Временный пропуск – мелкий магический камушек, прикладываемый к дверям, сработал как часы, и дверь открылась. Защиту у палаты Роуз подновляли ежедневно, и никто не спешил её снимать. Особенно после вышедшей статьи Аркано о возможном убийце. Журналисты пытались пробиться к Роуз по несколько раз на дню, но посещения были запрещены: по крайней мере, пока девушка не очнется.
Здесь мало что изменилось за последнюю неделю. Разве что цветы в вазе: сегодня на столике стояли свежие гиацинты. Роуз спала. Ухаживающая за ней сиделка хорошо выполняла свою работу, и Тайлеру в который раз показалось, что кузина просто задремала на часок и вот-вот очнется.
Уоллис зашел следом, и Тайлер покосился на него с недовольством. Офицер взял дурную привычку навещать Роуз, приносил ей цветы, и сегодняшний букет наверняка был от него. Гадалец испытывал самую настоящую братскую ревность. Убедить себя, что капитан просто ждет, когда Роуз очнется, как утверждал сам Уоллис, не удавалось – в конечном счете, мог попросить персонал уведомить об этом! Необязательно приходить лично.
Вдобавок делиться новостями о расследовании капитан не спешил. На прямой вопрос ответ всегда звучал одинаково: тайна следствия. Тайлер и не надеялся услышать что-либо еще, хотя сам рассказал всё, что узнал от Берри. Но сегодня, похоже, был особенный день – Уоллис снизошел до другого ответа:
– Так как ты опекун, я обязан сообщить. Наши маги закончили диагностику. На Роуз было наложено заклятие, легкий приворот, – нехотя рассказал капитан.
– Насколько легкий? – напрягся Тайлер. Кузина и без того легко влюблялась. Правда, обычно несерьезно.
– В постель прыгнуть не заставит, а вот заинтересованность в человеке вызовет. Если бы не твои слова о магическом воздействии, мы бы не заметили. В принципе, поймай мы умельца за руку, он даже тюремный срок не получил бы. Отделался бы штрафом, – добавил Уоллис после непродолжительной паузы. – Но ввиду произошедших событий…
– Считаешь, это был преступник?
– Я бы проверил. Срок приворота – от силы пара недель. Есть идеи, кто это мог быть?
Тайлер прикусил костяшку пальца. Как раз то время, когда Роуз стала вести себя, как влюбленная кокетка. Он уже пытался найти возлюбленного кузины, но та тщательно оберегала тайну их отношений и не появлялась с ним на публике. Сюрприз хотела сделать, дурочка!
– Ясно, предположений нет, – правильно истолковал его задумчивое молчание Уоллис. – Если что вспомнишь, ты знаешь, где меня искать. – Он развернулся к дверям, чтобы оставить гадальца наедине с родственницей, но остановился. – Еще один момент. Насчет моей сестры. Я видел доклад о случившемся у баронессы Хамель. За спасение Лиззи спасибо, но лучше держись от нее подальше. Она импульсивна и может перепутать благодарность и влюбленность.
Тайлер глубоко в этом сомневался. Поначалу Лиззи и ему казалась избалованной особой, вместо кукол играющей в журналистику. Но он ошибся. У нее был сильный характер. Она не вела себя как глупая барышня. Даже поступая безрассудно, Лиззи ставила перед собой какую-то цель. Разве она влюбится импульсивно? Скорее он потеряет от нее голову! Сегодня, когда он закрыл ее собой, многое осознал: например, что хочет защищать Лиззи от опасностей. А в неприятности она влипала с завидной постоянностью.
– Не боишься, что я откажусь? – внимательно наблюдая за реакцией офицера, спросил гадалец.
– Я не позволю играть со своей сестрой, – помрачнел Уоллис.
– А если я не играю? – уже серьезнее сказал Тайлер.
Уоллис прищурился. Гадалец ненавидел, когда кто-то смотрел на него таким понимающим взглядом!
– Ты мне нравишься, Марино, – неожиданно признался капитан. – Ты предан семье, хорошо ведешь дела. И твоя шпионская сеть весьма неплоха. – Тайлер подавился колким ответом. Он и не ожидал, что полиция копнет под него так глубоко! – Серьезно, если бы я выбирал между тобой и Сандерсом, выбрал бы тебя. Лиззи было бы с тобой легче. Вы похожи. Не сидите на месте, любите во всё совать свой нос. Но давай смотреть на вещи реально – вы из разных миров. Сейчас ты заинтересовал ее как диковинка. А через год или два она возненавидит тебя за то, что ты сломал ее спокойную жизнь.
– Спокойную жизнь? – хмыкнул Тайлер, хотя гораздо сильнее хотелось врезать по самодовольной физиономии офицера. – Мне кажется, ты плохо знаешь свою сестру. Скорее, она возненавидит Сандерса за пресловутое «спокойствие».
Уоллис досадливо сжал зубы.
– Ты меня услышал, – сказал он и, не вступая в полемику, вышел из палаты.
Доходный дом Энтони Фишера – мощное здание в три этажа, с узкими окнами, общей кухней и похожими как две капли воды комнатами – располагался в спальном районе Хостфорда. Цену владелец не ломил, но планку держал, и дом пользовался спросом. Лиззи едва хватило наличных на оплату недели проживания.
– Жить будете на третьем этаже. Гостей приводить можно, но только днем и не больше двоих за раз, – поднимаясь по скрипучей лестнице, ворчливо напутствовала управляющая, низенькая женщина с каркающим голосом. – Не шуметь, мусор в коридоре не оставлять. – Старая керосиновая лампа поскрипывала в ее руках, черная вдовья юбка шуршала по ступеням, сметая пыль. Рядом с этой строгой дамой Лиззи тотчас вспомнился институт благородных девиц с почтенными воспитателями, и спина невольно выпрямилась, плечи расправились, а походка обрела элегантность. – Ванных комнат две, женская – на первом этаже, мужская на втором. Перепутаете, потом не жалуйтесь. Если захотите пообедать, я могу приготовить, но сообщайте заранее. Ну и плата за обед отдельно. Готовят тут, конечно, не как вы, аристократы, привыкли, но голодной не останетесь. Ну вот, здесь, значит, жить будете.
Она довела Лиззи до комнаты, повозилась с замком – ключ провернулся не сразу, – и толкнула дверь. За окном уже стемнело, и в сумраке сложно было что-то разглядеть.
– А как здесь зажечь свет? – спросила Лиззи, пока управляющая не ушла. Ее не прельщало исследовать комнату в полной темноте.
– Свечи на столе. Моя комната последняя по коридору. Будет еще что-то нужно, обращайтесь.
Женщина вручила новой постоялице ключ и спички и, держась за поясницу, ушла к себе.
Соседей было не видно, а в холле Лиззи всего и успела, что заметить дремлющую в кресле-качалке старушку. Может, и к лучшему, что она пока ни с кем не познакомилась. Доверия к местным постояльцам девушка не испытывала. По крайней мере, сейчас никто не знал, что она приехала, а значит, и ломиться в комнату посреди ночи с желанием поговорить по душам никто не станет.
Не желая оставаться в темном коридоре, Лиззи поспешно шагнула в доставшуюся ей клетушку. Первым делом осмотрелась. Раньше в гостиницах она всегда делила комнату с мамой, и ночевать одной казалось куда тревожнее. Лиззи проверила, что дверь запирается изнутри, оставила ключ в замке. Для надежности решила на ночь подтащить к двери стул – начнут ломиться, она хотя бы успеет позвать на помощь. Правда, придет ли кто-нибудь? Жаль, револьвер остался дома, с ним она бы точно чувствовала себя спокойнее.
Единственное окно распахнулось с трудом, и девушка тут же пожалела, что вообще его открыла: древесина рассохлась, и плотно прикрыть створки уже не вышло. Теперь прохладный ветер с улицы дул в комнату, неся собой запах выгребных ям.
Не вернется, значит. Лиззи прикусила губу. Все-таки нервы сдали. Она всхлипнула раз, другой. Сильно ущипнула себя за руку, но боль не отрезвила. Слезы покатились по щекам, и их было не остановить.
– Эй, малышка, ты чего? – не на шутку перепугался Керн, только сейчас заметив ее тихие всхлипы.
Она помотала головой, отворачиваясь. Господи, да она сейчас позорно разревется!
Маг вскочил и оказался рядом, придержал за плечи, пытаясь заглянуть ей в лицо – и плотина рухнула. Лиззи вцепилась в его пиджак, плача громко и отчаянно, как маленькая девочка. Она же не железная! Сколько еще ударов должна сносить с высоко поднятой головой? Спятивший артефакт, увольнение, разрыв помолвки, семейная тайна – не перебор для одного дня?! Для нее это слишком!
Попытки Керна что-то выяснить провалились. Опыта, как вести себя с плачущими девицами, у него было немного. Лиззи даже не слышала его слов, и, в конце концов, маг махнул рукой, просто похлопывая ее по спине и позволяя выплакаться вдоволь. Наконец, всхлипы стали тише, а Лиззи запоздало сообразила, что Керн – не Габриэль, и не обязан сносить ее истерики.
– Извини, – она отстранилась, воровато посмотрев на мокрое пятно на его пиджаке.
– Ну-ка присядь. – Керн довел ее до софы, а сам метнулся к шкафу. Вытащил оттуда бутылку с виски и плеснул в стакан. – Выпей.
– Я не пью… – попыталась отказаться Лиззи.
– Пей!
Она послушно глотнула. Виски у Габриэля хранился что надо – крепкий, терпкий. Внутри разлилось тепло, и Лиззи хотя бы трясти перестало.
Керн незаметно смахнул со лба пот.
– А теперь расскажи, что с тобой произошло? Тебя кто-то обидел? Твой жених? Или этот гадалец? Да я ему шею сверну, если он тебя хоть пальцем тронул!
– Тайлер тут ни при чем, – мотнула головой Лиззи. Слезы немного подсохли под злым взглядом Керна. – С чего ты вообще о нем вспомнил?
– Нам доложили о сегодняшнем инциденте у Хамель.
– А, это! – Лиззи вдруг осознала, каким далеким кажется сегодняшнее утро. Откровения дня так вымотали ее, что разборки с артефактом выглядели приключением, а не проблемой. – Артефакт оказался проклятым, а Тайлер помог его утихомирить.
– Тогда в чем дело? Я не помню, чтобы ты хоть раз плакала! Да еще так горько…
Лиззи вдруг поняла, что не может рассказать Керну всю правду. Скелеты ее семьи должны были оставаться в шкафу даже для их близкого друга, она не хотела вытаскивать их на всеобщее обозрение.
– Меня уволили с работы, – выбрала Лиззи другую причину. Керн знал, как трепетно она относится к своей профессии. Чем не повод для расстройства?
– За что?! – маг выглядел по-настоящему потрясенным.
– Спроси лучше, из-за кого. Несостоявшаяся свекровь подсуетилась.
– Несостоявшаяся?
– Я разорвала помолвку, – сухо пояснила Лиззи.
Керн присвистнул: учитывая влияние Сандерсов, решение было рискованным. При желании они могли довести дело до суда и потребовать компенсацию, а у Уоллисов финансовое положение и так было шатким.
– Сандерс тебе изменил? – с надеждой уточнил Керн. Тогда всё было бы проще – Лиззи осталась бы пострадавшей стороной, и никаких претензий.
– Остин? – Лиззи удивленно взглянула на друга семьи и помотала головой. – Нет, нет, конечно. Просто мы не сошлись характерами… Особенно с его матерью.
– Да с ней вообще никто характером не сходится, – пробормотал под нос Керн и уже громче добавил: – Госпожа Уоллис разрыву помолвки не рада?
– Она уже заказала мое свадебное платье. Так что сам понимаешь…
– И тебя выгнали из дома?
– Можно и так сказать, – не стала оспаривать Лиззи его ошибочные выводы. Уж больно удачно они сочетались с нежеланием возвращаться к матери. – Поэтому у меня к тебе маленькая просьба…
– Начало уже пугает.
– Я могу здесь заночевать? Обещаю ничего не трогать! Мне и софы довольно, – она постучала ладонью по жесткому сидению.
– Предлагаешь оставить тебя в участке? В одной комнате с нераскрытыми делами, допросами и уликами? – Керн покачал головой. – Прости, но я не настолько сошел с ума!
– Не переживай, как журналист я никуда не полезу. Я ведь больше не работаю в «Чистом листе».
– Кто ты и что сделала с Лиззи Уоллис? – уставился на нее Керн. – Когда это тебя останавливали препятствия на пути? Ты суешь нос в наши расследования лет с пятнадцати! Ты тогда еще ни сном ни духом не ведала о газете! Хочешь сказать, что бросишь свое любимое дело, потому что кто-то заставил тебя это сделать?
– Не в этом дело. Я… – Лиззи вдруг оборвала себя, не став оправдываться. И правда, раскисла она что-то. Ну, не работает она в газете, и что с того? Она вполне может быть вольным журналистом. То же интервью с мистером Поулом – разве Макенна его не выкупит? Еще и локти кусать будет, осознав, какого замечательного работника потеряла!
– Вижу, настроение у тебя стало лучше, – одобрительно кивнул маг. – Я бы пригласил тебя к себе, но, боюсь, Габриэль мне за это голову открутит. Так что езжай домой. Ну, переживешь небольшой скандал с миссис Уоллис, не съест же она тебя! Вы с Остином не первая пара, которая расходится. К тому же, говоря откровенно, мало кто верил, что у вас сложится.
– Потому что у меня буйный характер?
– Потому что Остин слишком скучный, – сместил акценты маг.
Лиззи улыбнулась сквозь слезы.
– Керн, напомни, почему ты не стал за мной ухаживать?
– Ты очень милая девушка, но у тебя есть существенный недостаток, и он – мой начальник, – шутливо сказал Керн, но глаза оставались серьезными. Он действительно старался помочь по мере возможностей. – Вызвать тебе кэб? Или проводить?
– Я сама доберусь, спасибо, – отказалась Лиззи, застегнула плащ и выскочила под дождь. Оглянулась. В кабинете брата горел свет, и снизу было видно темную мощную фигуру у окна.
Всё-таки хорошо, что она не встретила Габриэля. Он обязательно убедился бы, что она поехала домой. А она туда не собиралась!
– Куда едем, госпожа?
– В западный район, на улицу Сухопутной мили.
Гилберт рассказывал, что по приезду в Хостфорд первое время останавливался в неплохом доходном доме: цены там были гуманные, комнаты – чистые, да и кормили неплохо. Лиззи планировала поселиться там на несколько дней: на первое время денег хватало, а дальше… Что делать дальше, она пока не придумала.
***
За прошедшую неделю в клинике Тайлер стал своим. Приходил как на работу, в четыре часа после полудня, и просиживал рядом с Роуз до конца дня, пока не выгоняли. Держал ее за руку, рассказывал, как прошел день. Его даже уборщицы узнавали и здоровались!
Порой его просили погадать. Сначала целительницы, пытаясь обратить на себя внимание печального рамола. Затем пациенты. Кто-то от скуки, кто-то и правда надеялся узнать, получится ли выздороветь. Вот и сегодня Тайлер принес колоду и раскинул ее на низеньком столике у кровати больной девушки.
– Мистер Марино, вы правда считаете, что меня ждет долгая и счастливая жизнь? – худая рука поймала его за рукав.
Мисс Верди истощила болезнь. Некогда золотые волосы выцвели и теперь напоминали солому, а синие глаза на осунувшемся лице казались особенно большими и выразительными. Голос звучал так тихо, что Тайлеру пришлось наклониться к пациентке.
– Так сказали карты. Отдыхайте, я зайду к вам завтра.
Девушка слабо улыбнулась и откинулась на подушки, смежив веки. Короткий разговор ее утомил. Поправив одеяло, чтобы она не замерзла, Тайлер вышел и прикрыл дверь.
– Плохой из тебя гадалец, – окликнул его офицер Уоллис.
Поначалу Тайлеру было не по себе встречаться с ним в стенах больницы, но за последнее время он привык.
– День добрый, капитан.
Уоллис отлип от стены.
– Зачем ты ей солгал? – догнал он Тайлера и подстроился под его шаг. Палаты мисс Верди и Роуз находились в разных концах коридора. – На ней необратимое проклятие, сжигающее ее изнутри. Она не проживет и двух недель.
– Я знаю о ее диагнозе. И мисс Верди о нем знает. Но ей нужна не правда, а надежда.
– Ты всем говоришь то, что они хотят услышать?
– Тебе – нет.
Временный пропуск – мелкий магический камушек, прикладываемый к дверям, сработал как часы, и дверь открылась. Защиту у палаты Роуз подновляли ежедневно, и никто не спешил её снимать. Особенно после вышедшей статьи Аркано о возможном убийце. Журналисты пытались пробиться к Роуз по несколько раз на дню, но посещения были запрещены: по крайней мере, пока девушка не очнется.
Здесь мало что изменилось за последнюю неделю. Разве что цветы в вазе: сегодня на столике стояли свежие гиацинты. Роуз спала. Ухаживающая за ней сиделка хорошо выполняла свою работу, и Тайлеру в который раз показалось, что кузина просто задремала на часок и вот-вот очнется.
Уоллис зашел следом, и Тайлер покосился на него с недовольством. Офицер взял дурную привычку навещать Роуз, приносил ей цветы, и сегодняшний букет наверняка был от него. Гадалец испытывал самую настоящую братскую ревность. Убедить себя, что капитан просто ждет, когда Роуз очнется, как утверждал сам Уоллис, не удавалось – в конечном счете, мог попросить персонал уведомить об этом! Необязательно приходить лично.
Вдобавок делиться новостями о расследовании капитан не спешил. На прямой вопрос ответ всегда звучал одинаково: тайна следствия. Тайлер и не надеялся услышать что-либо еще, хотя сам рассказал всё, что узнал от Берри. Но сегодня, похоже, был особенный день – Уоллис снизошел до другого ответа:
– Так как ты опекун, я обязан сообщить. Наши маги закончили диагностику. На Роуз было наложено заклятие, легкий приворот, – нехотя рассказал капитан.
– Насколько легкий? – напрягся Тайлер. Кузина и без того легко влюблялась. Правда, обычно несерьезно.
– В постель прыгнуть не заставит, а вот заинтересованность в человеке вызовет. Если бы не твои слова о магическом воздействии, мы бы не заметили. В принципе, поймай мы умельца за руку, он даже тюремный срок не получил бы. Отделался бы штрафом, – добавил Уоллис после непродолжительной паузы. – Но ввиду произошедших событий…
– Считаешь, это был преступник?
– Я бы проверил. Срок приворота – от силы пара недель. Есть идеи, кто это мог быть?
Тайлер прикусил костяшку пальца. Как раз то время, когда Роуз стала вести себя, как влюбленная кокетка. Он уже пытался найти возлюбленного кузины, но та тщательно оберегала тайну их отношений и не появлялась с ним на публике. Сюрприз хотела сделать, дурочка!
– Ясно, предположений нет, – правильно истолковал его задумчивое молчание Уоллис. – Если что вспомнишь, ты знаешь, где меня искать. – Он развернулся к дверям, чтобы оставить гадальца наедине с родственницей, но остановился. – Еще один момент. Насчет моей сестры. Я видел доклад о случившемся у баронессы Хамель. За спасение Лиззи спасибо, но лучше держись от нее подальше. Она импульсивна и может перепутать благодарность и влюбленность.
Тайлер глубоко в этом сомневался. Поначалу Лиззи и ему казалась избалованной особой, вместо кукол играющей в журналистику. Но он ошибся. У нее был сильный характер. Она не вела себя как глупая барышня. Даже поступая безрассудно, Лиззи ставила перед собой какую-то цель. Разве она влюбится импульсивно? Скорее он потеряет от нее голову! Сегодня, когда он закрыл ее собой, многое осознал: например, что хочет защищать Лиззи от опасностей. А в неприятности она влипала с завидной постоянностью.
– Не боишься, что я откажусь? – внимательно наблюдая за реакцией офицера, спросил гадалец.
– Я не позволю играть со своей сестрой, – помрачнел Уоллис.
– А если я не играю? – уже серьезнее сказал Тайлер.
Уоллис прищурился. Гадалец ненавидел, когда кто-то смотрел на него таким понимающим взглядом!
– Ты мне нравишься, Марино, – неожиданно признался капитан. – Ты предан семье, хорошо ведешь дела. И твоя шпионская сеть весьма неплоха. – Тайлер подавился колким ответом. Он и не ожидал, что полиция копнет под него так глубоко! – Серьезно, если бы я выбирал между тобой и Сандерсом, выбрал бы тебя. Лиззи было бы с тобой легче. Вы похожи. Не сидите на месте, любите во всё совать свой нос. Но давай смотреть на вещи реально – вы из разных миров. Сейчас ты заинтересовал ее как диковинка. А через год или два она возненавидит тебя за то, что ты сломал ее спокойную жизнь.
– Спокойную жизнь? – хмыкнул Тайлер, хотя гораздо сильнее хотелось врезать по самодовольной физиономии офицера. – Мне кажется, ты плохо знаешь свою сестру. Скорее, она возненавидит Сандерса за пресловутое «спокойствие».
Уоллис досадливо сжал зубы.
– Ты меня услышал, – сказал он и, не вступая в полемику, вышел из палаты.
ГЛАВА 8
Доходный дом Энтони Фишера – мощное здание в три этажа, с узкими окнами, общей кухней и похожими как две капли воды комнатами – располагался в спальном районе Хостфорда. Цену владелец не ломил, но планку держал, и дом пользовался спросом. Лиззи едва хватило наличных на оплату недели проживания.
– Жить будете на третьем этаже. Гостей приводить можно, но только днем и не больше двоих за раз, – поднимаясь по скрипучей лестнице, ворчливо напутствовала управляющая, низенькая женщина с каркающим голосом. – Не шуметь, мусор в коридоре не оставлять. – Старая керосиновая лампа поскрипывала в ее руках, черная вдовья юбка шуршала по ступеням, сметая пыль. Рядом с этой строгой дамой Лиззи тотчас вспомнился институт благородных девиц с почтенными воспитателями, и спина невольно выпрямилась, плечи расправились, а походка обрела элегантность. – Ванных комнат две, женская – на первом этаже, мужская на втором. Перепутаете, потом не жалуйтесь. Если захотите пообедать, я могу приготовить, но сообщайте заранее. Ну и плата за обед отдельно. Готовят тут, конечно, не как вы, аристократы, привыкли, но голодной не останетесь. Ну вот, здесь, значит, жить будете.
Она довела Лиззи до комнаты, повозилась с замком – ключ провернулся не сразу, – и толкнула дверь. За окном уже стемнело, и в сумраке сложно было что-то разглядеть.
– А как здесь зажечь свет? – спросила Лиззи, пока управляющая не ушла. Ее не прельщало исследовать комнату в полной темноте.
– Свечи на столе. Моя комната последняя по коридору. Будет еще что-то нужно, обращайтесь.
Женщина вручила новой постоялице ключ и спички и, держась за поясницу, ушла к себе.
Соседей было не видно, а в холле Лиззи всего и успела, что заметить дремлющую в кресле-качалке старушку. Может, и к лучшему, что она пока ни с кем не познакомилась. Доверия к местным постояльцам девушка не испытывала. По крайней мере, сейчас никто не знал, что она приехала, а значит, и ломиться в комнату посреди ночи с желанием поговорить по душам никто не станет.
Не желая оставаться в темном коридоре, Лиззи поспешно шагнула в доставшуюся ей клетушку. Первым делом осмотрелась. Раньше в гостиницах она всегда делила комнату с мамой, и ночевать одной казалось куда тревожнее. Лиззи проверила, что дверь запирается изнутри, оставила ключ в замке. Для надежности решила на ночь подтащить к двери стул – начнут ломиться, она хотя бы успеет позвать на помощь. Правда, придет ли кто-нибудь? Жаль, револьвер остался дома, с ним она бы точно чувствовала себя спокойнее.
Единственное окно распахнулось с трудом, и девушка тут же пожалела, что вообще его открыла: древесина рассохлась, и плотно прикрыть створки уже не вышло. Теперь прохладный ветер с улицы дул в комнату, неся собой запах выгребных ям.
