Обвинит ее в безответственности и ребячестве, схватится за сердце. Лиззи прекрасно понимала, что в такие моменты мама играет на публику, но ничего не могла поделать с чувством стыда и беспомощности.
Вечерело. Начал накрапывать дождь. Кэб в третий раз объехал центральный район, и возница уже посматривал на пассажирку с подозрением: вдруг не заплатит за дорогу? Ждать дольше не имело смысла. Лиззи доехала до дома и, набравшись решимости, с холодными от страха ладонями зашла внутрь.
Магические светильники в холле едва тлели, с кухни доносился запах мясного пирога, а из подсобки слышались подозрительные шорох и хихиканье. Похоже, Амелия все-таки решила ответить на ухаживания конюха – парочка самозабвенно целовалась, не обращая внимания ни на что вокруг. Лиззи деликатно отвернулась, пройдя мимо приоткрытой двери. У кухни задержалась, раздумывая, не выпросить ли кусочек ароматной выпечки. Обед у госпожи Хамель был давно, а с мамы станется оставить Лиззи без ужина. С другой стороны, не рассказывать же ей о разрыве помолвки с куском пирога в руке?..
В гостиной мамы не оказалось. Софи смахивала пыль, тихо напевая под нос прилипчивый мотивчик. Заметив молодую хозяйку, она тотчас оборвала себя и спустилась с табуретки.
– Вы сегодня рано и выглядите бледной. Не заболели? – с беспокойством спросила горничная.
– Нет. А где мама? – Лиззи посмотрела на второй этаж, ожидая, что миссис Уоллис спустится, услышав разговор.
– Она отправилась к госпоже Сандерс, – охотно поделилась Софи, не заметив, как Лиззи от ее слов переменилась в лице. – Помните, на свадьбу заказывали бежевые салфетки на стол? В ателье перепутали и пошили голубые, а они совершенно не подходят к пионам, которыми хотели украсить зал. Надо решить, менять салфетки или цветы.
– Или невесту… Думаю, теперь об этом можно не волноваться, – пробормотала Лиззи, отчаянно жалея, что день нельзя прожить заново. Тогда она не стала бы кататься по городу, а сразу после визита к Сандерсам вернулась домой. Глядишь, застала бы маму и первой рассказала новости. Но сегодня всё наперекосяк! Страшно представить, в каком настроении мама вернется из гостей.
Долго гадать не пришлось. Хлопнула входная дверь, и Лиззи метнулась к лестнице. Только и успела шепнуть Софи, чтобы не выдавала ее. Со второго этажа гостиную было видно хуже, зато не попадет под горячую руку.
– Моя дочь еще не вернулась? – Мама упала на диванчик. То, что миссис Уоллис не в духе, стало ясно, когда она швырнула на стол перчатки и ридикюль, хотя обычно не позволяла себе таких жестов.
Софи поспешно забрала вещи.
– В последнее время она возвращается затемно, – уклончиво ответила горничная. Держать маску неведения она научилась в тот же год, когда Лиззи начала сбегать из дома под покровом ночи. Софи подняла голову и глазами посоветовала Лиззи поскорее пробираться в свою комнату, пока никто не смотрит. Там хотя бы можно переждать домашнюю грозу.
– Половина восьмого. Где ее только носит? Как бы не натворила еще большей глупости! – Эмма отвела взгляд от напольных часов и потерла виски.
В прошлый раз мама выглядела такой расстроенной, когда Лиззи расколотила ее любимый сервиз лет десять назад. Случайно вышло, она заигралась с Бланш и не посмотрела, куда бежит. С тех пор старалась смотреть под ноги, наказание розгами отлично тренировало память. Не заступись тогда отец, Лиззи неделю сидеть не смогла бы!
Но сейчас мистер Уоллис находился в командировке, и заступаться было некому. Надеяться, что обойдется без скандала, было так же глупо, как и прятаться. Лучше сразу поговорить начистоту! Тем более, если мама запрет ее дома, работу Лиззи не прогуляет.
Она собиралась спуститься, готовая к грому и молниям, но тут перед миссис Уоллис из стены выплыл призрак Вирджинии.
– Отвратительный день, – вынесла мама окончательный вердикт.
– Вам просто надо немного отдохнуть. Присядьте, я принесу горячего чаю, – горничная поправила подушки на диване.
– Добавь туда ложку коньяка. Хотя нет, лучше две ложки. Я с ума сойду с этой девчонкой! Разорвать помолвку, придумала тоже, – негромко, но с отчаянием простонала миссис Уоллис. Откинулась на подушки, прикрыв глаза рукой.
Лиззи не сомневалась, что Софи захочет узнать подробности. Но сначала поручение. Она скрылась на кухне, а Лиззи поерзала на ступеньках, слушая тяжелые вздохи матери.
– Лиззи разорвала помолвку? Я не ослышалась? – Вирджиния взмахнула призрачным веером и медленно сложила его в ладонь левой руки. Она выглядела по-настоящему довольной. Тетушка повернулась к стене и крикнула: – Эй, старик, хватит подглядывать за молодежью! Лучше послушай новости: Лиззи не выходит замуж!
– Решилась на отказ, значит. – Голова прадеда показалась вровень с оленьими рогами, а после он сам вышел из-за стены, опираясь на трость. – Ну и правильно, давно пора. Смотреть, как она портит себе жизнь с этим Остином, было просто невыносимо.
Оставалось только догадываться, как дедушка прознал, что Лиззи на лестнице, но он задрал голову и поднял вверх большой палец.
Лиззи прислонилась лбом к деревянным перилам, не скрывая улыбки. На душе стало чуточку легче. Призраки были частью ее семьи, и поддержка пришлась как нельзя кстати! Жаль, мама их мнение категорически не разделяла.
– И где мы найдем подходящую партию? Лиззи уже двадцать четыре! – продолжила сетовать она.
– Подумаешь, двадцать четыре! Вообще для дамы самый сок – в сорок! – Вирджиния подлетела к зеркалу, кокетливо поправляя пышные локоны. – Помнится, я вышла замуж в шестнадцать. Мой первый муж оказался тем еще паскудой. Всю кровь мне выпил, пока не развелись. И что, счастлива я была, постояв перед алтарем? Лучше бы старой девой ходила! Или завела любовника, чем не вариант.
– Спорю, брак Лиззи и Остина не продержался бы и года, – покивав, поддержал ее Альфред.
Вернулась Софи. На подносе дымилась чашка с чаем, на тарелочке лежали сладкие пирожные. Обычно мама не позволяла себе такие вольности, следила за фигурой, но сегодня не стала спорить, собираясь заесть стресс.
– Может быть, Лиззи стоит пообщаться с кем-то кроме Остина? Не так давно приходило приглашение от мистера Келли, – припомнила горничная, накрывая на стол. – Он преподавал в институте благородных девиц и в свое время нравился Лиззи.
– Остин ей тоже нравился! И вообще, стерпится – слюбится, – возразила мама. – Остин мальчик милый, отзывчивый.
– Он – настоящий сухарь! Разве так ведет себя влюбленный? Да он после помолвки с рук ее спускать не должен был! А тут? Даже в щечку не поцеловал!
– В щечку они целовались, – справедливости ради заметил прадед.
Вирджиния фыркнула и сложила руки на груди.
– Разве это поцелуи? Будь они влюблены, мы бы уже слышали о маленьком Остине, а свадебное платье пришлось бы перешивать в талии, – уверенно заявила она.
Лиззи прислушалась к себе. При мысли о возможном ребенке в груди ничего не екнуло, хотя в первые дни после помолвки она краснела, когда им желали скорейшей свадьбы и малышей. Значит, и правда всё. Хорошо, что она поняла это прежде, чем надела обручальное кольцо. А помолвочное успела снять…
– А если Сандерсы доведут дело до суда? Наверняка разразится скандал, пресса такую новость не упустит. Стыд-то какой! Нет, не нужно было слушать Чарльза и давать Лиззи столько свободы! – Мама вскочила с дивана, прошла из угла в угол, нервно заламывая руки. Призраки смотрели на ее метания с умеренным интересом. – Зря я тогда отказала госпоже Фелиции. Лиззи нужна компаньонка, которая будет сдерживать ее пыл. А может, и злые языки укоротит! Да, так и сделаю. Софи, можешь идти, если понадобится, я тебя позову, – бросила она горничной.
Мама села, подтянула к себе чернильницу с пером и вытащила из стопки бумаг чистый лист.
Лиззи вцепилась пальцами в перила. Злые языки пугали ее меньше, чем перспектива повсюду ходить со строгой дамой. При леди Фелиции глаза поднять будет нельзя. И про праздные разговоры придется забыть: Фелиция считала, что юной незамужней леди положено скромно молчать. А лучший язык – жесты веера.
– «Дорогая Фелиция! Пишу вам с отчаянием, потому что больше нас никто не спасет. Моя дочь, Лизетта, совершила непростительный проступок…» – Вирджиния наклонилась над столом, вслух читая послание. – Какая глупость! Лиззи – взрослая особа и сама вправе выбирать, с кем связать свою жизнь. Компаньонка в ее возрасте – просто смешно! Вот я в ее годы…
Миссис Уоллис зажала уши руками.
– Хватит! Не хочу ничего слышать! В ее годы ты дважды была замужем, я знаю, ты тысячу раз это рассказывала! – воскликнула она, повернувшись к призраку. Больше в той стороне, кроме голой стены, ничего не было. – Не удивлюсь, если это твои советы заставили Лиззи так поступить! Свою бы жизнь сначала построила, прежде чем советы давать! А ты не вздумай лезть, – мама безошибочно указала пальцем на прадеда. – Давно пора разорвать помолвку? Да кто вы такие, чтобы судить?! Одна кучу мужей сменила, другой вечно страдал по погибшей жене!..
Лиззи остолбенела. Ридикюль выпал из ослабевших пальцев и с грохотом покатился по лестнице. Привлеченная шумом, миссис Уоллис подняла голову, заметила Лиззи и оборвала возмущенную речь.
– Что ты здесь делаешь? – Она вдруг поняла, что дочь всё слышала, и в испуге посмотрела на почивших родственников. – Давно ты там сидишь? – враз охрипшим голосом спросила мама.
– Ты их видишь! – не желая верить, выдохнула Лиззи.
С самого детства Лиззи не понимала, что с ней не так. Почему другие дети избегают ее, называя странной, а мама так горячо убеждает не рассказывать о призраках? Призраки не желали ей зла, а Лиззи могла им помочь. Хотела помочь. Она так горько плакала, когда ее друг из колодца не смог поговорить со своей бабушкой! Поседевшая от горя женщина принесла цветы на годовщину его смерти и долго смотрела на спокойную воду, беззвучно роняя слезы. Ее внук стоял рядом, только руку протяни, а она не догадывалась! Лиззи догнала его бабушку и вручила букетик полевых цветов – просто чтобы утешить, и опешила, оказавшись в крепких объятиях плачущей навзрыд женщины.
Лиззи не считала себя проклятой. Просто границы ее мира были немного шире. Но мама отчаянно желала избавить дочь от дара, словно тот был каким-то уродством! Как же получилось, что мать сама обладала той же способностью?
– Когда мне было семь, и я подружилась с призрачным мальчиком, ты сказала, что я должна это прекратить, – медленно заговорила Лиззи, спускаясь по лестнице. Каждый шаг давался с трудом, идти не хотелось. Если бы она не держалась за перила, сжимая лакированное дерево до боли, то, может, полетела бы вниз. Сделать бы вид, что ей всё приснилось, но себя не обманешь! – А когда я рассказывала о Вирджинии и Альфреде, делилась их советами, – Шаг. Половина лестницы пройдена. Чертовски трудная половина, а ведь впереди еще столько же, – Ты даже слушать не хотела! – Еще шаг. – Ты постоянно твердила, как плохо видеть призраков! А сама? Ты тоже их видишь!
– Милая, послушай, ты заблуждаешься…
Миссис Уоллис протянула к ней руку, но Лиззи отпрянула. Девушка боялась, что и сама рассыплется на осколки, как рассыпался ее мир за пару минут!
– Нет, – она замотала головой. В горле застрял комок, и говорить было тяжело. – Ничего не хочу слушать. А вы? – Лиззи с обидой посмотрела на призраков. – Всё знали и молчали. Я доверяла вам!
Вирджиния виновато опустила глаза.
– Это не наша тайна, – качнул головой прадед.
– Тайна?! Вы врали мне всю жизнь! – Лиззи все-таки сорвалась на крик, наплевав, что их может услышать прислуга. Годами накопленные страхи, непонимание и боль – всё выплеснулось в одно мгновение. – Почему? За что вы так со мной?
– Я боялась! – отчаянно воскликнула мама. – Не все принимают магию мертвых как дар! Мой отец отправил свою жену – твою бабушку – в сумасшедший дом, когда узнал о ее способностях. Она зачахла в четырех стенах, а мне не позволяли с ней видеться до самой ее смерти! Отец никогда не любил ее и искал повод, чтобы избавиться. Повод нашелся: разве достойной леди приличествует общаться с призраками? Он и от меня избавился бы, но я быстро научилась притворяться. Никто не знал правды. Я была тихой скромной девочкой, которая не владеет магией. Послушной будущей женой. Едва подвернулся случай, я вышла за твоего отца, уехала… Я просто хотела сбежать, а Чарльз был так добр ко мне! Никто никогда не был ко мне так внимателен. И мне стало страшно. Я влюбилась в него, но боялась, что он бросит меня, если узнает правду.
– Отцу плевать на магию мертвых! Ты могла рассказать ему позже, когда родилась я.
Мама истерично рассмеялась.
– Как я могла признаться, что лгала ему столько лет? Доверие как разбитая чашка – склеить можно, а пить нельзя.
– Ты права. Я теперь тоже не могу тебе верить, – тихо сказала Лиззи и отступила. Подобрала лежащий у лестницы ридикюль. Ее привычный мир разрушился в одно мгновение, и ей нужно было время, чтобы это принять.
– Лизетта, немедленно вернись! – услышала она, но не остановилась.
Ноги уже сами несли на улицу. Хлопнула входная дверь. Хорошо, что Лиззи не успела переодеться в домашнее платье.
Кэб девушка поймала удачно – он подвозил соседей и собирался уезжать, но она выскочила на дорогу прямо перед извозчиком.
– Вам куда-то надо, мисс? – окликнул ее тот.
Первую часть фразы – ругань на вылетающих из темноты особ, – Лиззи благополучно пропустила мимо ушей.
– Да. В полицейский участок, пожалуйста, – не раздумывая, ответила она. Если кто и мог выслушать ее сейчас и помочь, это Габриэль.
Полицейский участок занимал двухэтажное здание бывшей духовной гимназии неподалеку от Соборной площади. Прошлый мэр посчитал, что полиция нужнее, и щедрой рукой отписал им место. Кто-то из гимназистов, подумав, бросил богословие и присоединился к стражам порядка, другие, скрепя сердце, уехали.
В участок Лиззи всегда заходила с воодушевлением: где, как не здесь, можно было услышать самые горячие новости? Обсуждение расследований, допрос подозреваемых, драки, попытки сбежать и угрозы – Лиззи случалось попадать в участок в удачный момент. Иногда на столе лежали улики, могла остаться и фотокарточка преступника. Без изюминки к статье она ни разу не уходила.
Габриэль, зная о неуемном любопытстве сестры, визиты к себе на работу сводил к минимуму и выпроваживал Лиззи раньше, чем она успевала толком осмотреться. Пару раз вынужденно оставив сестру в собственном кабинете, он потом ловил ее за руку: она из интереса просматривала папки с подвисшими делами или изучала забытые на столе бумаги.
Но сегодня Лиззи пришла не за сенсацией. Ей просто нужно было увидеть Габриэля и воспользоваться его жилеткой: рядом со старшим братом проблемы волшебным образом становились меньше, и Лиззи находила в себе силы с ними справиться. В приемной дежурил знакомый офицер и, отсалютовав сестре начальника, без вопросов пропустил ее дальше. Расположение кабинетов она помнила наизусть.
Девушка собиралась броситься к брату в объятия без лишних разговоров и вопросов – поговорить можно и потом, когда закончатся слезы. Увы, Габриэля на месте не оказалось. Вместо него, закинув ноги на стол, в глубоком кресле сидел Керн и лениво листал какие-то заметки. Когда Лиззи зашла, он тотчас принял приличную позу, едва не свалившись от резкого движения.
Вечерело. Начал накрапывать дождь. Кэб в третий раз объехал центральный район, и возница уже посматривал на пассажирку с подозрением: вдруг не заплатит за дорогу? Ждать дольше не имело смысла. Лиззи доехала до дома и, набравшись решимости, с холодными от страха ладонями зашла внутрь.
Магические светильники в холле едва тлели, с кухни доносился запах мясного пирога, а из подсобки слышались подозрительные шорох и хихиканье. Похоже, Амелия все-таки решила ответить на ухаживания конюха – парочка самозабвенно целовалась, не обращая внимания ни на что вокруг. Лиззи деликатно отвернулась, пройдя мимо приоткрытой двери. У кухни задержалась, раздумывая, не выпросить ли кусочек ароматной выпечки. Обед у госпожи Хамель был давно, а с мамы станется оставить Лиззи без ужина. С другой стороны, не рассказывать же ей о разрыве помолвки с куском пирога в руке?..
В гостиной мамы не оказалось. Софи смахивала пыль, тихо напевая под нос прилипчивый мотивчик. Заметив молодую хозяйку, она тотчас оборвала себя и спустилась с табуретки.
– Вы сегодня рано и выглядите бледной. Не заболели? – с беспокойством спросила горничная.
– Нет. А где мама? – Лиззи посмотрела на второй этаж, ожидая, что миссис Уоллис спустится, услышав разговор.
– Она отправилась к госпоже Сандерс, – охотно поделилась Софи, не заметив, как Лиззи от ее слов переменилась в лице. – Помните, на свадьбу заказывали бежевые салфетки на стол? В ателье перепутали и пошили голубые, а они совершенно не подходят к пионам, которыми хотели украсить зал. Надо решить, менять салфетки или цветы.
– Или невесту… Думаю, теперь об этом можно не волноваться, – пробормотала Лиззи, отчаянно жалея, что день нельзя прожить заново. Тогда она не стала бы кататься по городу, а сразу после визита к Сандерсам вернулась домой. Глядишь, застала бы маму и первой рассказала новости. Но сегодня всё наперекосяк! Страшно представить, в каком настроении мама вернется из гостей.
Долго гадать не пришлось. Хлопнула входная дверь, и Лиззи метнулась к лестнице. Только и успела шепнуть Софи, чтобы не выдавала ее. Со второго этажа гостиную было видно хуже, зато не попадет под горячую руку.
– Моя дочь еще не вернулась? – Мама упала на диванчик. То, что миссис Уоллис не в духе, стало ясно, когда она швырнула на стол перчатки и ридикюль, хотя обычно не позволяла себе таких жестов.
Софи поспешно забрала вещи.
– В последнее время она возвращается затемно, – уклончиво ответила горничная. Держать маску неведения она научилась в тот же год, когда Лиззи начала сбегать из дома под покровом ночи. Софи подняла голову и глазами посоветовала Лиззи поскорее пробираться в свою комнату, пока никто не смотрит. Там хотя бы можно переждать домашнюю грозу.
– Половина восьмого. Где ее только носит? Как бы не натворила еще большей глупости! – Эмма отвела взгляд от напольных часов и потерла виски.
В прошлый раз мама выглядела такой расстроенной, когда Лиззи расколотила ее любимый сервиз лет десять назад. Случайно вышло, она заигралась с Бланш и не посмотрела, куда бежит. С тех пор старалась смотреть под ноги, наказание розгами отлично тренировало память. Не заступись тогда отец, Лиззи неделю сидеть не смогла бы!
Но сейчас мистер Уоллис находился в командировке, и заступаться было некому. Надеяться, что обойдется без скандала, было так же глупо, как и прятаться. Лучше сразу поговорить начистоту! Тем более, если мама запрет ее дома, работу Лиззи не прогуляет.
Она собиралась спуститься, готовая к грому и молниям, но тут перед миссис Уоллис из стены выплыл призрак Вирджинии.
– Отвратительный день, – вынесла мама окончательный вердикт.
– Вам просто надо немного отдохнуть. Присядьте, я принесу горячего чаю, – горничная поправила подушки на диване.
– Добавь туда ложку коньяка. Хотя нет, лучше две ложки. Я с ума сойду с этой девчонкой! Разорвать помолвку, придумала тоже, – негромко, но с отчаянием простонала миссис Уоллис. Откинулась на подушки, прикрыв глаза рукой.
Лиззи не сомневалась, что Софи захочет узнать подробности. Но сначала поручение. Она скрылась на кухне, а Лиззи поерзала на ступеньках, слушая тяжелые вздохи матери.
– Лиззи разорвала помолвку? Я не ослышалась? – Вирджиния взмахнула призрачным веером и медленно сложила его в ладонь левой руки. Она выглядела по-настоящему довольной. Тетушка повернулась к стене и крикнула: – Эй, старик, хватит подглядывать за молодежью! Лучше послушай новости: Лиззи не выходит замуж!
– Решилась на отказ, значит. – Голова прадеда показалась вровень с оленьими рогами, а после он сам вышел из-за стены, опираясь на трость. – Ну и правильно, давно пора. Смотреть, как она портит себе жизнь с этим Остином, было просто невыносимо.
Оставалось только догадываться, как дедушка прознал, что Лиззи на лестнице, но он задрал голову и поднял вверх большой палец.
Лиззи прислонилась лбом к деревянным перилам, не скрывая улыбки. На душе стало чуточку легче. Призраки были частью ее семьи, и поддержка пришлась как нельзя кстати! Жаль, мама их мнение категорически не разделяла.
– И где мы найдем подходящую партию? Лиззи уже двадцать четыре! – продолжила сетовать она.
– Подумаешь, двадцать четыре! Вообще для дамы самый сок – в сорок! – Вирджиния подлетела к зеркалу, кокетливо поправляя пышные локоны. – Помнится, я вышла замуж в шестнадцать. Мой первый муж оказался тем еще паскудой. Всю кровь мне выпил, пока не развелись. И что, счастлива я была, постояв перед алтарем? Лучше бы старой девой ходила! Или завела любовника, чем не вариант.
– Спорю, брак Лиззи и Остина не продержался бы и года, – покивав, поддержал ее Альфред.
Вернулась Софи. На подносе дымилась чашка с чаем, на тарелочке лежали сладкие пирожные. Обычно мама не позволяла себе такие вольности, следила за фигурой, но сегодня не стала спорить, собираясь заесть стресс.
– Может быть, Лиззи стоит пообщаться с кем-то кроме Остина? Не так давно приходило приглашение от мистера Келли, – припомнила горничная, накрывая на стол. – Он преподавал в институте благородных девиц и в свое время нравился Лиззи.
– Остин ей тоже нравился! И вообще, стерпится – слюбится, – возразила мама. – Остин мальчик милый, отзывчивый.
– Он – настоящий сухарь! Разве так ведет себя влюбленный? Да он после помолвки с рук ее спускать не должен был! А тут? Даже в щечку не поцеловал!
– В щечку они целовались, – справедливости ради заметил прадед.
Вирджиния фыркнула и сложила руки на груди.
– Разве это поцелуи? Будь они влюблены, мы бы уже слышали о маленьком Остине, а свадебное платье пришлось бы перешивать в талии, – уверенно заявила она.
Лиззи прислушалась к себе. При мысли о возможном ребенке в груди ничего не екнуло, хотя в первые дни после помолвки она краснела, когда им желали скорейшей свадьбы и малышей. Значит, и правда всё. Хорошо, что она поняла это прежде, чем надела обручальное кольцо. А помолвочное успела снять…
– А если Сандерсы доведут дело до суда? Наверняка разразится скандал, пресса такую новость не упустит. Стыд-то какой! Нет, не нужно было слушать Чарльза и давать Лиззи столько свободы! – Мама вскочила с дивана, прошла из угла в угол, нервно заламывая руки. Призраки смотрели на ее метания с умеренным интересом. – Зря я тогда отказала госпоже Фелиции. Лиззи нужна компаньонка, которая будет сдерживать ее пыл. А может, и злые языки укоротит! Да, так и сделаю. Софи, можешь идти, если понадобится, я тебя позову, – бросила она горничной.
Мама села, подтянула к себе чернильницу с пером и вытащила из стопки бумаг чистый лист.
Лиззи вцепилась пальцами в перила. Злые языки пугали ее меньше, чем перспектива повсюду ходить со строгой дамой. При леди Фелиции глаза поднять будет нельзя. И про праздные разговоры придется забыть: Фелиция считала, что юной незамужней леди положено скромно молчать. А лучший язык – жесты веера.
– «Дорогая Фелиция! Пишу вам с отчаянием, потому что больше нас никто не спасет. Моя дочь, Лизетта, совершила непростительный проступок…» – Вирджиния наклонилась над столом, вслух читая послание. – Какая глупость! Лиззи – взрослая особа и сама вправе выбирать, с кем связать свою жизнь. Компаньонка в ее возрасте – просто смешно! Вот я в ее годы…
Миссис Уоллис зажала уши руками.
– Хватит! Не хочу ничего слышать! В ее годы ты дважды была замужем, я знаю, ты тысячу раз это рассказывала! – воскликнула она, повернувшись к призраку. Больше в той стороне, кроме голой стены, ничего не было. – Не удивлюсь, если это твои советы заставили Лиззи так поступить! Свою бы жизнь сначала построила, прежде чем советы давать! А ты не вздумай лезть, – мама безошибочно указала пальцем на прадеда. – Давно пора разорвать помолвку? Да кто вы такие, чтобы судить?! Одна кучу мужей сменила, другой вечно страдал по погибшей жене!..
Лиззи остолбенела. Ридикюль выпал из ослабевших пальцев и с грохотом покатился по лестнице. Привлеченная шумом, миссис Уоллис подняла голову, заметила Лиззи и оборвала возмущенную речь.
– Что ты здесь делаешь? – Она вдруг поняла, что дочь всё слышала, и в испуге посмотрела на почивших родственников. – Давно ты там сидишь? – враз охрипшим голосом спросила мама.
– Ты их видишь! – не желая верить, выдохнула Лиззи.
***
С самого детства Лиззи не понимала, что с ней не так. Почему другие дети избегают ее, называя странной, а мама так горячо убеждает не рассказывать о призраках? Призраки не желали ей зла, а Лиззи могла им помочь. Хотела помочь. Она так горько плакала, когда ее друг из колодца не смог поговорить со своей бабушкой! Поседевшая от горя женщина принесла цветы на годовщину его смерти и долго смотрела на спокойную воду, беззвучно роняя слезы. Ее внук стоял рядом, только руку протяни, а она не догадывалась! Лиззи догнала его бабушку и вручила букетик полевых цветов – просто чтобы утешить, и опешила, оказавшись в крепких объятиях плачущей навзрыд женщины.
Лиззи не считала себя проклятой. Просто границы ее мира были немного шире. Но мама отчаянно желала избавить дочь от дара, словно тот был каким-то уродством! Как же получилось, что мать сама обладала той же способностью?
– Когда мне было семь, и я подружилась с призрачным мальчиком, ты сказала, что я должна это прекратить, – медленно заговорила Лиззи, спускаясь по лестнице. Каждый шаг давался с трудом, идти не хотелось. Если бы она не держалась за перила, сжимая лакированное дерево до боли, то, может, полетела бы вниз. Сделать бы вид, что ей всё приснилось, но себя не обманешь! – А когда я рассказывала о Вирджинии и Альфреде, делилась их советами, – Шаг. Половина лестницы пройдена. Чертовски трудная половина, а ведь впереди еще столько же, – Ты даже слушать не хотела! – Еще шаг. – Ты постоянно твердила, как плохо видеть призраков! А сама? Ты тоже их видишь!
– Милая, послушай, ты заблуждаешься…
Миссис Уоллис протянула к ней руку, но Лиззи отпрянула. Девушка боялась, что и сама рассыплется на осколки, как рассыпался ее мир за пару минут!
– Нет, – она замотала головой. В горле застрял комок, и говорить было тяжело. – Ничего не хочу слушать. А вы? – Лиззи с обидой посмотрела на призраков. – Всё знали и молчали. Я доверяла вам!
Вирджиния виновато опустила глаза.
– Это не наша тайна, – качнул головой прадед.
– Тайна?! Вы врали мне всю жизнь! – Лиззи все-таки сорвалась на крик, наплевав, что их может услышать прислуга. Годами накопленные страхи, непонимание и боль – всё выплеснулось в одно мгновение. – Почему? За что вы так со мной?
– Я боялась! – отчаянно воскликнула мама. – Не все принимают магию мертвых как дар! Мой отец отправил свою жену – твою бабушку – в сумасшедший дом, когда узнал о ее способностях. Она зачахла в четырех стенах, а мне не позволяли с ней видеться до самой ее смерти! Отец никогда не любил ее и искал повод, чтобы избавиться. Повод нашелся: разве достойной леди приличествует общаться с призраками? Он и от меня избавился бы, но я быстро научилась притворяться. Никто не знал правды. Я была тихой скромной девочкой, которая не владеет магией. Послушной будущей женой. Едва подвернулся случай, я вышла за твоего отца, уехала… Я просто хотела сбежать, а Чарльз был так добр ко мне! Никто никогда не был ко мне так внимателен. И мне стало страшно. Я влюбилась в него, но боялась, что он бросит меня, если узнает правду.
– Отцу плевать на магию мертвых! Ты могла рассказать ему позже, когда родилась я.
Мама истерично рассмеялась.
– Как я могла признаться, что лгала ему столько лет? Доверие как разбитая чашка – склеить можно, а пить нельзя.
– Ты права. Я теперь тоже не могу тебе верить, – тихо сказала Лиззи и отступила. Подобрала лежащий у лестницы ридикюль. Ее привычный мир разрушился в одно мгновение, и ей нужно было время, чтобы это принять.
– Лизетта, немедленно вернись! – услышала она, но не остановилась.
Ноги уже сами несли на улицу. Хлопнула входная дверь. Хорошо, что Лиззи не успела переодеться в домашнее платье.
Кэб девушка поймала удачно – он подвозил соседей и собирался уезжать, но она выскочила на дорогу прямо перед извозчиком.
– Вам куда-то надо, мисс? – окликнул ее тот.
Первую часть фразы – ругань на вылетающих из темноты особ, – Лиззи благополучно пропустила мимо ушей.
– Да. В полицейский участок, пожалуйста, – не раздумывая, ответила она. Если кто и мог выслушать ее сейчас и помочь, это Габриэль.
***
Полицейский участок занимал двухэтажное здание бывшей духовной гимназии неподалеку от Соборной площади. Прошлый мэр посчитал, что полиция нужнее, и щедрой рукой отписал им место. Кто-то из гимназистов, подумав, бросил богословие и присоединился к стражам порядка, другие, скрепя сердце, уехали.
В участок Лиззи всегда заходила с воодушевлением: где, как не здесь, можно было услышать самые горячие новости? Обсуждение расследований, допрос подозреваемых, драки, попытки сбежать и угрозы – Лиззи случалось попадать в участок в удачный момент. Иногда на столе лежали улики, могла остаться и фотокарточка преступника. Без изюминки к статье она ни разу не уходила.
Габриэль, зная о неуемном любопытстве сестры, визиты к себе на работу сводил к минимуму и выпроваживал Лиззи раньше, чем она успевала толком осмотреться. Пару раз вынужденно оставив сестру в собственном кабинете, он потом ловил ее за руку: она из интереса просматривала папки с подвисшими делами или изучала забытые на столе бумаги.
Но сегодня Лиззи пришла не за сенсацией. Ей просто нужно было увидеть Габриэля и воспользоваться его жилеткой: рядом со старшим братом проблемы волшебным образом становились меньше, и Лиззи находила в себе силы с ними справиться. В приемной дежурил знакомый офицер и, отсалютовав сестре начальника, без вопросов пропустил ее дальше. Расположение кабинетов она помнила наизусть.
Девушка собиралась броситься к брату в объятия без лишних разговоров и вопросов – поговорить можно и потом, когда закончатся слезы. Увы, Габриэля на месте не оказалось. Вместо него, закинув ноги на стол, в глубоком кресле сидел Керн и лениво листал какие-то заметки. Когда Лиззи зашла, он тотчас принял приличную позу, едва не свалившись от резкого движения.
