– Не болтай, дыхание собьёшь.
Софи отбила меч и ударила меня по ногам. Я пошатнулась и упала на колени, прямо в лужу, а к моей спине приставили кончик синая.
– Ты проиграла.
Я положила клинок на землю, признавая поражение. Интересно, откуда у дочки пекаря такие навыки?
– Чего остановились? Повторите! – раздался окрик Картера.
Пока мы дрались, он отошел к ребятам, которые подтягивались на турнике, но за сражением поглядывал.
Следующий бой закончился тем же, вдобавок я оказалась на спине.
– Еще раз, – скрипнула зубами уже я сама.
Софи заняла исходную позицию и махнула рукой, приглашая начать. С трудом подавив волну злости, я попробовала вспомнить всё, чему научилась. Удар. Поворот. Удар. Блок. Просчитывать следующий выпад я не успевала, злилась и делала ошибки. Замкнутый круг какой-то!
Закончили мы на пятом разе, когда синай выпал у меня из рук. К этому моменту он будто свинцом налился. Страшно представить, во что превратится мое тело завтра, если сейчас его покрывали длинные красные полосы от ударов меча Софи.
Я ни разу не выиграла и лишь к концу боя поняла, зачем Картер это затеял. Софи не думала, как уклоняться или нападать. Она позволила альту управлять своим телом.
– Так нечестно! – не сдержалась я. У меня-то альта не было!
– Кто сказал? – удивилась в ответ Софи, наклонившись и забирая мой синай, чтобы отнести оба меча к стенду. – В драке никто не смотрит на честность. Ты или выиграл, или проиграл. Так ведь, сэр? – обратилась она к капитану.
– Верно. – Картер потер висок со шрамом. – У ловцов одно правило – постарайтесь выжить. И я надеюсь, вы уясните его очень хорошо.
Рой подошел на плац, когда я заканчивала тренировку. Перебросился парой слов с Картером, показал ему какие-то выписки. Я скатилась с непокоренной горки и решила, что будет отлично вернуться в общежитие вместе. Хватит, на мне и так живого места не осталось.
– Устала? – Рой убрал мокрые волосы с моего лба. – Чем занималась?
– Картер устроил спарринг с Софи. Меня избили, – пожаловалась я, задирая рукава рубашки и демонстрируя синяки.
– Раньше было не так больно, да? – Рой осторожно коснулся покрасневшей кожи. – Дома помажу и пройдет. Сильно расстроилась?
Я помотала головой, и он улыбнулся. Проиграть Софи было не стыдно. Лучше так, чем однажды подвести ребят из-за собственной слабости.
– Еще догонишь и перегонишь всех на тренировках, – с уверенностью пообещал он.
Поддержка Роя пришлась как нельзя кстати, но я не сдержалась, чтобы не поворчать:
– Ты это специально говоришь, чтобы меня утешить.
– Не напрашивайся на комплименты. – Парень усмехнулся и щелкнул меня по носу. – Прогуляемся немного? До отбоя, – неожиданно предложил он.
– А Дин не будет волноваться?
– Он знает, с кем ты. – Рой поднес мои руки к губам и поцеловал, не отводя взгляда от пылающего лица, а затем переплел наши пальцы.
Домой мы так и пошли, держась за руки. Я смущалась и хотела выдернуть ладонь – она была влажной от пота, к тому же на нас глазели встречные ловцы, – но Рой не позволил.
Вечер дышал прохладой и свежестью. После дождливого дня замечательно было нырнуть в тень деревьев, укрыться в зеленом шатре. Мы не торопились, шли нога за ногу и растягивали прогулку как могли. Рой делился своими последними изысканиями, и в голосе проскальзывали нотки гордости.
– …а еще, помнишь, Дин недавно вычитал про особые свойства янтаря? В итоге, я попробовал смешать янтарь и крупицы соли, и сдерживающий духов барьер получился куда сильнее!
Давненько он с таким увлечением не рассказывал о работе! Сейчас они были так похожи с младшим братом, что я невольно фыркнула.
– Что смешного?
– Ничего, – поспешно отказалась я, но Роя такой ответ не устроил. Он быстро огляделся и увлек меня за собой к скрытой за деревьями скамье. Отсюда, если запрокинуть голову, можно было увидеть звезды, но сегодня угрюмое небо заволокло тучами. Пронзительно скрипели деревья, за оградой школы горестно завывала собака. Атмосфера была совсем не романтичной, но разве это важно, когда рядом человек, от которого сердце то замирает, то пускается вскачь?
Рой стряхнул со скамьи капли влаги.
– Значит, ничего? – на его губах появилась хитрая улыбка, от которой мне захотелось признаться во всём и сразу.
Он наклонился ко мне, чтобы поцеловать, и замер у самых губ.
– Ты чего-то боишься? – осторожно спросил он и вместо поцелуя провел ладонью по моей щеке.
Отвечать я не хотела. Сама подалась вперед, легонько целуя в губы: Рой замер, позволяя испытать его на прочность. Это был первый раз, когда я целовала его сама – так. Не по-детски или дружески, в нос или щеку, а как парня, который мне нравится. В какой-то миг его губы ответили, но тут же он отстранился, не без сожаления.
– И всё же я хочу знать. Мэгги…
– А что, если мы ошиблись? Если настоящая Мэгги умерла, а я лишь кукла, которая заняла её тело? – зажмурившись, высказала я мучащее меня предположение. Я боялась, что однажды другая «я» проснётся и выгонит меня из своего тела.
– Дурочка.
– Что? – я даже глаза открыла, возмущённая.
– Какая же ты у меня дурочка. – Рой крепко прижал меня к себе. – И я хорош. Места себе не находил, переживал, из-за чего ты сама не своя. А надо было просто спросить. Хочешь, докажу, что ты ошибаешься?
Не дожидаясь ответа, он наклонился и накрыл мой рот долгим головокружительным поцелуем. В голове стало пусто. Словно кто-то раз – и вымел оттуда все проблемы, заменив их тягучим сладковатым ощущением чего-то нового. Волна жара прошла по телу, отозвавшись в ушах барабанным боем пульса. Тёплые губы касались то бережно и осторожно, пробуя меня на вкус, то целуя почти до боли. Пальцы надавили на затылок, не позволяя отстраниться. И я сдалась. Обняла Роя в ответ, с каким-то собственническим удовольствием ощущая, как напрягаются мышцы под моими руками. Если он думал, что, опомнившись, я отодвинусь или убегу, то ошибся. Целоваться с ним было приятно – и любопытно. Потому что этот поцелуй существенно отличался от всех предыдущих. Между нами исчезли запреты и опасения сделать что-то не так, исчезли страхи и неловкость. Я наслаждалась поцелуями, дышала ими и дарила в ответ всю себя.
– Можно?
Я не сразу поняла, о чем спрашивает Рой, а горячие руки уже скользнули под рубашку. Замерли на животе, вырисовывая круги и сбивая дыхание. Рой смотрел на меня с ожиданием, и я кивнула – и тогда он осторожно коснулся моей груди. Накрыл ее, сжал.
Теперь там было что сжимать, и я смущалась и радовалась этому факту.
– Черт, Мэгги, нам нужно остановиться, – хрипло выдохнул Рой, в последний раз прикусил мою губу и с сожалением отстранился.
– И… что это было? – спросила я, боясь, как бы голос не сорвался на писк. Наши лбы почти соприкасались, и я чувствовала неодолимое желание потянуться к Рою и продолжить начатое.
– По-моему, очевидно: я поцеловал любимую девушку, – улыбнулся он и, не спрашивая разрешения, взял мою ладонь и приложил к моей же груди. Сердце стучало как сумасшедшее. – Слышишь? Это ты. Ты всегда была человеком. Веришь?
Сейчас я была готова поверить во что угодно!
Какое-то время мы посидели в тишине, в объятиях друг друга. Не знаю, о чем думал Рой, но я не думала ни о чем, просто наслаждалась минутами спокойствия. Жаль, недолго…
Марево за деревьями Рой заметил первым. Напрягся, вглядываясь вдаль. Я тоже обернулась. Хмурые тучи на востоке отливали зеленым, мерцали широкой лентой с белыми всполохами. Отсюда сложно было рассмотреть, действительно ли белые пятна – это духи, рвущиеся в наш мир, или просто игра света.
– Я глупость скажу, но, кажется, это Прорыв.
– Мне тоже так кажется. Идем, надо сообщить капитанам!
Рой вскочил со скамейки, и мы рванули в сторону школы.
Мы не единственные, кто заметил аномалию. Рекруты выходили на улицу, выглядывали из окон общежития. Самые расторопные, как Фред и Дин, встретились нам у ворот. Дин возвращался из библиотеки с целой горой книг, и нам пришлось подождать, пока он закинет сумку в ближайший класс – не бежать же к аномалии с битком набитой сумкой?
Сияющая лента расползлась по небу, в воздухе раздавались громовые раскаты. Заметно похолодало, я даже пожалела, что не надела куртку. Когда мы приблизились к эпицентру, сомнений не осталось – это Прорыв. Из образовавшейся трещины просачивались духи: тени, похожие на человеческие фигуры, аляповатые кляксы, крылатые химеры.
Первой мыслью было развернуться и бежать куда угодно, лишь бы подальше от Прорыва. Тело сковывало непреодолимым ужасом – однажды побывав за Гранью, я не хотела туда возвращаться. Но Прорыв открылся прямиком над центром исследования призраков, а там находились люди – обычные люди, беззащитные перед духами. Бросать их было нельзя.
Обычно ловцы обходили ЦИП по большой дуге. Двухэтажная лечебница с подземной лабораторией, обнесенная высоким забором с колючей проволокой, не внушала симпатии. Периметр патрулировали охранники со сворою цепных псов, они же сопровождали пациентов во время прогулок. Сложно сказать, кто раздражал больше – ворчащие на любую попытку пробежаться и размять ноги псы или столь же ревностно следящие за порядком стражи, при малейшем нарушении распорядка хватающиеся за оружие.
Выходить из центра не разрешалось, как и навещать пациентов без предварительного согласования, а добиться его было не легче, чем свидания с бургомистром. За две недели лечения мы с братьями встретились всего дважды. Один раз их провела Алиса, второй – Генри, и мы едва успели обменяться дежурными фразами о самочувствии. Лечение в ЦИПе называли мирным словом «реабилитация», но «заключение» подошло бы лучше.
Здесь было ужасно скучно. Если отбросить ежедневные процедуры и обследования, ни погулять, ни поговорить. Персонал общался с пациентами исключительно по делу, а соседи новых знакомств избегали – в лечебницу отправляли бывших одержимых, еще не пришедших в гармонию с собой. Тут не до разговоров.
Нет, несколько раз я честно пыталась. В центре поселили подопытных Ведьмы, и я видела Алекса и Арлекина: чаще всего в столовой, пару раз в коридоре. Но общение с родней не задалось: я натыкалась то на равнодушие куклы, то на злобу духа, захватившего тело кузена. Когда однажды в порыве злости Алекс чуть не выбросил меня из окна, цыплята мягко намекнули подождать с воссоединением. Не могла не согласиться – висеть на высоте двух этажей вниз головой мне не понравилось.
С другими пациентами тоже не заладилось – преданные Ведьме слуги тяжело переносили разрыв с ней и обвиняли в нем меня. Единственный, с кем удалось поболтать в центре, это Тед, знакомый Дина из школы, но его вскоре выписали.
Стоит ли говорить, что после этого ЦИП я покидала с надеждой никогда туда не возвращаться? А теперь стояла напротив и думала, чем помочь.
Рой заметил Уоррена первым и стал пробираться к нему, не отпуская моей руки. Дин и Фред шли следом, дыша в затылок. Толпа вокруг нас встревоженно гудела. Я была согласна со звучащими тут и там фразами, что без причины такой огромный Прорыв появиться не мог. Кто-то создал его, и не хотелось бы знать, какими жертвами.
Вскоре наша четверка предстала перед Уорреном. Капитан уже вовсю участвовал в боевых заданиях, хотя на руку по-прежнему была наложена лангета. Он только что закончил обсуждать план с другими капитанами и теперь раздавал команды ближайшим ловцам. Действуя разобщённо, мы стали бы лёгкой добычей, но капитаны предпочли потратить время, а не чужие жизни.
– Вы здесь? Оружие с собой? Хорошо. Будете помогать выжившим вместе с другими рекрутами. – Уоррен машинально проверил собственный пистолет. – Ваша задача – найти в центре людей и привести к месту сбора, там будет безопасно. Запомнили? Не сражаться, а спасти пострадавших. Мэгги, это в первую очередь к тебе относится.
Я скривилась. Можно подумать, одна я нарушала правила.
– Как мы попадём внутрь? Ворота закрыты, – справедливо заметил Рой.
Высокий металлический забор надежно скрывал, что за ним происходит. Но что бы там ни случилось, проблема была локализована. Открой ловцы ворота, и духи хлынут за пределы центра, чтобы добраться до Абендона. Риск был слишком велик.
– Зайдете через подземную лабораторию. Здесь четыре входа, отправим группы с разных сторон. Если проход завалило, возвращайтесь.
– И куда выводить людей? – вмешался Фред.
– Ты мне договорить дашь? Я как раз об этом. На южной стороне есть гараж, почти у забора. – Уоррен присел, подобрал валяющийся на земле сучок и палочкой схематично изобразил план. – Он полностью обит железом. Духи к нему не сунутся.
– А почему не вывести людей сразу? – робко заикнулась я.
– Среди спасённых могут оказаться одержимые, нет никакой гарантии, что они не натворят беды, оказавшись на свободе. А в железном гараже ни один дух не вытерпит. Если кому-то станет плохо, мы заметим. Вопросы? Или начнете наконец спасательную миссию? – Он отбросил сучок и встал.
Фред ответил за всех, и, больше не тратя времени, мы поспешили в парк, ко входу.
Узкая тропинка увела нас в дальнюю заросшую часть парка. Рекруты нечасто здесь бывали: слишком далеко от школы и близко к ЦИПу. Какое-то время мы шли вдоль забора, и доносящиеся с той стороны крики заставляли испуганно вздрагивать. Призрачные твари были близко, чувствовали нас, но не могли приблизиться.
Тропинка привела к каменной пристройке, похожей на электрическую подстанцию. Окон в ней не было, рядом с рыжевато-бурой дверью стояло двое ловцов: первого, мужчину с обожженным лицом, я видела в школе, он был куратором одной из десяток. Второго, помоложе, я раньше не встречала.
– Они бы еще кого помладше отправили, – скривился молодой, окинув нас неприязненным взглядом. – Я Сэм, а это Керри. Если хотите вернуться живыми, слушайте нас во всем.
Шрамолицый комментировать не стал, толкнул дверь и первым зашёл внутрь.
В полупустом помещении валялись старые газеты, какие-то склянки, стояли коробки и поломанная мебель. Наклонившись, Керри с кряхтением откинул заваленную газетами крышку люка. Судя по состоянию лестницы, ходом давно не пользовались. Держась за металлические, частью проржавелые скобы, мы спустились в подвал.
Я отряхнула ладони от кусочков прилипшей ржавчины. Внутри было темно, хоть глаз выколи.
– Тут есть свет? – поинтересовался Дин.
Пока спускались, он зацепился за вылезший из скобы болт и порвал рукав рубашки. Хорошо, что не расцарапался: кровь могла привлечь духов.
Керри слепо поводил рукой по стене. Раздался щелчок, и узкий коридор впереди осветили тусклые лампочки. Защищённые от ударов толстым стеклом, они были вмонтированы в стены и соединены длинными разноцветными проводами. Выложенный плитками пол подтопило по щиколотку, но местами оставались сухие островки, по которым можно было перебраться, не замочив ноги.
Когда мы оказались под ЦИПом, стало холоднее. По стенам расползся иней, под ногами захрустела корка льда, местами настолько плотная, что по полу можно было не идти, а скользить. Ловцы замедлились, прислушиваясь, и не зря: впереди что-то скрежетало, приближаясь. В лицо ударил ледяной ветер, отозвавшись предательским покалыванием в груди. Я знала один класс духов, способных вызвать такой резкий перепад температур. А-класс. И последняя встреча с таким духом закончилась моей безвременной кончиной.
Софи отбила меч и ударила меня по ногам. Я пошатнулась и упала на колени, прямо в лужу, а к моей спине приставили кончик синая.
– Ты проиграла.
Я положила клинок на землю, признавая поражение. Интересно, откуда у дочки пекаря такие навыки?
– Чего остановились? Повторите! – раздался окрик Картера.
Пока мы дрались, он отошел к ребятам, которые подтягивались на турнике, но за сражением поглядывал.
Следующий бой закончился тем же, вдобавок я оказалась на спине.
– Еще раз, – скрипнула зубами уже я сама.
Софи заняла исходную позицию и махнула рукой, приглашая начать. С трудом подавив волну злости, я попробовала вспомнить всё, чему научилась. Удар. Поворот. Удар. Блок. Просчитывать следующий выпад я не успевала, злилась и делала ошибки. Замкнутый круг какой-то!
Закончили мы на пятом разе, когда синай выпал у меня из рук. К этому моменту он будто свинцом налился. Страшно представить, во что превратится мое тело завтра, если сейчас его покрывали длинные красные полосы от ударов меча Софи.
Я ни разу не выиграла и лишь к концу боя поняла, зачем Картер это затеял. Софи не думала, как уклоняться или нападать. Она позволила альту управлять своим телом.
– Так нечестно! – не сдержалась я. У меня-то альта не было!
– Кто сказал? – удивилась в ответ Софи, наклонившись и забирая мой синай, чтобы отнести оба меча к стенду. – В драке никто не смотрит на честность. Ты или выиграл, или проиграл. Так ведь, сэр? – обратилась она к капитану.
– Верно. – Картер потер висок со шрамом. – У ловцов одно правило – постарайтесь выжить. И я надеюсь, вы уясните его очень хорошо.
***
Рой подошел на плац, когда я заканчивала тренировку. Перебросился парой слов с Картером, показал ему какие-то выписки. Я скатилась с непокоренной горки и решила, что будет отлично вернуться в общежитие вместе. Хватит, на мне и так живого места не осталось.
– Устала? – Рой убрал мокрые волосы с моего лба. – Чем занималась?
– Картер устроил спарринг с Софи. Меня избили, – пожаловалась я, задирая рукава рубашки и демонстрируя синяки.
– Раньше было не так больно, да? – Рой осторожно коснулся покрасневшей кожи. – Дома помажу и пройдет. Сильно расстроилась?
Я помотала головой, и он улыбнулся. Проиграть Софи было не стыдно. Лучше так, чем однажды подвести ребят из-за собственной слабости.
– Еще догонишь и перегонишь всех на тренировках, – с уверенностью пообещал он.
Поддержка Роя пришлась как нельзя кстати, но я не сдержалась, чтобы не поворчать:
– Ты это специально говоришь, чтобы меня утешить.
– Не напрашивайся на комплименты. – Парень усмехнулся и щелкнул меня по носу. – Прогуляемся немного? До отбоя, – неожиданно предложил он.
– А Дин не будет волноваться?
– Он знает, с кем ты. – Рой поднес мои руки к губам и поцеловал, не отводя взгляда от пылающего лица, а затем переплел наши пальцы.
Домой мы так и пошли, держась за руки. Я смущалась и хотела выдернуть ладонь – она была влажной от пота, к тому же на нас глазели встречные ловцы, – но Рой не позволил.
Вечер дышал прохладой и свежестью. После дождливого дня замечательно было нырнуть в тень деревьев, укрыться в зеленом шатре. Мы не торопились, шли нога за ногу и растягивали прогулку как могли. Рой делился своими последними изысканиями, и в голосе проскальзывали нотки гордости.
– …а еще, помнишь, Дин недавно вычитал про особые свойства янтаря? В итоге, я попробовал смешать янтарь и крупицы соли, и сдерживающий духов барьер получился куда сильнее!
Давненько он с таким увлечением не рассказывал о работе! Сейчас они были так похожи с младшим братом, что я невольно фыркнула.
– Что смешного?
– Ничего, – поспешно отказалась я, но Роя такой ответ не устроил. Он быстро огляделся и увлек меня за собой к скрытой за деревьями скамье. Отсюда, если запрокинуть голову, можно было увидеть звезды, но сегодня угрюмое небо заволокло тучами. Пронзительно скрипели деревья, за оградой школы горестно завывала собака. Атмосфера была совсем не романтичной, но разве это важно, когда рядом человек, от которого сердце то замирает, то пускается вскачь?
Рой стряхнул со скамьи капли влаги.
– Значит, ничего? – на его губах появилась хитрая улыбка, от которой мне захотелось признаться во всём и сразу.
Он наклонился ко мне, чтобы поцеловать, и замер у самых губ.
– Ты чего-то боишься? – осторожно спросил он и вместо поцелуя провел ладонью по моей щеке.
Отвечать я не хотела. Сама подалась вперед, легонько целуя в губы: Рой замер, позволяя испытать его на прочность. Это был первый раз, когда я целовала его сама – так. Не по-детски или дружески, в нос или щеку, а как парня, который мне нравится. В какой-то миг его губы ответили, но тут же он отстранился, не без сожаления.
– И всё же я хочу знать. Мэгги…
– А что, если мы ошиблись? Если настоящая Мэгги умерла, а я лишь кукла, которая заняла её тело? – зажмурившись, высказала я мучащее меня предположение. Я боялась, что однажды другая «я» проснётся и выгонит меня из своего тела.
– Дурочка.
– Что? – я даже глаза открыла, возмущённая.
– Какая же ты у меня дурочка. – Рой крепко прижал меня к себе. – И я хорош. Места себе не находил, переживал, из-за чего ты сама не своя. А надо было просто спросить. Хочешь, докажу, что ты ошибаешься?
Не дожидаясь ответа, он наклонился и накрыл мой рот долгим головокружительным поцелуем. В голове стало пусто. Словно кто-то раз – и вымел оттуда все проблемы, заменив их тягучим сладковатым ощущением чего-то нового. Волна жара прошла по телу, отозвавшись в ушах барабанным боем пульса. Тёплые губы касались то бережно и осторожно, пробуя меня на вкус, то целуя почти до боли. Пальцы надавили на затылок, не позволяя отстраниться. И я сдалась. Обняла Роя в ответ, с каким-то собственническим удовольствием ощущая, как напрягаются мышцы под моими руками. Если он думал, что, опомнившись, я отодвинусь или убегу, то ошибся. Целоваться с ним было приятно – и любопытно. Потому что этот поцелуй существенно отличался от всех предыдущих. Между нами исчезли запреты и опасения сделать что-то не так, исчезли страхи и неловкость. Я наслаждалась поцелуями, дышала ими и дарила в ответ всю себя.
– Можно?
Я не сразу поняла, о чем спрашивает Рой, а горячие руки уже скользнули под рубашку. Замерли на животе, вырисовывая круги и сбивая дыхание. Рой смотрел на меня с ожиданием, и я кивнула – и тогда он осторожно коснулся моей груди. Накрыл ее, сжал.
Теперь там было что сжимать, и я смущалась и радовалась этому факту.
– Черт, Мэгги, нам нужно остановиться, – хрипло выдохнул Рой, в последний раз прикусил мою губу и с сожалением отстранился.
– И… что это было? – спросила я, боясь, как бы голос не сорвался на писк. Наши лбы почти соприкасались, и я чувствовала неодолимое желание потянуться к Рою и продолжить начатое.
– По-моему, очевидно: я поцеловал любимую девушку, – улыбнулся он и, не спрашивая разрешения, взял мою ладонь и приложил к моей же груди. Сердце стучало как сумасшедшее. – Слышишь? Это ты. Ты всегда была человеком. Веришь?
Сейчас я была готова поверить во что угодно!
Какое-то время мы посидели в тишине, в объятиях друг друга. Не знаю, о чем думал Рой, но я не думала ни о чем, просто наслаждалась минутами спокойствия. Жаль, недолго…
Марево за деревьями Рой заметил первым. Напрягся, вглядываясь вдаль. Я тоже обернулась. Хмурые тучи на востоке отливали зеленым, мерцали широкой лентой с белыми всполохами. Отсюда сложно было рассмотреть, действительно ли белые пятна – это духи, рвущиеся в наш мир, или просто игра света.
– Я глупость скажу, но, кажется, это Прорыв.
– Мне тоже так кажется. Идем, надо сообщить капитанам!
Рой вскочил со скамейки, и мы рванули в сторону школы.
***
Мы не единственные, кто заметил аномалию. Рекруты выходили на улицу, выглядывали из окон общежития. Самые расторопные, как Фред и Дин, встретились нам у ворот. Дин возвращался из библиотеки с целой горой книг, и нам пришлось подождать, пока он закинет сумку в ближайший класс – не бежать же к аномалии с битком набитой сумкой?
Сияющая лента расползлась по небу, в воздухе раздавались громовые раскаты. Заметно похолодало, я даже пожалела, что не надела куртку. Когда мы приблизились к эпицентру, сомнений не осталось – это Прорыв. Из образовавшейся трещины просачивались духи: тени, похожие на человеческие фигуры, аляповатые кляксы, крылатые химеры.
Первой мыслью было развернуться и бежать куда угодно, лишь бы подальше от Прорыва. Тело сковывало непреодолимым ужасом – однажды побывав за Гранью, я не хотела туда возвращаться. Но Прорыв открылся прямиком над центром исследования призраков, а там находились люди – обычные люди, беззащитные перед духами. Бросать их было нельзя.
Обычно ловцы обходили ЦИП по большой дуге. Двухэтажная лечебница с подземной лабораторией, обнесенная высоким забором с колючей проволокой, не внушала симпатии. Периметр патрулировали охранники со сворою цепных псов, они же сопровождали пациентов во время прогулок. Сложно сказать, кто раздражал больше – ворчащие на любую попытку пробежаться и размять ноги псы или столь же ревностно следящие за порядком стражи, при малейшем нарушении распорядка хватающиеся за оружие.
Выходить из центра не разрешалось, как и навещать пациентов без предварительного согласования, а добиться его было не легче, чем свидания с бургомистром. За две недели лечения мы с братьями встретились всего дважды. Один раз их провела Алиса, второй – Генри, и мы едва успели обменяться дежурными фразами о самочувствии. Лечение в ЦИПе называли мирным словом «реабилитация», но «заключение» подошло бы лучше.
Здесь было ужасно скучно. Если отбросить ежедневные процедуры и обследования, ни погулять, ни поговорить. Персонал общался с пациентами исключительно по делу, а соседи новых знакомств избегали – в лечебницу отправляли бывших одержимых, еще не пришедших в гармонию с собой. Тут не до разговоров.
Нет, несколько раз я честно пыталась. В центре поселили подопытных Ведьмы, и я видела Алекса и Арлекина: чаще всего в столовой, пару раз в коридоре. Но общение с родней не задалось: я натыкалась то на равнодушие куклы, то на злобу духа, захватившего тело кузена. Когда однажды в порыве злости Алекс чуть не выбросил меня из окна, цыплята мягко намекнули подождать с воссоединением. Не могла не согласиться – висеть на высоте двух этажей вниз головой мне не понравилось.
С другими пациентами тоже не заладилось – преданные Ведьме слуги тяжело переносили разрыв с ней и обвиняли в нем меня. Единственный, с кем удалось поболтать в центре, это Тед, знакомый Дина из школы, но его вскоре выписали.
Стоит ли говорить, что после этого ЦИП я покидала с надеждой никогда туда не возвращаться? А теперь стояла напротив и думала, чем помочь.
Рой заметил Уоррена первым и стал пробираться к нему, не отпуская моей руки. Дин и Фред шли следом, дыша в затылок. Толпа вокруг нас встревоженно гудела. Я была согласна со звучащими тут и там фразами, что без причины такой огромный Прорыв появиться не мог. Кто-то создал его, и не хотелось бы знать, какими жертвами.
Вскоре наша четверка предстала перед Уорреном. Капитан уже вовсю участвовал в боевых заданиях, хотя на руку по-прежнему была наложена лангета. Он только что закончил обсуждать план с другими капитанами и теперь раздавал команды ближайшим ловцам. Действуя разобщённо, мы стали бы лёгкой добычей, но капитаны предпочли потратить время, а не чужие жизни.
– Вы здесь? Оружие с собой? Хорошо. Будете помогать выжившим вместе с другими рекрутами. – Уоррен машинально проверил собственный пистолет. – Ваша задача – найти в центре людей и привести к месту сбора, там будет безопасно. Запомнили? Не сражаться, а спасти пострадавших. Мэгги, это в первую очередь к тебе относится.
Я скривилась. Можно подумать, одна я нарушала правила.
– Как мы попадём внутрь? Ворота закрыты, – справедливо заметил Рой.
Высокий металлический забор надежно скрывал, что за ним происходит. Но что бы там ни случилось, проблема была локализована. Открой ловцы ворота, и духи хлынут за пределы центра, чтобы добраться до Абендона. Риск был слишком велик.
– Зайдете через подземную лабораторию. Здесь четыре входа, отправим группы с разных сторон. Если проход завалило, возвращайтесь.
– И куда выводить людей? – вмешался Фред.
– Ты мне договорить дашь? Я как раз об этом. На южной стороне есть гараж, почти у забора. – Уоррен присел, подобрал валяющийся на земле сучок и палочкой схематично изобразил план. – Он полностью обит железом. Духи к нему не сунутся.
– А почему не вывести людей сразу? – робко заикнулась я.
– Среди спасённых могут оказаться одержимые, нет никакой гарантии, что они не натворят беды, оказавшись на свободе. А в железном гараже ни один дух не вытерпит. Если кому-то станет плохо, мы заметим. Вопросы? Или начнете наконец спасательную миссию? – Он отбросил сучок и встал.
Фред ответил за всех, и, больше не тратя времени, мы поспешили в парк, ко входу.
***
Узкая тропинка увела нас в дальнюю заросшую часть парка. Рекруты нечасто здесь бывали: слишком далеко от школы и близко к ЦИПу. Какое-то время мы шли вдоль забора, и доносящиеся с той стороны крики заставляли испуганно вздрагивать. Призрачные твари были близко, чувствовали нас, но не могли приблизиться.
Тропинка привела к каменной пристройке, похожей на электрическую подстанцию. Окон в ней не было, рядом с рыжевато-бурой дверью стояло двое ловцов: первого, мужчину с обожженным лицом, я видела в школе, он был куратором одной из десяток. Второго, помоложе, я раньше не встречала.
– Они бы еще кого помладше отправили, – скривился молодой, окинув нас неприязненным взглядом. – Я Сэм, а это Керри. Если хотите вернуться живыми, слушайте нас во всем.
Шрамолицый комментировать не стал, толкнул дверь и первым зашёл внутрь.
В полупустом помещении валялись старые газеты, какие-то склянки, стояли коробки и поломанная мебель. Наклонившись, Керри с кряхтением откинул заваленную газетами крышку люка. Судя по состоянию лестницы, ходом давно не пользовались. Держась за металлические, частью проржавелые скобы, мы спустились в подвал.
Я отряхнула ладони от кусочков прилипшей ржавчины. Внутри было темно, хоть глаз выколи.
– Тут есть свет? – поинтересовался Дин.
Пока спускались, он зацепился за вылезший из скобы болт и порвал рукав рубашки. Хорошо, что не расцарапался: кровь могла привлечь духов.
Керри слепо поводил рукой по стене. Раздался щелчок, и узкий коридор впереди осветили тусклые лампочки. Защищённые от ударов толстым стеклом, они были вмонтированы в стены и соединены длинными разноцветными проводами. Выложенный плитками пол подтопило по щиколотку, но местами оставались сухие островки, по которым можно было перебраться, не замочив ноги.
Когда мы оказались под ЦИПом, стало холоднее. По стенам расползся иней, под ногами захрустела корка льда, местами настолько плотная, что по полу можно было не идти, а скользить. Ловцы замедлились, прислушиваясь, и не зря: впереди что-то скрежетало, приближаясь. В лицо ударил ледяной ветер, отозвавшись предательским покалыванием в груди. Я знала один класс духов, способных вызвать такой резкий перепад температур. А-класс. И последняя встреча с таким духом закончилась моей безвременной кончиной.
