Я оценила жертву. Рой прекрасно знал, какая о нём пойдёт слава, если его застукают у женских душевых. Бережно проведя по его щеке в знак благодарности, я зашла внутрь.
Застёжки на форме никак не хотели расстёгиваться, молния зажевала ткань и после очередного рывка сломалась. Сдержав ругательства, я кое-как вылезла из рубашки и встала под душ. Тёплая вода смывала усталость. Я остервенело натиралась мылом, пока кожа не покраснела и не стала зудеть. Духи из Прорыва… Я не понимала причины их злости, их жажду убийства. Прислонившись лбом к холодной стене, я постаралась отрешиться от всего, но крики людей и призрачных тварей звенели в ушах. На уроках говорили о посттравматическом шоке от долгого контакта с духами – что ж, я испытала его на себе!
Перед глазами поплыло, и я увидела кошмар наяву. В этот раз не было никаких проводов и капсул. Не было духа, пронзающего меня когтями. Их место заняли тонны несущейся навстречу воды и крики – такие же отчаянные и полные боли, как в центре. Волны захлестнули, сжимая в смертельных тисках, безжалостно закрутили. Бороться со стихией было трудно, но я упрямо пыталась выплыть, пока очередная волна не сломила мои жалкие потуги и не бросила на металлический штырь. Острие приближалось, перед глазами промелькнула тень. И вот вода вокруг окрасилась в алый…
– Ты в порядке? – пробился ко мне голос Роя. Не дождавшись ответа, он влетел в душевную и обнаружил меня на полу. Вода переливалась через бортик кабинки. – Мэгги, ты меня слышишь? – Он встряхнул меня, как тряпичную куклу, и продолжил что-то спрашивать, но я не могла разобрать.
Губы одеревенели. Он что-то говорит? Или Рой тоже только сон?
Измученное сознание покинуло меня, не дождавшись ответа.
Меня разбудили теплые солнечные лучи и гулкий бой часов, отбивающих полдень. Раскрытые настежь окна впускали свежий воздух взамен спертого и пропахшего лекарствами, а во дворе, как стая ворон, галдели рекруты.
Я потянулась, прислушиваясь к собственному организму. Несмотря на вчерашний кошмар, выспалась я на удивление хорошо, но по-прежнему чувствовала себя слабой.
В палату заглянула Алиса в привычном белом халате, уже заляпанном кофе, и с планшетом в руках. Она тоже выглядела посвежевшей, хоть и подрумянила бледные щеки.
– Проснулась, Спящая Красавица?
– Ага. Как я здесь оказалась?
Вечер я помнила слабо. После двух дней плотной работы с духами, последним воспоминанием стал поход в душевую.
– Рой вчера принес. Ты упала в обморок. Хорошо, что он присматривал за тобой.
Алиса взяла меня за руку, считая пульс.
– Знаешь, я очень хочу тебя отшлепать, – призналась она, отпустив мою руку и записав показания в лист обхода. – Стоило месяц бороться с твоим истощением, чтобы ты за три дня свела мои усилия к нулю?! Это постараться надо.
– Прости.
Мне было жаль. Алиса искренне радела за каждого пациента, я не раз видела, как она клевала носом над столом, пытаясь подобрать подходящее лечение для своих подопечных и засиживаясь до изнеможения.
– Нельзя так напрягаться, – покачала головой врач, хотя самой тоже не мешало бы следовать полезному совету. – Ладно, лежи пока, отдыхай.
Я кивнула. Алиса поставила капельницу, наказав следить за раствором в течение получаса, и ушла к другим пациентам, оставив меня одну.
– Мэгги, ты спишь?
В палату заглянул Дин. Убедился, что рядом никого нет, и с торжествующим видом помахал бумажным пакетом.
– Я захватил еды из столовки. Будешь?
Аромат свежеиспечённого хлеба с хрустящей корочкой заполнил палату. К хлебу шел чеснок, помидоры, обжаренный бекон… Судя по росту припасов на прикроватном столике, Дин или ограбил кладовку, или нашёл способ договориться с поварами.
Какое-то время мы молча ели, наслаждаясь едой.
– Что с Прорывом? – спросила я, утолив первый голод. Настал черед информационного.
– Закрыли.
Дин посмотрел за окно, на безоблачное небо. Никаких Прорывов, ничего, напоминающего о недавнем кошмаре.
– Виновных нашли?
– Пока всё засекречено, – недовольно поморщился он. – Но Эрнесто считает, что это кто-то из своих. Прорыв прямо над ЦИПом возник, и на случайность не похоже. Слишком он крупный. Поэтому, кстати, все и молчат – если кого-то объявить виновным, ловцы могут устроить самосуд…
Понятное дело. Среди ловцов были жертвы, и никто не сомневался, что их друзья и семьи захотят воздать убийце по заслугам. А тот, кто создал Прорыв, был настоящим убийцей, хоть и убивал чужими руками.
– Хорошо бы нашли, – вздохнула я, не испытывая к незнакомцу ни малейшего сострадания. – А что с ребятами?
– Никто не пострадал, – подозрительно быстро ответил Дин.
Я сразу почувствовала неладное. Он попытался отодвинуться, но я поймала его за куртку.
– Что-то произошло, пока я спала?
Судя по побледневшему лицу и прикушенной губе, я попала в точку.
– Рой сказал тебя не волновать.
Дин жалобно посмотрел на меня, но не помогло. После такого заявления я разволновалась еще сильнее.
– Или ты всё рассказываешь, или я иду и узнаю сама. – Я решительно потянулась к капельнице, намереваясь вытащить иглу, и Дин поспешно перехватил мои руки.
– Фред пропал, Рой этим занимается, – нехотя сказал он. – Мы и сами недавно обнаружили. Его со вчерашнего вечера не видели, в общежитии не ночевал. Раньше он без предупреждения школу не покидал, а сегодня пропустил планёрку у командиров, вот его и хватились. Он даже Лили не сказал, куда ушел.
Я почувствовала, что Дин что-то не договаривает. Фред был большим мальчиком, и с Лили они хоть и встречались, но ругались частенько. Мог разозлиться и рвануть в город. Конечно, напиться до беспамятства – такого я от командира не ожидала, но насколько хорошо мы его знали?
– И? Есть что-то еще?.. – подтолкнула я Дина.
– Фред не единственный, кого хватились, – признался тот, и тяжелый выдох расставил всё по местам.
– Ведьма.
Я не сомневалась, что она сбежит при первой возможности, и оказалась права.
– Ведьма и несколько человек из медицинского персонала, – подтвердил мою догадку Дин. – Их пока не объявили в розыск. Может, они на стрессе домой отправились, никому не сообщив.
– Логично. Ведьма взрослыми не интересуется.
Если подумать, Фред тоже выходил за пределы ее интереса. Но он был моим командиром, а Ведьма не оставляла надежды использовать меня в своих целях. И я чертовски боялась, что вместо него вернется безвольная кукла.
Дин прекрасно понимал и разделял мои тревоги, но поговорить дольше мы не успели. Вернулась Алиса и прогнала его в школу, а мне пообещала, что еще одна подобная выходка, и вместо раствора прокапает успокоительное – чтобы одна спала, а второй учился. В итоге уснула я без лекарств, а к вечеру почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы встать с постели. Исходила палату вдоль и поперёк, ожидая известий о Фреде. В конце концов, не выдержала бездействия, накарябала Алисе записку, что возвращаюсь домой, и ушла.
Наверняка комендант решил, что я сбежала с занятий. Разубеждать его я не стала: уроки не закончились, и общежитие пустовало. Арчи мое возвращение самым бессовестным образом продрых на шкафу, и я прошлась до зала медитаций, постояла на балкончике, где любил курить Фред, и нерешительно постучала в его комнату. Вдруг он вернулся?
Со стуком я перестаралась, дверь неожиданно поддалась и открылась. Стоило бы прикрыть ее и уйти, но любопытство победило и, оглянувшись, я зашла в комнату.
Фред частенько приходил к нам с Роем поболтать, но никогда не приглашал зайти к нему. Не запрещал, но каждый раз находил причину для отказа, глупую отмазку вроде постиранных и развешанных по комнате носков. Мы с Дином как-то поспорили о скрытом за дверью. Я настаивала на арсенале для борьбы с духами, развешанном на стенах, а Дин – на обычном мальчишеском беспорядке, за который стыдно.
Беспорядка не было. Арсенала, впрочем, тоже. Небольшая комната, самая что ни на есть обычная, стены, выкрашенные однотонной светло-зеленой краской, полки с книгами, узкая тахта, накрытая старым вязаным покрывалом, колченогая табуретка… На стене была нарисована полная карта Лабиринта с приклеенными скотчем пометками – где какие испытания. На тумбочке рядом с настольной книгой о Прорывах под авторством небезызвестного Винсента Гонта скромно притулились фотографии, на одной из которых счастливо улыбалась Лили, держа в руках букет полевых цветов.
– Что ты здесь делаешь? – знакомый голос застал меня врасплох, и я подпрыгнула на месте, оборачиваясь к Генри.
Он стоял в дверях, опираясь на трость. Лицо пересекал очередной шрам, багровый и вздувшийся – последствия встречи с духами. От неожиданности я оступилась, задела тумбочку, и второй снимок, где Фред выпивал в компании незнакомых мне ловцов, полетел на пол. Стекло в рамке покрылось неровными трещинами, и я наклонилась за фотографией, осторожно собирая вылетевшие осколки. Обязательно куплю командиру новую рамку, когда выберусь в город.
– Уф, напугали! Зачем так подкрадываться?
– Мало я вас тренирую, раз не услышала, – недовольно поджал губы Генри, подошел и присел рядом, доставая незамеченные осколки из-под тумбочки. – Только не говори, что ищешь Фреда.
– Вы и сами это сказали, – пожала я плечами. Очевидно, что в комнате командира я искала улики, куда он мог деться.
– Значит, растрепали уже… Я так и знал, что долго тайну не сохранить. И как успехи?
– Ничего не нашла.
Я поставила фотографию на место. Фред на ней казался гораздо более счастливым, чем я привыкла его видеть.
– С кем он здесь?
– Его первая десятка. – Генри коснулся фотографии, припоминая. – Командир Груни – вот этот вечно хмурый парень, неразлучные балагуры-медиумы и задира Санни, от которой половина школы сходила с ума. Отличные были ребята.
Улыбка капитана была искренняя и печальная.
Сердце болезненно кольнуло. Я слышала, что почти вся первая десятка Фреда погибла, и видеть их на фотографии, смеющимися и полными жизни, было странно. Как заглянуть в чужое прошлое. А ведь малышка Санни была одного со мной возраста! Да и медиумы недалеко ушли…
Генри сжал мое плечо.
– Для ловцов нормально терять близких. Это неизбежно, наша работа иного и не предполагает. Понимаешь, к чему я веду? – неожиданно серьезно спросил он.
Я покачала головой, и Генри вздохнул.
– Не рискуйте. Не лезьте в это дело. Пропажей Фреда занимаются взрослые и справятся без вас.
– Как в прошлый раз спасали Дина? – вскинулась я и поняла, что зря это сказала.
Лицо Генри превратилось в ледяную маску.
– Ты не поняла. Как твой опекун я запрещаю лезть в это дело. – Генри наклонился ко мне, обдав запахом лекарств и крови, а я сжала кулаки, упрямо не отводя взгляда. Уловив мое настроение, Генри провел рукой по лицу, словно смахивая паутину. – Да что я с тобой спорю, – пробормотал он, а затем неожиданно схватил меня за шиворот и выволок в коридор.
Я пробовала вырваться, но капитан был сильнее.
– Ключ! – потребовал он.
Я демонстративно скрестила руки на груди, и он залез в карман моей куртки и вытащил ключ от нашей комнаты сам. Дотащил меня туда и втолкнул внутрь.
– Посиди и подумай о моих словах, – порекомендовал он напоследок, громко хлопая дверью и запирая меня снаружи. – Я оставлю ключ на вахте, – добавил он и ушел.
А я так и осталась стоять у закрытой двери, не в силах унять охватившую меня дрожь. Я ошиблась: мы не могли притворяться и втихую поступать по-своему. В школе ловцов были свои правила, и мы были пешками в чужой игре, разменной монетой, о чем мне Генри Уоррен и напомнил самым доступным способом.
Прежде чем братья вернулись с занятий, я успела попсиховать, успокоиться и начать собирать вещи: в первую очередь, оружие ловцов – соль, пистолет, цепи… Плотный рюкзак из брезента оттянул плечи. Тяжеловат, но справлюсь. Не знаю, чего хотел добиться Генри своим уроком, но я не послушная собачонка, которой можно указать место.
– А я сразу говорил, что бесплатный сыр в мышеловке. Это опекунство выйдет нам боком, – выслушав мой сбивчивый рассказ, сказал Дин, закинув сумку с учебниками в дальний угол. – И что дальше? Бросим Фреда и продолжим учиться?
– Нет, конечно. Не суетись, дай подумать, – окоротил его Рой, щелкнув зажигалкой и закурив прямо в комнате. Давненько он этого не делал.
Пойти против Генри означало уйти из школы. А значит, вернуться в Глушь и выживать. Конечно, самая ягодная и грибная пора не прошла, а у нас появились деньги – мы получили неплохую компенсацию за нападение в парке, да и стипендия поднакопилась, на зиму хватит. Но что делать дальше? От браслетов контрактников никто не избавит, и получится ли найти работу в Глуши – неизвестно.
– Хватит курить! – не сдержался Дин. Из нас троих он всегда был самым нетерпеливым. – Ты ведь не оставишь всё как есть?
– Я же сказал, нет, – твердо повторил Рой и потушил сигарету. – Генри сам утверждал, десятка – это семья. Если Фред к утру не вернется, пойдем искать. Но не ночью. От того, что нас сожрут духи, легче никому не станет.
Он красноречиво посмотрел на улицу. За окном сгущались сумерки, и идти в город сейчас было чистым самоубийством.
– Значит, уходим на рассвете, – подвел итог Дин.
– Да. Напиши записку остальным. Думаю, не мы одни волнуемся за Фреда. Да и нас хватятся, – напомнил Рой и повернулся ко мне. – Мэгги, наши вещи тоже подготовь. Но много не бери, неизвестно, как обернется дело.
С этим не поспорить, с баулами за плечами по чужим домам не побегаешь.
Арчи шестым чувством узнал, что его покидают, и устроил целый концерт: ночь напролет то заунывно мяукал, то ластился и забирался на руки, то обиженно сидел у самых дверей, словно собирался уйти с нами. Мне и самой не хотелось спускать его с рук: негромкое мурлыканье хотя бы немного отвлекало от мыслей о предстоящей вылазке. Спускаться к себе в комнату я тоже не стала, прикорнула на диване.
С первыми лучами солнца, продремав от силы пару часов, мы собрались, вышли из комнаты и постучали в соседнюю дверь. Фред не открыл, и ждать дольше мы не стали.
– Жалеешь? – Рой заметил мой брошенный украдкой взгляд.
Школа и общежитие с ее привычным распорядком остались позади: проштрафившиеся рекруты, позевывая, бежали в сторону стадиона, а немногочисленный персонал шел на работу. Мне нравилась школа, не хотелось с ней расставаться. Учиться здесь было непросто, зато интересно. И у меня появились друзья.
– Есть немного, – не стала отпираться я – и отвернулась. У нас были дела поважнее, чем ностальгия.
Красная Яма – район, в который мы планировали наведаться, можно было смело называть филиалом Глуши. В нем собиралось самое отребье: воры, контрабандисты, работорговцы. Там же находился Кирпич – бар и чёрный рынок, где можно было приобрести за деньги всё что угодно, начиная от наркотиков и заканчивая оружием. А еще купить информацию. Если где и знали, куда подевался наш командир, то здесь. В Яме активная жизнь начиналась после полуночи и бурлила до рассвета. Утром местные отсыпались. Даже псы не вылезали из подворотен, лениво и издалека облаивая редких прохожих.
Воняющий нечистотами переулок вывел нас к низенькой металлической двери со стёртой вывеской наверху. Прочитать её было невозможно. «Под мухой», «Стрелка», «Бункер» – Кирпич называли по-разному. Впрочем, мы были здесь не первый раз, чтобы бесцельно гадать.
Застёжки на форме никак не хотели расстёгиваться, молния зажевала ткань и после очередного рывка сломалась. Сдержав ругательства, я кое-как вылезла из рубашки и встала под душ. Тёплая вода смывала усталость. Я остервенело натиралась мылом, пока кожа не покраснела и не стала зудеть. Духи из Прорыва… Я не понимала причины их злости, их жажду убийства. Прислонившись лбом к холодной стене, я постаралась отрешиться от всего, но крики людей и призрачных тварей звенели в ушах. На уроках говорили о посттравматическом шоке от долгого контакта с духами – что ж, я испытала его на себе!
Перед глазами поплыло, и я увидела кошмар наяву. В этот раз не было никаких проводов и капсул. Не было духа, пронзающего меня когтями. Их место заняли тонны несущейся навстречу воды и крики – такие же отчаянные и полные боли, как в центре. Волны захлестнули, сжимая в смертельных тисках, безжалостно закрутили. Бороться со стихией было трудно, но я упрямо пыталась выплыть, пока очередная волна не сломила мои жалкие потуги и не бросила на металлический штырь. Острие приближалось, перед глазами промелькнула тень. И вот вода вокруг окрасилась в алый…
– Ты в порядке? – пробился ко мне голос Роя. Не дождавшись ответа, он влетел в душевную и обнаружил меня на полу. Вода переливалась через бортик кабинки. – Мэгги, ты меня слышишь? – Он встряхнул меня, как тряпичную куклу, и продолжил что-то спрашивать, но я не могла разобрать.
Губы одеревенели. Он что-то говорит? Или Рой тоже только сон?
Измученное сознание покинуло меня, не дождавшись ответа.
ГЛАВА 4
Меня разбудили теплые солнечные лучи и гулкий бой часов, отбивающих полдень. Раскрытые настежь окна впускали свежий воздух взамен спертого и пропахшего лекарствами, а во дворе, как стая ворон, галдели рекруты.
Я потянулась, прислушиваясь к собственному организму. Несмотря на вчерашний кошмар, выспалась я на удивление хорошо, но по-прежнему чувствовала себя слабой.
В палату заглянула Алиса в привычном белом халате, уже заляпанном кофе, и с планшетом в руках. Она тоже выглядела посвежевшей, хоть и подрумянила бледные щеки.
– Проснулась, Спящая Красавица?
– Ага. Как я здесь оказалась?
Вечер я помнила слабо. После двух дней плотной работы с духами, последним воспоминанием стал поход в душевую.
– Рой вчера принес. Ты упала в обморок. Хорошо, что он присматривал за тобой.
Алиса взяла меня за руку, считая пульс.
– Знаешь, я очень хочу тебя отшлепать, – призналась она, отпустив мою руку и записав показания в лист обхода. – Стоило месяц бороться с твоим истощением, чтобы ты за три дня свела мои усилия к нулю?! Это постараться надо.
– Прости.
Мне было жаль. Алиса искренне радела за каждого пациента, я не раз видела, как она клевала носом над столом, пытаясь подобрать подходящее лечение для своих подопечных и засиживаясь до изнеможения.
– Нельзя так напрягаться, – покачала головой врач, хотя самой тоже не мешало бы следовать полезному совету. – Ладно, лежи пока, отдыхай.
Я кивнула. Алиса поставила капельницу, наказав следить за раствором в течение получаса, и ушла к другим пациентам, оставив меня одну.
– Мэгги, ты спишь?
В палату заглянул Дин. Убедился, что рядом никого нет, и с торжествующим видом помахал бумажным пакетом.
– Я захватил еды из столовки. Будешь?
Аромат свежеиспечённого хлеба с хрустящей корочкой заполнил палату. К хлебу шел чеснок, помидоры, обжаренный бекон… Судя по росту припасов на прикроватном столике, Дин или ограбил кладовку, или нашёл способ договориться с поварами.
Какое-то время мы молча ели, наслаждаясь едой.
– Что с Прорывом? – спросила я, утолив первый голод. Настал черед информационного.
– Закрыли.
Дин посмотрел за окно, на безоблачное небо. Никаких Прорывов, ничего, напоминающего о недавнем кошмаре.
– Виновных нашли?
– Пока всё засекречено, – недовольно поморщился он. – Но Эрнесто считает, что это кто-то из своих. Прорыв прямо над ЦИПом возник, и на случайность не похоже. Слишком он крупный. Поэтому, кстати, все и молчат – если кого-то объявить виновным, ловцы могут устроить самосуд…
Понятное дело. Среди ловцов были жертвы, и никто не сомневался, что их друзья и семьи захотят воздать убийце по заслугам. А тот, кто создал Прорыв, был настоящим убийцей, хоть и убивал чужими руками.
– Хорошо бы нашли, – вздохнула я, не испытывая к незнакомцу ни малейшего сострадания. – А что с ребятами?
– Никто не пострадал, – подозрительно быстро ответил Дин.
Я сразу почувствовала неладное. Он попытался отодвинуться, но я поймала его за куртку.
– Что-то произошло, пока я спала?
Судя по побледневшему лицу и прикушенной губе, я попала в точку.
– Рой сказал тебя не волновать.
Дин жалобно посмотрел на меня, но не помогло. После такого заявления я разволновалась еще сильнее.
– Или ты всё рассказываешь, или я иду и узнаю сама. – Я решительно потянулась к капельнице, намереваясь вытащить иглу, и Дин поспешно перехватил мои руки.
– Фред пропал, Рой этим занимается, – нехотя сказал он. – Мы и сами недавно обнаружили. Его со вчерашнего вечера не видели, в общежитии не ночевал. Раньше он без предупреждения школу не покидал, а сегодня пропустил планёрку у командиров, вот его и хватились. Он даже Лили не сказал, куда ушел.
Я почувствовала, что Дин что-то не договаривает. Фред был большим мальчиком, и с Лили они хоть и встречались, но ругались частенько. Мог разозлиться и рвануть в город. Конечно, напиться до беспамятства – такого я от командира не ожидала, но насколько хорошо мы его знали?
– И? Есть что-то еще?.. – подтолкнула я Дина.
– Фред не единственный, кого хватились, – признался тот, и тяжелый выдох расставил всё по местам.
– Ведьма.
Я не сомневалась, что она сбежит при первой возможности, и оказалась права.
– Ведьма и несколько человек из медицинского персонала, – подтвердил мою догадку Дин. – Их пока не объявили в розыск. Может, они на стрессе домой отправились, никому не сообщив.
– Логично. Ведьма взрослыми не интересуется.
Если подумать, Фред тоже выходил за пределы ее интереса. Но он был моим командиром, а Ведьма не оставляла надежды использовать меня в своих целях. И я чертовски боялась, что вместо него вернется безвольная кукла.
Дин прекрасно понимал и разделял мои тревоги, но поговорить дольше мы не успели. Вернулась Алиса и прогнала его в школу, а мне пообещала, что еще одна подобная выходка, и вместо раствора прокапает успокоительное – чтобы одна спала, а второй учился. В итоге уснула я без лекарств, а к вечеру почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы встать с постели. Исходила палату вдоль и поперёк, ожидая известий о Фреде. В конце концов, не выдержала бездействия, накарябала Алисе записку, что возвращаюсь домой, и ушла.
***
Наверняка комендант решил, что я сбежала с занятий. Разубеждать его я не стала: уроки не закончились, и общежитие пустовало. Арчи мое возвращение самым бессовестным образом продрых на шкафу, и я прошлась до зала медитаций, постояла на балкончике, где любил курить Фред, и нерешительно постучала в его комнату. Вдруг он вернулся?
Со стуком я перестаралась, дверь неожиданно поддалась и открылась. Стоило бы прикрыть ее и уйти, но любопытство победило и, оглянувшись, я зашла в комнату.
Фред частенько приходил к нам с Роем поболтать, но никогда не приглашал зайти к нему. Не запрещал, но каждый раз находил причину для отказа, глупую отмазку вроде постиранных и развешанных по комнате носков. Мы с Дином как-то поспорили о скрытом за дверью. Я настаивала на арсенале для борьбы с духами, развешанном на стенах, а Дин – на обычном мальчишеском беспорядке, за который стыдно.
Беспорядка не было. Арсенала, впрочем, тоже. Небольшая комната, самая что ни на есть обычная, стены, выкрашенные однотонной светло-зеленой краской, полки с книгами, узкая тахта, накрытая старым вязаным покрывалом, колченогая табуретка… На стене была нарисована полная карта Лабиринта с приклеенными скотчем пометками – где какие испытания. На тумбочке рядом с настольной книгой о Прорывах под авторством небезызвестного Винсента Гонта скромно притулились фотографии, на одной из которых счастливо улыбалась Лили, держа в руках букет полевых цветов.
– Что ты здесь делаешь? – знакомый голос застал меня врасплох, и я подпрыгнула на месте, оборачиваясь к Генри.
Он стоял в дверях, опираясь на трость. Лицо пересекал очередной шрам, багровый и вздувшийся – последствия встречи с духами. От неожиданности я оступилась, задела тумбочку, и второй снимок, где Фред выпивал в компании незнакомых мне ловцов, полетел на пол. Стекло в рамке покрылось неровными трещинами, и я наклонилась за фотографией, осторожно собирая вылетевшие осколки. Обязательно куплю командиру новую рамку, когда выберусь в город.
– Уф, напугали! Зачем так подкрадываться?
– Мало я вас тренирую, раз не услышала, – недовольно поджал губы Генри, подошел и присел рядом, доставая незамеченные осколки из-под тумбочки. – Только не говори, что ищешь Фреда.
– Вы и сами это сказали, – пожала я плечами. Очевидно, что в комнате командира я искала улики, куда он мог деться.
– Значит, растрепали уже… Я так и знал, что долго тайну не сохранить. И как успехи?
– Ничего не нашла.
Я поставила фотографию на место. Фред на ней казался гораздо более счастливым, чем я привыкла его видеть.
– С кем он здесь?
– Его первая десятка. – Генри коснулся фотографии, припоминая. – Командир Груни – вот этот вечно хмурый парень, неразлучные балагуры-медиумы и задира Санни, от которой половина школы сходила с ума. Отличные были ребята.
Улыбка капитана была искренняя и печальная.
Сердце болезненно кольнуло. Я слышала, что почти вся первая десятка Фреда погибла, и видеть их на фотографии, смеющимися и полными жизни, было странно. Как заглянуть в чужое прошлое. А ведь малышка Санни была одного со мной возраста! Да и медиумы недалеко ушли…
Генри сжал мое плечо.
– Для ловцов нормально терять близких. Это неизбежно, наша работа иного и не предполагает. Понимаешь, к чему я веду? – неожиданно серьезно спросил он.
Я покачала головой, и Генри вздохнул.
– Не рискуйте. Не лезьте в это дело. Пропажей Фреда занимаются взрослые и справятся без вас.
– Как в прошлый раз спасали Дина? – вскинулась я и поняла, что зря это сказала.
Лицо Генри превратилось в ледяную маску.
– Ты не поняла. Как твой опекун я запрещаю лезть в это дело. – Генри наклонился ко мне, обдав запахом лекарств и крови, а я сжала кулаки, упрямо не отводя взгляда. Уловив мое настроение, Генри провел рукой по лицу, словно смахивая паутину. – Да что я с тобой спорю, – пробормотал он, а затем неожиданно схватил меня за шиворот и выволок в коридор.
Я пробовала вырваться, но капитан был сильнее.
– Ключ! – потребовал он.
Я демонстративно скрестила руки на груди, и он залез в карман моей куртки и вытащил ключ от нашей комнаты сам. Дотащил меня туда и втолкнул внутрь.
– Посиди и подумай о моих словах, – порекомендовал он напоследок, громко хлопая дверью и запирая меня снаружи. – Я оставлю ключ на вахте, – добавил он и ушел.
А я так и осталась стоять у закрытой двери, не в силах унять охватившую меня дрожь. Я ошиблась: мы не могли притворяться и втихую поступать по-своему. В школе ловцов были свои правила, и мы были пешками в чужой игре, разменной монетой, о чем мне Генри Уоррен и напомнил самым доступным способом.
***
Прежде чем братья вернулись с занятий, я успела попсиховать, успокоиться и начать собирать вещи: в первую очередь, оружие ловцов – соль, пистолет, цепи… Плотный рюкзак из брезента оттянул плечи. Тяжеловат, но справлюсь. Не знаю, чего хотел добиться Генри своим уроком, но я не послушная собачонка, которой можно указать место.
– А я сразу говорил, что бесплатный сыр в мышеловке. Это опекунство выйдет нам боком, – выслушав мой сбивчивый рассказ, сказал Дин, закинув сумку с учебниками в дальний угол. – И что дальше? Бросим Фреда и продолжим учиться?
– Нет, конечно. Не суетись, дай подумать, – окоротил его Рой, щелкнув зажигалкой и закурив прямо в комнате. Давненько он этого не делал.
Пойти против Генри означало уйти из школы. А значит, вернуться в Глушь и выживать. Конечно, самая ягодная и грибная пора не прошла, а у нас появились деньги – мы получили неплохую компенсацию за нападение в парке, да и стипендия поднакопилась, на зиму хватит. Но что делать дальше? От браслетов контрактников никто не избавит, и получится ли найти работу в Глуши – неизвестно.
– Хватит курить! – не сдержался Дин. Из нас троих он всегда был самым нетерпеливым. – Ты ведь не оставишь всё как есть?
– Я же сказал, нет, – твердо повторил Рой и потушил сигарету. – Генри сам утверждал, десятка – это семья. Если Фред к утру не вернется, пойдем искать. Но не ночью. От того, что нас сожрут духи, легче никому не станет.
Он красноречиво посмотрел на улицу. За окном сгущались сумерки, и идти в город сейчас было чистым самоубийством.
– Значит, уходим на рассвете, – подвел итог Дин.
– Да. Напиши записку остальным. Думаю, не мы одни волнуемся за Фреда. Да и нас хватятся, – напомнил Рой и повернулся ко мне. – Мэгги, наши вещи тоже подготовь. Но много не бери, неизвестно, как обернется дело.
С этим не поспорить, с баулами за плечами по чужим домам не побегаешь.
Арчи шестым чувством узнал, что его покидают, и устроил целый концерт: ночь напролет то заунывно мяукал, то ластился и забирался на руки, то обиженно сидел у самых дверей, словно собирался уйти с нами. Мне и самой не хотелось спускать его с рук: негромкое мурлыканье хотя бы немного отвлекало от мыслей о предстоящей вылазке. Спускаться к себе в комнату я тоже не стала, прикорнула на диване.
С первыми лучами солнца, продремав от силы пару часов, мы собрались, вышли из комнаты и постучали в соседнюю дверь. Фред не открыл, и ждать дольше мы не стали.
– Жалеешь? – Рой заметил мой брошенный украдкой взгляд.
Школа и общежитие с ее привычным распорядком остались позади: проштрафившиеся рекруты, позевывая, бежали в сторону стадиона, а немногочисленный персонал шел на работу. Мне нравилась школа, не хотелось с ней расставаться. Учиться здесь было непросто, зато интересно. И у меня появились друзья.
– Есть немного, – не стала отпираться я – и отвернулась. У нас были дела поважнее, чем ностальгия.
***
Красная Яма – район, в который мы планировали наведаться, можно было смело называть филиалом Глуши. В нем собиралось самое отребье: воры, контрабандисты, работорговцы. Там же находился Кирпич – бар и чёрный рынок, где можно было приобрести за деньги всё что угодно, начиная от наркотиков и заканчивая оружием. А еще купить информацию. Если где и знали, куда подевался наш командир, то здесь. В Яме активная жизнь начиналась после полуночи и бурлила до рассвета. Утром местные отсыпались. Даже псы не вылезали из подворотен, лениво и издалека облаивая редких прохожих.
Воняющий нечистотами переулок вывел нас к низенькой металлической двери со стёртой вывеской наверху. Прочитать её было невозможно. «Под мухой», «Стрелка», «Бункер» – Кирпич называли по-разному. Впрочем, мы были здесь не первый раз, чтобы бесцельно гадать.
