– Что скажешь, отличное ведь предложение? – с надеждой спросил Руди.
– Замечательное! А главное, так удачно, что она сразу согласилась! – Ведьма хлопнула в ладони, а когда друг просиял, невзначай спросила: – И сколько она с тебя запросила?
– Пять золотых в месяц, – не задумываясь, ответил Руди. Застыл, осознав, что именно сказал, и виновато опустил взгляд под ее ухмылкой. Вильма не сомневалась, кто будет оплачивать за нее все расходы!
Еще два предложения поступили от него в течение недели: от переезда к капитану (тут уже возмутилась Вильма – за кого он ее принимает?!) до комнаты на чердаке в аптеке Сины. В аптеку ведьма действительно заглянула, но не ради переезда, а чтобы перекинуться с хозяйкой парой слов. Зашла не случайно: Сина места себе не находила из-за излишнего внимания Руди к подруге детства. Пришлось объяснить, что и ей это внимание в тягость, и попросить умерить пыл.
Слово за слово, и лед отчуждения между женщинами треснул. Вильма к аптекарше в душу не лезла и в подруги не навязывалась, надеясь, что удастся сохранить ровные отношения. Сина ей нравилась. Она не юлила и не пыталась обвинить Вильму во всех грехах. От Маришки ведьма знала, что Сина овдовела три года назад, мужа утащили рыболикие прямо у нее на глазах. Лекарским делом она занималась давно, и после смерти мужа аптека стала хорошим подспорьем. Только вот некоторые травы с хромой ногой достать было сложно. Так она с Руди и познакомилась. Хагард пристроил моряка к ней на постой – какая-никакая, а денежка, и Руди пытался помочь чем мог: сходить за редкими ингредиентами, наколоть дров, выставить пьяного покупателя из аптеки…
О Руди женщина говорила со смущенной улыбкой, преображающей обычно строгое лицо. Кажется, до сих пор боялась поверить, что тот в нее влюбился – тем более, так и не дождалась пылких признаний. Мальчишка, в свое время ухлестывавший за каждой юбкой, в этот раз втрескался по-настоящему, растерялся и не знал, как поступать. Честно сказать, после разговоров с аптекаршей у Вильмы возникло желание пообщаться с другом не на тему переезда, а напомнить, что не всегда молчание – золото.
А еще Вильма приобрела у Сины сонные капли. В последнее время она плохо спала: ей часто снился незнакомый лес, одинокая избушка, волк, крутящийся у ее ног – или не ее? Добродушный мужской смех. И фонарь, который до ледяных гоблинов хотелось зажечь. Пару раз ведьма просыпалась именно с таким странным желанием. Вильма даже проверила артефакт, но тот преспокойно покоился на дне сундука, ничем не проявляя себя, и она немного успокоилась. Наверное, просто переутомилась, вот и снилась ерунда. Но капли купила.
Как и чем Сина уговорила Руди остановиться и прекратить донимать Вильму переездом, ведьма так и не узнала. Но друг по-прежнему заходил в булочную пару раз на неделе, просто по-приятельски поболтать, и каждый раз первым делом спрашивал всё ли в порядке. Словно ждал, когда же подруга начнет жаловаться на жизнь. Но в последнее время жизнь Вильмы в Иствере текла спокойно, дни походили один на другой, и ей безумно нравилась эта передышка.
– Виль, отнеси, пожалуйста, к западным воротам, госпоже Дорман, – в один из таких дней окликнула ее хозяйка пекарни, поставив перед помощницей корзину с выпечкой. Из-под хлопковой салфетки одуряюще пахло пирожками с луком.
К госпоже Дорман ведьма заглядывала через день – склочная старушка, бодро бегающая по соседям за сплетнями, обожала пироги Маришки. Но идти за ними через полгорода не желала, предпочитая доплатить пару монет за посыльного. И всё бы ничего, Вильма благополучно добиралась до нее на экипаже, но просто вручить пирожки и уйти никак не получалось. Старушка расспрашивала Вильму то о взаимоотношениях с Хенли, то когда же Маришка помирится с бургомистром? В прошлый раз Вильма задержалась у нее допоздна. Ужасно скучное времяпровождение, но отправлять к ней Мори было бы бесчеловечно. На обычных же посыльных госпожа Дорман обижалась: к «любимым покупателям», как она называла себя, и отношение должно быть соответствующее!
Вот и сегодня госпожа Дорман всё никак не успокаивалась. В личную жизнь булочницы Вильма лезть не собиралась, собственными отношениями порадовать не могла. Госпожа Дорман слушала скупые ответы, на каждое слово вставляла своих двадцать, додумывая то, чего нет. Вильма с трудом отговорилась домашними делами, потеряв у болтливой старушки почти час времени!
Едва вышла, не успела до перекрестка дойти, как услышала тревожный гул горна. Гудок, второй, третий… В воздухе, поначалу едва ощутимый, всё яснее ощущался запах паленой шерсти. В стороне ворот поднимался дым и слышались крики, лязг оружия и заковыристые ругательства. Из-за поворота выскочила женщина с окровавленными руками и бурыми пятнами по подолу платья, заозиралась, увидела Вильму.
– Слава Южному, ну хоть кто-то! Скорее, там мужчина кровью истекает!
Она подбежала и схватила ведьму за руку. Отказывать, когда кому-то нужна была помощь, Вильма не могла, хотя меньше всего хотела оказаться в гуще сражения!
Поворот, еще один. Вильма остановилась, тяжело дыша и взирая на открывшуюся картину боя. Ворота были нараспашку, а люди и белоснежные волки перемешались в кучу. В самом центре полыхнуло, разлился сладкий запах магии, и она увидела Хенли, отгородившего огненным кольцом сразу трех волков. Руди тоже был там, ловко орудуя тяжелым гарпуном. Охотники с пиками и рогатинами старались не подпустить тварей ближе. Ставшие бесполезными ружья валялись на снегу – в такой сумятице скорее в своего попадешь, чем в волка! Лишь в пятнадцати ярдах от схватки богато одетый человек лихорадочно забивал в ружьё пулю.
Вильма впервые видела снежных волков: гораздо крупнее обычных, они умудрялись не проваливаться в снег, а их слюна вызывала онемение. Один глубокий укус мог свалить взрослого мужчину с ног. Но хуже всего была их способность растворяться в снежном тумане. Вот волк стоит в десятке ярдов – а через мгновение снежная дымка рядом с тобой обрастает когтями и зубами!
– Уходите! Здесь слишком опасно! – закричал на женщин один из охотников. Бородатый здоровяк сидел на снегу чуть в стороне от сражения и зажимал рукой кровоточащую рану. Волк рванул ему бедро. Снег вокруг быстро пропитывался кровью, а сам мужчина так же стремительно бледнел.
Не обращая внимания на крики вокруг и ругань самого охотника, позвавшая Вильму горожанка подскочила к нему, вытащила какой-то флакон и заставила из него глотнуть. Судя по количеству потерянной крови, ждать лекаря не имело смысла – до его появления мужчина не протянул бы! Вильма сдернула с головы платок и плотно повязала им рану мужчины, чтобы остановить кровотечение. Из-за онемения охотник практически не чувствовал боли, но рана выглядела серьезной.
– Ну-ка, давай его поднимем. Останется на снегу, окоченеет, – сказала незнакомка.
Вместе они подняли мужчину, пошатнувшись под его весом.
– Давай туда, я там живу, – выдохнула женщина, кивая на ближайший дом.
Барабанить в дверь не пришлось, открыли сразу, подхватили раненого. Дома у горожанки оставались две молоденькие дочки-погодки, они дрожали от страха, но тут же развили вокруг охотника бурную деятельность. Пытались и Вильму с матерью задержать, увидев кровь на их руках и плащах.
– Кровь не моя.
– Дайте ему кроветворное зелье и проследите, чтобы всё выпил, – отмахнулись обе и вернулись к воротам. Там еще было кому оказывать помощь.
В гуще сражения некогда было приглядываться, и из знакомых Вильма заметила только Хагарда да нескольких матросов с «Крачки», сражающихся с ним плечом к плечу. Судя по тому, как слаженно моряки сдерживали атаку, к защите города им было не привыкать. Но снежные волки выглядели крупными хищниками даже рядом с таким здоровяком, как капитан шхуны.
Без потерь не обошлось. Снежный зверь впился Руди в плечо и, если б не зимняя одежда, вырвал бы вместо клока дубленки кусок плоти. Однако и мазнувших по коже клыков оказалось довольно, чтобы рука онемела от яда, и помощнику капитана пришлось уступить свое место другим охотникам.
Женщины закончили возиться со знакомым моряком с «Крачки», которому не иначе как благоволил Южный – глаз парня чудом не пострадал от волчьих когтей, и тут Вильму резко дернули за руку, заставив обернуться. Над ней стоял усталый и недовольный Хенли.
– Ты что здесь забыла? – хмуро спросил маг. Выглядел он еще хуже, чем с похмелья. Вымотанный, замерзший до посинения, он весь будто покрылся инеем, а ледяное прикосновение чувствовалось сквозь перчатку.
– Пришла помочь, – коротко ответила Вильма. На споры не было времени.
– Поможешь после боя. Здесь тебе делать нечего. – Маг прищурился и сильнее сжал ее кисть.
Холод, шедший от него, усилился, и ведьма шестым чувством ощутила надвигающуюся опасность. Не от мага. Воздух за спиной Хенли загустел.
– Сзади! – крикнула она, наблюдая, как из снежной дымки проступает силуэт волка. Хенли развернулся и одним точным ударом топорика прикончил нечисть.
– Считаешь, надо было оставить его живым? – Хенли поймал испуганный взгляд Вильмы. – Это Иствер. Здесь либо помогают, либо хотят сожрать. Третьего не дано.
– Учту, – кивнула Вильма. Знать бы только, в какую сторону склонится чаша весов для одной ведьмы?..
– Хочешь возиться с ранеными – помогай. Но в гущу не лезь. Еще пришибут ненароком, – предупредил маг и вернулся к охотникам, поняв, что не уговорит соседку отсидеться в безопасности.
Положение немного улучшилось. Оставшихся волков теснили обратно к воротам, а из города подоспело подкрепление. Десяток крепких моряков, вооруженных гарпунами и арбалетами, определили исход сражения. На помощь раненым пришли женщины из ближайших домов: дело пошло быстрее, к тому же самая пожилая и опытная из них принесла кроветворные зелья. А там и лекари подтянулись.
– Шла бы ты домой, уже заледенела от холода, – напутствовала ее та горожанка, что первая позвала на помощь. Она и сама едва держалась на ногах и кусала посиневшие губы, но упрямо промывала рану молоденькому охотнику, которому снежный волк прокусил запястье.
– Я могу еще…
– Не можешь! – Ее резко дернули за капюшон плаща, заставив подняться. – Мы уходим.
– Хенли, какого Северного ты творишь? – отшатнулась от него Вильма, от раздражения позабыв проявить хоть толику уважения к магу.
Вместо ответа он схватил ее за руку и потащил прочь. Вильма попробовала вырваться и закричать, но быстро сообразила, как их скандал будет выглядеть со стороны.
– Отпусти, я сама пойду, – недовольным, но спокойным голосом заявила она. – Куда ты меня ведешь?
– Не хочу чувствовать вину, если ты замерзнешь и заболеешь, – пояснил Хенли. – Побудешь со мной, пока я ворота зачарую, а потом домой пойдем.
Тяжелые дубовые ворота охранялись охотниками: тварей удалось отогнать, но кто знает, когда они решат повторить нападение? Уставшие после боя, вынужденные первыми нести вахту, стражи сидели у самодельной печки и мрачно смотрели на каждого прохожего, но стоило появиться Хенли, как их лица просветлели.
– Отдохните пока. Я позову, – бросил им маг, и охотники поспешно покинули пост.
– Может, до завтра подождет? Выглядишь не ахти, чтобы колдовать, – с сомнением уточнила Вильма.
Хенли едва держался на ногах, а ведь зачаровывать ворота – не в кости играть! Чтобы обезопасить жителей, маги использовали охранные заклятия – сложные, требующие огромного вливания силы, но оттого такие действенные. Видимо, со временем печати на воротах ослабли, вот волки и смогли пробить брешь и прорваться в город.
Ведьма провела пальцами по нарисованным на столбах оберегам, не ощутив ни капли исходящей от них силы. Атака снежных волков исчерпала защиту города досуха.
– Боюсь, этим тварям нет дела до моего состояния, – ответил маг, кивая на лес, откуда доносился протяжный вой. Большую часть стаи отогнали, но волки не уходили далеко. Приглядевшись, их можно было увидеть у опушки. – Отойди-ка и погрейся пока у печки, а я подновлю печати.
От знакомого запаха магии у ведьмы волосы на затылке зашевелились. Магическое плетение ожило, и от печатей в разные стороны устремилась колдовская сила, переплетаясь в плотную неразрывную сеть. Магии было столько, что женщине стало тяжело дышать! А Хенли всё вливал и вливал свою силу. Неладное Вильма почувствовала, когда посеребренная рыжая борода мужчины почти полностью побелела от инея. От инея же, а не окончательно поседела?..
– Кажется, на сегодня хватит. Хенли, ты меня слышишь? – Вильма потрясла его за плечо, и он словно очнулся. Растер руками заиндевевшие щеки и подбородок, возвращая бороде естественную рыжину.
– Что-то похолодало.
– Ты закончил? – уточнила ведьма, не спеша его отпускать.
– Да, – кивнул маг, и только после этого женщина убрала руки.
– Тогда идем домой.
Она махнула охотникам, чтобы возвращались к охране. Магическая защита – это хорошо, но в первое время лучше перестраховаться.
Впервые за время жизни в Иствере Вильма обрадовалась звенящему ледяному воздуху: мороз скрадывал запахи. Пахло от нее и Хенли отвратительно. Одежда пропиталась чужой кровью, запахом горелой шерсти, а от мага еще разило треклятой мятой! Даже Сёмга сбежал, учуяв их на пороге, а ведь кот был непривередлив.
Вильма раздумывала, как бы деликатнее попросить хозяина дома уступить ей ванную комнату первой, но Хенли не спешил принимать водные процедуры. Не раздеваясь, прошел на кухню. Загремела дверца шкафчика, зазвенели бутылки. Похоже, он опять собирался напиться. Это его способ борьбы с напряжением?
Ведьма нахмурилась, поймав себя на мысли, что волнуется.
Да пусть делает что хочет! Одним магом меньше, ей будет легче дышать!
Она остановилась, не преодолев и половины лестницы, и со вздохом повернула назад.
Маг или нет, а Хенли не был плохим человеком. О городе и его жителях он волновался больше, чем о самом себе. Ничего удивительного, что так устал – сначала сражался, а затем отдавал остатки магии на обновление печатей! И ведь не отступил, пока не доделал.
Вильма зашла на кухню, под любопытным взглядом Хенли отодвинула баночки со специями и поставила на стол собственноручно приготовленное снадобье. Сделала она его давно, но всё повода не было вручить. А сегодня Хенли заслужил.
– Я думал, ты ушла в ванную, госпожа Снегирь.
– Ненадолго отвлеку. Это зелье от похмелья. Можешь принять завтра с утра.
– Спасибо за заботу. – Хенли поднял бутылку, уже успев хлебнуть, судя по повеселевшему виду. – Присоединишься?
– Не думаю, что это хорошая идея. – Очень хотелось эту бутылку отобрать, аж руки чесались.
– Что именно «плохая идея» – пригласить тебя составить компанию? – удивился он и глотнул прямо из горла, не утруждая себя стаканом. Бросил в камин огненный шар. Дрова вспыхнули и затрещали, и Вильма поспешно сняла котелок – она собиралась доварить похлебку позднее, а мужчина чуть всё не испортил.
– Ты слишком много пьешь, – ответила она и тут же подумала, что лучше бы промолчала. Таким насмешливым стал взгляд мага.
– Неужели?
– Продолжишь в том же духе и закончишь жизнь в какой-нибудь канаве, замерзнув насмерть, – добавив в голос пугающих ноток, предсказала Вильма.
– Не помню, чтобы спрашивал чьего-либо совета, – хмыкнул маг, делая еще один глоток. – И вообще, не строй из себя святую. Я видел, как ты пила настойку у рыбаков. Или это другое дело?
– Замечательное! А главное, так удачно, что она сразу согласилась! – Ведьма хлопнула в ладони, а когда друг просиял, невзначай спросила: – И сколько она с тебя запросила?
– Пять золотых в месяц, – не задумываясь, ответил Руди. Застыл, осознав, что именно сказал, и виновато опустил взгляд под ее ухмылкой. Вильма не сомневалась, кто будет оплачивать за нее все расходы!
Еще два предложения поступили от него в течение недели: от переезда к капитану (тут уже возмутилась Вильма – за кого он ее принимает?!) до комнаты на чердаке в аптеке Сины. В аптеку ведьма действительно заглянула, но не ради переезда, а чтобы перекинуться с хозяйкой парой слов. Зашла не случайно: Сина места себе не находила из-за излишнего внимания Руди к подруге детства. Пришлось объяснить, что и ей это внимание в тягость, и попросить умерить пыл.
Слово за слово, и лед отчуждения между женщинами треснул. Вильма к аптекарше в душу не лезла и в подруги не навязывалась, надеясь, что удастся сохранить ровные отношения. Сина ей нравилась. Она не юлила и не пыталась обвинить Вильму во всех грехах. От Маришки ведьма знала, что Сина овдовела три года назад, мужа утащили рыболикие прямо у нее на глазах. Лекарским делом она занималась давно, и после смерти мужа аптека стала хорошим подспорьем. Только вот некоторые травы с хромой ногой достать было сложно. Так она с Руди и познакомилась. Хагард пристроил моряка к ней на постой – какая-никакая, а денежка, и Руди пытался помочь чем мог: сходить за редкими ингредиентами, наколоть дров, выставить пьяного покупателя из аптеки…
О Руди женщина говорила со смущенной улыбкой, преображающей обычно строгое лицо. Кажется, до сих пор боялась поверить, что тот в нее влюбился – тем более, так и не дождалась пылких признаний. Мальчишка, в свое время ухлестывавший за каждой юбкой, в этот раз втрескался по-настоящему, растерялся и не знал, как поступать. Честно сказать, после разговоров с аптекаршей у Вильмы возникло желание пообщаться с другом не на тему переезда, а напомнить, что не всегда молчание – золото.
А еще Вильма приобрела у Сины сонные капли. В последнее время она плохо спала: ей часто снился незнакомый лес, одинокая избушка, волк, крутящийся у ее ног – или не ее? Добродушный мужской смех. И фонарь, который до ледяных гоблинов хотелось зажечь. Пару раз ведьма просыпалась именно с таким странным желанием. Вильма даже проверила артефакт, но тот преспокойно покоился на дне сундука, ничем не проявляя себя, и она немного успокоилась. Наверное, просто переутомилась, вот и снилась ерунда. Но капли купила.
Как и чем Сина уговорила Руди остановиться и прекратить донимать Вильму переездом, ведьма так и не узнала. Но друг по-прежнему заходил в булочную пару раз на неделе, просто по-приятельски поболтать, и каждый раз первым делом спрашивал всё ли в порядке. Словно ждал, когда же подруга начнет жаловаться на жизнь. Но в последнее время жизнь Вильмы в Иствере текла спокойно, дни походили один на другой, и ей безумно нравилась эта передышка.
– Виль, отнеси, пожалуйста, к западным воротам, госпоже Дорман, – в один из таких дней окликнула ее хозяйка пекарни, поставив перед помощницей корзину с выпечкой. Из-под хлопковой салфетки одуряюще пахло пирожками с луком.
К госпоже Дорман ведьма заглядывала через день – склочная старушка, бодро бегающая по соседям за сплетнями, обожала пироги Маришки. Но идти за ними через полгорода не желала, предпочитая доплатить пару монет за посыльного. И всё бы ничего, Вильма благополучно добиралась до нее на экипаже, но просто вручить пирожки и уйти никак не получалось. Старушка расспрашивала Вильму то о взаимоотношениях с Хенли, то когда же Маришка помирится с бургомистром? В прошлый раз Вильма задержалась у нее допоздна. Ужасно скучное времяпровождение, но отправлять к ней Мори было бы бесчеловечно. На обычных же посыльных госпожа Дорман обижалась: к «любимым покупателям», как она называла себя, и отношение должно быть соответствующее!
Вот и сегодня госпожа Дорман всё никак не успокаивалась. В личную жизнь булочницы Вильма лезть не собиралась, собственными отношениями порадовать не могла. Госпожа Дорман слушала скупые ответы, на каждое слово вставляла своих двадцать, додумывая то, чего нет. Вильма с трудом отговорилась домашними делами, потеряв у болтливой старушки почти час времени!
Едва вышла, не успела до перекрестка дойти, как услышала тревожный гул горна. Гудок, второй, третий… В воздухе, поначалу едва ощутимый, всё яснее ощущался запах паленой шерсти. В стороне ворот поднимался дым и слышались крики, лязг оружия и заковыристые ругательства. Из-за поворота выскочила женщина с окровавленными руками и бурыми пятнами по подолу платья, заозиралась, увидела Вильму.
– Слава Южному, ну хоть кто-то! Скорее, там мужчина кровью истекает!
Она подбежала и схватила ведьму за руку. Отказывать, когда кому-то нужна была помощь, Вильма не могла, хотя меньше всего хотела оказаться в гуще сражения!
Поворот, еще один. Вильма остановилась, тяжело дыша и взирая на открывшуюся картину боя. Ворота были нараспашку, а люди и белоснежные волки перемешались в кучу. В самом центре полыхнуло, разлился сладкий запах магии, и она увидела Хенли, отгородившего огненным кольцом сразу трех волков. Руди тоже был там, ловко орудуя тяжелым гарпуном. Охотники с пиками и рогатинами старались не подпустить тварей ближе. Ставшие бесполезными ружья валялись на снегу – в такой сумятице скорее в своего попадешь, чем в волка! Лишь в пятнадцати ярдах от схватки богато одетый человек лихорадочно забивал в ружьё пулю.
Вильма впервые видела снежных волков: гораздо крупнее обычных, они умудрялись не проваливаться в снег, а их слюна вызывала онемение. Один глубокий укус мог свалить взрослого мужчину с ног. Но хуже всего была их способность растворяться в снежном тумане. Вот волк стоит в десятке ярдов – а через мгновение снежная дымка рядом с тобой обрастает когтями и зубами!
– Уходите! Здесь слишком опасно! – закричал на женщин один из охотников. Бородатый здоровяк сидел на снегу чуть в стороне от сражения и зажимал рукой кровоточащую рану. Волк рванул ему бедро. Снег вокруг быстро пропитывался кровью, а сам мужчина так же стремительно бледнел.
Не обращая внимания на крики вокруг и ругань самого охотника, позвавшая Вильму горожанка подскочила к нему, вытащила какой-то флакон и заставила из него глотнуть. Судя по количеству потерянной крови, ждать лекаря не имело смысла – до его появления мужчина не протянул бы! Вильма сдернула с головы платок и плотно повязала им рану мужчины, чтобы остановить кровотечение. Из-за онемения охотник практически не чувствовал боли, но рана выглядела серьезной.
– Ну-ка, давай его поднимем. Останется на снегу, окоченеет, – сказала незнакомка.
Вместе они подняли мужчину, пошатнувшись под его весом.
– Давай туда, я там живу, – выдохнула женщина, кивая на ближайший дом.
Барабанить в дверь не пришлось, открыли сразу, подхватили раненого. Дома у горожанки оставались две молоденькие дочки-погодки, они дрожали от страха, но тут же развили вокруг охотника бурную деятельность. Пытались и Вильму с матерью задержать, увидев кровь на их руках и плащах.
– Кровь не моя.
– Дайте ему кроветворное зелье и проследите, чтобы всё выпил, – отмахнулись обе и вернулись к воротам. Там еще было кому оказывать помощь.
В гуще сражения некогда было приглядываться, и из знакомых Вильма заметила только Хагарда да нескольких матросов с «Крачки», сражающихся с ним плечом к плечу. Судя по тому, как слаженно моряки сдерживали атаку, к защите города им было не привыкать. Но снежные волки выглядели крупными хищниками даже рядом с таким здоровяком, как капитан шхуны.
Без потерь не обошлось. Снежный зверь впился Руди в плечо и, если б не зимняя одежда, вырвал бы вместо клока дубленки кусок плоти. Однако и мазнувших по коже клыков оказалось довольно, чтобы рука онемела от яда, и помощнику капитана пришлось уступить свое место другим охотникам.
Женщины закончили возиться со знакомым моряком с «Крачки», которому не иначе как благоволил Южный – глаз парня чудом не пострадал от волчьих когтей, и тут Вильму резко дернули за руку, заставив обернуться. Над ней стоял усталый и недовольный Хенли.
– Ты что здесь забыла? – хмуро спросил маг. Выглядел он еще хуже, чем с похмелья. Вымотанный, замерзший до посинения, он весь будто покрылся инеем, а ледяное прикосновение чувствовалось сквозь перчатку.
– Пришла помочь, – коротко ответила Вильма. На споры не было времени.
– Поможешь после боя. Здесь тебе делать нечего. – Маг прищурился и сильнее сжал ее кисть.
Холод, шедший от него, усилился, и ведьма шестым чувством ощутила надвигающуюся опасность. Не от мага. Воздух за спиной Хенли загустел.
– Сзади! – крикнула она, наблюдая, как из снежной дымки проступает силуэт волка. Хенли развернулся и одним точным ударом топорика прикончил нечисть.
– Считаешь, надо было оставить его живым? – Хенли поймал испуганный взгляд Вильмы. – Это Иствер. Здесь либо помогают, либо хотят сожрать. Третьего не дано.
– Учту, – кивнула Вильма. Знать бы только, в какую сторону склонится чаша весов для одной ведьмы?..
– Хочешь возиться с ранеными – помогай. Но в гущу не лезь. Еще пришибут ненароком, – предупредил маг и вернулся к охотникам, поняв, что не уговорит соседку отсидеться в безопасности.
Положение немного улучшилось. Оставшихся волков теснили обратно к воротам, а из города подоспело подкрепление. Десяток крепких моряков, вооруженных гарпунами и арбалетами, определили исход сражения. На помощь раненым пришли женщины из ближайших домов: дело пошло быстрее, к тому же самая пожилая и опытная из них принесла кроветворные зелья. А там и лекари подтянулись.
– Шла бы ты домой, уже заледенела от холода, – напутствовала ее та горожанка, что первая позвала на помощь. Она и сама едва держалась на ногах и кусала посиневшие губы, но упрямо промывала рану молоденькому охотнику, которому снежный волк прокусил запястье.
– Я могу еще…
– Не можешь! – Ее резко дернули за капюшон плаща, заставив подняться. – Мы уходим.
– Хенли, какого Северного ты творишь? – отшатнулась от него Вильма, от раздражения позабыв проявить хоть толику уважения к магу.
Вместо ответа он схватил ее за руку и потащил прочь. Вильма попробовала вырваться и закричать, но быстро сообразила, как их скандал будет выглядеть со стороны.
– Отпусти, я сама пойду, – недовольным, но спокойным голосом заявила она. – Куда ты меня ведешь?
– Не хочу чувствовать вину, если ты замерзнешь и заболеешь, – пояснил Хенли. – Побудешь со мной, пока я ворота зачарую, а потом домой пойдем.
Тяжелые дубовые ворота охранялись охотниками: тварей удалось отогнать, но кто знает, когда они решат повторить нападение? Уставшие после боя, вынужденные первыми нести вахту, стражи сидели у самодельной печки и мрачно смотрели на каждого прохожего, но стоило появиться Хенли, как их лица просветлели.
– Отдохните пока. Я позову, – бросил им маг, и охотники поспешно покинули пост.
– Может, до завтра подождет? Выглядишь не ахти, чтобы колдовать, – с сомнением уточнила Вильма.
Хенли едва держался на ногах, а ведь зачаровывать ворота – не в кости играть! Чтобы обезопасить жителей, маги использовали охранные заклятия – сложные, требующие огромного вливания силы, но оттого такие действенные. Видимо, со временем печати на воротах ослабли, вот волки и смогли пробить брешь и прорваться в город.
Ведьма провела пальцами по нарисованным на столбах оберегам, не ощутив ни капли исходящей от них силы. Атака снежных волков исчерпала защиту города досуха.
– Боюсь, этим тварям нет дела до моего состояния, – ответил маг, кивая на лес, откуда доносился протяжный вой. Большую часть стаи отогнали, но волки не уходили далеко. Приглядевшись, их можно было увидеть у опушки. – Отойди-ка и погрейся пока у печки, а я подновлю печати.
От знакомого запаха магии у ведьмы волосы на затылке зашевелились. Магическое плетение ожило, и от печатей в разные стороны устремилась колдовская сила, переплетаясь в плотную неразрывную сеть. Магии было столько, что женщине стало тяжело дышать! А Хенли всё вливал и вливал свою силу. Неладное Вильма почувствовала, когда посеребренная рыжая борода мужчины почти полностью побелела от инея. От инея же, а не окончательно поседела?..
– Кажется, на сегодня хватит. Хенли, ты меня слышишь? – Вильма потрясла его за плечо, и он словно очнулся. Растер руками заиндевевшие щеки и подбородок, возвращая бороде естественную рыжину.
– Что-то похолодало.
– Ты закончил? – уточнила ведьма, не спеша его отпускать.
– Да, – кивнул маг, и только после этого женщина убрала руки.
– Тогда идем домой.
Она махнула охотникам, чтобы возвращались к охране. Магическая защита – это хорошо, но в первое время лучше перестраховаться.
***
Впервые за время жизни в Иствере Вильма обрадовалась звенящему ледяному воздуху: мороз скрадывал запахи. Пахло от нее и Хенли отвратительно. Одежда пропиталась чужой кровью, запахом горелой шерсти, а от мага еще разило треклятой мятой! Даже Сёмга сбежал, учуяв их на пороге, а ведь кот был непривередлив.
Вильма раздумывала, как бы деликатнее попросить хозяина дома уступить ей ванную комнату первой, но Хенли не спешил принимать водные процедуры. Не раздеваясь, прошел на кухню. Загремела дверца шкафчика, зазвенели бутылки. Похоже, он опять собирался напиться. Это его способ борьбы с напряжением?
Ведьма нахмурилась, поймав себя на мысли, что волнуется.
Да пусть делает что хочет! Одним магом меньше, ей будет легче дышать!
Она остановилась, не преодолев и половины лестницы, и со вздохом повернула назад.
Маг или нет, а Хенли не был плохим человеком. О городе и его жителях он волновался больше, чем о самом себе. Ничего удивительного, что так устал – сначала сражался, а затем отдавал остатки магии на обновление печатей! И ведь не отступил, пока не доделал.
Вильма зашла на кухню, под любопытным взглядом Хенли отодвинула баночки со специями и поставила на стол собственноручно приготовленное снадобье. Сделала она его давно, но всё повода не было вручить. А сегодня Хенли заслужил.
– Я думал, ты ушла в ванную, госпожа Снегирь.
– Ненадолго отвлеку. Это зелье от похмелья. Можешь принять завтра с утра.
– Спасибо за заботу. – Хенли поднял бутылку, уже успев хлебнуть, судя по повеселевшему виду. – Присоединишься?
– Не думаю, что это хорошая идея. – Очень хотелось эту бутылку отобрать, аж руки чесались.
– Что именно «плохая идея» – пригласить тебя составить компанию? – удивился он и глотнул прямо из горла, не утруждая себя стаканом. Бросил в камин огненный шар. Дрова вспыхнули и затрещали, и Вильма поспешно сняла котелок – она собиралась доварить похлебку позднее, а мужчина чуть всё не испортил.
– Ты слишком много пьешь, – ответила она и тут же подумала, что лучше бы промолчала. Таким насмешливым стал взгляд мага.
– Неужели?
– Продолжишь в том же духе и закончишь жизнь в какой-нибудь канаве, замерзнув насмерть, – добавив в голос пугающих ноток, предсказала Вильма.
– Не помню, чтобы спрашивал чьего-либо совета, – хмыкнул маг, делая еще один глоток. – И вообще, не строй из себя святую. Я видел, как ты пила настойку у рыбаков. Или это другое дело?
